РОЛЬ СОВЕТА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ В ПЕРИОД ПРЕЗИДЕНТСТВА Д.ЭЙЗЕНХАУЭРА

Внешняя политика правительства вызывала острейшие разногласия в правящих кругах.

Правительство Эйзенхауэра пришло в Белый дом в сложный и беспокойный для США период. В то время как внешнеполитический курс, предложенный правительством Г. Трумэна, еще продолжал действовать, развернулось широкое движение за пересмотр существующих доктрин. Особое недовольство сложившимся положением выражали крупнейшие американские монополии, влияние которых значительно возросло в послевоенный период. Огромные прибыли, получаемые от производства вооружений и экономической экспансии, обеспечили им господствующие позиции в кругах финансово-промышлен- ного капитала, который всегда оказывал решающее воздействие на официальную политику американского правительства и конгресса.

Большую роль в формировании внешней политики США после второй мировой войны стали играть также военные круги, в первую очередь комитет начальников штабов и др.

При формировании правительства Д. Эйзенхауэр привлекал крупнейших монополистов страны. Орган республиканцев «Нью-Йорк геральд трибюн» именовал новое правительство «кабинетом 17 миллионеров»136. Придя к власти, президент предпринял широкую реорганизацию Совета национальной безопасности, аппарата Белого дома и Пентагона.

Реорганизация коснулась почти всех сторон деятельности правительственных органов, определявших политику национальной безопасности США или в какой-то степени влиявших на нее. В июне 1953 г. было создано Информационное агентство Соединенных штатов, объединившее под своим началом все государственные информационные агентства за границей. Большое внимание уделялось работе дипломатических миссий США, которым предписывалось четче координировать свои действия с основной политикой правительства. В 1955 г. была сформирована Администрация международного сотрудничества. В течение 1957 г. при государственном департаменте был создан и неоднократно реорганизовывался Отдел африканских стран. После поездки вице-президента Р. Никсона в Латинскую Америку в 1957 г. было образовано Управление межамериканских отношений. В 1958 г. при посольствах США во Франции, ФРГ, Англии, Италии, Японии, Швеции были учреждены посты атташе по науке.

В целях усиления роли Программы взаимной безопасности, которая являлась составной частью внешней политики США, законом от 30 июня 1958 г. был утвержден пост помощника государственного секретаря по экономическим вопросам. На эту должность президент назначил Д. Диллона — одного из крупнейших капиталистов Америки, президента банка «Диллон, Рид компани» и директора ряда корпораций.

Наряду с этим был реорганизован и аппарат Белого дома, поскольку, как писал Д. Эйзенхауэр, «президенту нужен эффективный штаб, и теперь больше, чем когда бы то ни было» \

Используя свой опыт главнокомандующего, Эйзенхауэр стремился внести чисто военные элементы в управление правительственным аппаратом. По подобию генерального штаба был реорганизован Исполнительный отдел президента, куда входили: Совет национальной

безопасности, Бюро бюджета, которым руководил Дж. Додж, Группа экономических советников во главе с А. Бернсом, по словам Эйзенхауэра, наиболее блестящим экономистом США, и Управление мобилизации на оборону, возглавляемое Г.

Основной функцией этого органа было установление тесной связи между президентом и членами конгресса. Руководителем отдела был назначен генерал-майор В. Б. Персонс, а его помощниками — Г. Д. Морган и Б. Н. Хэрлоу, председатель комиссии вооруженных сил палаты представителей. Материалы, поступавшие в отдел, рассматривались специалистами, снабжались необходимыми комментариями и представлялись на рассмотрение президента.

Помимо Исполнительного отдела, была создана канцелярия Белого дома, куда входили отдельные лица и группы, помогавшие президенту в повседневной работе. Возглавлял канцелярию Ш. Адамс. Он должен был координировать действия и разъяснять поставленные правительством задачи, контролировать работу исполнительных органов и ежедневно информировать президента обо всех основных делах. Адамс был правой рукой президента и пользовался большим авторитетом. Генерал Р. Донован отмечал, что штаб Белого дома никогда еще не имел такой ответственности и власти, как при Адамсе138.

Важным мероприятием было упорядочение отношений между Белым домом и пресс-корпусом. Для этой цели был учрежден пост пресс-секретаря, который занял Дж. Хегерти, бывший член редакции «Нью-Йорк тайме» и секретарь губернатора штата Нью-Йорк Дьюи.

Вопросами секретного порядка в области обороны и внешней политики в Белом доме занимался бригадный генерал П. Т. Керрол.

Исполнительным приказом от 29 января 1953 г. был утвержден Совещательный комитет при президенте по правительственным организациям. Председателем комитета был Н. Рокфеллер, членами — А. Флеминг и брат президента М. Эйзенхауэр. Комитет основывал свои рекомендации на докладах, подготовленных экспертами университета в Тампле, которые в свою очередь изучали материалы комиссии Гувера по правительственным организациям. Сюда же стекались предложения членов кабинета.

Кроме того, была учреждена должность ответственного секретаря кабинета, в обязанности которого входило поддержание контакта с научными учреждениями для подбора консультантов.

В результате этих мероприятий аппарат Белого дома непомерно разросся, превратился в сложный механизм. Часто работа отдельных подразделений дублировалась, и прохождение документов по всем каналам приобретало ритуальный характер.

Особое место в реорганизационной деятельности правительства было уделено Совету национальной безопасности. Рекомендации комиссии Гувера по улучшению структуры и работы Совета нашли поддержку у новой администрации.

В правительстве Д. Эйзенхауэра Совет национальной безопасности стал такой силой при определении правительственной политики, какой никогда не был в предшествующей администрации6. Президент не принимал никаких решений и не предпринимал важных внутриполитических действий до тех пор, пока они не были обсуждены и одобрены на заседаниях Совета.

* Adams Sh. First-Hand Report. The Story of the Eisenhower Administration. London, 1961, p. 4.

В течение избирательной кампании 1952 г. Эйзенхауэр произнес несколько речей о Совете национальной безопасности. Он доказывал жизненную необходимость его деятельности и заверял, что, став президентом, будет использовать Совет как независимый орган при президенте для выработки политики139. В течение первых 115 недель своего пребывания в Белом доме президент собирал Совет 115 раз, за три года было принято 809 политических решений 140.

По распоряжению президента с июля 1953 г. каждое предложение СНБ дополнялось финансовым приложением, определявшим стоимость предложенного курса, чтобы установить «связь между национальной безопасностью и финансовой ответственностью»141. В связи с этим министр финансов и директор Бюро бюджета были включены в число постоянных членов СНБ.

Состав Совета национальной безопасности был также подобран по принципу «17 миллионеров». В него вошли виднейшие представители военных и промышленных кругов: вице-президент Р. Никсон — юрист, тесно связанный с деловыми кругами; министр обороны Ч. Вильсон — президент компании «Дженерал моторе»; государственный секретарь Дж. Ф. Даллес — представи тель группы Рокфеллера, руководитель и консультант юридической фирмы «Салливэн энд Кромвэлл», обслуживающей крупнейшие американские монополии и иностранные государства в их финансовых операциях в США, и член правления ряда компаний; Г. Стэссен — руководитель Управления ресурсов национальной безопасности, связанный с монополиями Моргана; министр финансов Г. Хэмфри — член Совета директоров крупных промышленных компаний.

В период администрации Д, Эйзенхауэра большое развитие получили отделы Совета национальной безопасности. Созданный Г. Трумэном Штат ответственных сотрудников был реорганизован и переименован в Бюро планирования. Каждый член СНБ был представлен в Бюро официальным лицом в ранге помощника. Возглавлял Бюро планирования специальный помощник президента по делам национальной безопасности. Первым председателем Бюро был Р. Катлер, затем этот пост занимали Д. Андерсон, Г. Джексон и Г. Грей142.

С образованием Бюро планирования вся работа по подготовке политических обзоров была сосредоточена в его руках.

Иногда документы, выходившие из Бюро, отражали различные точки зрения ведомств, принимавших участие в его разработке. Члены Бюро не старались прийти к единому мнению и выработать компромиссное решение. Различные толкования вопроса аргументировались и представлялись на обсуждение Совета национальной безопасности и президента. Губернатор Рокфеллер называл работу Бюро планирования «настоящим искусством»143. По его мнению, результативность работы Бюро зависела от способности его членов, их ума, глубины взглядов, преданности делу.

Другим органом Совета, получившим новое развитие в правительстве Эйзенхауэра, было Управление по координации действий.

Основываясь на рекомендациях специальной комиссии сената, президент исполнительным приказом № 10483 от 2 сентября 1953 г. преобразовал Бюро психологической стратегии в Управление ио координации действий. Главная функция Управления заключалась в детальной разработке той основной линии политики, которая была сформулирована Советом национальной безопасности и одобрена президентом, а также в координации действий министерств и ведомств, призванных проводить эту политику в жизнь. Оно решало задачи претворения политики в формы и методы действий 144.

