Оценка центральноазиатского региона в источниках по внешней политике России
С момента образования СНГ, развитие всесторонних отношений со стра- нами-участницами данного объединения, в том числе республиками Центральной Азии, неизменно провозглашалось приоритетной задачей российской дипломатии. Еще до принятия основополагающих документов в данной сфере, МИД России формально придерживался провозглашенной А. В. Козыревым «концепции трех концентрических кругов во внешней политике России», согласно которой СНГ входило в ближайший круг внешнеполитических интересов Москвы, опережая по своей значимости страны Запада, Среднего и Ближнего Востока и прочие государства522. Аналогичный подход прослеживался и в Концепции внешней политики Российской Федерации 1993 г., в которой отмечалось, что СНГ является главным направлением внешнеполитической деятельности России. Ее связи с данной группой стран предполагалось вывести на уровень полномасштабных межгосударственных отношений, обеспечивающих равноправное сотрудничество сторон во всех областях на основе взаимности. При этом Россия изначально допускала возможность развития разноскоростной интеграции в регионе, уделяя приоритетное внимание взаимодействию с Белоруссией, Украиной и одним из государств Центральной Азии — Ка- захстаном523. Наиболее подробная оценка целей и принципов внешней политики Российской Федерации на постсоветском пространстве была представлена в «Стратегическом курсе России с государствами-участниками СНГ», утвержденном Б. Н. Ельциным в 1995 г. В нем отмечалось, что развитие Содружества отвечает жизненным интересам России, а отношения со странами СНГ являются важным фактором ее включения в мировые политические и экономические структуры. Главной целью политики России в отношении Содружества провозглашалось создание интегрированного объединения, способного претендовать на «достойное место» в мировом сообществе. Основными задачами Москвы в регионе «Стратегический курс» определил: обеспечение стабильности во всех ее измерениях; содействие становлению стран СНГ в качестве государств, проводящих дружественную политику в отношении России; укрепление позиций нашей страны в качестве ведущей силы новой системы международных отношений на постсоветском пространстве; развитие интеграционных процессов. Основополагающим в комплексе отношений России со странами Содружества документ провозгласил экономическое сотрудничество, которое предполагалось развивать на основе как многосторонних, так и двусторонних форм партнерства. Одним из важнейших путей укрепления СНГ «Стратегический курс» определял постепенное расширение Таможенного союза, отношение к которому со стороны отдельных стран Содружества предлагалось считать важным фактором при определении масштабов их поддержки Россией. В области обороны предполагалось создание системы коллективной безопасности на основе ДКБ и двухсторонних соглашений между странами СНГ; при этом Российская Федерация намеревалась добиваться от своих партнеров по СНГ выполнения обязательства воздерживаться от участия в союзах и блоках, направленных против любого из членов Содружества. Важной составляющей усилий по обеспечению стабильности в СНГ документ называл миротворческую деятельность, направленную на урегулирование конфликтов в странах-участницах. Во взаимодействии с третьими странами и международными организациями Россия намеревалась добиваться понимания того, что постсоветское пространство является зоной ее особых интересов. В гуманитарной сфере предполагалось активизировать культурный обмен России с государствами «Ближнего зарубежья», сотрудничество в области науки, образования и спорта. Россия обязалась обеспечивать телерадиовещание на данный регион, поддерживать продвижение своей прессы, осуществлять подготовку национальных кадров для государств Содружества. «Стратегический курс» предлагал содействовать адаптации русскоязычного населения к новым реалиям в странах его проживания и в случае нарушения его прав в качестве мер воздействия ставить решение вопросов экономического и военно-политического сотрудничества России с конкретным государством в зависимость от его позиции в области соблюдения прав этнороссиян524. Все вышесказанное в полной мере относилось к внешней политике России в Центральной Азии. К 1995 г. страны региона еще сохранили достаточно тесные военно-политические контакты с Москвой. Вместе с тем, они имели особый, зачастую не соответствовавший российскому, взгляд на вопросы многосторонней интеграции на постсоветском пространстве и не желали мириться со стремлением Российской Федерации играть доминирующую роль в Содружестве. Они переживали глубокий внутриполитический и социально-экономический кризис и не могли эффективно