Взаимодействие России и Туркмении в 2006-2012 гг.: на пути к стратегическому партнерству
Новый подъем в российско-туркменских отношениях начался в январе 2006 г. 23 января, для обсуждения накопившихся проблем экономического сотрудничества, в Москву прибыл С. А. Ниязов. Для него данная поездка стала вынужденной — с приходом к власти в Иране М. Ахмадинеджада отношения между Ашхабадом и Тегераном, прежде являвшиеся предметом гордости Туркменбаши, резко ухудшились. Последнее обстоятельство объяснялось тем, что во время предвыборной кампании в Иране С. А. Ниязов поддержал более удобную для него кандидатуру А. А. Хашеми-Рафсанджани. В итоге единственный альтернативный российскому маршрут экспорта туркменского газа — в Иран — оказался под угрозой1495. Учитывая все вышесказанное, в своем приветственном обращении к президенту России С. А. Ниязов был подчеркнуто вежлив, одобрив действия Москвы по повышению цен на газ, поставляемый Киеву, и заявив о готовности Туркмении участвовать в совместных с Россией энергетических проектах1496. В ходе состоявшихся переговоров стороны достигли принципиального согласия по одному из ключевых вопросов — о создании на территории Туркменистана совместных предприятий по добыче и транспортировке газа. Соответствующая возможность предусматривалась еще Соглашением о сотрудничестве в газовой отрасли 2003 г., но, в силу недоверия Атттха- бада к своим партнерам, так и не была реализована на практике. Также С. А. Ниязов получил гарантии долгосрочного взаимодействия с Москвой в экспорте туркменского топлива на Украину и в страны Восточной Европы1497. С января 2006 г. Туркменистан превратился в ведущего поставщика природного газа на Украину, сократившую его закупки у России. Хотя цена на туркменские энергоресурсы оказалась почти вдвое ниже, чем на российские (50 против 95 долл. за тысячу куб. м), Киев отказался платить за поставленный газ и Ашхабаду. Лишь под угрозой прекращения поставок, в марте 2006 г., Украина обязалась погасить свою задолженность перед Туркменистаном1498. Весной 2006 г. «Газпром» и правительство Туркмении начали переговоры о реализации договоренностей, достигнутых В. В. Путиным и С. А. Ниязовым в январе. Ашхабад подтвердил свою готовность увеличить поставки газа в Россию с 12 млрд. до 50 млрд. куб. м в год, однако повысил цену на топливо с 65 до 100 долл. за тысячу куб. м1499. Поначалу «Газпром» отказывался принять данные условия, но затем, опасаясь утраты туркменского рынка, все же согласился на них. А. Б. Миллер отправился в Ашхабад, где 5 сентября подписал соглашение о закупках туркменского газа в 2007-2009 гг. по 100 долл. за тысячу куб. м1500. Данное соглашение стало первым коммерческим контрактом «Газпрома» с поставщиками, в котором российский монополист согласился на высокие цены. На переговорах с А. Б. Миллером Туркменбаши заявил: «В первую очередь мы будем обеспечивать газом Россию. Не думайте, что Туркмения хочет куда-то уити со своим газом... Транскаспийский газопровод мы не готовы рассматривать»1501. Вместе с тем, в качестве условия долгосрочного партнерства с «Газпромом» — до 2035 г. — он предложил освоение за счет российской компании еще не разработанного Йолотанского месторождения. Для этого стороны должны были создать совместное предприятие, а транспортировку газа предполагалось обеспечивать путем расширения мощностей проектируемого Прикаспийского газопровода с 10 млрд. до 40 млрд. куб. м в год1502. 3 ноября 2006 г. С. А. Ниязов на встрече с министром иностранных дел Германии Ф. В. Штайнмайером официально заявил, что запасы природного газа Йоло- тана составляют 7 трлн. куб. м — в два раза больше запасов российского Штокмановского месторождения. Туркменбаши пригласил германскую сторону к сотрудничеству в совместном с «Г азпромом» сооружении Прикаспийского газопровода. Данное предложение сразу же было принято, хотя С. А. Ниязов не отказался от обещания, что «Газпром» будет первой иностранной компанией, допущенной к добыче газа на материке (ранее все иностранцы получали лицензии только для добычи топлива на каспийском шельфе)1503. Таким образом, в 2006 г. российско-туркменские отношения в энергетической сфере заметно активизировались, и стороны начали реализацию ранее достигнутых ими договоренностей. Однако в ночь на 21 декабря 2006 г. из Ашхабада пришло сообщение о смерти С. А. Ниязова. После этого в Туркмении произошел государственный переворот: в нарушение норм действующей конституции1504, исполняющим обязанности президента стал не председатель Меджлиса О. А. Атаев, а вицепремьер правительства республики, министр здравоохранения Г. М. Бердымухаме- дов. Против О. А. Атаева было возбуждено уголовное дело, и по решению Совета безопасности республики он был арестован1505. Смерть С. А. Ниязова означала не только начало борьбы за власть в Туркмении, но и возможность пересмотра новым руководством республики ее внешнеполитического курса. Безусловно, политику Туркменбаши нельзя было назвать пророссийской, однако именно при нем Москва добилась гарантий контроля над экспортом туркменских энергоресурсов до конца 2009 г. с возможностью последующего подписания долгосрочных контрактов в газовой сфере. После смерти С. А. Ниязова победа «Г азпрома» в борьбе с ЕС за месторождения туркменского газа и маршруты его транспортировки более не являлась гарантированной. Сердару удалось резко поднять цену на топливо, отпускаемое России, и теперь оно ни при каких обстоятельствах не могло подешеветь. Однако обязательства Ашхабада не участвовать в проектах экспорта газа на Запад в обход российской территории ушли вместе с покойным президентом, так как не были зафиксированы документально1506. Это вызвало серьезную тревогу у России, вынужденной выстраивать отношения с Туркменистаном почти с чистого листа. 22 декабря 2006 г. В. В. Путин направил Г. М. Бердымухамедову послание с соболезнованиями по поводу смерти С. А. Ниязова. В нем, в частности, говорилось: «Мы знали Сапармурата Атаевича как друга России. Благодаря его усилиям заложен прочный фундамент многопланового российско-туркменистанского сотрудничества. Убежден, что сохранение преемственности в укреплении нашего партнерства отвечает подлинным интересам народов России и Туркменистана»1507. Вскоре В. В. Путин посетил посольство Туркмении в Москве, где почтил память Сердара и оставил запись в книге соболезнований1508 . 26 декабря решением Халк Маслахаты в конституцию Туркмении были внесены изменения, согласно которым действующий и. о. президента получил право баллотироваться на высший государственный пост в стране1509; это означало, что новым «главой всех туркмен» в феврале 2007 г. будет избран Г. М. Бердымухамедов. 30 декабря В. В. Путин направил Г. М. Бердымухамедову поздравление с Новым годом, в котором отмечалось: «Россия всегда была и остается надежным другом Вашей страны. В эти дни с удовлетворением отмечаем, что народ Туркменистана с высоким достоинством проходит непростой для каждого государства период, связанный с уходом лидера, долгие годы возглавлявшего страну. Безусловная заслуга в этом принадлежит нынешнему руководству Туркменистана»1510. После этого у глав двух государств состоялся телефонный разговор, в ходе которого туркменская сторона выразила уверенность, что двусторонние отношения будут и впредь развиваться по восходящей во всех областях, в том числе в сфере энергетики1511. Это означало согласие нового туркменского лидера на постепенное расширение взаимодействия с Москвой. 