§ 1. Соотношение сил между СССР и США и проблемы двусторонних советско-американских отношений

'В соревновании двух социальных систем, ведущими государствами которых являются Советский Союз и Соединенные Штаты Америки, в оценке взаимного положения этих государств в системе международных отношений главным показателем являются параметры социально-экономического развития.

В.

В экономическом соревновании СССР — США произошло дальнейшее упрочение позиций советской экономики по ряду параметров. Так, по объему промышленной продукции в 1981 году СССР был на уровне более 80% по отношению к США в сравнении с 75% в 1970 году. По добыче нефти соответствующие показатели составляли 145% и 74%, по производству стали—183% и 95%, минеральных удобрений — 112% и 88%, цемента—167% и 141%, объем сельскохозяйственного производства в СССР по отношению к США в 70-е — начале 80-х годов находился на уровне примерно 75% и т. д.2 Наращиваются усилия Советского Союза в менее материалоемких и более наукоемких отраслях промышленного производства — в производстве пластмасс и химических волокон, ряда видов машиностроительной продукции, электронной техники, бытовой электроники и др.

Аналогичные тенденции прослеживаются и при оценке соотношения динамики экономического развития социалистических стран и развитых капиталистических стран в целом. Даже в условиях высокой конъюнктуры капиталистической экономики темпы роста валового национального продукта капиталистических стран отставали от темпов роста национального дохода социалистических государств4.

Капиталистическое хозяйство США в 70-е годы, как и в предыдущие периоды, развивалось крайне неравномерно, подъемы производства сменялись спадами, кризисами. Только за время экономического кризиса 1973—1975 годов промышленное производство в США сократилось почти на 14%. Потери, вызванные этим кризисом, составили, по оценкам экспертов исследовательской службы конгресса, примерно 400 млрд. долл., или приблизительно 'Л валового национального продукта за 1975 год5.

Качественно новым моментом в экономическом соревновании СССР — США можно считать увеличение уже не только среднегодовых темпов производства, но и абсолютного прироста продукции в Советском Союзе по сравнению с США. Это в первую очередь относится к таким видам промышленной продукции, как нефть, уголь, сталь, чугун, цемент, минеральные удобрения, кожаная обувь и др.® Большие усилия прилагаются к тому, чтобы достичь более высоких показателей в тех сферах, где СССР еще отстает от США. Прежде всего это касается повышения производительности труда, которая составляет в СССР в среднем примерно 40% от уровня США, в частности в промышленности — свыше 55%, в строительстве — более 65%. При этом разница в производительности труда основного промышленного персонала в двух странах все уменьшается, а значительная часть сохраняющегося разрыва приходится на вспомогательный шерсонал, чья доля в общей численности занятых в промышленности Советского Союза значительно больше, чем в США, а степень вооруженности вспомогательными механизмами значительно ниже7.

Сравнивая уровни экономического развития СССР и США, следует иметь в виду, что по целому ряду параметров Советскому Союзу -нет необходимости соревноваться с Соединенными Штатами, учитывая принципиальные, качественные различия в социально-экономическом и политическом устройстве СССР и США, «кардинальные отличия в идеологии и ценностной ориентации. В США и других развитых капиталистических странах -множество потребительских товаров производится в соответствии с десятилетиями создававшимся монополиями спросом, имеющим мало общего с подлинными потребностями человека. Это привело 'К огромным, как теперь выясняется, все более обременительным затратам энергии, сырья, увеличению издержек потребительской экономики, «консьюмеризма» для духовной сферы — одного из очень важных компонентов мощи государства, его позиций в системе международных отношений.

«Лишь коммунизм способен обеспечить возможность не только материально безбедной, но и духовно богатой, подлинно человеческой жизни, где человек человеку — друг, товарищ, брат. К сожалению, в последнее время многие ученые и литераторы как-то забыли об этих главных ориентирах и чаще всего сводят соревнование двух систем к сопоставлению роста производства и потребления, национального дохода... Оценивать состояние и развитие экономики нужно не одними цифрами объема производства, а характеристиками материальной, нравственной и духовной сторон жизни общества. Здесь особенно нужен тот системный подход, какого требует от нас сейчас партия»9,—справедливо отмечает советский экономист М. Ф. Антонов.

Фактором большого экономического, внешнеполитического и оборонного значения является превосходство Советского Союза над Соединенными Штатами в области разведанных и эксплуатируемых запасов многих важнейших видов сырья, в первую очередь энергетического — таких, как нефть и газ, что приобретает особую важность в условиях обострения мировой энергетической.

«Советский Союз является единственным в мире крупным индустриальным государством, которое базирует свое экономическое развитие на собственных топливно-энергетических ресурсах. Это — серьезное преимущество нашей экономики и весьма важная предпосылка ее устойчивого роста» |0,— отмечалось на XXV съезде КПСС.

Все более значительные усилия в нашей стране прилагаются для повышения эффективности использования в народном хозяйстве топлива и сырья. В условиях роста мировых цен на сырье, отчетливо обозначившегося истощения многих сырьевых ресурсов это направление становится не менее, а иногда и более важным, чем абсолютный рост производства сырья и топлива.

Значительных успехов добился Советский Союз в области атомной энергетики. Развитие этой отрасли еще более ускорится, когда полностью войдет в строй крупнейший в мире уникальный комплекс по производству энергооборудования для атомных электростанций «Атоммаш». Ведущее место в мире Советский Союз занимает в разработке и промышленном освоении реакторов на быстрых нейтронах, техники, во многом определяющей будущее атомной энергетики на несколько десятилетий вперед11. (В реакторах на быстрых нейтронах каждое разделившееся ядро урана или плутония образует больше одного ядра нового, способного к делению плутония, что означает, что по мере работы такого реактора количество делящегося в нем вещества не уменьшается, а увеличивается, и этот избыток может быть использован вместо природного урана для расширения масштаба ядерной энергетики и для работы имеющихся реакторов на медленных, тепловых нейтронах.)

Выдающиеся успехи советской фундаментальной науки стали основой достижений в использовании энергии термоядерного синтеза в мирных целях. Общепризнанными являются успехи советской науки и техники в разработке магнитогидродинамических (МГД) генераторов, внедрение которых позволит значительно повысить КПД энергетических установок, решить становящуюся все более острой проблему эффективного использования сокращающихся запасов различных видов энергетического сырья.

Советом Экономической Взаимопомощи ведется большая целенаправленная работа по объединению усилий стран — членов СЭВ в развитии энергетической базы экономики социалистического содружества. Много внимания уделяется освоению энергетических ресурсов социалистических стран, а также ускоренному строительству электростанций, магистральных нефте- и газопроводов и линий электропередач.

КПСС и Советское правительство, ученые и специалисты отдают себе отчет в наличии ряда сложных проблем в энергетической сфере. Они последовательно решаются в соответствии с долгосрочными планами развития народного хозяйства. В начале 80-х годов нефть составляет свыше 45%, а вместе с природным газом — более 70% в добыче природных видов топлива, и лишь 25% приходится на долю угля. В то же время прогнозные запасы угля во много раз превышают прогнозные запасы нефти и газа. И хотя прогнозные запасы нефти в СССР все еще весьма велики и прибегать к ее импорту нет и не будет необходимости, себестоимость нефти будет все время повышаться из-за удаленности новых месторождений и начала преимущественной разработки залежей, существенно меньших масштабов, чем эксплуатируемые в настоящее время. В связи с этим на долгосрочную перспективу предполагается существенно повысить в топливно-энергетическом балансе долю угля, сохранив при этом долю природного газа, существенно снизить в топливе долю нефти и в конце XX века перейти к ее использованию в основном как сырья для химического и микробиологического производства '2.

«Надо снижать долю нефти как топлива, заменять ее газом и углем, быстрее развивать атомную энергетику, в том числе реакторы на быстрых нейтронах. И, конечно, жизнь требует продолжать поиск принципиально новых источников энергии, включая создание основ термоядерной энергетики» |3,—отмечалось в Отчетной докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии. Главной экономической и политической задачей на ближайшие годы, является обеспечение быстрого роста добычи сибирского газа, в первую очередь из западносибирского региона, месторождения которого уникальны.

Чтобы подорвать престиж Советского Союза как ведущей в энергетическом отношении державы мира, многие органы буржуазной пропаганды занимаются распространением различных домыслов, используя их затем в антисоветских целях. Немалую лепту в это внесло Центральное разведывательное управление США, которое в серии своих разрекламированных докладов пытается доказать, что СССР будет-де испытывать к середине 80-х годов нехватку нефти. А в силу этого, по логике ЦРУ, Советский Союз будет стремиться к установлению контроля над основными нефтяными месторождениями в районе Персидского залива. Именно подобные, далекие от реальности, раскладки ЦРУ, по словам обозревателя «Нью-Йорк тайме» Л. Силка, легли в основу антисоветских заявлений президента Картера, утверждавшего, будто «советские действия в Афганистане являются ступенькой на пути к возможному контролю над основной частью мировых источников нефти» 15. С подобными заявлениями неоднократно выступали и пред* ставители пришедшей к власти в 1981 году администрации Р. Рейгана.

На долю Советского Союза, обладающего колоссальными запасами природных богатств, приходится, по расчетам болгарского ученого И. Матева, 80% всех энергоресурсов стран Совета Экономической Взаимопомощи. За счет этого страны — члены СЭВ собственными силами обеспечивают свыше 95% потребляемых ими нефти и газа, 75 — нефтепродуктов, почти 65%—угля и т.д. В частности, только экспорт нефти из СССР в социалистические страны в 1950—1980 годах возрос с 0,8 до 82 млн. г, причем в период 1976 — 1980 годов его абсолютный объем составил 364 млн. г. Таким образом, Совет- с кий Союз удовлетворяет примерно 4/s потребностей стран СЭВ. Страны—члены СЭВ на основе долгосрочных двусторонних и многосторонних соглашений обеспечивают нужды своей экономики в энергоносителях на длительный период времени, избегая влияния энергетического кризиса. Приобретая, в частности, у СССР нефть на основе таких долгосрочных соглашений, они не страдают от резких колебаний цен на это сырье, в значительной мере избавлены от огромных расходов валюты на покупку нефти и нефтепродуктов на мировом капиталистическом рынке. Это поз* воляет странам СЭВ сосредоточить усилия на успешном ре* шении других жизненно важных проблем своего экономического развития ,6.

С критикой насаждаемых буржуазной пропагандой представлений о советском энергетическом потенциале и политике СССР в области энергетики выступает и ряд американских ученых, в частности сотрудник Центра по изучению России Гарвардского университета проф. М. Голдмен, который провел специальное исследование для влиятельного Совета по международным отношениям. Будучи крупнейшим в мире производителем нефти и вторым (после Саудовской Аравии) экспортером нефти и нефтепродуктов, отмечается в этом исследовании, Советский Союз имеет огромные запасы и других топливно-энергетических ресурсов, в первую очередь угля и газа. Это позволяет ©му, по оценкам данного центра, не только обеспечивать свои внутренние потребности, но и продолжать экспортировать в больших объемах нефть и газ в восточноевропейские государства и страны Западной Европы ,7.

Ряд американских предпринимателей, политических деятелей, ученых и в условиях ухудшения советско-американских отношений продолжают выступать за развитие широкомасштабного сотрудничества между СССР и США в энергетической сфере при возможном участии всех заинтересованных сторон. В частности, не снимается с повестки дня вопрос о возможности реализации очень крупного со- ветско-американского проекта «Северная Звезда» по увеличению добычи и экспорта западносибирского природного газа. Американские сторонники этого проекта подчеркивают, что Советский Союз обладает крупнейшими в мире запасами природного газа (по их оценкам, до 40% мировых запасов этого топлива), что делает его крупным, стабильным поставщиком сырья. Особая привлекательность импорта советского природного газа (в сжиженном виде, на специальных танкерах), по их мнению, состоит в том, что рассто яние между Восточным побережьем Соединенных Штатов и Мурманском, куда может быть протянута ветка газопровода большой пропускной способности, почти в три раза меньше расстояния, которое приходится преодолевать супертанкерам, доставляющим в тот же район США ресурсы с Ближнего Востока (4200 и 12 000 морских миль соответственно). В подготовке этого проекта с американской стороны приняли участие такие компании, как «Теннеси гэс трансмишн» (отделение крупной энергетической корпорации «Теннеко»), «Тексас истерн трансмишн корпорейшн», «Браун энд Рут Инк.*. В соответствии с этими планами предполагается привлечь французские компании для строительства завода по сжижению газа вблизи норвежско-советской границы, английские и западногерманские компании для строительства специального газопровода. Общая стоимость реализации проекта, включая упомянутые объекты, а также специальные портовые сооружения в странах — импортерах сжиженного газа (Франции и США) составила бы, по американским расчетам, около 14,5 млрд. долл. Доходы же от этого предприятия только для Советского Союза могли бы составить около 120 млрд. долл. на 25-летний период. Для США же очень важным было бы получение дополнительных крупных поставок природного газа в условиях быстрого сокращения его разведанных запасов в Соединенных Штатах. Это также способствовало бы некоторому сокращению импорта нефти с Ближнего Востока, из района повышенной военно-политической нестабильности. Американские авторы проекта также считают, что можно было бы договориться о том, чтобы промышленное оборудование и товары, которые закупал бы Советский Союз на получаемую от экспорта газа валюту, поступали в первую очередь из США, что помогло бы улучшить их торговый баланс. Значительные выгоды реализация проекта «Северная Звезда» давала бы и западноевропейским странам-уча- стницам 18.

Имеется в США и немало влиятельных противников этого огромного проекта, причем в последние годы в связи с общим ухудшением советско-американских отношений их голоса звучат гораздо громче. Многие политические деятели резко выступают против «Северной Звезды» по соображениям «национальной безопасности», пугая общественное мнение тем, что было бы «слишком опасно» отдавать такую значительную долю импорта энергоресурсов в руки Советского Союза. Другие деятели поднимают шум по поводу того, что-де увеличение поставок в СССР американ ского и западноевропейского оборудования для советской нефтегазовой промышленности слишком усиливало бы экономический потенциал СССР в целом, создавало бы ему более выгодные условия в экономическом соревновании с Западом. Среди американских противников «Северной Звезды», предпочитающих держаться в тени, немало и крупных предпринимателей из энергетического бизнеса, не заинтересованных в усилении названных выше компаний, которые в случае реализации проекта могли бы сильно упрочить свои позиции на внутреннем рынке США.

