БЛАГОУСТРОЙСТВО ГОРОДОВ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ РОССИИ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ ИХ БЮДЖЕТОВ

Можно утверждать категорически, не впадая в преувеличение, что в области муниципальных финансов дореволюционной России не было

ни одного здорового места. Здесь все условия как будто нарочно были подобраны и скомбинированы так, чтобы пресечь всякие, даже самые скромные попытки русских городов жить, развиваться и обзаводиться благоустройством.

Среди той либерально-демократической и революционной пропаганды, которую в течение целого столетия упорно вела русская интеллигенция, вместе с передовыми представителями крестьянства и пролетариата подтачивая основы самодержавного строя, финансовые аргументы играли самую незначительную роль вследствие обычной неосведомленности оппозиционных и революционных группировок в данной сложной и специальной сфере. Между тем нигде не проявлялись так ярко и откровенно антидемократизм, творческая бездарность и помещичье устремление самодержавия, как именно в области финансов.

Первое, что бросается в глаза при самом беглом рассмотрении дореволюционных взглядов нашей правящей бюрократии на гос. финансы, это господствовавший в то время лозунг: "финансы для финансов". Последние расценивались не как средство для улучшения народного хозяйства и социального благосостояния, а как материал для казенного сундука, который ревниво охраняли от всяких народнохозяйственных поползновений. Наши министры финансов, не исключая С Ю. Витте, никогда не были министрами народного хозяйства, а только ревностными, неумолимыми хранителями государственного казначейства: они видели в материальных притязаниях и слезных воплях о субсидиях наших обездоленных и нищих городов только неуместные приставания.

относящихся к 1904-1914 гг., проиллюстрируют это наше утверждение.

Из 1053 городских поселений в 1911 г. водопроводы имели только 204 города (в Саксонии - 100%) с сетью труб, присоединенных лишь к части владений, и с фильтрами лишь в 44 городах; 24 губернских и областных города, а между прочим и такие крупные центры, как Лодзь, Ташкент, Омск, Иваново-Вознесенск, были вовсе лишены водопроводов. По официальному отчету, только 513 городов имели сколь- ко-нибудь удовлетворительную питьевую воду, а остальные 50% пользовались сомнительными услугами водовозов и загрязненными колодцами. Даже в Ленинграде, до введения озонирования, в воде из водопровода (изношенного и часто бездействовавшего) попадалась мелкая рыбешка, водоросли, не говоря уже об инфузориях и бактериях, что вызывало периодические вспышки гастрических эпидемий, а в том числе и азиатскую холеру. Нормальная сплавная канализация в 1904 г. существовала лишь в 11 городах с сетью труб, присоединенной к части владений, а в 29 городах имелась примитивная канализация. Даже ассенизационными обозами могли пользоваться только 395 городов, а во всех остальных вывоз нечистот либо производился один-два раза в год пригородными крестьянами, либо нечистоты просачивались в почву, всемерно заражая ее. Трамваи в 1908 г. имели 32 города, электрическое освещение - 86 городов, газовое - 33 города, телефон 217 городов; в 1907 г. 117 уездных и 7 губернских городов вовсе не знали мощеных улиц, 150 городов не имели скотобоен, в 40 городах не было больниц; наконец, санитарный надзор отсутствовал в 600 городах.

Отсюда видно, что большинство русских городов были лишены самого элементарного городского благоустройства, и в сказанном отношении из всех цивилизованных стран России стояла на последнем месте.

Трудно сомневаться в том, что основная причина этого печального явления заключалась в крайней неудовлетворительности муниципальных финансов, и мне приходится раньше всего нарисовать общую картину финансового положения наших городов до революции.

Государственный бюджет России достиг в 1913 г. 3 250 559 рублей. Из этой суммы 24% шло на военные надобности, около 17% - на железнодорожное ведомство, около 15% - на систему кредита, более 10% - на уплату чиновникам разных ведомств, 7% - на продажу питей, 4% - на полицию, 3% - на Синод и тюрьмы.1 Таким образом, мы видим, что на культурно-производительные расходы падала лишь сравнительно небольшая часть гос. бюджета. Почти все общественно полезные расходы (на санитарию, народное образование, общественное призрение, противопожарную часть и т.п.) выпадали на долю местных самоуправлений. Между тем все виды местного самоуправления имели только 600 млн рублей дохода, из коих 276 307 тысяч руб. -

города, 253 754 p. - земства, около 30 млн - волости и приблизительно 45 млн - сельские общества. Одним словом, местный бюджет, этот базис коммунальной культуры, был в пять раз меньше, чем бюджет государственный, тогда как в Англии, напр., местный бюджет почти равняется государственному. Считая городское население в 1913 г. равным 25 млн, мы видим, что на одного горожанина в год падало лишь 11 руб. дохода и приблизительно столько же расхода. Ясно, что на такую незначительную сумму организовать сколько-нибудь сносно все многочисленные отрасли городского хозяйства и благоустройства было фактически невозможно.

Для сравнения приведем города Соединенных штатов, где в начале XX в. на одного жителя падало расходов 28,9 доллара (около 58 руб.) в Нью-Йорке, 18,3 доллара - в Чикаго и 22,4 доллара - в Филадельфии; в городах Италии 67,7 лиры (свыше 25 рублей) муниципального расхода падало на душу в Риме, 139,6 лир - в Неаполе и 80,8 лир - в Милане.

Выходит, что при одном и том же приблизительно количестве населения город Якобстад превосходил, по развитию своего бюджета, город Шишкеев в 500 раз. Если бы мы привели другие, менее кричащие примеры, то разница оказалась бы не столь феноменальной, но все же поразительное нищенство русских небольших городов и рядом

богатство финляндских городов оставались бы достаточно вразумительными. Ясно, что в наших муниципальных бюджетах было заложено что-то глубоко ненормальное. Беглый анализ позволит нам выяснить всю немощь русских городских финансов и всю безысходность их состояния до революции.