24 апреля 2007 г. Г. М. Бердымухамедов совершил свой первый рабочий визит в Россию, ставший его второй зарубежной поездкой после посещения Саудовской Аравии, совмещенного с хаджем по святыням ислама. Это свидетельствовало о том, что новый туркменский лидер не ставит контакты с Москвой во главу своих внешнеполитических приоритетов, но будет рассматривать их как более важное направление своей дипломатии, чем сотрудничество со странами Запада. В ходе состоявшихся переговоров главы России и Туркмении рассмотрели ключевые вопросы двусторонних отношений. Основное внимание, как и в годы президентства С. А. Ниязова, они уделили проблемам взаимодействия в энергетической сфере. Безусловным достижением Москвы в данной области стало согласие Г. М. Бердымухамедова продолжить сотрудничество с «Г азпромом» на основе подписанного в 2003 г. долгосрочного соглашения. Это означало, что и более поздние договоренности В. В. Путина и С. А. Ниязова по данным сюжетам останутся в силе. Кроме того, стороны рассмотрели вопросы взаимодействия в гуманитарной сфере, подтвердив приверженность курсу на укрепление культурных связей между своими народами. По каспийской тематике они обсудили проблемы, связанные с урегулированием правового статуса водоема, а в сфере безопасности — перспективы взаимодействия в области борьбы с международным терроризмом и транснациональной преступностью. Основные вопросы, обсужденные президентами на переговорах, были перечислены в Российско-туркменистанском коммюнике, принятом по итогам их встречи. В отличие от предыдущих подобных документов, оно не содержало конкретных предложений по развитию двустороннего партнерства. В нем лишь отмечались приоритетные направления взаимодействия сторон с использованием предельно общих формулировок1512. Это было вызвано тем, что главной задачей коммюнике являлось подтверждение готовности Москвы и Ашхабада развивать сотрудничество по ранее согласованным планам, а не обеспечение его углубления или расширения. Таким образом, в отношениях с Россией Г. М. Бердымухамедов стал продолжателем линии Туркменбаши, что вполне соответствовало интересам Москвы. 11 мая 2007 г. ответный рабочий визит в Ашхабад совершил В. В. Путин. Главы государств уделили внимание не только взаимодействию в энергетической сфере, но и всему комплексу российско-туркменских отношений. Они приняли Совместное заявление — первый подобный документ в практике двустороннего сотрудничества. Приоритетные направления межгосударственных отношений излагались в нем в следующем порядке: углубление политического диалога и дальнейшая реализация положений Договора о дружбе и сотрудничестве 2002 г.; развитие широкомасштабного партнерства в отраслях нефтегазового комплекса и транспортировки энергоресурсов; расширение межрегиональных связей; реализация ранее достигнутых договоренностей по гуманитарным вопросам; скорейшее определение правового статуса Каспийского моря; углубление сотрудничества в области внешней политики; активизация усилий в борьбе с международной преступностью1513. Совместное заявление стало первым программным документом в двусторонних отношениях после смены власти в Туркменистане. Как и апрельское коммюнике, оно свидетельствовало о сохранении преемственности во внешней политике Туркмении по отношению к России. По завершении переговоров, В. В. Путин и Г. М. Бердымухамедов приняли участие в церемонии начала строительства нового здания российско-туркменской школы имени А. С. Пушкина. Выступая перед участниками церемонии, президент Туркмении отметил, что его страна встала на путь коренных реформ в сфере образования, которые будут проводиться при опоре на опыт и поддержку России. Речь шла об удлинении сроков обучения в туркменской средней и высшей школе, сокращенных С. А. Ниязовым соответственно до 9 и 3 лет, и возвращении учебных программ к стандартам, принятым на постсоветском пространстве1514. Это должно было повысить качество туркменского образования, упавшее за годы президентства Туркменбаши до самого низкого уровня в СНГ. Кроме того, решение построить новое здание российско-туркменской школы и расширить число ее воспитанников свидетельствовало об отказе нового руководства республики от курса на обеспечение «чистоты туркменской крови». Из Ашхабада В. В. Путин и Г. М. Бердымухамедов отправились в г. Туркменбаши, где провели встречу с Н. А. Назарбаевым. Президенты договорились об увеличении пропускной способности трубопроводов, по которым возрастающие объемы центральноазиатского газа могли подаваться в Россию и далее — на европейские рынки. По согласованию с И. А. Каримовым было решено, что в ближайшее время Россия, Казахстан, Туркмения и Узбекистан подпишут соглашение о сотрудничестве в реконструкции существующей газотранспортной системы и создании новых мощностей для транспортировки центральноазиатского топлива1515 1516. Кроме того, В. В. Путин, Н. А. Назарбаев и Г. М. Бердымухамедов приняли Совместную декларацию о строительстве Прикаспийского газопровода, предполагавшую, что со следующего года стороны приступят к сооружению ветки, ведущей от месторождений Туркмении через территорию Казахстана в Россию и подсоединяемой к сетям «Г аз- 1517 прома» . Итоги встречи в г. Туркменбаши стали еще одним крупным успехом российской дипломатии, поскольку теперь Москва на долгосрочной основе должна была оставаться главным потребителем центральноазиатского газа. Это способствовало не только дальнейшему проникновению российского капитала на центральноазиатские рынки и общему укреплению позиций России в данном регионе, но и сохранению ею ведущей роли на европейском энергетическом рынке. Вместе с тем, обязуясь принять участие в строительстве Прикаспийского газопровода, Г. М. Бердымухаме- дов не подтвердил отказ своего предшественника от сооружения конкурирующего с ним Транкаспийского газопровода. Соответствующее заявление было сделано им на пресс-конференции по завершении переговоров в г. Туркменбаши1517. Данная позиция немедленно привлекла внимание США и ЕС. Уже 14 августа 2007 г. в Ашхабад прибыл заместитель госсекретаря США по вопросам энергетики и экономики Д. Салливан, получивший от Г. М. Бердымухамедова заверения в стремлении Туркменистана диверсифицировать маршруты экспорта своего га- за1518. 15 ноября 2007 г. комиссар ЕС по энергетике А. Пиебалгс добился от президента Туркмении принципиального согласия подписать меморандум о намерении осуществлять поставки газа в Европу в обход территории России1519. На этом фоне Туркменистан резко активизировал диалог с Китаем, также выразившим заинтересованность в импорте крупных объемов центральноазиатского топлива. По итогам проведенных переговоров 29 августа 2007 г. стороны приступили к строительству трубопровода Туркменистан — Китай, который должен был вступить в силу в 2009 г. и обеспечить ежегодные поставки в Поднебесную 30 млрд. куб. м туркменского газа. Газопровод также должен был пройти по территории Узбекистана и Казахстана, его длина составляла около 7 тыс. км1520. Очевидно, что введение в эксплуатацию столь мощного сооружения было способно вывести центральноазиатские республики из транспортной зависимости от Москвы, положив конец российской монополии на транзит центральноазиатского топлива. Однако реакция Москвы на подобные маневры оставалась довольно спокойной, что объяснялось двумя обстоятельствами. Во-первых, она ожидала, в ближайшие годы Туркмения не сможет существенно увеличить объемы газодобычи и, следовательно, обеспечить окупаемость любого проекта, альтернативного Прикаспийскому газопроводу. Во- вторых, реализация договоренностей Туркменистана с Китаем означала временный отказ Ашхабада от экспорта своего топлива на европейские рынки, по-прежнему представлявшие для России наибольшую ценность1521. 