Заключение

Несмотря на то, что с окончания Второй мировой войны прошло уже более семидесяти лет, проблемы исторического прошлого сохраняются в качестве значимого фактора, препятствующего развитию конструктивного диалога Японии с КНР и Южной Кореей.

Истоки проблем исторического прошлого Японии коренятся в периоде колонизации Кореи с 1910 по 1945 гг. и военных действий против Китая в 1931 - 1945 гг. Тем не менее, на внешнеполитической повестке дня отношений Японии с КНР и Республикой Корея они появились только к началу 1980-х - 1990-х гг. К тому времени межгосударственные контакты между указанными странами уже были давно восстановлены соответствующими межправительственными соглашениями, активно развивались торгово-экономические отношения. Добившись больших достижений в области экономики, в Японии стали все чаще задумываться о необходимости повышения профиля страны на международной политической арене. Вместе с тем, многие проблемы в отношениях Японии с КНР и РК так и не были урегулированы.

Военные преступления Японии в странах Азии не получили должного внимания в ходе судов над японскими военными преступниками, которые проводились после окончания Второй мировой войны. На Международном военном трибунале для Дальнего Востока (1946 - 1948 гг.) со стороны обвинения не были представлены ни страны Корейского полуострова, ни материковый Китай, а в центре обсуждения оказались преступления Японии в отношении западных держав, включая атаку на Пёрл Харбор и бесчеловечное обращение с военнопленными из стран-союзниц. Некоторые проблемы, такие как «женщины для утешения», на тот момент вовсе не стояли на повестке дня. Ни Республика Корея, ни КНР также не были приглашены на Сан-Францисскую мирную конференцию и не стали участниками подписанного по ее итогам договора.

Восстанавливая контакты с Токио, Пекин и Сеул предпочли не заострять внимание на военных преступлениях японского милитаристского режима. При нормализации межгосударственных связей с Японией Республика Корея (в 1965 г.) и КНР (в 1972 г.) отказались от имущественных и репарационных претензий, рассчитывая на дешевые японские займы и безвозмездную финансовую помощь. Это позволило японскому руководству в дальнейшем утверждать, что все проблемы послевоенного урегулирования, включая требования выплаты компенсаций частным гражданам за причиненный ущерб, уже решены с юридической точки зрения.

Лидеры авторитарных режимов в Южной Корее могли позволить себе игнорировать общественное мнение в стране, в целом настроенное к Японии негативно, формируя политический курс в отношении Токио исходя из собственного видения национальных интересов. КНР после своего образования в 1949 г. искала пути выхода из дипломатической изоляции (страны капиталистического блока, включая Японию, поддерживали дипломатические отношения с Китайской Республикой на Тайване) и надеялась привлечь Японию на свою сторону «народной дипломатией», выработав позицию отделения «японских милитаристов», которые ввязали страну в агрессивную войну, и «народа Японии», который так же, как и китайский, стал жертвой этой политики.

Еще одним фактором появления проблем исторического прошлого на повестке дня отношений Японии с КНР и РК стали изменения во внешнеполитическом курсе Японии, проявившиеся с конца 1970-х гг., а именно, ее растущее стремление избавиться от «синдрома проигравшей нации» и играть на международной политической арене и в сфере обеспечения региональной безопасности роль, соответствующую ее экономической мощи. Высказывались идеи о необходимости превращения Японии в «нормальное» государство, не обремененное послевоенными пацифистскими самоограничениями. Во внутриполитической плоскости эта тенденция вылилась в дискуссии о необходимости воспитания в японских гражданах чувств патриотизма, которые должны были прийти на смену глубоко укоренившимся в японском обществе после окончания Второй мировой войны пацифистским установкам. Однако такие тенденции привлекли внимание за рубежом, где стали высказываться опасения в возрождении японского милитаризма.

В постбиполярный период тенденция к отказу Японии от послевоенных пацифистских самоограничений еще более укрепилась на фоне опасений сокращения американского военного присутствия в регионе. Произошли значительные изменения в региональном раскладе сил, вызванные стремительным экономическим и военным подъемом КНР. По мере того, как Китай становился все более могущественным игроком в регионе, стремящемся проецировать свою экономическую мощь в политическую сферу, Япония все более активно подключалась к стратегии США по его сдерживанию. Это, в свою очередь, привело к тому, что руководство КНР стало акцентировать проблемы исторического прошлого в отношениях с Японией. Что касается Южной Кореи, с демократизацией страны вопрос о достижении «исторической справедливости» в отношениях с Японией прочно закрепился на внутриполитической повестке дня, а подходы к его решению стали удобным инструментом для критики в ходе внутриполитической борьбы.