Сравнивая уровни сельскохозяйственного производства в США и СССР, следует иметь в виду, что в развитии сельского хозяйства Соединенных Штатов весьма существенную, часто недооцениваемую роль играли и играют оптимальные для крупномасштабного сельскохозяйственного производства климатические и географические условия, несравненно более предпочтительные, чем на территории Советского Союза. Отсутствие таких естественных преимуществ Советский Союз вынужден восполнять за счет огромных дополнительных вложений в сельское хозяйство, ориентированных на производство сельскохозяйственной продукции на стабильной основе, в гарантированных масштабах и с гарантированным качеством. Этот курс осуществляется в нашей стране в соответствии с решениями XXIII, XXIV, XXV и XXVI съездов КПСС. Как отмечалось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии, за предшествовавшие этому съезду десять лет были значительно увеличены капитальные вложения в аграрный сектор экономики: они составили более 300 млрд. рублей — в 2,3 раза больше, чем в предыдущем десятилетии ,9.

Фактором, сохраняющим свою значимость и в настоящее время, являются и те огромные потери, которые понесло советское сельское хозяйство в годы Великой Отечественной войны. Погибли многие миллионы тружеников сельского хозяйства, в том числе ценнейшие управленческие и технические кадры. Во многих важнейших районах в результате гитлеровской агрессии были полностью разрушены сельскохозяйственные сооружения, уничтожены многие миллионы голов скота, миллионы квадратных метров жилья и т. д. Что же касается Соединенных Штатов, то война, как известно, не только не причинила им хозяйственного ущерба, но, напротив, способствовала их экономическому процветанию, стимулировала развитие промышленного и сельскохозяйственного секторов американской экономики.

Важным компонентом усиления международных экономических позиций Советского Союза является рост его внешнеэкономических связей, которые в 70-е годы поднялись но сравнению с предыдущим периодом на качественно более высокий уровень. Ввиду все большего участия СССР в международном разделении труда темпы роста его внешнеторгового оборота превысили темпы роста национального дохода. С 1950 по 1975 год, например, национальный доход СССР возрос в 7 раз, а внешнеторговый оборот —более чем в 17 раз. В результате этого обозначился устойчивый рост экопортной и импортной квот, или доли произведенного национального дохода, реализуемого за границей, и, соответственно, той его доли, которая восполняется за счет ввоза недостающей продукции из-за рубежа. В то же время по уровню экспортной квоты Советский Союз пока еще огстает от США. Если по производству промышленной продукции Советский Союз в 70-е годы занимал второе место в мире, то по объему внешнеторгового оборота — только девятое. Таким образом, существуют далеко не использованные резервы для получения нашей страной дополнительных преимуществ от международного разделения труда*°.

Развивая свои внешнеэкономические связи, Советский Союз и другие социалистические страны, как отмечает проф. В. В. Загладин, в значительной мере исходят из того, что это расширение способствует смягчению последствий кризисных колебаний для трудящихся масс в капиталистических странах, в ряде случаев дает возможность сохранять рабочие места, сокращая безработицу21.

Совершенствуется структура советского экспорта в направлении, отвечающем общей тенденции к росту доли продукции обрабатывающей «промышленности, готовых изделий при сокращении доли первичного сырья. Параллельно в связи с мировым топливно-энергетическим кризисом к середине 70-х годов увеличился экспорт советского топлива и электроэнергии как в физическом, так и особенно в стоимостном выражении в результате роста цен на эту группу товаров. Советский Союз в 70-е годы стал крупным экспортером таких промышленных товаров, как автомобили, тракторы, бульдозеры, экскаваторы, мотоциклы, часы, фотоаппараты и т. д. На мировых рынках большим спросом пользуется советское оборудование для атомных электростанций, станки с программным управлением, суда на подводных крыльях, авиационная техника, оборудование для металлургической, нефтедобывающей, угольной промыш ленности и некоторые другие виды машин и оборудования 22.

В 70-е годы произошло заметное расширение торговли и -научно-технических связей Советского Союза с Соединенными Штатами. К концу 70-х годов годовой объем советско-американской торговли достиг более чем 2,5 млрд. долл. по сравнению со 179 млн. в 1970 году. В Москве открыли свои представительства 22 крупных американских банка и торгово-промышленные компании, значительно активизировался обмен торговыми и научно-техническими делегациями 23.

В числе крупнейших сделок, заключенных советскими организациями с американскими компаниями,—сделка с корпорацией «Оксидентал петролеум» (в 1973 г.), общая сумма которой составляет 20 млрд. долл. По этому соглашению фирма поставляет в Советский Союз -на условиях кредита новейшую технику и технологию для строительства восьми заводов, а также часть необходимых материалов для производства на этих заводах минеральных удобрений; по договоренности расчеты за этот кредит будут производиться поставками в США готовой продукции после ввода всего комплекса предприятий в эксплуатацию. Срок действия соглашения — 20 лет, оно обеспечивает гарантированные прибыли обеим сторонам24.

Однако на пути дальнейшего развития торгово-экономических отношений, в ущерб их явной взаимной выгоде, противникам разрядки удалось создать значительные препятствия, в частности в виде так называемых поправок Джексона — Вэника и Стивенсона. Первая из них обусловливала предоставление Советскому Союзу «режима наиболее благоприятствуемой нации» вмешательством во внутренние дела нашей страны, вторая резко ограничила кредитование американских компаний, ведущих торговлю с СССР.

При отсутствии подобных дискриминационных мер объем советско-американской торговли мог бы быть значительно большим, а ее структура более многоплановой. Так, в 1973 году в специальном докладе палаты представителей конгресса прогнозировалось, что к концу 70-х годов объем торговли между США и СССР мог бы вырасти до весьма значительного уровня. При этом отмечалось, что американские фирмы «проявляют все больший интерес к передовой советской технологии в таких отраслях, как металлообработка, станкостроение, электроника, энергетические уста новки, производство аммония, добыча полезных ископаемых, и других»25.

Высокие оценки достижений советской науки и техники содержались и в одном из докладов Национального научного фонда США, в котором подчеркивалась заинтересованность американских ученых в сотрудничестве с их советскими коллегами в таких областях науки и техники, как микробиология, метеорология, почвоведение, электрометаллургия, организация научно-технической информации, гидротехника.

Полемизируя с противниками американо-советского сотрудничества, крупный американский бизнесмен Дж. Кайзер писал, что существует немало ключевых областей, в которых Советский Союз добился выдающихся успехов и которые представляют жизненно важный интерес для США. Среди них Кайзер называет энергетику, транспорт, медицину, горнодобывающую промышленность, металлургию. Он вполне обоснованно отмечает: «США склонны переоценивать свои возможности по использованию успехов в области технологии и техники в качестве козырей в политическом торге. ...Роль Советского Союза как источника технических нововведений возрастает: только за восемь лет — с 1966 по 1974 год—количество запатентованных в США советских изобретений возросло почти в восемь раз»26.

Под воздействием дискриминационных ограничений на торговлю с СССР во второй половине 70-х годов товарооборот Советского Союза с США начинал уменьшаться. По оценке вице-президента Американо-Советского торгово- экономического совета, с января 1975 года (со времени вступления в силу дискриминационного торгового законодательства) по апрель 1977 года американские компании потеряли советских заказов минимум на 2 млрд. долл., что означало сокращение занятости в США на 80 тыс. человек 27.

По авторитетным оценкам ряда советских и американских экономистов, у торговли между СССР и США при ее нормальном развитии на коммерческой основе имеется очень большой потенциал, определяемый и огромной экономической мощью обеих стран, и возможностями взаимодополнения в международном разделении труда. Некоторые видные представители делового мира США считают даже, что торговый оборот между двумя странами к концу века мог бы составить до 50 млрд. долл. в год.

Значительный ущерб советско-американским торгово экономическим и научно-техническим связям нанесли действия администрации Картера, предпринятые в начале 1980

года, когда американское правительство, нагнетая напряженность вокруг так называемого «афганского вопроса», резко ограничило экспорт зерна в Советский Союз и запретило поставки по ранее заключенным контрактам различных видов техники.

Администрация Р. Рейгана под воздействием сильного давления фермерских организаций и крупных компаний — экспортеров зерна вынуждена была отменить введенные Дж. Картером ограничения на поставки зерна в СССР. Но в других областях советско-американской торговли администрация Рейгана продолжила, а по ряду направлений и ужесточила линию своих предшественников, увеличивая список товаров, продажа которых в Советский Союз и другие страны социалистического содружества должна в каждом конкретном случае осуществляться по специальному разрешению правительства, оценивающего потенциальную значимость той или иной экспортной сделки с социалистическими странами с точки зрения интересов «национальной безопасности» США. На рубеже 70—80-х годов американское государственное руководство резко усилило нажим и на своих союзников с тем, чтобы они жестче контролировали торговлю своих частных компаний с Советским Союзом и другими социалистическими странами под тем предлогом, что ряд товаров имеет «стратегическое значение». В целом этот вопрос в последние годы стал играть значительно более заметную роль, чем в предыдущий период, когда и политические, и экономические отношения между СССР и США развивались в более позитивном ключе.

Нападая на разрядку, стремясь разрушить все то конструктивное, что с таким большим трудом удалось создать в начале — середине 70-х годов, правые, милитаристские силы в США еще несколько лет назад, замалчивая взаимовыгодный характер советско-американской торговли, начали «доказывать», что различные виды техники, закупаемые советской стороной у американских компаний, в первую очередь укрепляют-де военный потенциал Советского Союза. При этом правые начали открыто обвинять компании, осуществляющие продажи в СССР, в нанесении ущерба интересам «национальной безопасности» США, в пособничестве не просто главному противнику «в будущей решающей схватке», но государству, которое и сегодня оказывает активную помощь национально-освободительному движению, подрывающему позиции Соединенных Штатов.

Нельзя не отметить, что подобная лихо заверченная пропагандистская кампания оказала воздействие на американское общественное мнение в целом и на отношение многих предпринимателей к торговле с СССР в частности.

Одновременно политическое руководство США отнюдь не отказывалось от активного политического противоборства с Советским Союзом, от закулисных манипуляций и интриг, направленных на ослабление мирового революционного движения, от подрывных операций, проводимых американскими спецслужбами.

Наиболее показательными в этом отношении была деятельность Г. Киссинджера на Ближнем Востоке и организованное Центральным разведывательным управлением США свержение в Чили правительства С. Альенде и установление крайне реакционной диктатуры Пиночета. Значительные усилия, особенно в период пребывания у власти администрации Картера, были направлены на реализацию концепций, в которых делалась ставка на «эрозию» социалистического содружества, на активизацию деятельности антисоциалистических элементов в странах социалистического содружества.

В 70-е годы неоднократно высказывалась принципиально верная мысль о том, что торгово-экономические отношения и научно-техническое сотрудничество между СССР и США могли бы стать известным стабилизатором и политических отношений. Однако этого не произошло; •предприниматели, вовлеченные в деловые отношения с советскими организациями, не смогли послужить сдерживающей силой при нагнетании правительством США напряженности в отношениях с Советским Союзом несмотря на то, что заинтересованность в различных коммерческих сделках с СССР в тот период проявляли десятки и даже сотни ведущих промышленных и торговых компаний и банков США; причем главным образом это были транснациональные компании, выпускающие преимущественно продукцию невоенного назначения. Представляется, что причин этому несколько.

Многие представители американского транснационального бизнеса в политике разрядки видели либо временную и вынужденную меру, на которую Соединенные Штаты заставило пойти лишь такое экстраординарное событие, как их поражение во Вьетнаме, либо имели свое, узкоклассовое, упрощенно недиалектическое понимание разрядки. Значительное число этих монополистов и поддерживающих их государственных и политических деятелей США связывали с разрядкой надежды на «перерождение» СССР, его отказ от идеологической борьбы, на раздел мира на сферы влияния между США и СССР и даже на совместное поддержание социального и политического статус-кво в мире.

Как известно, подобные необоснованные надежды были вскоре опрокинуты развитием мировых событий. Советский Союз отнюдь не отказался от активной поддержки национально-освободительного движения, идеологической борьбы. Более того, в условиях разрядки усилились процессы объективных социальных перемен, укреплялись позиции социалистического содружества, развивающихся стран.

Как подчеркивает советский ученый Ю. Красин, разрядка «ограничила возможности открытого вмешательства империализма в дела других народов, ослабила позиции военно-промышленного комплекса, активизировала силы национального и социального освобождения»28.

Главы американских транснациональных корпораций в штыки встретили требования развивающихся стран об установлении нового международного экономического порядка, национализации собственности ТНК в различных районах мира. И хотя заграничные инвестиции американских монополий -и масштабы их внешнеторговых операций в 70-е годы продолжали расти, в целом международная обстановка к началу 80-х годов подавляющим большинством предпринимателей данной группы интерпретировалась как весьма неблагоприятная. Причем многие из них главный источник всех своих бед видели в Советском Союзе.

В то же время, как уже отмечалось выше, советско- американская торговля, научно-техническое сотрудничество не получили должного развития, не достигли таких масштабов, чтобы стать существенным стабилизирующим фактором в подходе американских монополий к некоторым проблемам современных международных отношений, к политико-дипломатическим и военно-политическим отношениям между СССР и США. Поэтому под воздействием упомянутых и некоторых других факторов в конце 70 — начале 80-х годов многие лидеры транснационального бизнеса в США в своем подходе к советско-американским отношениям, включая торговлю и научно-техническое сотрудничество, фактически сомкнулись с лидерами военно-промышленного комплекса, встретившими политику разрядки в штыки с самого начала.

Таким образом, можно предположить, что если имеющийся потенциал взаимовыгодной торговли, промышленноэкономического и научно-технического сотрудничества между двумя странами будет реализован, то эти отноше ния, развиваемые на коммерческой основе, могут все же стать стабилизатором советско-американских отношений в целом.

При определении соотношения сил -между СССР и США исключительно важную роль играет такой фактор, как уровень военной мощи.

К началу 70-х годов Советский Союз за счет ггреиму- ществ плановой экономики, научно-технических достижений, отсутствия хищнической системы военных подрядов, созданной в США в угоду корыстным интересам военно- промышленного комплекса, добился выдающихся успехов в военном строительстве. «Советский Союз, обладая меньшим, чем у США, общим экономическим потенциалом, сумел в условиях навязанного ему империализмом военного противостояния добиться равенства, паритета с США в такой жизненно важной области, как стратегические вооружения. Это стало, как известно, серьезнейшей преградой на пути развязывания империализмом новой мировой войны. В этом — величайшая заслуга советской науки и техники перед народами социалистических стран, перед всем человечеством, перед мировой цивилизацией»29,— отмечал акад. Н. Н. Иноземцев.