решить «проблему русскоязычного населения», отличавшуюся здесь, пожалуй, наибольшей остротой на постсоветском пространстве. Поэтому опубликование «Стратегического курса» несколько усложнило взаимодействие России с центральноазиатскими республиками. Об особой важности изучаемого региона для нашей страны говорил первый президент России Б. Н. Ельцин. В его книге «Президентский марафон» отдельная глава была посвящена анализу взаимоотношений между Россией и государствами Содружества; в ней давалась весьма эмоциональная характеристика руководителей центральноазиатских республик. Так, президента Узбекистана И. А. Каримова Б. Н. Ельцин называет «большим умницей», «человеком по-восточному тонким». Казахского коллегу Н. А. Назарбаева он характеризует как своего «хорошего и доброго друга», внушающего чувство надежности и сочетающего «в своем поведении восточную осторожность, взвешенность и современность». Президента Киргизии А. А. Акаева они представляет как своего «всегдашнего и верного союзника», многое сделавшего для укрепления отношений между нашими странами. Своего традиционного оппонента, президента Туркменистана С. А. Ниязова Б. Н. Ельцин описывает как мудрого и рачительного руководителя, стремящегося «накормить всех, не меняя привычных устоев». Наконец, своего таджикского коллегу Э. Ш. Рахмонова он называет деятелем, беспокоящимся о будущем своей страны, перспективах ее взаимодействия с Россией и стремящимся скрыть за своим врожденным шармом тень постоянных забот и усталости525. Министр иностранных дел, председатель правительства Российской Федерации Е. М. Примаков отмечал, что проблемы СНГ «заняли не только много времени, но и стали одними из самых главных» в его деятельности. По словам Е. М. Примакова, «развал Советского Союза был катастрофически негативным явлением», а двумя главными задачами МИД России в связи с этим выступали «создание условий для продвижения интеграционного процесса и урегулирование конфликтных ситуаций» в СНГ, в том числе на территории Таджикистана. При этом Е. М. Примаков косвенно осуждал руководителей Узбекистана и Туркмении за стремление «развивать отношения в рамках Содружества не на многосторонней, а на двусторонней основе»526. После избрания президентом России В. В. Путина, во внешней политике Москвы начался «прагматический поворот»: она стала значительно более последовательной, чем в годы президентства Б. Н. Ельцина, на нее возросло влияние экономического фактора, а воздействие идеологической составляющей практически сошло на нет. Тем не менее, постсоветское пространство по-прежнему оставалось важнейшим региональным приоритетом российской дипломатии. Так, в Концепции внешней политики Российской Федерации 2000 г. отмечалось, что Россия будет делать упор на развитие стратегического партнерства со всеми участниками Содружества, а ее отношения с каждым из них в отдельности будут строиться с учетом их открытости к сотрудничеству, готовности должным образом учитывать ее интересы, в том числе в обеспечении прав ее соотечественников. Основное внимание предполагалось уделять урегулированию конфликтов на постсоветском пространстве, развитию сотрудничества со странами СНГ в области безопасности и экономики, военно-политической сфере, борьбе с международным терроризмом. Исходя из концепции разноскоростной интеграции, Россия собиралась укреплять структуры Таможенного союза и ДКБ527. Все перечисленные положения автоматически распространялись и на государства Центральной Азии, учитывая, что в них сохранилась крупная русская диаспора и большинство из них входили в вышеозначенные международные структуры. Очень подробный анализ российской дипломатии на постсоветском пространстве содержался в Обзоре внешней политики, опубликованном в 2007 г. Как и в предыдущих документах, развитие отношений со странами Содружества провозглашалось в нем важнейшим географическим направлением внешней политики России. В Обзоре указывалось, что в СНГ «концентрируются наши интересы в сфере безопасности и экономики, отсюда исходят серьезные вызовы, включая нелегальную иммиграцию и организованную преступность. Россия заинтересована в том, чтобы по периметру ее границ были дружественные, процветающие, демократические и стабильные государства. Залогом лидерства России на пространстве СНГ могло бы быть создание привлекательной для партнеров реалистичной модели эволюционного перехода к полноценным рынку и демократии... Сотрудничество с Россией является необходимым условием устойчивого развития стран Содружества. В обозримой перспективе никакие внешние партнеры или альтернативные интеграционные форматы не смогут заменить роль России как в двустороннем плане, так и в СНГ в целом и в форматах разноуровневой интеграции». Впервые