Глава IV ПОДГОТОВКА США, ВЕЛИКОБРИТАНИИ И ФРАНЦИИ К ПОСТАНОВКЕ ДУНАЙСКОЙ ПРОБЛЕМЫ НА ПАРИЖСКОЙ СЕССИИ СМИД (1945-1946 гг.)

Идя на срыв Лондонской сессии СМИД, англо-американские политики рассчитывали на политические дивиденды. «Холодная война», которую начали в эти осенние дни правящие круги западных держав против СССР и стран народной демократии, демонстрировала политическую- ненависть, которой руководствовались правительства США и Англии в отношениях с Советским Союзом и народами, ставшими на социалистический путь развития.

Диаметральная противоположность политической линии, с которой выступали в отношении стран народной демократии дунайского бассейна Советский Союз и западные империалистические державы, ярко проявилась в дунайском «вопросе. Если летом-осенью 1945 г. США и Англия беспрестанно ставили вопрос об организации управления дунайским судоходством, то СССР бросил значительные силы и средства на расчистку фарватера от мин, затопленных судов, остатков взорванных мостов, сумев создать к сентябрю 1945 г. необходимые условия для осуществления судоходства1, то есть внес реальный вклад в организацию дунайского водного пути и навигации на этой реке, оказав таким образом практическую помощь придунайским народам в восстановлении их национальных хозяйств2. Работы, осуществленные СССР на Дунае, имели такой размах, что корреспондент агентства «Рейтер» Джон Пит вынужден был признать: «Советские власти всемерно помогают в деле движения на реке»3.

В то время как дипломаты США и Англии прилагали максимум усилий для того, чтобы обеспечить преимущественное влияние неприбрежных государств в контроле над судоходством по Дунаю, СССР укреплял позиции дунайских стран на этой реке. После изгнания гитлеровцев из Румынии и Югославии советское военное командование передало управление сложным для судоходства участком Железные Ворота — Катаракты представителям этих двух стран.

щения Югославии, участник этих переговоров, отметил в своей книге: «По вопросу управления администрацией Железных Ворот и Катаракт СКК в Румынии (руководство этой комиссией, по соглашению между союзниками, принадлежало советским представителям.— М. М.) стояла за принцип абсолютного равенства между Румынией и Югославией и за то, чтобы их полномочный орган... имел право контроля и право консультации этой администрации в ее работе и принятии решений»5.

Временный комитет представителей двух стран имел серьезные полномочия. В его обязанности входило общее финансирование администрации Железных Ворот и Катаракт, то есть обеспечение ее деятельности, так как, по свидетельству В. Нинчича, расходы администрации из-за неудовлетворительного состояния навигации нельзя было покрыть сбором пошлин. Кроме того, Временный комитет должен был наблюдать за деятельностью администрации, эффективным и правильным исполнением ею своих обязанностей, контролировать приходные и расходные счета и т. д. Характерно, что в инструкции югославскому представителю в этом комитете МИД поручал «изучить нынешнее .положение администрации Железных Ворот и Катаракт, информировать министерство о мерах, которые новый орган предпримет для правильного обеспечения функционирования этой администрации», предупреждая о необходимости «получать от Министерства иностранных дел полномочия по всем вопросам, связанным с материальными обязательствами, и принципиальным (главным) решениям»6.

Наконец, в то время, когда в сентябре 1945 г. правительство США в очередной раз под предлогом обмеления Дуная отказалось возвратить Югославии 167 пароходов и Чехословакии 42 баржи7, Советский Союз приложил все усилия, чтобы вдохнуть жизнь в дунайское судоходство, восстановить деятельность национальных пароходных обществ освобожденных придунайских стран.

те

ли свою деятельность, авторы подчеркнули огромную помощь,. оказанную им СССР10. Перевезенные по Дунаю на участке реки от устья до Вены судами всех придунайсиих государств 2479 тыс т грузов также свидетельствовали об успешности работ и мероприятий, которые были проведены Советским Союзом для восстановления судоходства на этом участке Дуная11.

Политика СССР и западных империалистических держав по отношению к странам народной демократии, их внутренним и внешнеполитическим проблемам, стала объектом пристального внимания мировой общественности, ибо в этом вопросе ясно и четко проявились силы, выступающие «за» и «против» демократического послевоенного урегулирования и мира. Туман, искусно созданный адвокатами тех, кто нес ответственность за неудачу сессии СМИД в Лондоне, быстро рассеивался. Правительства империалистических держав оказались под огнем критики не только прогрессивных, но и либеральных и даже части консервативных, но реально мыслящих кругов общественности, испытывая с их стороны ощутимое давление.

Не менее решительные критические голоса раздавались и в США. Еще 22 сентября 1945 г., когда не исчезла окончательно надежда на позитивный исход переговоров в Лондоне, военный обозреватель американской газеты либерального направления «П. М.» Макс Вернер предупреждал госдепартамент своей страны: «Если американская дипломатия намеревается покровительствовать политической оппозиции в Болгарии, Румынии и Венгрии, то, чтобы избежать двусмысленности, она должна конкретно заявить, кому именно она покровительствует»13. Этот совет он подкрепил примером действий официальных представителей США в Румынии, где они безоговорочно поддерживали так называемые «исторические» партии. По этому поводу Вернер писал: «Румынская национал-либеральная партия была одной из наиболее разложившихся партий во всей Европе и было бы абсурдно оказывать ей поддержку... В настоящее время существует опасность, что близко связанные между собой либеральная и царанистская партии могут образовать общий фронт сил реакции. Стремление этих партий к власти представляет собой международную опасность, поскольку эти партии рассчитывают внести раскол между СССР и его западными союзниками. Было бы грубой ошибкой покровительствовать им»14. А 5 ноября 1945 г. уже консервативная «Нью-Йорк Пост» выступила против политики правительства, утверждая, что нельзя.

