ГЛАВА ПЕРВАЯ ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГОРОДА

Предметом настоящего исследования является городское или муниципальное хозяйство, т.е. хозяйство города как особой коммунальной единицы. В исследуемом понятии, очевидно, содержатся два более простых понятия, а именно: "города” и "хозяйство".

Уже этот первый и важный анализ, без которого, по справедливому мнению т. Рожкова[1] "шагу ступить нельзя", встречает значительные затруднения, так как слово "г о р о д" (городское поселение, населенный центр, град, иногда - городище, городок, посад) не принадлежит к числу точных научных терминов. "Городами" в разные эпохи и в разных странах называли явления с весьма различным содержанием и с несходными существенными признаками, вследствие чего современные урбанисты,[2] т.е. исследователи города, либо вовсе отказываются от разрешения соответствующей "дефиниционной проблемы", либо дают городу самые разнообразные определения; в науке же не установилось ни одного общезначимого и общепринятого определения города, в реальном смысле этого слова.

Рассмотрим те из существующих в научной литературе определений, которые хотя и страдают известными недостатками, но содержат в себе более или менее правильные идеи.

Хотя это определение выдвигает очень важный и влиятельный признак города, в общем отличающий громадную массу городов различных типов от сельских поселений и действительно объясняющий многие особенности муниципального хозяйства, но оно не может нас удовлетворить по двум причинам. Во-первых, количественный, т.е. внешний, признак не дает реального понятия о сущности города, и во-вторых, он сам по себе далеко не всегда может установить действительную грань между городом и деревней. Официальная практика различных государств в этом отношении не однородна.[5] Статистика Германии считает городом всякое поселение свыше 2000 жителей; вр Франции городом признается всякий центр административного округа независимо от численности населения и, кроме того, всякое поселение свыше 5 ООО жителей независимо от его административного значения; в Соединенных штатах поселение свыше 8 ООО жителей уже тем самым считается городом;[6] в дореволюционной России городом признавалось всякое поселение, управляемое по городовому положению, независимо от населенности, причем, с одной стороны, имелись города с населением менее 1 ООО жителей, как, например, Кола, Изборск, Перевоз, Алупка, и с другой (до 1910 г.) - села, местечки, рудничные усадьбы с населением, превышающим 10 тысяч жителей; в настоящее время, согласно

примечанию к ст.

Политически - административная теория (Р а й т,[7] Ре н у а р) подходит к понятию города с правовой точки зрения и признает городом "такое поселение с определенной территорией, которому государственной властью присвоены особые административные права" или "отличное от деревни правовое и податное положение". Конституирующим моментом в образовании города выдвигается соответствующий акт государственной власти.

Упомянутый момент действительно отграничивает всякий официальный "город" от деревни ясным и бесспорным образом: конечно, правительства всех эпох имели в своем распоряжении реестровые списки как городов, так и деревень, и применяли к городам, в отличие от деревни, те или иные правила и особую административную и податную политику. Однако рассматриваемая теория имеет тот серьезный недостаток, что она проводит это разграничение чисто формально и, так сказать, механически. Для нас важен не столько самый факт государственной классификации существующих поселений, сколько понимание тех существенных признаков населенного пункта, по коим она проводится. Между тем известно, что эти признаки были в разных случаях далеко не однородны: власть признавала поселение городом либо по принципу "людности", либо по стратегическим, политическим, финансовым, религиозным и даже чисто случайным мотивам, как, например, вследствие выбора резиденции каким-либо влиятельным администратором,[8] а в дореволюционной России — подчас вследствие ходатайств, протекции и даже взятки.

Таким образом мы приходим к различению 1) города официального (юридического), или номинального, и 2) города в научном смысле. Административный признак бесспорно фиксирует первое поня

тие, но оказывается совершенно непригодным для характеристики второго.

Сознавая отмеченный недостаток предыдущей точки зрения, социальная теория прибавляет к формально-политическому моменту более существенный момент - внутренней общественной структуры города. Согласно этой теории, получившей удачную формулировку в работе Н.П. Анциферова, "город есть место, приспособленное для общежития социальной группы сложного характера, внутренне дифференцированной и получившей определенную правовую форму".[9] Эта теория имеет то преимущество, что она выдвигает не только формальный, йо и общественный признак, действительно характерный для большинства современных городов. Однако она не может быть всегда применима даже к современной эпохе, так как и в наше время встречаются города, преимущественно населенные людьми не только одного класса, но и одной профессии, а с другой стороны - наблюдаются села с весьма дифференцированным составом населения. Так, например, село Павлово, только в 1917 г. преобразованное в город, издавна исследовалось экономистами как сельское поселение с весьма сложной социальной группировкой, где сожительствовали фабричные рабочие, кустари, ремесленники и крестьяне. То же явление наблюдается особенно часто в английских и бельгийских не городских поселениях, где рядом с земледельцами и кустарями оседло живут фабричные рабочие, отправляющиеся ежедневно за десятки верст к месту своей работы на специальных поездах.[10] Вообще степень дифференциации населения, как показывает статистика, далеко не всегда может служить надежным критерием для разграничения города и деревни.

