1. Проповедь реакционными буржуазными идеологами «тотальной борьбы с коммунизмом» и политики «с позиции силы»

Исходной позицией современных проповедников империалистической политики агрессии и войны является утверждение о неизбежности рано или поздно вооруженного столкновения между социализмом и капитализмом и насильственной гибели одного из них в результате победы другого.

Наглядно подобные взгляды представлены, в частности, в известных работах видных американских авторов Р. Страус-Хюпе, В. Кинтнера и др. «Затяжной конфликт» и «Стратегия будущего для Америки» 641. Они открыто выступают с требованием проводить на международной арене «стратегию Катона», т. е. линию на достижение во что бы то ни стало победы над Советским Союзом, на уничтожение коммунизма. Для этого, по их мнению, хороши все методы и средства, включая превентивную войну с применением ракетно- ядерного оружия.

Печальную, поистине геростратову славу приобрели во всем мире американские идеологи-проповедники «необходимости» и «приемлемости» всеобщего термоядерного конфликта в современную эпоху. Страус-Хюпе, Кинтнер, Пьюлстон, Шламм, Кан, Теллер и другие воинствующие трубадуры американского империализма отдают свои силы и знания проповеди «крестового похода» против СССР, коммунизма. Они уверяют своих читателей, что термо- ядерная война — это якобы не такая уж страшная перспектива, что в атомном огне погибнут, вероятно, не все люди. «Соответствующим образом подготовленные, мы сможем выдержать ядерное нападение» *,— утверждает, например, «отец водородной бомбы» Теллер.

Г.

Растущее возмущение широких народных масс агрессивной воинствующей политикой западных держав, взрывы негодования мирового общественного мнения в связи с каждой новой безответственной декларацией политических деятелей и идеологов империализма в духе «политики силы» вынуждают последних усиленно изворачиваться, выдумывать все новые аргументы для защиты и обоснования их старой линии «балансирования» на краю пропасти, сохранения войны и агрессии в арсенале империализма.

Так, сотрудник университета Джона Гопкинса Р. Такер написал даже специальную работу об «американской доктрине справедливой войны». Как и другие верные приверженцы реакционной философии прагматизма, Р. Такер в условиях атомного века и стратегической уязвимости США обосновывает крайне опасную формулировку применения силы в международных отношениях в той пропорции, в какой это будет выгодно и безопасно, а следовательно, по их убеждению, и «справедливо» для самих США. «Этика войны (!) может оправдать,— заявляет Р. Такер,— использование почти всякого вида оружия и применение любых приемов, которые достигают целей или намерений справедливой войны...

В своем стремлении сохранить старые порядки, социально-политическое статус-кво, остановить исторический прогресс империалисты готовы признать «справедливой» даже гибель человечества.

Недаром ныне проповедников агрессивной политики особенно тревожит растущее стремление народов всего мира, в том числе и Запада, покончить со всякими войнами, в том числе и с «холодной войной». Поэтому они усиленно настаивают на необходимости поддержания «боевого духа» в капиталистических странах как важнейшего условия для проведения «тотальной» борьбы с силами мира и прогресса, пропагандируют «решимость к борьбе и победе», к перенесению «боевых действий» на территорию социалистических государств.

Наиболее яростным нападкам апологетов термоядерной войны подвергаются любые предложения, направленные на ослабление международной напряженности и прекращение гонки вооружений. Понимая, что полное и всеобщее разоружение — это дорога к торжеству в международных отношениях ненавистного им принципа мирного сосуществования, приверженцы «политики силы» ратуют за всемерное раздувание вооружений, видя в нем самый подходящий метод «тотальной борьбы с коммунизмом». Оружие нужно империалистам в качестве материальной основы для про-, ведения агрессивной политики, для подготовки войны. Оно используется как средство устрашения и диктата, шантажа и давления на другие страны и народы. Наконец, некоторые реакционные авторы сеют иллюзии относительно того, что обременительная гонка вооружений, навязанная Советскому Союзу, может послужить средством подрыва его экономики, мирных планов коммунистического строительства и повышения жизненного уровня советского народа. Одной из «экономических областей, в которой установки нашей политики могут вызвать глубокие потрясения советского хозяйства,— утверждают Р. Страус-Хюпе, В. Кинтнер и С. Поссони,— являются расходы на вооружение» *.

