3. Попытка создания Европейского оборонительного сообщества. Планы политической «интеграции»

По мере обострения международной обстановки, особенно после начала империалистической интервенции в Корее, в политике европейской «интеграции» на первый план все больше выдвигается ее военный аспект.

Среди правящих кругов западных держав существовали различные мнения по вопросу о формах и методах вооружения ФРГ. Наиболее приемлемой для них оказалась идея этого вооружения на основе «интеграции» капиталистических стран Западной Европы. Такой путь .казался им более подходящим, поскольку он закреплял бы раскол Европы и Германии и облегчал попытку внушить народам Европы, что ФРГ не будет иметь самостоятельной армии, что ее вооруженные силы, включенные в состав «европейской армии», окажутся якобы под контролем. К тому же поборники возрождения германского милитаризма стремились замаскировать свои опасные для сохранения мира планы тем, что «интеграция Европы» «осила не только военный, но и политический и экономический характер.

На второй сессии ассамблеи Европейского совета 11 августа 1950 г. Черчилль внес проект резолюции о создании «европейской армии». При этом он подчеркнул, что все члены совета (следовательно, и Западная Германия) обязаны внести свой вклад в создание «европейской армии». Идею Черчилля тотчаа же подхватил делегат ФРГ фон Брентано, который заявил о готовности Западной Германии принять участие в этом «оборонительном мероприятии» в качестве «равноправного партнера».

На ассамблее возобладала точка зрения тех сторонников «интеграции», которые стремились придать ей наднациональный характер, что нашло свое отражение и в решениях по вопросу о «европейской армии». В принятых ассамблеей рекомендациях подчеркивалось, что «европейская армия» должна быть «единой» и действовать «под руководством европейского министра обороны» в контакте с Соединенными Штатами и Канадой.

В то время Англии удалось добиться того, что комитет министров отклонил предложенный ассамблеей проект создания «европейской армии», сославшись на неправомочность Европейского совета обсуждать подобные вопросы. Но рекомендация консультативной ассамблеи, выступавшей в качестве рупора «европейского парламентского мнения», сыграла определенную роль в решении вопроса о вооружении Западной Германии и о включении ее в военный блок.

Предложенный 24 октября 1950 г. французским премьер-министром Пле- веном план создания «европейской армии» предусматривал «полное слияние личного состава и вооружения» западноевропейских стран в армию «под единым европейским политическим и военным руководством». Эту армию предлагалось сформировать из «европейских дивизий, каждая из которых состояла бы из небольших подразделений разных национальностей». Создание армии тесно связывалось с деятельностью Европейского объединения угля и стали. Оба планируемых объединения предполагалось увенчать общими политическими органами. Это построение Плевен представлял как воплощение устремлений общественности западноевропейских стран, выраженных-де в рекомендации консультативной ассамблеи Европейского совета от И августа 1950 г.

15 февраля 1951 г. в Париже открылась конференция по разработке проекта договора о «европейской армии». В ней первоначально приняли участие Франция, ФРГ, Италия, Бельгия и Люксембург. В октябре 1951 г. к ним присоединилась Голландия. Англия отказалась участвовать в конференции. Выражая отношение английских правящих кругов к так называемой «европейской армии», премьер-министр Черчилль в одном из выступлений в парламенте подчеркивал, что Англия не может «включаться в федеральную европейскую систему», так как связана с Содружеством наций. Черчилль допускал, что Западная Германия может «перевесить Францию» в «европейской армии»!.

.

Подталкиваемые американской дипломатией, участники Парижской ’конференции по разработке проекта «европейской армии» пришли в январе 1952 г. к предварительному соглашению. 1

февраля 1952 г. был опубликован проект договора о создании Европейского оборонительного сообщества. Он существенно отличался от «плана Плевена». Проект предусматривал включение в «сообщество» национальных формирований на уровне дивизий и оставлял вопросы комплектования и подготовки этих войск в ведении национальных министерств обороны. Даже сторонники «европейской армии» при обсуждении этого проекта в феврале в Национальном собрании Франции критиковали его за отсутствие достаточных гарантий 'против западногерманского милитаризма. 27

мая 1952 г. в Париже был подписан «Договор об учреждении Европейского оборонительного сообщества» и целый ряд приложений к нему691.

Договор состоял из 132 статей. В ст, 1 провозглашалось учреждение Европейского оборонительного сообщества «наднационального характера с общими органами, общими вооруженными силами и общим бюджетом». В ст. 2 и 5 подчеркивалось, что «сообщество действует в рамках НАТО и в тесном сотрудничестве с ней».