Немаловажным оказался при этом факт признания примерного равенства сторон в стратегической области со стороны американского государственного руководства.

Путь к такому признанию для руководства США был весьма длительным, сложным и во многом противоречивым.

Неопровержимые факты говорят о том, что Соединенные Штаты в течение всего послевоенного периода неоднократно пытались добиться стратегического превосходства над Советским Союзом, с тем чтобы использовать его как орудие политического давления. Американские реакционные круги, дезориентируя общественное мнение в США и в других странах, а также стремясь добиться согласия со своими планами и устремлениями от умеренной группы правящего класса, каждый очередной рывок в гонке вооружений подготавливали массированной пропагандистской кампанией, в основе которой лежал миф о «советской военной угрозе». Так, в середине 50-х годов Пентагон широко пропагандировал тезис о якобы имевшемся отставании США от СССР в стратегических ВВС, оснащенных атомными бомбами, создавая одновременно вокруг Советского Союза широкую сеть авиационных баз.

В конце 50 — начале 60-х годов был широко разрекла- мирова» тезис о «ракетном отставании» США от СССР, выдвинутый в 1959 году министром обороны в республиканской администрации Эйзенхауэра Н. Макэлроем. Министр обороны в правительстве ирезидента-демократа Дж. Кеннеди Р. Макнамара в 1962 году признал, что тезис о «ракетном отставании» США не соответствует действительности. Но пропагандистская кампания вокруг этого тезиса уже сделала свое дело — были запущены основные программы строительства ракетных компонентов стратегических сил: межконтинентальные баллистические ракеты «Минитмен» и системы стратегического оружия морского базирования «Поларис» и «Посейдон», которые в совокупности с созданными ранее бомбардировщиками Б-52 составили (с рядом важных модификаций) основу стратегических сил США в 70-е — начале 80-х годов30.

Подобные фальсификации со стороны реакционных кругов в США продолжались и в последующие годы.

Цель тех, кто раздувает эту кампанию,— разрушение основ отношений стратегического паритета, которые сложились в 70-е годы между СССР и США и были закреплены в соответствующих соглашениях. Эти кампании призваны обосновать новый американский рывок в гонке стратегических вооружений, еще одну попытку достичь стратегического превосходства над Советским Союзом.

Между тем ряду американских специалистов и политических деятелей еще в 50-е и 60-е годы стала очевидна бесплодность таких попыток. Когда Советский Союз в ответ на резкое наращивание американской стратегической авиации создал свои стратегические ВВС, оснащенные атомным оружием и способные поражать цели на территории США, Г. Киссинджер в своем получившем известность исследовании «Ядерное оружие и внешняя политика» (1957 г.) отметил: «Создание в Советском Союзе межконтинентальных бомбардировщиков, способных преодолевать огромные расстояния и возвращаться на свои базы, вместе с увеличением советских запасов ядерного оружия явилось причиной коренного изменения в стратегическом соотношении сил в послевоенный период»31.

Значительное воздействие на мышление ряда американских специалистов и политических деятелей оказало создание Советским Союзом ракетно-ядерного оружия. В 1956 году была успешно испытана и принята к эксплуатации первая советская стратегическая боевая ракета с ядерным боевым зарядом, разработанная акад. С. П. Королевым, несколько позже — ракета с ядерным зарядом для вооружения подводных кораблей Советского Военно-Морского Флота. 21 августа 1957 г. впервые в мире в Советском Союзе была испытана двухступенчатая межконтинентальная баллистическая ракета, созданная в ОКБ С. П. Королева 32.

Однако в тот период выводы о качественном изменении стратегического баланса СССР — США не вошли в исходные постулаты военно-политической стратегии ни администрации Эйзенхауэра, ни сменившей ее администрации Кеннеди.

Тем не менее понимание новизны стратегической ситуации, сложившейся в связи с появлением у Советского Союза гарантированной способности нанести мощный ответный ракетно-ядерный удар по Соединенным Штатам в случае начала войны, сыграло весьма важную роль при принятии высшим американским руководством решений в ходе карибского кризиса (октябрь 1962г.).Заслуживающим внимания в связи с этим является свидетельство членов специальной группы при президенте Дж. Кеннеди, созданной в период карибского кризиса (так называемая ЭКСКОМ), в которую входили министр обороны в администрации Кеннеди Р. Макнамара, госсекретарь Д. Раск, заместитель госсекретаря Дж. Болл, заместитель министра обороны Р. Гилпатрик, помощники президента Кеннеди Т. Соренсен и М. Банди. В канун двадцатилетней годовщины этого кризиса бывшие члены специальной группы сделали заявление, в котором подчеркивалось, что даже при наличии американского превосходства в ядерных вооружениях в тот период советская сторона при любом варианте развития военного конфликта сохраняла неуязвимыми ядерные силы, способные нанести Соединенным Штатам тяжелые потери. Тем самым упомянутые деятели стремились доказать сторонникам достижения «ядерного превосходства» над Советским Союзом в администрации Рейгана и конгрессе, что в условиях наличия у обеих сторон огромной разрушительной мощи подобные попытки бессмысленны 33.

Советский Союз ответил па предпринятый Соединенными Штатами в начале 60-х годов рывок в ракетно-ядерных стратегических вооружениях соответствующим укреплением своих стратегических сил. Уже в 1963 году министр обороны Р. Макнамара вынужден был признать, что военные мероприятия СССР не дают возможности Соединенным Штатам посредством упреждающего ядерного удара уничтожить советские стратегические силы, избежав при этом ответного уничтожающего удара СССР по промышленным центрам США. Несколько позднее, к концу 60-х годов, на основе подсчетов ряда американских специалистов Р. Макнамара пришел к выводу о том, что необходимо лишь 400 доставленных к цели ядерных зарядов мощностью в 1 Мт каждый, чтобы «эффективно разрушить Соединенные Штаты»34.

Именно в 60-е годы Советский Союз стал обладателем той стратегической мощи, которая является надежным средством сдерживания любого агрессора. Ядерное оружие стало основным во всех видах Вооруженных Сил СССР. Ядерные боеприпасы были дифференцированы по своему назначению в связи с возможностью выполнения этим оружием широкого диапазона боевых задач: они стали подразделяться на стратегические, оперативно-тактические и тактические, по мощности в тротиловом эквиваленте от нескольких тонн до сотен миллионов тонн. Развитие ядерного оружия шло и идет по линии уменьшения его габаритов и 'массы при заданной мощности, совершенствования автоматики подрыва, улучшения его эксплуатационных качеств.

Решая проблему обеспечения ядерного оружия средствами доставки, советская наука и техника, военно-теоретическая мысль исходили из того, что основным и наиболее надежным средством являются ракеты различного типа и предназначения, поскольку ракеты вообще, а межконтинентальные в особенности обладают значительными преимуществами перед авиацией. Для баллистических ракет практически утрачивают значение факторы пространства, природных и климатических условий; резко сокращается время доставки заряда к цели, очень существенно снижается уязвимость от средств противовоздушной обороны противника. За счет этого повышается надежность поражения различных объектов, расположенных практически на любом удалении от места запуска соответствующих ракет35.

В послевоенном строительстве армии и флота СССР важным являлось создание и быстрое развитие самого молодого вида Советских Вооруженных Сил — Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). Решение о создании РВСН было объявлено в январе 1960 года на сессии Верховного Совета СССР. Ракетные войска стратегического назначения стали основой боевого могущества Советских Вооруженных Сил за счет своей способности в кратчайший срок решить задачи по уничтожению средств ядерного нападения, разгрому главных группировок войск и подрыву всего военно-экономического потенциала противника. Развитие РВСН, являющихся войсками постоянной боевой готовности,— вынужденная, необходимая мера, ориентированная на сдерживание агрессивных устремлений враждебных СССР и его друзьям и союзникам сил36.

Ракетным оружием оснащен и Советский Военно-Морской Флот. Первый образец баллистической ракеты для подводных лодок появился в Советском Союзе еще в начале 50-х годов, а к концу этого же десятилетия они стали поступать на вооружение подводных лодок; для запуска этих ракет требовалось всплытие подводной лодки в надводное положение. Позже были созданы баллистические ракеты, стартующие прямо из-под воды. Эти ракеты, несущие ядерный заряд огромной мощности и имеющие дальность полета, измеряемую тысячами километров, обладают способностью выполнять стратегические задачи37.

Подводные лодки с ядерными двигательными установками, оснащенные ракетно-ядерным оружием с подводным стартом, стали важным компонентом стратегических сил СССР. Они способны в короткие сроки вывести из строя важнейшие объекты противника в любом районе земного шара. Подводные стратегические ракетоносцы также представляют эффективное средство сдерживания агрессора38.

В самом конце 60-х годов высшее политическое руководство США в лице администрации Р. Никсона признало наличие стратегического паритета между СССР и США.

В 1969 году на пресс-конференции в Белом доме Р. Никсон заявил: «Я хотел бы напомнить представителям печати, что в то время (в начале 60-х годов, в период президентства Кеннеди.— А. К.) все специалисты сходились на том, что превосходство Соединенных Штатов над Советским Союзом в совокупном ядерном потенциале выражалось в соотношении по меньшей мере 4 : 1, а может быть 5:1. Сейчас дело обстоит иначе. Разрыв ликвидирован. Его уже больше никогда не будет...»39.

В ходе начавшихся несколько позднее советско-американских переговоров по ограничению стратегических воору-1 жений в Хельсинки (а затем в Вене) были сформулиро-" ваны принципы равенства и одинаковой безопасности сто-: рон. На основе этих принципов 26 мая 1972 г. в Москве высшими руководителями двух стран были подписаны До говор об ограничении систем противоракетной оборон: (ПРО) и Бременное соглашение о некоторых мерах в о( ласти ограничения стратегических наступательных воор; жений. Договор о ПРО 3 июля 1974 г. был дополнен протоколом, ограничившим размещение систем ПРО каждой стороны одним районом (с максимум 100 противоракетами согласно ст. 3 Договора). Эта договоренность по существу означала отказ обеих сторон от создания систем противоракетной обороны и имела, как справедливо отметил В. В. Журкин, «огромное принципиальное значение. Отказ от создания такой системы стал... признанием неотвратимости возмездия»40.

После этого начались переговоры по ограничению стратегических вооружений второго этапа (ОСВ-2), которые 18 июня 1979 г. завершились подписанием в Вене Договора об ограничении стратегических наступательных вооружений, являющегося более объемным и всеохватывающим документом, чем упомянутое Временное соглашение

1972 года.

В постановлении Политбюро ЦК КПСС, Президиума Верховного Совета СССР и Совета Министров СССР после подписания данного договора отмечалось: «Венская встреча знаменует важный шаг вперед по пути оздоровления советско-американских отношений и всего международного политического климата. Полное претворение в жизнь подписанных в Вене документов открывает новые возможности для того, чтобы прекратить наращивание арсеналов ракетно-ядерного оружия, обеспечить их действенное количественное и качественное ограничение. Решение этой задачи явилось бы новым этапом сдерживания гонки ядерных вооружений и открывало бы дорогу к существенному сокращению вооружений и к реализации высшей цели: полному прекращению производства и ликвидации запасов ядерного оружия»41.

Но такая цель не устраивала реакционные силы США, прежде всего военно-промышленный комплекс. Чтобы помешать ратификации Договора ОСВ-2, в Соединенных Штатах была развернута ожесточенная антисоветская кампания, в которую оказалась втянутой значительная часть мериканских государственных и политических деятелей, а 0начале 1980 года к этой кампании фактически присое- іннлся и президент Дж. Картер, который решил отложить ^тификацию Договора ОСВ-2 на неопределенное время ^ предлогом афганских событий.

'Попытки Картера, спохватившегося, что подписание .ого договора оказалось чуть ли не единственным дости- .ением администрации, оживить вопрос о его ратификации отдельные моменты президентской кампании 1980 года

ли к чему не привели. Шансы на ратификацию Договора ОСВ-2 еще более ухудшились после выборов 1980 года, когда произошло значительное поправение сената. К тому же и новая республиканская администрация Р. Рейгана демонстрировала свое явно негативное отношение к данному договору. Волее того, гораздо громче стали звучать голоса противников ограничения стратегических вооружений в целом. Стал, в частности, подниматься вопрос о пересмотре или даже отказе от бессрочного Договора об ограничении систем противоракетной обороны.

Для «обоснования» подобных требований использовались надуманные, подтасованные данные о соотношении стратегических ядерных вооружений СССР и США, утверждения о том, что Советский Союз-де добился или добивается превосходства в этой области над Соединенными Штатами, что ни в коей мере не соответствует действительности. В процессе разработки Договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2) соотношение стратегических сил неоднократно выверялось самым тщательным образом наиболее квалифицированными экспертами с советской и американской сторон. В результате был сделан вывод о том, что существует примерное равенство по носителям: 2500 у одной стороны и около 2300 у другой, при наличии преимущества по числу ядерных зарядов у американской стороны. При 'подписании этого соглашения была достигнута договоренность, что по вступлении его в силу каждая из сторон обязуется ограничить стратегические вооружения суммарным количеством, не превышающим сначала 2400 единиц, а с 1 января 1981 г.— 2250 единиц. Согласно договору, Советский Союз должен был демонтировать примерно 250, а Соединенные Штаты — около 30 носителей. У советской стороны на наземные межконтинентальные баллистические ракеты приходится около 70% боеголовок, а у НАТО — около 20%, что отнюдь не нарушает баланса стратегических потенциалов, так как у Соединенных Штатов на баллистических ракетах подводных лодок и на тяжелых бомбардировщиках размещено свыше 80% боеголовок, то есть в несколько раз больше, чем на аналогичных компонентах стратегических сил СССР42.

Администрация Рейгана усилила милитаристские тенденции политики США, отчетливо обозначившиеся в последние годы пребывания у власти администрации Дж. Картера. Были значительно увеличены ежегодные военные ассигнования, в том числе на стратегические силы

США. Со стороны ряда видных членов администрации последовали недвусмысленные заявления о том, что при планировании и развертывании систем стратегического оружия американская сторона будет руководствоваться в первую очередь не положениями так и не ратифицированного Договора ОСВ-2, а чисто военными соображениями.

