§ 3. США и новые «центры силы» из числа развивающихся стран

Происходящие в развивающихся странах социально-экономические и политические процессы привели, как уже отмечалось выше, к выделению среди них ряда государств, которые рассматриваются американским империализмом как новые «центры силы» в зоне развивающихся стран: это, в первую очередь, Саудовская Аравия, Иран, Мексика, Бразилия, Пакистан, Нигерия и целый ряд других государств.

* *

В предыдущих разделах данной монографии уже отмечалась роль Саудовской Аравии — главного экспортера нефти в капиталистическом мире, ведущего члена Организации стран — экспортеров нефти. Значение этого государства как нового «центра силы» из числа развивающихся стран действительно определяется огромными запасами нефти на его территории и соответствующими экспортными возможностями. В конце 70-х годов эта страна становится (по темпам роста и годовым вложениям) одним из крупнейших инвесторов капитала за границей среди капиталистических стран.

Саудовская Аравия — абсолютная теократическая монархия, ее население около 10 млн. человек, причем половину населения составляют кочевники и полукочевники.

Существенную роль играет Саудовская Аравия в региональной подсистеме международных отношений Персидского залива, велико значение ее позиции в ближневосточном конфликте; уже в середине 70-х годов, после резкого подъема цен на нефть, осуществленного ОПЕК, экономическое и политическое усиление Саудовской Аравии в определенной мере изменило структуру соотношения сил в арабском мире. Огромные валютные запасы позволяют правителям Саудовской Аравии оказывать финансовую помощь Египту и многим другим арабским странам, обеспечивая их средствами как для осуществления ряда важных программ экономического развития, так и для закупок военной техники.

Б подобной оценке роли Саудовской Аравии как главного экспортера нефти в капиталистическом мире есть, разумеется, значительное преувеличение — особенно имея в виду тенденции начала «0-х годов, когда предложение нефти на мировых рынках стало после напряженных 70-х годов в целом ряде случаев превышать спрос. Однако значение Саудовской Аравии в этом плане остается очень большим, и любые крупномасштабные кризисные явления внутри этой страны или в ее взаимоотношениях с соседями, способные существенно ограничить поступление нефти в США, Западную Европу, Японию, могут иметь весьма значительные социально-экономические, международно-политические и военные последствия.

Поэтому большого внимания заслуживает внутриполитическая обстановка в Саудовской Аравии, состояние ее политической системы.

Нынешнее название этому государству дал король Лзнз иби-Сауд, который правил страной до 1953 года. Он оставил после себя 41 законного сына. По западным данным, в начале 80-х годов в составе правящей королевской семьи имелось 150 внуков ибн-Сауда и 500 правнуков; фактически же власть сосредоточена в руках менее чем 20 принцев77.

До 1982 года в стране существовало рабство. В ней до сих пор нет ни одного официального лица, получившего свой пост посредством выборов. Принцы королевской семьи занимают все основные министерские посты, основные посты заместителей министров, губернаторов провинций, все командные должности в армии и полиции, торговле и промышленности.

На территории Саудовской Аравии находятся два наиболее чтимых мусульманами «святых места» — города Мекка и Медина, которые ежегодно посещают сотни тысяч паломников из всех стран мира, где есть мусульманские общины.

В стране существуют крупные проекты индустриального и сельскохозяйственного развития. Крупнейший проект реализует американская строительная корпорация из Калифорнии «Бектсль», в руководство которой входили — до прихода к власти администрации Рейгана — нынешний министр обороны США К. Уайнбергер и госсекретарь Дж. Шульц. Компания «Бектель» по заказу правительства Саудовской Аравии строит город Джубейл под население в 300 тыс. человек с заводами, фабриками и всеми вспомогательными службами; проект этот рассчитан на 20 лет, и его стоимость составляет 55 млрд. долл.78

Интенсивно строятся аэропорты, дороги и мечети. Однако достижения в экономическом развитии не становятся достоянием подавляющего большинства населения. Характерно, что в Саудовской Аравии имеется одна из наиболее передовых в мире по техническому оснащению клиник и в то же время страну отличает массовое распространение туберкулеза среди населения. В перспективе ожидается рост социальной напряженности в стране, возникновение политических движений, способных поколебать и да же свергнуть существующий режим. Предвестником этому многие американские, западноевропейские и арабские политические деятели посчитали события осени 1979 года, когда вооруженная группа настроенной против правящей королеві кой семьи молодежи захватила Великую мечеть в Мекке. (Ликвидация этой группы воинскими частями и силами безопасности привела к гибели 60 и ранению 200 солдат и офицеров.) По оценке «Вашингтон пост», эти события «нанесли тяжелый удар престижу Саудовской Аравин и усилили тревогу относительно безопасности в королевстве»79. Особенно остро эти события были восприняты в связи с тем, что они произошли вскоре после победы исламской революции в соседнем Иране.

Говоря о внешней политике Саудовской Аравии, необходимо отметить, что она числится среди главных союзников Соединенных Штатов в регионе. Роль Саудовской Аравии как партнера США на Ближнем и Среднем Востоке особенно возросла после падения шахского режима в Иране. В период иранской революции и после нее, в конце 70 — начале 80-х годов, особенно увеличились поставки самой современной военной техники из США и других стран НАТО в Саудовскую Аравию. Это произошло и по военно-политическим, и по экономическим причинам.

Увеличение поставок американского оружия в Саудовскую Аравию, а также в некоторые другие арабские страны этого региона США пытались оправдывать также афганскими событиями, возникновением-де «непосредственной советской угрозы» королевству в результате интернациональной помощи Советского Союза Демократической Республике Афганистан. Неудивительно, что правящая королевская семья Саудовской Аравии, руководствуясь своими классовыми интересами, весьма негативно отнеслась к апрельской революции в Афганистане. В этом событии она увидела явную угрозу, поскольку свершенная в мусульманском Афганистане революция могла бы послужить вдохновляющим примером для оппозиционных сил в самой Саудовской Аравии. Такую же позицию Эр-Рияд занял и в отношении революционного правительства Эфиопии. Эта позиция в конце 70-х годов, в период сомалийской агрессии против Эфиопии, выразилась, в частности, в том, что Саудовская Аравия наряду с Египтом и шах- еким Ирамом оказала значительную помощь режиму Си- ада Барре. В Сомали поставлялись из Саудовской Аравии танки, закупленные ранее у Франции. По данные эфиопского министерства иностранных дел, Саудовская Аравия и США подписали в 1978 году соглашение о специальных поставках американского оружия за саудовский счет в Египет, откуда оно, в свою очередь, направлялось в Сомали.

В то же время в оценке политики СССР в этом регионе между США и Саудовской Аравией обозначились немаловажные разногласия, являющиеся отражением различных позиций этих государств в системе международных отношений.

Саудовская Аравия в значительной мере идет в фарватере курса американского империализма по вопросам ближневосточного урегулирования.

Саудовская Аравия в целом поддержала наращивание американской военной мощи в Индийском океане и районе Персидского залива, обозначившееся в конце 70-х годов. Однако, как отметили некоторые американские наблюдатели, в начале 80-х годов она стала проявлять значительную осторожность в этом вопросе, опасаясь, что безоговорочная поддержка курса Соединенных Штатов негативно скажется на международном престиже саудовских руководителей. В связи с этим появились, например, сообщения о том, что в 1981 году Саудовская Аравия вместе с некоторыми другими странами Персидского залива предложила Оману помощь в размере 1,2 млрд. долл. при условии, что Оман расторгнет соглашение с США, дающее американцам доступ к его военным объектам (эти объекты, в частности, играют весьма важную роль в американских планах использования «корпуса быстрого развертывания». — А. К.). По мнению «Вашингтон пост», эта акция саудов ского правительства подчеркивает двусмысленность политики Саудовской Аравии в отношении нарастающего американского военного присутствия в регионе81. *

* *

Особо остановиться на роли Ирана как нового «центра силы» среди развивающихся стран представляется необходимым в первую очередь ввиду того значения, которое имела для международного положения американского империализма иранская революция 1978—1979 годов и последующая политика Ирана.