20 декабря 2007 г. на основании решений, принятых в г. Туркменбаши, в Москве было подписано трехстороннее Соглашение о строительстве Прикаспийского газопровода. Россию и Казахстан на церемонии подписания документа представляли главы двух государств, а Туркмению — исполнительный директор государственного агентства по управлению и использованию углеводородных ресурсов республики Б. Б. Мырадов1522. Таким образом, были созданы все необходимые условия для начала практической реализации российско-туркменских договоренностей о долгосрочном сотрудничестве в энергетической сфере. Работы по сооружению Прикаспийского газопровода были начаты российскими компаниями в январе 2008 г. Между тем, из-за экстремально холодной зимы в середине января Туркмения несколько снизила поставки топлива «Газпрому»1523. Это создало дополнительные неудобства России, учитывая, что в это время у нее обострился газовый конфликт с Украиной, создавший угрозу перебоев в поставках энергоресурсов европейским потребителям. 14 марта 2008 г. состоялась встреча А. Б. Миллера с руководителями газовых компаний Казахстана, Узбекистана и Туркмении, на которой было решено, что с 2009 г. «Газпром» начнет закупать газ у этих стран по европейским ценам1524. Несмотря на большие потенциальные расходы, таким способом «Газпром» постарался сохранить транзитную монополию России на экспорт центральноазиатского топлива. Однако уже в апреле 2008 г. Туркменистан возобновил переговоры о маршрутах транспортировки своих энергоресурсов с представителями ЕС, Китая, Индии и Пакистана, настаивая на том, что его газа хватит всем потенциальным потребителям1525. Как и в годы президентства С. А. Ниязова, подобные действия туркменского руководства объяснялись не его антироссийским настроем, а стремлением гарантировать валютные поступления в бюджет страны при любом варианте развития событий. Вероятно, это понимали и в Москве, по-прежнему относившейся к Ашхабаду как к своему важному партнеру. 5 марта 2008 г. Г. М. Бердымухамедов тепло поздравил Д. А. Медведева с победой на президентских выборах, пригласив его посетить Туркменистан с официальным визитом1526. Первая встреча Г. М. Бердымухамедова с новым президентом России состоялась 6 июня 2008 г. в рамках проведения в Санкт-Петербурге Международного экономического форума. В начале переговоров туркменский лидер выступил с чрезвычайно эмоциональной речью, в которой впервые в истории двусторонних отношений официально заявил, что «Россия для Туркменистана является самым главным стратегическим партнером». По итогам проведенных консультаций стороны решили расширить сферу своего взаимодействия: помимо традиционно важного энергетического сотрудничества, они заявили о необходимости наращивания торговли и реализации совместных проектов в области образования1527. Продолжение диалога между Москвой и Ашхабадом последовало в ходе первого официального визита Д. А. Медведева в Туркмению, состоявшегося 4-5 июля 2008 г. Характер данной поездки, а также круг вопросов, обозначенных сторонами как приоритетные, продемонстрировали, что российско-туркменские отношения окончательно избавились от перекосов, присущих им в годы руководства С. А. Ниязова, и поднялись на качественно более высокий уровень; отказавшись от самоизоляции, Туркмения начала развивать с Россией широкомасштабное сотрудничество в экономической и гуманитарной сферах1528. По итогам состоявшихся переговоров стороны сделали новое Совместное заявление, существенно развившее положения аналогичного документа 2007 г. Москва и Ашхабад впервые отметили, что их отношения имеют стратегический характер и поступательно развиваются по всему спектру направлений; подобная формулировка означала, что российско-туркменское сотрудничество, наконец, достигло уровня стратегического партнерства. Главной сферой своего взаимодействия стороны вновь назвали экономику. Они подтвердили намерение осуществлять долгосрочное сотрудничество в области добычи и транспортировки природного газа, уделив особое внимание строительству Прикаспийского трубопровода. Президенты впервые сделали акцент на ключевой роли транспорта как в двусторонних отношениях, так и в региональном масштабе. Они договорились увеличить объемы авиаперевозок и активизировать деятельность морских и железнодорожных путей сообщения. Стороны подчеркнули важность организации прямого сообщения между российскими портами Астраханского воднотранспортного узла, Махачкалой и портом Туркменбаши. Главы государств отметили необходимость строительства новой железнодорожной линии Казахстан — Туркменистан — Иран как важной составляющей транспортного коридора «Север — Юг». Россия и Туркмения приветствовали значительный рост взаимного товарооборота (за 2005-2008 гг. он увеличился с 301,2 до 908,0 млн. долл., то есть более чем в три раза1529); в результате торговля начала приносить обеим сторонам ощутимый доход. В тексте Совместного заявления практически не нашли отражения вопросы, связанные с развитием кооперации между предприятиями России и Туркмении. Вместе с тем, в своем обращении к прессе президенты отметили, что в последние годы на туркменский рынок стал активно проникать российский бизнес: помимо «Газпрома», здесь работали «Итера», «КамАЗ», «МТС», «Сибирские авиалинии» и другие российские компании, действовало более ста предприятий с участием российского капитала и реализовывались многочисленные совместные проекты1530. Наконец, впервые за годы развития двусторонних отношений Россия и Туркмения уделили особое внимание расширению межрегионального сотрудничества, назвав показательными связи Туркменистана с Санкт-Петербургом, Татарстаном и Астраханской областью. Стороны выразили удовлетворение отношениями, сложившимися у них в гуманитарной сфере, где партнерские связи между вузами, научными центрами и учреждениями культуры России и Туркмении обрели устойчивое развитие. Президенты подчеркнули важность подготовки в российских вузах квалифицированных кадров для ведущих отраслей туркменской экономики и решили создать в Туркмении филиалы российских учебных заведений. Также было решено в ближайшее время провести Дни культуры России в Туркмении и Туркменистана в России, о чем раньше не могло быть и речи. На фоне стремления Москвы и Ашхабада к расширению экономических и гуманитарных связей, их политическое взаимодействие должно было остаться довольно узким: стороны выразили намерение сохранить достигнутый уровень партнерства1531, не прилагая особых усилий к его дальнейшему углублению. Таким образом, Совместное заявление Д. А. Медведева и Г. М. Бердымуха- медова стало новым программным документом, определившим приоритетные направления российско-туркменского сотрудничества на предстоящую перспективу. Конфликт между Россией и Грузией, произошедший в августе 2008 г., практически не повлиял на характер российско-туркменских отношений. Опираясь на свой нейтральный статус, Ашхабад не вынес ему официальной оценки. Отсутствие у Туркмении точек соприкосновения с Грузией не ставило перед ее руководством задачи по определению стратегии своего поведения в дни кавказского кризиса. Юридически Туркменистан не являлся полноправным членом Содружества, и события в Южной Осетии не затрагивали его интересов. В свою очередь Россия в наименьшей степени рассчитывала на поддержку Туркменией своих действий на Кавказе, что избавило двусторонние отношения от недоразумений, подобных тем, что возникли по данному поводу между Россией и иными странами Центральной Азии. В результате диалог между Москвой и Ашхабадом продолжил развиваться в направлении, определенном в ходе официального визита Д. А. Медведева в Туркменистан. 