Наиболее убедительной дефиниционно-муниципальной теорией является несомненно экономическая теория, стремящаяся обосновать понятие города не по внешним, формальным или отвлеченно-соци- альным признакам, а на строго научном базисе. Действительно, хотя городское общежитие есть прежде всего социальное явление, но к последнему надлежит подходить с экономическим анализом. Известно, что люди обыкновенно выбирают себе такое местожительство и такой образ жизни, которые позволяют им при данной технике бороться за свое материальное существование наивыгоднейшим образом. Самая возможность густо селиться на сравнительно небольшой территории зависит от существующих условий производства и обмена, и вообще "проблема города" во всех своих частях тесно связана с экономическими отношениями, без анализа которых она не может быть разрешена. В частности, методологическая трудность дефиниционной задачи сводится к умению выдвинуть тот экономический признак, который ока

зался бы наиболее удобным для характеристики города как социального явления.

В экономической литературе очень распространено определение, согласно которому "город есть поселение людей, практикующих интенсивное разделение труда". Однако, во-первых, города существовали и при натуральном хозяйстве; во-вторых, и во многих современных индустриальных поселках разделение труда может быть признано интенсивным, и, наконец, самая граница между интенсивным и неинтенсивным разделением труда не установлена, благодаря чему различие между городом и сельским поселением остается неясным.

Макс Вебер[12] и его последователи выдвигают весьма любопытный экономический признак, утверждая, что "город есть такое поселение, землевладение которого регулируется особым основанием доходности, а Именно домовладением, при котором остальная земля является только придатком".

Приведенное определение не лишено остроумия, но едва ли правильно рассматривать такое массовое и экономически сложное явление, как город, с точки зрения одной земельной и домовой ренты, совершенно игнорируя более важный, производственный момент. Кроме того, точка зрения Вебера, будучи более или менее верной в отношении многих современных городов и их доходных домов, вовсе не применима ни к античным и средневековым городам, ни к современным городам- гигантам, где цена земли колоссально высока, ни к русским малым городам с их деревянными хибарками, при которых ценность усадебной земли вовсе не является "придатком", не говоря уже о том, что и в целом ряде роскошных дачных поселков цена земли и ее рента незначительны по сравнению с доходностью самых дач.

Вернер 3 о м б а р т значительно ближе к действительности, когда говорит, что "город является большим поселением людей, которое пользуется для своего содержания произведениями чужого земледельческого труда".[13] Здесь правильно подчеркивается оторванность значительного большинства городов от сельского хозяйства, как типично деревенской деятельности. Однако и в дефиниции Зомбарта есть существенные недостатки. Во-первых, она построена на чисто отрицательном моменте и не указывает положительно на характерные виды труда городского населения. Во-вторых, будучи верной для средневековых ремесленных и торговых городов и для типичных современных городов, она вовсе не охватывает городов тех эпох и стран, которые жили натуральным хозяйством, при мало развитом обмене и ничтожном разделении труда. В частности она не применима и к русским так называемым "земледельческим" городам, которые, как показывает статистика, продолжают еще содержаться за счет "внутригородского" сельского хозяйства. Наконец, согласно определению Зомбарта, в разряд городов войдут и многие большие дачные поселки с их временным, но чисто "потребительным" населением.