Одной из них является проблема посещения политическими деятелями Японии синтоистского храма Ясукуни, которая приобрела внешнеполитическое измерение в 1985 г., после того, как премьер-министр Японии Накасонэ Ясухиро в официальном качестве посетил Ясукуни на 40-летнюю годовщину со дня принятия Японией условий Потсдамской декларации. Визит японского премьер-министра в храм вызвал острую критику за рубежом по причине того, что в списки почитаемых в Ясукуни в качестве божеств-покровителей японской нации включены приговоренные к казни по решению Международного военного трибунала для Дальнего Востока 7 преступников класса «А». Под влиянием этой критики Я.Накасонэ принял решение воздержаться от дальнейших визитов в Ясукуни, аргументировав свое решение внешнеполитическими интересами страны.

Проблема «женщин для утешения» связана с признанием юридической ответственности Токио в отношении женщин, работавших на «станциях утешения» - публичных домах, создававшихся для военнослужащих в местах дислокации японских войск на оккупированных территориях до и во время Второй мировой войны. Широкую публичную огласку она получила только на рубеже 1980-х - 1990-х годов в связи с активизацией деятельности южнокорейских неправительственных организаций. В начале 1990-х гг. был подан целый ряд групповых исков на правительство Японии с требованиями выплаты компенсаций остающимся в живых «женщинам для утешения». Однако в ответ на эти требования Токио настаивал, что все вопросы, касающиеся выплаты компенсаций, уже решены Сан-Францисским мирным договором и соответствующими соглашениями с отдельными странами.

Еще одной проблемой для японской дипломатии стали японские учебники национальной истории, а именно то, как в них подаются события первой половины XX века. Критику со стороны Южной Кореи и Китая вызывают замалчивание в учебных текстах преступлений японской императорской армии, отрицание ответственности Японии за развязывание войны в Азии и на Тихом океане, содержащиеся в учебниках утверждения, будто бы война в Азии была направлена против западной колониальной системы и имела освободительный характер, а также включение в учебники положительной оценки колониальной политики Японии в странах Восточной Азии.

Проблема преподавания истории в японских школах впервые привлекла внимание в КНР, Республике Корея и других азиатских странах в 1982 году. Тогда в ответ на высказываемые за рубежом опасения в возрождении японского милитаризма министерство образования Японии одобрило новый критерий для авторизации учебников - так называемый «пункт о соседних странах», который предписывал при описании событий новейшей истории проявлять «должную деликатность», исходя из принципа международного взаимопонимания и сотрудничества. «Пункт о соседних странах», однако, вызвал негативную реакцию со стороны правоконсервативных сил Японии, которые раскритиковали правительство за уступки под давлением извне. Это в свою очередь только накалило споры вокруг преподавания истории в японских школах.

В основе проводившейся японским руководством в 1990-е гг. «политики извинений» (1991 - 2001 гг.) лежало понимание того, что первым шагом на пути к лидерской роли Японии в мировой политике, соответствующей ее экономической мощи, должно стать восстановление доверия и примирение со странами Восточной Азии. В этот период правительство Японии более четко обозначило свою позицию в отношении проблем истории и перешло от неопределенных фраз о «несчастливом прошлом» к признанию агрессии и осуждению колониальной политики в отношении этих стран. Премьер-министр Хосокава Морихиро (1993 - 1994 гг.) первым недвусмысленно охарактеризовал действия Японии как «агрессивную войну». В свою очередь, возглавлявший японское правительство в 1994 - 1996 гг. Т.Мураяма, представлявший Социалистическую партию Японии (СПЯ), попытался зафиксировать обозначенную М.Хосокавой оценку в качестве официальной позиции Токио. В своем выступлении по случаю 50-летней годовщины окончания войны 15 августа 1995 г. он выразил

извинения в адрес «народов многих стран, особенно Азии» за японскую агрессию и

788

колониальное господство .

В 1990-е гг. наметился определенный прогресс в решении проблемы «женщин для утешения». Важным шагом в этом направлении стало заявление генерального секретаря кабинета министров Японии Ё.Коно, сделанное 4 августа 1993 г., в котором признавалась причастность японской императорской армии к созданию «станций для утешения», а также то, что «зачастую» набор женщин осуществлялся «против их воли» .

По итогам визита президента Республики Корея Ким Дэ Чжуна в Токио в 1998 г. была подписана совместная декларация, содержавшая письменные извинения Японии в адрес Республики Корея. Как рассчитывали в Токио, это должно было поставить точку в спорах с Сеулом по проблемам истории.

По сравнению с успешной поездкой Ким Дэ Чжуна визит в Японию председателя КНР Цзян Цзэминя, состоявшийся в ноябре 1998 г., привел к неоднозначным результатам. Добиться включения извинений в Совместную декларацию о стремлении к партнерству в духе дружбы и сотрудничества (1998 г.) Пекину не удалось, а неоднократная критика подходов Токио к истории в ходе визита привела к росту антикитайских настроений в Японии.

