ГЛАВА ВТОРАЯ ГЕНЕЗИС ГОРОДА

Еще более разногласий в научной литературе вызвала проблема возникновения и происхождения города. И здесь все попытки обосновать единый для всех эпох и стран "закон образования города" потерпели неудачу.

Возникновение первых городов теряется в глубокой, доисторической древности. Ясно, однако, что ни в эпоху первобытного коммунизма, ни в эпоху первобытной родовой общины город возникнуть не мог: примитивная техника, отсутствие оседлого земледелия, вечно кочевая и разбойничья жизнь древнейших орд - не допускали длительного скопления людей в одном месте. Наоборот, древнефеодальные отношения и деспотические системы Востока уже дают достаточные экономические и политические предпосылки к образованию городов.

Произведенные в самое последнее время археологические раскопки в северо-восточной Африке и юго-западной Азии, по-видимому, указывают на существование городов каких-то древнейших, неизвестных нам культур. Первые города, о которых у историков имеются сведения, - впрочем, весьма шаткие, - относятся к 3000 - 3400 гг. до начала нашей эры - в Египте и Судане, а несколько позднее - в Ассирии и других странах юго-восточной Азии. Таковы города:

и Египте - Белая Стена (позднейший Мемфис), Эль-Каб, Буто, Нехен и Пе, Тан - родной город двух первых египетских династий; в Судане - Сокошо, Кано, Мазена и позднее - Мемфис, Вавилон, Ниневия, Тир, Сузы, Экбатана.

Все авторы (например: К. Бюхер,[23] Э. Me й е р,[24] Д.

Несколько иначе возникали города в эпоху древней Греции и античного "полиса". Согласно исследованиям К. Бюхера,[28] Fowler'a,[29] F u s t е 1-d е-С oulanges,[30] процесс урбанизирования совершался у греков и отчасти римлян со своеобразной логикой. Они вступили в историю, как и все народы, в состоянии чисто сельской жизни, рассеянные в открытых деревнях, питаясь плодами земли и слабо сплоченные по племенам. Но затем эти племена в значительной своей части оставили сельскую жизнь, основались в города и устроили за крепкими стенами свободную общину не только по приказанию влиятельных повелителей, но и по доброй воле (теория свободного договора).

синойкисмоса[31] (сожительства), или сложения населенных пунктов местности в город, в большой степени проявилось свободное коллективное творчество греков. Возникшие города заключали между собой союзы (симмахии), которые в свою очередь основывали колонии, повторявшие это устройство уже внутри варварских стран. Так основалась целая система муниципально-политического сожительства. В своей основе она имеет экономическую причину: невозможность жить и заниматься оседлым земледелием вне защиты укрепленных центров, куда земледельческое население спасалось в случае периодически повторявшихся нападений врагов.

Города-государства греков и римлян были обыкновенно в то же время и городами-крепостями (теория социальной защиты), как и в древнейшие времена, причем либо возводились специальные укрепления, либо города окружались стенами каменными, а в лесистых местностях - деревянными (Геродот, IV). Впрочем, по мнению большинства исследователей, стены и укрепления в то время вовсе не были обязательным признаком первоначального города, и часто одно присутствие гарнизона или воинская повинность рыцарского населения города обеспечивали его от нападений. Так, известно, что в спартанских городах никогда не было стен; по мнению многих исследователей, в первоначальный период не было стен и в таком городе, как Афины, причем, по уверению Макса Вебера, даже укрепления скалистого акрополя были возведены значительно позднее, чем был основан город.

Генетически-муниципальная проблема всредние века вызвала в науке длительные споры, породив несколько противоречивых теорий. Вообще вопрос о происхождении средневекового городского строя, как один из самых трудных, сложных и спорных в истории экономического быта, подлежит схематическому разрешению лишь с большими оговорками и допускает во всяком случае много сомнений и исключений.

К наиболее старым теориям относится романизм (Гизо, Ренуар, Тьер и, Савиньи), нашедший, впрочем, и новейшего защитника (неороманизм) в лице К у н т ц е.[32] Эта теория рассматривала западноевропейские города как непосредственное продолжение городов, основанных римлянами.

В свою очередь, Вильда и Гирке выдвинули гильдейскую теорию, по которой города будто бы образовались из городских гильдий, т.е. особых профессиональных корпораций, которые произошли из германской марки и затем превратились в городскую общину. Эта теория в своей главной части поколеблена исследованиями Гегеля, Гросса и особенно Б е л о в а.[33] В настоящее время остались, в своем чистом или комбинированном виде, только следующие три теории генезиса средневекового города, причем нередко делаются рискованные попытки фиксировать одну из них как общий генетический закон, годный для всех стран и эпох.