В 70-е годы Иран стал одним из крупнейших в мире производителей нефти, занимая второе место по ее экспорту среди членов ОПЕК.

Шахский режим был связан самыми тесными узами с правящей элитой Соединенных Штатов.

Накануне революции Иран был наводнен американскими советниками и специалистами, число которых достигло 20 тыс.; они преимущественно действовали в вооруженных силах, полиции и спецслужбах. Страну постоянно посещали и жили в ней месяцами тысячи американских предпринимателей. В широких масштабах осуществлялось культурно-идеологическое американское проникновение в Иран. Немало в этой стране было советников, бизнесменов, специалистов и из других ведущих капиталистических стран —ФРГ, Франции, Англии, Японии, а также Израиля.

С укреплением «дружественного антикоммунистического» режима шаха в Иране Соединенные Штаты связывали самые большие надежды. «Особые отношения» с шахом подчеркивали не только республиканские президенты Никсон и Форд, но и администрация Картера, провозгласившая одним из центральных направлений своей внешней политики «защиту прав человека», которые, как известно, самым жестоким образом нарушались в шахском Иране. Как писал американский специалист по Ирану Дж. Билл из центра ближневосточных исследований Техасского университета в городе Остине, во время своего визита в Иран в 1978 году Картер «только коротко и время от времени упоминал о правах человека, превзойдя всех прошлых президентов в восхвалении шаха»82.

Ускоренное капиталистическое развитие Ирана, так называемая модернизация его экономики и социальной структуры, велось по рецептам лучших американских экономистов и социологов, разработанным за необычайно высокие гонорары, выплачиваемые из иранской казны, наполненной нефтедолларами. Как признавал государственный секретарь США Г. Киссинджер в 1979 году, «шах Ирана применял теории, разработанные лучшими американскими университетами», и, крах этих теорий требует от Соединенных Штатов значительного пересмотра их политики в отношении других развивающихся стран83.

Начиная с 1970 года США резко увеличили поставки оружия в Иран. Эти поставки еще возросли в 1974 году — после четырехкратного повышения цен на нефть странами ОПЕК. В результате в середине 70-х годов в общем американском экспорте оружия, оценивавшемся в 10—12 млрд. долл. ежегодно, на район Персидского залива стало приходиться более 50% этого экспорта, то есть больше, чем на страны НАТО 84.

Таким образом, район Персидского залива, в первую очередь Иран, стал главным приемным пунктом американского оружия. Наряду с оружием для сухопутных сил — автоматическими винтовками М-16, пулеметами, бронетранспортерами, танками, артиллерией, техникой, в значительной мере предназначавшейся для использования в полицейских акциях внутри страны, — США продали Ирану сотни боевых и транспортных вертолетов, истребителей- бомбардировщиков F-4 «Фантом» и F-14 «Томкэт», обладающих большой ударной мощью. Эти самолеты могут быть использованы не только для поддержки сухопутных войск или военно-морских сил, но и для самостоятельных бомбардировочных рейдов в глубь территории других стран на сотни миль.

В 1977 году в США была начата постройка для Ирана четырех новейших ракетных эсминцев класса «Спруэнс» (еще не запланированных для приобретения даже самими американскими военно-морскими силами). Создавалась одна из крупнейших в мире флотилий ракетных кораблей на воздушной подушке, закупленных Ираном у Англии. Новейшие боевые корабли приобретались также у Франции. Начались поставки новой американской системы ПВО на базе модернизированной ракеты «Хок», планировалась продажа новейшей американской системы для обнаружено ния и распознавания самолетов противника типа АВАКС,

которая еше не была внедрена в вооруженных силах США и их союзников по НАТО. В целом, по оценкам Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира, к началу 80-х годов, когда были в основном завершены поставки оружия по контрактам 70-х годов, шахские вооруженные силы должны были иметь около 500 новейших боевых самолетов, 300 боевых вертолетов, 1700 танков и несколько сот бронетранспортеров86. Военно-морские силы Ирана в 80-е годы должны были осуществлять не только жандармские функции в Персидском заливе, но и боевое патрулирование вплоть до берегов Индии.

Шахский режим, поощрявшийся Вашингтоном, поставил перед собой такую амбициозную цель, как создание военного потенциала, соизмеримого с военным потенциалом ФРГ и Франции. Продажу Ирану самых дорогостоящих компонентов военной техники — авиационной, системы ПВО, радиоэлектронной аппаратуры, крупных боевых кораблей Соединенные Штаты в основном осуществляли сами. Огромные поставки оружия из США, наличие в Иране тысяч американских военных специалистов, тесные оперативные связи иранской военщины с их американскими коллегами служили для некоторых иранских деятелей основанием рассматривать свою страну не просто как один из «региональных центров силы», дружественных США. Например, Шахрам Шубин, бывший ведущий сотрудник близкого к шахскому двору Иранского института международных экономических и политических проблем, выступая в Вашингтоне на совместной со Стэнфордским исследовательским институтом конференции, настойчиво убеждал американских участников этой встречи в том, что Запад должен рассматривать Иран не в рамках «устаревающих» региональных построений, а в более широком плане, в качестве «естественного дополнения к южному флангу НАТО». Исходя из этого, он рекомендовал американской стороне быстрее решить вопрос о поставках в Иран эсминцев «Спруэнс», системы АВАКС и другой новейшей техники 8б.

На этой конференции присутствовало немало видных деятелей администрации Картера, а также американских экспертов по стратегическим и экономическим вопросам, политологов, постоянно консультирующих Белый дом н различные правительственные ведомства. В их числе были начальник отдела планирования аппарата совета нацио нальной безопасности США С. Хантингтон, известный своей близостью к 3. Бжезиискому; первый заместитель министра финансов Э. Саломон; начальник управления международной безопасности созданного в 1977 году министерства энергетики Р. Чапмэн; руководитель исследования «Проект на 80-е годы» влиятельной неправительственной организации американской элиты — совета по внешним сношениям Э. Морз, ставший позднее специальным помощником госсекретаря по экономическим вопросам, и ряд других.

Следует заметить, что американские участники данной конференции разошлись во мнении о перспективах военнополитического развития Ирана. Если такие международники правого толка, как Ю. Ростоу, А. Уолстеттер, Р. Фостер, выступили в поддержку тезисов Шубина, то, например, руководитель исследовательского отдела совета по внешним сношениям Дж. Кемпбелл усомнился в желательности дальнейшего наращивания иранского военного потенциала. Дж. Кемпбелл, известный американский ученый- международник, в прошлом дипломат, пользующийся большим авторитетом в политических кругах Вашингтона, считал, что чрезмерный рост военной мощи Ирана оказывает провоцирующее воздействие на его соседей, стимулирует гонку вооружений в данном регионе, что в перспективе может еще больше дестабилизировать обстановку в нем в направлении, не отвечающем американским интересам. По словам Кемпбелла, рост иранской военной машины как средства противостоять «угрозе с Севера», о которой трубили проамериканские шахские деятели, выглядит неоправданным, поскольку, по его оценке, «советские военные акции против Ирана весьма маловероятны»87.

Серьезную тревогу по поводу роста военного потенциала Ирана и осуществления обширной программы строительства атомных электростанций высказал в своем прогнозе Институт Брукингса: «Иранские амбиции в отношении доминирования в Персидском заливе встретят сопротивление пограничных арабских стран и Индии. Иран, видимо, будет в последующие десять лет медленно продвигаться в сторону создания ядерного оружия и достигнет такого превосходства в области обычных вооружений, что никто из пограничных арабских государств не сможет предпринять против него упреждающую атаку. Однако по мере того, как Иран все более втягивается в соперничество с Индией, возможность появления ядерной угрозы в локальных конфликтах будет увеличиваться»88.