Раздел II договора о ЕОС (ст. 19—67) посвящен определению довольно обширных прав и функций органов «сообщества»: совета министров, ассамблей, комиссариатов и суда. Военные, финансовые и экономические положения составили соответственно разделы III, IV и V договора.

«Европейская армия», образование которой предусматривалось по Парижскому договору из вооруженных сил шести западноевропейских государств, должна была стать костяком сухопутных вооруженных сил НАТО, а западногерманская армия — ее ударной силой. Правящие круги США при выработке Парижского договора уделяли особое внимание вопросу о взаимоотношениях ЕОС и НАТО. Будучи господствующей державой в НАТО, США с самого начала обсуждения планов создания «европейской армии» требовали, чтобы ЕОС было составной частью Североатлантического блока. По мере завершения выработки Парижского договора проблема взаимоотношений ЕОС и НАТО приобретала для США все большую актуальность. Она обсуждалась и на римской сессии совета НАТО (24—28 ноября 1951 г.), и на лондонской встрече министров иностранных дел США, Англии и Франции (17—19 февраля 1952 г.), и на лиссабонской сессии совета НАТО (20—25 февраля 1952 г.). По решению лиссабонской сессии взаимоотношения между ЕОС и Североатлантическим блоком должны были строиться так, чтобы ЕОС служило усилению НАТО и действовало в ее рамках 1.

Государственный секретарь США Ачесон в своем выступлении 29 февраля 1952 г. об итогах Лондонского совещания министров иностранных дел и лиссабонской сессии совета НАТО подчеркивал, что «европейская армия», в которую вольются западногерманские соединения, «будет частью вооруженных сил верховного командования Североатлантического союза»2. Такое положение юридически закреплялось ст. 18 Парижского договора, согласно которой «европейская армия» отдавалась в подчинение главнокомандующего войсками НАТО, а ст.

Главной целью ЕОС должна была стать подготовка войны против СССР и других социалистических стран. Но этим не исчерпывалось назначение ЕОС. Помимо указанной, так сказать, внешней функции, ЕОС имело и другую — внутреннюю функцию. Оно представляло собой классовый союз империалистов различных стран для подавления демократических сил Западной Европы, борющихся против социального гнета.

В этом отношении показательны ст. 11 и 12 договора об учреждении ЕОС. Они свидетельствуют о том, что, лишая государства их национальных армий, авторы договора отнюдь не забыли о главном назначении капиталистического государства — держать эксплуатируемое большинство в узде. В соответствии со ст. 12 комиссариат ЕОС обязывался «в случае волнений или угрозы волнений на территории государств а-член а» предоставлять в его распоряжение войска из контингентов, выделенных этим государством в «европейскую армию». Более того, в той же статье предписывалось частям «европейских оборонительных сил, независимо от их происхождения», оказывать государствам — членам ЕОС помощь в случае «общественного бедствия». Понятие «общественное бедствие» в договоре не уточнялось, но и без того известно, что для империалистов самым большим «общественным бедствием» является борьба народов за демократию, свободу и социализм.

Договор о ЕОС предусматривал объединение сил империалистов и для совместной борьбы против национально-освободительного движения народов колоний. В договоре заявлялось,

*ifo «в случае серьезного кризиса» в колониях государства члена ЕОС в его распоряжение с согласия главнокомандующего НАТО предоставляется часть выделенных этим государством войск (ст. 13).

Договором об учреждении ЕОС участвовавшим в нем государствам не разрешалось содержать национальные вооруженные силы (ст.

Согласно ст. 80 Парижского договора, «наднациональные» органы Европейского оборонительного сообщества приобретали в отношении вооруженных сил, переданных в так называемую «европейскую армию», все те права и обязанности, которыми обладают государства в отношении своих национальных сил и их личного состава. Иначе говоря, западноевропейские страны — участницы ЕОС, соглашаясь передать свои вооруженные силы в «европейскую армию», полностью лишались права распоряжаться ими. Все важнейшие функции государства в военной области должны были перейти к «наднациональному» органу — комиссариату. Комиссариат планировалось создать из девяти членов, которые, как указывалось в ст. 20, «при выполнении своих обязанностей... не испрашивают и не принимают инструкций ни от одного из правительств». В функции комиссариата входило: составлять планы организации вооруженных сил и обеспечивать их выполнение (ст. 71), следить за мероприятиями по комплектованию «европейской армии» (ст. 73), проводить обучение и инструктаж вооруженных сил ЕОС (ст. 74), разрабатывать мобилизационные планы (ст. 75), осуществлять инспектирование и контроль (ст. 76), управлять личным составом и материальной частью (ст. 78) и, наконец, определять дислокацию «европейских» вооруженных сил «в рамках рекомендаций главнокомандующего организации Североатлантического договора» (ст. 77). Последняя оговорка относительно ограничения функции комиссариата «рекомендациями» главнокомандующего войсками НАТО, т. е. указаниями американского генерала, чрезвычайно существенна. Она показывает, что объявленный «наднациональным» комиссариат в действительности должен был быть наднационален лишь в отношении европейских стран, вступивших в ЕОС, и ощутимо зависим от правительства США, поскольку пост командующего войсками НАТО неизменно занимает представитель Пентагона.

