ГЛАВА ПЕРВАЯ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ США В ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ

Соединенные Штаты позднее других держав вступили в войну. Ни один из городов или промышленных районов США не был разрушен, как это случилось в большинстве воевавших стран. Война явилась для США мощным стимулом к развитию производства и обновлению основного капитала в промышленности. За время войны и в первые послевоенные годы выпуск продукции в США почти удвоился по сравнению с 1937 г. К 1943 г. промышленная продукция Соединенных Штатов составляла 11/з мировой (не считая СССР), а их капитал равнялся 12Д капиталовложений всех буржуазных стран. Непомерно возросли прибыли монополий. Если в 1938 г. они составляли 3,3 млрд. дол., то к 1945 г. увеличились до 20,4 млрд.2 Национальный доход страны возрос с 64 млрд. дол. в 1938 г. до 160 млрд. в 1944 г.3 Анализируя экономическое положение страны в первые послевоенные годы, профессор Д. Флеминг отмечал, что в результате второй мировой войны Соединенные Штаты стали самой могущественной нацией в мире13.

Обогащение американских монополий и исключительная концентрация их экономической мощи создали одну из важнейших предпосылок для резкого поворота внешней политики США к милитаризму и экспансии. Генерал М. Тэйлор, бывший в то время начальником штаба армии, называл Соединенные Штаты военным государством № 1 и центральным пунктом военной активности буржуазного мира14.

Острие агрессивной политики американского империализма было направлено прежде всего против Советского государства.

Соединенные Штаты начали проводить «твердую» политику по отношению к Советскому Союзу уже в конце второй мировой войны.

Отказавшись от политического сотрудничества с СССР и спекулируя на монополии на атомное оружие, США вступили на путь проведения агрессивного курса, который, по их мнению, должен был ликвидировать русское влияние в Восточной Европе. На первый план была выдвинута политика «глобализма» — политика, нацеленная на установление мирового господства США с помощью атомной монополии. Новая политика стала официальным курсом Вашингтона и полностью определила содержание и направление его военной стратегии в послевоенное время. Ведущий журнал американских промышленных кругов отмечал не только стремление Соединенных Штатов осуществлять грандиозные мероприятия в области финансового руководства, но одновременно и их стремление к абсолютному военному господству на суше, море и воздухе15.

Выступая на заседании конгресса в декабре 1945 г., Г. Трумэн подчеркнул, что одержанная в войне победа возложила на США ответственность за руководство миром16. Задачи, стоящие перед человечеством, утверждали американские идеологи, могут разрешить только Соединенные Штаты, а не «раскинувшиеся повсюду джунгли национальных суверенитетов»17. Наиболее приемлемым методом решения вопросов мировой политики правительство США считало «быстрое, энергичное и эффективное» вмешательство во внутренние дела государств с тем, чтобы обеспечить победу «свободного мира и защитить его от угрозы коммунистической агрессии» 18.

К борьбе с коммунизмом призывал и премьер-министр Англии У. Черчилль. 5 марта 1946 г. в Фултоне Черчилль произнес речь, которая заложила один из краеугольных камней в создании англо-американского военно-политического блока, направленного против СССР и всех сил свободы и демократии. Он призывал объединить усилия для борьбы «с растущей опасностью, грозящей христианской цивилизации» со стороны Советского Союза, для «освобождения» народов Восточной Европы.

Речь У. Черчилля в Фултоне послужила своеобразной программой внешней политики империалистических держав, впоследствии ставшей широко известной как политика «холодной войны». Ее стратегическая концепция основывалась на концентрации политических, экономических и военных сил вокруг района, который, по его мнению, «находится под советским контролем... чтобы довести Советский Союз до такого состояния, когда он будет вынужден перестроиться»19, т. е. отказаться от строительства социализма и вернуться на капиталистический путь развития. «Холодная война» предпола- гала также и идеологическую борьбу особого рода — агрессивную пропаганду, рассчитанную на то, чтобы парализовать сопротивление широких народных масс политике империалистов, служить орудием вмешательства во внутренние дела других государств и подчинения их народов, поддерживать обстановку напряженности и конфликтов в международных отношениях. «Холодная война» по целям и существу своему является продолжением «горячей» войны. Как писал английский генерал Дж. Фуллер, появление ядерного оружия сделало войну в традиционном понимании бессмыслицей. Понятие войны генерал предлагал расширить за счет методов, средств и принципов, составляющих суть «холодной войны» как психологической, экономической и идеологической борьбы за достижение тех целей, которые в современных условиях не могут быть достигнуты путем войны «горячей»20.

Установление мирового господства с помощью ядерного оружия, позволяющего диктовать свою политику всему миру, стало центральной идеей внешнеполитических доктрин США. С появлением атомной бомбы в содержание доктрины было включено массовое уничтожение населения страны противника в качестве главного средства достижения цели. Эту идею поддерживали и пропагандировали генерал Маршалл, историки Р. Страус-Хюпе, С. Поссони и др.21

Антисоциалистический курс США предусматривал подрыв процесса становления мировой системы социализма, ослабление международных позиций Советского Союза и усиление позиций Запада, ликвидацию народно-демократической власти в странах Восточной Европы, поскольку название почти каждой из этих стран, по выражению Д.

Созданная для разгрома фашистской коалиции атомная бомба стала одним из основных средств политики США в отношении стран социалистического лагеря.

Государственный секретарь Бирнс еще в 1945 г. признавал атомную бомбу необходимой в первую очередь для того, чтобы Россия стала более сговорчивой в Европе23. Соединенные Штаты полагали, что «атомная дипломатия» станет не только важнейшим рычагом внешней политики, но и средством решения всех экономических и политических проблем США.

Создание атомного оружия в Советском Союзе опрокинуло планы империалистических агрессоров. «Взрыв 1949 г., — писал известный политический обозреватель У. Липпман, — известил нас, что через несколько лет Советский Союз сможет стать военной державой, по крайней мере равной нам, а если мы ослабим наши усилия, то и превосходящей нас. Взрыв поставил нас также в известность, что господствовавшее представление о советской экономике как экономике примитивной и весьма неэффективной было ложным» 17.