Большую опасность для нарушения стратегического баланса СССР — США представляют новые американские системы стратегических вооружений, находящиеся в начале 80-х годов на различных стадиях разработки, испытаний и развертывания. В специальном исследовании конгресса США, например, признавалось, что значительный дестабилизирующий эффект может иметь принятие на вооружение новой межконтинентальной баллистической ракеты «МХ», поскольку сна, если будет развернута в большом количестве, может рассматриваться советской стороной как оружие «первого удара», нацеленное на главный компонент советских стратегических ядерных сил — наземные межконтинентальные баллистические ракеты (МБР). Ответной реакцией советской стороны может стать значительное увеличение числа боеголовок индивидуального наведения на цель для МБР, что, в свою очередь, сделает гораздо более уязвимым наземный компонент американской стратегической «триады».

Дестабилизирующее воздействие на стратегическое равновесие может оказать и принятие на вооружение разрабатываемой ракеты морского базирования «Трайдент-Н» (Д*5), точность и поражающая способность боеголовок которой может быть соизмерима с соответствующими параметрами у МБР, таким образом и «Трайдент-П» может быть использована для нанесения «первого удара» по позициям советских МБР43.

В конце 70 — начале 80-х годов в США развернулись активные дебаты но вопросам, связанным с принятием на вооружение ракет «МХ». Вначале администрация Картера выдвинула план размещения около 200 мобильных ракет «МХ», каждая из которых должна нести 10 ядерных боеголовок повышенной точности и мощности и перемещаться с помощью транспортера на стартовых комплексах (по так называемому «скаковому кругу») между многочисленными защищенными укрытиями44.

Этот план позднее был отвергнут как чересчур громоздкий. Сыграло свою роль и то, что гигантские стартовые комплексы для такого типа базирования должны были создаваться в тех штатах, население которых очень резко вы-

35 ступило против них. После нескольких лет активных дебатов вокруг способа базирования «МХ» 1, в ходе которых был отвергнут и целый ряд других «экзотических» вариантов базирования этой ракеты, специально созданная комиссия под руководством бывшего помощника президента Дж. Форда по национальной безопасности, отставного генерал-лейтенанта Б. Скаукрофта, в которую вошли как республиканцы, так и демократы, рекомендовала разместить 100 ракет «МХ» в шахтах из-под МБР «Титан II» и «Мннитмен»45.

Президент Рейган согласился с рекомендациями данной комиссии в отношении «МХ» и развернул бурную активность по проталкиванию в конгрессе этой системы, ставшей для него своего рода политическим символом.

Еще в самом начале своей деятельности администрация Рейгана выдвинула для протаскивания этой системы концептуальное обоснование, заявив о возникновении в наземном компоненте стратегических сил США так называемого «окна уязвимости», которое якобы могут закрыть лишь ракеты «МХ». При этом обусловливалось, что эти ракеты должны обладать значительно меньшей уязвимостью, чем «Минитмены» и «Титаны». В результате же было принято решение размещать «МХ» в тех же шахтах, с той же степенью уязвимости, что и у ракет предыдущего поколения. Это сделало полностью очевидной суть системы «МХ» — не «оборонительного» оружия, повышающего неуязвимость сил сдерживания, а, наоборот, наступательного оружия первого удара46.

Комментируя рекомендацию доклада комиссии Скаукрофта по «МХ», политический обозреватель «Нью-Йорк тайме» Ф. Льюис писала: «Доклад подрывает теорию «окна уязвимости», на которой основывается «МХ». Существующие американские силы сдерживания воздушного, морского и наземного базирования будут надежными еще длительное время...»47.

Опаснейшим направлением военной и внешней политики США в 80-е годы является возрождение на новой военно- техннческон базе концепций «ограниченной» войны, которое началось с выдвижения в 1974 году «доктрины Шле- синджера» и получило формальное закрепление в подпи санной Дж. Картером «президентской директиве № 59» (1980 г.). Более того, с недавних ттор все громче слышны голоса тех американских стратегов, которые, занимаясь опаснейшей ядерной схоластикой, провозглашают тезис о возможности достижения «стратегического превосходства» над СССР и даже «победы» в ядерной войне.

В обсуждении этих тем на чисто военном, оперативном и стратегическом уровне нет ничего принципиально нового. Объединенный комитет начальников штабов, стратегичес* кое авиационное командование США, ряд других военных органов традиционно рассматривали и рассматривают данные вопросы именно в таком ракурсе. Особую озабоченность в последнее время вызывает то, что вопросы «ограниченной» ядерной войны, «затяжной» ядерной войны, «победы в ядерной войне» и т. п., с одной стороны, выносятся на высший политический, государственный уровень, а с другой—активно внедряются в массовое сознание американцев.

«От официальных представителей в Вашингтоне слышны рассуждения насчет возможности «ограниченной», «затяжной» и прочих разновидностей ядерной войны. Людей пытаются успокоить, приучить к мысли о ее приемлемости. Поистине надо быть слепым к реальностям нашей эпохи, чтобы не видеть: каким бы образом, где бы ни вспыхнул ядерный смерч, он неизбежно выйдет из-под контроля, вызовет всеобщую катастрофу,—отмечал Ю. В. Андропов.— Наша позиция по этому вопросу ясна: ядерной войны допустить нельзя — ни малой, ни большой, ни ограниченной, ни тотальной. Остановить поджигателей новой войны — нет сейчас задачи важнее. Этого требуют жизненные интересы всех народов»48.

О подходе администрации Рейгана к политической роли военной силы, в том числе ядерного оружия, красноречиво говорят следующие высказывания ее высших должностных лиц.

«Основополагающие национальные интересы требуют, чтобы США могли... с относительной свободой использовать военную мощь для защиты своих интересов, если это окажется необходимо, не только в Европе, но также и в других стратегически важных районах мира. На мой взгляд, и здесь я говорю от имени президента Рейгана,— это должно оставаться минимальной целью существования нашего ядерного арсенала»49,—заявлял бывший директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению Ю. Ростоу.

В соответствующем духе выдержано и высказывание министра обороны К. Уайнбергера: «Мы должны быть готовы воевать без промедления во множестве районов земного шара и воевать до победного конца»50.

Им вторит помощник президента по национальной безопасности У. Кларк, известный своей близостью к Р. Рейгану: «Наша стратегия должна состоять в том, чтобы нсполь- і зовать вооруженные силы для достижения конкретных политических целей и делать это быстро и на условиях, выгодных США и нашим союзникам»51.

Подобные установки на политическое использование военной силы во многом базируются на стремлении администрации Рейгана и стоящих за ней наиболее воинствующих и авантюристических группировок монополистической буржуазии обрести военное превосходство над Советским Союзом, даже если для этого потребуется поставить человечество под угрозу уничтожения.

Стратегическая ракетно-ядерная мощь Советского Союза, его огромный научно-технический и экономический потенциал, идейно-политическое единство советского народа делают подобные надежды иллюзорными.

«Программы дальнейшего наращивания вооружений не заставят Советский Союз пойти на односторонние уступки. На вызов амерігканской стороны мы будем вынуждены отвечать развертыванием соответствующих своих систем оружия: на «МХ» — аналогичной своей ракетой; на американскую крылатую ракету дальнего действия — своей крылатой ракетой дальнего действия, которая у нас уже испытывается» 52,— отмечал тов. Ю. В. Андропов.

Сохранение стратегического равновесия в условиях раскручивания Соединенными Штатами новых «витков гонки вооружений требует от Советского Союза соответствующих контрмер, которые отвлекают немалые средства от созида* тельного народнохозяйственного развития нашей страны. Как отмечал акад. П. Н. Федосеев, гонка вооружений, разумеется, сказывается негативно на экономике социалистических стран. Она отвлекает значительные средства и немалый контингент квалифицированной рабочей силы от решения актуальных проблем развития народного хозяйства, от повышения благосостояния народа. Советский Союз безусловно заинтересован в прекращении гонки вооружений, поскольку это не только снизит угрозу войны, но и позволит эффективнее решать проблемы экономического характера. При этом необходимо подчеркнуть, что в социалистическом обществе нет и не может быть социальных групп, материально заинтересованных в гонке вооружений S3.

«Ограничение стратегических вооружений и их сокращение— проблема чрезвычайная. Мы со своей стороны готовы продолжать без промедления соответствующие переговоры с США с сохранением всего того положительного, что до сих пор было достигнуто в этой области. Разумеется, переговоры могут вестись только на основе равенства и одинаковой безопасности. На соглашение, которое давало бы односторонние преимущества США, мы не пойдем. Здесь не должно быть иллюзий. По нашему мнению, в надлежащее время в такие переговоры должны включиться н все остальные ядерные державы*54,— отмечалось на XXVI съезде КПСС. Примером неразумности, бесперспективности раскручивания новых витков гонки вооружений Соединенными Штатами могут служить их усилия по развертыванию новой системы стратегического оружия морского базирования «Трайдент», призванной заменить системы «Поларис» и «Посейдон». «В свое время мы предлагали запретить создание морской... системы «Трайдент» в США и соответствующей системы — у нас. Это предложение не было принято. В результате у американцев создана новая подводная лодка «Огайо» с ракетами «Трайдент-1». Аналогичная система—«Тайфун» — создана и у нас. Ну и кто же от этого выиграл?

Мы готовы договориться об ограничении развертывания новых подводных лодок—в США типа «Огайо» и подобных в СССР. Мы могли бы также пойти на договоренность о запрещении модернизации существующих и создания новых баллистических ракет, размещаемых на этих лодках»55.

В планах реакционных сил США присутствуют и неоправданные надежды на «истощение» в более крупномасштабной гонке вооружений социалистического содружества, которые основываются на многократном преувеличении реальных экономических проблем, существующих в СССР и других социалистических странах. Однако реальные проблемы экономики социализма успешно решаются в соответствии с установками съездов КПСС, братских коммунистических и рабочих партий.

Через некоторое время после прихода « власти, ощущая возрастающий напор антивоенного движения, к которому примкнул и ряд представителей американского конгресса, администрация Р. Рейгана вынуждена была пойти на переговоры с Советским Союзом по ограничению и coif кращенню стратегических вооружений и по ограничению ядерных вооружений в Европе.

Однако выдвигаемые администрацией Рейгана на этих переговорах -в 1981 —1983 годах предложения были явно неприемлемы для Советского Союза, они призваны лишь создать видимость готовности администрации к соглашениям. В сентябрьском (1983 г.) Заявлении Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Президиума Верховного Совета СССР Ю. В. Андропова относительно поведения американской стороны на переговорах по ограничению ядерных вооружений в Европе отмечалось, что она «лишь прикрывается рассуждениями о некой гибкости США на переговорах в Женеве... Нам предлагают вести разговор

о том, как помочь блоку НАТО сломать к его выгоде существующий в европейской зоне баланс по ядерным средствам средней дальности*56. Аналогичная линия проводилась администрацией Рейгана и на переговорах по ограничению и сокращению стратегических вооружений. «Не видим мы у американской стороны желания по-настоящему заниматься и решением проблемы ограничения и сокращения стратегических вооружений. Сейчас в американской столице заняты другим: ставят на конвейер производство все новых систем и этих вооружений. А на подходе такие их виды, которые вообще в корне могут перевернуть представления о стратегической стабильности и о самой возможности эффективного ограничения и сокращения ядерных вооружений»57. Под прикрытием «дымовой завесы» переговоров наиболее милитаристское крыло правящих кругов США стремилось форсировать реализацию тех планов дополнительного наращивания военной мощи, которые намечены на 80-е годы. Они пытаются втянуть в новый виток гонки вооружений и социалистические страны, создать такую обстановку, в которой переговоры, а тем более договоренности станут невозможными, а сверхприбыли и обилие генеральских (постов для военно-промышленного комплекса будут гарантированы на многие годы.

Как отмечал в своей речи перед избирателями 2 марта 1984 г. Генеральный секретарь ЦК КПСС К- У. Черненко, политика откровенного милитаризма, претензий на мировое господство, проводимая наиболее агрессивными силами американского империализма, вынуждает Советский Союз самое серьезное внимание уделять укреплению обороны страны. «Советские люди хотят не наращивания вооружений, а их сокращения с обеих сторон, — подчеркивал К. У. Черненко. — Но мы обязаны заботиться о достаточной безопасности своей страны, ее друзей и союзников. Это и делается. И пусть знают все, что никаким любителям военных авантюр не удастся застать нас врасплох, никакой потенциальный агрессор не может надеяться избежать сокрушительного ответного удара»58.

Уделяя большое внимание укреплению своей обороноспособности перед лицом активизации деятельности наиболее агрессивных, милитаристских сил в США и ряде других развитых капиталистических стран, Советский Союз исходит из того, что укрепление безопасности самым непосредственным образом связано с политико-дипломатическими мерами по ограничению и сокращению вооружений, по стабилизации стратегического баланса. Добиваясь стабилизации отношений между СССР и США в военно-стратегической области, Советский Союз выдвигает разнообразные предложения по укреплению мер доверия. Предлагаются улучшение линий прямой связи между руководителями Советского Союза и Соединенных Штатов, предварительные извещения об испытаниях новых или учебных ракет, расширение обмена информацией. Советские инициативы предусматривают запрещение полетов тяжелых бомбардировщиков и плавание авианосцев одной стороны в согласованных зонах, примыкающих к территории другой стороны; заблаговременное оповещение друг друга о массовом подъеме в воздух тяжелых бомбардировщиков и самолетов передового базирования; установление для подводных лодок- ракетоносцев зон, в которых запрещалась бы любая противолодочная деятельность другой стороны59.

Опасным шагом, нацеленным на дестабилизацию стратегического равновесия СССР — США, стало заявление президента Рейгана, сделанное им 23 марта 1983 г., о планах создания широкомасштабной системы противоракетной обороны с использованием космических средств и различных видов лучевого оружия. Эти планы преподносились нм как сугубо оборонительное мероприятие, как позитивный шаг, который «содержит надежду на изменение курса истории человечества»60. Причем если в выступлении президента говорилось о создании такой системы к началу следующего столетия, то ряд американских политических деятелей экстремистского толка начал призывать к тому, чтобы эти планы были осуществлены уже в ближайшие годы.

Выступление президента США было проникнуто демагогией и нацелено на дезориентацию общественного мнения, на то, чтобы открыть каналы для новых гигантских военных программ, приносящих сверхприбыли тем группа- ровкам монополистической буржуазии, которые привели к власти его администрацию. Решение о начале разработки новой системы противоракетной обороны было принято администрацией Рейгана вопреки мнению многих авторитетных американских экспертов, ученых и политических деятелей, ставивших иод сомнение и реальность, и целесообразность создания такой системы.

