«Мягкая сила» и публичная дипломатия в теории международных отношений
Получившая широкое распространение категория «публичная дипломатия» (public diplomacy), до сих пор остается одной из наиболее дискуссионных и противоречивых в современных общественных науках. Впервые в научный оборот этот термин был введен деканом Флетчерской школы права и дипломатии Э.Гуллионом в 1965 г. Представленный первоначально в качестве замены термину «пропаганда», он претерпел значительную эволюцию и переосмысление. В работе Майкла Эгнера95, например, было выявлено около двадцати различных определений публичной дипломатии, появившихся в период с 1965 по 2008 год. Так, автор термина Э. Гуллион определяет ее как «оказание влияния на восприятие общественностью других государств политики вашей страны, формирование общественного мнения в иностранных государствах...». Ганс Тук предлагает следующее определение: «публичная дипломатия - процесс коммуникации с иностранной публикой с целью ее ознакомления с национальными идеями, идеалами, политикой и целями, и как следствие устранения недопонимание в отношениях с данной страной». Майкл Ли дает такой вариант: «публичная дипломатия заключается в проведении мероприятий способных сформировать у народа других стран положительное отношение к стране, которая эти мероприятия финансирует». Наконец, на сайте центра по изучению публичной дипломатии Университета Южной Калифорнии (США) указано, что при помощи публичной дипломатии «не только формулируется послание, которое необходимо донести до иностранной аудитории, но анализируется то, как это послание интерпретировано в другой стране; то есть наряду с инструментами убеждения используются инструменты диалога». Наличие различных трактовок данного термина, не ограничивает его неоднозначность. В современной науке используют многочисленные альтернативные термины, содержательно полностью или частично пересекающиеся с понятием публичная дипломатия. Нередко можно встретить использование других терминов, близких по смыслу термину публичная дипломатия, но не тождественных ему, в качестве синонимов. Например, представляется некорректным использование терминов народная, частная или гражданская дипломатия в качестве синонимов, так как они, в отличие от публичной дипломатии, не подразумевают непосредственного государственного участия и представляют собой программы, 96 инициированные и осуществляемые исключительно частными лицами . Специфика использования понятия народная дипломатия в Китае будет подробнее изучена в следующем параграфе. Дискуссионным остается и использование таких терминов как культурная дипломатия, культурная 97 внешняя политика, культурная экспансия . Представляется логичным мнение ведущего британского специалиста в области публичной дипломатии Николаса Калла, что культурная дипломатия является одним из направлений публичной дипломатии, ориентированным на установление отношений между государством и иностранной аудиторией именно в сфере культуры. В целом, Калл определяет 5 основных и один дополнительный элемент публичной дипломатии : 96 97 98 1. Восприятие. Поиск и сбор релевантной информации является важнейшей задачей, так как на этой базе выстраивается стратегия публичной дипломатии. 2. Внедрение. Популяризация своих ценностей, разъяснение политических шагов и прочая информационная работа позволяет корректировать общественное мнение. 3. Культурная дипломатия. Стимулирование интереса к языку, литературе и искусству страны способствует более глубокому взаимопониманию. 4. Обмены. Прием иностранных студентов или специалистов позволяет не только наладить научные связи, но познакомить их с жизнью страны изнутри. 5. СМИ. Телевизионные и радиопрограммы для иностранной публики являются важнейшим источником новостей о стране. 6. Психологическая война - дополнительный элемент, который может быть использован в кризисных ситуациях (например, во время военных действий). В идеальной модели все пять элементов должны быть сбалансированы и каждому уделено должное внимание в процессе формирования и реализации публичной дипломатии. На практике каждое государство в силу своих особенностей и возможностей опирается на несколько наиболее подходящих для него элементов. Кроме вышеобозначенных терминов, необходимо упомянуть и пришедший из маркетинга термин «брендинга» государства. Один из наиболее авторитетных специалистов, разрабатывающих данную концепцию, Саймон Анхольт выделил шесть составляющих для оценки бренда 99 государства : население, экспорт, правительство, туризм, культура и иммиграция в купе с инвестициями. Особенно интересно справедливое 