Успех Советского Союза в 1949 г. был серьезным ударом по планам США. В развитии своей обороноспособности Советский Союз шел вперед быстрыми темпами. Проведя в 1953 г. испытание термоядерного оружия и успешно осуществив в 1957 г. запуск искусственного спутника Земли, СССР доказал свое преимущество во многих областях науки и техники. Это заставило Соединенные Штаты отказаться от идеи применения ядерного оружия в качестве средства устрашения. Г. Киссинджер с большим сожалением констатировал конец американской атомной монополии18. Правящие круги США вынуждены были пр'изнать, что подобное изменение в соотношении сил означает радикальное улучшение стратегического положения в пользу Советского Союза24.

Утрата Соединенными Штатами атомной монополии, а затем и атомного превосходства, рост военного и экономического могущества СССР, а также сознание того факта, что тотальная атомная война будет гибельной и для США, явились теми факторами, которые помешали американским империалистам прибегнуть к атомному оружию во время их войны в Корее в 1950—1953 гг.

Составной частью экспансионистской политики США явился план экономического закабаления и военно-политического подчинения капиталистических стран. Первой послевоенной акцией этого плана стала «доктрина Трумэна», провозглашенная президентом в марте 1947 г. В своем обращении к конгрессу Г. Трумэн заявил о необходимости предоставления американской помощи Греции и Турции25. Фактически это было прямым вмешательством во внутренние дела независимых государств. Проводя в жизнь этот план, правительство Г. Трумэна прикрывалось лозунгом «борьбы за свободу», предупреждавшим возможность «советского проникновения» в Средиземноморье. Известный американский историк Г. Файс отмечал, что начиная с «доктрины Трумэна» американское правительство систематически использует свою экономическую мощь «в целях подавления повсеместно распространяющейся коммунистической деятельности»26.

В июне 1947 г. с планом оказания «помощи» европейским странам выступил государственный секретарь США Дж. Маршалл. План Маршалла предусматривал восстановление и развитие Европы путем предоставления ей экономической помощи со стороны США. Его непосредственная цель заключалась в поощрении экономической экспансии американских монополий, укреплении позиций капитализма в странах Западной Европы и противодействии всем формам прогрессивных социальных изменений. По выражению Дж. Спениера, план должен был выработать у трудящихся Европейского континента «иммунитет против соблазнов коммунизма»27. Стремление остановить влияние социалистических идей в Восточной Европе и «сохранить западную циви лизацию» рассматривалось правительством США в качестве конкретной политической программы. Это был внешнеполитический акт, рассчитанный на борьбу с подъемом прогрессивного и коммунистического движения в Западной Европе, с ростом международного влияния СССР.

«План Маршалла» был своеобразным дополнением к «доктрине Трумэна» и рассматривался как оборотная сторона одной и той же медали — традиционной американской программы эскалации и открытых дверей.

Обобщением опыта внешней политики США первых послевоенных лет, 'попыткой объединить военные, экономические и идеологические стремления американского империализма явилась доктрина «сдерживания», разработанная и предложенная правительству одним из влиятельных американских дипломатов и идеологов Дж. Кен- наном. Она обосновывала глобальные масштабы экспансии американского империализма, изображала в виде «оборонительных» его агрессивные действия, маскировала их классовую сущность.

В основу доктрины был положен миф о «советской агрессии». «Политика сдерживания, — писал Дж. Кен- нан, — имеет целью противопоставить русским неизменную противодействующую силу в любом пункте, где они проявляют тенденцию к покушению на интересы миролюбивого и устойчивого мира»29. Кеннан пытался доказать, что доктрина «сдерживания» была вызвана «экспансионистскими» стремлениями Советского Союза и что действия США — лишь вынужденная ответная мера, призванная умерить этот экспансионизм экономической блокадой всех социалистических стран вплоть до применения силы30. Однако американские империалисты преследовали не только экономические цели, но и видели в доктрине более широкие возможности. Советские исследователи считают, что доктрина «сдержи вания» была направлена на изоляцию, подрыв, йсполь* зование силы и подготовку войны против СССР и всего социалистического содружества как главного препятствия на пути к установлению мирового господства. Именно тогда Соединенные Штаты начали строить в Европе «стену, чтобы оградить ею коммунистический мир»31.

Доктрина «сдерживания» не оправдала возложенных на нее надежд. Неэффективными оказались методы экономического бойкота, политического нажима и «атомной дипломатии». По мнению Д. Флеминга, доктрина вообще потеряла всякий смысл после конца американской атомной монополии32. Американские идеологи признавали, что русская наука и промышленность подорвали саму основу доктрины. Политика «сдерживания» не смогла преодолеть могущественные силы, которые противостояли агрессивным устремлениям американского империализма. Она привела лишь к дальнейшему обострению международной обстановки, разжиганию психологической войны против коммунизма и вызвала усиление гонки вооружения.

Вашингтону понадобились более динамичные формы наступления на социалистический лагерь, так как «сдерживание» как пассивная политика не давало ответа «на вызов, брошенный коммунистами»33.

В течение 1953 г. правительство США с привлечением широкого круга ученых разрабатывало «новый курс» в военной политике. В январе 1954 г. было заявлено, что теперь Соединенные Штаты будут полагаться в проведении своей внешней и военной политики на устрашающую силу «массированного возмездия», на свою огромную способность к «возмездию» в любой момент, любыми средствами и в любых районах по собственному выбору34. Содержанием предложенного «нового курса» явилась долговременная гонка вооружений всех видов с преобладанием авиаций и беспилотных средств, оснащенных ядерным оружием. Адмирал Рэдфорд отметил в сентябре 1954 г., что основой военной программы США стали подготовка и сохранение на длительный период способности нанесения мощного удара любыми средствами и в любых местах35. При разработке основных методов проведения в жизнь этой политики некоторые государственные и политические деятели не останавливались даже перед возможностью развязывания мировой войны. Дж. Кеннан прямо заявил, что эта доктрина в конечном счете может привести к войне36. Поставив мир на грань войны, правительство Д. Эйзенхауэра предполагало путем угроз, давления, террора и насилия освободить социалистический мир от социализма, а капиталистический — от революции37. Профессор истории Р. Бирнс подчеркивал, что доктрина «освобождения» не оказала заметного влияния на политику и мощь коммунизма, но дала возможность коммунистам во всем мире представить США как агрессивную и милитаристскую державу38.