В противоположность превалировавшим в 1990-е гг. в общественном мнении Японии ожиданиям того, что проблемы истории в отношениях со странами-соседями навсегда останутся в прошлом, «политика извинений» не принесла долгосрочного позитивного эффекта на отношения со странами-соседями. Японский политический истеблишмент продолжал оставаться крайне неоднородным в оценках политики Японии первой половины XX века, что не позволило послать за рубеж консолидированный сигнал о «раскаянии» Токио. В день, когда премьер-министр Т.Мураяма принес извинения за японскую агрессивную политику, в храм Ясукуни демонстративно совершили паломничество министры его кабинета. Нередкими были и расходящиеся с принятой Токио официальной линией ревизионистские высказывания крупных чиновников и депутатов парламента. Поскольку Токио продолжал настаивать, что поддерживает деятельность Азиатского фонда для женщин только из соображений морали, в то ^{[778] [779] время как все юридические вопросы, касающиеся компенсаций, уже урегулированы, деятельность этого фонда была воспринята международным сообществом как попытка правительства Японии уйти от международно-правовой ответственности в отношении «женщин для утешения». Не было создано ни одного музея или монумента на общенациональном уровне, который бы освещал вопросы военных преступлений Японии в годы войны. Появление в учебниках истории более подробных критических описаний действий Японии в ходе войны в Азии в большей степени было связано с инициативой отдельных авторов, следовавших в духе распространённых в то время в обществе и академической среде тенденциям, чем являлось результатом целенаправленной линии правительства по продвижению изложения фактов в учебниках в более «раскаивающемся» ключе.}

Невозможность в короткие сроки урегулировать весь комплекс проблем, доставшихся Токио в наследство от колониального прошлого, привела к тому, что консервативные круги в Японии стали считать именно «политику извинений» 1990-х гг. корнем всех бед, запятнавшей «светлый образ» Японии на международной арене в результате привлечения внимания международной общественности к негативным аспектам ее исторического прошлого. На этом фоне появилась тенденция к «исправлению ошибок», которая получила рельефные очертания уже при кабинетах Дз.Коидзуми (2001 - 2006 гг.), а особенно ярко проявилась в годы второго премьерства С.Абэ (2012 г. - по наст. вр.). Она выразилась в постепенном размывании формулировок заявления Т.Мураямы 1995 года с переносом акцента с извинений в адрес стран Азии на достижения «миролюбивой» Японии в послевоенный период и на ее намерение более активно содействовать построению международного мира и безопасности. Были предприняты попытки доказать несостоятельность заявления Ё.Коно как необъективного. Стали высказываться сомнения в целесообразности применения «пункта о соседних странах» при авторизации учебников. При этом об отказе от признания агрессии речь все же пока не шла.

В 2001 г. начался этап обострения проблем исторического прошлого в отношениях Японии с КНР и РК, пришедшийся на период премьерства Дз.Коидзуми (2001 - 2006 гг.). Он был отмечен резким ухудшением отношений Японии с Республикой Кореей и КНР из-за ежегодного паломничества японского премьер-министра в святилище Ясукуни, которое правительство стремилось использовать для повышения своих внутриполитических рейтингов. В этот период регулярно вспыхивали скандалы вокруг японских учебников национальной истории. На требования Пекина и Сеула внести изменения в их содержание правительство Японии отвечало, что не имеет права вмешиваться в учебный процесс. Конфликт вокруг проблем исторического прошлого сопровождался обострением в середине 2000-х гг. споров вокруг территориальной принадлежности островов Сэнкаку/Дяоюйдао и Такэсима/Токто. В

Китае и Южной Корее наблюдался сильный рост антияпонских настроений, среди японцев же точно так же росло недоверие в отношении указанных стран.

На начальном этапе дипломатического конфликта, когда японский премьер впервые нанес визит в храм Ясукуни, а правительство в очередной раз одобрило новые учебники по истории Японии, содержание которых вызвало острую критику со стороны Китая и Южной Кореи, Сеул и Пекин, хотя и использовали в адрес Токио жесткую риторику, не стали, тем не менее, отказываться от политического диалога с ним. В соответствии с намеченным графиком в октябре 2001 г. прошли визиты Дз.Коидзуми в Южную Корею и Китай. Приступивший к обязанностям в феврале 2003 г. новый президент Республики Корея Но Му Хён пообещал в соответствии с духом совместного заявления 1998 года не делать в течение своего президентского срока дипломатической проблемы из вопросов, касающихся истории японо­южнокорейских отношений. В Китае в преддверии очередной смены политического руководства обсуждалась возможность «нового мышления» в отношениях с Японией, основанного на отказе от излишнего акцентирования различий двух стран в оценках истории. При этом Сеул и Пекин ждали шагов навстречу со стороны Токио, и прежде всего лично со стороны Дз.Коидзуми. Однако в противоположность тому, что сделал Я.Накасонэ в середине 1980-х гг., японский лидер не стал отказываться от обещания наносить ежегодные визиты в храм Ясукуни.