99 замечание автора о том, что хорошая репутация позволяет даже в непростой ситуации выглядеть достойно, в то время как сомнительная заставляет даже правильные действия воспринимать с недоверием. При этом автор убежден, что репутацию невозможно «создать», а можно только «заслужить» посредством успешной и легитимной политики. Это подчеркивает отличие данных инструментов политики от пропаганды, которая направлена исключительно на распространение определенной информации среди целевой группы. В этой связи уместно отметить, что вопрос является ли публичная дипломатия эвфемизмом пропаганды, так же до сих пор остается одним из самых дискуссионных. Представляется логичным и обоснованным мнение А.В. Долинского, что «если изначально речь шла о словосочетании, которым нужно было заменить воспринимавшуюся негативно «пропаганду», то сегодня под публичной дипломатией понимается гораздо более сложная по целям, средствам и кругу участников сфера деятельности» 100 . Если обратиться к истории происхождения термина пропаганда, то первоначально он появился в названии созданной в 1622 году католической организации Congregatio de propaganda fide (Конгрегация подлежащей распространению веры) и произошло от латинского слова propago - распространяю. Негативную окраску термин приобрел в годы Второй мировой войны, причем, как отмечает эксперт в области психологии массового поведения А. П. Назаретян, больше всего негативная коннотация закрепилась в языке стран германской языковой группы (Германии, Англии, США). В китайском языке термин сюанъчуанъ имеет скорее нейтральный смысл и означает «информировать» «оповещать», «доводить до сведения». Интересно, что учитывая негативную коннотацию слова в английском языке, в 1998 году английское название Отдела пропаганды ЦК КПК (Propaganda Department of the Communist Party of China) было изменено на Департамент по общественным делам (Publicity Department), хотя китайское название данной структуры осталось прежним. Таким образом, можно согласиться с тем, что в широком смысле слова любое целенаправленное распространение информации среди определенной аудитории можно называть пропагандой. С другой стороны, в более узком смысле слова, который закрепился в 1950-е, пропаганда означает систематические попытки манипуляции мнениями и убеждениями людей посредством различных символов: слов, лозунгов, монументов, музыки и т. д. 101 . Можно выделить несколько основных отличий публичной дипломатии от пропаганды: 1. Различие целей: если основная цель пропаганды привлечь на свою сторону максимальное число последователей, искусственно поддерживать и увеличивать это количество, то публичная дипломатия рассчитана на построение долгосрочных доверительных отношений. 2. Вопросы этики: в отличие от пропаганды, основа политики публичной дипломатии - правдивая информация, факты, подтверждающиеся реальными действиями, неприемлемость фальсификации информации ради выгоды. 3. Различие методов: в современных условиях, когда у получателя информации появляется все больше возможностей фильтровать источники информации и критически их оценивать, навязчивое информационное воздействие может иметь скорее отрицательный эффект. Публичная дипломатия подразумевает активное взаимодействие с аудиторией, чуткое реагирование на ее настроения, обмен мнениями и поиск компромисса. Следовательно, в задачи публичной дипломатии входит не просто «навязывание» идей пассивным реципиентам, а целый комплекс мероприятий, включающий изучение общественного мнения другой страны и формирование на этой основе политики, научные и культурные обмены, общение посредством СМИ и сети Интернет, разнообразная деятельность по созданию «бренда» государства. Более того, несоответствие риторики и практики, что характерно для пропаганды, оказывает отрицательный эффект на восприятие страны иностранной публикой, а, следовательно, недопустимо. Говоря о характере публичной дипломатии, целесообразно обратиться к работе британского ученого Марка Леонарда «Публичная дипломатия», в которой автор выделяет три измерения публичной дипломатии: реактивное, проактивное и установление отношений. Реактивное измерение предполагает реагирование на произошедшие события, разъяснение политики и комментирование тех или иных политических шагов. Причем, особую роль играет взвешенная и продуманная реакция на кризисные ситуации. Проактивное измерение, наоборот, нацелено на целенаправленное формирование общественного мнения посредством передачи определенных сообщений и знаков. В этом случае необходимо уделить особое внимание выработке долгосрочной стратегии, подразумевающей