рассчитывать на разрешение спорных проблем, «пока США придерживаются своей политики и поддерживают отношения с дискредитированными антисоветскими личностями»15.

Учитывая тот факт, что правительство СССР, как выразилась «Дэйли уоркер», «никоим образом не намерено умиротворять тех, кто колеблется в уничтожении остатков фашизма в Европе»16, а также неудачу своих демаршей и акций в странах Восточной Европы и давление общественного мнения, правительства США и Англии не решились пойти на окончательный разрыв с Советским Союзом.

Уже 1 октября 1945 г. в беседе с американскими журналистами президент США Трумэн заявил, что он надеется на дальнейшие переговоры, имеющие «хорошие перспективы на успех»18. 14 октября 1945 г. Трумэн направил И. В. Сталину письмо, в котором предлагал возобновить переговоры об урегулировании послевоенных проблем. Через 10 дней А. Гарриман передал это письмо И. В. Сталину, с которым у него состоялись две беседы относительно путей и возможностей дальнейшего обсуждения проблем мирного строительства в Европе.

Инициатива американского президента, беседы Гарримана со Сталиным вызвали нескрываемое беспокойство наиболее реакционных и экстремистски настроенных кругов капиталистического мира. Комментируя поездку Гарримана в Москву с посланием Трумэна, Р. Черчилль, сын оказавшегося не у дел английского экс-премьера У. Черчилля, писал, что она произвела впечатление полного изменения дипломатической позиции США. В декабре 1945 г. в корреспонденции из Москвы для «Дэйли телеграф энд морнинг пост» он утверждал, что «США, которые упорно сопротивлялись непреклонности Молотова в Лондоне, изменили свою точку зрения и бегают за Советским Союзом со шляпой в руках»19. В этих высказываниях Р. Черчилля проявилась тревога правящих кругов Англии, которые в этот период были более решительно настроены противостоять усилению позиций Советского Союза в Европе и готовы были пойти на полный разрыв с ним. В действительности же США не изменили своей позиции, а лишь отступили, возвратившись к политике решения спорных международных проблем методами переговоров. Иллюстрировать это положение можно примерами американского подхода к вопросам о режимах европейских водных путей сообщения.

В речи по случаю Дня флота 27 октября 1945 г.

Представляет интерес новое положение, включенное в этот документ и долженствовавшее (по крайней мере, так, очевидно, считали его авторы) служить контраргументом по отношению к советскому замечанию, что создание временной комиссии на Дунае приведет к нежелательным осложнениям между нею и союзными военными властями, осуществляющими контроль над территориями бывших вражеских государств. С целью избежать подобных противоречий, в телеграмме Ачесона предлагалось ограничить функции временной комиссии выработкой правил судоходства и осуществлением контроля над их выполнением, а также организацией технических работ по поддержанию этого судоходства (суда и их грузы предполагалось оставить под контролем военных властей государств, в которых они были зарегистрированы)23. И хотя трудно понять, каким образом подобное распределение функции должно было снять противоречия между деятельностью временной комиссии на Дунае и обязанностями военных властей союзников по охране коммуникаций своих войск и обеспечению населения оккупационных зон продовольствием и топливом, новое американское предложение выставлялось в качестве компромисса. Из содержания данного документа можно сделать лишь один вывод: выдвигая сомнительный компромисс, представители США вместе с тем преследовали прежнюю цель— добиться допуска к контролю над режимом Дуная неприбрежных государств. Д. Ачесон перечислил в телеграмме восемь пунктов, на которых базировалась дунайская политика США и вообще политика по отношению к организации контроля над европейскими международными реками:

«1. Эти водные пути должны использоваться в соответствии с договором, заключенным в интересах всех договаривающихся сторон.

2. Навигация должна быть свободной и открытой на условиях полного равноправия всех представителей, торговых судов и грузов всех членов Объединенных Наций. 3.

Урегулирование вопросов о водных путях сообщения должно быть справедливым и должно облегчать, а не усложнять навигацию. 4.

На любом естественном судоходном водном пути не должны взиматься пошлины. 5.

Не должно существовать препятствий для судоходства в каналах международных водных путей сообщения. 6.

Все международные споры в связи с регулированием или использованием водных путей, находящихся под международным управлением, если не будут разрешены непосредственно заинтересованными сторонами, должны разрешаться в соответствии с Уставом ООН. 7.

Для каждого из международных водных путей сообщения следует создать международные административные агентства, в состав которых войдут все заинтересованные в их использовании и развитии государства. 8.

Используя эти водные пути сообщения, все стороны должны стремиться к развитию мировой экономики и социального прогресса в соответствии с Уставом ООН»24.

Очевидно, не было бы смысла приводить здесь полностью эту часть телеграммы Ачесона, если бы в столь пунктуально изложенных им принципах не просматривалась печальная судьба Дуная в случае, если бы победила американская точка зрения на проблему контроля европейских международных водных путей сообщения. За «демократическим» принципом «навигация должна быть свободной и открытой» проглядывало империалистическое лицо «международного административного агентства, в состав которого войдут все заинтересованные государства», а «равные права» вели к политике «открытых дверей». Именно это убеждает еще раз, что и на Московском совещании министров иностранных дел СССР, США и Великобритании представители западных держав намеревались добиваться тех же целей при решении дунайской проблемы, которые они ставили перед собой в Потсдаме и Лондоне.