В результате политический диалог стал давать сбои. После второго посещения Дз.Коидзуми храма Ясукуни в апреле 2002 г. был отменен официальный визит премьер- министра Японии в Китай, и в дальнейшем Пекин поддерживал диалог с Токио, понизив уровень визитов до министерского; встречи лидеров двух стран проходили впредь только на полях международных форумов, прежде всего, АТЭС, АСЕМ и саммитов в формате АСЕАН+ (практика встреч на полях международных мероприятий была прекращена в 2005 г.). Обмен визитами между лидерами Японии и РК продолжался вплоть до паломничества Дз. Коидзуми в храм Ясукуни 17 октября 2005 г., после чего двусторонние контакты на высшем уровне были заморожены. Также в 2005 г. не состоялась ежегодная трехсторонняя встреча на высшем уровне между Южной Кореей, Японией и Китаем, проходившая регулярно с 1999 г. на полях саммита «АСЕАН+3».

Нивелировать негативный эффект от ежегодных визитов в Ясукуни Дз.Коидзуми пытался разъяснением своих мотивов (отдать дань памяти и уважения в отношении тех, кто отдал жизни за родину на поле боя). В заявлениях японского лидера подчеркивалось, что своими визитами он не пытается оправдать милитаристскую политику Японии или выразить уважение военным преступникам класса «А», что он принимает результаты Международного военного трибунала для Дальнего Востока и не допустит отхода Японии от следования по пути

мирного государства. В ходе визитов в КНР и Республику Корея в начале премьерского срока Дз.Коидзуми посетил Мемориальный музей антияпонской войны китайского народа на мосту Марко Поло в Пекине и музей, посвященный участникам движения за независимость Кореи, бывшую тюрьму Содэмун, в Сеуле, где вновь озвучил извинения за ущерб, нанесенный в результате японской агрессии и колониального господства. Дз.Коидзуми подтвердил приверженность заявлению Т.Мураямы 1995 г., а по случаю шестидесятилетней годовщины окончания Второй мировой войны опубликовал новое заявление, в целом идентичное заявлению Т.Мураямы, но за тем исключением, что Южная Корея и Китай были в нем особо отмечены как страны, с которыми Япония намерена сотрудничать для укрепления мира и благополучия в Азии. Однако расчеты администрации Дз.Коидзуми на то, что разъяснение Сеулу и Пекину мотивов этого шага позволит нормализовать с ними политические отношения, так и не оправдались.

Степень гибкости, которую Сеул и Пекин могли позволить себе в выстраивании внешнеполитической линии визави Токио, была ограничена ростом негативных настроений по отношению к Японии в общественном мнении КНР и РК, которые, как это показали масштабные антияпонские демонстрации в Китае 2005 года, иногда выходили из-под контроля правительства. В общественном мнении самой Японии соответственно усиливалось недовольство тем, что проблемы исторического прошлого используются странами-соседями как политическая карта для оказания давления на Токио. В японо-китайских отношениях ситуация отягощалась тем, что Япония пошла на усиление своих военных обязательств перед США, мотивируя это «китайским фактором».

Стоит отметить, однако, что спад в отношениях Японии с КНР и Южной Кореей при Дз.Коидзуми затронул в основном политическую сферу, а именно - диалог на высшем уровне. Между тем, на протяжении всего периода стороны продолжали поддерживать контакты по представляющий взаимный интерес практическим вопросам, взаимодействовали в рамках шестисторонних переговоров по ядерной проблеме Корейского полуострова. В декабре 2003 г. Япония и Южная Корея начали переговоры о создании зоны свободной торговли. Продолжало расти торгово-экономическое взаимодействие Японии и КНР, которая уже в 2007 г., обогнав США, стала крупнейшим торговым партнером Японии.

Также обращает на себя внимание влияние проблем исторического прошлого на взаимодействие исследуемых стран в области обороны и безопасности. На одобрение учебников национальной истории и визиты Дз.Коидзуми в Японии Сеул и Пекин реагировали отменой контактов по линии оборонных ведомств. Споры вокруг территориальной принадлежности островов Такэсима/Токто и Сэнкаку/Дяоюйдао Сеул и Пекин увязывали с нежеланием Токио примириться со своим прошлым. Кроме того, Китая и Южная Корея вошли в число немногих стран, которые публично выразили недоверие мерам Японии по расширению участия сил самообороны в многонациональных операциях за рубежом.

Негативные проекции имелись и на декларируемом Японией намерении играть более весомую роль на международной политической арене. Сеул и Пекин не поддерживали стремление Токио занять место постоянного члена в Совете Безопасности ООН, в качестве аргумента приводя отсутствие у него достаточных для этого «этических оснований» и «доверия стран Азии».

Период правления либерал-демократов после Дз.Коидзуми (2006 - 2009 гг.) и Демократической партии Японии (2009 - 2012 гг.) был тактической «передышкой» в спорах по проблемам истории. Хотя обе стороны - Япония и КНР/Южная Корея - приложили усилия для нормализации значительно охладившихся к тому времени отношений и даже демонстрировали готовность к некоторому компромиссу по проблемам исторического прошлого, принципиального сближения сторон в вопросах оценки истории не произошло.