выделение наиболее важных целей и планирование соответствующих мероприятий для их достижения. Наконец, выстраивание отношений направлено на поиск взаимоприемлемых решений и компромиссов, выгодных для всех участников отношений . Это подразумевает вовлечение иностранных аудиторий в общение и налаживание тесных связей, которые становились бы основой для формирования общественного мнения в данной стране (пример такого взаимодействия: обучение молодых специалистов из других стран). Продолжая свои рассуждения, Леонард полагает, что по своей сути публичная дипломатия может быть конкурентной (направленной на улучшение собственного имиджа зачастую за счет дискредитации оппонента) и кооперативной (нацеленной на развитие взаимовыгодных отношений). 102 Важным аспектом для проведения успешной публичной дипломатии является подготовка и адаптация информации, которая передается иностранной аудитории. Публичная дипломатия, хотя и позволяет продемонстрировать ресурсы государства с помощью СМИ или обменов, но если культура, ценности и политика страны непривлекательны или неприемлемы для страны-реципиента, демонстрация и продвижение их может произвести обратный эффект. Всегда необходимо учитывать, что информация проходит через так называемый «культурный фильтр» страны- реципиента и может быть серьезно искажена или просто неверно трактована. Например, традиционный для Китая символ дракон, ввиду различия культур вызывает негативные ассоциации у западной публики. В 2006 году вицепрезидент Шанхайской ассоциации по связям с общественностью У Юфу предложил использовать панду, как узнаваемый символ Китая, что вызвало в стране ожесточенную дискуссию на всех уровнях. По опросам населения 90% жителей выступили против такой инициативы . Именно поэтому, необходимо отслеживать интерпретацию всех предпринятых действий и тщательно разрабатывать стратегию публичной дипломатии, с учетом специфики аудитории, на которую она ориентирована, не ущемляя собственные интересы. В последние годы ученые активно заговорили о таком понятии как новая публичная дипломатия. Необходимость заново переосмыслить публичную дипломатию была вызвана такими изменениями, происходящими в современном мире, как развитие информационных технологий, ускорение глобализационных процессов и как следствие стирание граней между зоной ответственности государственных и негосударственных акторов. Более того, неудачи публичной дипломатии США после событий 11 сентября 2001 выявили ограниченность возможностей традиционных методов международной коммуникации. А. В. Долинский отмечает, что 103 коммуникация, направленная на вытеснение одних представлений другими не всегда оказывается эффективной, именно поэтому исследователи и практики публичной дипломатии «признали необходимость использования в публичной дипломатии не только парадигмы соперничества, но и парадигмы сотрудничества» 104 . «Насаждение» ценностей, доказало свою неэффективность и исследователи, рассуждая о новых методах приходят к убеждению о важности ведения диалога, который может быть успешным только в случае, если участники диалога пользуются взаимным доверием и авторитетом. В своей работе «Новая публичная дипломатия» ведущий научный сотрудник нидерландского института международных отношений Клингендаел Ян Мелиссен дает определение публичной дипломатии как «процесса по продвижению интересов и распространению ценностей в другой стране путем установления прямых контактов с ее населением»105 не уточняя, какие именно акторы являются инициаторами и проводниками этого процесса. Директор центра Эдварда Мюрроу Крокер Сноу-мл. дает более конкретное определение данного феномена: «понятие «публичная дипломатия», которое традиционно означало деятельность правительства по оказанию влияния на иностранные аудитории сейчас значительно расширилось и вышло за пределы только правительственного регулирования, теперь в этот процесс вовлечены средства массовой информации, транснациональные корпорации, негосударственные организации и прочие активные участники международных отношений»106. Таким образом, «новая публичная дипломатия», по мнению авторов этого понятия, не подразумевает главенствующей роли государства в осуществлении данной политики и включает деятельность негосударственных акторов. В этот связи Николас Калл высказывает предположение, что новая публичная дипломатия больше характерна для демократических стран, в которых уровень доверия к государственным структурам зачастую ниже, чем к НГО или, например, эпистемологическому сообществу, следовательно, негосударственные акторы способны играть более значимую и активную роль в проведении данной политики. Сравнивания новую и традиционную публичную дипломатию Калл отмечает, например, что для новой публичной дипломатии характерно стремление не просто улучшить имидж страны, а создать бренд; взаимодействие с аудиторией идет не только по вертикали (государство - публика) а горизонтально (например, эпистемологическое сообщество - публика), основная задача не донести информацию до получателя, а выстроить отношения на основе диалога и т.