Однако проблема судоходства на Дунае в Москве не обсуждалась. По настоянию советских представителей, основное внимание министры иностранных дел уделили вопросам, которые блокировали мирное урегулирование с побежденными странами. В Москве Бнрнс и Бевин согласились на тот порядок выработки мирных договоров, который был намечен в Потсдаме и стал в Лондоне объектом острейшей дискуссии и источником разногласий. Здесь же нашел свое разрешение и вопрос о правительствах Румынии и Болгарии. На основе компромисса было принято решение рекомендовать правительствам этих двух стран включить в свой состав по два представителя «других демократических групп», не участвующие в правительстве, но способных и желающих работать вместе с ним25.

Это решение Московского совещания имело особо важное значение. Во-первых, как отмечала «Нью-Йорк Пост», вновь было продемонстрировано единство «большой тройки» в решении сложных проблем26. Во-вторых, решение относительно румынского и болгарского правительств, сопровождавшееся заверениями представителей США и Англии, что после подобной их реорганизации они будут признаны, открывало путь к быстрому завершению подготовки мирных договоров с этими странами. Как писала «Рейнольде Ньюс», «победа конференции в Москве состоит в том, что она создала условия, в которых союзники могут вместе приступить к решению большого числа вопросов по обновлению Европы»27. Эту же мысль высказал, возвратившись в Нью-Йорк, Дж. Бирнс, который заявил, что постановления Московского совещания «облегчат разрешение других вопросов в будущем»28.

И если в Румынии реализация достигнутого в Москве соглашения не встретила особых затруднений (после того, как в правительство П. Гроза были введены Э. Хациегану от национал-царанистов, М. Ромничану — от национал-либералов, правительства США и Англии 4 февраля 1946 г. объявили о его официальном признании), то в Болгарии эта процедура натолкнулась на серьезные трудности. Оппозиция Н. Петкова и К. Лулчева потребовала взамен согласия войти в правительство Отечественного фронта роспуска Народного собрания и объявления новых выборов, пересмотра основ внутренней и внешней политики страны и т. д. Такое давление реакционеров на болгарское правительство было предпринято по прямой подсказке правящих кругов США. В памятной записке, врученной госдепартаментом представителю Болгарии в Вашингтоне генералу Стойчеву, указывалось, что новое правительство страны должно быть сформировано «на базе условий, взаимно приемлемых как для болгарского правительства, так и для оппозиции»29. Причина столь откровенной ревизии соглашения, достигнутого в Москве, заключалась не только в том, что в Болгарии оппозиционные силы потерпели решительное поражение на парламентских выборах, в то время как в Румынии эти выборы были еще впереди и признанием румынского правительства США и Англии так или иначе надеялись повысить акции своих политических протеже в период подготовки выборов. Как утверждал парижский корреспондент «Юнайтед Пресс», западные державы рассчитывали, что «отказ от признания Болгарии явится главным средством достижения уступок в дунайском вопросе»30. В данном случае можно заключить, что дипломатические ведомства США и Англии придерживали «болгарский козырь» для последующих выступлений по вопросу о режиме судоходства на Дунае в процессе подготовки мирных договоров с тремя придунай-скими странами.

Правящие круги двух ведущих западных держав в этот период активно использовали для улучшения своих позиций при решении дунайской проблемы и положение в других государствах дунайского бассейна. Они не преминули воспользоваться победой

6«

83

на Ноябрьских выборах 1945 г. в Венгрии ПМСХ, лидеры которой выступали за сохранение капиталистических порядков в стране и ее ориентацию на Запад. В частности, США в ноте от 12 ноября 1945 г. не только приветствовали заявление одного из членов венгерского кабинета министров о том, что Венгрия выступает за сохранение на Дунае свободы судоходства и участие неприбрежных держав в контроле над ним, что и поспешили восстановить дипломатические отношения с этим правительством31. Более того, в декабре 1945 г. представители США в союзной контрольной комиссии для Венгрии обратились к СССР с предложением создать межсоюзнический совет по экономическому восстановлению этой страны, мотивируя необходимость такого шага трудностями, которые испытывала Венгрия в послевоенные месяцы. Политическая подоплека этой американской инициативы подчеркивалась тем, что только Советский Союз участвовал в героических попытках венгерских трудящихся нормализовать экономическое положение страны, в то время как США преднамеренно задерживали в своих зонах оккупации в Австрии и Германии промышленное оборудование, средства транспорта, материальные ценности стоимостью в 2 млрд. долларов, принадлежавшие Венгрии, возвращения которых тщетно добивалось ее правительство.

24 апреля 1946 г. СССР вновь показал пример, каким образом нужно помогать .Венгрии. В этот день акционерному пароходному обществу «Месхарт» было передано для эксплуатации 28 советских пароходов. Оценивая помощь СССР, венгерский министр транспорта и связи заявил, что этот конкретный шаг «выходит за рамки обычного акта». Он подчеркнул, что «Советский Союз передает Венгрии корабли, когда наши пароходы, угнанные на Запад, все еще находятся вдали от родины. Советское правительство этим актом укрепляет экономические основы венгерской демократии»32. Посольство Соединенных Штатов расценило этот же факт «как навязывание Венгрии контроля над ее дунайским судоходством», о чем писал американский представитель в этой стране А. Шоенфельд33.