Весьма значительно суверенитет государств — членов ЕОС ущемлялся и в экономической области. Вся их военная промышленность отдавалась под управление того же «наднационального» комиссариата. Согласно ст. 101 Парижского договора, комиссариату вменялось в обязанность подготавливать и обеспечивать выполнение общих программ вооружения, оснащения, снабжения и создания военных сооружений. При реализации этих программ комиссариат должен был, как говорилось в ст. 102, «использовать наиболее эффективным образом технические и экономические возможности каждого из государств-членов». А по ст. 104 комиссариат получал право «прибегать к ресурсам каждого государства-члена в наиболее выгодных для сообщества условиях».

Парижский договор запрещал его участникам регулировать производство, импорт и экспорт военных материалов. Все эти вопросы, а также научно-исследовательская работа в военной области (ст. 106) передавались в исключительное ведение комиссариата.

Ограничивалась также самостоятельность участников Парижского договора в области финансовой деятельности, так как соответствующие парламенты при установлении государственных бюджетов должны были бы сообразовываться с бюджетом Европейского оборонительного сообщества. Общая сумма бюджета «сообщества», а также доля участия каждого государства- члена устанавливались комиссариатом, советом и ассамблеей (ст. 87). Определенная «наднациональными» учреждениями доля участия каждого государ- ства-члена должна была включаться соответствующим правительством в государственный бюджет. Таким образом, в случае реализации Парижского договора государства — члены ЕОС в значительной мере лишились бы экономической независимости.

Важная особенность договора о ЕОС, руководящие органы которого предполагалось построить по образцу Европейского объединения угля и стали, состояла во временном характере ряда его положений. Согласно ст. 8 и 38 договора, структура учреждений ЕОС подлежала замене новой, которую должна была разработать ассамблея ЕОС. В своей работе ассамблея, указывалось в ст. 38, должна была руководствоваться тем, что «организация окончательного характера, которая заменит настоящую временную организацию, должна быть построена таким образом, чтобы она могла стать одним из элементов будущей федеральной или конфедеральной системы, основанной на принципе разделения властей и включающей в себя, в частности, двухпалатную представительную систему».

Европейское оборонительное сообщество замышлялось как шаг на пути к созданию «наднационального» Европейского политического сообщества. В рассматриваемый -период проект Европейского политического сообщества обсуждался исключительно в связи с планами вооружения ФРГ. На нем следует специально остановиться, поскольку ни 'в одном из «европейских» документов столь откровенно не рекламировались далеко идущие цели «объединенной Европы». К тому же инициаторы «европейской» политики вновь вернулись к идее политического сообщества в конце 50-х — начале 60-х годов.

Подготовка проекта «политического сообщества» в связи с затянувшимися сроками ратификации Парижского договора о «европейской армии» и создания ассамблеи ЕОС была возложена на ассамблею ЕОУС, причем ее состав расширялся до предусмотренных соглашениями размеров ассамблеи ЕОС (привлечены еще 9 членов от Франции, ФРГ и Италии). Этой специальной ассамблее министры иностранных дел шести государств и поручили подготовить в шестимесячный срок проект «политического сообщества». Выдвижение «плана Идена» и принятие консультативной ассамблеей 30 мая 1952 г. резолюции о необходимости установления тесной связи между Европейским советом и проектируемыми сообществами предопределило участие в работе специальной ассамблеи наблюдателей от Англии и других стран — участниц Европейского совета, не пожелавших вступить в эти сообщества. 15 сентября 1952

г. это своеобразное учредительное собрание начало свою работу, образовав «конституционный комитет» во главе с западногерманским делегатом фон Брентано.

