ЭВОЛЮЦИЯ ПЕРЕХОДНОГО ГОРОДА

В чем заключается существенное различие между средневековым и современным городом, этой четвертой ступенью в диалектическом развитии городов? Мнения урбанистов по этому вопросу не одинаковы.

Решающим источником первоначальных изменений следует считать время "великих изобретений и открытий". В хозяйственной жизни - говорил К. М а р к с - "каково отношение человека к внешней природе (техника), таково и отношение людей между собой (экономика)". По аналогичному мнению Каутского, экономическое развитие в конечном счете есть не что иное, как развитие техники, т.е. последовательный ряд открытий и изобретений.[104] Переворот в техническом базисе вызвал и для городов целый ряд крупных жизненных изменений. Прежде всего изобретение пороха совершенно обесценило простые защитные сооружения городов и их пресловутые стены. "Ук- репленность" и "огороженность", эти неизменные внешние условия, в которых с незапамятных времен видели чуть ли не конституирующий признак города, постепенно падают. "Города-крепости" с их новыми мощными сооружениями, приспособленными специально для стратегических целей, остаются лишь в сравнительно небольшом числе.[105] Чаще всего понятие крепости перестает совпадать с понятием города, и романтические развалины прежних грозных башен и стен кое-где поддерживаются только как исторические реликвии и для потребностей эстетики.

Р е й с н е р утвеждает, что уже к началу XVI века свыше 30% английских городов снесли свои укрепления и стены. Впрочем, этот процесс обесценения городских укреплений, ликвидации стен и пресловутых средневековых ворот, запиравшихся на ночь и в случаях опасности, продолжается в течение двух-трех столетий. В Германии только в XVII столетии, а именно в эпоху тридцатилетней войны, обнаружилась вся недостаточность "бургов", стен, рвов и ворот для защиты от мин и огнестрельных орудий, а во Франции режим октруа, т.е. пошлин на ввозимые в город товары, еще долго способствовал "огороженности", и только Великая революция окончательно снесла "бастилии", большие и малые. Освобождение городов от их "каменных панцырей", в свою очередь, всемерно облегчило сношение города с внешним миром, его разрастание, застройку окраин и присоединение пригородов.

Изобретение компаса и последовавшее за ним широкое развитие мореплаванья, открытие Сев. Америки, завоевание Мексики и Перу, установление нового пути в Индию, наплыв колониальных товаров в Европу (ценных металлов, табаку, сахару, кофе, хлопчатой бумаги, шелка), революционизируя потребности, дали неслыханный до того времени размах торговому капиталу, которому уже в конце средневековья сильно благоприятствовали результаты крестовых похо

дов, все большая зависимость ремесленников от скупщика и техническое развитие денежного обмена. Последовавшее за этими явлениями интенсивное накопление богатств естественно оседает в городах, как в торговых центрах, и обусловливает, начиная с XVI столетия, цветущее состояние многих португальских, испанских, нидерландских и, несколько позднее, английских торговых городов. Хотя историки обыкновенно указывают, что те же открытия, переменив ориентацию международной торговли, невыгодно изменили торговую конъюнктуру для германских и итальянских городов, вызвав их временный упадок в XVI, XVII и XVIII столетиях, но эти голословные указания следует частью принимать лишь с большими оговорками, а частью признать просто неверными. Так, мы видим, например, что число судов, посещавших Данцигский порт, непрерывно возрастало как в XV, так и в XVI-XVII столетиях[106] и только с века начало падать; возрастала в то же время и ценность грузов, получаемых и отправляемых в Гамбурге, Любеке, а также вместимость строившихся на их доках торговых судов. По исследованиям G а 11 о i s,[107] Baas h'a[108] и других, эпоха наивысшего процветания Гамбурга относится именно к рассматриваемому периоду (XVI-XVIII столетиям), и только континентальная система с 1806 г. подрывает его торговлю, Временному же упадку многих германских городов в XVII столетии способствовала тридцатилетняя война. Что же касается итальянских портовых городов (Венеция, Генуя), то они действительно сильно пострадали от новой торговой конъюнктуры, начиная с XVI столетия,[109] но в то же время другие города (Флоренция, Неаполь, Рим, Палермо, Мессина, Милан) продолжали свое развитие в усиленном темпе.

В свою очередь, изобретение книгопечатания и стоящая в связи с последним эпоха возрождения наук и искусств превратили целый ряд когда-то косных и неподвижных городов средневековья в центры науки, литературы, образования и сильно углубили

пропасть между городами и крепостной еще деревней, куда гуманистические веяния почти совсем не проникали. Новые архитектурные приемы и вкусы, в связи с обогащением городской буржуазии, порождают каменное строительство. Флоренция уже ко времени Медичи была почти сплошь каменной. Постепенно переходят к кирпичу и камню французские, германские и английские города. По свидетельству Лампрехта, в столетии в Кельне, Аугсбурге уже свыше 70% домов были выстроены из кирпича, а пожарность городов Германии к этому времени сокращается втрое.