Опасения, высказанные трезвомыслящими американскими специалистами, все больше разделял и конгресс. Учитывая это, в 1978 году администрация развернула дискуссию от юентельио перспектив военно-политических отношений с Ираном именно с точки зрения последствий для обстановки в регионе.

Однако Иран уже закупил огромное количество оружия, продолжались и новые поставки. Численность шахских вооруженных сил достигла 350 тыс. человек, не считая нескольких десятков тысяч чинов полиции и разветвленной сети многочисленной «охранки* — «САВАК», ставшей основной опорой шахского режима и работавшей в тесном контакте с ЦРУ.

Преимущественно на базе высоких доходов от нефти, достигших во второй половине 70-х годов более 20 млрд. долл. в год, в Иране были сделаны крупные вложения в развитие не только такой традиционной отрасли промышленности, как нефтедобывающая, но и нефтехимической, сталелитейной, машиностроительной, алюминиевой отраслей, в производство стройматериалов; были проведены некоторые назревшие социальные и экономические реформы8*.

Однако создание подобных крупных промышленных проектов было обусловлено не столько трезвыми экономическими расчетами, сколько амбициозными устремлениями шаха, умело подогреваемыми и используемыми теми монополистами Запада, которые надеялись при реализации этих многомиллиардных проектов обеспечить себе гигантские сверхприбыли. Закупая «престижные» атомные электростанции, шах игнорировал наличие в стране крупных запасов природного газа и каменного угля, которые при значительно меньших затратах могли внести больший вклад в энергетический баланс Ирана.

Ставка шахского режима на повышенные темпы экономического развития, достигавшие 14—15% в год, при- зела к возникновению огромных диспропорций в экономике страны, что имело глубокие социально-политические последствия. В бедственном положении оказалось сельское хозяйство. Во второй половине 70-х годов особенно рельефно проявилась остававшаяся реальностью общая отсталость страны, более половины населения которой было неграмотно.

В результате упадка сельского хозяйства, сопровождавшегося массовым переселением населения в города, Иран к середине 70-х годов из самообеспечивающегося продовольствием государства превратился в крупного импортера сельскохозяйственной продукции, покрывая до 50% своих потребностей в продуктах питания за счет импорта (в значительной мере из США). За счет все увеличивавшегося разрыва между верхушкой общества, с одной стороны, низами и даже средними слоями —с другой, обострились социальные конфликты в стране. Невиданных масштабов достигла коррупция.

В середине 70-х годов под воздействием последствий кризиса мирового капиталистического хозяйства и амбициозной военной и экономической стратегии шахского режима осуществление планов экономического развития Ирана оказалось под угрозой. В 1976 году, впервые за целый ряд лет, государственный бюджет Ирана имел дефицит в 2,4 млрд. долл. Одной из основных причин, тормозивших развитие экономики Ирана, были непомерные военные расходы шахского режима, достигшие 30% государственного бюджета 90.

Развернувшиеся в 1978—1979 годах революционные события, приведшие к свержению монархии и провозглашению республики в Иране, нанесли мощный удар по позициям американского империализма в этой стране, а также в регионе в целом, еще раз продемонстрировали порочность, несоответствие американской военно-политической и социально-экономической стратегии реальным интересам развивающихся стран.

Что же конкретно потеряли США в результате иранской революции? Даже основной перечень потерь американского империализма имеет долгосрочное значение с точки зрения оценки отношений США с развивающимися странами.

В лице рухнувшего шахского режима Вашингтон утратил важного военного союзника; одной из первых внешнеполитических акций нового режима был выход Ирана из военного блока СЕНТО. В Иране ликвидированы американские разведывательные базы, с которых велась шпионская деятельность против СССР. Страну покинули многочисленные американские военные советники; были аннулированы многие контракты на поставку военной техники из США, а также из других стран НАТО, в том числе на покупку американских эсминцев «Спруэнс», системы АВАКС. Потерн, которые понес американский военно-промышленный комплекс в результате расторжения уже заключенных контрактов с Ираном, оцениваются в 10 млрд. долл.91 Огромные арсеналы американского (а также французского, западногерманского, английского, израильского) оружия оказались в руках антиамериканского правительства, у которого сразу же обострились отношения с отдельными союзниками США в данном регионе, включая Саудовскую Аравию. Это заметно изменило расстановку военных сил в регионе Персидского залива.

Пересматривая свою нефтяную политику, Иран стремится покончить с контролем за сбытом своей нефти со стороны международных нефтяных монополий и намерен производить и экспортировать такое количество нефти, которое отвечает его реальным экономическим потребностям, а не интересам Запада. После революции в Иране Соединенные Штаты Америки и другие ведущие капиталистические страны потеряли в лице шахского режима силу, которая вносила определенный раскол в политику ОПЕК, повышая, в частности, цены на нефть в меньшей степени, чем это делали другие ведущие страны — экспортеры нефти.

Изменилось отношение Ирана к национально-освободительному движению и многим развивающимся странам Азии и Африки. Если шахский режим был одним из важных союзников Соединенных Штатов в ближневосточном конфликте, поддерживал Израиль и снабжал его нефтью, что ослабляло действенность нефтяного эмбарго арабских стран, направленного против Израиля и его американских и западноевропейских союзников92, то новый режим выступает на стороне арабов в их борьбе за ликвидацию последствий израильской агрессии. Была прекращена продажа нефти Израилю, а также расистскому режиму в Южно-Африканской Республике.

Существенные потери понесли в результате иранской революции внешняя торговля и капиталовложения США и других империалистических держав. Новое правительство, учитывая реальные и неотложные нужды страны, свертывает многие проекты шахского режима, которые осуществлялись западными державами. В их числе американоиранский «Шахастан Пехлеви проджект» по реконструкции северной части Тегерана (в которой проживала элита иранского общества), стоимостью в несколько миллиардов долл.; строительство автомобильного завода совместно с фирмой «Фольксваген» на 300 тыс. автомобилей в год; строительство автомобильного завода совместно с фирмой «Рено —Пежо» на 100 тыс. автомобилей в год; создание промышленного комплекса «Шах Реза индастриал парк» совместно с западногерманским концер ном «Крупп» стоимостью в 3,1 млрд. долл. и ряд других93.

Весьма примечательной в этой связи была статья, опубликованная в январском номере (1979 г.) хорошо осведомленного в вопросах капиталистической экономики английского журнала «Экономист», многозначительно озаглавленная «Прощай, псе это». В статье отмечалось, что в 1977—1978 годах импорт Ирана из США и других стран Запада, львиную долю которого составляли потребительские товары, промышленное оборудование и сельскохозяйственные продукты, оценивался более чем в 10 млрд. долл. Поставки в Иран составляли около 2% всего промышленного экспорта США, 2.3 —Англии, 2,7 —ФРГ. Таким образом, доля Ирана в экспорте таких крупных стран капиталистического мира выглядит незначительной. Однако даже частичная потеря иранского рынка для западных монополий в условиях обострения конкуренции в мировой торговле п при наличии острейшей проблемы для США и Англии — проблемы дефицита платежного баланса — весьма ощутима. Оценивая новую конъюнктуру на иранских рынках, сложившуюся после революции, «Экономист» писал, что. хотя в предшествующие ей год —полтора западные страны ощущали на себе последствия частичных фк нансовых ограничений, «эти предреволюционные месяцы кажутся добрыми старыми временами». Далее в той же статье отмечалось, что «опыт Ирана — неоплаченные счета. аннулированные контракты, резкое сокращение выпуска продукции на совместных предприятиях... иллюстрирует проблему «золотого дна» для бизнеса. Рано или поздно попытки утвердиться на новом рынке вызывают ответную реакцию этого рынка...» 94

В ходе иранской революции в этой стране значительно сократились производство нефти и ее экспорт в развитые капиталистические страны — Японию, Францию, ФРГ, Нидерланды: если накануне революции Иран производил 5.7

млн. баррелей нефти в день, то в 1979 году — лишь 1.7

млн. баррелей 95.