Теория естественного развития, высказанная еще Маурером,[34] подробно развитая Беловым и отчасти поддержанная Кейтгеном,[35] и Гегелем,[36] настаивает на непосредственном происхождении города из сельской общины, в частности - из германской марки. Защитники упомянутой теории утверждают, что города и городской строй образовались путем естественного роста и усложнения (по закону Герберта Спенсера - "интеграции и дифференциации") из тех же сельских группировок, которые должны были исходить из привычного для них быта и строить новые учреждения по известному им типу". Противники указывают на значительно ббльшую сложность городского строя, на тот факт, что город образуется из нескольких разнородных общин, как междуплеменная организация, и, наконец, на то, что в эпоху массового образования городов, начиная с X века, сельские общины уже были закрепощены и поэтому не могли создавать - по своей инициативе и независимо от действий сеньера - муниципального уклада.

Теория социальной защиты, т.е. взгляд на первоначальный город как на укрепленный и огороженный пункт, высказывалась в Германии Ратгеном, в Англии Мэтландом, в России

А.И. Чупровым[37] и многими урбанистами, причем с теми или иными оговорками этот признак выдвигается и сторонниками других теорий (Маурером, Кейтгеном и проч.). Согласно этой теории, начальный город, или город-крепость, есть огороженное место, укрепленное валом и рвом (городище, Burg, bourg, borouga). "Город, - говорит Маурер, - есть не что иное, как село, окруженное стеной". По словам немецкой пословицы, "Burger und Bauer scheidet nichts als die Mauer". Макс Вебер

утверждает, что понятию восточного, античного и средневекового города вообще присущ кремль, или стены, причем "город-крепость" в первоначальной стадии своего развития был либо сам "бургом", либо заключал бург в себе, либо прилегал к нему; в последнем случае бург этот был крепостью какого-нибудь короля или господина, или союза господ, живших в нем или державших там вассалов и гарнизон наемников.[38] Сам Вебер и Маурер допускали многочисленные исключения из этого общего правила, но радикальные и чистые сторонники рассматриваемой теории считают крепость или стены необходимым и достаточным признаком средневекового и древнего города, а самый факт возведения близ села крепости (бурга) или об- несение села стеной признавался ими актом преобразования этого села в город.

В пользу приведенной теории говорят весьма многие наблюдения и соображения, начиная от самой этимологии слов "город" (огороженное место), "Burger" (горожанин от "бург") и латинских слов "urbs"[39] и еще castrum, castellum (что значит и замок и город). Оправдывает ее, по-видимому, сама логика, так как в те времена всеобщей небезопасности, с одной стороны, и полного обеспечения внешней безопасности одним фактом возведения стен, с другой, скоплению людей в определенном месте и спокойному занятию ремеслами и земледелием возводимые укрепления должны были всемерно способствовать и даже составлять непременное условие городской жизни.

Однако при всех доводах за эту теорию принять ее в чистом виде, как единую генетическую теорию, даже для средневековья, невозмож- н о. Известно, что ни в древней Спарте, ни в Японии,[40] ни в епископских городах Германии и Англии, где авторитет культа служил достаточным обеспечением социальной безопасности, ни, наконец, в таких крупных городах, как Кельн и Мюнстер,[41] никаких стен и укреплений не было. Во-вторых, что гораздо важнее, самый факт отнесения села стенами или постройки "бурга" еще вовсе не предрешал образования города и городского строя: город возникал лишь позднее, вслед за экономическим и социальным развитием поселения. Известно, что

в средние века Западная Европа была покрыта целой сетью феодальных замков и укреплений, однако только вокруг небольшого процента их возникали города вследствие благоприятных экономических условий. Равным образом известно, что во время хронической войны в спорных пограничных местностях укреплялась каждая деревня.[42] Так, например, славянские поселения, национальной формой которых, по-видимому, уже давно является одноуличная деревня, под давлением постоянной военной опасности приняли в районах Эльбы и Одера форму окруженного частоколом круга с одним запирающимся входом, через который скот на ночь сгонялся в середину. Итак, не всякий город был крепостью и не всякое укрепление было городом. Ничто не мешает, конечно, любую деревушку, обнесенную стеной, признать за "город", но во всяком случае такое поселение с этим его внешним признаком за город в научном, т.е. экономическом, смысле считать нельзя.