В состав Управления входили: помощник государственного секретаря (председатель), помощник министра обороны, директор Центрального разведывательного управления, директор Информационного агентства, директор Администрации международного сотрудничества. В качестве временных членов в его состав входили также представители тех ведомств, которые отвечали за проведение какого-либо мероприятия в области национальной безопасности. 50 межведомственных рабочих групп составляли основной штат сотрудников. Каждая группа была ответственна за отдельную область политики, отдельную страну или проблему145. При разработке конкретных планов выполнения политики национальной безопасности Управление пыталось привлекать наиболее компетентные организации и находить наиболее эффективные методы для их решения. Оно также информировало Совет о состоянии текущих программ и о результатах их претворения в жизнь, чтобы решения президента, как говорил Ш. Адамс, воплощались в действие, а не лежали в груде бумаг в ящике стола 146.

Получив документ из СНБ, сотрудники Управления стремились прежде всего избежать различных его толкований, выделить узловые проблемы и наметить план их выполнения. Способствуя проведению в жизнь политики правительства, Управление в то же время не имело контроля над политикой. В разделе 5 исполнительного приказа № 10700 специально подчеркивалось, что на Управление не возлагается никаких функций, касающихся внутренней безопасности, и не ограничиваются каким-либо образом функции, возложенные законами на другие учреждения 147. Таким образом, основная его задача заключалась в том, чтобы помочь выявить и поддержать наиболее компетентные организации для проведения политики национальной безопасности, добиться выполнения намеченных планов наиболее эффективным образом.

Управление периодически посылало Совету отчеты о ходе выполнения текущих программ национальной политики. Такие сообщения обычно дополнялись предположениями департаментов об улучшении или изменении той или иной линии действий и тщательно анализировались на заседаниях Совета 1в.

В обязанности Управления по координации действий входила также разработка директив и конкретных инструкций для ответственных групп при посольствах за границей. В состав этих групп, как правило, входили: посол (председатель), глава оперативной миссии, старший сотрудник Информационного агентства США, представитель министерства финансов, старший сотрудник ЦРУ, руководитель группы сотрудников по оказанию военной помощи, представитель Объединенного командования вооруженных сил США 148. Ответственные группы играли ведущую роль в осуществлении национальной политики за границей. Периодически они составляли подробные отчеты о проделанной работе и посылали их в Управление. Эти отчеты обрабатывались «рабочей группой», занимающейся данной страной или районом мира.

В правительстве Д. Эйзенхауэра роль Управления по координации действий непрерывно возрастала. Это явилось прямым следствием возросшего влияния вооруженных сил, разведывательных и пропагандистских мероприятий в области внешней политики США. Говоря о ведущей роли Управления, журнал «Юнайтед Стейтс ньюс энд Уорлд рипорт» писал: «Официально Управление ответственно за координацию действий при выполнении политики Совета национальной безопасности. В переводе на общепринятый язык это означает, что оно делит любую проблему на части... подобно дыне, давая задания различным исполнительным ведомствам по различным аспектам проблемы» 149.

С образованием Управления по координации действий Совет национальной безопасности превратился в своеобразный «политический холм». По одну сторону этого «холма» политические обзоры движутся вверх, из Бюро планирования через заседания Совета к президенту. После тщательного рассмотрения и одобрения они спускались вниз, по другую сторону «холма», к Управлению по координации действий и затем к департаментам и агентствам 1В.

Организационная система СНБ при Д. Эйзенхауэре отличалась большой активностью всех его органов. Создав Бюро планирования и Управление по координации действий, президент разграничил проблемы разработки политики и ее осуществления. Детализированному процессу принятия политических решений уделялось главное внимание, вопросы же осуществления политики были отодвинуты на второй план. Особенно углубился этот разрыв при последующих администрациях 150.

Концентрация всех вопросов разработки внешнеполитического курса страны в Совете и усиление роли военных ведомств в области внешней политики повлекли за собой определенное ослабление значения государственного департамента. Непосредственное участие лидеров Пентагона в работе СНБ, привлечение военных специалистов к выработке рекомендаций для президента без участия соответствующих сотрудников государственного департамента поставило президента в какой-то мере в зависимость от мнения и желания военных кругов.

Главный документ СНБ, который ежегодно тщательно готовили и анализировали на заседаниях,— «Основная политика в области национальной безопасности» — представлял собой глобальный обзор внешнеполитических проблем. Он давал общую политическую директиву всем правительственным учреждениям, связанным с национальной безопасностью. По определению генерала М. Тэйлора, документ содержал широкий обзор целей национальной стратегии США, а также подробное изложение военных, политических, экономических и внутриполитических факторов, необходимых для реализации этой стратегии151.

Пересмотр или изменение ориентации военной стратегии США находили отражение прежде всего в этом документе. Несмотря на чрезвычайную важность, его объем не превышал 25 страниц. Обзор не содержал финансового расчета, необходимого для осуществления рекомендованного политического курса.

Получило дальнейшее развитие и Центральное разведывательное управление, подчиненное СНБ. Оно оказывало большое влияние на разработку и формирование внешней политики США. В первые годы своего президентства секретным распоряжением № 54/12 Эйзенхауэр создал «специальную группу», которая должна была принимать самые важные решения в деятельности ЦРУ. В правительственных кругах эта группа получила название «группа 54/12». В ее состав входили: директор ЦРУ, заместитель государственного секретаря по политическим вопросам, министр обороны и его заместитель. «Группа 54/12» обсуждала и принимала решения по всякого рода щекотливым вопросам, которые нельзя было доверить даже консультативному совету при президенте по вопросам разведки. Здесь зарождались и воплощались в реальных планах «специальные операции», которые не раз угрожали миру новой войной. Очень часто решения принимались без согласования с Советом национальной безопасности и даже без предвари тельного анализа группы объективных экспертов. «Груп- па 54/12» превратилась в своеобразный директорат Центрального разведывательного управления.

Ссылаясь на решения, принятые этой группой, А. Даллес пытался доказать, что ЦРУ никогда не осуществляло политических мероприятий, не оказывало какой-либо поддержки лицам или движениям как политического, так и иного характера без соответствующего одобрения со стороны правительства 152.

В 50-х годах в основном сложилась структура Центрального разведывательного управления. Оно делилось на четыре отдела: информационный, планирования, научно-исследовательский и административный. Во главе каждого отдела стоял заместитель директора ЦРУ.

Административный отдел отвечал за оснащение, снабжение, безопасность и связь. Именно здесь разрабатывались специальные шифры, которыми пользовались сотрудники ЦРУ в своей деятельности. Научно-исследовательский отдел нес ответственность за техническую разведку. В его поле зрения находились исследования других стран в области науки, техники, особенно ядерного оружия. Совместно с соответствующим отделом министерства обороны научно-исследовательский отдел ЦРУ возглавлял национальный центр фоторазведки. Отдел планирования руководил всей секретной работой ЦРУ, проводил «специальные операции» за границей и с помощью агентуры собирал секретные разведывательные сведения. На основе разведывательных данных сотрудники Информационного отдела составляли доклады

о политическом и экономическом положении любой страны, о настроениях народа и обстановке вшравительстве153. Одна из групп информационного отдела разрабатывала долгосрочные прогнозы о предполагаемом развитии событий в каком-нибудь кризисном районе мира, другая составляла ежедневные сводки о текущем положении, третья группа должна была определять недостатки в работе ЦРУ и в собираемой ею информации. Сюда же входил Отдел общенациональных оценок.

В 1953 г. руководителем ЦРУ стал А. Даллес — брат государственного секретаря США Дж. Ф. Даллеса. Аллен Даллес был профессиональным разведчиком. С его приходом Центральное разведывательное управление превратилось в агрессивный внешнеполитический орган, который своими отделениями как щупальцами опутал свою страну и иностранные государства. Проведение «специальных операций» стало обычным явлением в деятельности управления. Даллес потратил немало усилий, чтобы подчинить руководству ЦРУ все разведывательные органы США. Итальянский журнал «Темпо» писал, что глава ЦРУ является самым влиятельным человеком в Вашингтоне, который «тайно руководит всей внешней политикой США и которому зачастую принадлежит последнее слово, когда дело касается важных военных и дипломатических решений» 154. По словам руководителя отдела международных и социальных исследований Института оборонного анализа Ч. Купера, директор ЦРУ пользуется самым большим авторитетом среди всех правительственных учреждений, занятых разведкой 155. Журнал «Лук», подчеркивая влияние А. Даллеса на президента, отмечал, что на заседаниях президент сидел за письменным столом, имея справа и слева братьев Даллес156. Девятилетний период, в течение которого А. Даллес руководил Центральным разведывательным управлением, был периодом самой активной и разнообразной деятельности ЦРУ во многих частях мира. Разведывательный аппарат фактически превратился в орган, который оказывал решающее влияние на всю государственную политику США.