Еще 'более откровенно проводило правительство США политику давления в вопросе о возвращении югославских судов. В телеграмме на имя Бирнса от 20 февраля 1946 г. политический советник США в Австрии Эрхард откровенно признавал, что «наличие этих судов в руках американцев укрепляет их силу vis-a-vis основных возражений Советов против свободы судоходства на Дунае»34. Необходимо отметить, что здесь Эрхард, как и многие официальные представители США до него и после него, преднамеренно исказил суть позиции СССР, которая заключалась не в возражениях против свободы судоходства на Дунае или где-либо в другом месте, а в отказе допустить участие неприбрежных держав в контроле над этим судоходством. Утверждая, что «возвращение югославских судов будет содействовать расширению и укреплению власти России на реке»35, Эрхард в действительности выразил тревогу по поводу того, что упрочение позиций придунайских государств в судоходстве сделает нереальными притязания неприбрежных держав на участие в контроле* над ним. Эту точку зрения подтверждает дипломатический демарш, предпринятый американцами в этом же месяце, когда правительство Югославии было поставлено в известность, что возвращение принадлежащих его стране судов будет ускорено лишь в том случае, если оно поддержит американское предложение об интернационализации Дуная. Американский историк Т. Патерсон квалифицировал этот демарш как «откровенное давление»36.

Нежелание США сотрудничать на взаимоприемлемых условиях в восстановлении дунайского судоходства и их стремление использовать свое положение на Дунае в качестве оккупирующей державы для достижения своекорыстных политических и экономических целей проявилось и в* австрийском вопросе. Советский Союз, выступая за быстрейшее восстановление Австрии как единого государства, неоднократно обращался к американским военным властям с предложением организовать межзональное судоходство. Еще в конце 1945 г. части Советской Армии подняли 128 затонувших австрийских судов (что позволило возобновить навигацию в Австрии в советской зоне оккупации)37, восстановили мосты через Дунай (авторы книги «Вена восстанавливается», изданной в 1947 г. отделом печати венского муниципалитета, назвали их «мостами взаимопонимания между австрийским народом и народами Советского Союза»38), то есть создали определенные условия для возобновления судоходства на австрийском участке Дуная.

22 января 1946 г. союзнический совет в Австрии принял текст резолюции, которая гласила: «Совет союзников пришел к выводу, что главнокомандующие должны обратить внимание своих правительств на ту пользу, которую можно извлечь, если они уполномочат своих представителей в Вене решить вопрос о скорейшем возобновлении навигации на Дунае и без отлагательств внести предложения, направленные на установление временного modus vivendi39. Но реализация этой резолюции натолкнулась на серьезные трудности. Политический представитель США в Германии Р. Мэрфи в письме директору отдела европейской политики госдепартамента Мэтьюзу, признавая, что «между советской и американской зонами оккупации в Австрии нет по Дунаю никакого сообщения» и что якобы непреодолимый участок Дуная возле разрушенного моста у Тульна является лишь отговоркой для оправдания сложившейся ситуации, что «Советы не рады замораживанию границ на Дунае и на территориях, находящихся под их контролем»40, тем не менее пытался вину за такое положение возложить на СССР, который якобы не желал прийти к соглашению.

Из письма Мэрфи явствует, что американские власти в Австрии считали сотрудничество в восстановлении судоходства между австрийскими порта-ми двух зон возможным лишь в том случае, если будет достигнуто более широкое соглашение об открытии движения по всей реке на основе свободы навигации. Несколько позже тот же Мэрфи заметил, что «советско-американская дискуссия, затрагивающая лишь тот отрезок пути, на котором находятся оккупационные войска, может содействовать открытию Дуная на участке Австрии и Германии», но тут же поспешил заверить госдепартамент, что «это не позволит начать значительное движение на Дунае и, по-видимому, нанесет ущерб настоящей выгодной позиции США». Американский дипломат сделал вывод, что «любые переговоры с Советами в настоящее время должны затрагивать движение по всей реке»41.

Характерно, как Мэрфи расшифровал понятие свободы навигации. «Не может быть подлинной свободы передвижения,— замечает он,— пока не будет дозволено функционировать персоналу США и западноевропейских стран, а также судам под их флагами, по всему течению реки»42. А для обеспечения такой свободы США, по его мнению, должны войти в навигационный контрольный орган, с целью «следить за тем, чтобы суда не захватывались, а пароходные кампании, не поглощенные еще советской системой (так определялись смешанные советско-венгерское и советско-румынское пароходные общества.— М. М.)у могли действовать под протекцией США»43. Эта модификация все той же временной контрольной комиссии для Дуная, за которую выступали США, любопытна двумя обстоятельствами: во-первых, дипломатия США откровенно продемонстрировала нежелание решать дунайскую проблему по частям и последовательно с тем, чтобы восстановить судоходство на Дунае и помочь придунайским народам в борьбе с послевоенной разрухой, то есть подойти к разрешению этого вопроса с реальных позиций; во-вторых, Р. Мэрфи в своем письме выдвинул идею двусторонних советско-американских переговоров по решению вопроса об открытии судоходства на Дунае, полагая, что они имели весьма серьезные шансы на успех, а значит, могли приблизить реализацию американской программы контроля над дунайской навигацией44.

Эта уверенность Мэрфи базировалась, как явствует из письма, на нескольких моментах. Прежде всего, настоятельные предложения советских представителей в Вене о восстановлении судоходства на австрийском участке Дуная были расценены им как готовность СССР «к заключению рабочего соглашения с войсками США, которое позволило бы открыть движение по всему Дунаю...»45 Кроме того, прямые советско-американские переговоры снимали, как полагал Мэрфи, основное препятствие в достижении соглашения, а именно нежелание Советского Союза «допустить участие Британии и Франции в каком-либо контроле Дуная», основанное «на главном несогласии с участием Британии и Франции в любой восстановленной Дунайской комиссии»46. Наконец, Мэрфи считал, что задержка принадлежавших дунайским странам судов «заставит Советы вступить в переговоры о заключении с США определенного соглашения». Уповая на эти суда как на средство политического давления, он утверждал, что «те 800 судов, которые находятся в зоне США, представляют собой большую силу, чем предполагалось ранее, и являются очень важным фактором в переговорах с Советами»47.