В том же направлении действует и прогресс техники дорожного дела.[111] В средние века поддерживались в сколько-нибудь сносном состоянии лишь дороги к местам паломничества, и о приемах дорожного строительства со времени римской культуры почти совсем забыли. Лишь вместе с возрождением античной науки в XVI веке начинают обращать внимание на забытую дорожную технику. Первой страной, которая начала заниматься, после средневекового застоя, делом улучшения дорог, а в том числе и подъездных путей к городам, была Франция.

Кроме технического переворота, в рассматриваемую эпоху значительное влияние на рост и изменения городов оказал соответствующий переворот экономический, а именно возникновение коллективного производства в виде мануфактур, которые естественно сосредоточились в городах. Итальянские города стали расти и изменяться раньше других отчасти именно потому, что мануфактурный период начался в Италии еще в XIV-XV веках. Мануфактуры затем постепенно распространились по Франции, Бельгии и остальным странам Европы, вместе с домашней системой крупной капиталистической промышленности, повсеместно способствуя увеличению городского населения и обилию производимых товаров в городах, так как коллективизация и интенсивное разделение труда усиливали его продуктивность. Одновременно в том же направлении, способствовавшем росту и обогащению городов, особенно же итальянских и испанских, действовал фактор, подробно описанный еще Кантильоном,[112] Чемберленом,[113] К е н э, Р ош е р о м и проанализированный В. 3 о м б а р т о м,[114] а именно урбанизация сельского дворянства. Земельные

собственники, не имея возможности тратить в деревне свои деньги, поступавшие к ним все в большем количестве по мере развития денежного хозяйства, переселялись в города и проживали там земельную ренту, т.е. обращали на пользу городов свою растущую долю в сельскохозяйственном производстве.

Очень интересна в рассматриваемый подготовительный период роль городов в общем политическом процессе. К концу средневековья, как мы видели, города и горожане уже успели освободиться от непосредственной власти феодальных сеньеров.

В то же время торговый капитал, в связи с развитым уже денежным хозяйством, открытиями новых стран и приливом в Европу золотой валюты, в связи с перечисленными уже изобретениями - порохом, поколебавшим значение феодальных укреплений, книгопечатанием, объединяющим людей идеологически на значительном пространстве, и, наконец, улучшением дорог - создает предпосылки для новых политических форм. Замкнутые феодальные гнезда теряют свой смысл и значение и одновременно теряют свою силу сопротивления. Безвластные короли средневековья, эти "первые между равными", начинают чувствовать более твердую почву под ногами и стремятся обуздать строптивых сеньеров, ведущих между собой нескончаемые раздоры и войны (гвельфы и гибеллины, Алая и Белая роза, Монтекки и Капулетти и т.п.), в пользу центральной власти национальных государств. Ставшие уже возможными в то время денежные налоги финансируют стремления монархов. При создавшихся условиях рационален союз монархий с городами для борьбы с феодальными сеньерами. Он и происходит в Италии, Франции, Англии, Германии, Швеции. Монархи, с помощью городов, борются с самовластными сеньерами, постепенно подчиняя их себе и превращая их в услужливое нридворное сословие, а затем стремятся всецело подчинить и города центральной политической власти. Растет абсолютизм Людовика XIV, Фридриха Великого, Карла XII, в России - Петра I.

Упомянутый процесс начался в Италии еще в течение средних исков; города в борьбе между гвельфами и гибеллинами утратили свои вольности и подчинились монархической власти. Во Франции города всецело содействовали торжеству монархической власти в союзе с ней, но в конце концов политически ей подчинились. То же произошло и

в Германии. Исключение составляла Англия. Города там, как уже указывалось, вели непосредственную и успешную борьбу с государственной властью, которая постепенно им уступала. После обнародования "великой хартии свобод" центральное правительство из столетия в столетие выдавало городам многочисленные грамоты, подтверждавшие их привилегии и расширявшие их вольности. Таким образом, английские города в то время не переживали периода потери своей самостоятельности, и эта историческая особенность объясняет, как мы увидим ниже, многие своеобразные черты в английском городском самоуправлении и хозяйстве.

Резюмируя сказанное о переходном времени, т.е. о XVI-XVII и столетиях, мы видим, что средневековой город, под влиянием главным образом переворота в общем техническом и производственном базисе и колоссального развития торгового капитала, изменяется до неузнаваемости, постепенно приближаясь к современному городу.