Все внешнеполитические акции правительства Д. Эйзенхауэра были неразрывно связаны с деятельностью Совета национальной безопасности. С 1953 г. Совет приступил к разработке плана реорганизации Пентагона и вооруженных сил США. Программа реорганизации, по лучившая позже название «New Look», предусматривала создание таких вооруженных сил страны, которые, по замыслу их авторов, были бы лучшими в мире и включали в себя все достижения науки середины XX в.157

Вынужденный признать, что национальная безопасность не может быть обеспечена только военной силой, президент предлагал установить тесное взаимодействие между вооруженными силами и экономикой. Моральные, экономические и военные аспекты национальной безопасности должны быть так взаимосвязаны, чтобы как можно лучше служить в мирное время и максимально эффективно в случае войны. Основной упор программа делала на использование атомного оружия в наземных и морских силах. Американские исследователи подчеркивали, что политика Соединенных Штатов ориентируется главным образом на ядерное оружие как на средство противодействия всем формам коммунистической угрозы, а «коммунистическую угрозу» они видели в самом факте существования стран социалистического лагеря.

Экономический спад 1953—1954 гг. заставил влиятельные круги Америки и конгресс высказаться за то, чтобы переложить большую долю военных расходов на европейских союзников США. Это не значило, что они отказывались от своего участия в агрессивных империалистических блоках. Особый пункт программы «New Look» специально подчеркивал, что политика безопасности Соединенных Штатов должна проводиться в расчете на необходимость участия в системе союзников 158. Система союзнических блоков стала обязательным элементом любой стратегии США, и, перестраивая свои вооруженные силы, правительство стремилось поддерживать союзы и избегать таких военных программ, которые бы таили в себе тенденции к их расколу 159.

Учитывая ограниченность своих ресурсов, США вынуждены были признать, что они не в состоянии обеспечить снабжение сухопутных, морских и воздушных сил во всем «свободном мире». В связи с этим программа воз лагала на союзников по агрессивным блокам задачу обеспечить с помощью США их собственную безопасность путем увеличения сухопутных войск. В то же время Соединенные Штаты были намерены расширить свои военно-воздушные и военно-морские силы. Особое внимание уделялось авиации, на развитие которой отпускалось 40% всего военного бюджета, вступавшего в силу 1

июля 1953 г.160

Выдвижение на первый план авиации усилило позиции командования военно-воздушных сил в разработке и поддержке тех или иных внешнеполитических доктрин и теорий. Так, ВВС США явились фактически наиболее влиятельными соавторами и сторонниками доктрин «воздушной силы», «превентивной войны», «меча и щита», «массированного возмездия» и т. д.161 Определяющую роль в выдвижении авиации на первый план сыграл Совет национальной безопасности.

Реорганизационный план Эйзенхауэра широко обсуждался в Белом доме и конгрессе. Конгрессмены усматривали в плане «прусский дух». По их мнению, подобный план мог появиться только потому, что Белый дом возглавлял военный человек 162.

Все реорганизационные мероприятия, проводимые правительством Эйзенхауэра, ставили своей целью укрепление позиций американского империализма на мировой арене. Этой цели была подчинена работа всех органов государства, планирующих и направляющих внешнюю политику. Соединенные Штаты тщательно следили за событиями, развивавшимися в мире. Размах национально- освободительной борьбы заставлял их прибегать к методам прямого вмешательства во внутренние дела других государств.

В 1954 г. Совет национальной безопасности санкционировал так называемый «банановый переворот» в Гватемале, приведший к свержению правительства Хакобо Арбенса Гусмана, в котором видную роль играли коммунисты. Непосредственное участие в подготовке мятежа в

Гватемале принимали сотрудники американского посольства.

Президент Эйзенхауэр заявил на заседании, посвященном этому вопросу, что принял решение оказывать Гватемале помощь и дальше и уже отдал соответствующие распоряжения163. Непосредственным исполнителем решения президента стало Центральное разведывательное управление. В 1961 г. на заседании комиссии сената посол США в Гондурасе говорил, что во время подготовки мятежа ЦРУ помогало в оснащении и обучении антикоммунистических войск. Оправдывая политику США в Гватемале, Г. К. Лодж заявил на заседании ООН, что «сложившаяся там обстановка не является агрессией, а представляет собой восстание гватемальцев против гватемальцев». В результате мятежа к власти пришло проамериканское правительство Кастильо Армаса, которое своим первым декретом объявило борьбу с коммунизмом 164\

В 1956 г. англо-франко-израильские агрессоры совершили нападение на Египет, которое произошло незадолго до президентских выборов в США. 24 августа государственный секретарь Даллес сделал сообщение о Суэце на заседании Совета национальной безопасности165. Опасение за исход избирательной кампании вынудило Соединенные Штаты воздержаться от поощрения агрессии. Кроме того, политика привлечения на свою сторону нейтральных стран Азии и Африки также удерживала США от голосования в пользу своих союзников по НАТО. Вашингтон опасался, что провоенная политика Соединенных Штатов в Египте повысит авторитет СССР у народов, вступивших на путь самостоятельного развития и отстаивающих свою независимость.

Тем не менее правительство Эйзенхауэра отказалось принять эффективные меры против агрессии совместно с СССР. Более того, сразу же после выборов президент поспешил заявить, что разногласия Америки с Англией и Францией по суэцкому вопросу отошли в область исто рии3®. Двойная игра американской дипломатии предусматривала ослабление позиций Англии на Ближнем Востоке и укрепление влияния Соединенных Штатов в этом районе.

Политика США в отношении Египта стала явной в начале 1957 г., когда президент Эйзенхауэр обратился к конгрессу с посланием о положении стран Ближнего Востока. Это послание, ставшее впоследствии известным как «доктрина Эйзенхауэра», самым тщательным образом обсуждалась на заседаниях Совета национальной безопасности. Были привлечены многочисленные консультанты по военным и экономическим вопросам. Объединенный комитет начальников штабов представил свои соображения по этому вопросу. Запрашивалось мнение виднейших ученых и политических деятелей37.

В результате основные положения доктрины свелись к предоставлению президенту права в случае необходимости посылать в страны Ближнего Востока вооруженные силы США без санкции конгресса с выделением ассигнований для соответствующей «помощи». Провозглашение «доктрины Эйзенхауэра» разоблачило империалистический характер внешней политики США, направленной на подавление национально-освободительного движения народов Ближнего Востока.

В 1957 г. Советом национальной безопасности был разработан план поддержки мятежников в Индонезии, стремившихся свергнуть правительство Сукарно. Официально администрация Эйзенхауэра отрицала свое участие в событиях в Индонезии, но президент допускал возможность наличия в Индонезии американских «солдат — искателей удачи». Таким «искателем удачи» был объявлен американский военный летчик A. JI. Поуп, сбитый индонезийцами в мае 1958 г. В результате судебного процесса была доказана связь Поупа с Центральным разведывательным управлением. Премьер-министр Индонезии Джуанда Картавиджайя заявил, что в вооруженных силах и в народе Индонезии вспыхнуло сильное недовольство действиями Америки. Сукарно обвинил США в пря- 36

Лан В. И США в военные и послевоенные годы. 1940—1960. М.,

1964, с 442. 37

Eisenhower D. The White House Years, Vol. I. Mandate for Change.

1953—'1956, p. 137, 171, 237.

мом вмешательстве во внутренние дела страны, что может привести к третьей мировой войне166.

В августе 1957 г. американские империалисты пытались спровоцировать нападение на Сирию. В июле 1958 г. нал монархический режим в Ираке, что нанесло серьезный удар по агрессивным замыслам США.

С пристальным вниманием следила американская дипломатия за событиями, развивавшимися в Европе. 26 октября 1956 г. под председательством президента Д. Эйзенхауэра состоялось 201-е заседание Совета национальной безопасности, на котором особое место было отведено сообщению государственного секретаря о событиях в Венгрии167.

Со времени окончания второй мировой войны борьба против социалистического лагеря доминировала во внешней политике США, поглощая основное внимание Совета национальной безопасности, государственного департамента и Пентагона. Миф о «советской угрозе», об «агрессивной природе коммунизма» был положен в основу внешнеполитических доктрин США, являлся главным идейным обоснованием политики антикоммунизма. Для прикрытия враждебной деятельности против СССР и стран народной демократии была провозглашена доктрина «освобождения» социалистических стран, предусматривавшая путем угроз, давления, террора и насилия освобождение социалистического мира от социализма, а капиталистического от революций168. Но так как идея «освобождения» не находила никакого отклика среди населения тех стран, на которые она была рассчитана, американское правительство, опираясь прежде всего на враждебные элементы из среды реакционных эмигрантов, встало на путь подготовки заговоров и провокаций.

В 1956 г. Советом национальной безопасности была разработана и с помощью ЦРУ проведена в жизнь операция под названием «Трудоустройство в Бургенланде». Большая группа американских разведчиков проводила вербовочную работу и комплектовала боевые группы среди эмигрантов из Венгрии и других стран народной демо- чратии, проживавших в Австрии. С началом контрреволюции эти террористические группы выступили против венгерского народа. Сотрудники американского посольства в Вене также принимали активное участие в организации диверсионных групп и засылке агентуры в Венгрию. Используя общество Красного Креста, они перевезли на территорию Венгрии значительное количество военного снаряжения, вооружения и средств связи. Три автоколонны с подобным снаряжением были подготовлены непосредственно на территории посольства США и в конце октября 1956 г. направлены в Венгрию169. Сразу же после начала мятежа Д. Эйзенхауэр заверил представителей реакционного союза американских венгров в своей полной поддержке170. Но венгерский народ, сплотившись вокруг революционного рабоче-крестьянского правительства, восстановил порядок в стране. Американская политика «освобождения» потерпела еще одно поражение.