Программа американских требований на этих переговорах была разработана представителями американских оккупационных властей в Германии и Австрии на совещании, которое состоялось в Вене 22 марта 1946 г. В заключительном документе констатировалось, что с помощью двухсторонних переговоров нужно добиться соглашения «о свободном передвижении всех судов и персонала под флагами государств-участников в соответствии с правилами, которые будут разработаны «Временным комитетом по движению»48. Конкретно США должны были добиться в ходе переговоров согласия на создание двух органов — по охране Дуная и контролю за движением на нем. В частности, предполагалось, что Временная комиссия по охране Дуная, состоящая из представителей прибрежных государств и представителя Объединенных Наций, выступавшего от имени Германии, «будет заниматься только мерами по охране всей реки и поддержанием навигационных условий»49. Более серьезные функции должен 'был исполнять второй орган — Временная комиссия по движению, состоящая из представителей прибрежных государств с участием США, выступающих от имени Германии. В центре внимания этой комиссии должны были стоять вопросы навигации, таможенных пошлин и т. д. Предполагалось, что она будет ведать также специальной организацией, «состоящей из ассоциации дунайских судоходных кампаний, как это было до 1938 г.»50 Кроме того, США собирались выдвинуть предложение о том, что все суда, «находящиеся в настоящее время у американцев и принадлежащие вражеским государствам, будут действовать под американским флагом, но без американской охраны» в рамках этой ассоциации, вопрос же «владения любым судном не будет зависеть от вступления в эту организацию, а станет предметом последующих решений»51.

Характеризуя эти предложения, Р. Мэрфи писал, что они «составят основу любого временного плана возобновления движения» на Дунае, однако делал общий вывод, что «сами по себе, включенные в советско-американское соглашение, они не могут эффективно противостоять советскому господству на Дунае, если в дунайском бассейне не произойдут другие, далеко идущие политические изменения»52. Очевидно, такой же точки зрения относительно предложений, выдвинутых совещанием в Вене, придерживался и госдепартамент, принявший их к сведению и рекомендовавший Кэффри, американскому послу в Париже, в случае согласия с ними, «инструктировать Эрхарда продолжить предложенную им линию и обсудить временное рабочее соглашение относительно Дуная, как предложено в венских рекомендациях»53. Не отказываясь и от этого пути решения проблемы дунайского судоходства, тем более, что он не требовал немедленных действий, так как предусматривал пассивное выжидание инициативы СССР относительно начала советско-американских переговоров, госдепартамент сосредоточил усилия на подготовке таких шагов в дунайском вопросе, которые должны были активно содействовать «далеко идущим политическим изменениям» в дунайском бассейне, в частности, выработке позиции США по данному вопросу на Парижской сессии СМИД.

Дипломатия США в процессе этой подготовки попыталась выработать политическую линию, которая отличалась бы от позиций Великобритании и Франции и позволила бы США иметь большую, чем они, свободу действий в дунайском вопросе. Еще 26 января 1946 г. государственный секретарь США Бирнс, отвечая на телеграмму американского посла в Лондоне относительно «предложения, с которым делегация США выступит при обсуждении соглашения по Дунаю»54, писал, что позиция Соединенных Штатов «по дунайскому вопросу для мирных договоров с сателлитами должна быть выражена в форме общего заявления, что навигация на международных реках должна быть свободной, открытой и равной для всех предпринимателей, торговых судов и грузов членов Объединенных Наций»55. Бирнс объяснил, что госдепартамент считает нежелательным поднимать вопрос о постоянной международной комиссии для Дуная, «поскольку придется выбирать между позицией Британии и Франции (неприбрежное представительство), с одной стороны, и русской позицией (исключительное представительство прибрежных государств) — с другой»56. Оценивая соотношение сил, которое сложится на сессии СМИД, Бирнс указывал, что «добиться признания свободы навигации и принципа равноправия со стороны сателлитов и главных наций— лучшее, что могут сделать США»57.

Накануне работы совещания заместителей министров иностранных дел великих держав, планировавшейся на февраль-март 1946 г., по предложению госдепартамента в Вашингтоне был создан межминистерский координирующий комитет, который обсудил 18 февраля дунайскую проблему, варианты позиции, с которой США могли выступать по данной проблеме. Эти варианты рассматривались с трех точек зрения: 1)

должны ли США, в соответствии с традиционной американской политикой в отношении международных рек, проводимой ими в западном полушарии, стремиться к восстановлению в мирных договорах с бывшими вражескими странами принципа свободы торговли и навигации на Дунае; 2)

должны ли США, как государство, участвующее в делах Европы, выступать за создание Дунайской комиссии с участием как прибрежных, так и неприбрежных стран, что подразумевает кардинальное изменение позиции в отношении водных путей в западном полушарии; 3)

должны ли США заниматься конфликтом между политикой СССР, провозглашающего контроль прибрежных государств над Дунаем, и политикой Великобритании и Франции, выступающих за сохранение своих прав по договорам 1856, 1883, 1921 гг.

Несмотря на однозначность вопросов, ответы координирующего комитета были «каучуковыми». Лишь на первый вопрос представители различных ведомств США ответили позитивно и четко, однако любопытна мотивировка сказанного «да». Оказывается, «США должны выступать за восстановление общего принципа свободы торговли и навигации на Дунае... чтобы... продвинуть этот принцип в Центральную и Восточную Европу и поддержать политическую независимость народов этого региона»58. Координирующий комитет объяснил, почему интересы США в дунайском регионе «и в настоящий момент должны основываться на восстановлении принципа свободы торговли и навигации, а не на участии США в постоянной Дунайской комиссии»59. Его члены отчетливо понимали, что «подобные усилия только стимулировали бы трудности в отношениях с Советским правительством и никакие желаемые цели не были бы достигнуты»60.