Весьма критически в отношении возможности создания эффективной системы противоракетной обороны высказался бывший министр обороны США (в администрации Картера) Г. Браун, известный ученый-физик, возглавлявший до прихода в Пентагон Ливерморскую физическую лабораторию и Калифорнийский технологический институт. В своей книге «Размышления о национальной безопасности» он подчеркнул, что в условиях наличия огромного количества ядерных боеприпасов даже в сочетании с широкими мерами по гражданской обороне и «контрсиловым потенциалом» стратегических наступательных вооружений нападающая сторона, обладающая ПРО, не может быть гарантирована от огромных потерь населения в результате ответного удара другой стороны. Сама по себе попытка создания любой противоракетной обороны, в том числе с использованием размещенных на околоземной орбите мощных лазерных устройств, может создать, подчеркивает Браун, весьма опасную иллюзию61.

Отражая мнение многих американских специалистов, известный военно-политический обозреватель С. Тэлбот пишет, что нет никаких сомнений в том, что Советский Союз в ответ на вызов со стороны Соединенных Штатов вполне способен предпринять аналогичные шаги по созданию любой системы ПРО и одновременно усовершенствовать наступательные стратегические вооружения так, чтобы они способны были преодолеть любую, самую изощренную систему противоракетной обороны, которую создадут США.

Создание широкомасштабной системы ПРО значительно усложнит и без того очень громоздкий и хрупкий механизм стратегического баланса между СССР и США и значительно увеличит опасность принятия трагически ошибочных решений в кризисной обстановке. Особенно опасной может стать система ПРО, базирующаяся в космосе, ориентированная на уничтожение ракет сразу же после старта, поскольку она вполне может рассматриваться и как средство нападения, как оружие «первого удара», так как будет по крайней мере теоретически способна уничтожить ракеты еще на стартовых позициях62.

Ведущие советские ученые, обратившись по поводу указанного ?выступления президента Рейгана с открытым пись- мо-м ко всем людям доброй воли, заявили со всей ответственностью, что в ядерной войне эффективных оборонительных средств нет и создание их практически невозможно.

Попытка же создания так называемого «оборонительного оружия» против стратегических ядерных сил другой стороны, о которой заявлял президент США, неизбежно выльется в появление еще одного элемента, усиливающего на деле американский потенциал «первого удара»,— именно на этом сосредоточено в последнее время развитие американских стратегических вооружений. Такое «оборонительное оружие» практически ничего не может дать стране, подвергшейся внезапному массированному нападению, так как оно неспособно защитить подавляющее большинство населения. Применение противоракетного оружия прежде всего подходит именно для нападающей стороны, стремящейся уменьшить силу ответного удара. Однако полностью предотвратить ответный удар по агрессору противоракетное оружие тоже не может. Так что инициатива президента США, обещающего создать новое противоракетное оружие, ориентирована на явную дестабилизацию существующего стратегического баланса. «Своим заявлением президент создает опаснейшую иллюзию, которая может обернуться еще более угрожающим витком гонки вооружений. Мы твердо убеждены, что этот акт приведет к резкому ослаблению международной безопасности, в том числе безопасности и самих Соединенных Штатов. Администрация США демонстрирует крайнюю безответственность в вопросе самого существования человечества»63,— подчеркивали советские ученые.

Комментируя планы рейгановской администрации по созданию широкомасштабной системы противоракетной обороны, вице-президент Академии наук СССР акад. Е. П. Велихов отметил: «Ясно, однако, что реализации этой новой угрозы Советский Союз не допустит. СССР, и это не секрет, находится сегодня в совершенно ином, нежели в 40—50-х годах, положении. С Соединенными Штатами он имеет и стратегический баланс, и в значительной мере, я бы сказал, технологический баланс. Все, что потребуется для ответа на новый вызов США, в СССР будет сделано. Но легче от этого, честно говоря, никому не станет, по скольку опасность ядерной войны еще больше возра7 стст»64.

В интервью газете «Правда» тов. Ю. В. Андропов nd поводу данного выступления Рейгана отметил: «На первый взгляд, несведущим людям это может показаться даже привлекательным—ведь президент говорит вроде бы об' оборонительных мероприятиях. Но это только на первый взгляд и только тем, кто не знаком с этими вопросами. На деле будет полным ходом продолжаться ... совершенствование стратегических наступательных сил США, причем по вполне определенному направлению — приобретению потенциала нанесения первого ядерного удара. В этих условиях намерение получить возможность уничтожать с помощью противоракетной обороны соответствующие стратегические средства другой стороны, то есть лишить ее способности нанести ответный удар, рассчитано на то, чтобы обезоружить Советский Союз перед лицом американской ядерной угрозы». Далее тов. Ю. В. Андропов подчеркнул, что между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями существует неразрывная взаимосвязь, и в силу этого не случайно, что в 1972 году между Советским Союзом и Соединенными Штатами были одновременно заключены Договор об ограничении систем противоракетной обороны и первое соглашение об ограничении стратегических наступательных вооружений. «Другими словами,— отметил Ю. В. Андропов,— стороны признали и зафиксировали в указанных документах, что только взаимная сдержанность в области противоракетной обороны позволит продвигаться вперед по пути ограничения и сокращения наступательных вооружений, то есть сдержать и повернуть вспять гонку стратегических вооружений в целом»65.

Развивая мысли относительно опасностей, связанных с перспективами создания системы ПРО, тов. Ю. В. Андропов в интервью западногерманскому журналу «Шпигель» заявил: «Авантюризм и опасность всей этой затеи в том, что расчет здесь делается на безнаказанность, на то, чтобы нанести первый ядерный удар, полагая, что могут обезопасить себя от ответного удара. Тут недалеко и до соблазна потянуться к пусковой кнопке. В этом главная опасность новой американской военной концепции. Она способна лишь приблизить мир к ядерной пропасти. Получается так: говорят об обороне, а на самом деле закладывают мину под весь процесс ограничения стратегических вооружений». Оценивая таким образом деструктивные планы ад- йинистрации Рейгана, Генеральный секретарь ЦК КПСС Одновременно отметил следующее: «Мы предлагаем правительству США: пусть встретятся советские и американские ученые, специалисты в этом деле и обсудят возможные последствия создания широкомасштабной системы противоракетной обороны. Пусть наука скажет свое веское слово» 66.

Подход американской стороны к переговорам по ограничению гонки вооружений и разоружению, к сожалению, не адекватен остроте и масштабности стоящих перед СССР и США, перед всем человечеством проблем. Весьма ограниченной и замедленной представляется американская реакция и на фоне тех продуманных и широких инициатив, с которыми выступает Советский Союз в соответствии с принятой на XXVI съезде КПСС «Программой мира для 80-х годов». При разумном подходе, подлинном учете интересов заинтересованных сторон, на основе принципа равенства и равной безопасности уже в обозримой перспективе могли бы быть решены в тон или иной мере такие проблемы, как ограничение стратегических вооружений, вопрос о ракетно-ядерном оружии средней дальности в Европе, вопрос об ограничении вооруженных сил и вооружений в Центральной Европе, полное запрещение испытаний ядерного оружия, нераспространение ядерного оружия и др. О реальности прогресса в области ограничения вооружений и разоружения говорит и опыт начала — середины 70-х годов, который, несмотря на последующее ухудшение международной обстановки, не прошел, как представляется, даром, позволил научиться находить взаимоприемлемые решения сложнейших проблем.

Известно, что существенную роль в современных международных отношениях продолжает играть военно-политическая обстановка в отдельных регионах и частях света. С точки зрения состояния системы международных отношений в целом особенно важна обстановка в Европе. Противостоящие в Европе друг другу блок НАТО и Организация Варшавского Договора обладают мощными вооруженными силами. Советский Союз и другие европейские социалистические страны, вынужденные в ответ на создание блока НАТО в 1949 году пойти на образование оборонительного союза, приложили большие усилия для того, чтобы противопоставить натовскому военному потенциалу надлежащую оборонную мощь. Обеспечивая безопасность своей территории, страны ОВД отнюдь не стремятся к военному превосходству над странами НАТО. Именно с позиций необходи- /

мости сохранения равновесия сил между НАТО и ОВД подходили и подходят Советский Союз и другие социалистические страны к проблеме сокращения вооруженных cwi и вооружений в Центральной Европе. Переговоры по этой, проблеме ведутся в Вене с 1973 года. 7

Этот район занимает стратегически ключевое положеі ние на европейском континенте. Он обладает наиболее раз» ветвленной и густой сетью путей сообщения, связывающих его со всеми другими районами континента, а также с остальным миром. Здесь очень высокая плотность населения и степень сосредоточения промышленности. В силу этого военный конфликт, если он возникнет в Центральной Европе, легко может распространиться на любой другой район континента, особенно учитывая дальность действия и поражающую способность размещенных здесь ядерных средств67.

«Если в первую мировую войну было убито 10 миллионов человек, из которых на мирное население приходилось лишь 5 процентов, то во второй мировой войне в числе более 50 миллионов погибших мирные жители составили уже 50 процентов. В ходе войн в Корее потери среди мирного населения составили уже 84 процента общих потерь. А во время американской агрессии во Вьетнаме, как свидетельствуют данные Стокгольмского международного института по исследованию проблем мира, среди убитых было более 90 процентов мирных жителей. Нетрудно представить, что сулит густонаселенной Европе новая мировая война, если она будет развязана империалистами»68,— пишет главнокомандующий объединенными вооруженными силами стран —участниц Варшавского Договора Маршал Советского Союза В. Г. Куликов в книге «Коллективная защита социализма».

В политических и военных кругах США и ряда западноевропейских стран время от времени пытаются доказать, что-де «огромное превосходство в танках», модернизация тактической авиации стран — членов Организации Варшавского Договора и т. д. нарушают баланс сил в этом районе.

«По одним видам оружия некоторое преимущество у Запада. По другим —у нас,—отмечалось в Отчетном докладе ЦК КПСС XXVI съезду партии,— и равенство может быть более прочным, если будут заключены соответствующие договоры и соглашения.

Говорят далее о танках. Их у Советского Союза действительно больше. Однако в странах НАТО их тоже пе- кало. Кроме того, у них значительно больше противотан- овых средств.

] Не отвечает действительности и версия относительно

І советского превосходства в общей численности вооруженных сил. У США вместе с другими странами НАТО она даже несколько больше, чем у СССР и других стран Варшавского Договора»69.

Согласно ряду зарубежных данных. НАТО имеет некоторое превосходство над Варшавским Договором в численности вооруженных сил в Европе. Так, по оценкам Международного института стратегических исследований (Лондон), на начало 80-х годов соотношение этих сил выглядело следующим образом. НАТО ОВД TWC. чел. - Соотношение Всего в регулярных вооружен ных силах 4998 4821 1.04: 1 Всего в сухопутных силах 2720 2618 1.04 : 1 В сухопутных войсках в Евро пе 2125 1664 1,28:1 Источник: Как устранить угрозу Европе. М., 1983, с. 33—34.

У стран Организации Варшавского Договора в Европе 25

тыс. танков, у НАТО — непосредственно в войсках более 17 тыс.; помимо этого, в Европе складировано около 1500 американских и 6500 танков западноевропейских членов НАТО. Соотношение сил по тактической авиации НАТО — ОВД выглядит следующим образом: —

то боевым самолетам — 1 : 1,2; —

по бомбовой нагрузке, доставляемой на дальность 185 км,— 3:1; —

по вертолетам — 1,8 : 1.

Как следует из вышеизложенного, у НАТО имеется превосходство по боевым возможностям авиационной поддержки и по числу вертолетов, однако Советский Союз отнюдь не стремится к раздуванию этой проблемы, как это делают стратеги НАТО с «танковым превосходством» со стороны ОВД70.

Оценивая соотношение сил между НАТО и Организацией Варшавского Договора по числу боеготовых дивизий, которые способны начать военные действия без проведения дополнительных мобилизационных мероприятий, можно от метить, что если сравнивать только советские и американу ские силы, то у СССР общее количество соединений сухо/ путных сил больше, чем у США. Это вполне обоснованно^ если учесть значительно более сложное геостратегическое \ положение СССР. Однако в Европе 89 дивизиям Атланти-!] ческого союза противостоят 78 дивизий Организации Вар-\ шавского Договора71.

Многие реальности военного баланса сил в Западной Европе вынуждены признавать и некоторые западные аналитики. Например, в оценках лондонского Международно- і го института стратегических исследований признается, что преимущества сил Организации Варшавского Договора в танках и боевых машинах пехоты компенсируется преимуществами стран НАТО в противотанковых средствах и в тактической авиации. Слабостью НАТО считается малая оперативная глубина обороны (особенно в Центральной Европе), однако, по оценкам упомянутого института, западные союзники обладают более плотной сетью коммуникаций и т. д.72

Раздувая кампанию о «советской военной угрозе» применительно к Европе, натовские круги повели дело к наращиванию своего военного потенциала, пытаясь постепенно изменить баланс сил в свою пользу. Нельзя не отметить, что, к сожалению, целенаправленная кампания но раздуванию мифа о «советской военной угрозе», развязанная милитаристскими кругами НАТО, уже к концу 70-х годов сказалась на состоянии общественного мнения в ряде западноевропейских государств, под ее влиянием оказались и многие умеренные представители правящего класса этих государств. В частности, в резко негативном духе и очень активно обыгрывалась помощь Советского Союза Демократической Республике Афганистан, направление в ДРА ограниченного контингента советских войск по просьбе афганского правительства.

Линия на новое усиление военной конфронтации в Европе отчетливо проявилась на состоявшейся в мае 1978 года вашингтонской сессии совета НАТО, в ходе которой была принята долгосрочная военная программа НАТО. Для обеспечения этой программы администрация Дж. Картера склонила своих союзников к принятию согласованного решения о ежегодном приросте военных бюджетов на 3% в реальном выражении. Такие действия не могут не противоречить политике разрядки в Европе и дальнейшей реализации хельсинкских соглашении. В случаях угрозы нарушения паритета сил в соответствующих областях СССР и его союзники вынуждены принимать соответствующие ответные меры.