Эволюция военно-политической стратегии США происходила на фоне непрерывной и активной внешнеполитической деятельности СССР в пользу мира и международного взаимопонимания. Советский Союз показал, что он намерен использовать изменение в соотношении сил на мировой арене не для военного нажима на капиталистические государства с «позиции силы», а для ослабления международной напряженности, упрочения объективных факторов мира, для ликвидации «холодной войны» и гонки вооружений. Советская политика мира способствовала укреплению позиций политических и общественных сил в США и других буржуазных странах, выступавших против курса «бешеных» и требовавших реалистической оценки международного положения. Разрабатывая свою стратегию, правящие круги США не могли не учитывать воздействие миролюбивой политики

СССР и стран социалистического содружества на всю систему международных отношений.

Американское правительство поняло, что возникла новая стратегическая проблема, которую нельзя было разрешить путем еще большего накопления атомного оружия или создания еще более мощной термоядерной бомбы.

Именно в военных кругах возникло течение за пересмотр военной стратегии «массированного возмездия», или «ответного удара». При поддержке определенной части монополий и политических деятелей это течение в конечном счете одержало верх. Даже такой сторонник стратегии «массированного удара», как генерал Дж. Ма- картур, подчеркивал опасность развязывания тотальной ядерной войны. Выступая на заседании конгресса, он заявил: «Если будет еще одна мировая война, то вы столкнетесь с такой разрушительной силой и с такими разрушениями, в условиях которых только те будут счастливы, кто будет мертв»39. Генералы О. Брэдли, М. Риджуэй, М. Тэйлор, Дж. Гэвин, тесно связанные с армией и монополиями, выпускавшими неядерное оружие, поддерживали этот вид вооруженных сил. Пропагандируя новую стратегию, генерал Тэйлор писал, что в мире с 1945 г. произошло 18 международных конфликтов и ни в одном из них не было применено атомное оружие. На основании этого он требовал увеличения ассигнований на обычное вооружение и подготовку войск не только к ядерной, но и к обычной войне40.

Стратегия «массированного удара» предусматривала лишь тотальную войну, исключая малые ограниченные войны, к ведению которых США не были готовы. Это подтвердилось во время империалистической агрессии в Корее. По утверждению генерала Гэвина, «ограниченные войны всегда будут заканчиваться ограниченными поражениями, которые в конце концов приведут нас к окончательному поражению или же к всеобщей войне, а в такой войне победителей не будет»зв.

Генерал Тэйлор находил, что назрела необходимость переоценки стратегических требований. С тех пор как стратегия «массированного ответного удара» вступила Б действие, в мире произошло много событий, которые поставили под сомнение ее целесообразность и обнаружили ее иллюзорный характер41. Генерал У. Уилер также считал, что эта стратегия уже к концу 50-х годов начала утрачивать свое значение42. Во второй половине 50-х годов кризис стратегии «массированного удара» стал более очевидным на фоне быстрого развития советской экономики и успешного запуска Советским Союзом первого искусственного спутника Земли.

В 1958 г. группа исследователей во главе с Г. Киссинджером опубликовала доклад о военном аспекте международной безопасности по заданию Фонда братьев Рокфеллер43. Авторы доклада, рассматривая военные аспекты международного положения США, единодушно высказались за пересмотр стратегии на основе идеи об «ограниченных войнах». Генерал Тэйлор представил военному министру обширный доклад, который ставил в качестве основной задачи перед вооруженными силами США разработку соответствующим образом сбалансированной военной стратегии, предусматривающей не только ведение всеобщей войны, но и гибкую реакцию вооруженных сил на любое изменение международной обстановки44.

Новая стратегия получила название «стратегии гибкого реагирования» и основывалась на способности США реагировать на «любой возможный вызов и } спешно действовать в любой ситуации»45.

Необходимость перемен в области военной стратегии признавали определенные круги на Западе, особенно члены НАТО. Предложения генерала Тэйлора и его единомышленников нашли также большую поддержку у новой администрации, пришедшей в Белый дом в 1960 г. Журнал «Нейшн» сообщал, что еще задолго до своего избрания Дж. Кеннеди и некоторые его советники подыскивали замену концепции «массированного возмездия»46. Уход администрации Эйзенхауэра — Даллеса означал серьезные перемены в области военной и военно-политической стратегии.

Новый министр обороны Р. Макнамара считал, что результатом стратегии «массированного возмездия» было отставание в развитии обычных вооруженных сил США, к тому же, по его выражению, «в нее верили немногие из наших друзей и не верил никто из наших врагов» 47. В январе 1960 г. президент Дж. Кеннеди в послании конгрессу «О положении страны» дал указание произвести переоценку всей военной стратегии, которая должна быть одновременно гибкой и решительной. Президент подчеркивал, что Соединенные Штаты должны иметь возможность обдуманно выбирать виды оружия и стратегию, варьировать темпы производства и менять управление войсками для того, чтобы в сжатые сроки и при любых обстоятельствах приспосабливаться к меняющимся условиям и целям48.

Коренные сдвиги в соотношении сил между капитализмом и социализмом, неуклонное развитие и упрочение мировой социалистической системы заставили США прибегнуть к мобилизации и координации всех сил и ресурсов.

Стремление всеми приемлемыми средствами вести борьбу против «мировой угрозы коммунизма»49 в новых условиях потребовало новых политических средств и методов, новой тактики. Необходимым стало изменение форм организации и методов управления в ведомствах, занятых вопросами внешней и военной политики, потребовалось создание новых государственных органов на новой основе. Процесс организации правительственных органов при президенте, разрастания аппарата Белого дома особенно активизировался в послевоенное время и явился одним из основных элементов усиления власти президента.