Неудачи предыдущих внеэкономических теорий и сравнительный социально-экономический анализ догородских и городских отношений привел в последнее время к построению теории рынка (Г о - тейн, Шульте, Шредер, Ритшел ь),[43] которая доказывает происхождение средневекового города из рынка и городского строя - из рыночной организации. Согласно этой теории[44] "рынок есть не только основной элемент, без которого город возникнуть не может; он не только характерный признак эпохи городского (цехового) замкнутого хозяйства, где все сношения как между городом и деревней, так и между отдельными группами городских жителей совершаются в определенном месте, но он представляет собой первообраз, который дал свой облик городскому строю: рыночное право превратилось в общегородское право, рыночный суд - в городской суд, Marktfrieden - в Burgfrieden или в Stadtfrieden. Когда временные и преходящие отношения рынка делаются постоянными, тогда рынок превращается в город.

Координирование двух последних теорий (Зом,[45] Ку л и ш е р) дает, по-видимому, наилучший путь к разрешению генетической проблемы для средних веков. "Возникновение городов, - говорит профессор И.М. Кулиш ер,[46] обусловливается двумя моментами:              сооружением крепости и

устройством рынка". Как мы видели, крепость сама по себе еще не предрешала возникновения города, а лишь способствовала скоплению людей в определенном месте, их постоянному проживанию гам и правильным занятиям ремеслами и торговлей; устройство же постоянного рынка, закрепляя это экономическое сожительство, образует типичное городское общежитие, т.е. город в научном смысле этого слова. Превращение города в официальный "юридический"

город обусловливалось еще пожалованием поселению князем, т.е. феодальным собственником территории, особых прав.

При необычайной в средние века сложности экономических и политических отношений, при разнообразии местных условий и действующих правил, при существовании городов различного назначения (гаваней, стратегических, торговых, ремесленных) и различных категорий, - начиная от городов постепенно образовывающихся и кончая планомерно основанными (классификация Фритца),[47] от городов чисто владельческих (королевских, княжеских, епископских) до более свободных (ганзейских в Германии, bonnes villes во Франции и т.д.), от городов, глубоко уходящих своими корнями в римскую древность, до независимых от римского влияния (классификация Кейтгена), - приходится, на первый взгляд, описывать генезис чуть ли не каждого города в отдельности и, разбираясь в сотнях монографических описаний научного характера, вовсе отказываться от каких бы то ни было обобщений и схем. Однако, при свете последней комбинированной теории, возможно набросать такую общую картину возникновения типичного средневекового города.[48]

Среди германо-романского мира, в начале средних веков, не существовало социальной безопасности: передвижение племен, военные нападения, разбои, грабежи были хроническими явлениями. При таких условиях феодальные владельцы для защиты своих земель и построек воздвигали укрепленные замки, в соседстве которых охотно селились земледельцы и ремесленники, искавшие внешней безопасности. Так возникали постепенно вокруг замка все более людные поселения, и наиболее крупные из них, в свою очередь, часто укреплялись, т.е. обносились стенами, рвами, частоколами. В то же время и в тех же целях короли (Альфред Великий в Англии, Каролинги в Саксонии, Тюрингии, Генрих I и другие) строили укрепления и огораживали посредством валов, земельных насыпей и дерева, а иногда и каменных стен, довольно обширные пространства, которые служили для временного убежища сельских жителей: последние скрывались туда с семьями, скотом, пожитками, в случаях нападений врага. Как указывает Б ю х е р, создавались как бы "союзы взаимной обороны, которые объединяли селения более или менее значительной округи в своего рода военную общину с определенными правами и обязанностями. Все входящие в этот союз селения были обязаны заботиться о поддержании укреплений городища, а в случае войны защищать их с оружием в руках. За это они пользовались правом, в случае опасности, укрываться за стенами бурга, вместе с семьями и всем движимым имуществом. Это право носило название "Burgrecht", а тот, кто пользовался им, назывался Burger (посадским). То же право существовало в Англии, Франции, Фландрии и, как уверяет Павло в-С ильванский, в России. Предоставляя упомянутое право, основатели бургов как бы сочетали стратегические свои цели с общественной пользой, убивая двух зайцев за раз. С течением времени

сельские жители и особенно ремесленники охотно переселялись в эти ' городища", или бурги, на постоянное жительство и густо застраивали их. Сами по себе все эти укрепленные, населенные и застроенные места еще не составляли "^экономического" города, и решающим моментом в его окончательном образовании оказывалась торговля.