Особой остроты американо-иранские отношения достигли в конце 1979 —начале 1980 года, после провокационного приглашения свергнутого иранским народом шаха в США и, в качестве ответной меры, захвата студентами американского посольства в Тегеране с заложниками, многие из которых обвинялись в антииранской деятельности.

Воспользовавшись сложившейся ситуацией, администрация Дж. Картера в соответствии с принятым ею открыто милитаристским курсом и раздуванием военной истерии повела дело на опасное нагнетание напряженности в районе Персидского залива, направив гуда одно из крупнейших в послевоенной истории соединений военно-морских сил, включая готовые к операциям на иранской территории подразделения морской пехоты. В отношении Ирана правительством Соединенных Штатов были приняты многочисленные экономические санкции, к введению которых США всячески, хотя и без особого успеха, старались принудить и своих основных союзников. Оказались сорванными далеко идущие замыслы вторжения на территорию Ирана, грубая «акция по спасению заложников», проведенная спецслужбами и вооруженными силами США в апреле 1980 года.

Немало усилий затратили крайне правые силы в США на то, чтобы использовать кризис в американо-иранских отношениях для подрыва советско-американских отношений. Советский Союз был обвинен ими в «подстрекательстве» Ирана к захвату заложников, в разжигании антиамериканских настроений в стране.

В то же время в США в начале 80-х годов слышны голоса тех деятелей, которые критикуют подобный подход государственного руководства к иранской революции. Некоторые из них, например, отмечают, что США сами в немалой степени способствовали росту социально-политической напряженности в Иране. «Иранский взрыв — это порождение того, чему ЦРУ учило «САВАК» в Иране и чему оно, несомненно, учит аналогичные организации в Саудовской Аравии и княжествах Персидского залива. Оно не предотвратило революцию, а вызвало ее. Шах пал не потому, что ему не хватило оружия, и Саудовская Аравия тоже может в один прекрасный день оказаться в подобном же положении — не из-за недостатка оружия. Причина кроется в стремлении сохранить устаревшие системы правления с помощью силы и современной технологии, путем угнетения среднего класса, рабочего класса и новой молодежи средствами цензуры и террора»96, — пишет публицист И. Ф. Стоун.

Оказывая военно-политическое давление на Иран, Вашингтон одновременно не оставляет попыток толкнуть исламскую революцию на путь конфронтации с Советским Союзом, рассчитывая тем самым снизить многоплановое отрицательное воздействие иранской революции на международные позиции Соединенных Штатов. В частности, спецслужбы США орудуют в лагерях так называемых «аф ганских беженцев* на территории Ирана, которые функционируют с ведома нынешних иранских властей и служат базами для засылки террористических банд в Демократическую Республику Афганистан. 13 Иране обосновалось около 50 организаций афганских контрреволюционеров, которые, прикрываясь лозунгами «борьбы за дело ислама», действуют фактически совместно с ЦРУ. Ряд этих организаций получает финансовую помощь из Египта и Омана 97. Эти попытки предпринимаются параллельно с многочисленными действиями по вмешательству во внутренние дела Ирана на стороне сил контрреволюции и реакции в условиях продолжения острой борьбы за власть в этой стране. Так, в начале 80-х годов от террористических актов в Иране погибли десятки видных политических деятелей Исламской революционной партии (ИРП). В ответ на это правительством Хомейни были произведены многочисленные аресты и казни членов антиправительственных групп. Удары были нанесены по сторонникам первого президента Исламской республики А. Банисадра, стремившимся, по определению руководства ИРП, «повести Иран после революции по американскому пути». Было развернуто ожесточенное преследование и организации «деятелей левого направления», в частности «Моджахед - дин-э Хальк» («Борцы за дело народа»), которая огульно обвиняется в «пособничестве империализму и прямых контактах с американскими шпионами», в террористических актах против Хомейни и поддержке прозападного курса Банисадра 98.

Оценивая проявления антисоветизма и антикоммунизма со стороны ряда лидеров иранской революции, А. Е. Бовин справедливо отмечал, что «разжигание религиозного фанатизма, антикоммунистическая истерия, стремление в ложном свете представить политику и намерения дружественной страны не принесут пользы иранскому народу»99.

Многие американские государственные и политические деятели как событие, важное для интересов США, восприняли войну между Ираном и Ираком, начавшуюся в 1980 году. Развернувшиеся боевые действия привели к уменьшению на 7% количества нефти, ежедневно поступающей на мировые экспортные рынки. Если бы к этому моменту США и другие развитые капиталистические страны не накопили стратегические запасы нефти, достаточные для 100-дневного обеспечения своих потребностей, то эта война могла бы привести к очередному энергетическому кризису. В некоторой степени пострадали лишь такие страны, как Индия, Испания, Бразилия, Франция, а также Япония ,0°. Соединенные Штаты Америки, для которых главным поставщиком нефти из района Персидского залива является Саудовская Аравия, от сокращения продаж нефти Ираном и Ираком практически не пострадали. В то же время они с облегчением восприняли то, что эти две страны «задействованы» в войне друг с другом, что, во-первых, ослабляет их позиции перед лицом Саудовской Аравии и других союзных Соединенным Штатам стран Персидского залива, во-вторых, делает более разобщенным антиизра- ильский фронт мусульманских стран. В определенной мере затяжной ирано-иракский конфликт устраивает и правителей другого американского союзника, граничащего с Ираном,— Пакистана. *

* *

Особенность значения Мексики как нового «центра силы» для положения США в системе международных отношений заключается в том, что эта одна из крупнейших стран Латинской Америки имеет общую границу с Соединенными Штатами. В истории американо-мексиканских отношений было немало острейших конфликтов. В памяти мексиканского народа жива американская агрессия 1848 года, в результате которой Соединенные Штаты отторгли у своего южного соседа около половины его земель, исключительно ценных с точки зрения сельскохозяйственного производства и весьма богатых полезными ископаемыми. «Отношения между Мексикой и США особенно трудны, запутанны и насыщены страстями. Не забыты ни старые обиды, порожденные злополучной войной с США в XIX веке, ни бомбардировки Тампико в 1914 году, ни целый ряд акций прямого или косвенного вмешательства США во внутренние дела республики. Ни одна другая граница в мире не символизирует столь ярко пропасть, разделяющую индустриальные и развивающиеся страны, как эта, проходящая по смехотворно мелководной Рио-Гранде» |01,— писал американский орган деловых кругов «Джор- нэл оф коммерс энд коммершл» в марте 1979 года.

Вооруженные силы Мексики незначительны в сравнении с силами их северного соседа, однако по сравнению с соседними странами Центральной Америки и Карибского бассейна они весьма внушительны. Постоянные мексиканские вооруженные силы состоят из 107 тыс. человек, до 250 тыс. насчитывают формирования, образующиеся на временной основе. Из них 83 тысячи приходится на сухо путные силы, в составе которых I танковая брнглда, 2 пехотные бригады, 1 парашютно-десантная бригада. На вооружении мексиканских военно-морских сил 2 старых эсминца американской постройки, 5 фрегатов и ряд более мелких боевых кораблей и вспомогательных судов. Имеется также около 70 боевых самолетов, устаревших по американским и западноевропейским стандартам. В целом подавляющая часть оружия, которым располагает Мексика,— американского производства ,02.

