ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Делегаты придунайских стран не успели еще поставить свои подписи под документом, выработанным конференцией в Белграде, как государственный департамент США опубликовал заявление, в котором отвергал новую дунайскую конвенцию.

Столь же негативную оценку результатам конференции в Белграде дал и министр иностранных дел Франции Р. Шуман, выступая вечером 18 августа 1948 г. на заседании комиссии по иностранным делам Совета Республики. Он, в частности, заявил, что Франция не признаёт новую дунайскую конвенцию и намерена' обратиться в Международный суд с обжалованием решений конференции, незаконно лишившей Францию ее '«приобретенных прав»4. Мнение «Форин Оффис» высказал 19 августа на пресс-конференции его представитель, который в ответ на вопрос, признает ли правительство Великобритании конвенцию о судоходном режиме Дуная, заявил: «Это было ясно показано в речи сэра Чарльза Пика в Белграде 18 августа». Днем позже заместитель министра иностранных дел Англии Мэйхью дал в палате общин письменный ответ на запрос консерватора Смизерса о дунайской конференции: «Поскольку на конференции не было достигнуто соглашение относительно новой конвенции, правительство ее величества считает конвенцию 1921 г.

Обращают на себя внимание два аспекта «позиции, занятой

правительствами западных держав по отношению к новой дунайской конвенции. Во-первых, обвинение СССР в навязывании конвенции, узаконившей якобы его «монополию на судоходство по Дунаю»6. Во-вторых, как отмечала газета «Тайме», «в Лондоне основное внимание сосредоточили не на изучении того, что произошло в Белграде, а на логических последствиях этого события»7. С одной стороны, это должно было означать, что дунайская проблема остается нерешенной и следует ждать новых шагов западных держав, в данном случае Великобритании, в вопросе о судоходном режиме Дуная. 2 сентября 1948 г. парижский корреспондент «Нью-Йорк Тайме» С. Сульцбергер подтвердил, что Великобритания и Франция «намерены просить Международный суд вынести решение о законности белградского соглашения». С другой стороны, заявления официальных лиц Вашингтона и Лондона должны были создать впечатление, что «навязывание новой дунайской конвенции может дорого обойтись русским», ибо, как писала «Тайме», западные страны могут ущемить интересы СССР при решении ряда проблем в Европе, в которых он заинтересован: «Безусловно, правительства западных держав сейчас заняты подсчетом, во что это им (русским.— М. М.) обойдется»8.

Антисоветизм был лейтмотивом большинства комментариев в буржуазной прессе, посвященных дунайской конференции. Откровенно правая печать капиталистического мира называла эту конференцию «пародией», «фарсом от начала до конца», сценарий которого был «привезен из Москвы»9. Признавая, как это сделал «Экономист», что «конференция в Белграде была драматическим фиаско как для британской, так и для американской дипломатии», газеты стремились причину этого поражения увидеть в том, что Советский Союз «не делает ни малейшего усилия даже для того, чтобы хотя на словах поддержать идеалы международного сообщества»10, что он на дунайской конференции обеспечивал «свою экономическую монополию в Восточной Европе»11, что придунайские государства «голосовали так, как этого требовала Россия»12.

Частично это были новые, продиктованные раздражением полнейшего поражения, но в большей своей части старые мотивы, рассчитанные на дезинформацию читателя, которому нельзя было сказать о том, что неправедные цели западных держав в Белграде, как и во всей дунайской проблеме, неумолимо вели их к поражению. В то же время они должны были скрыть тот факт, что концепция «сдерживания коммунизма», возобладавшая к моменту Белградской конференции в правящих кругах ведущих капиталистических (государств, исключила возможность их сотрудничества с Советским Союзом даже в тех вопросах, где признавалась его первостепенная заинтересованность. У. Рэйдиус, написавший отчет о деятельности американской делегации в Белграде, признался, что она отправилась на дунайскую конференцию, не надеясь на «достижение приемлемого решения», и лишь «была готова изучить дискуссию и вести переговоры по спорным вопросам»14. Поведение западных делегаций на конференции в Белграде свидетельствует о том, что это международное собрание было использовано ими для обострения «холодной войны» против СССР и стран народной демократии в момент, когда международный империализм приступил к созданию военных бастионов на границах социалистических государств.