Соединенные Штаты активизировали свои действия и в других районах мира. Эстафета администрации Г. Трумэна— «Не отдавать Вьетнам коммунистам до следующих выборов!» — была принята президентом Д. Эйзенхауэром. Сделав в 1950 г. свой первый взнос в помощь Франции в их «грязной войне» во Вьетнаме, США вскоре взяли на себя львиную долю военных расходов. В 1950— 1951 гг. на «военную помощь» Франции было выделено 100 млн. дол.171, в 1952—1953 гг.— уже 314 млн. К 1954 г. объем американской военной «помощи» в Индокитае составил 2,6 млрд. дол.172 Правительство Эйзенхауэра перешло от финансовой помощи к прямому военному вмешательству.

В начале января 1954 г. Совет национальной безопасности представил президенту программное заявление «О задачах Соединенных Штатов и о курсе США в отношении Юго-Восточной Азии»173, которое начиналось с об щих положений, намеченных еще правительством Г. Трумэна и в той или иной форме воспринятых администрацией Д. Эйзенхауэра. В документе говорилось, что, если коммунисты любыми способами установят свой контроль над всей Юго-Восточной Азией, это создаст на первых порах серьезную, а впоследствии даже критическую угрозу безопасности США. Обосновывая свое предположение, составители заявления считали, что в конфликте в Индокитае коммунистический и некоммунистический миры окажутся противопоставленными друг другу на поле боя. Возможный проигрыш борьбы в Индокитае окажет якобы самое серьезное влияние на интересы США и всего «свободного мира» в Европе и повсюду в мире, прежде всего в Юго-Восточной и Южной Азии46.

Рассматривая данный район как плацдарм для агрессии на границах КНР и оплот империализма на Востоке, Соединенные Штаты опасались, что французы упустят из-под своего влияния Вьетнам и тогда возможна будет широкая национально-освободительная борьба народов Юго-Восточной Азии. Они считали страны данного района настолько взаимосвязанными, что потеря хотя бы одной из них могла послужить началом цепной реакции, в результате которой не только Юго-Восточная Азия и Индонезия «покорятся коммунизму или перейдут в коммунистический лагерь», но и Индия и некоторые страны Ближнего Востока. Столь широкий коммунистический фронт создал бы «серьезную угрозу стабильности и безопасности Европы»47. Анализ документа показывает, что уже в начале 1954 г. Совет национальной безопасности допускал возможность поражения во Вьетнаме и предупреждал правительство, что это создаст угрозу положению США на островах Тихого океана и вообще в районе Дальнего Востока.

Проводя широкую экономическую экспансию, монополисты США, принимавшие непосредственное участие в планировании политики страны, не забывали и о своих корыстных интересах, выдавая их за интересы безопасности США. СНБ неоднократно подчеркивал в своих докладах, что Юго-Восточная Азия, в особенности Малайя и Индонезия, является мировым поставщиком каучука и олова, здесь есть также нефть и другое сырье, имеющее 46

Ibid , р. 220 47

Ibid., р. 221.

стратегическое значение. Кроме того, этот район является важным потенциальным рынком сбыта продукции индустриальных стран174.

Бросая перспективный взгляд на будущее, члены СНБ выражали глубокую озабоченность взаимоотношениями США и Японии. Свое влияние на эту страну они ставили в прямую зависимость от положения дел в Юго-Восточной Азии. Ослабление позиций США в данном районе могло привести, по их мнению, к таким экономическим и политическим осложнениям, что со временем было бы очень трудно помешать Японии заключить соглашение с коммунистическим лагерем4Э.

Таким образом, Юго-Восточная Азия являлась важнейшим объектом внешнеполитических усилий США, и вполне естественно, что американские империалисты не только стремились помочь Франции в их войне во Вьетнаме, но и готовы были взять на себя ведение этой войны.

В докладе СНБ рассматривалась также возможность военных действий с Китаем и Советским Союзом. Эксперты СНБ находили, что открытое нападение коммунистического Китая на какую-либо страну Юго-Восточной Азии представляется маловероятным. Однако они считали реальными непрерывные попытки коммунистов «захватить господство при помощи вооруженных мятежей или подрывной деятельности»175. В случае прямого участия Соединенных Штатов в военных действиях возник бы риск вмешательства китайских коммунистов, причем риск немалый. Такие действия Китая следовало объявить агрессией и просить Организацию Объединенных Наций принять любые необходимые меры, чтобы «дать отпор подобной агрессии» м.

В любом случае — примет ли ООН такие меры или нет — Совет предлагал под эгидой ООН или совместно с другими дружественными правительствами иринять против Китая ряд «действенных» мер: осуществить совместную морскую блокаду, перерезать линии коммуникаций, в том числе и линии коммуникаций в самом Китае, и в зависимости от того, насколько это будет желательно и практически осуществимо, использовать китайские националистические войска в военных операциях в Юго-Восточной Азии, в Корее или в самом Китае. Если же США окажутся вовлеченными в тотальную войну с Советским Союзом и с остальными странами «советского блока», правительство должно будет приступить к осуществлению широкой программы мобилизации.

Рассматривая ближайшие, конкретные цели США, СНБ предлагал ускорить и в случае необходимости расширить помощь Франции, чтобы она могла осуществить действенную военную, политическую и психологическую программу, включая подпольные операции, в целях ликвидации организованных сил Вьетнама к середине 1955 г. Соединенные Штаты должны помочь создать местные вооруженные силы, в том числе службу тыла, снабжения и административную службу, которые со временем смогли бы обеспечить внутреннюю безопасность собственными силами, без поддержки французских войск52.

Так под предлогом «спасения Юго-Восточной Азии от захвата коммунистов» республиканское правительство взяло курс на агрессию США во Вьетнаме, который затем лег в основу американской политики в этом районе.

Уже в январе 1954 г. на совещании специального комитета президента по Индокитаю обсуждался вопрос об отправке в помощь Франции различных самолетов, а также 200 военно-технических специалистов53. Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал А. Рэдфорд предложил план нанесения удара по Вьетнаму под названием «Операция стервятник». Согласно плану, предусматривалось использовать 60 бомбардировщиков типа Б-29, которые должны были вылететь с аэродрома Кларк-Филд, близ Манилы, под эскортом 150 истребителей американского 7-го флота54.

В ежегодном послании конгрессу о положении страны Д. Эйзенхауэр просил разрешения продолжать оказы-

?)г Ibid, р. 230; «Washington Post», 18.VI 1971.

5:1 Meeting of President’s Special Committee on Indochina, January 29, 1954. Memorandum for the Record.— In: U. S.-Vietnam Relations, Book 9,'p. 240. r’4 U S.-Vietnam Relations, Book 1, Pt II, p. B-2.

вать материальную помощь Франции для скорейшего завершения борьбы в Индокитае176. Но усилия США оказались тщетными, и в начале 1954 г. французские армии, окруженные в крепости Дьен Бьен Фу, оказались на грани поражения.

В марте 1954 г. правительство США вступило на путь прямого вмешательства в войну. В район Юго-Восточной Азии прибыли американские авианосцы. 5 апреля Совет национальной безопасности рассматривал меморандум Пентагона «О позиции армии», в котором говорилось, что, «если США намерены принять участие в наземных военных действиях для победы в Индокитае — в том случае, если французы уйдут, а китайские коммунисты не станут вмешиваться,— потребуется семь американских дивизий или эквивалентные вооруженные силы с соответствующей поддержкой с моря и с воздуха»177.

По мнению Пентагона, для поддержки американских наземных войск потребовалось бы 500 самолето-вылетов в день178. Планы СНБ распространялись гораздо дальше нанесения воздушных ударов. Они включали также возможность применения ядерного оружия, которое будет предоставлено, как говорилось в меморандуме, когда того потребует тактическая ситуация и лишь только это будет одобрено президентом. Эйзенхауэр одобрил этот план, но ему нужны были санкция конгресса и поддержка союзников.

В телеграмме Даллеса, посланной в апреле заместителю государственного секретаря по экономическим вопросам Диллону, говорилось, что по вьетнамскому вопросу требуется решение конгресса, которое должно быть принято после совещания на самом высоком уровне. Он добавил также, что США делают максимум возможного, чтобы подготовить общественную, конгрессистскую и конституционную базу для совместных действий в Индокитае. Однако такие действия будут возможны только на коалиционной основе, т. е. при активном участии Британского содружества наций 179.

17 апреля 1954 г. вице-президент Р. Никсон по просьбе Д. Эйзенхауэра выступил на совещании Американской ассоциации издателей газет в Вашингтоне. В своей речи он высказал мысль, что Соединенным Штатам, возможно, придется «рискнуть отправить во Вьетнам своих парней сейчас»180. Этот «пробный шар», как впоследствии назвал это выступление президент, не имел успеха у общественности.