Многообразие факторов, влиявших на формирование внешней политики государства, сложная и быстро менявшаяся обстановка в мире заставляли президента при принятии политических решений опираться на мнение специалистов и экспертов в различных областях науки и техники. В связи с этим возросла роль советников и специализированных органов при президенте.

Сложная организационная структура исполнительного аппарата, затруднявшая задачу руководства и координации его действий, не раз приводила к реорганизации правительственных органов. Наиболее существенная реорганизация, затронувшая как внешнеполитический, так и внутриполитический аппарат, была предпринята в первые послевоенные годы. Она была проведена несколькими волнами и охватила период с 1947 по 1959 г.46

Реорганизация коснулась почти всех государственных ведомств, принимающих участие в формулировании и координации внешней политики США.

Основным ее результатом было создание Совета национальной безопасности и министерства обороны. Это была, по словам «Нью-Йорк тайме», самая большая реорганизация вооруженных сил США со времен Джорджа Вашингтона47. Совет национальной безопасности, начавший функционировать с 1947 г. и принимавший непосредственное участие в определении военной и внешней политики США, был призван содействовать сохранению позиций американского империализма на международной арене в условиях обострившейся борьбы двух систем. Он стал важнейшим правительственным органом, определяющим и координирующим действия ведомств, занятых разработкой и осуществлением внешней и военной политики, разведки, а также некоторых проблем внутренней политики.

Одновременно был реорганизован и такой традиционный институт в правительстве США, как государственный департамент.

American Diplomacy in a New Era. S. D. Kertesz (Ed.). University of Notre Dame Press, 1961, p. 398—416. 47

«New York Times», 18.IX 1947.

В мас 1947 г. приказом № 393 по государственному департаменту была учреждена Группа планирования политики50. Штат Группы менялся в зависимости от изучаемых проблем, но в основном состоял из 10—16 постоянных сотрудников и нескольких консультантов. В аппарате Группы были собраны специалисты по различным международным проблемам для всех районов мира, занимающиеся исключительно вопросами долгосрочного планирования политики.

При создании Группы Дж. Маршалл подчеркивал, что ее сотрудники, освобожденные от рутинной работы, оперативных, административных и других текущих поручений, будут помогать государственному секретарю прокладывать курс между встречающимися мелями, не упуская из виду стратегическую цель на много лет вперед51.

На основании изучения проблем и событий, затрагивавших внешнюю политику США, Группа формулировала долгосрочные внешнеполитические программы и осуществляла межведомственную координацию в области планирования проблем национальной безопасности. Эти задачи решались в тесном контакте с оперативными отделами госдепартамента и других ведомств. Кроме того, Группа подготавливала исследования о стратегическом положении отдельных стран, об их национальной политике и намечала планы использования складывавшейся там ситуации в интересах США.

Возглавлял Группу планирования политики помощник государственного секретаря. В то же время он являлся советником и консультантом государственного секретаря, его заместителя и других руководителей госдепартамента ио дипломатическим вопросам и проблемам внешней политики. Первым руководителем Группы был Дж. Кен- нан — человек идей и признанный лидер дискуссий, как характеризовала его американская литература.

У. Ростоу, профессор Центра международных исследований Массачусетского технологического института, возглавивший впоследствии Группу, считал, что она должна работать над решением основных политических вопросов, заниматься реальными проблемами и превращать свои идеи в оперативные задачи. Главным образом в

Группе должен разрабатываться общий подход к решению внешнеполитических проблем 52.

Определяя идеальный порядок работы органов, подобных Группе планирования политики, бывший советник президента Кеннеди Т. Соренсен считал, что для каждого важного решения следовало бы предпринять ряд тщательно рассчитанных и обдуманных шагов, которые в идеальном случае включали бы следующее: соглашение по фактам, по общей политической цели, точное определение проблемы, обсуждение всех возможных решений со всеми их оттенками и вариациями, перечисление всех возможных последствий каждого решения, рекомендацию и окончательный выбор решения м.

Интересный анализ деятельности Группы планирования политики дал государственный секретарь Д. Ачесон в своем выступлении 25 апреля 1949 г. перед комиссией палаты представителей по иностранным делам. Он отметил большое разнообразие планов, которыми руководствуются сотрудники оперативной службы. Однако с течением времени эти планы устаревают и становятся бесполезными. Но люди, ежедневно занимающиеся оперативной работой, вряд ли замечают это. Предупреждать об изменении планов, думать о перспективах и планировать будущие действия должен руководитель, который является не только организатором, но и критиком работы Группы 53.

В различное время Группу планирования политики возглавляли такие известные в политических кругах деятели, как П. Нитце, Р. Боуи, Дж. Смит. В Группе работали крупные специалисты в области международных отношений: Дж. Кеннан, Ч. Маршалл, Д. Фосдик, У. Ростоу и др.

Другим звеном государственного департамента, ведавшим вопросами внешней политики и работавшим в тесном контакте с Группой планирования политики, было Управление разведки и научных исследований. Возглавлял его директор в ранге помощника государственного секретаря, который имел ряд заместителей и штат сотрудников в количестве 350 человек. Управление собирало разведывательные материалы, относящиеся к внешней политике, анализировало их и снабжало этими сведениями госдепартамент и другие учреждения. Оно делилось на ряд отделов: исследовательский, координационный, внешнеполитический, производственный и т. д.54 Наиболее важным был отдел по исследованию вопросов внешней политики. Он являлся связующим звеном между научными центрами и госдепартаментом, направляя деятельность частных организаций и подчиняя их исследовательскую работу интересам госдепартамента и правительства в целом. В ведении отдела находился каталог научных исследований, завершенных и находящихся в стадии разработки, которые имели прямое или косвенное отношение к внешней политике. Отдел широко использовал зарубежные поездки в целях ознакомления с исследовательской работой в области внешней политики 55\

Начальник отдела по международным научным вопросам являлся главным консультантом госдепартамента по научно-техническим проблемам международного характера. Ему непосредственно подчинялись атташе по научно-техническим вопросам при посольствах и миссиях США. Для финансирования исследовательских работ в распоряжение отдела был передан небольшой фонд госдепартамента. Ежегодно на заключение контрактов отдел расходовал около 30 млн. дол.56 Влияние Управления разведки и исследований на разработку внешнеполитического курса США заметно возросло после того, как к решению внешнеполитических проблем стали широко привлекать научные центры и отдельных ведущих специалистов в области истории, международных отношений, внешней политики и других отраслей науки.