Мексика занимает важное место во внешней торговле Соединенных Штатов — она является третьим импортером американских товаров и услуг в числе внешнеторговых партнеров США. По некоторым оценкам, в середине 80-х годов Мексика может занять второе место по этому показателю, оттеснив Японию и оставив впереди лишь Канаду. Велика и роль Соединенных Штатов во внешней торговле Мексики: в 1980 году на долю США пришлось 05% мексиканского импорта |03.

Экономика Мексики по сравнению со многими другими развивающимися странами развивается сравнительно высокими темпами. Все более значительную роль при этом играет нефтегазовая промышленность.

Нефтяная и газовая промышленность Мексики была полностью национализирована еще в 1938 году президентом Л. Карденасом, что нанесло ощутимый удар по американским нефтяным монополиям. В результате проведения этого важного акта, пишет американский специалист по Латинской Америке С. К. Перселл, «нефть стала символом мексиканского национализма, суверенитета, достоинства и независимости от иностранного господства» ,04.

Как отмечалось в журнале «Бизнес уик», в отличие от большинства стран — членов ОПЕК Мексика имеет диверсифицированную, частично индустриализированную экономику, и ее потенциально крупный внутренний рынок должен быть в состоянии поглощать большие инвестиции.

Правительства президентов Л. Эчеверриа и Л. Портильо в течение ряда лет проводили курс на развитие национальной экономики, увеличение роли государственного сектора. У этой политики есть определенные достижения, однако социально-экономические проблемы Мексики остаются весьма острыми. Для ее экономики характерны высокий уровень инфляции и безработицы, низкий уровень продуктивности сельского хозяйства, очень большая разница в уровне благосостояния между отдельными слоями населения.

На протяжении многих лет, особенно после второй мировой войны, мексиканские правительства проводят целенаправленную политику защиты национальных частных н государственных предприятий от конкуренции со стороны иностранных компаний, торгующих с’ Мексикой. Сложилась целая система тарифных барьеров, импортных квот, выдачи лицензий для государственного субсидирования частным предпринимателям. Для того чтобы обойти эти барьеры в послевоенные годы, многие американские и западноевропейские корпорации вложили свои капиталы в строительство предприятий на территории Мексики, поскольку поначалу мексиканские власти не налагали на подобную деятельность иностранного капитала сколько-нибудь ощутимых ограничений. Лишь в 70-е годы в этой стране была принята серия законов относительно иностранных инвестиций, передачи технологии, патентов, торговых марок, которые заставляют транснациональные монополии, оперирующие в Мексике, больше приспосабливаться к потребностям экономического развития страны. Американскими предпринимателями такая политика была воспринята, разумеется, весьма негативно. Она затронула интересы многих крупных компании — производителей стали, автомашин и нефтехимической продукции из числа ведущих монополий США, действующих в Мексике |05.

Многие американские бизнесмены и политические деятели полагают, что Мексика занимает одну из наиболее жестких позиций среди развивающихся стран по вопросам экономических отношений с развитыми капиталистическими странами, и в первую очередь с США.

Фактором немаловажного значения можно считать относительно высокий уровень внутриполитической стабильности в Мексике, достигнутый после революции 1910 года, в результате которой была принята действующая до сих пор конституция, регулирующая передачу высшей государственной власти.

Население Мексики составило в 1980 году 68,2 млн. человек и продолжает увеличиваться быстрыми темпами. По отдельным прогнозам, оно может достичь в 2000 году более 100 млн. человек106. В стране ежегодно возникает значительно меньше рабочих мест, чем новых рук на рынке рабочей силы,— это питает эмиграцию из Мексики; основной поток эмигрантов направляется в США.

В первую очередь за счет эмигрантов из Мексики испаноговорящее население США к началу 80-х годов достигло почти 20 млн. человек, то есть примерно 9% всего аме риканского населения, тогда как негры составляют 12% населения. Испаноговорящие меньшинства являются наиболее быстрорастущей частью американского населения, к концу 80-х годов они могут превысить численность негритянского населения. На рубеже 70—80-х годов значительно активизировалась политическая деятельность организаций испаноговорящих меньшинств внутри Соединенных Штатов, в том числе по вопросам внешней политики. Это еше более запутывает всю систему взаимоотношений США с Мексикой и другими латиноамериканскими странами, доля эмиграции из которых также заметна. Численность нелегальных эмигрантов из Мексики в США в начале 80-х годов, по разным оценкам, составляла от 6 до 12 млн. человек. Имеются сведения, что в год американо-мексиканскую границу переходят около полумиллиона мексиканцев, не имеющих возможности получить работу в своей стране. Вопрос о регулировании этого потока и о статусе мексиканских иммигрантов в США уже на протяжении ряда лет является одним из наиболее острых в американомексиканских отношениях. С одной стороны, эксплуатация мексиканцев на самых тяжелых и-неквалифицированных работах приносит очень многим американским капиталистам дополнительные прибыли, с другой — скачок в численности мексиканских нелегальных иммигрантов способствует вспышкам расизма, главным образом в южных и западных штатах США, где их наличие наиболее заметно и где особенно сильны ку-клукс-клан и другие подобные' организации. По некоторым оценкам, в Калифорнии, например, белые американцы, еще в конце 50-х годов составлявшие более 70% населения, к 1984 году могут оказаться в меньшинстве, что вызывает бешеную ярость расистов.

Для удовлетворения своих потребностей в продовольствии Мексика вынуждена ежегодно импортировать в больших объемах зерно, масла и другие виды продовольствия. В 1980 году мексиканский импорт зерна только из одних Соединенных Штатов составил более 10 млн. г, что стоило Мексике 2 млрд. долл. При этом потребности Мексики в импорте зерна в последние 10—12 лет постоянно возрастали: в 1970 году она ввезла 67% потребляемого ею зерна, в 1980 году — уже 80 %.

Наиболее важную роль в становлении Мексики как сцентра силы» в зоне развивающихся стран сыграло открытие в ней в 70-е годы крупных запасов нефти и газа. Ее нефтяные запасы оцениваются в 40 млрд. баррелей, а прогнозные—в 200 млрд., что ставит Мексику на один уро вень с крупнейшими нефтедобывающими странами. При этом следует учитывать, что пока геологоразведка нефти охватила лишь 10—15% всей территории Мексики107.

Экспорт нефти дает Мексике около 75% всех поступлений от внешней торговли, которые необходимы для покрытия импортных издержек и выплат процентов по внешнему долгу, достигшему в 1981 году 37 млрд. долл.108

Основная часть мексиканского экспорта нефти и газа направляется в США: из 1 млн. баррелей нефти в день, экспортировавшихся Мексикой в 1980 году, 700 тыс. шло северному соседу. Однако и правительство США, и американские предприниматели постоянно оказывают давление на Мексику в сторону значительного увеличения производства нефти и увеличения ее продаж в Соединенные Штаты. Этого активно добивалась администрация Дж. Картера и продолжает добиваться администрация Р. Рейгана. Характеризуя этот аспект отношений США и Мексики, американский специалист по энергетической проблеме Д. Ерджин писал в период визита Картера в Мексику в феврале 1979 года: «Поездка президента на этой неделе беспокойна: в последний момент к перечню его провожатых прибавились два «нефтяных» призрака, которые неотступно сопровождали его: призрак прошлого — шах и призрак будущего—аятолла. Несомненно, их символическое присутствие придало дополнительное значение нефтяному аспекту поездки и американской политике стимулирования «размножения» источников нефти... Поездка Картера уже помогла стимулировать небывалый энтузиазм (в США.— А. К.) по поводу мексиканской нефти. Этот ажиотаж находит особенно яркое выражение в призыве «к единой энергетической политике Западного полушария», в которой мексиканская нефть должна играть ключевую роль». Далее Ерджин констатирует неприятную для Соединенных Штатов истину, заключающуюся в том, что их нажим не достигает поставленных целей,— более того, он может привести к прямо противоположным с точки зрения американских интересов результатам. Он пишет, что если в США фраза об «единой энергетической политике Западного полушария» имеет «прогрессивное звучание», то для мексиканцев (а также и для канадцев) она может иметь диаметрально противоположное значение. Этот лозунг внушает мысль о том, что Соединенные Штаты считают мексиканские нефть и газ своей собственностью и хотят распоряжаться ими по собственному усмотрению. «Подобного рода планы дают прекрасную пищу националистическим экс тремистам в этих странах и почти наверняка будут вызывать подозрения даже у умеренных элементов, которые видят в ЗІ ом своего рода «добрососедский» нефтяной грабеж» 109.