Противники смягчения международной напряженности упорно препятствуют ликвидации остатков второй мировой войны и заключению германского мирного договора, укреплению мира и безопасности в Европе, рассматривая ее как один из важнейших плацдармов битвы против коммунизма, а ФРГ как одного из главных участников ее.

Апологетов американского империализма не может не тревожить нынешний быстрый рост противоречий и разногласий между капиталистическими государствами, ибо он подрывает как их линию на «тотальную борьбу с коммунизмом», так и господствующие позиции США внутри капиталистического мира. Призыв к укреплению единого фронта против СССР явно имеет и другую цель: навязать своим партнерам под предлогом требований «непримиримого конфликта» выгодную для США внешнюю, военную и экономическую политику.

Давая общую оценку основным аспектам нынешних межимпериалистических отношений, и прежде всего проблемам, связанным с «интеграцией» Западной Европы, большинство американских авторов подтверждает, что в США растет тревога в связи с превращением «Общего рынка» в «замкнутое» экономическое и политическое государственно-монополистическое объединение внутри Атлантического союза, с планами создания самостоятельной «европейской ударной силы» и т. п.

Объединение под флагом антикоммунизма всех сил «свободного мира» во главе с американским империализмом рассматривается апологетами политики «с позиции силы», помимо всего прочего, еще и как важнейшая предпосылка навязывания воли монополий развивающимся государствам Азии, Африки и Латинской Америки. «Тесное сотрудничество членов НАТО,— заявляют Р. Страус-Хюпе, В. Кинтнер и С. Поссони.— обязательно, если они должны обеспечить постепенную и мирную интеграцию вновь появившихся государств» 646, т.

В последнее время в связи с происшедшими вовне и внутри капиталистического лагеря изменениями в соотношении сил и притязаниями правительства Франции на большую роль в Западном союзе и во всем мире наметился явный раскол среди французских сторонников политики «с позиции силы». Одни из них, по-прежнему мало полагаясь в борьбе с социалистическим и национально-освободительным движением на собственные силы французского империализма, всемерно ратуют за укрепление «западной солидарности», оправдывают союз Франции с США и ФРГ и агрессивные действия этих ее «верных партнеров», осуждают «одиночные» выступления Франции на мировой арене. «Всякая, даже удачно проводимая французская политика,— пишет, например, один из страстных приверженцев идеи европейской и атлантической «интеграции», Морис Аллэ,— которая будет иметь тенденцию побудить Францию или Западную Европу играть роль арбитра между США и СССР, должна быть категорически исключена, так как такой арбитраж будет фактически равносилен расколу Запада» !.

Другие французские сторонники «твердости» в межгосударственных отношениях, пользующиеся все большим влиянием, выступают за всемерное наращивание «национальной» ядерной ударной силы, за внешнюю политику, опирающуюся на эту силу.

Старый атрибут империалистической политики — «сила», особенно «ударная», ракетно-ядерная,— изображается многими радетелями «национального величия Франции» как его подлинный символ. Не случайно некоторые из них объявляют ныне атомное разоружение наименее реальной возможностью из всех существующих в мире647.

Обоснованию «мирной» термоядерной стратегии посвящена, например, книга одного из наиболее ярых сторонников создания французской «ударной силы» — генерала П. Галуа «Стратегия водородного века»648.

В начале своей работы генерал Галуа утверждает, что обладание любыми двумя государствами водородным оружием ведет якобы к установлению прочного статус-кво между ними, что распространение этого оружия среди все большего круга государств способствует будто бы «уравнению» народов в вопросах защиты их безопасности и т.

Однако уже на следующей странице генерал Галуа объявляет, что наличие ракетно-ядерного оружия в современную эпоху ведет не к исключению конфликтов и борьбы из жизни общества, а лишь к ограничению их масштабов, изменению их методов и средств. «Открытые враждебные действия прошлого,— пишет он,— заменяются, таким образом, переворотом, дворцовой революцией, подрывной деятельностью. Если новое взрывчатое вещество не может навязать всеобщий мир, оно, по крайней мере, ограничивает интенсивность сражений»650.

Переходя далее к вопросам конкретной стратегии для Запада, генерал Галуа фактически замыкает круг: от тезиса о водородной бомбе — «гаранте статус-кво и мира» — он приходит к выводу о том, что термоядерный арсенал — главное оружие западных держав в их борьбе против коммунизма.