Начатая Соединенными Штатами «холодная война» потребовала настойчивых поисков новых методов и форм планирования внешней политики. Комплексный характер проблем, в которых переплетались военные, политические, экономические, социальные и научно-технические аспекты, заставил правительство все в большей мере обращаться к новейшим достижениям науки. Даже руководители военных ведомств США оказались вынужденными признать, что при современной международной обстановке нет и не может быть узких проблем, в том числе военных.

Перед буржуазными идеологами ставилась задача теоретически обосновать неизбежность международных конфликтов, провокаций против социалистических стран, гонку вооружений ссылками на вечные, неизменные законы международной жизни. Специалисты в области внешней политики должны были оправдать позицию монополистической буржуазии, снять с империализма, прежде всего американского, ответственность за международную напряженность и кризисные ситуации в мире и попытаться переложить ее на социалистические страны или на «объективные» закономерности международного развития. Первоочередную практическую задачу современной внешней политики американские идеологи видели в том, чтобы выяснить, как могут Соединенные Штаты использовать свою военную мощь в качестве рационального и эффективного инструмента государственной политики 5в.

Широкий научный и технический прогресс, быстрота и размах социальных изменений в мире превратили разработку и принятие политических решений в сложный коллегиальный процесс. «Ни один разумный политический деятель, — писал Б. Смит, — не может обойтись без широкой помощи исследователей и аналитиков»57. Правящие круги США стремились использовать знания и опыт ведущих ученых-международников для выработки военной стратегии и внешнеполитических доктрин. Большое число ученых, как гражданских, так и военных, привлекалось на правительственную службу в качестве консультантов или непосредственно на административные должности.

Часто отдельные специалисты чередовали научную работу в институтах со службой в правительственных учреждениях. Примером этого может служить деятельность Дж. Кеннана, который был дипломатом, затем профессором Принстонского университета, а в период президентства Кеннеди вновь вернулся к дипломатической работе. У. Ростоу делил свою профессиональную карьеру между миром идей и миром политики. «В основном я занимался военными и внешнеполитическими проблемами, — говорил Ростоу. — С 1940 г., например, я девять лет провел на государственной службе и тринадцать — на работе в университетах, причем и тогда часть моего времени была отдана консультативной работе в Вашингтоне»58. У. Ростоу выступал за широкое участие ученых в планировании высшей политики страны. Возглавляя Совет планирования политики государственного департамента, который получил такое название после реорганизации Группы планирования в I960 г., Ростоу обращал особое внимание на привлечение специалистов к разработке эффективных мер для достижения внешнеполитических целей. Основную их задачу он видел в определении конкретных задач и методов претворения в жизнь политических планов с учетом быстро меняющихся условий. Профессор Гарвардского университета А. Шлезинджер-младший, известный исследователь истории президентства Рузвельта, принимал активное участие в политической жизни страны и впоследствии стал личным советником президента Дж. Кеннеди. Профессор Колумбийского университета Ф. Мозли, признанный эксперт по вопросам внешней политики СССР, участвовал в подготовке и деятельности Московской и Потсдамской конференций, Совета министров иностранных дел в Лондоне в 1945—1946 гг. К активной государственной службе привлекались и такие видные специалисты в области международных отношений, как профессор Чикагского университета Г. Морген- тау и профессор Пенсильванского университета Р. Стоа- ус-Хюпе. Генерал М. Тэйлор был советником президента Кеннеди, находился на дипломатической службе в Сайгоне и работал в разведке. Профессор Колумбийского университета 3. Бжезинский был сотрудником Совета планирования политики при госдепартаменте, а затем вернулся к научной работе, оставаясь консультантом правительства по вопросам внешней политики,

Отмечая широкое привлечение ученых к практической деятельности, директор Управления разведки и научных исследований государственного департамента Т. Хьюз писал, что в одном только Кембридже работает приблизительно 5 тыс. ученых, которые являются консультантами правительства. 65% всех расходов страны, идущих на финансирование программы исследования и развития, отпускается из средств федерального правительства, при этом большая часть тратится на изыскания в области обороны 59.

Официальные деятели внешнеполитических ведомств неодобрительно отнеслись к вторжению ученых в их сферу деятельности. Они считали, что ученые с трудом думают и действуют, исходя из реальной ситуации. Руководитель Совета планирования политики госдепартамента П. Нитце отмечал стремление ученых при решении политических проблем находить исторические аналогии и их склонность к абстракциям и обобщениям, мешающим конкретной работе60. Признанный специалист в области стратегической разведки Р. Хилсмэн ставил опыт выше научной подготовки. По его мнению, Дж. Кеннан лучше разбирается в значении происходящих событий, чем любой работник службы разведкив1.

Т. Хьюз делил служащих государственных учреждений по их отношению к ученым на две категории: «оптимистов» и «пессимистов». Служащий-оптимист не нуждается в том, чтобы его убеждали в желательности научных изысканий. Он признает, что научное исследование может помочь ему найти и использовать новые данные, разобраться в информации с тем, чтобы отличить тривиальное от неотложного, новые факты от уже известных, сравнить события, происходящие в различных обществах и в разное время, определить свои альтернативные решения и оценить их вероятные результаты, предвидеть характер действий других и в конечном счете свести наиболее важные данные в теоретические модели, которые помогут классифицировать события. Он знает, что политические проблемы могут быть как важным объектом научных исследований, так и испытанием практической пригодности исследований.

Служащий-пессимист хочет свободы действий. Он видит в себе человека, который предпочитает действие абстракции, верит в шестое чувство, так как только профессиональный служащий, работающий в учреждении, может решать проблемы. Научное исследование, по его мнению, — либо помеха, либо неуместное явление, оно непонятно и необъективно. Для него исследование является «академическим» в самом унизительном смыслев2.