Председатель Объединенного комитета начальников штабов адмирал А. Рэдфорд и Дж. Ф. Даллес в апреле зондировали мнение восьми членов конгресса по поводу возможности использования против Дьен Бьен Фу 200 самолетов, базирующихся на авианосцах181. Они не встретили сочувствия. Положение в конгрессе было неопределенным. Приближавшиеся очередные выборы вызывали сомнение, будут ли республиканцы голосовать за отправку американских солдат во Вьетнам. Еще большее сомнение вызывала позиция демократов.

Заместитель министра обороны Р. Кейс высказал опасение, что отправка людей может наложить на США обязательство поддерживать французов в такой степени, что со временем придется осуществить самое широкое вмешательство, включая использование американских боевых частей182. Однако заместитель государственного секретаря Смит отметил, что США посылают части технического обслуживания, а не сухопутные войска, но при необходимости можно было бы послать военно-воздушные и военно-морские силы, поскольку Индокитай имеет большое значение для США. Не все конгрессмены поддерживали эту точку зрения. Сенатор Стеннис — демократ из Миссисипи — писал министру обороны Вильсону: «У меня создалось впечатление, что мы все больше и больше приближаемся к участию в войне в Индокитае. США, безусловно, не должны отправлять американские войска или летчиков в этот район ни для участия в конфликте, ни в качестве инструкторов. Всегда бывает так, что стоит нам отправить одну группу, как мы оказываемся вынужденными отправлять вслед за ней другую для защиты первой, и таким образом в са* мом скором времени мы станем непосредственными участниками конфликта»183.

Противодействие идее коалиционного вмешательства в дела Индокитая Даллес встретил в Лондоне. В беседе с министром иностранных дел Англии А. Иденом он обсуждал возможности коллективного участия США и их союзников в войне во Вьетнаме, так как, по его мнению, французы ни в политическом, ни в военном отношении больше не могут изменить создавшееся положениевз.

Позиция Англии в этом вопросе была вполне определенной. Она не могла не учитывать, какой резонанс в Индии и других азиатских странах будет иметь английское вмешательство. Кроме того, Иден опасался, как бы эта военная интервенция не оказалась более крупным делом, чем война в Корее, поскольку война во Вьетнаме может перерасти в войну против Китая и вылиться в третью мировую войну. Английское правительство официально отказалось от совместных действий с Америкой F. Индокитае184. Резюмируя свои выводы о переговорах, Даллес характеризовал позицию Соединенного королевства как свидетельство все большей его слабости. «Англичане, по-видимому, считают, — заявил он, — что мы готовы пойти сейчас на риск войны с китайцами, и это, наряду с опасением, что мы начнем использовать атомное оружие, сильно пугает их» ®5.

Идея создания коалиции не претворилась в жизнь. После того как Даллесу не удалось добиться санкции на нанесение воздушного удара и после разгрома французских войск под Дьен Бьен Фу, он стал призывать французов не прекращать борьбы и не идти на переговоры с коммунистами. Даллес был убежден, что если хоть какая-либо часть Вьетнама попадет под контроль народной власти, то и весь Индокитай перейдет в их руки.

Президент Эйзенхауэр просил Даллеса подготовить проект резолюции конгресса, уполномочивающей правительство перебросить американские войска в Индокитай. В резолюции следовало обосновать необходимость интервенции, поскольку без американской помощи французы скорее всего пойдут на капитуляцию, лишь бы избавиться от непопулярной войны.

Однако доводы Америки в пользу интервенции не возымели действия. Французское правительство пришло к выводу, что Национальное собрание Франции и народ воспротивятся проведению любых новых военных операций. Таким образом, Англия и Франция отклонили предложение США о совместных военных действиях. Правительство Индии также было против вмешательства в дела Вьетнама. Оно запретило американским самолетам, направлявшимся в Индокитай, пролетать над индийской территорией.

Оставленные своими союзниками, Соединенные Штаты вынуждены были сесть за стол переговоров в Женеве. 26 апреля 1954 г. открылось совещание министров иностранных дел СССР, КНР, США, Англии и Франции. Во время обсуждения вопроса об Индокитае на заседание были приглашены представители Северного и Южного Вьетнама, Лаоса и Камбоджи185.

С самого начала США взяли курс на срыв Женевского совещания, которое предусматривало проведение свободных выборов во Вьетнаме, воссоединение страны и создание коалиционного правительства.

Администрация Эйзенхауэра, опасаясь, что выборы Б Северном и Южном Вьетнаме принесут победу сторонникам Хо Ши Мина, всячески старалась предотвратить возможность выступления участников совещания за проведение выборов. В то время как в Женеве стремились урегулировать конфликт и перевести его в сферу политических переговоров, Дж. Ф. Даллес направил телеграммы американским дипломатам, занимавшимся проблемой Вьетнама, следующего содержания: «...поскольку не приходится сомневаться в том, что проведение выборов может со временем означать воссоединение Вьетнама под властью Хо Ши Мина, тем важнее, чтобы выборы состоялись как можно позже заключения соглашения о прекращении огня. Мы считаем важным не назначать сейчас никакого срока и особенно настаиваем на том, чтобы французы не принимали никаких условий, которые могли бы оказать прямое или косвенное влия- лие в смысле предотвращения эффективного международного контроля над претворением в жизнь этого соглашения, обеспечивающего политические, а также военные гарантии»186. Признавая возможность победы Хо Ши Мина, правительство США тем самым признавало огромную силу и популярность в народе коммунистов — подлинных бордов за независимость против угнетателей и колонизаторов.

В марте 1954 г. Совет национальной безопасности направил президенту меморандум, в котором отмечалось, что согласие на урегулирование при условии создания коалиционного правительства в одном или нескольких государствах Индокитая — Вьетнаме, Лаосе, Камбодже — подготовило бы почву для «последующего коммунистического контроля в этом районе и исключило бы возможность предоставления своевременной и эффективной помощи извне»187.

Эту точку зрения поддерживал и адмирал А. Рэдфорд. Ссылаясь на донесения разведки, он писал министру обороны Ч. Вильсону, что урегулирование конфликта на основе свободных выборов будет почти наверняка сопровождаться переходом Вьетнама, Лаоса и Камбоджи под контроль коммунистов. Подобный переход был бы сопряжен с серьезнейшей угрозой основным интересам безопасности США на Дальнем Востоке и даже стабильности и безопасности Европы 8Э.

Но, несмотря на все старания, сторонники политики «с позиции силы» остались в меньшинстве. Даллес покинул Женеву, не дожидаясь окончания работы совещания. 21 июля было подписано Женевское соглашение, согласно которому прекращались военные действия во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже. Этим государствам запрещалось присоединяться к военным союзам и строить на своих территориях иностранные военные базы. Было достигнуто соглашение о проведении всеобщих выборов Б июле 1956 г. Во Вьетнаме проводилась временная демаркационная линия несколько южнее 17-й параллели.

Декларация была подписана всеми участниками совещания, исключая США и Южный Вьетнам. Так был потушен очаг войны в Юго-Восточной Азии. Силы мира одержали победу, которая означала военное и дипломатическое поражение Вашингтона.

Через несколько дней после подписания Женевского соглашения Совет национальной безопасности пришел к выводу, что оно является бедствием для США, и представил президенту программу действий «по предотвращению дальнейшего упрочения коммунистов во Вьетнаме» 188.

Даллес назвал соглашение «подтачивающим процессом», отдельные моменты которого «сами по себе могут показаться несущественными, но в совокупности они могут дать результаты, диаметрально противоположные тем, которые предусматривались»189. «Подтачивающий процесс» Даллес видел в разрешении коммунистическим войскам остаться в Северном Лаосе, признании военной демаркационной линии во Вьетнаме, нейтрализации и демилитаризации Лаоса, Камбоджи и Вьетнама, что якобы подрывает их способность иметь стабильные некоммунистические правительства; в согласии на проведение выборов в такие ранние сроки, так плохо подготовленных и так плохо контролируемых, что создает опасность перехода всего района в руки коммунистов; в осуществлении международного контроля организацией, которая не может быть действенной, так как в нее входит коммунистическое государство, пользующееся правом вето190.

К концу августа Совет национальной безопасности разработал новую политику США по отношению к Вьетнаму. Было официально заявлено, что Соединенные Штаты берут на себя «бремя защиты Вьетнама», французы должны быть отстранены от рычагов управления, Вашингтон будет сотрудничать с Нго Динь Дьемом и поддерживать его режим191. Таким образом, под флагом «защиты» на смену Франции, потерпевшей поражение в колониальной войне, пришли американские империали сты. Планирование на высшем уровне предусматривало длительную интервенцию США во Вьетнаме.