Еще ближе к цели М.М. Ковалевский,[14] когда он, противополагая два мира - городской и сельский, - характеризует город как "поселение с сильной дифференциацией занятий преимущественно промышленных, торговых и кредитных", но и эта характеристика неверна и чересчур узка, поскольку она претендует на применение ко всем городам, начиная с Вавилона.[15]

Если мы внимательно присмотримся к цитированным определениям, то увидим, что их неудачи проистекали главным образом из того, что исследователи, стремясь найти реальные признаки для одновременной характеристики городов всех типов, стран и эпох, задавались в сущности невыполнимой целью.[16] Единого социального и экономического закона для всех эпох, как это убедительно выяснил Карл Маркс и его единомышленники, существовать не может. Городское общежитие, как и всякое другое социальное явление, должно рассматриваться на почве экономики, типичной для данной эпохи. Поэтому правильнее всего поступают те экономисты (Маркс, Энгельс, Мерин г, Богданов, Рожков), которые, отказываясь дать однообразное определение для городов всех эпох или для современных умирающих пережитков старины, говорят лишь о типичном населенном центре капиталистической эпохи, а именно о современном индустриальном и торговом городе. УМарксаиЭнгельса мы нигде не встречаем конкретной дефиниционно-муниципальной формулы, но, резюмируя сказанное ими, мы увидим, что под капиталистическим городом они понимали "неизбежное длительное скопление людей в местах обрабатывающей промышленности и торговли, вызываемое машинной техникой производства (коллективным фабричным производством), концентрацией капиталов (торгового, промышленного и финансового) и пролетаризацией крестьянства".[17]

По аналогичному определению Н.А. Рожкова,[18] "городом называется п о с е л е н и е, жи т е л и которого занимаются или торговлей, или обрабатывающей промышленностью, составляющими притом их главное, основное занятие, а не побочный промысел". При этом Рожков оговаривается, что его дефиниция не может относиться ни к античным "городам-крепостям", ни к тем официальным "городам", которые, с научно-экономической точки зрения, должны быть отнесены к деревне. Таким образом мы имеем реальное определение, которое правильно характеризует сущность типичного современного города с точки зрения наиболее существенного трудового момента. В общем соответственно этому опре

делению построен и ныне действующий в РСФСР закон о городских и сельских поселениях, на основании коего (ст. 3 Общ. пол.) к категории городских поселений относятся населенные пункты с количеством взрослого населения не менее одной тысячи человек, при условии, если сельское хозяйство является основным занятием не более чем для двадцати пяти процентов населения.[19] Вместе с тем мы поняли главную причину предшествовавших дефиниционных неудач, а именно ту простую истину, что реального определения для всех существовавших и официально существующих "городов", с их различными и подчас противоречивыми признаками, дать нельзя.

Если же мы хотим дать формальное или, вернее, номинальное определение для "номинального" же или "юридического" города и тем объяснить и оправдать самое общеупотребительное слово "город" для всех случаев, стран и эпох, то, резюмируя все сказанное, мы можем это сделать лишь в такой расплывчатой и по существу малосодержательной формуле: Город есть такое обособленное от деревни в правовом отношении поселение, которое является более или менее значительным и длительным скоплением людей на более или менее ограниченной территории.

С нашей точки зрения, - как это будет выяснено более подробно в главе девятой, - в определении т. Рожкова, а также в приведенном советском законе имеется тот существенный недостаток, что, по точному их смыслу, городом может быть признано поселение весьма незначительной людности. Достаточно в сельской местности устроить фабрику, завод или мануфактуру с 250 рабочими (считая семью рабочего в 4 человека), чтобы этот рабочий поселок тем самым превратился в город или поселение городского типа. Между тем такие поселки могут не обладать большинством из существенных признаков города и не выдвигать ни одной типичной городской проблемы. Поэтому к определению Рожкова необходимо добавить: "поселение определенной степени людности", а в советском законе повысить численную норму.

Так разрешается дефиниционно-муниципальная проблема, вызвавшая колоссальную литературу и продолжающая вызывать у учащегося поколения значительный интерес.[20] Само собою разумеется, приведенные теории и примеры далеко не исчерпывают всего богатства дефиниционной литературы по данному предмету. Среди незатронутых нами авторов одни более или менее близко примыкают к изложенным взглядам или комбинируют их (Святловский, Щепкин, Keutgen, Maunier, Rietschel); другие дают определения применительно к городам минувших эпох - древнейшей

(Э. Мейер), античной (Fowler, F г а п с о 11 е), средневековой (Маурер, Р а т г е н); третьи подходят к дефиниции города с малопродуктивными в социальном смысле мерилами: а) "предметно-мате- риальным" (по Ф а в р у, например, города - густое скопление строений или жилищ, разделенных улицами), б) субъективно-психологическим (Тард), в) эстетическим (Ре скин), г) явно не реальным (Эб. Гоуард)[21] или д) вовсе неопределенным;[22] наконец, четвертые прибегают к перечислению десятков второстепенных и сомнительных признаков города. Ясно, что разбор всего этого материала потребовал бы особой научной монографии и оказался бы едва ли продуктивным.