Попытки приглушить остроту споров вокруг проблем исторического прошлого в период правления кабинетов ЛДП после Дз.Коидзуми (2006 - 2009 гг.) не могут быть объяснены политическими предпочтениями японских премьеров, поскольку по крайней мере два из трех возглавлявших в тот период правительство страны политиков - С.Абэ и Т.Асо - придерживались правоконсервативных взглядов, высказывались в пользу продолжения паломничества в Ясукуни членами японского кабинета министров и парламентариями (и даже императором Японии), призывали отказаться от «мазохистского» взгляда на историю в японских учебниках и выражали сомнения в правильности позиции предшествующих кабинетов по отношению к проблеме «женщин для утешения». Тем не менее, принимая во внимание тот факт, что Пекин и Сеул условием к восстановлению диалога с Токио на высшем уровне ставили отказ главы кабинета министров Японии от посещений храма Ясукуни, С.Абэ, Я.Фукуда и Т.Асо воздерживались в период своего правления от посещения святилища. Впрочем, С.Абэ и Т.Асо делали пожертвования в Ясукуни, что вызывало негативную реакцию восточноазиатских партнеров Токио, однако более сдержанную, чем это было бы при их личных визитах в храм.

По итогам визитов С.Абэ в Пекин и Сеул в 2006 г. были достигнуты договоренности выстраивать двусторонние отношения с учетом обоюдных долгосрочных национальных интересов, отложив в сторону существующие политические разногласия. С обеими странами Токио договорился о проведении совместных исторических исследований.

Положительный резонанс в Японии вызвало выступление Вэнь Цзябао в японском парламенте в 2007 г., в ходе которого премьер Госсовета КНР публично выразил признательность Японии за неоднократное принесение извинений и оказание КНР содействия в рамках программ ОПР, а также приветствовал намерение Токио играть большую роль на международной арене. В мае 2008 г. состоялся первый за десять лет визит в Японию Председателя КНР Ху Цзиньтао, в ходе которого стороны подтвердили, что будут прилагать усилия для построения взаимовыгодных отношений, основанных на общих стратегических интересах. Впервые за послевоенную историю отношений Японии и Китая состоялся обмен визитами военных кораблей. 18 июня 2008 г. было подписано рамочное соглашение о совместных разработках ресурсов в Восточно-Китайском море.

В отношениях Японии с Республикой Кореей также наметилось некоторое потепление, особенно после того, как в феврале 2008 г. пост президента страны занял Ли Мён Бак, который заявил о намерении кардинально улучшить отношения с Японией на основе ориентированной в будущее прагматичной политики при отказе от политизации вопросов исторического прошлого.

В указанный период проблемы исторического прошлого по-прежнему фигурировали в повестке дня японо-южнокорейских и японо-китайских контактов на высоком и высшем уровне, не играя, тем не менее, значимой роли в их содержательной части. Японии удалось приглушить звучание этих проблем в отношениях с КНР и РК, однако ни одно из фундаментальных противоречий урегулировано не было. Японские власти продолжали использовать тему исторического прошлого в своих внутриполитических целях, совершая шаги и допуская высказывания, которые в КНР и РК воспринимались как оскорбительные. Была продолжена практика посещения депутатами правящей ЛДП храма Ясукуни, которая в очередной раз получила одобрение в качестве официального курса партии. В марте 2007 г. премьер-министр С.Абэ подверг сомнению объективность заявления Ё.Коно 1993 г. по проблеме «женщин для утешения», а в японских учебниках сокращалось число упоминаний о военных преступлениях Японии. Вышеуказанное давало почву для возникновения проблем исторического прошлого на политической повестке дня для Японии в будущем.

Победившая на выборах в палату представителей парламента Японии в 2009 г. Демократическая партия (ДПЯ) обещала уделить больше внимания развитию отношений со странами Азии с учетом изменения геополитических раскладов в регионе. Первый премьер- министр от ДПЯ Ю.Хатояма ратовал за региональную интеграцию, и такая позиция диктовала необходимость более примирительного подхода правительства к проблемам исторического прошлого.

В частности, Ю.Хатояма заявил, что не намерен посещать Ясукуни, и призвал остальных министров кабинета последовать его примеру. Эту линию продолжил следующий премьер- министр от ДПЯ Н.Кан. 15 августа 2010 года никто из членов правительства Японии не нанёс визит в храм по случаю дня окончания войны. В следующем 2011 г. члены кабинета министров

Н.Кана также воздержались от паломничества в Ясукуни. Однако зарождавшуюся при ДПЯ традицию в следующем году нарушили два министра кабинета Ё.Нода.

10 августа 2010 г. премьер-министр Н.Кан сделал заявление в связи со столетней годовщиной аннексии Корейского полуострова, в котором первым из японских лидеров признал, что присоединение Корейского полуострова к Японии осуществлялось против воли корейского народа. Несмотря на то, что некоторые аспекты заявления вызвали критику со стороны политических и общественных кругов Южной Кореи, в целом оно было воспринято в обеих странах как шаг вперед в японо-южнокорейских отношениях.