Режим Нго Динь Дьема, утвердившийся в Южном Вьетнаме при прямой поддержке Эйзенхауэра и Далле- -са, не пользовался влиянием в стране. Нго Динь Дьем проводил антинародную внутреннюю политику. Земельная реформа, осуществленная правительством Дьема, вместо распределения земли среди бедных привела к тому, что у крестьян отобрали землю, которую им дала народная власть, и вернули ее помещикам. В 1960 г. 75% земли по-прежнему принадлежало 15% населения 7\

В 1954 г. Центральное разведывательное управление в общенациональной сводке разведывательных данных предусматривало возможность установления в Южном Вьетнаме прочного режима при поддержке со стороны Соединенных Штатов и других держав. Однако оно считало шансы на подобное развитие событий ничтожными и даже предполагало ухудшение сложившейся ситуации в течение ближайшего года192.

И все-таки американское правительство поддерживало Нго Динь Дьема, даже вопреки предостережениям ЦРУ и желанию Франции, что чуть было не привело к разрыву отношений между США и Францией. Эта поддержка со временем помогла Соединенным Штатам полностью вытеснить французов из Вьетнама и надолго ?превратить демаркационную линию в линию раздела Вьетнама.

Президент Эйзенхауэр надеялся, что премьер-министр Южного Вьетнама сможет стать «подлинно национальным лидером» с антикоммунистической ориентацией. Нго Динь Дьем, которого США поставили на пост премьер-министра, произвел на Вашингтон большое впечатление своей неожиданно проявившейся способностью расправляться с раскольническими буддистскими сектами в 1955 г. Удовлетворение вызвало также решение Дьема отменить намеченные на 1956 г. общенациональные выборы, так как, по его словам, Южный

Вьетнам не подписывал Женевское соглашение и, следовательно, не связан им193. Эйзенхауэр неоднократно выражал пожелание оттянуть проведение выборов, считаясь с мнением Центрального разведывательного управления, которое полагало, что сайгонское правительство почти наверняка не сможет победить коммунистов на выборах в сельских районах194.

Правительство США прибегало и к чисто диверсионным действиям в отношении Северного Вьетнама. В июне 1954 г. во Вьетнам была направлена группа полковника Э. Лэнсдейла для проведения подрывных операций195. Основной задачей группы было нарушение нормальной экономической жизни северной части Вьетнама.

9 октября, когда наступил срок эвакуации французов из Ханоя, американцы пытались устроить ряд диверсий на важнейших объектах города. Члены «миссии» Лэнсдейла в течение нескольких ночей заправляли отравленным горючим ханойские городские автобусы, чтобы парализовать движение с уходом французов из города 196.

В 1958 г. президент Эйзенхауэр в секретном порядке определил общенациональный политический курс, предусматривавший ликвидацию коммунистического контроля в Ханое и воссоединение Вьетнама под руководством проамериканского правительства. Совет национальной безопасности в документе «СНБ-5809» рекомендовал работать в направлении ослабления позиций коммунистов Северного и Южного Вьетнама, чтобы обеспечить в конечном счете воссоединение страны и создание «свободного и независимого Вьетнама под антикоммунистическим руководством»197.

К тому времени, когда директива «СНБ-5809» вступила в силу, в Южном Вьетнаме вспыхнуло восстание. Репрессии Дьема против вьетнамского народа вызвали мощный подъем борьбы за свободу и независимость.

Широким фронтом развернулось партизанское движение. Правительство Эйзенхауэра было вынуждено сосредоточить свое внимание на спасении режима Нго Динь Дьема. Это было нелегким делом, так как режим Дьема вызывал недовольство не только внутри страны, но и вне ее. Центральное разведывательное управление докладывало президенту, что законодательные полномочия Национального собрания строго ограничены, система судопроизводства не развита и подчинена исполнительной власти; сотрудниками органов исполнительной власти являются ни больше ни меньше как личные агенты Нго Динь Дьема. Никакая 'организованная оппозиция, лояльная или другого характера, нетерпима, а критики режима часто подвергаются преследованиям198.

Несмотря на это, Соединенные Штаты поддерживали авторитарное правительство Дьема и с его помощью надеялись подавить освободительное движение во Вьетнаме.

Растущее вмешательство США в дела Индокитая наглядно свидетельствовало о стремлении правительства Эйзенхауэра укрепить позиции американского империализма, попытаться изменить неблагоприятное для них соотношение сил и ход событий на мировой арене.

Неудавшаяся идея государственного секретаря Дж. Ф. Даллеса организовать «объединенную акцию» Б помощь Франции имела свое продолжение. В 1954 г. США выступили инициатором создания нового военного блока. 8 сентября в Маниле был подписан Договор об обороне Юго-Восточной Азии — СЕАТО. В него вошли США, Англия, Франция, Австралия, Новая Зеландия, Филиппины, Пакистан, Таиланд. Примечательно, что Индия и Индонезия не присоединились к блоку, остались нейтральными. Дж. Неру назвал организацию нового военно-политического блока весьма печальным событием для дела мира, когда одни страны объединяются для защиты других стран, которые во в.сеу слыша-

v 0*>

ние заявляют, что они не хотят такой защиты .

Создание СЕАТО явилось новым агрессивным актом Вашингтона. И хотя пакт назывался «оборонительным», он был подписан для проведения агрессивной политики в Юго-Восточной Азии и направлен против национально-освободительного движения народов Востока, против их борьбы за освобождение от колониального гнета, за национальную независимость.

Однако балансирование «на грани войны» поставило под сомнение разумность внешнеполитического курса США. Правительство Д. Эйзенхауэра пыталось проводить агрессивную политику в условиях резкого изменения соотношения сил в пользу социализма.

Кроме того, успехи Советского Союза в космосе нанесли серьезный удар по глобальной стратегии и идеологии Америки. По словам Г. Моргентау, советские спутники Земли явились «драматической демонстрацией упадка американского могущества»199.

Достижения Советского Союза послужили толчком к обсуждению многих внешнеполитических проблем в правительственных кругах США. Заместитель государственного секретаря К. Гертер признавал, что в государственном департаменте только теперь узнали серьезные вещи, о которых раньше не подозревали, — об ограниченности военных способностей США200. Общественность капиталистических стран сознавала, что США проигрывают «холодную войну», и опрос, проведенный Институтом общественного мнения Гэллопа в восьми важнейших столицах, показал, что все они признают превосходство СССР 201\

Уже в октябре 1957 г. начала работу подкомиссия сената по вопросам военной подготовки. Разнообразные комитеты и комиссии занялись изучением причин неудач США и способов их преодоления.

В ноябре 1957 г. на рассмотрение Совета национальной безопасности был представлен доклад комиссии Гейтера, финансируемой Фондом Форда202. Первоначаль- но она была создана в целях выявления различных мер для защиты гражданского населения в случае атомного удара. Позже в программу исследования были включены все вопросы обороны США. Сотрудники комиссии получили право пользоваться информацией любого правительственного департамента или агентства и иметь независимые оценки и суждения. В результате восьмимесячной работы комиссия пришла к следующим выводам: советский валовой национальный продукт растет в большем темпе, чем американский; Советский Союз расходует на свои вооруженные силы и тяжелую промышленность примерно столько же, сколько США; СССР имеет достаточно расщепляющихся материалов для атомного вооружения реактивных бомбардировщиков дальнего и среднего радиуса действия и для подводных лодок; Советский Союз имеет мощную систему противовоздушной обороны и уже по крайней мере в течение года производит баллистические ракеты дальнего радиуса действия; к концу 1959 г. Советский Союз будет в состоянии запустить против США 100 межконтинентальных баллистических ракет с мегатонными ядерными боеголовками; если это произойдет, гражданское население и самолеты стратегической авиации США, за исключением небольшой их части, находящейся в состоянии тревоги, будут уязвимы. Исходя из этого, комиссия рекомендовала в больших масштабах строить подземные убежища, усилить противовоздушную оборону и мощь стратегической авиации; объединить с союзниками технологические ресурсы; использовать вооруженные силы для ведения ограниченных войн; реорганизовать Пентагон и покончить с соперничеством между родами войск203.

Представленные выводы и рекомендации были настолько неутешительными, что правительство предпочло не публиковать доклад.

На заседании Совета национальной безопасности вице-президент Р. Никсон заявил, что большинство рекомендаций уже содержится в опубликованных документах и выход в свет доклада Гейтера полностью не создаст какой-либо большой проблемы. Некоторые члены СНБ, наоборот, считали, что публикация приведет к катастрофическим последствиям. Критикуя деятельность комиссии, Даллес упрекал авторов доклада в том, что они ограничились только военными проблемами, в то время как международная борьба носит теперь не только военный характер. Президент присоединился к мнению большинства членов Совета и признал, что доклад Гейтера содержит определенные полезные данные и интересные предложения, но в целом не может считаться блестящим проектом для действия в будущем88.

Тем не менее целый ряд предложений, содержащихся в докладе комиссии Гейтера, был принят. В начале 1958 г. министерство обороны, государственный департамент и другие ведомства, относящиеся к системе национальной безопасности, получили конкретные разработки от Управления по координации действий. Были определены и рассредоточены военно-воздушные базы, приведена в боевую готовность и постоянно дежурила в воздухе 7з тяжелых бомбардировщиков, увеличены ассигнования на производство ракет и развитие гражданской обороны. Президент приступил к разработке плана по реорганизации Пентагона89. В то же время правительство отказалось от массового строительства убежищ, так как это подорвало бы престиж Америки в глазах ее европейских друзей и снизило бы моральное настроение населения США. По словам Эйзенхауэра, доклад Гейтера был особенно полезен для тех из администрации, кто склонен к самодовольству.