Социалистические страны — члены Организации Варшавского Договора проявляют готовность снизить уровень военного противостояния в Европе. Так, на праздновании 30-летия образования Германской Демократической Республики в Берлине 6 октября 1979 г. советское руководство выдвинуло ряд важных инициатив, в числе которых — готовность сократить количество советских ракетно-ядерных средств средней дальности, развернутых в западных районах СССР, в случае отказа НАТО от дополнительного размещения в Западной Европе американских ракетно-ядерных средств средней дальности, решение сократить в одностороннем порядке численность советских войск в Центральной Европе на 20 тыс. человек, тысячу танков и определенное количество военной техники; предложения о расширении мер доверия, в частности, предусматривающие предварительное уведомление о крупных военных учениях за более длительный срок и не с уровня 25 тыс., а, скажем, с уровня 20 тыс. человек, а также отказ — на основах взаимности — проводить маневры с численностью войск более 40—50 тыс. человек.

Однако Запад игнорировал предложения СССР. Более того, на декабрьской сессии совета НАТО 1979 года были приняты решения, в соответствии с которыми наряду с ускоренным развитием обычных вооруженных сил планировалось разместить на территории Западной Европы крылатые ракеты наземного базирования и новые баллистические ракеты «Першинг-2», способные поражать европейскую территорию Советского Союза, в добавление к американским «тактическим» ядерным силам (или силам передового базирования), обладающим около 6000 ядерных боеприпасов и размещенным примерно в 300 точках Западной Европы.

Следует также учитывать, что на европейский театр ориентирована часть стратегических сил США морского базирования (лодок с ракетами «Посейдон») с общей численностью готовых к применению ядерных боеприпасов в 400 единиц73.

В соответствии с решением НАТО 1979 года намечается разместить 160 крылатых ракет в Великобритании, 108 в Италии, 96 в ФРГ, 48 в Нидерландах, 48 в Бельгии; все ракеты «Першннг-2» должны быть размещены в ФРГ. Развертывание этих ракет было решено начать в 1983 году и завершить к 1988 году74.

Главным элементом мотивировки этого решения было утверждение натовских кругов о том, что создание новой советской ракеты средней дальности — СС-20 — с разделяющимися головными частями, заменяющей ракеты предыдущего поколения, а также нового бомбардировщика средней дальности, именуемого на Западе «Бэкфайер», якобы нарушает сложившееся военное равновесие в Европе75.

Подобные утверждения противоречат действительности. На протяжении ряда лет количество ядерных средств средней дальности СССР и НАТО остается примерно на том же уровне—около 1000 единиц с каждой стороны. Если в состав средств средней дальности включать основные ракетные и авиационные ядерные вооружения стран НАТО, которые могут достигать объектов на территории Советского Союза с территории западноевропейских стран и примыкающих к Европе морских акваторий, то есть с дальностью действия 1 тыс. км и более, и соответствующие советские вооружения аналогичной дальности, дислоцирующиеся в Европейской части СССР (не включая, разумеется, межконтинентальные стратегические средства США и СССР), то между НАТО и Советским Союзом в Европе в настоящее время существует примерное равенство по таким вооружениям.

В 1982 году для использования в Европе страны НАТО имели 986 таких носителей, в том числе США — более 720 (самолеты Ф-111, ФБ-111А, Ф-4, Ф-16 наземного базирования и самолеты иа борту авианосцев в омывающих Европу морских и океанских водах). Кроме того, 64 баллистические ракеты и 55 бомбардировщиков составляли английский потенциал и 144 единицы (ракеты и бомбардировщики) имелось у Франции. У Советского Союза имелось 975 единиц аналогичных вооружений.

Неоправданными являются утверждения о том, что за счет принятия на вооружение ракет СС-20 Советский Союз создает себе превосходство в ядерном оружии средней дальности. Дело в том, что, беря на вооружение одну новую ракету СС-20, СССР снимает одну или даже две старые ракеты СС-4 или СС-5, отправляя их на слом вместе с пусковыми устройствами. СС-20, в отличие от старых ракет, может нести три боеголовки, но их суммарная мощность меньше, чем одной старой7б.

Следует при этом отметить, что появление ракет средней дальности в Советских Вооруженных Силах было лишь ответной реакцией на создание Соединенными Штатами в 50-е годы ядерных средств передового базирования — раз мешенных в Европе ядерных вооружений, нацеленных на страны Варшавского Договора. Эта причинно-следственная связь продолжает существовать и в 80-х годах. Что касается непосредственно ракеты СС-20, то она разработана и принимается па вооружение по целому ряду технических и оперативных причин. В чисто техническом плане встал вопрос о замене ракет СС-4 и СС-5, отслуживших свой срок. Что касается причин оперативно-стратегического порядка, то здесь необходимо иметь в виду установку НАТО на использование в случае вооруженного конфликта в Европе ядерного оружия первыми; при этом и военные руководители США отмечали, что советским ракетам средней дальности предыдущего поколения требуется большее время для запуска, что «делает их уязвимыми для упреждающих ударов дежурных средств НАТО». К тому же США и НАТО разработали планы интенсивного наращивания своего ядерного потенциала средней дальности в Европе еще -до того, как на Западе узнали о ракетах СС-20 (в 1976 г.).

О новых американских «евроракетах» стало известно еще на рубеже 70-х годов, после того, как в 1969 году американская компания «Мартин —Орландо» заключила с министерством обороны США контракт на разработку таких ракет. В бюджете сухопутных сил США на 1975 год (объявленном в 1974 году.— А. К.) создание ракеты «Першинг-2» уже было выделено в самостоятельную программу. В этот же период шла интенсивная разработка крылатой ракеты дальнего действия «Томагавк», первые контракты на создание которой были заключены Пентагоном с корпорацией «Дженерал дайнемикс» в 1972 году.

Потребность в модернизации ракетно-ядерных сил средней дальности для Советского Союза была вызвана и важными политическими причинами, поскольку американская сторона отвергала неоднократно выдвигавшиеся советской стороной инициативы обсудить вопрос об американских ядерных средствах передового базирования на советско- американских переговорах по ограничению стратегических вооружений. Если бы реакция американской стороны была позитивной, то у Советского Союза было бы меньше побудительных мотивов к модернизации оружия, противостоящего в значительной мерс средствам передового базирования США77.

Глубоко продуманные предложения по улучшению военно-политической обстановки в Европе были выдвинуты на XXVI съезде КПСС. В первую очередь они касались ракетно-ядерного оружия в Европе. «Идет все более опасное его накопление. Образовался своего рода порочный круг: действия одной стороны вызывают контрмеры другой. Как разорвать эту цепь?

Мы предлагаем договориться о том, чтобы уже теперь установить мораторий на размещение в Европе новых ра- кетно-ядерных средств средней дальности стран НАТО и СССР, то есть заморозить в количественном и качественном отношении существующий уровень таких средств, включая, разумеется, ядерные средства передового базирования США в этом районе. Вступить в силу этот мораторий мог бы сразу же, как только начнутся переговоры по данному вопросу, и действовать, пока не будет заключен постоянный договор об ограничении, а еще лучше — о сокращении таких ядерных средств в Европе»78.

В дальнейшем Советский Союз выступал с целым рядом новых инициатив, направленных на достижение взаимоприемлемых договоренностей, на стабилизацию военнополитической обстановки в Европе. В частности, отвечая на вопросы корреспондента газеты «Правда» 2 февраля 1983 г., тов. Ю. В. Андропов отмечал: «Лучше всего, и мы это предлагаем, вообще не иметь в зоне Европы ядерного оружия ии средней дальности, ни тактического. Поскольку США не идут на это, мы готовы на такое решение, при котором у Советского Союза было бы ракет не больше, чем их уже имеется сейчас в Европе на стороне НАТО. Одновременно должна быть достигнута договоренность о сокращении с обеих сторон до равных уровней и числа самолетов—носителей ядерного оружия средней дальности. Таким образом, было бы полное равенство и по ракетам, и по самолетам, причем равенство на несравнимо более низком уровне, чем теперь».

Развернутые, глубоко обоснованные предложения по данному вопросу были выдвинуты тов. Ю. В. Андроповым на встрече с Генеральным секретарем ЦК СЕПГ, Председателем Государственного совета ГДР Э. Хонеккером. «Советский Союз заявил о готовности не иметь в Европе ни на одну ракету, ни на один самолет больше, чем их имеют сегодня страны НАТО,— отмечал Ю. В. Андропов.— Нам говорят, что при этом у Советского Союза было бы больше ядерных зарядов на ракетах. Что ж, мы готовы договориться о равенстве ядерных потенциалов в Европе как по носителям, так и по боезарядам с учетом, разумеется, соответствующих вооружений Англии и Франции»79.

Проводя свой курс на усиление военных приготовлений, \

/администрация Рейгана в декабре 1983 года приступила к размещению на территории ФРГ баллистических ракет

;«Першннг-2» и на территории Италии и Великобритании — стратегических крылатых ракет наземного базирования. Этот акт сделал невозможным продолжение советско-американских переговоров в Женеве по ядерным вооружениям в Европе. Для обеспечения своей безопасности и безопасности своих союзников СССР был вынужден предпринять ряд конкретных ответных мер. Как отмечалось в Заявлении тов. Ю. В. Андропова от 24 ноября 1983 г., советским руководством было принято решение об отмене объявленного ранее Советским Союзом в одностороннем порядке моратория на развертывание советских ядерных средств средней дальности в европейской части СССР, об ускорении по согласованию с правительствами ГДР и ЧССР начатых несколько ранее подготовительных работ по размещению на территории этих стран оперативно-тактических ракет повышенной дальности, о развертывании соответствующих советских средств в океанских районах и морях с учетом того, что путем размещения своих ракет в Европе США повышают ядерную угрозу непосредственно для Советского Союза.

В данном Заявлении было отмечено, что будут приняты и другие меры, направленные на обеспечение безопасности С(ХР и других стран социалистического содружества.

Акцией, направленной на нарушение стратегического равновесия в Европе в пользу НАТО, было принятое б августа 1981 г. администрацией Р. Рейгана решение приступить к полномасштабному производству нейтронного оружия. Принятию этого решения предшествовали длившиеся несколько лет дебаты в государственном и политическом руководстве США. Администрация Дж. Картера, поставившая вопрос о производстве этого вида тактического ядерного оружия и размещении его в Западной Европе, так и не решилась сделать этот шаг, приняв во внимание поз»ь цию правительств ряда западноевропейских государств, вынужденных считаться с развернувшимся в конце 70-х годов массовым и очень активным движением против нейтронного оружия.

Особая опасность данного решения администрации Рейгана заключается в том, что принятие на вооружение нейтронных боеприпасов усиливает угрозу мировой ядерной войны: в соответствии с принятыми в НАТО концепциями нейтронное оружие может быть использовано на любой стадии вооруженного конфликта, в том числе и начальной. Само его появление в числе боевых средств НАТО носит, провоцирующий характер. Оно как бы размывает грань{ между неядерными и ядериыми действиями, понижает так, называемый ядерный порог, увеличивает вероятность возникновения ядерного конфликта и перерастания его во всеобщую войну. 'Поэтому нейтронное оружие опасно вдвойне; оно может стать детонатором мировой ядерной катастрофы.

Принимая решения о развертывании в Западной Европе ядерного оружия средней дальности, о производстве нейтронного оружия, американское государственное и военное руководство ориентировалось на то, чтобы фактически отвести от США основной удар в случае вооруженного конфликта между НАТО и Организацией Варшавского Договора, «отсидеться за океаном», в то время как Европейский континент подвергнется невиданным разрушениям80. Следует отметить, что решение о производстве нейтронного оружия было принято администрацией Рейгана с полным пренебрежением к мнению западноевропейцев. Это укладывается в одну линию и с ее решением проблемы взаимозависимости вопросов о судьбе Договора ОСВ-2 и о размещении новых американских ракет средней дальности. Дело в том, что, по замыслам руководителей НАТО, размещение наземных крылатых ракет и ракет «Першинг-2» в Западной Европе «компенсировало» бы ослабление американских ядерных гарантий западноевропейским союзникам в результате заключения и реализации Договора ОСВ-2. На деле же американская администрация решила разместить новые средства средней дальности в Западной Европе, в то же время уклоняясь от ратификации Договора ОСВ-2.

Советский Союз уже в 1978 году совместно с другими социалистическими государствами внес в Комитет по разоружению проект конвенции о запрещении производства, накопления, развертывания и применения ядерного нейтронного оружия. Подобный подход Советского Союза к данной проблеме отнюдь не означает, что он не в состоянии произвести нейтронное оружие и в большом количестве оснастить им свои вооруженные силы. Цель СССР заключается в том, чтобы новое оружие не стало одним из •компонентов очередного, еще более крутого витка гонки вооружений, приближающего мир к ядерной катастрофе.

Важным фактором соотношения сил СССР и США в военно-политической области следует считать достигнутый еще в начале 70-х годов новый уровень развития обычных военно-морских сил Советского Союза. Военно-Морской Флот СССР, оснащенный новейшей техникой и имеющий в своем составе разнообразные классы и типы кораблей, уверенно вышел на океанские просторы, в недалеком (прошлом находившиеся под исключительным контролем военно-морских сил Соединенных Штатов, Великобритании и других империалистических держав. Десятки советских военных кораблей заходят ежегодно с дружескими визитами в порты стран самых различных районов мира.

Одним из свидетельств этого нового качественного уровня развития военно-морских сил СССР были крупнейшие маневры «Оксан» (апрель — май 1970 г.), которые впервые в военной истории нашей страны координированно осуществлялись одновременно в акваториях четырех океанов. В ходе маневров были продемонстрированы высочайший уровень технической оснащенности советского МВФ, отличное качество боевой техники, средств связи и управления, систем обеспечения81. Это произвело большое впечатление на военных и политических деятелей различных стран мнра, включая главные морские империалистические державы. Как писал главнокомандующий советским ВМФ адмирал флота СССР С. Г. Горшков, «с выходом Военно- Морского Флота на океанские просторы Советский Союз получил новые, более широкие возможности для его использования в мирное время в целях обеспечения своих государственных интересов»82.

Курс на создание мощного океанского флота был взят в СССР с середины 50-х годов. При этом особое значение придавалось развитию подводных сил, что позволяло в кратчайшее время резко увеличить ударные возможности флота, ценой меньших средств и времени умножить рост военного могущества Советского Союза, лишить тем самым потенциального противника преимуществ, которыми он мог бы располагать в случае войны против СССР и стран социалистического содружества. Путем целенаправленных усилий была обеспечена ликвидация привязанности советского флота к прибрежным районам и закрытым театрам, произошло значительное расширение сферы действий ВМФ СССР в океанах83.