По мнению других авторов, американские труды по истории дипломатии полны такой «серьезной интеллектуальной путаницы», что следует лишь опасаться их воздействия на политику63. Многие кадровые работники дипломатической службы скептически относились к необходимости и ценности планирования политики. Профессор Аризонского университета Н. Хотон писал, например, что самые высокопоставленные лица, определяющие и направляющие политику, не испытывают потребности в овладении знанием исторической перспективы в\

Среди политических деятелей существовало и другое мнение о роли ученых в планировании политики. Руководитель комиссии по атомной энергии Г. Сиборг считал, что ученые не обязательно должны принимать конечные политические решения, «но было бы легче позволить способному ученому познать политическую действительность, нежели преподавать науку политическому деятелю» ®5. Такого же мнения придерживался советник президента Кеннеди Дж. Банди, утверждая, что университеты должны активно заняться политическими проблемами 66.

Однако непосредственное участие научных работников в деятельности государственных учреждений имеет и свои отрицательные стороны. Бюрократическая стандартная процедура решения политических проблем тормозит на-

fi2 The Department of State Bulletin, November 8, 1965, p. 791, 752. 63

The Historian and the Diplomat. F. Loewenheim. (Ed.) New York, 1967, p. 138 64

Haugthon N. Historical Bases for Prediction in International Relations.—«Western Political Quarterly», December 1964, p. 636.

fi5 «Bulletin of Atomic Scientists», February 1961, p. 79.

6fi Scott A., Dawson R. Readings in the Making of American Foreign Policy. New York—London, 1965, p 329.

учные изыскания в этой области. Г. Моргентау называл ученых, работающих в правительственных учреждениях, «придатком правительственной бюрократии, защищающей и проводящей правительственную политику независимо от ее объективных качеств» 60.

Большую работу по исследованию внешнеполитических проблем в послевоенные годы стали проводить научные центры. Обращаясь к научно-теоретическим методам, правящие круги США надеялись, что применение новейших технических достижений, в частности электронно-вычислительных машин, к проблемам социологии, экономики и политического прогнозирования откроет им новые перспективы в этих областях, поможет лучше определить характер возникающих внешнеполитических проблем, уточнить возможные варианты действий и оценить их вероятные последствия в8.

Тематика научных центров включала изучение широкого круга политических, экономических и военно-стратегических вопросов. Значительное место в их планах занимали анализ соотношения военной мощи СССР и США, перспективы развития взаимоотношений США с социалистическими странами, изучение обстановки в развивающихся странах. Особое внимание уделялось проблемам борьбы против революционного и национально- освободительного движения. Правительство использовало результаты исследований как при долгосрочном планировании политики, так и при решении текущих политических и экономических проблем. Часто университеты проводили исследования по правительственным заказам на основе контрактов и субсидий.

Ведущим среди научных центров, занимающихся исследованиями международных отношений, стал Центр международных исследований при Массачусетском технологическом институте. Он был создан в начале 50-х годов при непосредственном участии правительства. Большая часть работ этого Центра выполняется по заказам государственного департамента, ЦРУ и конгресса и финансируется правительством. Одним из направлений работы Центра являются военно-стратегические исследования и внешняя политика США. Доклады Центра тщательно изучаются правительством и оказывают ощутимое влияние на формирование внешней политики.

Центр по международным отношениям Гарвардского университета тесно связан с правительственным аппаратом Вашингтона. Ежегодные доклады Центра являются предметом изучения не только правительственных органов, но и других институтов. Большая часть его сотрудников— постоянные консультанты в правительственных учреждениях США89.

Школа международных отношений Колумбийского университета включает несколько автономных институтов, специализирующихся по различным международным проблемам. Наиболее важными из них являются Институт изучения войны и мира, Русский институт, Исследовательский институт по делам коммунизма. Разработкой военно-политических вопросов занимается Центр международных исследований Принстонского университета. Существующая при нем школа им. Вудро Вильсона готовит дипломатические кадры 61.

Исследовательский институт по вопросам внешней политики при Пенсильванском университете во главе с Р. Страус-Хюпе и У. Кинтнером и Вашингтонский центр внешнеполитических исследований во главе с Р. Осгудом при университете Джона Гопкинса проводили широкий круг исследований по вопросам внешнеполитической стратегии.

При Стэнфордском университете функционирует Гу- веровский институт войны, революции и мира. Это один из главных в США центров воинствующего антикоммунизма. Директором программы международных политических исследований этого института является С. Пос- сони.

Исследование внешнеполитических проблем в университетских центрах финансируется в основном частными фондами. Из 191 центра 107 пользуются средствами Фона,а Форда. Остальные научные центры получают дотации федерального правительства — 67%, Фонда Рокфеллера— 18, корпорации Карнеги—17% и средства из других источников.

Кроме университетских центров, исследованием международных проблем в США занято большое количество специализированных институтов и организаций, в различной степени связанных с правительственными учреждениями. Одним из старейших институтов такого типа является Брукингский институт. Многие его сотрудники были служащими государственного департамента. Брукингский институт подготовил ряд важнейших исследований, оказавших большое влияние на внешнеполитический курс США. Ежегодное издание института «Основные проблемы внешней политики США» являлось учебным пособием во многих колледжах и университетах п.

Большую известность в связи с изучением проблем термоядерной войны получил Гудзоновский институт, возглавляемый Г. Каном. Сотрудники института считаются в США крупнейшими специалистами в области политического прогнозирования по типу сценариев, которые призваны были «создать искусственный опыт» для государственных деятелей в период подготовки эскалации войны во Вьетнаме 62.

Стэнфордский научно-исследовательский институт был привлечен госдепартаментом для разработки системы «Планирование — программирование — бюджетирование», оказавшей определенное воздействие на методы разработки внешней политики США63.