30 августа 2008 г. Г. М. Бердымухамедов принял первого заместителя председателя правительства России В. А. Зубкова, обсудив с ним вопросы экономического и гуманитарного взаимодействия между нашими странами. Стороны подписали базовое Соглашение о торгово-экономическом сотрудничестве, которое более подробно, чем Совместное заявление глав двух государств, определило приоритетные отрасли их партнерства в экономической сфере1532. Тогда же Г. М. Бердымуха- медов подписал указ об открытии в Ашхабаде филиала Российского государственного университета нефти и газа1533. В начале октября из России в Ашхабад прибыла колонна из 60 специализированных машин для перевозки хлеба1534 . 29 октября 2008 г. в дар Туркменскому государственному университету было передано 500 изданий из фонда Российской библиотеки «Русское зарубежье»1535. Начавшийся в 2009 г. экономический кризис поначалу несущественно повлиял на характер российско-туркменского сотрудничества. Туркменистан сохранил ранее определенный объем поставок в Россию природного газа (из расчета 50 млрд. куб. м в год), а «Г азпром», как это и было оговорено, с 1 января 2009 г. начал закупать туркменское топливо по цене 300 долл. за тысячу куб. м.1536. Российские компании продолжили строительство Прикаспийского трубопровода1537, крупный и средний бизнес не отказался от своего присутствия в Туркмении. 19 февраля 2009 г. Ашхабад посетил генеральный директор ОАО «КамАЗ» С. А. Когогин; по итогам его переговоров с Г. М. Бердымухамедовым был подписан контракт о закупке Туркменистаном 1040 автомобилей «КамАЗ» на сумму около 100 млн. долл.1538. Вместе с тем, туркменская дипломатия по-прежнему оставалась многовекторной. 14 февраля 2009 г. Г. М. Бердымухамедов провел переговоры с М. Ахмадинежадом, в ходе которых было принято решение об увеличении поставок туркменского газа в Иран. Ни цена, ни новый объем поставок сторонами согласованы не были1539, поэтому действия Ашхабада не вызвали у России опасений по поводу сохранения ее газовой монополии в Центральной Азии. 24-25 марта 2009 г. Г. М. Бердымухамедов посетил Россию с первым в истории двусторонних отношений государственным визитом. Москва рассчитывала, что данный визит будет иметь особое значение для дальнейшего развития российскотуркменского партнерства. Предполагалось, что главы государств обсудят возможность отмены визового режима между своими странами, введенного в 1999 г. по инициативе С. А. Ниязова, и договорятся о подписании соглашения о строительстве Транстуркменского газопровода, который свяжет газовые месторождения Восточной Туркмении с Прикаспийским газопроводом. Длина новой ветки должна была составить 600 км, стоимость проекта — 1,5 млрд. долл.1540. По итогам проведенных консультаций стороны подписали более десяти документов, что вполне соответствовало рангу визита Г. М. Бердымухамедова. В ответ на начавшуюся в Туркмении реформу образования Москва согласилась заключить с Ашхабадом Соглашение о взаимном признании документов государственного образца об образовании; отныне аттестаты и дипломы, выдаваемые туркменским школьникам и студентам, стали признаваться в России1541. Федеральная служба безопасности Российской Федерации и Государственная пограничная служба Туркменистана подписали Соглашение о сотрудничестве по пограничным вопросам1542. Отдельные соглашения о сотрудничестве были заключены министерствами внутренних дел1543 и Генеральными прокуратурами России и Туркмении1544. Все это свидетельствовало о заметной активизации взаимодействия сторон в области безопасности. Министерства сельского хозяйства двух стран приняли Меморандум о взаимопонимании, обозначивший их готовность расширить сотрудничество в отраслях аграрно-промышленного комплекса (в частности, по поставкам в Россию туркменской продукции пищевой и легкой промышленности)1545. Правительства России и Туркмении заключили соглашение об организации прямого железнодорожно-паромного сообщения через порты Астраханского воднотранспортного узла, Махачкалу и Туркменбаши1546, что стало реализацией их более ранних договоренностей. С целью расширения инвестиционного сотрудничества, стороны подписали Соглашение о поощрении и взаимной защите инвестиций1547. Таким образом, нормативно-правовая база российско-туркменских отношений получила качественное обогащение, что способствовало дальнейшей диверсификации взаимодействия сторон и его наполнению конкретным содержанием. Главным политическим документом, принятым в ходе визита Г. М. Берды- мухамедова, стало очередное Совместное российско-туркменское заявление. По своему содержанию оно во многом повторяло предыдущее заявление президентов двух стран. Документ обозначил важность укрепления взаимодействия Москвы и Ашхабада в торгово-экономической и гуманитарной областях, подтвердив близость их взглядов по основным внешнеполитическим вопросам. Однако в нюансах новое заявление существенно отличалось от предыдущего. Если в июле 2008 г. президенты охарактеризовали российско-туркменские отношения как стратегические, то теперь — как «прочные дружественные отношения», в которых «неуклонно повышается уровень партнерства во всех сферах»; об их стратегическом характере более не упоминалось. Также в заявлении не содержалось формулировок, что приоритетной отраслью сотрудничества сторон выступает энергетика; вместо этого была обозначена их готовность углублять политический диалог1548. Указанные нюансы определили особенности дальнейшей эволюции российско-туркменских отношений. В ходе визита Г. М. Бердымухамедова в Москву России не удалось подписать с Туркменией соглашение о начале строительства Транстуркменского газопровода1549. Хотя поначалу российские эксперты не придавали этому особого значения, в конце марта данная проблема получила неожиданное развитие. Г. М. Бердымухамедов поручил своему кабинету провести международный тендер на проектирование и строительство газопровода, что означало его отказ от сотрудничества с Москвой на прежних условиях. 7 апреля 2009 г. президенты России и Туркмении провели телефонный разговор, в ходе которого обсудили планы реализации ранее достигнутых ими договоренностей. Вечером того же дня «Газпром» направил правительству Туркменистана уведомление о сокращении закупок природного газа на 90%, что и было сделано спустя несколько часов1550. Так началась российско-туркменская «газовая война»: главным потребителем туркменских углеводородов в то время выступал «Г азпром», и его отказ импортировать топливо мог иметь для Ашхабада тяжелейшие последствия. 