Развитого обмена в начале средних веков еще не было, и повсеместно господствовало натуральное хозяйство, но существовали поводы к созданию временных рынков и периодических ярмарок для взаимного обмена неоднородными продуктами разных отраслей сельского хозяйства, а также произведениями стран с разным климатом. Эти ярмарки, естественно, устраивались в наиболее населенных пунктах или в таких местах, куда стекались массы народа. В дохристианскую эпоху (в VI-IX веках) народ стекался на торг вблизи языческих капищ, где совершались жертвоприношения, творился родовой и племенной суд, а также в разных местах, расположенных по речным путям сообщения или вдоль остатков римских дорог. Позднее, т.е. в христианскую эпоху, временные рынки и ярмарки учреждались по соседству с укрепленными монастырями, аббатствами с реликвиями святых, на поклонение которым в определенные дни года прибывал народ. Во время Каролингов много рынков возникло также на территории укрепленных королевских вилл и замков (villa-французская ville, что теперь значит город), служивших временным местопребыванием королей при их разъездах по стране.

Эти временные рынки и годовые ярмарки, с ростом торговых оборотов, собирались все чаще и чаще в тех же местах, вызывали там же чеканку монеты, обложение пошлинами привозных товаров, устройство мер и весов. Одновременно вблизи тех же торговых пунктов росла обрабатывающая промышленность в виде ремесла. Таким образом, во многих населенных пунктах, пользовавшихся военной защитой и покровительством феодальных владельцев, сложились основные элементы торгово-промышленной жизни, в корне изменившие сельский характер этих поселений. Благоприятствовали этому явлению: расчлененность рельефа местности в Зап. Европе, быстро наступившая вследствие этого земельная теснота, которая и обусловила переход защищенных селений от земледельческих занятий к более выгодным - ремеслам и торговле, а также способствовавшее этой торговле богатство речных систем, вдоль которых и лепились преимущественно торгово-промышленные пункты. Так образовались не только из городищ, но и из описанных торговых пунктов города в экономическом смысле этого слова, которые, вместе с развитием законодательства и с пожалованием упомянутым поселениям городских прав и привилегий, а также исключительных прав на ярмарки, превратились в официальные города. При всех исключениях, видоизменениях, индивидуальных особенностях, общий процесс первоначального урбанизирования средневековья делается ясным.

Совершенно иным представляется генезис современных городов. При существующей в капиталистическом строе стихийности хозяйственного развития, а также при сравнительной социальной безопасности, города естественно и непосредственно образуются из

наиболее крупных сельских поселений, получивших значительное торгово-промышленное развитие. Официальное признание этих поселений городами легально заканчивает процесс урбанизации. Только с начала XIX века начинается новое движение в пользу создания и планирования городов по воле их сознательных творцов (города-сады). Однако это движение, уже получившее в отдельных случаях свое осуществление (Лечуорс, Уэльдин и другие), относится к области будущих социальных отношений и будущего города, о коем речь пойдет ниже.

Резюмируя сказанное, мы отметим, что при всем богатстве и всей сложности материала, при наличии в науке многих конкурирующих теорий, при своеобразных генетических законах, коими обусловливается образование городов разных стран и эпох, все-таки в этом процессе можно усмотреть и нечто общее для всех случаев и для всех времен, начиная от глубокой древности и кончая современностью. Для образования города, как явления устойчивого, требуется три условия; соответствующие экономические предпосылки, 2) социальная аккумуляция и 3) признание государственной власти. Если один из этих трех моментов (фактор, содержание и форма) отсутствует, - город возникнуть не может.

В заключение остается упомянуть о "генетически-муниципаль- ной морфологии", т.е. о формах образования города. К сожалению, этот вопрос еще очень мало исследован. В урбанистической литературе указывалось на "закон" образования города вокруг организующего ядра, под которым понимается "то социальное образование, имеющее какое-либо специальное назначение, которое вызывает город к жизни и определяет в значительной мере характер его развития".1 Такими ядрами могут быть: 1) укрепленные замки - кремли (например, Москва), бурги (Зальцбург), акрополи (Афины); 2) военные крепости (Гибралтар); 3) рынки (Архангельск), ярмарки (Ирбит), порты (Одесса); 4) заводы и фабрики (Петрозаводск); 5) монастыри (Ченстохов); соборы (Бургос), святыни (Лурд); 6) дворцы правителей (Эскуриал); 7) железнодорожные станции (Жмеринка); 8) высшие учебные заведения (Кэмбридж); 9) больницы (Шаран- тон).

Упомянутые "ядра", которые своим экономическим, защитным, административным или духовным значением притягивают население и способствуют его сгущению, действительно характерны своей ролью в генезисе многих городов. Однако изложенная форма образования города не должна быть признаваема "законом", так как в последнем было бы слишком много исключений. Так, единого организующего ядра не имеют: 1) многочисленные города, возникающие непосредственно из сельских поселений; 2) города, образованные из слияния нескольких соседних поселений; 3) города, имеющие при своем возникновении несколько ядер, и 4) города, распланированные заранее по воле их творцов.

’Анциферов, цит. соч., стр. 39.