д. Следовательно, в странах с жестким государственным регулированием, в которых до сих пор главенствующую роль в формировании политики играет государство, характерны приемы и методы традиционной публичной дипломатии. Для КНР, в связи с политической системой страны, характерна публичная дипломатия в ее классическом понимании, с ведущей ролью государства в формировании и проведении политики, однако, нельзя не отметить тенденцию на появление и в китайских научных журналах статей о потребности в элементах новой публичной дипломатии. В них авторы отмечают, что она в большей степени отвечает требованиям времени. Профессор факультета международных отношений Шанхайского университета коммуникаций Чжэн Хуа, например, высказывает уверенность, что Китаю необходимо двигаться в ногу со временем и не пользоваться старыми методами в новой обстановке : мир стал гораздо более сложным, появились новые акторы и новые технологии, а, следовательно, любое государство, которое планирует добиться успеха в проведении политики не может игнорировать эти факты. 107 Продолжая дискуссию об отличительных особенностях новой публичной дипломатии, директор центра международных связей университета имени Бар-Илана Эйтан Гилбоа среди ее непременных черт отмечает, например, активное использование новых технологий и Интернет, которые открывают массу возможностей по взаимодействию с иностранными аудиториями . Лидерами по использованию Интернета для достижения политических целей являются Соединенные Штаты Америки, а данное направление в публичной дипломатии страны выступает под разными названиями (цифровая дипломатия, кибердипломатия, публичная дипломатия Web 2.0), но общая характеристика такова: «оказание влияния на иностранную аудиторию, посредством размещения радио и телепередач в сети Интернет, мониторинга дискуссий в блогосфере, создания персонифицированных страниц членов правительства США в социальных сетях»108 109. Несомненно, использование Интернета не только предоставляет новые возможности, но и связано с определенными рисками, так как способность распространять информацию среди широкой аудитории перестает быть прерогативой государства или специальных структур. Любой человек, обладающий доступом в Интернет может не только получить максимально возможное количество информации и точек зрения по определенной проблеме, но и предложить свою. В связи с общедоступностью всех видов информации представляется интересной и другая особенность новой публичной дипломатии - сращивание внутренней и внешней политики, подразумевающая, что любой внешне- или внутриполитический шаг теперь необходимо продумывать, принимая во внимание возможную реакцию как отечественной, так и иностранной аудитории. Наконец, сравнительно недавно к инструментам публичной дипломатии стали причислять оказание финансовой помощи нуждающимся странам (aid diplomacy). Появление такой трактовки связано с новым взглядом на деятельность американского Агентства по международному развитию (USAID) после событий 11 сентября 2001 года. Один из выводов комиссии по расследованию трагедии заключался в том, что многие страны-реципиенты американской помощи, тем не менее, настроены против США. В тоге был сделан вывод, что само лишь оказание помощи не оказывает должного эффекта на получателей. В совместном стратегическом плане Госдепартамента и USAID110 на 2004-2009 год отмечено, что весь процесс должен быть налажен таким образом, чтобы получатель был информирован о том, что он получает помощь и о том от кого эта помощь исходит. Именно такой подход способствовал бы формированию положительного образа США. В научном сообществе вопрос о включении aid diplomacy в инструменты публичной дипломатии так же является дискуссионным. Однако представляется логичным мнение исследователей, о том, что, если помощь оказывается с определенной внешнеполитической целью111 - для улучшения имиджа своей страны, такое включение вполне обосновано. Немаловажный вопрос, который, так или иначе, затрагивается во всех работах, посвященных вопросам публичной дипломатии - это оценка ее эффективности. Данная тема интересует не только исследователей, но