В силу подобного отношения к данной проблеме мексиканское государственное руководство негативно реагировало и на выдвинутую администрацией Рейгана идею создания так называемого североамериканского общего рынка с участием США, Мексики и Канады, справедливо усмотрев в этом стремление американских монополий получить более прямой доступ к сырьевым ресурсам Мексики (и Канады). Натолкнувшись на неприятие этой идеи Мексикой, администрация Рейгана быстро перестроилась и начала навязывать мексиканскому руководству концепцию установления «особых отношений» между США и Мексикой. Однако и этот заход в целом был отклонен правительством Л. Портильо, которое небезосновательно посчитало, что подобные отношения окажутся «взаимодействием лошади и всадника», в котором роль всадника мощный северный сосед Мексики отводил, разумеется, себе.

Отказываясь от таких предложений Вашингтона, мексиканское государственное руководство стремится диверсифицировать внешнеэкономические и внешнеполитические связи своей страны. С начала 70-х годов большие усилия прилагаются для того, чтобы расширить связи с Францией, ФРГ, Японией, странами Карибского бассейна, в том числе за счет ограничения связей с Соединенными Штатами. Западноевропейские страны, Япония охотно идут навстречу Мексике. Так, в конце 70-х годов французские и японские банки на выгодных условиях предоставили Мексике крупные займы, стимулируя этим установление собственных «особых отношений» с Мексикой в торговой и валютно-финансовой сферах110.

Проявляется и определенная тенденция развития дипломатических связей Мексики с СССР и другими членами социалистического содружества.

В ноябре 1980 года мексиканским правительством было принято решение о том, что экспорт нефти в какую-либо отдельную страну не должен превышать 50% от всего вывоза нефти из Мексики, что было воспринято в США как явно антиамериканский акт. Более значительная доля мексиканского нефтяного экспорта в соответствии с этим решением предназначается Японии, Франции, ФРГ, странам Карибского бассейна; в начале 80-х годов, в связи с улучшением мексикано-бразильских отношений, были заключе- ни также соглашения о поставках нефти из Мексики в Бразилию, экономика которой остро нуждается в импорте этого вида сырья.

Уже на протяжении многих лет между Мексикой и США имеются немаловажные для международных политических позиций американского империализма расхождения но целому ряду проблем. В 60-е годы Мексика отказалась голосовать за навязанные Соединенными Штатами «санкции» Организации американских государств (ОАГ) в отношении революционной Кубы. Когда же ОАГ большинством голосов под сильнейшим нажимом США приняла решение о введении этих санкций, Мексика заявила о том, что она не будет выполнять это решение. Она также выступила против исключения Кубы из так называемой межамериканской системы. Ранее, в 1954 году, Мексика не поддержала позицию ОАГ по Гватемале, не голосовала она м в поддержку интервенции «межамериканских сил» в Доминиканской Республике в 1965 году. Мексиканские руководители резонно обосновали свою позицию тем, что подобные акции являются нарушением принципа невмешательства во внутренние дела других государств и права наций на самоопределение.

В 70-е годы усиливается интерес Мексики к центральноамериканскому региону. Значительная часть мексиканской национальной буржуазии рассматривает этот регион как «естественную сферу влияния» Мексики. Подобная ориентация вступает в конфликт с политикой Соединенных Штатов в Центральной Америке, которые традиционно рассматривали ее как зону безраздельного доминирования США.

Весьма болезненным для администрации Рейгана было решение правительства Л. Портильо в 1981 году признать сальвадорский Демократический революционный фронт «представительной политической силой». Значимость этой акции усиливалась тем, что она была осуществлена совместно с новым правительством Франции и совпала с моментом нагнетания администрацией Рейгана вокруг Сальвадора антисоветской истерии. Мексиканское правительство оказало значительную политическую и финансовую поддержку и сандинистскому правительству Никарагуа. Позиция мексиканских руководителей в вопросах отношения к Сальвадору, Никарагуа во многом совпадает с линией Социнтерна (реализуемой через политику Франции и ранее— ФРГ) на предотвращение, с одной стороны, возникновения революционных правительств в Центральной Аме рике, подобных правительству Ф. Кастро, а с другой — появления правых проамериканских диктатур.

Все более активную роль Мексика старается играть в движении неприсоединения, в борьбе развивающихся стран за установление нового международного экономического порядка. Ее доходы от экспорта нефти позволяют оказывать помощь ряду развивающихся стран. Совместно с другой крупной нефтедобывающей страной региона — Венесуэлой Мексика предоставляет на льготных условиях займы многим странам Карибского бассейна, делая их в этом отношении менее зависимыми от США и других развитых капиталистических стран. *

* *

По ряду показателей ведущим из «центров силы» развивающихся стран является Бразилия. Она опережает все другие подобные «центры силы» по объему промышленного производства, степени диверсификации экономики, по доле в мировом совокупном продукте111.

Бразилия обладает самыми крупными в Латинской Америке вооруженными силами — 272,5 тыс. человек при населении 126 млн.: 182,7 тыс.—в сухопутных силах,

47 тыс.—в ВМФ и 42,8 тыс.—в ВВС. К ним можно присовокупить и 185 тыс. человек в так называемых силах общественной безопасности.

В военно-морских силах Бразилии 1 авианосец, 12 ракетных (!) эсминцев, 6 фрегатов, 7 дизельных торпедных подводных лодок. В составе ВМФ имеется также дивизия морской пехоты. На вооружении ВВС наряду с устаревшими по американским стандартам самолетами (всего 173 боевые машины) имеется 14 современных перехватчиков типа «Мираж 111 ЕВ»112.

Одно из главных слабых мест экономики Бразилии — это отсутствие собственных крупных запасов нефти. Основная часть импортируемой в Бразилию нефти поступает с Ближнего Востока, в том числе из Ирана, который до начала ирано-иракской войны обеспечивал до 2/з бразильских потребностей в этом виде сырья. Стоимость импорта нефти для Бразилии составила в 1980 году 10,5 млрд. долл., став причиной трехмиллнардного дефицита торгового баланса пз.

Как уже отмечалось выше, Бразилия в качестве одного из основных путей решения энергетической проблемы избрала массовое производство горючего из биомассы — эта нола, коммерческое производство которого началось в 1975 году. В 1980 году уже 280 тыс. автомобилей из 1 млн., произведенного в Бразилии, были предназначены для использования исключительно этого вида горючего. Большинство же автомобилей пока используют смесь из 80% бен- зина и 20% этанола. В начале 80-х годов в Бразилии развернулось строительство одного из крупнейших в мире гидроузлов на реке Паране. Мощность этого гидроузла будет равна половине всех имеющихся в начале 80-х годов генераторов электроэнергии114. В 1975 году между Бразилией и ФРГ было заключено долговременное соглашение о строительстве на базе западногерманской технологии Й атомных электростанций в Бразилии. Стоимость этого проекта определялась в начале 80-х годов в 20—30 млрд. долл. По ряду данных, в настоящий период реализация бразильско-западногерманского проекта замедлилась.

По сравнению с Мексикой политическая система Бразилии отличается меньшей стабильностью. После второй мировой войны периоды развития буржуазной демократии сменялись установлением военной диктатуры: репрессии неоднократно обрушивались на Бразильскую коммунистическую партию и другие прогрессивные силы страны.