Развитие подводного флота у США и других стран НАТО вызвало необходимость развития и повышения эффективности советских сил противолодочной обороны. Главным требованием к противолодочному оружию стало увеличение дальности обнаружения и создание принципи ально новых средств поражения подводных лодок противника на всем диапазоне глубины их погружения. Именно противолодочные корабли океанского и прибрежного действия являются наиболее многочисленной группой надводных сил, которые в первые послевоенные годы развивались относительно медленно — в определенной мере это объяснялось отсутствием ясности относительно того, какие задачи надводные корабли могут решать в океане в условиях появления ядерного оружия м.

Для выполнения разнообразных функций по обеспечению основных планов боевых кораблей в советском ВМФ имеется целый ряд вспомогательных судов — танкеры, плавучие базы, аварийно-спасательные, транспортные суда и др. Они «позволяют снизить былую зависимость флота от берегового базирования, повышают его автономность и мобильность. В современных условиях вспомогательный флот способен осуществлять комплексное снабжение боевых кораблей, находящихся в любых районах Мирового океана. В свою очередь, это дает возможность советскому ВМФ обходиться без военно-морских баз на территории других государств, позволяя в то же время боевым кораблям продолжительное время находиться в удаленных районах оке- аігских театров, удовлетворяя все свои потребности в материально-технических средствах без пополнения со стационарных баз85.

Советский Союз является великой морской державой. В защите его интересов видное место принадлежит Военно-Морскому Флоту. В последние 12—15 лет быстрыми темпами рос советский торговый флот, который успешно конкурирует с флотом капиталистических стран. Одним из крупнейших в мире является советский рыболовецкий флот дальнего плавания, ведущий ловлю рыбы в самых различных районах Атлантического, Тихого и Индийского океанов. Силы Советского Военно-Морского Флота призваны, наряду с осуществлением мер экономического, политического и правового порядка, обеспечивать безопасность советского торгового, .пассажирского и рыболовецкого флотов, ограждая их от провокаций со стороны военно-морских сил империалистических государств, вооруженных сил реакционных режимов в отдельных развивающихся странах. Опасность для советских гражданских судов представляют и различные локальные и региональные конфликты в районах оживленного судоходства или промысла рыбы.

Как отмечает адмирал С. Г. Горшков, находясь в иностранных портах, советские моряки, от матроса до адмира ла, несут народам посещаемых ими государств правду о нашей социалистической стране, чувствуют себя полпредами нашей великой Родины.

Нельзя не упомянуть и о растущем значении океанских коммуникаций — ив связи с этим роли военно-морских сил СССР — для осуществления связи между различными районами Советского Союза. Речь идет как о Северном морском пути, так и о грузопотоках между Черноморскими и Балтийскими портами, с одной стороны, и портами советского Дальнего Востока—с другой, идущих через Индийский океан. На морской путь через Индийский океан к концу 70-х годов приходилось уже около 50% грузооборота между восточной и западной частями нашей страны86.

Укрепляя свое военно-морское могущество, Советский Союз в то же время исходит из того, что основная проблема противостояния угрозе со стороны обычных сил потенциальных противников связана с обеспечением безопасности сухопутных границ в Европе и Азин. Флот как бы создает выдвинутые далеко в океан рубежи обороны, тогда как сухопутные силы (наряду с силами ПВО) непосредственно защищают территорию СССР и их главных союзников по Организации Варшавского Договора.

Современный ВМФ СССР —это очень сложная и многогранная организация. В его составе имеются разнородные боевые силы: кроме подводных лодок как главной ударной силы в ВМФ СССР входят надводные боевые корабли различного предназначения, морская авиация, береговые ракетно-артиллерийские войска с морской пехотой и разнообразные средства обеспечения.

Военно-политические задачи ВМФ СССР коренным образом отличаются от задач использования военно-морских сил империалистическими державами. «Советский Военно- Морской Флот,— отмечает адмирал С. Г. Горшков,— является средством миролюбивой политики и дружбы народов, политики пресечения агрессивных устремлений империализма, сдерживания военных авантюр и решительного противодействия угрозам безопасности народов со стороны империалистических держав»87.

Сдерживающую, стабилизирующую роль советских военно-морских сил в период улучшения советско-американских отношений в 70-е годы признавали некоторые американские специалисты, в частности проф. Виктор Базьяк, одно время работавший в Министерстве обороны США. Он писал, что «советская военная мощь, возможности ее использования в глобальном масштабе имеют тенденцию сдерживать военные акции США в различных точках земного шара»88.

На основе признания нового уровня советского морского могущества, под влиянием процесса разрядки и конкретных советских предложений об ограничении военно-морских сил и военно-морского присутствия в США в середине 70-х годов появились интересные разработки на данную тему, ряд положений которых не теряет своей актуальности и в настоящее время. Так, например, автор исследования института Брукингса Барри Блекман (впоследствии он занимал пост заместителя директора Агентства по контролю над вооружениями и разоружению в администрации Дж. Картера) отмечал, что исторически у Военно-Морского Флота СССР и ВМС США сложилась разная структура, различные системы базирования и взгляды на политическое и военное их применение. Традиционно сильной стороной советских военно-морских сил обычного назначения он считает мощные подводные силы, предназначенные для нарушения в случае войны коммуникаций — в первую очередь между США и Западной Европой. В качестве мощной ударной силы он признавал дальнюю авиацию ВМФ, оснащенную ракетами класса «воздух — поверхность», в том числе несущими ядерное оружие. Эта авиация обладает способностью поражать на огромных расстояниях от береговых аэродромов любые крупные боевые корабли США и их военно-морские базы. Как и многие другие американские специалисты, Б. Блекман отмечал высокий уровень технической оснащенности современных надводных боевых кораблей советского флота — ракетных крейсеров, больших противолодочных кораблей, ракетных эсминцев и др. Одновременно данный специалист отмечал наличие у амери-. канских ВМС ударных авианосцев, преобладания по амфи-, бийным силам, по водоизмещению основных надводных, боевых кораблей и т. п.89

Предложения Б. Блекмана предусматривали возможность ограничения военно-морских сил и военно-морского присутствия в различных отдельных районах мира. Основное внимание при этом он сосредоточил иа возможном советско-американском соглашении об ограничении военно- морских сил и военно-морского присутствия в Индийском океане90.

В середине 70-х годов в правящих кругах США развернулись острые дебаты относительно перспектив развития военно-морских сил — при этом проблемы, связанные с их ограничением, остались за рамками дискуссии.

Главным предметом этих дебатов стали ударные авианосцы, которые и сегодня остаются главным компонентом надводных сил флота США. Они активно использовались не только в боевых действиях у берегов Кореи и Вьетнама, но и широко применяются для оказания политического давления, в том числе в конфликтных и кризисных ситуациях без непосредственного боевого участия вооруженных сил Соединенных Штатов. Как писал американский исследователь Р. Махони, только за >период 1955—1975 годов военно-морские силы США использовались в 99 международных кризисах, а авианосцы — в 59 из них91.

Относительно эффективности кризисного применения авианосцев политические деятели и специалисты США высказывают различные, часто противоречивые суждения. Одни отводят им чуть ли не решающую роль в обеспечении явного силового давления США, другие считают, что если с их применением и достигались какие-либо политические результаты, то это происходило в первую очередь благодаря общей стратегической мощи Соединенных Штатов, а не собственно авианосному присутствию.

Некоторые американские политические деятели и специалисты начали испытывать серьезные сомнения в эффективности авианосцев как политического орудия в связи с неудавшейся попыткой использования их присутствия в волах Персидского залива и Аравийского моря для оказания давления на мусульманских лидеров Ирана после захвата (4 ноября 1979 г.) американских заложников. Критически настроенные специалисты сходились во мнении, что наличие соединений ударных авианосцев с многочисленными кораблями охранения практически не повлияло на исход американо-иранского кризиса, который был разрешен под воздействием других факторов. Их голоса, однако, были слышны гораздо меньше в начале 80-х годов, поскольку в целом в этот период, как уже неоднократно отмечалось выше, в США вновь усилились милитаристские настроения, произошло восстановление позиций всех группировок военно-промышленного комплекса.

В начале—середине 70-х годов, в условиях бюджетных ограничений, многие влиятельные военные и политические деятели были весьма обеспокоены огромным ростом стоимости ударных авианосцев и их растущей уязвимостью в условиях серьезных военных столкновений. Авианосец «Мидуэй» стоил 90 млн. долл., «Форрестол» — 189, «Америка»— 293, «Энтерпрайз» — 339, «Нимиц» — 2 млрд. долл., а стоимость нового авианосца того же типа превы сит и эту цифру. Исключительно велики затраты на эксплуатацию каждого тяжелого ударного авианосца —за 30-летний период его нахождения в составе флота они достигают 15,5'млрд. долл.92

В качестве альтернативы ударным авианосцам предлагалось строить более мелкие авианесущие корабли, но в большем количестве. Такие корабли, по замыслам сторонников этой идеи, могли бы повысить боевую устойчивость ВМС, рассредоточить его ударную и оборонительную мощь среди большего числа авианосцев, повысить возможности распределения палубной авиации на океанских театрах93.

Дискуссии о перспективах ударных авианосцев, а также о составе ВМС США в целом стали значительно менее активными в последний период пребывания у власти администрации Дж. Картера. Они, разумеется, не получили развития и с приходом к власти администрации Р. Рейгана, выдвинувшей еще более крупную программу строительства военно-морских сил США. Эта программа, в частности, предусматривала увеличение численности находящихся в строю боевых кораблей с 400 до 600 как за счет строительства новых, самых современных кораблей, так и за счет вывода из резерва законсервированных кораблей — в том числе нескольких линкоров и авианосцев, спущенных на воду 30—40 лет назад94. Тем самым после реализации этих планов американские ВМС вернулись бы на уровень конца 60-х годов по численности и в то же время значительно превосходили бы военно-морские силы того времени по огневой мощи, автономности и оснащенности, особенно радиоэлектронной. Планируется и расширение военно-морского присутствия США, в первую очередь за счет закрепления на постоянной основе за специальной эскадрой северо-западной зоны Индийского океана.

Добиваясь выделения огромных ассигнований на строительство флота численностью в 600 боевых кораблей, администрация Рейгана, военно-промышленный комплекс всемерно пытаются исказить картину складывающегося соотношения военно-морских сил США и СССР, стараясь убедить общественное мнение чуть ли не в превосходстве советского ВМФ над американскими ВМС. За последние годы Советский Союз улучшил техническую оснащенность и боевую мощь своего Военно-Морского Флота, однако в это время Соединенные Штаты активно повышали боевой потенциал своих ВМС. О размерах флотов и их соотношении по основным показателям дают представление следующие официальные данные: Атомные подводные лодки 180 123 1,4: I Надводные корабли основных классов 112 143 1 : 1.3 Обший тоннаж боевых кораб лей (млн. г) 2.6 4.5 1 : 1,7 Общественности западных стран пытаются внушить, что вследствие создания Советским Союзом авианесущих «кораблей класса «Киев», три из которых уже находятся в составе флотов, а один строится, нарушается некое равновесие. Такая постановка вопроса абсолютно неправомерна, если иметь в виду, что ВМС США уже имеют в своем составе 21 авианосец и авианесущий корабль, в добавление к которым на 1983—1987 годы предусматривается строительство новых атомных ударных авианосцев класса «Ни* миц». По состоянию на 1983 год, на американских авианосцах базировалось 520 самолетов, способных нести атом* •гое оружие и наносить удары по объектам на территории СССР§5.

Если рассмотреть баланс сил на море шире — между флотами Организации Варшавского Договора и НАТО, то окажется, что в военно-морских силах США и других стран НАТО линкоров, крейсеров, эсминцев и фрегатов, оснащенных ракетным вооружением, почти втрое больше, чем у стран Варшавского Договора. Тройное превосходство НАТО в числе надводных боевых кораблей основных классов компенсируется преимуществом стран Варшавского Договора в числе подводных лодок. В составе ВМС НАТО 26

авианосцев и авианесущих кораблей. Морская авиация США в 2,5 раза превосходит авиацию (ВМФ по количеству самолетов. И если, как указывалось выше, палубная авиация США в составе более полутысячи самолетов — носителей ядерного оружия способна наносить удары по территории СССР и его союзников, то авиация ВМФ предназначена для борьбы с корабельными группировками, а не для ударов по американскому континенту. Морская пехота США (190 тыс. человек) в 16 раз превосходит но численности советскую морскую пехоту (12 тыс. человек); по своей десантовместимостн и водоизмещению десантные корабли Соединенных Штатов значительно превосходят возможности советских кора-блей96.

Вышеприведенные данные со всей очевидностью показывают, что требования военно-промышленного комплекса США и отражающей его интересы администрации Рейгана относительно наращивания американских ВМС полностью беспочвенны — с точки зрения подлинного равновесия сил на море.

Советский Союз решительно выступает против развертывания изматывающей гонки военно-морских вооружений, против распространения военно-морского соперничества на новые районы Мирового океана. Еще в июне 1971 года советское руководство отмечало: «Мы никогда не считали и не считаем идеальным положение, при котором военные флоты великих держав подолгу курсируют за тридевять земель от своих берегов. И мы готовы решать эту проблему, но решать... на равных»97. Тогда же Советский Союз по дипломатическим каналам официально предложил Соединенным Штатам рассмотреть вопрос об ограничении военной деятельности в Индийском океане. Однако американской стороне потребовалось шесть лет, чтобы пойти на обсуждение данной проблемы. За это время США значительно увеличили уровень своего военно-морского присутствия в данном районе, распространив на него сферу деятельности 7-го американского флота. Советская сторона, реагируя должным образом с помощью военных средств, одновременно продолжала линию на проведение переговоров и достижение соглашений по данному вопросу. Как отмечает советский специалист В. П. Козин, при определении принципов такого соглашения мог бы быть учтен опыт некоторых международных договоров и соглашений по вопросам ограничения военно-морских вооружений, касающихся лимитов на классы, вооружение, водоизмещение и продолжительность пребывания кораблей в соответствующих акваториях. Заслуживающими внимания являются предложения некоторых специалистов о запрете ввода в океан авианосцев и подводных лодок-ракетоносцев. В перспективе применительно к этому региону могли бы быть разработаны и приняты меры более широкого характера, причем ограничение, а затем и сокращение военной деятельности могли бы распространяться не только на Советский Союз и США, но и на другие государства, например на Великобританию, Францию, Австралию, ЮАР, Саудовскую Аравию. Значительно способствовала бы превращению Индийского океана в зону мира ликвидация как иностранных военных баз и сооружений, так и подобных объектов ряда прибрежных государств98.