В процессе разработки проекта западногерманские делегаты вносили в него положения, призванные легализовать территориальные притязания ФРГ на востоке, ее право использовать «европейскую армию» для насильственного восстановления капиталистических порядков в Восточной Германии. Так, по их настояниям в ст. 102 и 103 проекта подчеркивались «права» ФРГ на территорию в границах 1937 г. и предусматривалось расширение ее представительства в «европейском парламенте» после восстановления прежних границ Германии*. По требованию западногерманских делегатов проект наделял «сообщество» правом применять вооруженную силу в целях оказания своим членам помощи в обеспечении «конституционного порядка и демокра тических институтов на их территории» (ст. 104). Поскольку в ст. 102 и 103 территория ГДР рассматривалась как составная часть территории ФРГ, это открывало для боннских реваншистов возможность требовать от «сообщества» поддержки в случае развязывания ими агрессии против ГДР.

Несмотря на то что ассамблея состояла исключительно из сторонников «политического сообщества», между ними шла ожесточенная борьба по отдельным положениям проекта. Наибольшие разногласия вызвали вопросы

о полномочиях проектируемого исполнительного органа и о размерах представительства каждой страны в парламенте «сообщества». Французы и ряд других членов ассамблеи, опасаясь подчинения «сообщества» Западной Германии, настаивали на подчинении предполагаемого исполнительного органа контролю национальных правительств, а кое-кто из них предлагал ввести в совете министров право «вето». Другие члены ассамблеи, прежде всего западногерманские делегаты, настаивали на предоставлении исполнительному органу всех полномочий наднационального правительства. В вопросе о размерах представительства спор также шел в основном между французскими и западногерманскими представителями. Первые настаивали, чтобы количество мест для Франции соответствовало удельному весу населения всего Французского Союза в «политическом сообществе». Вторые стремились максимально ограничить число предоставляемых Франции мест и увеличить представительство ФРГ. Лишь после долгих споров удалось достичь компромиссного решения. 10

марта 1953 г. согласованный проект «европейского сообщества» был представлен на рассмотрение министров иностранных дел шести государств. Здесь и закончилось его существование: из-за многочисленных разногласий он не получил одобрения заинтересованных стран. Однако этот документ сохранил свое значение в качестве весьма красноречивого свидетельства подлинных целей западноевропейской «интеграции». Осуществление задачи создания «европейского сообщества», которое должно было поглотить другие «европейские» организации — ЕОУС и ЕОС, тесно связывалось в проекте

о достижением общих целей, зафиксированных в статуте Европейского совета, конвенции ОЕЭС и в Североатлантическом пакте (ст. 2). Помимо обеспечения совместно с НАТО «безопасности», а также «координации внешней политики», постепенного создания общего для государств-членов рынка, основанного на свободном обращении и перемещении товаров, капиталов и лиц, координации их валютной, финансовой и кредитной политики (ст. 82, 83) на «сообщество» возлагались широкие функции по защите «конституционного порядка и демократических институтов». Органы «сообщества», участники которого были лишены права выйти из него, могли осуществлять эти полицейские функции и по своей собственной инициативе692. Таким образом, в формулируемых задачах «сообщества» отражалось стремление создать организацию, которая, попирая национальный суверенитет ее участников, обеспечивала бы незыблемость капиталистических порядков на их территории и подавляла бы силы демократии и прогресса.

Проект Европейского политического сообщества, разработанный вслед за соглашением о «плане Шумана» и Парижским договором о ЕОС и неразрывно связанный с последним, представляет собой документ, наиболее полно обрисовывающий идеал «наднациональной» организации, к которому стремятся инициаторы империалистической «интеграции» ряда стран «малой Европы». Не случайно некоторые сторонники западноевропейской «интеграции» на последующих стадиях ее развития рассматривали осуществление этого проекта как одну из своих важнейших задач.

Основное значение мероприятий по созданию «европейского политического сообщества» в тот период определялось тем, что они одновременно легализовали раскол Германии и маскировали возрождение милитаризма в ФРГ и ее включение в агрессивные военные блоки западных держав. Несмотря на заверения поборников европейской «интеграции», в частности председателя ассамблеи Спаака, будто «между идеями воссоединения Германии и европейской интеграции не существует никакого противоречия», участие ФРГ в империалистических сообществах «малой Европы» серьезно препятствовало созданию единого и миролюбивого германского государства. Государственные деятели западных держав, ратовавшие за «интеграцию», объявляли абсурдными предложения о демилитаризации или нейтрализации Германии. Они заявляли, что путь к решению германской проблемы лежит через вооружение и включение всей Германии в «европейское сообщество». Политика «интеграции» поощряла наиболее реакционные и реваншистские элементы в Западной Германии, способствовала упрочению позиций правящей партии Аденауэра. Судьба других западноевропейских государств тесно связывалась через «сообщество» с политикой самых авантюристических элементов Западной Германии. Тем самым поборники европейской «интеграции» способствовали усилению в центре Европы опасности агрессии и военных конфликтов.