В начале 80-х годов в Бразилии были предприняты шаги по демократизации общественной жизни. Вслед за отменой цензуры и амнистией политзаключенных был упразднен репрессивный «институционный акт № 5», с помощью которого военный режим правил с 1964 года. Практически без помех со стороны властей начали функционировать политические партии, профсоюзы, другие массовые организации. Был одобрен закон о проведении прямых выборов в местные органы власти. У этого процесса демократизации оказались, однако, влиятельные противники из числа ультраправых организаций, которые в ответ на демократические перемены развязали волну террора. Некоторые круги вооруженных сил не хотят лишаться бесчисленных привилегий, которыми они пользовались в период пребывания у власти военных"5.

Многие буржуазные политологи предсказывают этой стране большое будущее. В частности, по оценке 3. Бже- зинского, Бразилия имеет больше шансов превратиться в XXI веке в «сверхдержаву», нежели даже Япония, поскольку она обладает более оптимальной комбинацией населения, ресурсов, географического положения и т. д.1,6 Видный американский специалист по Латинской Америке Р. Александер видит будущее Бразилии так: «По крайней мерс к концу столетня Бразилия будет одной из великих держав мира. Численность ее населения достигнет 200 млн. человек, и она станет одной из основных индустриальных стран мира. По всей вероятности, она станет ядерной державой. Маловероятно, чтобы Бразилия воздержалась от использования своей растущей политической и военной мощи»117. По мнению директора центра латиноамериканских исследований Университета Дж. Гопкинса Р. Роетта, Бразилия является «серьезным кандидатом» в великие державы, причем рост мощи этой страны, считает он, будет сопровождаться проведением «более агрессивной и автономной внешней политики». Как небезосновательно отмечает Роетт, бразильские правящие круги уже на протяжении многих лет, ориентируясь на построение общества «но западному образцу», в то же время не связывают себя жестко с политикой США и других развитых капиталистических стран. Руководствуясь национальными интересами, они пытаются занять место как бы в промежуточной зоне — между развитыми капиталистическими и развивающимися странами м8.

В 70-е годы произошло заметное расширение сферы внешнеэкономических и внешнеполитических интересов Бразилии. И хотя Западное полушарие остается основным районом международной активности этой страны, ее связи в последние годы протянулись далеко за пределы данного региона. В конце 70 — начале 80-х годов Бразилия расширила связи с целым рядом латиноамериканских стран как в экономической, так и в политической области. Это в первую очередь относится к таким странам, как Боливия, Уругвай, Парагвай, Чили, в которых она имеет значительные капиталовложения. Видное место в политике Бразилии в этом районе занимает деятельность по укреплению контроля над экономическим развитием бассейна реки Ан Платы, в первую очередь над реализацией крупных гидроэнергетических проектов. В 1978 году по инициативе Бразилии был подписан так называемый амазонский пакт —договор о сотрудничестве Бразилии, Венесуэлы, Гайаны, Колумбии, Перу, Суринама, Эквадора и Боливии в бассейне реки Амазонки. И хотя многие формулировки проекта этого договора, усиливавшего влияние Бразилии, были ослаблены в результате влияния других стран (в первую очередь Венесуэлы), заключение его было расценено в Западном полушарии как крупный успех бразильской внешней политики. Одновременно это означало ослабление позиций Соединенных Штатов в данном регио не, поскольку они настаивали на превращении бассейна Амазонки в так называемую «свободную зону», с тем чтобы туда могли более легко проникать американские транснациональные монополии, не встречая сопротивления национальных или региональных органов соответствующих государств.

После второй мировой войны Бразилия, по выражению Генерального секретаря Бразильской коммунистической партии Л. К. Престеса, неоднократно выполняла роль «жандарма империализма янки» в Латинской Америке. Бразильская военная диктатура оказала, в частности, содействие американской интервенции в Доминиканской Республике в 1965 году, послав туда свои военные части. В августе 1971 года она активно содействовала падению прогрессивного режима генерала X. Торреса в Боливии. В 1973 году бразильские войска были сосредоточены у границы с Уругваем на случай, если потребуется поддержать государственный переворот силами внешней и внутренней реакции для ликвидации демократических завоеваний уругвайского народа. В том же году бразильское правительство направило в Чили несколько сот своих офицеров— военных разведчиков и диверсантов для подготовки, совместно с ЦРУ и американскими транснациональными монополиями, чилийской военщины к свержению правительства Народного единства во главе с С. Альенде119.

Бразильская диктатура поддерживала основные направления империалистической политики США в других регионах мира. Она поддерживала американскую агрессию во Вьетнаме, многие действия империалистов на Ближнем Востоке и в Африке. Правда, после крушения режима фашистской диктатуры и окончательного поражения португальских колонизаторов в Африке Бразилия вынуждена проводить более гибкую политику. В середине 70-х годов большое влияние на бразильский внешнеполитический курс начало оказывать поражение США во Вьетнаме. Бразильская военная диктатура постаралась извлечь уроки из тех потерь, которые понес американский империализм в результате прямой вооруженной борьбы против национально-освободительного движения. Бразильская военная диктатура стала тщательнее камуфлировать суть и направленность своей политики «молодого империализма».

Определенные позитивные изменения во внешнюю политику Бразилии внесли отмеченные выше внутриполитические демократические преобразования, которые наметились на рубеже 70—80-х годов.

Все более важным направлением международно-политической деятельности Бразилии становится торговля оружием. В 1980 году она вышла на седьмое место в мире среди поставщиков оружия на мировой рынок, захватив до 10% объема всех совершаемых на нем сделок. Особо быстрыми темпами развивается строительство на экспорт военно-морских кораблей: по экспортным поставкам военно-морских вооружений Бразилия вышла на второе место в мире. Бразилия в возрастающем объеме продает не только стрелковое оружие и артиллерийское оружие, но и танки, бронемашины, учебные самолеты для военно-воздушных сил различных развивающихся стран. В частности, Бразилия поставила около 1300 танков и бронемашин собственного производства в Ирак, которые были применены последним в войне против Ирана.

Многие крупные американские компании — производители оружия видят в бразильском военно-промышленном комплексе все более опасного конкурента на мировых рынках ,20. В поисках новых крупных внешнеполитических и внешнеэкономических партнеров в противовес Соединенным Штатам Бразилия устанавливает все более широкие связи с Федеративной Республикой Германии. Западногерманский капитал завоевывает все новые позиции в бразильской экономике. Правда, в начале 80-х годов монополии ФРГ еще довольно значительно отставали от своих американских конкурентов по объему прямых капиталовложений в Бразилии (2,5 против 5 млрд. долл.). Но, по многим оценкам, в течение этого десятилетия положение успело измениться в пользу западногерманских инвесторов, которые считают, что вкладывать деньги в бразильскую экономику, несмотря на «галопирующую» инфляцию и другие острые социально-экономические проблемы,—дело выгодное. Их прельщает возможность получения сверхприбылей благодаря широкой эксплуатации имеющейся в избытке рабочей силы, слабости профсоюзного движения, твердым гарантиям бразильского правительства обеспечивать им вывоз прибылей и другие привилегии.