Логика же ответа на второй вопрос была удивительной. Хотя было признано, что участие США в постоянной дунайской комиссии «будет прямо противоречить традиционной политике США, выступающих за представительство нрибрежных государств в комиссиях на международных водных путях сообщения в своем полушарии», что этот отход от исторически сложившейся политики «может оправдать возможные советские требования «услуги за услугу» (quid pro quo) в западном полушарии», тем не менее вывод был сделан следующий: «Активное участие США в управлении свободной от оккупации Европой может включать наше участие в таком важном регулирующем органе, как Дунайская комиссия» (правда, с добавлением: «Хотя и не обязательно»)61. Рекомендуя госдепартаменту все же «не стремиться к постоянному участию в Дунайской комиссии», члены координирующего комитета обнадеживали его тем, что США «смогут оказывать влияние на судоходство на Дунае, используя свое положение в Экономическом и социальном совете ООН, который призван координировать специальные учреждения»62. Одновременно был дан ответ и на вторую логически вытекающую часть вопроса — являются ли США принципиальным противником участия неприбрежных держав в контроле над дунайским судоходством при постоянном режиме. Координирующий комитет отметил, что о своей позиции США должны заявить таким образом, чтобы «не нанести вреда англо-французской политике, которая основана на договорных правах...»63 (имелись в виду решения, принимавшиеся по дунайскому вопросу международными конференциями, начиная с 1856 г.).

Можно отметить несколько новых моментов, которые проявились в рекомендациях этого комитета и в дальнейшем стали элементами тактики США в дунайском вопросе. Так, если в октябре 1945 г. Радделфорд советовал обязательно добиться участия в постоянных комиссиях на европейских международных водных путях сообщения, то через пять месяцев координирующий, комитет принял прямо противоположную рекомендацию. Было ли это свидетельством изменения политики США в дунайском вопросе? Нет, конечно, ибо и в первом, и во втором случаях высказывались лишь точки зрения на отдаленные цели. Разное видение конечной цели не мешало в то же время выразителям противоположных точек зрения сходиться в том, что США должны добиться участия во временной комиссии по контролю судоходства на Дунае. Межминистерский комитет в качестве одной из рекомендаций принял пункт о том, что «США должны стремиться к немедленному установлению на специальной основе свободы навигации на Дунае как через временную комиссию или используя свое участие в союзной контрольной комиссии (очевидно, в Австрии.— М. М.), так и путем прямых переговоров между правительствами...»64, чтобы «содействовать... правильному использованию Дуная»65. Декларация же об отказе США от вхождения в постоянную дунайскую комиссию, о которой в то время еще не шла речь, явилась следствием рекомендации правительству Соединенных Штатов выступить посредником в споре между Советским Союзом, принципиально отказывающим неприбрежным державам в праве на контроль дунайского судоходства, и правящими кругами Великобритании и Франции, упорно стремившимися восстановить свои довоенные позиции на этой реке. Как отмечали члены координирующего комитета, такая позиция позволит госдепартаменту сформулировать «справедливое и устойчивое разрешение этого конфликта... и сыграть конструктивную роль в его достижении»66.

Эта тенденция ясно проявилась в разработке проектов советско-американского соглашения по Дунаю. Она отразилась в официальных дипломатических документах, посланных госдепартаментом своим представителям за границей. Так, в телеграмме Вайнанту, послу США в Лондоне, Бирнс изложил основные положения инструкции, подготовленной для американского представителя на совещании заместителей министров иностранных дел великих держав по составлению мирных договоров с побежденными странами, подчеркнув, что «у нас нет намерения стать членом постоянной Дунайской комиссии, но мы изложим свою позицию, не нанося вреда англо-французской политике»67. Подробная информация американского посла о позиции США в дунайском вопросе была вызвана тем, что правительство Англии через свое посольство в Вашингтоне 22 февраля 1946 г. обратилось с предложением скоординировать действия двух правительств в этом вопросе. Такую же просьбу — «провести предварительные обсуждения трехсторонних действий по этому вопросу» — высказали правительству США и французы68.

Официальный ответ на британскую инициативу был дан госдепартаментом 15 марта в специальном меморандуме, предлагавшем британскому правительству послать аналогичные инструкции посольствам США и Англии в Москве с целью информировать Советское правительство о том, что их страны на настоящем этапе намерены обсудить следующие пункты, касающиеся дунайской проблемы;

«1. Восстановление общего принципа свободы торговли и навигации на Дунае на основе равноправия служащих, торговых судов и грузов всех членов Объединенных Наций.

2. Временная Дунайская комиссия должна состоять из представителей СССР, США, Соединенного Королевства и Франции как оккупирующих держав и из представителей тех прибрежных государств, правительства которых признаны четырьмя главными державами»69.

Следует обратить внимание на следующее обстоятельство. США не согласились с предложением Лондона сделать объектом обсуждения вопрос о постоянном режиме Дуная. В частности, британское правительство предлагало, чтобы в мирные договоры с Болгарией, Венгрией и Румынией был введен пункт о том, что «после подписания мирных договоров... следует созвать конференцию для разработки определенного статута Дуная и установления постоянной международной комиссии»70. В меморандуме дипломатично было упомянуто, что «в настоящее время США не готовы обсуждать вопрос о постоянной международной комиссии для Дуная»71. Вашингтон также уклонился от попытки англичан конкретизировать второй пункт совместного демарша: «Если Советское правительство в принципе согласится на создание временной комиссии, правительство Его Величества предлагает созвать в Вене совещание представителей указанных государств (то есть Англии, США, СССР, Франции и прибрежных государств, правительства которых признаны всеми союзниками) для разработки полномочий временной КОМИССИИ»72.