К концу пребывания ДПЯ у власти, однако, японо-южнокорейские отношения значительно охладились из-за обострения территориального спора вокруг островов Токто/Такэсима, а также по причине ряда высказываний японского руководства, в частности, премьер-министра Ё.Ноды, позволяющих сделать вывод об отходе ДПЯ от деликатной позиции в отношении проблем истории. Возвращению проблематики исторического прошлого на двустороннюю повестку дня способствовало решение конституционного суда Республики Корея, признавшего несоответствующим конституции страны бездействие южнокорейского правительства в вопросе о «женщинах для утешения».

В отношениях с Китаем в период нахождения Демократической партии Японии у власти проблемы исторического прошлого фактически исчезли с политической повестки дня. Место проблем истории как негативного фактора в двусторонних отношениях, однако, вскоре занял обострившийся территориальный спор вокруг островов Сэнкаку/Дяоюйдао.

В итоге за годы правления ДПЯ правительству Японии так и не удалось добиться улучшения в отношениях со странами региона. Усилия кабинетов ДПЯ в направлении урегулирования проблем исторического прошлого были непоследовательны и принесли лишь временные результаты. Неоднородность ДПЯ не позволила даже сформировать единой партийной позиции по этому вопросу, а демонстрируемые рядом демократов примирительные шаги в адрес КНР и Южной Кореи по проблемам исторического прошлого во многом определялись их стремлением провести четкую грань между собой и либерал-демократами.

Результаты совместных японо-китайских и японо-южнокорейских исторических исследований, начатые при кабинетах ЛДП и завершенные при ДПЯ, продемонстрировали значительные расхождения сторон в оценках событий первой половины XX века, притом настолько существенных, что Китай настоял на изъятии некоторых глав итоговых докладов экспертов при публикации. Участники с японской стороны не отрицали факт агрессии Японии, однако переносили ответственность за разжигание споров вокруг истории на партнеров. Тем не менее, стороны приветствовали дальнейшую работу по совместному изучению истории с целью вывести проблемы исторического прошлого за рамки политического диалога.

Возвращение в 2012 г. либерал-демократов к власти после трехлетнего правления ДПЯ привело к очередной активизации правоконсервативных сил в Японии и возвращению проблем исторического прошлого на внешнеполитическую повестку дня в Японии. В начале своего второго премьерского срока С.Абэ обозначил намерение отойти от оценок итогов Второй мировой войны, выработанных официальным Токио в 1990-е гг. В частности, он указал на невозможность придерживаться в неизменном виде заявления Т.Мураямы 1995 г., выразил сомнения в объективности заявления Ё.Коно 1993 г. по вопросу «женщин для утешения», допустил ряд других высказываний, свидетельствующих о его правоконсервативных взглядах. Заявив о стремлении не допустить негативного влияния проблемы Ясукуни на отношения с КНР и РК, в декабре 2013 г. С.Абэ тем не менее совершил паломничество в этот храм, что стало первым визитом главы кабинета министров Японии в Ясукуни после премьер-министра Дз.Коидзуми в 2006 г.

Подобно Дз.Коидзуми, С.Абэ предпринял усилия для разъяснения японской позиции, опубликовав в связи с визитом в храм Ясукуни заявление «Клятва в вечном мире». Японский лидер подтвердил свою решимость придерживаться принципа отказа от войны, основываясь на «сильном раскаянии за прошлое», и подчеркнул отсутствие намерения «ранить чувства китайского и южнокорейского народов» .

По состоянию на июнь 2017 года, С.Абэ после 2013 г. больше ни разу не посещал храм Ясукуни. Вместе с тем сам премьер-министр и ряд министров его кабинета продолжали делать регулярные подношения в храм по случаю проведения там весенних и осенних праздничных церемоний и в связи с годовщиной окончания войны. Кроме того, святилище неоднократно посещали японские парламентарии и министры кабинета С.Абэ, включая главу оборонного ведомства.

В начале второго премьерства С.Абэ были предприняты шаги для дезавуирования заявления Ё.Коно 1993 г. по проблеме «женщин для утешения». Созданная по инициативе правительства экспертная группа для изучения вопроса «с научной точки зрения» пришла к выводам, что текст заявления, включая абзацы о принуждении женщин к работе на «станциях утешения», был составлен с учётом пожеланий южнокорейской стороны, а лежащие в его основе показания бывших «женщин для утешения» не верифицировались^{[780] [781]. По всей видимости, в Токио пытались показать, что заявление Ё.Коно не основано на реальных фактах, а является политическим продуктом.}

После возвращения С.Абэ к власти изменения произошли и в позиции правительства по проблеме учебников истории. В преддверии выборов в верхнюю палату парламента летом 2013 года в число предвыборных обещаний ЛДП было включено положение о необходимости

792

пересмотра в будущем т.н. «пункта о соседних странах» . В критерии, используемые при авторизации учебников, были добавлены новые пункты, а именно - обязательное отображение официальной точки зрения по вопросам новейшей истории, а также соответствие духу обновленного Основного закона об образовании 2006 года, одна из его статей которого призвана воспитывать в школьниках чувство патриотизма. Представляется, обновленные критерии служат цели формирования консенсуса в японском обществе по поводу оценки политики Японии конца XIX - XX вв. Ранее внутрияпонские дискуссии по этим вопросам неоднократно привлекали внимание из-за рубежа и становились причиной дипломатических скандалов. Пересматривать позицию 1990-х гг. об агрессивном характере войн, ведшихся Японией с конца XIX века, в Токио пока не решаются, но по аспектам, где это возможно, стараются обелить «оскверненный политикой извинений» образ Японии.