Западная буржуазная пресса сожалела в эти дни о том, что пришел конец «приобретенным правам» Англии и Франции на Дунае, усматривая в этом «уничтожение всей концепции международных водных путей сообщения, которая была общим законом для Европы в течение более 130 лет»15. Некоторые политические обозреватели с сожалением отмечали, что «дунайская конференция... является наиболее показательным образцом... дипломатии открытых разногласий, обсуждаемых перед лицом общественности».

Пресса западных держав пыталась поставить под сомнение правомерность новой дунайской конвенции, выдвигая «австрийский аргумент». Несмотря на ясность положения этой страны по отношению к урегулированию дунайской проблемы, несмотря на наличие специального дополнения к принятой в Белграде конвенции о том, "что «представитель Австрии войдет в состав Дунайской комиссии после урегулирования вопроса о договоре с Австрией»17, политические обозреватели обсуждали эту проблему с двух точек зрения: как упущенную возможность повлиять на решения дунайской конференции и как оружие, могущее разрушить результаты ее работы.

Необходимо отметить, что австрийское правительство Фигля-Шерфа, шедшее в фарватере американской политики, на своем заседании 19 августа 1948 г. приняло заявление о том, что «выработанная восточными государствами конвенция о судоходстве по Дунаю не является обязательной для Австрии». Югославская «Политика», анализируя установки западных держав в австрийском вопросе, делала вывод о том, что эта страна специально отрывается от Дуная, чтобы не дать ей укрепить хозяйственные связи с государствами дунайского бассейна и превратить ее «в кнут западных держав на Дунае»18. Насколько реальными были эти планы, должна была показать жизнь. Но уже в первые дни после завершения работы дунайской конференции проявился один результат политики США в австрийском вопросе, о котором И. М. Оинглэр писал: «Отказ США признать новую конвенцию означал, что на практике полномочия новой дунайской комиссии будут распространяться до соприкосновения американской и русской зон в Австрии»19.

Наконец, пресса решилась на то, до чего не дошли правительственные органы США, Англии и Франции: с критической точки зрения рассмотреть действия своих представителей в дунайском вопросе.

Не обошлось и без упреков. «Манчестер Гардиан», например, считала одной из основных причин поражения западных держав в Белграде «крохоборческую позицию французской делегации, которая вызывала особенную враждебность, существовавшую задолго до того, как она укрепилась под русским влиянием»22. Д. Кэмпбелл критиковал государственный департамент за то, что он чрезмерно увлекся «технической стороной подготовки к конференции за счет политической»23.

Следует отметить, что эта критика отнюдь не была нацелена на выяснение того, что произошло в процессе обсуждения дунайской проблемы в Белграде: она скорее подталкивала к новой постановке дунайской проблемы на каком-либо международном форуме, нежели служила выяснению истины. Не случайно У. Рэй-диус, выступая 7 сентября 1948 г. по американскому радио, отразил именно эту идею, заявив, что «уроки (дунайской конференции.— М. М.) усвоены, прецедент создан и выдвинутые идеи не будут забыты»24.

Многочисленные материалы, публиковавшиеся в 'буржуазной прессе по сюжетам дунайской проблемы и конференции в Белграде, и выступления официальных представителей правительств, не смогли, однако, убедить общественное мнение в справедливости тех позиций, которые занимали западные страны по вопросу о судьбе судоходства на Дунае, так как трудно было понять, почему народы дунайского бассейна не имели права самостоятельно решать все вопросы, связанные с навигацией по этой важной европейской торговой магистрали.

Поражение западных держав в Белграде было в то же время исторической победой придунайских народно-демократических стран и СССР. Правительства прибрежных Дунаю государств высоко оценили результаты дунайской конференции. 21 августа 1948 г. состоялось заседание Совета Министров Румынии, на котором был обсужден вопрос об участии румынской делегации в Белградской конференции и принято следующее коммюнике: «Совет Министров с глубоким удовлетворением ознакомился с результатами работы конференции, которые закрепляют независимость и суверенитет Румынской Народной Республики на важной части ее территории в районе Дуная»27. 27 августа правительство Венгрии одобрило доклад главы венгерской делегации в Белграде Э. Мольнара, положительно оценив выработанную конвенцию. Деятельность своих делегаций на Белградской конференции и новую дунайскую конвенцию в августе—октябре 1948 г. одобрили также правительства СССР, Болгарии, Югославии и Чехословакии.