В меморандуме исполняющего обязанности государственного секретаря Д. Ачесона Вайнанту от 28 марта 1946 г. желание размежевать позицию США с англо-французскими выступлениями по дунайскому вопросу было выражено еще более четко. Представитель госдепартамента сообщал послу в Лондоне, имея в виду предстоящую сессию СМИД в Париже: «Департамент считает, что делегация США не должна поддерживать предложение Великобритании, требующей (от Болгарии, Венгрии и Румынии.— М. М.), чтобы они дали согласие на любые мероприятия по контролю над Дунаем, которые могут быть предприняты в будущем, поскольку эти государства уже не являются вражескими. США рассматривают условия о Дунае в договорах не как наказание потерпевших поражение наций, а как метод поддержания политической независимости народов этого региона»73. Это замечание как нельзя яснее раскрывает эволюцию позиции США по дунайскому вопросу, происшедшую за несколько месяцев, начиная с сессии СМИД в Лондоне, что подчеркивалось содержанием пунктов, включения которых, по мнению Ачесона и госдепартамента, в мирные договоры с Болгарией, Венгрией и Румынией"должны были добиваться США:

«1. Навигация на Дунае, его судоходных притоках и соединительных каналах должна быть свободной, открытой, основанной на принципе равенства представителей, торговых судов и грузов всех наций. 2.

Меры по поддержанию санитарных условий и полицейского надзора должны быть справедливыми и благоразумными. 3.

Не должно быть никаких препятствий на трудных участках этого водного пути или вдоль его берегов. На прибрежные государства должны быть наложены обязательства устранить все препятствия на тех участках, которые находятся под их юрисдикцией, или разрешить сделать это международным властям, которые могут быть созданы для любого участка реки. 4.

Пошлины и другую плату следует взимать только для поддержания и дальнейшего улучшения навигационных условий на водном пути. За навигацию на тех участках реки, естественные условия которых пригодны для нее, пошлины взиматься не должны. Все виды платежей должны взиматься без дискриминации представителей, торговых судов и грузов всех наций, список этих платежей должен быть широко известен. 5.

У Австрии (или любого другого бывшего вражеского государства) должен быть равный статус с другими членами в организации и работе любого временного или постоянного международного дунайского режима»74.

Д. Ачесон подчеркнул, что «если перечисленные выше условия окажутся слишком детальными или специальными», то пункты 2, 3 и 4 делегация США снимет, сосредоточив усилия на включении в мирные договоры оставшихся двух положений. Нельзя не заметить, что США сделали в данном случае значительный шаг вперед по сравнению с ранее выдвигавшейся формулой о временной дунайской комиссии, в которую должны были входить представители четырех великих держав и лишь тех прибрежных государств, правительства которых признаны всеми союзниками. Таким образом, накануне Парижской сессии СМИД возникли «фундаментальные», как их назовет несколько позже помощник государственного секретаря Клейтон, а в действительности не столь уж значительные расхождения по дунайскому вопросу между США, с одной стороны, и Англией и Францией — с другой75.

Анализ вышеизложенных пунктов показывает, что позиция США в отношении государств дунайского бассейна оставалась столь же экспансионистской, как и прежде, но, сделав реальные выводы из предыдущих обсуждений дунайской проблемы, дипломатическое ведомство США внесло коррективы в тактические методы достижения прежней цели. С одной стороны, это было очевидное согласие на уступки Советскому Союзу, требовавшему участия в обсуждении режима Дуная всех прибрежных стран, с другой — сосредоточение усилий на обеспечении благоприятных условий для экономического проникновения в район этой реки, чтобы создать таким образом фундамент для реализации программы своих политических притязаний. Кроме того, размежевавшись определенным образом с Англией и Францией в дунайском вопросе, дипломатия США организовала по существу наступление на жизненные интересы и естественные права дунайских народов в двух направлениях: если правительства Англии и Франции требовали отражения в новом режиме Дуная их «исторических прав», то Вашингтон обусловливал необходимость реализации своей программы участием в судьбах этой реки на правах оккупирующей державы и фактическим участием в экономическом восстановлении послевоенной Европы.

Изменение тактики позволило госдепартаменту США вместо бесперспективной конфронтации англо-франко-американского трио с СССР, который поддерживали государства народной демократии дунайского бассейна, создать временный треугольник сил, предоставлявший большие возможности для достижения угодных правительству США целей. В данном случае позиция Соединенных Штатов планировалась как вершина этого треугольника, стоящая над конфликтом, возникшим в результате противоположных позиций Советского Союза и англо-французского блока в дунайском вопросе. Подчеркивая такое положение, госдепартамент поднял вопрос о Дунае в ходе переговоров о советской компенсации поставок по ленд-лизу, сделав шаг к реализации идеи советско-американских двусторонних переговоров относительно установления временного режима этой реки76. Одновременно, чтобы не совсем отрываться от союзников в данном вопросе, США выступили инициаторами совместного демарша в Москве по поводу выполнения резолюции союзнического совета для Австрии от 22 января 1946 г.77 Наконец, США поставили в известность и СССР, и Англию, и Францию о том, что они намерены «задержать возвращение дунайских речных судов, находящихся в американской зоне, до тех пор, пока не станет обсуждаться вопрос об открытой навигации на Дунае»78.