В опубликованном в связи с 70-летней годовщиной окончания войны заявлении С.Абэ не стал, как это изначально ожидалось, пересматривать основные положения заявления Т.Мураямы 1995 г. Более того, он даже несколько конкретизировал его содержание, перечислив страны, которым был нанесен наибольший ущерб в результате агрессии Японии в Азии, и в завуалированной форме упомянул о проблеме «женщин для утешения». С другой стороны, очевидным было стремление С.Абэ вписать действия японской императорской армии в рамки сложившихся на тот момент международных реалий. Большую смысловую нагрузку в этой связи несли пассажи о необходимости для Японии перестать нести «бремя извинений», а также о готовности страны расширить свой вклад в поддержание международного мира и процветания . Таким образом, заявление С.Абэ можно в целом оценить как попытку лавирования между запросами внутри страны и ожиданиями из-за рубежа.

Продвижение тезиса о необходимости покончить с «бременем извинений», равно как и иные указанные выше шаги новой администрации, свидетельствует о стремлении кабинета С.Абэ отказаться от стратегической линии, диктуемой «дипломатией извинений» 1990-х гг. Эти шаги, очевидно, были предприняты навстречу ожиданиям консервативных слоев населения, ^{[782] [783] составляющих основу электоральной поддержки правящего кабинета. Вместе с тем они неизбежно приводили к значительному охлаждению отношений с КНР и Республикой Корея.}

На фоне ведущихся в Японии дебатов о пересмотре заявления Ё.Коно 1993 г. и регулярных политически некорректных высказываний японских политиков по проблеме «женщин для утешения» новый президент Республики Корея Пак Кын Хе заняла по данному вопросу крайне жесткую позицию, поставив наличие прогресса в его решении условием для проведения саммита с премьер-министром С.Абэ. В результате почти на три года диалог с Японией на высшем уровне был заморожен.

Выйти из политического тупика стороны смогли путем выработки в декабре 2015 года договоренности по проблеме «женщин для утешения». Токио вновь подтвердил причастность японского военного руководства к созданию «станций утешения» и признал свою «ответственность» (о юридической ответственности речь по-прежнему не шла), а также выделил 1 млрд. иен из государственного бюджета страны в специальный фонд поддержки бывших «женщин для утешения», который был учрежден правительством Республики Корея, подчеркнув при этом, что это не является компенсацией. С.Абэ в качестве главы кабинета министров Японии принес извинения всем бывшим «женщин для утешения». Взамен Сеул подтвердил, что при условии выполнения всех вышеуказанных мер проблема «женщин для утешения» будет решена окончательно и бесповоротно, и обещал впредь воздерживаться от публичной критики Токио на международной арене. Также Сеул обещал приложить усилия к решению вопроса о демонтаже статуи «женщины для утешения», установленной южнокорейскими неправительственными организациями напротив японского посольства в Сеуле.

Однако, как оказалось в дальнейшем, урегулировать «окончательно и бесповоротно» проблему не удалось. В Южной Корее договоренность раскритиковали как «дипломатический сговор, предавший чаяния народа», правительство РК было вынуждено подтвердить право жертв требовать от Японии дальнейших компенсаций в индивидуальном порядке, а южнокорейские неправительственные организации установили новую статую «женщине для утешения» у генконсульства Японии в Пусане, аналогичную той, что была установлена в Токио.

Вместе с тем, договоренность позволила, по крайней мере, на время, нормализовать политические отношения Японии и РК. Новый президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин, указывая на то, что в южнокорейском обществе договорённость не пользуется поддержкой, вместе с тем заявил о готовности не ставить решение проблемы «женщин для утешения» условием развития двусторонних отношений, которые он намерен продвигать параллельно по двум «дорожкам»: сотрудничество для поддержания мира и стабильности в Северо-Восточной Азии и диалог по вопросам истории.

Отношения с КНР значительно ухудшились еще к концу премьерского срока Ё.Ноды по причине национализации Японией оспариваемых Пекином островов Сэнкаку/Дяоюйдао в сентябре 2012 года. В дальнейшем ситуацию усугубили ряд высказываний С.Абэ, демонстрирующих намерение отойти от устоявшихся взглядов Токио на историю, а также его визит в Ясукуни в декабре 2013 г.

Новое руководство КНР во главе с Си Цзиньпином публично пообещало не идти на компромисс с Японией в споре по территориальной принадлежности островов Сэнкаку/Дяоюйдао и по вопросам истории, одновременно выразив готовность к развитию обменов в неполитической сфере, и прежде всего торгово-экономических связей.