9 апреля на трубопроводе «Средняя Азия — Центр-4» произошла крупная авария, и поставки туркменского газа в Россию полностью прекратились1551. Москва не прокомментировала данное событие, а МИД Туркмении возложил ответственность за случившееся на «Г азпром», поскольку тот заявил о снижении отбора топлива всего за несколько часов до его осуществления, и «Туркменгаз» не успел снизить давление в трубах1552. Г. М. Бердымухамедов поручил своему правительству расследовать причины аварии и создать межведомственную рабочую группу, призванную подготовить предложения по дальнейшей реализации международного сотрудничества Туркмении в энергетической сфере1553. Это означало его принципиальный отказ от дальнейшего взаимодействия с Россией в данной области. На первый взгляд, позиция «Г азпрома» представлялась совершенно нелогичной. Туркменистан традиционно являлся одним из наиболее надежных партнеров России. Отношения между нашими странами отличались особым прагматизмом и опирались на прочный экономический фундамент, основу которого составляло энергетическое сотрудничество. На протяжении многих лет Москва последовательно добивалась расположения Ашхабада и расширяла взаимодействие с ним. Однако газовый конфликт 2009 г. мог перечеркнуть все достижения сторон и, учитывая особенности существующего в Туркмении режима, на многие годы оттолкнуть ее от России. Поэтому весьма вероятно, что в ходе государственного визита Г. М. Бердыму- хамедова российское руководство получило неоспоримые доказательства того, что в ближайшее время Ашхабад пойдет на капитальный пересмотр своих отношений с Москвой. Косвенно об этом свидетельствовали характер Совместного заявления Д. А. Медведева и Г. М. Бердымухамедова и чрезвычайно напряженная атмосфера, царившая на переговорах1554. Например, речь могла идти о намерении Туркмении приступить к активному участию в проектах транспортировки энергоресурсов в обход территории России, что автоматически сделало бы их окупаемыми и могло вывести Центральную Азию из орбиты российского влияния. В подобных обстоятельствах импорт туркменского топлива по мировым ценам до конца 2009 г., как это предусматривалось текущими договоренностями сторон, не представлял для Москвы ни политического, ни экономического интереса, что и обусловило весь дальнейший ход развития событий. Доводом в пользу данной версии служит тот факт, что уже 16 апреля 2009 г. Туркмения заключила соглашение о транспортировке газа в Европу с участником проекта «Набукко», немецкой компанией RWE AG, пообещав ей месторождение на шельфе Каспийского моря1555. Очевидно, что контракты подобного уровня требуют длительной подготовки, и подписать их в десятидневный срок не представляется возможным. 23-24 апреля в Ашхабаде состоялась конференция «Надежный и стабильный транзит энергоносителей», проходившая под эгидой ООН и собравшая глав энергетических ведомств 50 государств, международных организаций и руководителей 100 крупных компаний1556. На конференции Г. М. Бердымухамедов поддержал любые международные инициативы, способные помочь Туркменистану диверсифицировать маршруты экспорта своих энергоносителей, не исключив возможности участия республики в проекте «Набукко»1557. Еще накануне он заявил, что «Набукко» должен пройти по территории Грузии1558; на фоне постепенного улучшения туркмено-азербайджанских отношений, начавшегося после смерти С. А. Ниязова, это делало реализацию данного проекта вполне возможной. Между тем, на энергетическом саммите ЕС, состоявшемся в Праге 8 мая 2009 г., Г. М. Бердымухамедов отказался подписать декларацию о реализации проекта «Новый Шелковый путь», в основе которого лежало строительство трубопровода «Набукко»1559. На этом фоне Туркмения обратилась за финансовой поддержкой к Китаю, согласившемуся выделить ей целевой кредит в 3 млрд. долл. на освоение месторождения Южный Йолотань1560. Предполагалось, что расплачиваться по кредиту республика будет газом разрабатываемого месторождения, в целях чего стороны решили ускорить строительство газопровода Туркменистан — Китай и увеличить его мощность до 40 млрд. куб. м в год1561. В июле Туркмения пообещала Ирану увеличить поставки топлива с 8 до 14 млрд. куб. в год, а в перспективе — и до 20 млрд. куб. м1562. В конце августа Г. М. Бердымухамедов совершил поездки в Болгарию1563 и Турцию1564, обсудив условия, на которых туркменское топливо готовы были покупать потребители из этих стран. Все вышесказанное означало, что в условиях газового конфликта с Россией Туркменистан заметно диверсифицировал свою внешнеэкономическую политику и взял курс на окончательное преодоление энергетической зависимости от Москвы. В июне 2009 г. «Газпром» начал с Ашхабадом переговоры о пересмотре условий закупок топлива, предложив исчислять цену на газ не на административной основе, а по европейской формуле1565. Туркменская сторона ответила российскому монополисту отказом. При этом Москве так и не удалось склонить Ашхабад к предоставлению «Газпрому» эксклюзивного права на сооружение Транстуркменского газопровода1566. Для преодоления напряженности в двусторонних отношениях 13 сентября 2009 г. в Туркмению отправился Д. А. Медведев. В ходе проведенных консультаций президенты не обсуждали вопросы о новой цене туркменского топлива и сроках возобновления его поставок в Россию1567. Вместе с тем, они всячески подчеркивали дружественный характер отношений между нашими странами. Не оговаривая причин апрельской аварии на газопроводе «Средняя Азия — Центр-4», Г. М. Бердымухамедов заявил, что «она ликвидирована «Туркменгазом» и «Газпромом»... Больше там вопросов не осталось»1568. В области энергетики стороны подписали соглашение о разделе продукции между компанией «Итера» и правительством Туркмении на 21-м блоке туркменского сектора Каспийского моря. Однако основное внимание главы государств уделили не энергетическим вопросам. Они подчеркнули, что товарооборот между Россией и Туркменистаном продолжает расти даже в условиях финансового кризиса и сокращения торговли энергоресурсами: в 2009 г. он превысил миллиардную отметку и составил 1037,1 млн. долл.1569. Стороны высказались за дальнейшее расширение сотрудничества в отраслях сельского хозяйства и транспорта. Д. А. Медведев отметил, что Ашхабад является крупнейшим импортером российских автомобилей «КамАЗ». Г. М. Бердымухамедов проинформировал российского коллегу о намерении заключить крупнейший в истории межрегионального взаимодействия двух стран контракт на строительство мостов и дорог с правительством Санкт-Петербурга. Он поблагодарил Россию за подготовку в своих вузах нескольких сот туркменских специалистов и пригласил Д. А. Медведева принять участие в церемонии открытия нового здания Российско-туркменской школы имени А. С. Пушкина1570. Таким образом, отношения между Москвой и Ашхабадом начали постепенно стабилизироваться. 8 октября 2009 г. в Москве состоялось очередное заседание Российско-туркменской межправительственной комиссии по экономическому сотрудничеству1571. По завершении ее работы посол Туркменистана в Российской Федерации Х. А. Агаханов выразил удовлетворение темпами развития двусторонних контактов, подчеркнув: «Туркменистан всегда выделял Россию как своего стратегического партнера»1572. 27 октября, в День независимости Туркмении, Д. А. Медведев направил Г. М. Бердымухамедову поздравительную телеграмму, в которой с оптимизмом охарактеризовал текущее состояние российско-туркменских отношений1573. 25 ноября 2009 г. Г. М. Бердымухамедов совершил официальный визит в Италию, где договорился с премьер-министром С. Берлускони об инвестировании газодобычи в Туркмении крупнейшим итальянским концерном ENI1574, являющимся участником «Южного потока» — альтернативного «Набукко» проекта транспортировки топлива в Европу через территорию Турции. Поскольку Москва активно поддерживала данный проект, действия Ашхабада вызвали у нее понимание1575. Из Италии Г. М. Бердымухамедов отправился в Россию, где в неформальной обстановке обсудил с Д. А. Медведевым самые разные вопросы двустороннего партнерства. Президенты отметили, что в текущем году российские компании значительно расширили свое присутствие в агропромышленном комплексе Туркмении, в республике с успехом прошли Дни российской культуры. Намечая перспективы дальнейшего взаимодействия двух государств, Г. М. Бердымухамедов высказался за наращивание сотрудничества Туркменистана с российскими регионами — Санкт- Петербургом, Татарстаном, Свердловской областью и Алтайским краем, а также выразил надежду на успешное проведение в 2010 г. Дней культуры Туркмении в России1576. 