и практиков, так как программы публичной дипломатии предполагают существенные материальные затраты и оценка их эффективности необходима для корректировки стратегии. Чаще всего в качестве главного критерия успеха публичной дипломатии называют «количество завоеванных умов» 112, которое можно оценить с помощью опросов общественного мнения. Причем, так можно отследить как прямые признаки эффективности (например, увеличение благосклонности к стране), так и косвенные (например, изменение гражданского или политического поведения людей в другой стране). Однако, при более детальном рассмотрении этого вопроса, становится очевидно, что довольно сложно оценить какую роль сыграли именно мероприятия публичной дипломатии. На данный момент не выработано единой успешной модели, позволяющей адекватно и точно анализировать программы государства в этой области. Можно выделить несколько проблем в этой области, которые отмечают авторы, изучающие данный вопрос: 1. Результаты от многих мероприятий публичной дипломатии могут проявиться лишь в долгосрочной перспективе. Например, эффект от образовательных обменов проявляется через 5-10 лет. 2. Сложно точно определить роль публичной дипломатии в достижении (или не достижении) той или иной политической цели. Чаще всего оказывает влияние целая совокупность факторов. 3. Существующие модели подсчета эффективности в большинстве своем ориентированы на количественные показатели (количество проведенных программ, количество слушателей радио, количество людей принявших участие в культурном обмене), но они не учитывают показатели качественные (например, сколько человек из тех, кто принял участие в образовательном обмене, стали лояльнее к политике и культуре данной страны). Действительно, оценить роль публичной дипломатии в отрыве от общего политического курса страны довольно сложно, так как она является его неотъемлемой частью и тесно связана с событиями, происходящими в стране и в мире. Вместе с тем ряд американских и отечественных авторов предлагают свои варианты оценки эффективности, которые позволяют дать общую оценку успешности страны в данной области. Например, в диссертации Цветкова А. Ю. «Внешняя политика Российской Федерации и Китайской Народной Республики: эффективность публичной дипломатии» автор предлагает следующие параметры оценки эффективности: 1. Приближение / отдаление к целям, объективно подлежащим достижению в рамках публичной дипломатии; В данном случае предполагается оценить общую стратегию государства в сфере публичной дипломатии на основе анализа официально декларируемых целей и их достижения. 2. Полнота / фрагментарность мобилизации ресурсов, находящихся в распоряжении субъектов публичной дипломатии. Для оценки этого показателя необходимо рассмотреть арсенал ресурсов государства в сфере публичной дипломатии, имеющихся в распоряжении или потенциально доступных ему113. Интересным в этой связи представляется отчет Консультационной комиссии по вопросам публичной дипломатии США, изданный в 2010 году, авторы которого предлагают анализировать эффективность публичной дипломатии по следующему алгоритму: 1. Выделить критерии, по которым будет проводиться анализ: а) конкретные цели, характерные именно для публичной дипломатии (углубление понимания культуры страны, увеличение благосклонности к ее политике, повышение способности страны оказывать влияние на общественное мнение и формировать его); б) социальные группы, на которые направлены усилия публичной дипломатии (массы, элита, чиновники); в) направления, в которых реализуются программы публичной дипломатии (культура, внешняя политика, безопасность, экономика, экология). 2. Выявить степень достижения целей по разным направлениям и среди разных социальных групп. 3. На основании полученных данных составить отчет об эффективности публичной дипломатии. Очевидно, что для получения максимально точных данных, любая модель оценки эффективности предполагает кропотливую работу по сбору и анализу огромного объема информации и затрату большого количества ресурсов. Большинство исследователей считают это основными причинами недостаточной разработанности данной темы114. Неразрывно с понятием «публичная дипломатия» связана еще одна получившая широкое распространение категория - «мягкая сила». Более того, во многом именно благодаря появлению этого термина в начале 1990-х возродился интерес к публичной дипломатии, которая переживала серьезный спад после окончания холодной войны, так как вопрос «завоевания умов», столь актуальный в период конфронтации западного и восточного блоков, отошел на второй план. Появление