Большое внимание анализу борьбы за Дунай уделил-а пресса придунайских стран. Так, газета '«Ромыния либерэ» главный политический итог завершившейся конференции видела в том, что для империалистических держав «закрылась еще одна традиционная дверь для проникновения на Балканы и в Восточную Европу»28. С принятием новой конвенции, как отмечала газета «Отечествен фронт», «дунайские государства, свободные от политической и экономической зависимости и от нажима со стороны западных империалистических держа в,-получил и полное право самим решать свои вопросы, организовывать плавание кораблей по Дунаю таким образом, как этого требуют их собственные интересы и интересы всех миролюбивых демократических государств, как этого требуют интересы всеобщего мира и международной безопасности»29. «Свободное и открытое судоходство по Дунаю, определенное новой конвенцией,— подчеркивала югославская «Бор-ба»,— будет с настоящего времени служить интересам экономического, культурного и иного сотрудничества придунайских стран и сделает возможным дальнейшее развитие их отношений с другими государствами на основе взаимного уважения и равноправия»30.

Правительства и общественность придунайских стран народной демократии отмечали решающую роль СССР в демократическом решении проблемы Дуная. «Благодаря справедливой, твердой и последовательной политике Советского Союза,— -писала газета «Отечествен фронт»,— вопрос о Дунае получил в новой конвенции... истинно демократическое разрешение, отвечающее жизненным интересам придунайских государств и интересам международного сотрудничества»31. Сразу же после возвращения из Белграда министр иностранных дел Чехословакии В. Клементис отметил, что «советская делегация внесла решающий вклад в победу придунайских государств на конференции»32.

Роль Советского Союза в демократическом решении дунайской проблемы не исчерпывается созданием благоприятных условий для победы в Белграде и конкретным вкладом в успешное завершение работы дунайской конференции. Вокруг него сплотились государства дунайского бассейна, получив реальную возможность противостоять натиску США, Великобритании и Франции. Единство прибрежных стран было основным условием достижения успеха в отражении этого натиска. Ф. Фейто отмечает в своей книге, что западные дипломаты все время стремились разобщить придунайские государства, считая это обязательным условием достижения своих политических целей в районе Дуная33. Американский журнал «Ньюсуик» с сожалением писал 23 августа 1948 г., что .«югославы остались невозмутимыми» даже в то время, когда Ч. Пик предложил избрать местом пребывания дунайской комиссии Беллрад (советская делегация ранее предложила сделать резиденцией этой комиссии румынский город Галац)34. В этом смысле дунайская конференция в Белграде является прекрасным образцом единства социалистических государств, отстоявших свои национальные права и интересы в борьбе с империализмом.

С тех пор прошло 29 лет. Дунайская конвенция выдержала испытание временем. Ратифицированная Чехословакией, Болгарией и Югославией в феврале, Румынией и Венгрией — в марте, СССР и Украинской ОСР — в мае 1949 г., она вступила в силу 11 мая 1949 г. Через шесть месяцев, И ноября 1949 г., открылась первая сессия дунайской комиссии, созданной согласно статье пятой принятой в 'Белграде конвенции.

Правительства США, Англии, Франции а также Греции, Бельгии и Италии попытались использовать начало работы дунайской комиссии для демонстрации своего непризнания конвенции 1948 г. 15 ноября 1949 г. госдепартамент США опубликовал ноты, направленные СССР, УССР, Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии и Югославии, в которых выражал протест против создания дунайской комиссии на базе непризнанной США конвенции35. В этот же день Министерство иностранных дел Франции опубликовало сообщение о вручении правительствам придунайских стран народной демократии и СССР нот с обвинением их в незаконных действиях. «Французское правительство,— говорилось в этих нотах,—не признает законной белградскую конвенцию и считает, что единственно законным актом, определяющим режим

Дуная, остается подписанная в Париже 23 июля 1921 г. конвенция»36.