14 декабря 2009 г. была открыта первая очередь газопровода Туркменистан — Китай, связавшего в единую сеть месторождения всех стран Центральной Азии1577. Как и ожидалось, это окончательно разрушило российскую монополию на транзит туркменского, узбекского и казахского топлива на внешние рынки. Однако Москва не только не выразила обеспокоенности по поводу происходящего, но и заявила о своей поддержке данного проекта1578. Подобная позиция объяснялась тем, что отныне центральноазиатские энергоресурсы не могли попасть на европейский рынок, поскольку в долгосрочной перспективе страны региона взяли курс на реализацию своих углеводородов в Китае, и угроза их конкуренции российскому топливу в Европейском союзе окончательно отпала. Справедливость вышеозначенных оценок подтверждает последовавшее за открытием газопровода заявление не названного в прессе источника в Европейской комиссии, констатировавшего: «Евросоюз явно упустил время для получения доступа к туркменскому газу, Китай опередил нас»1579. Поэтому тон телефонного разговора президентов России и Туркмении, состоявшегося после церемонии открытия нового газопровода, оказался исключительно благожелательным и спокойным1580. 22 декабря 2009 г. Д. А. Медведев совершил очередной визит в Туркмению. Он принял участие в церемонии открытия нового здания Российско-туркменской школы имени А. С. Пушкина. Главы государств обсудили ключевые вопросы двустороннего сотрудничества в политической, экономической и гуманитарной сферах. Они согласились, что главной целью взаимодействия России и Туркмении в области внешней политики должно стать обеспечение безопасности и стабильности в Центральной Азии и Каспийском бассейне, поэтому им следует углублять партнерство в рамках ООН и ОБСЕ. Ключевыми отраслями экономического сотрудничества стороны обозначили топливно-энергетический и агропромышленный комплексы, транспорт, связь и коммуникации, авиа- и судостроение. Особое внимание они вновь уделили расширению межрегионального взаимодействия, к которому активно подключился еще один российский регион — Астраханская область. Немного дольше, чем обычно, Д. А. Медведев и Г. М. Бердымухамедов обсуждали вопросы российско-туркменского сотрудничества в гуманитарной сфере. Президент Туркмении подчеркнул, что в его стране регулярно проводятся российские книжные выставки, Дни кино, действуют филиалы российских вузов, проводятся международные конференции и фестивали с участием российских деятелей науки и культуры. Д. А. Медведев поддержал инициативу проведения в Российской Федерации Дней культуры Туркменистана. Общее состояние своих отношений стороны вновь охарактеризовали как стратегическое партнерство1581. Важнейшим решением, принятым лидерами двух стран по итогам визита Д. А. Медведева, стало возобновление поставок в Россию по трубопроводу «Средняя Азия — Центр-4» туркменского природного газа. Ашхабад пошел на уступки «Г аз- прому», отказавшемуся закупать топливо в объемах, предусмотренных соглашением 2003 г., то есть около 70 млрд. куб. м в год, по высоким ценам. В итоге стороны постановили, что в 2010 г. Туркмения поставит России 11 млрд. куб. м газа, причем цена, утвержденная новым контрактом, прессе не сообщалась1582. Жесткая позиция «Г азпрома» в данном вопросе была продиктована как политическими, так и экономическими соображениями. В условиях переориентации стран Центральной Азии на сотрудничество с Пекином российскому монополисту более не требовалось скупать все объемы туркменского топлива для недопущения его попадания на европейские рынки. При этом снижение газопотребления в Европе делало закупки у Ашхабада на прежних условиях убыточными для «Газпрома». В то же время, Россия была вынуждена признать, что уже в 2012 г. она уступит роль ведущего игрока на энергетическом рынке Туркмении, а, следовательно, и всего центральноазиатского региона, Китаю1583. Характер визита Д. А. Медведева в Ашхабад продемонстрировал, что российско-туркменские отношения окончательно вышли из кризиса. 16 марта 2010 г., на встрече с С. В. Лавровым, Г. М. Бердымухамедов вновь заявил, что Россия является для Туркмении стратегическим, надежным партнером, и выступил за дальнейшее укрепление политических, экономических и образовательных связей между нашими странами1584. 13 июля президент Туркмении принял главу Союза нефтегазопромышленников России Ю. К. Шафраника, обсудив с ним перспективы двустороннего сотрудничества в нефтегазовой сфере в контексте проведения Ашхабадом модернизации своего топливно-энергетического комплекса1585. Это означало намерение Туркменистана приступить к внедрению инновационных элементов в свои отношения с Российской Федерацией. 22 октября 2010 г. Д. А. Медведев совершил рабочий визит в г. Туркменбаши. Президенты России и Туркмении обменялись мнениями по всему спектру двусторонних отношений, вновь охарактеризовав их состояние как долгосрочное стратегическое партнерство. Главы государств согласились, что российско-туркменские отношения отличают стабильность, взаимопонимание, опора на многовековые традиции дружбы и взаимоуважения между народами двух стран. Как и в декабре 2009 г., основное внимание на переговорах стороны уделили взаимодействию в области внешней политики, экономики и гуманитарной сфере, отметив, что за истекший год им удалось существенно расширить перечень отраслей своего сотрудничества1586. Характер проведенных переговоров продемонстрировал, что в 2010 г. российско-туркменские отношения, действительно, вышли на уровень полноценного стратегического партнерства, основанного на всем комплексе связей между Москвой и Ашхабадом, а не только на их взаимодействии в энергетической сфере. 12 декабря 2010 г. Туркменистан отметил пятнадцатилетие своего постоянного нейтрального статуса. Д. А. Медведев направил Г. М. Бердымухамедову поздравительное послание, в котором высоко оценил исторический выбор туркменского народа, обусловив его «стремлением строить межгосударственные отношения на принципах добрососедства, равноправия и учета взаимных интересов»1587. На этом фоне весьма неожиданным для Москвы стало решение Ашхабада приостановить деятельность компании Barash Communications Technologies — одного из двух операторов сотовой связи Туркмении, дочернего предприятия МТС. Обвинив данную компанию в «необоснованном завышении тарифов» и «низкопробных пиар-технологиях», правительство республики национализировало ее имущество, после чего МТС вывезла из страны своих специалистов — граждан Российской Федерации1588. Таким образом, Ашхабад временно прекратил взаимодействие с Москвой в сфере высоких технологий, что было болезненно воспринято российским руководством. После этого контакты между главами государств и правительств двух стран вновь оказались сведенными к минимуму. В мае 2011 г. в Национальной туристической зоне «Авара» на туркменском побережье Каспийского моря состоялся II Международный газовый конгресс, собравший многочисленных иностранных гостей. Обращаясь к участникам форума, Г. М. Бердымухамедов призвал их увеличить инвестиции в туркменскую экономику, и в первую очередь — в строительство новых газопроводов, способных связать республику со всеми потенциальными импортерами ее топлива1589. 18 августа 2011 г. президенты России и Туркмении провели первый за несколько месяцев телефонный разговор. Они обсудили текущие вопросы двустороннего сотрудничества и наметили планы дальнейших контактов между своими государствами на различных уровнях1590. Аналогичные сюжеты рассматривались ими во время саммита СНГ в Душанбе 3 сентября 2011 г. При этом Г. М. Бердымухамедов поблагодарил Д. А. Медведева за «хорошее взаимодействие между Туркменистаном и Российской Федерацией» и вновь назвал нашу страну великой державой и стратегическим партнером Ашхабада1591. Все это свидетельствовало о его готовности восстановить полноформатные контакты с Россией. 