Так, планируя маневрирование в области дипломатической тактики, используя методы незначительных уступок и давления на своих контрагентов в переговорах, госдепартамент США готовился к предстоящей сессии СМИД в Париже. Одновременно ему пришлось решать и некоторые вопросы, связанные с изменением американской позиции в дунайской проблеме. Во-первых, правительства Англии и Франции в официальном порядке попросили США взять на себя постановку на предстоящей встрече министров иностранных дел великих держав вопроса о режиме Дуная79. Во-вторых, эти кабинеты настаивали на том, чтобы США, добиваясь участия в контроле над временным режимом Дуная, не обусловливали это требование своим положением оккупирующей державы, «поскольку это может помешать участию в постоянном режиме Британии и Франции»80.

Что касается первой просьбы, то она была детальнейшим образом рассмотрена в меморандуме Клейтона. Подчеркнув, что США будут стремиться участвовать только во временной контрольной комиссии и что добиваться этой цели они будут, «не мешая требованиям Великобритании и Франции об участии в комиссиях для европейских водных путей сообщения в качестве неприбрежных государств»81, Клейтон делал вывод, что «в свете вышеизложенной политики правительство США не желает выступать с инициативой относительно создания какой-то отдельной речной комиссии»82. Более того, основываясь на том, что США стремились участвовать только во временной контрольной комиссии для Дуная, а Англия и Франция непременно желали принять участие и в постоянной международной комиссии, помощник Бирнса утверждал, что из-за этих расхождений в позициях «было бы глупо для США взять на себя инициативу и предложить решение вопросов, связанных как с временными, так и с постоянными режимами прежде, чем будет достигнуто полное и окончательное соглашение с Британией и Францией о всех деталях предложенных принципов»83. И хотя Клейтон объяснил нежелательность выступления США в качестве инициативной стороны по дунайскому вопросу из-за «несогласованности» в позициях западных держав, это была лишь полуправда. Основное заключалось в том, откровенно писал он, что «наша инициатива в вопросе комиссий... может создать впечатление поддержки Соединенными Штатами позиции Британии и Франции vis-a-vis Советов в споре»84. Рекомендуя «избегать выступления в споре на стороне неприбрежных государств против прибрежных», Клейтон выразил надежду, что в таком случае «США смогут способствовать достижению компромисса, приемлемого как для Советов, так и для Британии и Франции». В связи с этим он сформулировал два пункта рекомендаций:

«1. Следует информировать британское и французское правительства, что мы не собираемся брать на себя инициативу в дунайском вопросе на предстоящей встрече в Париже.

2. Мы должны осторожно объяснить Британии и Франции причины такого решения и проявить желание рассмотреть вместе с ними фундаментальные расхождения в наших позициях с тем, чтобы преодолеть эти расхождения и разработать возможные предложения, приемлемые для всех четырех великих держав»85.

Вопрос о том, какими мотивами США должны обосновывать свое стремление участвовать во временном контроле над дунайским судоходством, был обсужден 19 апреля 1946 г. Рэйдиусом с представителями английского посольства в Вашингтоне. В ходе консультативной беседы было установлено, что существуют, по крайней мере, четыре причины, по которым неприбрежные державы могли требовать полноправного участия во временном или постоянном режиме Дуная. Во-первых, на основании так называемых «исторических прав». Но этим аргументом могли пользоваться только Англия и Франция, в то время как США не могли использовать этот путь проникновения на Дунай. Во-вторых, был рассмотрен вопрос об участии неприбрежных держав в контроле над Дунаем в качестве государств, оккупирующих определенные районы Германии и Австрии. Против этого выступили англичане, считая, что в связи с тем, что их зоны оккупации не примыкали к Дунаю, они в решающий момент могут оказаться за бортом кон-

трольного органа на этой реке. В-третьих, представители США и Англии обсуждали возможность оперировать в дунайском вопросе таким аргументом, как особые интересы западных держав в бассейне Дуная, но были вынуждены отказаться от этого, так как подобный путь выглядел откровенно экспансионистским или, как гласит запись в специальном меморандуме госдепартамента, это был «неподходящий и неудобный аргумент»86. Наконец, для англоамериканских союзников было ясно, что они могут настаивать на своем участии в контроле дунайского судоходства в качестве держав-победительниц, организующих мир. Этот путь был приемлемым как для США, так и для Великобритании, тем более что подобный аргумент был универсальным и мог использоваться при решении вопроса о режимах и других рек Европы. В то же время он позволял в процессе мирных переговоров навязать придунайским народам такой временный режим Дуная, который в дальнейшем предоставил бы возможность неприбрежным странам стать участниками и постоянного. Не случайно американский представитель подчеркнул в ходе беседы: «США считают, что образец, установленный для временного режима, окажет влияние на форму постоянного, и поэтому следует внимательно разработать детальные предложения... прежде чем обращаться к СССР от имени трех сторон (имелось в виду совместное выступление США, Англии и Франции.— М. М.)»87.

Американские правящие круги, декларируя необходимость переговоров с Англией и Францией для согласованных выступлений по дунайскому вопросу, тем не менее не спешили с этим. Г. Трумэн благосклонно выслушал 5 марта 1946 г. воинственную речь У. Черчилля в Фултоне, по существу призывавшего к установлению мирового господства США и Великобритании. Однако, как свидетельствует В. Э. Вильяме, «убеждение в превосходящей военной и экономической силе и идеологическая ортодоксальность объясняют, почему большинство американских лидеров не предприняло в 1945 и в начале 1946 года кампанию с целью разбудить страну набатным звоном. Они просто не считали это необходимым»88. Именно поэтому американские представители на совещании заместителей министров иностранных дел СССР, США, Англии и Франции в феврале—марте 1946 г. пытались «вытеснить русских из Восточной Европы», требуя предоставления иностранным предпринимателям «тех привилегий, какими они пользовались до войны» в этом регионе. Американский историк отмечал, что «на этих заседаниях выдерживался настойчивый тон и преследовались цели дипломатии «открытых дверей»89.