Вслед за докладом Гейтера появилось исследование, финансируемое Фондом Рокфеллера. Доклад был подготовлен при непосредственном участии Н. Рокфеллера. Авторы пришли к тем же выводам, что и комиссия Гейтера: необходимы более тесное сотрудничество с союзниками, увеличение военных ассигнований и реорганизация военных учреждений90.

В 1959 г. изыскания Фондов Форда и Рокфеллера анализировались счетно-вычислительными машинами в оперативно-исследовательском управлении университета

8S Eisenhower D. The White House Years, Vol. II. Waging Peace, 1/956—1961, p. 221, 223. 89

Special Message to the Congress on Reorganization of the Defence Establishment. April 3, 1958; Public Papers of the President of the United States. Dwait D. Eisenhower. Washington, 1958. nn «New York Times», 6.1 1958.

Джона Гопкинса. Электронный мозг подтвердил выводы обоих исследований о состоянии вооруженных сил США. Это послужило толчком к новой военной истерии. Сумма расходов на вооружение была увеличена на 15 млрд. дол. в год204. Вашингтон приступил к пересмотру своих внешнеполитических и военно-стратегических установок.

Серьезное недовольство конгресса и общественных организаций вызывала деятельность и особенно финансовая самостоятельность Центрального разведывательного управления.

Кампания за установление более тщательного контроля над деятельностью разведывательных органов началась в конгрессе в 1954 г. В 1955 г. вновь созданная «особая комиссия» под руководством генерала М. Кларка представила доклад, в котором рекомендовала для установления контроля над ЦРУ создать совет консультантов и объединенную комиссию конгресса по разведке за рубежом.

В соответствии с этими рекомендациями сенатор М. Мэнсфилд предложил создать объединенную комиссию обеих палат конгресса в составе шести сенаторов и шести конгрессменов205. По его словам, существует крайняя необходимость в систематическом и ответственном наблюдении конгресса за Центральным разведывательным управлением в целях успеха внешней политики, сохранения «демократии» и обеспечения безопасности самого ЦРУ. Отсутствие постоянной связи между конгрессом и ЦРУ приводит лишь к росту подозрительности. «Фактически, — отмечал он далее,— ЦРУ свободно от всякого контроля со стороны конгресса. На ЦРУ не распространяются соответствующие законоположения о контроле, обязательные для других государственных учреждений и рассчитанные на предотвращение финансовых злоупотреблений. Средства, отпускаемые ЦРУ, замаскированы ассигнованиями для других учреждений» 206.

Однако Белый дом, Центральное разведывательное управление и консервативные группы в сенате выступи ли против этих рекомендаций. Председатель комиссии сената по делам вооруженных сил Р. Рассел заявил, что лучше полностью ликвидировать ЦРУ, чем предоставить право членам конгресса Соединенных Штатов вникать во все детали разносторонней деятельности этой организации. По мнению Рассела, создание комиссии конгресса усилит опасность для сотрудников, работающих на ЦРУ, и приведет к ликвидации источников информации, жизненно важных для безопасности страны207.

Бывший вице-президент Э. Беркли, выражая свое отношение к обсуждаемому вопросу, рассказывал, что, будучи членом Совета национальной безопасности, он получал такую секретную информацию, что предпочел бы скорее лишиться правой руки, чем сказать о ней кому-нибудь, включая и членов своей семьи. Некоторая информация ЦРУ, доводившаяся до сведения Совета национальной безопасности, была настолько секретна, что портфели с ней были закрыты на замок. Членам Совета запрещалось не только выносить из здания папки и портфели с такой информацией, «о даже открывать их в отсутствие других членов208.

С другой стороны, защищая позиции управления, заместитель директора ЦРУ Ч. Пирркейбелл в официальном письме сенатору Мэнсфилду писал об удовлетворительной связи ЦРУ с конгрессом88. А. Даллес, как бы подводя итог дискуссии, свел все к финансовой отчетности, заявив, что председателем бюджетной подкомиссии палаты представителей по ЦРУ является К. Кэннон, а более строгого контролера государственной казны вряд ли можно найти209. Принимая во внимание категорическое возражение ЦРУ и стараясь не допустить более тщательного контроля над деятельностью разведывательных органов, президент Эйзенхауэр отклонил предложение о создании объединенной комиссии сената и палаты представителей. Но чтобы как-то усмирить волну недовольства, он согласился на организацию совета консультантов. Создав таким образом видимость контроля, -правительство доверило частным лицам из консультативного совета секреты страны, в то время как конгресс был лишен информации не только о действиях ЦРУ за границей, но и о расширяющемся влиянии управления внутри США.

Комиссия Кларка знакомилась также с практической работой ЦРУ. Глобальный характер разведывательной деятельности США предусматривал всесторонний и широко развернутый шпионаж в странах социалистического лагеря. «Особая комиссия» выразила недовольство существующим положением и отметила отсутствие надлежащих разведывательных данных, касающихся стран за «железным занавесом». Успех в этой области, по мнению авторов, зависит от большой смелости при определении политики, от готовности пойти на некоторый рассчитанный политический и дипломатический риск и от полного использования всех технических возможностей 210.

Рекомендации комиссии нашли горячую поддержку у правительства, стремившегося проводить политику «рассчитанного разведывательного риска». По выражению Г. Рэнсома, США фактически осуществляли «нечто подобное войне в период мира», проводили политику «плаща и кинжала», которую обычно ведут вооруженные силы на фронтах в период войны ".

На основе рекомендаций, представленных комиссиями, правительство США приняло план реорганизации государственных механизмов, обеспечивающих политику национальной безопасности.

'В июле 1959 г. сенат США поручил комиссии по вопросам деятельности правительственных учреждений создать подкомиссию по усовершенствованию методов рззработки национальной политики 10°. Эта подкомиссия в первую очередь была обязана изучить эффективность организационной структуры федерального правительства и 'методов его функционирования. В своей работе подкомиссия должна была исходить из положения, что правительству США необходимо так организовать или реорганизовать свою деятельность, чтобы его структура, как в целом, так и в отдельных звеньях, соответствовала требованиям «всеохватывающего затяжного конфликта». Для этого все органы -правительства, выносящие решения, а также исполнительные органы должны прежде всего получать исчерпывающую, своевременную и правильно подобранную информацию. Каким бы громоздким ни был. государственный аппарат, он должен быть организован таким образом, чтобы все министерства и ведомства проводили одну и ту же политику и координировали действия ,01. Совет национальной безопасности, сосредоточивший в своих руках всю информацию но вопросам внешней политики и национальной безопасности, должен обеспечить программу долгосрочного планирования и прогнозирования.

Однако, по мнению инспекторов, Совет явно не справлялся с возложенными на него обязанностями. Военные круги открыто заявляли, что с приходом к власти президента Д. Эйзенхауэра Совет стал организацией для урегулирования конфликта между департаментами211. Стратегические программы не являлись более продуктом планирования экспертов, рационально определявших действия, необходимые для достижения поставленных целей. Они — 'результат споров, переговоров и сделок официальных лиц и ведомств с определенными интересами и перспективами 212.

«Главы учреждений,— писал Г. Киссинджер,— не стоят выше бюрократической борьбы, они являются ее представителями. Фактически точка зрения каждого департамента соответственно преувеличена, чтобы достичь необходимого компромисса. Поэтому выводы Совета национальной безопасности отражают скорее достигнутое согласие между различными независимыми департаментами, чем здравый смысл директивы» 213.

При администрации Эйзенхауэра структура Совета национальной безопасности непомерно усложнилась. Из оперативного органа при президенте, каким он был задуман, Совет превратился в тяжелый и неповоротливый механизм, в некое подобие сверхкабинета, подменявшего до определенной степени деятельность таких ведомств, как госдепартамент, министерство обороны и др. Критика СНБ нашла свое концентрированное выражение в докладе сенатской подкомиссии, занявшейся тщательным расследованием не только механизма принятия и осуществления решений в области внешней политики, но и всей системы национальной безопасности США. Работу подкомиссии возглавил сенатор Г. М. Джексон.

В состав подкомиссии, работавшей в 1959—1962 гг., вошли: Г. М. Джексон — председатель, Г. X. Хэмфри, 3. С. Маски, К. Е. Мундт, Дж. К. Джевитс, Дж. К. Мэнсфилд 214. Подкомиссия тщательно исследовала деятельность Бюро планирования, Управления по координации действий и всего Совета в целом.

Критикуя деятельность Бюро планирования, подкомиссия отмечала, что в настоящее время Бюро имеет тенденцию затмить по своему значению сам Совет, /в то время как его обязанностью является исследование и комментирование политических проблем, выдвигаемых различными департаментами 215. Поскольку в Бюро -планирования поступает большое количество предложений по обеспечению национальной безопасности и каждое відомство заинтересовано в том, чтобы его предложение было реализовано, большая опасность для Бюро состоит в стремлении сгладить противоречия представленных документов.

