В России все еще продолжает доминировать либеральная идейная парадигма, усвоенная реформаторами эпохи президента Б.Н.Ельцина и все еще популярная среди некоторых общественных групп, прежде всего творческой интеллигенции и предпринимателей. В числе основных признаков российского правового либерализма можно увидеть классические либеральные ценности: минимизация государства во всех сферах общественной жизни независимо от их сочетаемости с принципами конкурентной борьбы и рыночной экономики; минимизация социальной функции государства; верховенство ценности экономической свободы и ее интерпретация как неотъемлемого средства достижения свободы политической посредством институтов, позволяющих лоббировать интересы экономических структур в деятельности органов государственной власти, и мн. др. В связи с тем, что либерализм отталкивается от индивида и ставит его на первое место, либеральная правовая политика ориентирована на частную собственность, которая должна быть защищена всеми возможными средствами, а свобода распоряжения ею должна быть максимальной. Между тем, все чаще в научной и экспертной литературе отмечается, что основные вызовы национальной безопасности порождены радикальным либеральным доктринерством. Действующая власть осознала, что реформы государства, осуществляемые по «инородным» западным проектам, заимствованным чертежам, навязанным еще в ельцинскую эпоху, ведут к гибели наше государство. В последние два десятилетия усиленно распространяется в учебниках обществознания и теории государства и права идеал правового государства в качестве конечной цели развития нашей страны, в качестве наилучшего для нашего будущего. При этом идея правового государства выдается как высшее достижение человеческого разума, обществу предлагается правление Закона, на котором основана доктрина правового государства. Но любой студент-третьекурсник, изучая уголовное право и криминологию, видит нравственную основу уголовно-правовой политики, без которой ни одно государство не обойдется, так как одними лишь мерами принуждения государство не построишь. Следовательно, необходимы методы убеждения, аппелирующие к правосознанию, совести и нравственной основе общественной жизни. Не правовое государство, а нравственно-правовое необходимо признавать в качестве базовой ценности и идеала общественного и государственного. Кроме того, правление закона невозможно в принципе: во-первых, власть закона бесчеловечна, несовершенна и несправедлива, об этом известно было еще римлянам: «несправедливый закон не рождает право» и «в цивильном праве всякое определение опасно, ибо немало случаев, когда оно может быть опровергнуто»; во-вторых, закон править не может, закон это текст, а текст подлежит интерпретации, пониманию, освоению со стороны применяющего закон, что выводит на первый план правосознание, мировоззрение правоприменителя, в котором будет осмыслен закон, то есть в котором будет рожден смысл закона, впоследствии приписанный ему. Кроме того, «правление закона» также нуждается в легитимации. Вопрос о так называемых «высших ценностях» в организации государственной жизни и построении правовой идеологии имеет первостепенную значимость для правового государства. В его либеральной интерпретации конституционализм является единственно возможным принципом государственного строя и его высшей ценностью. При этом в либеральном мышлении государственная власть не может опираться на божественные, исторические, национальные идеи, а свобода и равенство должны рассматриваться в качестве главных ценностей, охраняемых Конституцией, которая призвана защищать принципы толерантности. В то же время тот факт, что закон не подкреплен никакими высшими ценностями, негативно сказывается на правосознании граждан. Как отмечает Э. Арбластер, главная правовая идея либерализма - идея легальности подчинения всех органов государства закону - ставит критический вопрос об источниках закона: ведь если нет никакой - ни природной, ни божественной, ни нравственной первонормы, закон может быть лишь порождением эгоистической воли и субъективного мнения, равно как его толкование и применение. Россияне, в сознании которых право неразрывно связано с понятием «правды», а государство рассматривается не как «вынужденное зло», а как выражение единства русского народа, как Отечество, высшая и общая ценность, не воспринимают принцип «верховенства права» над идеями правды и справедливости, морали и нравственности. Россиянин нуждается в нравственной легитимации формального закона. Право само по себе не может быть самоцелью, оно должно защищать определенные высшие ценности, которыми всегда были духовно-нравственные ценности. Если государство от них дистанцируется, объявляя их поиск и выбор сферой личной свободы каждого, то «уход» государства со столь важного для него духовно-нравственного пьедестала, воспринимается как слабость, ненужность государства, и закон также не рассматривается как ценность. Уважать закон и право просто за то, что это «право», за то, что оно «удобно, выгодно, рационально», или за то, что оно содержит некие абстрактные общечеловеческие ценности, русский человек не может. Идеологический монизм неолиберализма, скрытый под лозунгами деидеологизации, проявился в правовой системе через навязывание толерантности к тем явлениям общественной жизни, по отношению к которым его никогда не было: сексуальные меньшинства, религиозные секты, культурно-нравственный нигилизм. Все это не может не сказаться на этнокультурной, социальной, демографической безопасности русского народа и всех россиян. К сожалению, в юридической литературе крайне мало обращается внимания на взаимосвязь идеологии права и государственной безопасности. Либеральная политика реформирования российского государства порождает конфликтную сферу в процессах функционирования публичной власти и государственного управления, а также не отвечает интересам национальной безопасности. Это видно из неолиберальных тенденций в процессах реформирования правовых оснований международной политики и обеспечения международной безопасности России. Анализируя новейшие тенденции формирования нового мирового порядка, а также опираясь на современные представления западной интеллектуальной элиты, можно сделать вывод, что либерализация российского права способствует однополярной глобализации. С одной стороны, это происходит потому, что правовой либерализм связан с идеей правового космополитизма, а с другой - либерализация права предполагает его индивидуализацию (верховенство индивидуальных прав и свобод по отношению к интересам государства), что в условиях геополитического вызова ведет к ослаблению страны. Введение во внутринациональное право понятий «правовое государство», «права человека», «международные стандарты» способствует формированию наднациональной диктатуры в глобальном масштабе - диктатуры, упраздняющей идею национального государства и суверенитета. С целью защиты указанных правовых ценностей формируется неолиберальная глобальная международно-правовая доктрина, сущность которой заключается в следующем: любое национальное право архаично, следовательно, законность в масштабе определенного государства требует отмены, обеспечить законность можно только с помощью международных институтов.