Как отмечал Генеральный секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко, проводимый администрацией Рейгана курс беспокоит значительную часть общественности Соединенных Штатов90.

Уже после первого года пребывания у власти администрации Р. Рейгана в различных сегментах правящих и примыкающих к ним академических кругов США стали выдвигаться альтернативные варианты для военной политики США. Оценивая эти альтернативы, можно выделить, как минимум, три их вида (или направления).

К первому направлению принадлежит немало деятелей из числа тех, кто намеревался или намеревается получить высокие посты в администрации Рейгана (соответственно, эго преимущественно республиканцы-центристы). Это во многом определяет характер их публичных выступлений по вопросам тенденций и перспектив военной политики США. Представители данного направления, как правило, не кон- фронтируют с «рейгановцами», а, наоборот, даже время от времени хвалят их за «проявленный реализм» — когда администрация делает шаги, которые лишь внешне являются сдвигами в конструктивную сторону. Так, много говорилось э так называемом «кардинальном повороте» в политике Рейгана, когда под мощным нажимом массового антивоенного движения и оппозиции в политических кругах страны, а также главных европейских союзников США администрация пошла на проведение переговоров по ограничению ядерных вооружений в Европе и сокращению стратегических вооружений, хотя, как уже отмечалось выше, админи- :трация вступила в эти переговоры с позициями, заведомо неприемлемыми для советской стороны.

К этому направлению, как представляется, принадлежат бывший госсекретарь Г. Киссинджер, бывший помощник президента Дж. Форда по национальной безопасности Б. Скаукрофт и его заместитель У. Хайленд, председатель Нью-йоркского Совета по международным отношениям У. Лорд, сенаторы С. Нанн, С. Коэн и др. К ним в определенной мере примыкает и министр обороны в администрации Дж. Картера демократ Г. Браун. Представители этого направления, избегая, как правило, жесткой критики рейгановских предложений, демонстрируют в целом определенный реализм в подходе к проблеме ограничения и сокращения стратегических вооружений. Они подчеркивают первостепенное значение достижения взаимоприемлемых советско-американских договоренностей в этой области не только для улучшения «политического климата в советско- американских отношениях, но и для военной безопасности самих Соединенных Штатов, а также для стабилизации от ношений между США и их главными союзниками (проявляющими все больше недовольства блокированием американской стороной переговоров по ОССВ, которое увеличивает ядерную угрозу для западноевропейских государств и Японии). Представители этого направления в целом ?поддержали программу «МХ», хотя при этом некоторые из них сделали ряд осторожных оговорок, показывающих, что они отдают себе отчет в ее дестабилизирующем воздействии на советско-американский стратегический баланс. Многие из этих деятелей подчеркивают в последнее время, что программа «МХ» имеет значение лишь как «козырь для торга» на переговорах по ОССВ 10°, отмечая, что США при достижении взаимоприемлемого соглашения с СССР могли бы почти полностью отказаться от этой программы, развернув примерно 20—25 ракет вместо 100, планируемых Рейганом. В то же время они фактически одобряют (с поправкой на возможные позитивные результаты переговоров по ограничению стратегических вооружений и ядерных вооружений в Европе) все другие программы строительства стратегических наступательных вооружений США. В то же время представители данного направления в целом скептически отнеслись к широко разрекламированной Рейганом идее создания широкомасштабной противоракетной обороны, считая это делом нереальным и в то же время очень опасным для стратегической стабильности 101.

Они неоднократно высказывали свои критические взгляды относительно концепции «ограниченной» и «затяжной» ядерной войны, относительно тезиса о «возможной победе в ядерной войне». В ряде их выступлений опровергались оценки администрации относительно того, что Советский Союз-де добился стратегического превосходства над США. Они подчеркивали и подчеркивают, что между СССР и США существуют примерное равенство, паритет. Ряд из них опровергает и тезис о возникновении т. н. «окна уязвимости» у стратегических сил США. В частности, в докладе «комиссии Скаукрофта» делается вполне определенный вывод о том, что проблемы уязвимости наземного компонента (МБР) американских сил, о которой много рассуждали представители администрации Рейгана, не существует.

Большинство представителей данного направления не обращают особого внимания на экономическую сторону военной политики администрации Рейгана. Лишь некоторые из них выступают против чрезмерного наращивания военных расходов — так, например, сенаторы Нанн и Коэн считают, что рост военных расходов на 10% в год в реаль- иом выражении, во-первых, слишком обременителен для экономики стран, во-вторых, не нужен для рационального наращивания военной мощи; они полагают, что военные расходы в ближайший период должны расти на 5—7% в год и не более. Однако данная группа в принципе не подвергает сомнению необходимость осуществлять дальнейшее намащивание военных расходов США. Что касается обычных вооруженных сил США, то здесь сторонники данного направления считают нецелесообразным, например, строительство гигантских ударных авианосцев класса «Нимиц» с ядерной силовой установкой; взамен они предлагают развернуть широкомасштабное строительство больших и не столь дорогостоящих авиационных кораблей. Они критикуют создание интервенционистского «корпуса быстрого развертывания», считая, что оно может привести к тому, что эти «громоздкие» сухопутные силы окажутся втянутыми в «безнадежную войну типа вьетнамской». Вместо этого предлагается иметь значительно меньшие, которые размещались бы на кораблях и были полностью независимы от стран региона, где США намерены предпринимать военные акции с их использованием.

Таким образом, подход данной группы политических деятелей и экспертов сводится преимущественно к некоторой коррекции, рационализации военно-политического курса администрации Рейгана. Для представителей этого течения характерна не прямая критика данной администрации и тем более не оппозиция ей, а скорее, заигрывание, попытки повлиять на ее установки при помощи налаживания сотрудничества. Их тактика состоит в осторожной и постепенной модификации военной политики администрации, придании ей более умеренного характера. Среди этих деятелей немало тех, кто до прихода к власти Рейгана способствовал отходу от политики разрядки, развертыванию нового тура гонки вооружений. Но и они, по-видимому, считают то, что делается Рейганом, чрезмерным и способным привести мир ко всеуничтожающей катастрофе.

В числе представителей второго направления, по всей видимости, нет тех, кто имеет какие-либо намерения или надежды войти в состав администрации Рейгана или сколько-нибудь тесно сотрудничать с ней. Это преимущественно деятели центристского или либерального толка из демократической партии (республиканцев среди них мало) — конгрессмены А. Гор, Л. Эспин, сенаторы Э. Кеннеди, М. Хэтфилд, А. Крэнстон, Л. Пресслер, Дж. Байден, Г. Харт, бывший помощник президента по национальной безопасно сти М. Банди, бывший министр обороны Р. Макнамара, отставной адмирал, бывший директор Агентства национальной безопасности Н. Гейлер, бывший директор Агентства по контролю над вооружениями и разоружению П. Уорике, бывший посол в СССР Дж. Кеннап, Гарвардская исследовательская группа по вопросам ядерной политики и др.

Большинство деятелей этого направления выступили против развертывания системы «МХ», а многие из них и против «Трайдент-ІI» («Д-5»), Практически все они отрицательно относятся к идее создания космической противоракетной системы и антиспутникового оружия. Многие из них выступают также против рейгановской программы строительства ВМС и расширения их функций.

Большинство представителей этого направления требуют не только пересмотра ряда военно-политических установок администрации Рейгана, но я некоторых давно укоренившихся положений военной доктрины США, в частности многие из них ставят вопрос о необходимости отказа от использования ядерного оружия первыми. Этого настойчиво добиваются М. Банди, П. Уорике, Дж. Кеннан, Р. Макнамара, Союз обеспокоенных ученых и др.102

Ряд деятелей этого направления поддерживают идею Независимой комиссии но вопросам разоружения и безопасности об установлении по обе стороны границы ФРГ — ГДР зоны, свободной от ядерного оружия (например, бывший заместитель директора Агентства но контролю над вооружениями и разоружению Барри Блекман, бывший госсекретарь Сайрус Вэнс и др.).

Представители этого направления стремятся к более значительным изменениям в военно-политическом курсе США, нежели представители предыдущего направления; они достаточно последовательно отстаивают идею о том, что укрепление международной безопасности, в том числе безопасности самих Соединенных Штатов, возможно в первую очередь посредством заключения соглашений с Советским Союзом. В известной мере для них характерно стремление вернуться к тому положению дел, которое имело место в середине 70-х годов, в период разрядки в советско- американских отношениях.

По мере приближения выборов 1984 года на политической арене США все более заметной становится активность либеральных групп, выдвигающих различные идеи в области военной политики. Эти группы по сравнению с деятелями двух рассмотренных выше направлений в наибольшей мере связаны с массовым антивоенным движением, пита ются его идеями и настроениями. Для них характерно резко негативное отношение ко всем основным программам развития стратегических вооружений—особенно к «МХ», «Трайдент 11» (Д-5) как средствам «первого удара», явно увеличивающим опасность возникновения катастрофической для всего человечества ядерной войны. В этих «ругах активно обсуждаются и далеко идущие варианты замораживания ядерного оружия (с его последующим значительным сокращением), уменьшения стратегических сил США до размеров, обеспечивающих «минимальное сдерживание» за счет отказа даже от одного из элементов «стратегической триады» США. Все более активно представители данной группы выступают за запрет развертывания противоракетного оружия, антиспутниковых систем, милитаризации космического пространства.

Высказываются радикальные идеи и о сокращении американского военного присутствия за границей, в там числе о значительном сокращении и даже полном выводе американских войск из Западной Европы. В развернутом виде эта концепция представлена в работах проф. Э. Равенала, бывшего сотрудника министерства обороны США, идеи которого перекликаются с разработками леволиберальной «Бостонской исследовательской группы» и ряда антивоенных организаций. Он предлагает полностью, в одностороннем порядке, отказаться от развертывания МБР, оставив в американском арсенале лишь БРПЛ и тяжелые бомбардировщики с крылатыми ракетами средней дальности, отмечая, что таким образом будет повышена «кризисная стабильность» в военно-политической области 103. С аналогичной идеей выступает заместитель директора программы перспективных систем оружия Национальной лаборатории в Лос-Аламосе Г. Рейнолдс |04.

Относительно обычных вооруженных сил Равенал предлагает следующее: в течение десятилетия они должны быть постепенно выведены с зарубежных баз США на американскую территорию. Сосредоточенные на территории США силы «...не должны будут посылаться для вмешательства в Европе, Азии или на Ближнем Востоке, но будут использоваться лишь в тех случаях, когда нация стоит перед лицом... военной угрозы, совершенно очевидно направленной против нашего отечества. Очевидно, что нам не надо ждать, когда противник окажется на мексиканской границе, по мы и ие должны посылать войска для защиты латиноамериканских столиц от угрозы захвата их левыми партизанами». Для таких целей, по расчетам Равенала, Сое- днненным Штатам достаточно будет иметь военный бюджет в 140 млрд. долл. и вооруженные силы в составе 1

млн. 850 тыс. человек (рейгановские военные планы требуют 274 млрд. долл. военных ассигнований и вооруженных сил в составе 2 млн. 165 тыс. человек. За 10 лет в соответствии с планами Рейгана будет израсходовано 4,6 трлн. долл., а «неинтервенционистский» бюджет, по расчетам Равенала, составил бы к 1993 году только 2,4 трлн.— т. е. на 2/з меньше.) 103

Оценивая истоки и причины появления рассмотренных выше альтернатив воснно-тюлитнческому курсу администрации Рейгана, можно предположить, что в правящих кругах США усиливается мнение, что деятельность администрации в военно-политической сфере подчинена узкогрупповым интересам части господствующего класса и военной верхушки. Стремление администрации Рейгана в максимальной мере обеспечить их реализацию осуществляется за счет подлинных интересов самих Соединенных Штатов, всех государств и народов нашей планеты, которых ставит под угрозу ядерного уничтожения авантюристическая политика Вашингтона.

* * *

Взаимное положение Советского Союза и Соединенных Штатов Америки в современной системе международных отношений, их взаимодействие с другими субъектами мировой политики определяется, в первую очередь и в конечном итоге, принципиальными различиями во внутреннем социально-экономическом и политическом устройстве, тем, что СССР и США являются ведущими государствами двух противоположных общественно-экономических систем. Определенную роль во взаимоотношениях этих двух держав играют и исторические факторы.

Соединенные Штаты — это страна, не знавшая иностранного вторжения почти 170 лет, с тех пор как англичане в 1814 году высадились на Восточном побережье и сожгли американскую столицу. Участвуя в двух мировых войнах, американские вооруженные силы вели боевые действия далеко за пределами своей территории. Большая часть войн, которые вела Россия, — это освободительные войны, проходившие на ее территории и приносившие огромные разрушения и неизмеримые страдания народу. В общественном сознании, в социальной психологии народов нашей страны прочно отложились те моменты в исто- рни, когда вставал вопрос о самом их национальном существовании,— так было во время монголо-татарского нашествия и ига, польско-литовской интервенции в начале XVII

века, вторжения шведов во главе с Карлом XII в XVIII

веке, наполеоновского похода на Москву в 1812 году, империалистической интервенции в годы гражданской войны и, наконец, гитлеровского нашествия, которое стоило советскому народу более 20 млн. жизней и потребовало гигантского напряжения всех сил страны для отражения агрессии и разгрома гитлеровской Германии и ее союзников.

Важно отметить, что две великие державы никогда не были прямыми противниками в войнах—лишь осуществленная совместно с другими странами Антанты американская интервенция на севере европейской части нашей страны и Дальнем Востоке во время гражданской войны черным пятном ложится на администрацию Вудро Вильсона.

Россия и Америка не раз оказывались в одном лагере, пользовались дипломатической и военно-политической поддержкой друг друга. Так было, например, во время гражданской войны в Соединенных Штатах, когда две эскадры русского флота (в 18G3 г.) прибыли в Нью-Йорк и Сан- Франциско, оказав политическую поддержку федеральному правительству, боровшемуся против мятежного рабовладельческого Юга. Английское правительство Пальмерстона, с одной стороны, оказывало поддержку рабовладельческой южной Конфедерации, а с другой — совместно с Францией готовилось к столкновению с Россией. В памяти народов обеих стран прочно закрепились события более близкого прошлого — совместная борьба Советского Союза и Соединенных Штатов против нацистской Германии и ее сателлитов.

Представляется, что подобные действия двух стран могут служить показательным примером трезвого понимания их интересов в мировой политике.