Уже в самом начале премьерства С.Абэ в результате накопленного в двусторонних отношениях груза политических проблем между Японией и Китаем были заморожены контакты на высшем и министерском уровнях, включая те, что проводились в рамках многосторонних форумов, приостановлены японо-китайский диалог высокого уровня по вопросам экономики и целый ряд форматов на рабочем уровне. В качестве условий для восстановления полноценного диалога с Токио Пекин поставил признание Японией наличия территориального спора с Китаем и публичное обещание С.Абэ воздержаться от дальнейших визитов в Ясукуни. В ответ кабинет С.Абэ настаивал на ведении диалога без предварительных условий.

Не добившись друг от друга уступок, во избежание негативных последствий для торгово-экономической и других областей сотрудничества стороны стали искать пути нормализации отношений. По результатам встречи секретаря Совета национальной безопасности Японии С.Яти и члена Госсовета КНР Ян Цзечи в Пекине 7 ноября 2014 года были сформулированы четыре пункта для улучшения японо-китайских отношений, один из которых фиксировал готовность двух стран преодолевать политические трудности в двустороннем диалоге^[784]. После первой встречи председателя КНР Си Цзиньпина и Абэ Синдзо на полях форума АТЭС в ноябре 2014 г. стали возобновляться замороженные диалоговые форматы, а также регулярные политические контакты на полях международных форумов, в том числе на высшем уровне.

Тем не менее, взаимное недоверие между двумя странами сохраняется. Токио критикует Пекин за «повышенную активность» в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях, а в Пекине с опасением относятся к новому курсу Японии в области обороны и безопасности. В КНР подчеркивают, что корень проблем в двусторонних отношениях кроется во взгляде Японии на историю и в ее двойственном отношении к Китаю, которое на словах выражается в заверениях об отсутствии угрозы со стороны КНР, а на деле - в привлечении к этой угрозе международного внимания.

Дополнительные трудности для Токио создает то, что Пекин, как, впрочем, и Сеул, активно выносят проблематику исторического прошлого за рамки двусторонних отношений с Японией, критикуя позицию Токио на различных международных площадках, включая ООН, и в ходе встреч с зарубежными коллегами. Повышенное внимание в Японии вызывает растущая солидарность КНР и Республики Корея по проблемам исторического прошлого. Кроме того, Сеул старается заручиться поддержкой Вашингтона.

США предпочли не занимать в споре по проблемам истории между своими союзниками в Восточной Азии - Японией и Республикой Корея - чью-либо сторону, предпочитая посредническую роль. Дальнейшее обострение противоречий в регионе на почве проблем исторического прошлого, по-видимому, не соответствует американским интересам. США поддерживают планы С.Абэ по модернизации вооруженных сил и юридическому обеспечению курса в области безопасности, выражают солидарность с его политикой «активного пацифизма». Вместе с тем Вашингтону не выгодно, чтобы эти шаги предпринимались на фоне растущих трений между Японией и ее соседями. Стоит отметить, что КНР и Республика Корея - одни из немногих стран, публично выразивших критику в отношении проводимых администрацией С.Абэ реформ в области обороны и безопасности, которые в числе прочего затрагивают право на коллективную самооборону и расширение возможностей японских Сил самообороны для участия в зарубежных операциях.

Видимо, американский фактор стал одним из основных причин смягчения позиции С.Абэ по проблемам исторического прошлого. В настоящий момент работа Токио по их урегулированию идет на двух направлениях: исправление «ошибочных представлений», вызванных «политикой извинений» 1990-х гг., с одной стороны, и акцентирование достижений послевоенной Японии как «миролюбивого государства», более не представляющего военной угрозы, с другой. Также подчеркивается, что проблемы исторического прошлого не должны политизироваться или становиться дипломатической проблемой, а поиск исторической правды следует поручить экспертам и историкам.

Нынешний глава кабинета министров Японии, по всей видимости, будет продолжать пошаговые усилия, направленные на то, чтобы решение проблем исторического прошлого не стояло в качестве условия для развития отношений с Китаем и Южной Кореей в политической и иных областях. Для этого администрация С.Абэ будет искать границы «допустимого поведения» по проблемам истории, которое позволит, с одной стороны, не вызвать сбоев в диалоге со странами Восточной Азии, с другой - не поступиться внутриполитическими интересами.

Кроме того, рассматривая актуализацию проблем исторического прошлого в политической повестке дня двусторонних отношений с КНР и РК как результат попыток восточноазиатских соседей Японии оказать давление на Токио в целях решения своих внутриполитических задач, С.Абэ будет стремиться заручиться поддержкой своих западных союзников. Он, скорее всего, будет ссылаться на то, что международное сообщество в целом принимает и приветствует взгляды Токио на историю и на его шаги по урегулированию проблем прошлого, заверяя при этом, что Япония не отойдет от заявления Т.Мураямы в его принципиальных пунктах и не откажется от пути миролюбивого государства. На международной арене будет продолжена информационно-разъяснительная работа по «исправлению ошибок» и «неверных представлений», вызванных «политикой извинений» 1990-х гг.