28-30 сентября 2011 г. в Ашхабаде прошел III Российско-туркменский экономический форум, организаторами которого выступили Торгово-промышленная палата России, Торгово-промышленная палата и Союз промышленников и предпринимателей Туркменистана1592. Главным девизом форума стал: «Новый уровень межрегионального сотрудничества — залог нового качества жизни народов России и Туркменистана», — что и определило основную повестку дня его работы1593. Д. А. Медведев направил участникам форума поздравительное послание, в котором подтвердил стратегический характер российско-туркменских отношений и выразил надежду, что итоги данного мероприятия будут способствовать устойчивому и динамичному развитию нашими странами «многопланового взаимодействия в торгово-экономической и гуманитарной областях, в осуществлении масштабных высо- 1595 котехнологичных проектов»1594. 27 октября 2011 г. Туркмения отметила двадцатую годовщину независимости. Д. А. Медведев направил Г. М. Бердымухамедову поздравительное послание, в котором, помимо традиционных оценок текущего состояния отношений между двумя государствами, содержалось положение о том, что сторонам следует уделять большее внимание поддержанию атмосферы взаимопонимания и взаимного доверия, поскольку именно это станет определяющим фактором на дальнейших этапах развития их сотрудничества1595. Данные слова можно было квалифицировать как скрытое недовольство Москвы характером своего взаимодействия с Ашхабадом в последние месяцы. Призыв президента России был услышан туркменской стороной, и 23 декабря 2011 г. Г. М. Бердымухамедов совершил очередной визит в Москву, в ходе которого провел с Д. А. Медведевым обстоятельные переговоры. Стороны обсудили основные проблемы торгово-экономического и гуманитарного сотрудничества, а также перспективы председательства Туркмении в СНГ1596. Несмотря на то, что на переговорах царила атмосфера взаимопонимания, главы двух государств не пришли к каким-либо новым договоренностям и не подписали итоговых документов1597. 12 февраля 2012 г. в Туркмении состоялись вторые в ее истории альтернативные президентские выборы. В них приняли участие действующий глава государства и еще семеро кандидатов — высокопоставленные чиновники и руководители предприятий республики. При явке избирателей 96,7% победу одержал Г. М. Бердымухамедов, за кандидатуру которого уже в первом туре проголосовало 97,1% избирателей1598. Д. А. Медведев направил вновь избранному коллеге поздравительную телеграмму, в которой высоко оценил его достижения на посту президента и высказался за продолжение нашими странами «слаженной работы по активизации политического диалога, кооперации в торгово-экономической, инвестиционной и гуманитарной сферах... плотной координации действий в региональных и международных делах». В заключении российский лидер отметил, что «конструктивное сотрудничество в духе дружбы и партнерства отвечает интересам наших стран, служит миру и стабильности в Центральной Азии»1599. Таким образом, программа дальнейшего развития российско-туркменских отношений, предложенная Д. А. Медведевым, сохранила полную преемственность принципам двустороннего сотрудничества, утвердившимся в предыдущие годы. Несмотря на стратегический характер российско-туркменского партнерства, свой первый официальный визит после повторного вступления в должность Г. М. Бердымухамедов совершил в Турцию 28 февраля - 1 марта 2012 г. Это свидетельствовало о его намерении продолжить диверсификацию своей внешней политики, не уделяя приоритетного внимания развитию контактов с Россией. В ходе данного визита туркменский лидер не скупился на теплые слова в адрес принимающей стороны, заявив, что «Туркменистан и Турция — это два государства — одна нация»1600. Одним из основных итогов поездки Г. М. Бердымухамедова в Турцию стало возвращение Ашхабада к идее реализации проекта Транскаспийского газопровода. Еще 29 февраля 2012 г. министр промышленности и энергетики Азербайджана Н. А. Алиев заявил, что в ближайшее время его страна планирует заключить соответствующие договоренности с Туркменистаном и ЕС1601. В марте по российским СМИ прошло сообщение о том, что И. Г. Алиев и Г. М. Бердымухамедов провели двустороннюю встречу, на которой окончательно согласовали свои позиции по данному вопросу; это вызвало у России серьезную тревогу1602. Однако на сайтах органов государственной власти Азербайджана и Туркмении и в средствах массовой информации обеих республик подобных сообщений не появлялось, поэтому в апреле 2012 г. вышеозначенные дискуссии были прекращены и в российской прессе. 6 апреля 2012 г., в канун двадцатилетия установления дипломатических отношений между Россией и Туркменией и десятилетия подписания Договора о дружбе и сотрудничестве между нашими странами, Д. А. Медведев направил Г. М. Бер- дымухамедову очередное поздравительное послание, в котором выразил удовлетворение значительными достижениями в российско-туркменских отношениях, совершенными за последние годы, и выступил за их дальнейшее прогрессивное развитие по всем направлениям1603 . 30 апреля российская делегация приняла участие в церемонии открытия проекта «Культурные столицы Содружества — 2012», стартовавшем в туркменском городе Мары1604. Все вышесказанное свидетельствовало о сохранении Москвой и Ашхабадом курса на углубление сотрудничества в различных областях. * * * В 2006-2012 гг. в российско-туркменских отношениях наблюдался постепенный рост. В 2006 г. стороны возобновили политический диалог и активизировали взаимодействие в сфере энергетики. Это создало благоприятные условия для последующего расширения их экономических связей и увеличения объемов взаимной торговли. Москва и Ашхабад впервые вышли на обсуждение долгосрочных перспектив своего сотрудничества, однако после смерти С. А. Ниязова согласованные ими проекты не были реализованы на практике. С приходом к власти в Туркменистане Г. М. Бердымухамедова в характере внешней политики республики обозначились некоторые перемены. Туркмения отказалась от курса на самоизоляцию, расширив взаимодействие со своими западными партнерами, Китаем и мусульманскими странами. Аналогичные изменения претерпели и ее отношения с Россией: с 2007 г. в них начался стабильный рост, произошла диверсификация направлений и форм сотрудничества. Стороны форсировали расширение взаимодействия в отраслях энергетики, агропромышленного комплекса, транспорта и связи, наращивание взаимного товарооборота, развитие межрегионального сотрудничества. Впервые в истории их отношений значительное внимание стало уделяться углублению контактов в гуманитарной сфере. В 2008 г. Москва и Ашхабад провозгласили себя стратегическими партнерами. Вместе с тем, попытки России сохранить монопольные позиции на энергетическом рынке Туркмении оказались неудачными: республика продолжила диверсификацию своей газотранспортной системы, и с 2009 г. основные объемы ее энергоресурсов стали поставляться в Китай. При этом руководство страны не предоставило России каких-либо льгот в освоении своих месторождений и сооружении новых трубопроводов. Все сказанное привело к тому, что в апреле 2009 г. Москва неожиданно прекратила закупки туркменского газа, и в ее отношениях с Ашхабадом разразился глубокий кризис. Нормализация двусторонних отношений наступила в сентябре-декабре 2009 г. Однако за время конфликта они подверглись коренной перестройке: значение их энергетической составляющей