на официальном уровне в Обзоре утверждалось, что «СНГ обеспечило «цивилизованный развод» бывших советских республик после распада СССР». Документ четко определил новые принципы взаимодействия России со странами Содружества: переход на рыночную основу в экономических связях, отказ от фаворитизма в отношении отдельных партнеров, преодоление политизации экономического сотрудничества. Также в Обзоре подробно перечислялись интеграционные блоки, с которыми Москве следовало развивать партнерство, и давалась характеристика основных проблем двусторонних отношений России с каждой из республик СНГ528. Наибольшее внимание в документе уделялось текущей ситуации и перспективам развития международных отношений в Центральной Азии. Весьма скептические оценки были даны планам США по формированию «новой структуры, объединяющей пять среднеазиатских республик, Афганистан и Пакистан» («Большой Центральной Азии»). Существенные опасения высказывались по поводу возможного провала антиталибской операции НАТО, способного оставить Россию и страны региона «перед лицом. наркотеррористической угрозы, всплеска фундаменталистских настроений и дестабилизации». В подобных обстоятельствах Российской Федерации предлагалось «наращивать свою многоплановую вовлеченность в дела Центральной Азии» как на основе двустороннего взаимодействия с расположенными здесь государствами, так и через структуры ОДКБ, ЕврАзЭС и ШОС529. «Ключевым стратегическим партнером и союзником России в центральноазиатском регионе» в Обзоре был назван Казахстан, охарактеризованный как «один из ведущих «локомотивов» в интеграционных процессах на постсоветском пространстве» и государство, обладающее огромным потенциалом «в энергетической, транспортно-транзитной, военной и иных сферах». Сотрудничество Москвы с Астаной предлагалось по-прежнему развивать «на симметрично-прагматической основе», в духе «союзничества и стратегического партнерства». Как «стратегический союзник» России в Центральной Азии в документе квалифицировался и Узбекистан. Что касается Киргизии, Таджикистана и Туркмении, то о них в Обзоре было сказано сравнительно немного, с упором на перечислении ключевых вопросов их взаимодействия с нашей страной530. В соответствии с изложенными положениями, значимость центральноазиатских республик для Москвы оценивалась и в последующих Обзорах внешней политики, ежегодно публикуемых на сайте МИД России531. С избранием президентом Д. А. Медведева, «прагматический поворот» в российской дипломатии окончательно завершился. Документально это было закреплено в опубликованной в 2008 г. новой Концепции внешней политики России. В документе подтверждалось, что развитие двустороннего и многостороннего сотрудничества со странами СНГ является приоритетной задачей внешней политики Москвы. Сферы взаимодействия со странами Содружества в концепции были перечислены в следующем порядке: развитие торгово-экономических связей с учетом достигнутого уровня; расширение взаимодействия в гуманитарной сфере при уделении особого внимания поддержке соотечественников; наращивание сотрудничества в области взаимной безопасности, включая противодействие общим вызовам и угрозам. В данных целях Россия стремилась работать над дальнейшей реализацией потенциала СНГ как форума для многостороннего политического диалога и механизма многопланового сотрудничества стран-участниц. В отличие от Обзора 2007 г., новая концепция не уделяла особого внимания ни одному из государств Содружества и не оговаривала значимости стран Центральной Азии во внешней политике России532. * * * Анализ основных источников по внешней политике Российской Федерации демонстрирует, что на протяжении всего постсоветского периода развитие отношений с государствами Центральной Азии провозглашалось одной из приоритетных задач отечественной дипломатии. Данный регион, находящийся в непосредственной близости от России, неизменно представлял для нее особый интерес в политическом, экономическом и гуманитарном планах. С течением времени менялся лишь характер взаимодействия России с ее южными соседями: от курса на сохранение своего влияния в Центральной Азии любыми доступными методами, типичного для периода президентства Б. Н. Ельцина, Москва перешла к более прагматичным отношениям с ними в годы руководства В. В. Путина. С избранием главой государства Д. А. Медведева, российская внешняя политика окончательно завершила «прагматический поворот». При этом непосредственно Центральной Азии в источниках по внешней политике России уделялось довольно небольшое внимание, и те принципы взаимодействия, которые Российская Федерация выдвигала на уровне СНГ, подлежали автоматическому применению в ее отношениях со всеми центральноазиатскими республиками. 2.2.