В настоящее время западногерманский капитал вложен в следующие основные отрасли промышленности — автомобильную (22,5%), металлургическую (10,9%) и машиностроение (16,7%). В штате Сан-Паулу, например, как заявил посол ФРГ в Бразилии, действуют предприятия 800 западногерманских фирм, на которых занято 350 тыс. человек. Среди них такие известные компании, как «Фольксваген», «Мерседес-Бенц», «Сименс», «АЭГ—Телефункенї-,

БАСФ, «Байер». Следует вспомнить в этой связи и об упомянутом несколько выше крупнейшем бразильско-западногерманском проекте строительства восьми атомных электростанций. Взаимодействие между Бразилией и ФРГ, непосредственно затрагивающее американские интересы, наблюдается и в политической сфере, в частности по вопросам политики в Центральной Америке. Комментируя бразильско-западногерманские переговоры, проходившие летом 1981 года, газета «Эстаду ди Сан-Паулу» писала: «В Центральной Америке позиция ФРГ остается гораздо более гибкой, чем позиция США, и в силу этого она сближается с бразильской точкой зрения. МИД Бразилии — против любой интервенции в Сальвадоре и считает, что решение должно быть достигнуто без какого-либо вмешательства извне. В отношении Сальвадора ФРГ мало выступала от имени правительства, предпочитая действовать через социал-демократическую партию и Социнтерн».

Чтобы остановить «распространение коммунизма» в Центральной Америке, государственные руководители ФРГ и Бразилии предлагают разработать и реализовать «мини-план .Маршалла», а не полагаться на грубую военную силу. Канцлер Шмидт, посетивший США сразу же после окончания визита бразильского президента Ж. Фи- гейреду в ФРГ, призвал администрацию Рейгана безотлагательно приступить к реализации этого плана.

Потенциально значительную роль в развитии внешнеэкономических связей Бразилии играет Япония, которая уже в настоящее время занимает третье место после США и ФРГ по общему объему капиталовложений в Бразилии. Япония участвует в программе бразильского правительства по стимулированию экспорта, а также в создании крупных совместных предприятий (комплексы по производству алюминия, предприятия целлюлозно-бумажной промышленности и др.). Немаловажную роль при этом играет присутствие в Бразилии большого числа иммигрантов-япон- цев, образующих крупнейшую японскую колонию за пределами своей родины.

Заметные перемены происходят в политике Бразилии по целому ряду других вопросов. Еще в середине 70-х годов Бразилия отошла от курса на поддержку Израиля в ближневосточном конфликте, начав расширять связи с арабскими государствами, что явилось прямым следствием растущей зависимости Бразилии от импорта нефти. В начале 80-х годов новые бразильские власти активизировали свои контакты с Анголой. Как заявил, например, прибывший в августе 1981 года в Луанду специальный представитель .МИД Бразилии Вейга, цель его визита — развитие и упрочение отношений между Бразилией и Анголой. Бразилия «выразила беспокойство» в отношении агрессивного курса ЮАР. Намибийская проблема, по мнению бразильского правительства, должна решаться на основе резолюции 435 Совета Безопасности ООН. Касаясь попыток США создать с участием Бразилии, Аргентины и ЮАР Организацию южноатлантического договора (САТО), Вейга отметил, что его правительство против этих планов, так как они идут вразрез «с интересами Африки». Вслед за бразильским правительством, заявившим, что создание этого союза под ?гидой США будет «несвоевременным, излишним, опасным для международного мира», подобное же заявление сделало правительство Аргентины. «У Аргентины тоже есть достаточные основания не испытывать желания вступить в организацию, где она вынуждена будет стать врагом СССР и другом ЮАР. Поскольку социалистические страны являются крупными импортерами аргентинских товаров, военная хунта, каков бы ни был ее антикоммунизм, вынуждена считаться с действительностью и воздерживаться от политики, явно враждебной СССР и Кубе. Аргентина опасается также, что США воспользуются оборонительным пактом для того, чтобы усилить свое влияние в жизненно важной для их развития зоне»,— писала французская «Монд» в июле 1981 года.

Проведенный выше анализ роли отдельных развивающихся стран как фактора, воздействующего на позиции США в системе международных отношений, позволяет сделать вывод о том, что целый ряд этих стран приобрел для Соединенных Штатов значение, соизмеримое со значением отдельных развитых капиталистических стран. Возрастание роли этих «центров силы» является следствием развития общих процессов в современном мире, в том числе усиления роли развивающихся стран в целом и углубления процессов их дифференциации. Возникновение и становление многих новых «центров силы» происходит и за счет натиска развивающихся стран на позиции развитых капиталистических государств, и за счет потеснения других развивающихся стран; это ведет к тому, что процесс укрепления позиций новых «центров силы» сопровождается обострением их конфликтов со многими развивающимися странами. в союзе с которыми новые «центры силы» одновременно выступают против США и других империалистических государств в рамках движения неприсоединения и в соответствии с программой нового международного экономического порядка. Господствующие классы, правящая элита «центров силы» из числа развивающихся стран, втянутых в орбиту мирового капиталистического рынка, в значительной мере в долгосрочном плане являются классовыми союзниками (или по крайней мере попутчиками) американской монополистической буржуазии. Это проявляется, разумеется, и в конкретных международно-политических процессах среднесрочного и даже краткосрочного порядка. В то же время возникновение этих «центров силы* еще больше увеличило число капиталистических конкурентов Соединенных Штатов, усложнило картину существующих противоречий. *

* *

В последние десятилетия в условиях усиления роли и влияния развивающихся стран в международных отношениях, правящие круги США проводят стратегическую линию на их вовлечение в орбиту своей империалистической политики, на их эксплуатацию с использованием различных средств и методов неоколониализма.

Эта стратегическая линия в зависимости от того, какое в тот или иной период соотношение сил складывается в американских правящих кругах, может основываться на различных внешнеполитических концепциях как более либерального, так и откровенно консервативного толка. Так, например, в период пребывания у власти администрации Дж. Кеннеди в подходе США к отношениям с развивающимися странами доминировали концепции, характерные для либерального крыла американской буржуазии, разработанные такими социологами, политологами и экономистами, как М. Милликен, Дж. К. Гэлбрейт, У. Эттвуд, Ф. Бэтор и др., многие из которых занимали в этот период ответственные дипломатические посты.

Как справедливо отмечает Ю. М. Мельников, Дж. Кеннеди и некоторые деятели в его окружении осознали бесплодность усилий предшествующей администрации по вовлечению большинства развивающихся стран в военные блоки Запада. Администрация Кеннеди постаралась сфокусировать усилия США не на навязывании развивающимся странам участия в «обороне свободного мира», а на их удержании в хозяйственной системе капитализма, не на поддержке старого колониализма, а на замене его неоко- лоннальными методами, не на опоре преимущественно на открыто реакционные, диктаторские режимы, а на расширении местной социальной базы неоколониализма ,2‘.

В последующие годы, при администрациях Джонсона и Никсона, наблюдался отход от линии, присутствовавшей в подходе администрации Кеннеди к отношениям Соединенных Штатов с развивающимися странами. Попытка возврата к использованию модифицированных либеральных концепций в этом направлении имела место в первые годы пребывания у власти администрации Картера.

Администрация Рейгана с первых дней пребывания у власти избрала курс на реализацию правоконсервативных концепций отношений с развивающимися странами, которые предусматривают ставку на диктаторские и милитаристские режимы, жесткую, силовую конфронтацию с национально-освободительным движением, с любыми странами, противящимися диктату Вашингтона.

Эта линия администрации Рейгана отчетливо проявилась в отношении к событиям в Чаде, Анголе, в отношениях с Ливией, в поддержке Англии в фолклендском кризисе, в политике в Центральной Америке и т. д. Актом неприкрытой агрессии, поправшим все нормы международного права, явилась высадка американских морских пехотинцев в Гренаде. Эта акция вызвала справедливое возмущение не только социалистических и подавляющего большинства развивающихся стран, но даже ряда союзников США по НАТО. Интервенция американского империализма в Гренаде еще раз продемонстрировала всему миру, что администрация Рейгана и стоящие за ее спиной наиболее агрессивные и реакционные группировки правящих кругов США идут на грубейшие нарушения суверенитета развивающихся государств, на многочисленные человеческие жертвы, рискуя всеобщим миром и безопасностью народов ради своих корыстных интересов.