Особое место в системе научно-исследовательских учреждений, изучающих международные проблемы, занимают новейшие научные центры, финансируемые военными ведомствами США. Большая часть их работ проводится по прямым контрактами министерством обороны, которое увеличило ассигнования на исследования и разработки с 25 млн. дол. в 1940 г. до 8,3 млрд. в 1970 г. В бюджете федерального правительства на проведение научно-исследовательских работ доля министерства обороны составляет 49%. Из всех военных ведомств, входящих в состав министерства обороны, наибольший объем научных изысканий приходится на министерство военно-воздушных сил — до 45%. Военное министерство имеет 22%, министерство военно-морских сил —*/4 бюджета министерства обороны. Военные ведомства финансируют работу таких институтов, как корпорация РЭНД, Институт оборонного анализа и еще 11 центров с узкоспециализированным характером исследований. Созданная в 1948 г. по инициативе министерства военно-воздушных сил корпорация РЭНД занималась вначале лишь военными исследованиями. Затем круг проблем, разрабатываемых ею, стал значительно шире. Тематика корпорации тесно связана с вопросами военной стратегии, так как 70% финансовой помощи она получает от ВВС. Корпорация проводит многочисленные исследования по внешней политике CILIA, СССР, КНР и стран Западной Европы 64.

Институт оборонного анализа был создан в 1956 г. при участии Массачусетского технологического института для оказания помощи в исследовательских работах Пентагона. Программа работ института тесно связана с оценкой систем оружия, перспектив развития науки и техники, средств связи и т. д. Специальный отдел международных и социологических исследований занимается различными военно-политическими вопросами, включая деятельность правительства в условиях кризисных международных ситуаций. Значительный интерес для военного руководства США представляет проблема партизанских войн, которую изучают в целях «перспективного ведения аналогичных военных действий в разных районах мира» 65.

Большую роль в выполнении заказов министерства обороны играют такие научные центры, как Корпорация исследовательских анализов, Центр исследования воен- но-морских сил, Управление по исследованию морских ресурсов, Центр по исследованию социальных систем.

Существует в США также ряд организаций, которые, не являясь научными центрами, проводят внешнеполитические исследования. Одна из таких организаций— Совет по внешним сношениям, находится в Нью-Йорке. В состав его директоров входят политические деятели, многие из которых были государственными секретарями США. Для подготовки международных исследований Совет привлекает ведущих ученых. Им издается известный политический журнал «Форин афферс».

Разнообразие научных центров, организаций и групп в США, занимающихся изучением международных проблем, их комплексный характер и подвижный состав способствуют эффективности внешнеполитических исследований.

Правительство США заключает контракты на исследование внешнеполитических проблем как с отдельными научными центрами, так и сразу с несколькими. Например, в 1958 г. комиссия сената по иностранным делам, руководимая Фулбрайтом, заключила контракт с 13 основными научно-исследовательскими центрами на проведение всестороннего и полного исследования внешней политики США. В течение полутора лет было подготовлено 15 докладов по узловым проблемам международных отношений и внешней политики. Для финансирования исследований было выделено 300 тыс. дол.66

В декабре 1959 г. был опубликован доклад «Развитие военной техники и ее влияние на стратегию и внешнюю политику Соединенных Штатов», подготовленный университетом Джона Гопкинса. Цель американской внешней политики определялась в докладе следующим образом: «Создать и обеспечить такую структуру взаимоотношений в мире, которая была бы совместима с условиями Соединенных Штатов и свободного мира». Основной вопрос в международной политике, отмечалось в докладе, заключается не просто в обеспечении безопасности США, а в том, кто будет создавать новый международный порядок, соответствующий сегодняш нему миру, взамен того, который был поколеблен в двух мировых войнах. Для достижения этой цели авторы доклада предполагали мобилизовать все средства влияния и мощь вооруженных сил, а также экономические, идеологические и моральные силы как США, так и других стран мира, взгляды которых на эту проблему схожи. Вместе с тем было отмечено, что рост стратегических возможностей Советского Союза увеличил трудности, связанные с поддержанием военной позиции, необходимой для достижения установленных целей67.

В январе 1960 г. был опубликован доклад Центра по изучению международных отношений Гарвардского университета «Идеология и внешняя политика», посвященный роли идеологии в международных отношениях и ее влиянию на внешнюю политику США. Подчеркнув, что идеология — это важная и всепроникающая сила, авторы доклада вместе с тем предостерегали от увлечения политической войной и словесными средствами в международных отношениях. По их мнению, слова не могут заменить собой действие, основанное на силе и ресурсах. В связи с этим рекомендовались особые методы для сохранения «динамичных обществ» в развитых странах, обеспечение достаточного потока капитала в менее развитые государства, продвижение в ногу со временем в области науки и техники и поддержание надежной военной мощи 68.

Таким образом, авторы докладов открыто призывали к усилению экспансии американского капитала, подтверждая мысль Владимира Ильича Ленина, что вывоз капитала — одна из самых существенных основ империализма69. Они настаивали на гонке вооружений, обеспечивающей превосходство военной мощи. Важнейшие идейно-политические установки развития политической и военной мысли были сформулированы в докладе Вашингтонского центра по изучению внешней политики при университете Джона Гопкинса. По мнению авторов, внешняя политика США должна базиро ваться на военной политике, поддержанной экономической, идеологической и другими видами политики, так как только сила является предпосылкой безопасности свободного мира. В арсенале военной политики необходимо и в дальнейшем сохранить ядерное оружие, поскольку нельзя исключать возможность тотальной ядер- ной войны, хотя степень взаимного разрушения и интенсивность радиоактивного заражения сделают подобную войну «самоубийством». Однако они считали, что это самая серьезная военная проблема, стоящая перед США, и оставлять ее нельзя.

Главная задача американской политической и военной мысли, по мнению авторов, заключается в разработке новой, более совершенной стратегической доктрины, основанной на освоении космоса в военных целях и на создании достаточных неядерных вооруженных сил. Большое внимание уделялось идеологической подготовке народных масс, поднятию высокого морального духа нации, являющегося важнейшим фактором военной мощи страны.