Генерал Галуа не может даже скрыть своего сожаления по поводу того, что США не прибегли к атомному оружию в борьбе против СССР в период своей монополии на него, который он почему-то продлевает с 1945 по 1954 г.! Он порицает «моральные и психологические ограничения», которые, дескать, помешали Западу использовать свою атомную монополию, проявить должную «храбрость» в проведении политики «отбрасывания» коммунизма. «В эти годы неоспоримого атомного всемогущества,— пишет генерал Галуа,— Запад потерял контроль, который он имел, или влияние, которое он оказывал прямо или косвенно, почти над одним миллиардом человеческих существ» 651. По мнению генерала, такая «ставка» безусловно стоила и стоит риска всеобщей термоядерной войны.

Готовность использовать любой вид войны, как «тотальную», так и «локальную», ради безумной попытки реванша и удовлетворения своих агрессивных устремлений — наиболее характерна для западногерманского империализма. Поэтому идеологическая подготовка новой войны, оправдание и восхваление политики «с позиции силы» и «угрозы оружием» приняли в последние годы особенно широкий размах в ФРГ.

«До тех пор, пока мы культивируем бессилие,— откровенно заявляет реакционный западногерманский публицист В. Мартини,— ФРГ не может «с достаточной убедительностью» настаивать на своих требованиях»652. Мы должны, вторят ему видные западногерманские историки принц Губерт цу Левенштейн и Фолькмар фон Цюльсдорф,— «ежедневно и ежечасно готовиться к обороне (!). Чем более сплоченной она (т. е. ФРГ.— Авт.) будет, тем скорее может представиться случай путем переговоров (!) приблизить момент воссоединения (т. е. захвата ГДР.— Авт.)»653.

Не обладая пока собственным арсеналом термоядерного оружия, западно- германские милитаристы откровенно возлагают свои надежды на использование атомного потенциала США в случае возникновения новой войны в Европе в результате их происков. «Чрезвычайное значение» присутствия американских войск на территории ФРГ состоит не в их собственной боевой силе, а в том, что вступление их в действие означало бы ядерную мировую войну — таков излюбленный тезис реакционных западногерманских идеологов654.

Наличие американского ракетно-ядерного оружия не мешает, однако, апологетам западногерманского империализма вести бешеную кампанию за увеличение «собственной силы» ФРГ, за наращивание всех родов войск бундесвера и «равноправное» оснащение его современным оружием, т. е. атомными и водородными бомбами. При этом требования увеличить обычные вооружения оправдываются желанием избежать «тотальной войны», а необходимость усиления гонки ракетно-ядерного оружия обосновывается «недостаточной мощью» существующих военно-воздушных, военно-морских и сухопутных сил НАТО 655.

Растущее стремление народов к миру, всякое проявление на Западе реализма в международных отношениях, готовности к поискам компромисса с СССР вызывают буквально приступы бешенства у реакционных западногерманских деятелей и идеологов. ««Переговоры»,— утверждает В. Мартини, беря даже само это слово в кавычки,— могут лишь разрушить или по меньшей мере серьезно ослабить наши позиции» *.

Особенно яростно борются милитаристы из ФРГ против любой возможности соглашений относительно разоружения, урегулирования германской проблемы, общего улучшения обстановки в мире. Согласно их собственным циничным признаниям, «зависимость правительства от общественного мнения обусловливает, что демократиям даже необходима сильная международная напряженность, чтобы по меньшей мере иметь возможность поддерживать адекватные вооружения» 656.

Пытаясь запугать Народы, парализовать их волю к борьбе за свои интересы, империалисты и их идеологи середины XX века в конечном счете запугали только самих себя. С каждым годом становится все более ясно, что любая попытка остановить, «сдержать» мировой революционный процесс водородными бомбами приведет к ответному уничтожающему удару по империализму, что политика «устрашения» неэффективна и, более того, наносит ущерб самим империалистическим державам. Каждая новая «демонстрация силы» или провокация «на грани войны» приводит к дальнейшей международной изоляции наиболее воинствующих политиков империалистического лагеря, к подрыву его позиций на мировой арене. Безудержная пропаганда «тотальной борьбы с коммунизмом» во всех ее проявлениях сыграла свою роль в саморазоблачении истинного курса и целей внешней политики западных держав, в назревании кризиса «политики силы» и ее апологетики.