Бюро планирования было межведомственной организацией, члены которой при разработке «политических обзоров» ориентировались на свои учреждения. Поэтому г самого начала подготовка документов являлась результатом процесса переговоров, споров, предложений и контрпредложений множества вовлеченных в работу ведомств. Представители заинтересованных сторон старались выработать такую форму документа, которая бы, не возмущая противника, защищала их собственную позицию (не говоря об интересах) в этой области. Таким образом, в Совет национальной безопасности .попадала уже смягченная версия рассматриваемого вопроса, до ступная по форме, но не Слишком глубокая по смыслу 10?. Подкомиссия отметила также, что документы, проходящие через Бюро, не оцениваются с финансовой точки зрения. В результате члены Совета мало информированы о денежном выражении различных политических курсов. Расследуя вопрос о бюджетной стороне деятельности Бюро планирования и всего Совета в целом, члены подкомиссии столкнулись с различными точками зрения. Р. Ловетт отмечал, что финансовые вопросы, связанные с предлагаемыми мероприятиями, не разбираются. «Это очень неопределенная вещь,— сказал он.— Я думаю, что министр финансов должен быть консультантом, по не постоянным членом Совета» 216. Другой точки зрения придерживался С. В. Соере — первый исполнительный секретарь Совета. По его мнению, представители министерства финансов должны входить в состав Бюро планирования и на этом уровне рассматривать все финансовые вопросы 10Э. Г. Киссинджер также сожалел, что при разработке стратегической доктрины не учитывается ее бюджетное выражение 217.

Подкомиссия рекомендовала уделить больше внимания и оказать больше доверия информационным рабочим группам Бюро. Эти группы с большим успехом могли быть использованы как при подготовке материалов к обсуждению в Совете, так и при изучении проблем, которые, по мнению Совета, нуждаются в дальнейшем исследовании. Срок деятельности этих групп должен зависеть от рассматриваемой проблемы.

Говоря в целом о работе Бюро планирования, подкомиссия нашла, что его деятельность может быть полезной только в том случае, если оно будет занято выполнением своих непосредственных задач: делать обзоры, комментировать и изучать материалы, поступающие к ним, и готовить «политические документы» для заседаний Совета. Если же комитеты заняты только сглаживанием углов, они оказывают плохую услугу президенту.

Комиссия предполагала, что именно это и происходит в Бюро планирования ш.

Подверглось критике и Управление по координации действий. В процессе претворения документов Совета в действенные программы сталкивались интересы различных департаментов. В докладе отмечалось, что их представители ‘в Управлении старались показать работу своего департамента в более благоприятном свете. При такой системе исполнители фактически сами давали оценку своей работе и уподоблялись банкиру, который сам пишет отчет за инспектирующего чиновника 218. Поскольку Управление по координации действий являлось только совещательным органом, ведомства нередко обходили его рекомендации, следуя своей тактике в проведении политики. Часто наиболее важные решения, определяющие курс программы национальной безопасности, принимались ведомствами без консультаций с Управлением из. Государственный секретарь К. Гертер сделал следующее заявление относительно работы Управления. «Я был председателем Управления по координации действий в течение двух лет,— писал он.— Чувство собственной полезности колебалось в чудовищных размерах. Иногда вы чувствуете, что очень полезны. В другое время вы чувствуете, что сотрясаете воздух или проводите время, делая обзор чепухи. Когда вы приходите на заседание, то погружаетесь в работу над бумагами. Иногда настолько погрязаете в редактирование слова или предложения, что спрашиваете себя: «Боже, зачем я провожу столько времени за этим?» и\ Даже президент Эйзенхауэр, создавший Управление, вынужден был признать, что работа этого органа могла быть выполнена лучше высококомпетентным и доверенным человеком с небольшим собственным штатом 219. Особое беспокойство вызывала деятельность Управления в отношении ответственных групп при посольствах США за границей. Согласно существовавшему порядку, сообщения групп доводились до сведения президента и СНБ лишь в том случае, если в них содержались рекомендации по изменению политики или анализ какого-либо важнейшего события. В результате президент оказывался в стороне от менявшейся политической обстановки в той или иной стране до тех пор, пока какой-нибудь из ряда вон выходящий кризис не требовал пересмотра всей американской политики в отношении данной страны И6.

Таким образом, выяснилось, что Управление мало способствовало координации действий в проведении политики. В то же время существование такого сложного механизма создавало ошибочное представление о безопасности, полагая, что проблема проведения политики находится в хороших руках. Как отмечалось в докладе, остается важный вопрос: может ли межведомственный

ксмитет, такой, как Управление по координации действий, эффективно разрешать внешнеполитические проблемы и нести ответственность за их проведение? Действительность, по мнению авторов, свидетельствует об обратном.

Говоря в целом о работе Совета национальной безопасности, подкомиссия Джексона констатировала, что основная работа СНБ концентрируется скорее вокруг вопросов внешней политики, «ежели вокруг проблем национальной безопасности. В меньшей степени Совет помогает принимать решения по наиболее важным проблемам, которые определяют будущий курс внешней политики. Например, Совет имеет только косвенное или формальное отношение к вопросам о размере общего бюджета национальной безопасности, о численности и составе вооруженных сил, о важных ведомственных программах в таких областях, как иностранная экономическая политика или атомная энергия, воплощение политических целей в конкретные планы и программы через бюджетные ассигнования и многие критические оперативные решения с долгосрочными политическими последствиями 220.

Рекомендации Совета национальной безопасности служат лишь ограниченным руководством. «Окончательный текст документа «Основная политика в области национальной безопасности»,— отмечал М. Тэйлор,— допускает множество различных толкований. Он означает все для всех и не решает ничего» 221. Часто департаменты и учреждения избегали рассмотрения важнейших вопросов на заседаниях Совета, пытаясь уладить разногласия в межведомственных переговорах. Если позиция президента была неизвестна, а разногласия глубоки и политические ставки высоки, они пытались сами проникнуть к президенту и выяснить его мнение по данному вопросу. Как отмечал специалист в области планирования политики Ф. Линдсей, 16 правительственных департаментов и агентств непосредственно заняты вопросами внешней политики и 20 учреждений заняты ею в меньшей степени. И каждая из этих организаций руководствовалась своей собственной программой222. Подобная тактика учреждений снижала эффективность работы СНБ. «Неясно,— говорилось в докладе подкомиссии,— рассматривает ли Совет национальной безопасности многие из наиболее важных вопросов, касающихся нашей долгосрочной национальной стратегии» 12°.

По мнению М. Тэйлора, ни один орган государственного аппарата не занимается сопоставлением военных возможностей с политическими обязательствами или наличных вооруженных сил с требованиями, вытекающими из принятой директивы ш. Ф. Линдсей называл внешнюю политику США «реагирующей», так как Соединенные Штаты не создали своевременно резервы, необходимые для взятия инициативы 223. Подкомиссия Джексона пришла к выводу, что основные причины, мешающие эффективной работе СНБ, заключаются в большой зависимости его от подчиненного межведомственного механизма, в перенасыщенной повестке дня, запутанной процедуре, а также в использовании системы СНБ для всестороннего координирования и возложения на СНБ ответственности за исполнение. Такой объем работы Совет оказался не в состоянии выполнить 224. В целях более плодотворной деятельности Совета национальной безопасности подкомиссия Джексона представила на рассмотрение сената несколько рекомендаций. Основные из них сводились к следующему: сократить штат СНБ и 'В дальнейшем подбирать его- более тщательно; представлять на 'рассмотрение президента псе возможные точки зрения по обсуждаемому вопросу; использовать Бюро планирования главным образом для подготовки и комментирования политических документов, предлагаемых учреждениями; расформировать Управление по координации действий; ответственность за осуществление политики возложить, где это возможно, на определенное ведомство или чиновника, которому может помогать межведомственная группа; согласовывать рекомендации СНБ с решениями бюджетных органов ш.

Подкомиссия Джексона закончила свою работу к тому времени, когда к власти пришла администрация Дж. Ф. Кеннеди. Взгляды нового президента на Совет национальной безопасности во многом совпадали с рекомендациями подкомиссии. В течение короткого времени Кеннеди провел коренную реорганизацию Совета, ликвидировав сложный механизм СНБ и заменив его гибкой и четкой системой. Администрация Дж. Кеннеди считала, что в новом виде СНБ будет лучше подходить для выполнения вновь принятой оперативной доктрины внешней политики США — «гибкого реагирования».

Реорганизация СНБ в какой-то мере ликвидировала перекос, обозначившийся в деятельности Совета при президенте Д. Эйзенхауэре с его военным видением основных процессов, происходивших в мире. В результате СНБ в известной степени утратил свои чисто военно- штабные черты и превратился в орган военно-политического руководства США, что в сущности отвечало его задачам, намеченным при создании. Эти изменения, разумеется, ни в коей мере не касались сути той политики, которая проводилась Вашингтоном.

124 Ibid., р. 39—42.