Несмотря на декларативные заявления о «независимом» характере предпринятых исследований, направленность этих работ в значительной степени отвечала интересам и замыслам американской финансовой олигархии, промышленных корпораций и военных кругов. Обращаясь к истории деятельности сенатской комиссии Фулбрайта, Т. Хыоз вынужден был признать, что вера в независимый характер частных исследований начинает исчезать и теряться в незаметной на первый взгляд заинтересованности правительства 80.

Расширение военно-политических исследований, финансируемых правительством и военными ведомствами, привело к росту небольшой прослойки специалистов, связанных с Пентагоном. Этот узкопрофессиональный круг ученых, воздействующих на формирование американской внешней политики, явился главным создателем американских военно-стратегических доктрин. Подобными специалистами стали Г. Моргентау, Дж. Кеннан, У. Ростоу, Г. Кан, Г. Киссинджер, 3. Бжезинский и аругие.

В академических кругах крупные ученые отвергают

,0 The Department of State Bulletin, November 8, 1965, p. 753.

узкопрофессиональный подход к вопросам войны и мира и выступают против влияния военно-промышленного комплекса на науку и университетскую жизнь, поскольку это означает, по их мнению, отход американских исследователей от важнейших научных проблем и ослабляет американскую науку. Выступления ученых против влияния Пентагона и ЦРУ на научные центры участились в концу 60-х годов, что заставило такие университеты, как Мичиганский, Чикагский, Принстонский, Калифорнийский, Колумбийский, сократить объем секретных научно-исследовательских работ. Специализированные научные центры, финансируемые военными ведомствами, вынуждены были прервать свои контакты с университетами. 48 профессоров Массачусетского технологического института в своем «Обращении к коллегам» выступили против использования науки в военных целях81. Всемирно известные ученые А. Эйнштейн, Л. Сцилард, Л. Полинг решительно высказывались против экономической политики правительства, его внешнеполитического курса и гонки вооружений. Л. Полинг был инициатором международной декларации 52 ученых — лауреатов Нобелевской премии, призывавших отказаться от применения силы в качестве орудия политики 82. Профессора Визнер, Дж. Кистяков- ский, Дж. Берреман отказались продолжать работы, финансируемые военными ведомствами.

Значительное влияние на планирование внешнеполитического курса США оказывает Центральное разведывательное управление. Его проникновение в учебные заведения и научные центры очевидно. Газета «Нью- Йорк тайме» писала, что тысячи ученых, профсоюзных деятелей и видных представителей интеллигенции по прошествии значительного периода времени обнаруживают, что очи сачя того не ведая и против желания выполняли функции тайных агентов83. «Нью-Йорк геральд трибюн» отмечала бесконечное множество «филантропических» вывесок, которые использует ЦРУ, ведя борьбу с подрывной деятельностью с помощью 41

«Times», February 1969, p. 45.

82 Американская историография внешней политики США. М., 1972, с. 53.

*3 Цит. по: «Правда», 1967, 21 февраля.

подрывной деятельности84. Говоря об усиливающемся влиянии управления на политику, Л. Джонсон характеризовал сотрудников ЦРУ как специалистов в области экономики, политических дисциплин, истории, географии, физики и многих других отраслей знаний, что позволяет им проникать во все сферы научной и государственной деятельности США. Председатель подкомиссии сената по делам науки Ф. Харрис заявил, что из 8 тыс. ученых по общественным наукам 13% сотрудничают с ЦРУ85..

С момента создания ЦРУ в 1947 г. каждый президент начинал свой рабочий день с просмотра сводки важнейших секретных донесений, полученных в течение суток службами Вашингтона. В первую очередь президент знакомился с точкой зрения разведывательных органов на острые внешнеполитические проблемы и, принимая политические решения, «смотрел на окружающий мир как бы сквозь призму разведки» 86.

В разработке внешнеполитических планов США принимают участие многие ведомства, и нередко их интересы и действия не только не согласованы, но и противоположны. Пентагон и ЦРУ часто не могут договориться о финансировании зарубежных операций, о комплектовании представительств, о выборе направлений внешнеполитических акций. Военные и научные круги оспаривают ведущую роль госдепартамента в вопросах внешней политики, предлагая освободить его от экономической, военной и идеологической функций внешней политики, оставив лишь дипломатическую и политическую функции. По мнению многих политических деятелей, государственный департамент уделяет недостаточно внимания вопросам планирования внешней политики, отдавая почти все время текущей работе и переписке с руководящими органами и дипломатическими представительствами. Выступая в сенатской подкомиссии Джексона, посол Л. Мерчент сказал, что, находясь на посту помощника государственного секретаря, он

*4 «New York Herald Tribune», 1 .VII '1966.

*5 Harris F. Social Sciences and National Policy. New York, 1970, p. 121.

*e «Look», June 16, 1964. получал в неделю 14—15 тыс. различных документов®7. По мнению Р. Мэрфи, государственный департамент не только не может правильно предвидеть и планировать будущее, но и справляться с таким огромным количеством текущей работы88. Известный американский обозреватель Дж. Олсоп отмечал, что внешнеполитический аппарат США не стал единым, слаженным, целенаправленным инструментом. Он представляет собой скорее скопление групп, подгрупп, комиссий и отдельных лиц, причем все они неустанно движутся в разных направлениях 89.

Принятый правительством США после второй мировой войны внешнеполитический курс с ориентацией на использование возросшей военной и экономической мощи в интересах установления мирового господства, введение научного руководства в процесс выработки внешней политики, обращение к научно-теоретическим методам, попытки математизации политического решения при помощи электронно-вычислительных машин привели к необходимости создания правительственного органа, который взял бы на себя ответственность за разработку принципов внешней политики и координацию действий всех ведомств, занятых разработкой внешнеполитических проблем. Таким органом призван был стать Совет национальной безопасности. 47

United States Congress. Senate. Committee on Government Operations. Subcommittee on National Secutity. Staffing and Operations. Administration of National Security. Hearings. Washington, 1963, p. 467.

S8 Murphy R. Diplomat among Warriors. New York, 1964, p. 45'I.

89 United States Congress. House. House Committee on Government Operations. Administration of National Security. Selected Papers. Military Operations Subcommittee. Washington, 1962, p. 180.