заметно снизилось, и стороны приступили к расширению взаимодействия в иных отраслях экономики, в том числе в инновационной сфере. Все большее внимание стало уделяться развитию их контактов в области культуры, науки, образования. При этом существенного углубления российско-туркменского сотрудничества в политической и военной областях по-прежнему не наблюдалось. Среди основных проблем двустороннего взаимодействия в рассматриваемый период следует отметить: - сохранение относительной узости форм и направлений сотрудничества, представляющих для России и Туркмении обоюдный интерес; - несогласованность внешней политики двух стран, непредсказуемость поведения Ашхабада и, как следствие, — неспособность сторон искоренить взаимное недоверие; - продолжение переориентации туркменской дипломатии на сотрудничество с государствами, не входящими в СНГ; поиск Ашхабадом альтернативных Москве стратегических партнеров и, как результат, — возникновение в его внешней политике некоторого антироссийского уклона; - нежелание Г. М. Бердымухамедова выполнять обещания по развитию сотрудничества в сфере энергетики, данные России его предшественником; - вытеснение российских компаний с туркменского рынка, проведение Туркменистаном ограничительной политики в отношении российского капитала; - газовый конфликт 2009 г., оказавший сугубо негативное воздействие на последующий характер российско-туркменского сотрудничества. В то же время, в 2006-2012 гг. в отношениях Москвы и Ашхабада произошли важные позитивные перемены, к числу которых следует отнести: - активное расширение и углубление российско-туркменского сотрудничества, особенно заметные на фоне предыдущего этапа взаимодействия сторон; - выстраивание российско-туркменских отношений на принципах прагматизма и взаимной выгоды; - осознание туркменской стороной необходимости поддержания стабильных контактов с Россией и использования накопленного ею опыта при реализации своего внутриполитического курса; - выход Москвы и Ашхабада за рамки энергетического сотрудничества, развитие ими многоуровневого взаимодействия в различных отраслях экономики и гуманитарной сфере; - постепенное возвращение сторон к развитию контактов в области безопасности; - сохранение Туркменистаном постоянно нейтрального статуса, отсутствие явных перекосов в его внешней политике; - активное развитие нормативно-правовой базы российско-туркменских отношений, возобновление сторонами действия многих ранее заключенных соглашений; - ослабление давления на русскоязычное население Туркмении, некоторое расширение сферы применения русского языка, обращение республики к достижениям российской культуры; - постепенное улучшение взаимопонимания между главами России и Туркменистана, уход из их отношений взаимной отчужденности и неприязни; - достижение сторонами способности идти на взаимные уступки и оперативно преодолевать кризисные тенденции в своих отношениях, что свидетельствовало о несомненном «взрослении» их сотрудничества; - общая осторожность России и Туркмении, дипломатичность их поведения, отсутствие официальной критики в адрес государства-партнера; - постепенное улучшение имиджа Туркмении в России и Российской Федерации в Туркменистане. Таким образом, в рассматриваемый период российско-туркменские отношения достигли впечатляющих результатов. И хотя особенности их развития по-прежнему значительно отличались от особенностей эволюции отношений между Россией и иными республиками Центральной Азии, как с юридической точки зрения, так и в практическом плане Москва и Ашхабад, действительно, стали стратегическими партнерами. На протяжении 1991-2012 гг. российско-туркменским отношениям была присуща некая двойственность. С одной стороны, Москва и Ашхабад никогда не рассматривали друг друга в качестве приоритетных партнеров, и между ними постоянно сохранялась отчужденность. В 1991-1995 гг. они находились в состоянии идеологической конфронтации, при которой Российская Федерация воспринимала Туркмению как средоточие тоталитарных тенденций, а Туркменистан видел в России главный источник нестабильности, способный дестабилизировать ситуацию на его территории. Поэтому российское руководство демонстративно игнорировало Ашхабад, а Туркмения стремилась как можно дальше дистанцироваться от России. В 1996-2005 гг. ситуация еще более усугубилась, и российско-туркменские отношения оказались на грани замерзания. Туркменистан продолжил политику самоизоляции, прервав взаимодействие с Россией в военно-технической сфере и в области безопасности, сократив до минимума политические контакты и не стремясь к расширению сотрудничества в областях энергетики, экономики, в гуманитарной сфере. Вопреки инициативам, неоднократно предпринимаемым Москвой с приходом к власти В. В. Путина, стороны не смогли активизировать свой диалог, и их отношения оставались предельно ограниченными. Лишь в 2006 г. Туркменистан согласился расширить сотрудничество с Россией, уделив основное внимание его энергетическому измерению. Однако смерть С. А. Ниязова вновь внесла в двусторонние отношения некую неопределенность, сохранявшуюся до апреля 2007 г., когда новое туркменское руководство заявило о своей готовности активизировать контакты с Москвой. Тем не менее, в годы президентства Г. М. Бердымухамедова Россия по-прежнему не являлась для Туркмении главным партнером, и особенно четко данная тенденция стала проявляться после газового конфликта между нашими странами, случившегося в апреле 2009 г. С другой стороны, российско-туркменские отношения традиционно являлись предельно ровными и стабильными. Для них не было характерно ни бурных подъемов, ни резких спадов. Темпы их развития неизменно оставались низкими, на фоне чего «ледниковый период» в их истории оказался не столь заметным. Хотя и прежнее, и нынешнее руководство Туркмении всячески подчеркивало свою независимость от России и последовательно диверсифицировало свою внешнюю политику, его деятельность все же нельзя было назвать антироссийской: ни С. А. Ниязов, ни Г. М. Бердымухамедов не ставили перед собой задачи конфликтовать с Москвой, всегда были подчеркнуто вежливыми на переговорах и избегали резких демаршей в адрес России. При этом в отличие от С. А. Ниязова, Г. М. Бердымухамедов освободил свою внутреннюю политику от эксцентричности и перекосов, столь раздражавших Москву, и придал большую открытость и последовательность своей дипломатии. Все это создало благоприятные условия для выхода российско-туркменских отношений на принципиально новый уровень — уровень стратегического партнерства. Очевидно, что по своей природе стратегическое партнерство между Россией и Туркменией качественно отличалось от стратегического партнерства между Российской Федерацией и Казахстаном, Киргизией или Таджикистаном. В нем отсутствовал столь высокий уровень взаимодействия, рамки межгосударственного сотрудничества оставались предельно узкими, а темпы его развития — сравнительно низкими. Тем не менее, Россия неизменно являлась одним из ведущих партнеров Туркмении, а Туркменистан играл все большую роль в центральноазиатской политике России. При этом основные принципы сотрудничества сторон, выработанные в 2006-2012 гг. (переход к взаимодействию на программной основе, распланированной на многие годы вперед, достижение компромисса по большинству болезненных вопросов, способность поддерживать друг с другом цивилизованные отношения и дорожить ими) свидетельствовали о том, что российско-туркменские отношения приобрели ранее не свойственную им специфику, соответствующую более высокому уровню взаимопонимания, чем это было на предыдущих этапах их эволюции.