Эти ноты, как отмечал Б. Бабович, должны были создать впечатление, что «проблема судоходства на Дунае новой конвенцией не разрешена»37. Более того, чтобы (подчеркнуть свое несогласие с решениями Белградской конференции и правомочностью новой дунайской конвенции, правительства Англии, Франции и Италии 6 марта 1953 г. созвали в Риме сессию Европейской дунайской комиссии, которая приняла решение, что «ЕДК будет существовать до тех пор, пока не будет распущена с согласия всех ее членов»38. 5 и 6 января 1956 г. правительства Англии, Франции и США направили Югославии меморандум, в котором предлагали в целях «обеспечения свободы судоходства на Дунае» установить связь между дунайской комиссией и ООН, допустить наблюдателей неприбрежных держав в рабочие органы этой комиссии, взамен предлагая объявить о роспуске ЕДК.

Но ни попытки осуществить давление, ни гальванизация выброшенной на свалку истории конвенции 1921 г., ни так называемые «уступки», предлагавшиеся западными державами, не смогли повлиять на решимость социалистических стран дунайского бассейна реализовать на практике основной документ, принятый на конференции в Белграде,— новую дунайскую конвенцию. Как отмечал В. Даков, определенный ею «режим судоходства впервые стал инструментом справедливой политики, которая способствовала быстрому развитию экономических связей и возрастанию производительных сил стран дунайского бассейна»39. Специалист в области международного речного права венгерский исследователь Ханна Бокор-Сёдё писала: «Мы можем констатировать, что вступление в силу белградской конвенции и обусловленная ею деятельность дунайской комиссии могут служить примером, как соответствующее международное урегулирование эффективным образом содействует улучшению сотрудничества между государствами в различных областях, а в нашем случае — в деле навигации на Дунае»40.

Справедливость основных положений дунайской конвенции и их соответствие интересам всех придунайских государств, ее эффективность как инструмента, обеспечивающего свободное торговое судоходство на Дунае, могут быть подкреплены двумя фактами различного характера. Во-первых, с победой в австрийских правящих кругах идеи постоянного нейтралитета как основной внешнеполитической концепции страны Австрия начала развивать сотрудничество с придунайскими государствами сначала на основе двусторонних соглашений 1954—1957 гг. о регулировании судоходства по Дунаю, а затем, в 1960 г., присоединилась к конвенции 1948 г., став полноправным членом дунайской комиссии41. Начиная с 1957 г. и Федеративная Республика Германия вступила в сотрудничество с дунайской, комиссией, послав на ее 15-е заседание своего наблюдателя. Правительство ФРГ одобрило не только результаты, но и методы работы комиссии и согласилось

выполнять рекомендации конвенции 1948 г. на своем участке Дуная42. Во-вторых, успешная деятельность комиссии в координации работ придунайских стран по улучшению условий судоходства на реке вместе с ростом экономического потенциала социалистических стран дунайского бассейна, развитием между ними тесных и многосторонних связей привели к тому, что в последнее время ежегодный грузооборот на Дунае составлял около 25 млн. т, в то время как объем перевозок на этой реке в годы между двумя мировыми войнами колебался от 2 до 9 млн. т.

Дунай является не только свидетелем новых отношений, сложившихся между государствами социалистического содружества. В гигантские социально-экономические преобразования, которые характеризуют развитие Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии и Югославии, «река внесла свой особый вклад»43. Символом сегодняшнего Дуная является одна из самых сложных и крупных гидроэнергетических и судоходных систем в мире — «Джердап», построенная в районе Железных Ворот (СРР и СФРЮ при техническом содействии Советского Союза). Две социалистические страны ежегодно получают 11 млрд. кВт ч электроэнергии, одновременно значительно улучшив судоходные условия на этом сложном для навигации участке Дуная44.

Реализация этого дерзновенного проекта является непосредственным результатом перехода Дуная в руки придунайских народов, когда стало возможным комплексное использование реки. У древнего Дуная полноводная жизнь в настоящем и блестящие перспективы в будущем. Начаты работы по строительству ряда мощных гидроэлектростанций. Комплексная программа социалистической экономической интеграции стран — членов Совета Экономической Взаимопомощи — предусматривает ряд конкретных мероприятий по использованию Дуная. В настоящее время учитывается возрастание значения дунайского водного пути после вступления в строй гидротехнических сооружений, которые соединят Дунай с Майном и Рейном, создав гигантскую трансевропейскую судоходную магистраль. Уже в настоящее время перед дунайскими народами стоит задача принять участие в сотрудничестве, как это указано в «Заключительном акте» европейского совещания по безопасности, по «созданию единой судоходной системы в Европе»45.