новых угроз XXI века предопределило необходимость возвращения к детальной разработке данной тематики с учетом новых реалий международных отношений. В 2004 г. Най предложил подробное исследование «мягкой силы» в монографии «Мягкая сила»: как добиться успеха в мировой политике» («Soft Power: The Means to Success in World Politics»). По Наю, если «жесткая сила» подразумевает использование различных инструментов принуждения, таких как экономические санкции, подкуп, угроза военными действиями или сдерживание для достижения внешнеполитических целей, то мягкая сила основывается на следующих трех базовых элементах: 1) культура, способная вызвать интерес у массовой аудитории, 2) привлекательные политические ценности (внутри страны и вовне) и 3) легитимная внешняя политика (действия данного государства должны обладать моральным авторитетом среди других государств). Другими словами, использование «мягкой силы» позволяет государству «создавать такое благоприятное международное окружение, в котором государство - носитель этой силы сможет реализовывать собственные интересы, не прибегая к прямому, жесткому силовому воздействию или угрозам»115. Идея о том, что реализация внешнеполитических целей государства возможна без широкого применения традиционных жестких методов влияния, которые, кроме всего прочего, вызывают резкое осуждение мирового сообщества, вполне заслуженно вновь привлекла внимание ученых и политиков. В этой связи возник закономерный интерес к анализу инструментов, позволяющих повысить уровень «мягкой силы» государства. Исследователи выделяют два пути наращивания «мягкой силы»: «естественный» и «искусственный». Естественный путь предполагает проведение такой внешней и внутренней политики, которая сама по себе вызывает одобрение и симпатию мирового сообщества: это может быть улучшение качества жизни граждан страны, создание перспективной экономической модели, активное участие в решении глобальных мировых проблем. В этом случае, авторитет государства на мировой арене неуклонно повышается, его система ценностей и деятельность начинают восприниматься как удачная модель, одобрение и адаптация которой не вызывает недовольства других участников международных отношений. Представляется, что на практике следование лишь по пути «естественного» наращивания «мягкой силы» не всегда дает ожидаемый результат. В первую очередь это происходит потому, что у некоторых государств на порядок больше возможностей оказывать влияние на общественное мнение, чем у других. В современных условиях такое лидирующее положение, занимают США, что позволяет им формировать «стандарты поведения», основанные на собственной системе ценностей, соответственно, действия других государств оцениваются по «шкале» Соединенных Штатов. Возможности США в информационной сфере позволяют, как акцентировать, так и ограничивать освещение определенных событий или явлений, что серьезно лимитирует возможность других стран формировать независимый от американского влияния имидж своего государства. В такой ситуации у остальных стран есть два выхода: подстраиваться под существующие стандарты или усиливать свою мощь, чтобы трансформировать их. «Искусственный» путь наращивания «мягкой силы» как раз предполагает целенаправленное проведение мероприятий по информированию иностранных аудиторий: подробное разъяснение политики своей страны, активное приобщение к своим культурным ценностям, отслеживание и реагирование на негативные оценки, проведение мероприятий по расширению информационного влияния на другие страны. Следовательно, «искусственный» путь в отличие от «естественного» является более активным, и позволяет государству контролировать процесс наращивания «мягкой силы», при необходимости направляя и корректируя его. Публичная дипломатия, как раз и является тем инструментом, который позволяет сделать наращивание «мягкой силы» контролируемым, продуманным процессом, направленным на достижение конкретных целей. Именно поэтому многие исследователи называют ее ключевым инструментом «мягкой силы». Подводя итог можно заключить, что с момента своего появления понятие «публичная дипломатия» претерпело значительную эволюцию: если в момент появления оно было лишь заменой непопулярному слову «пропаганда», то на современном этапе к инструментам публичной дипломатии можно отнести разнообразные по характеру программы, нацеленные на формирование зарубежного общественного мнения: деятельность СМИ; культурные, научные и образовательные обмены; программы помощи нуждающимся странам (улучшения системы образования и здравоохранения, строительство инфраструктуры, помощь при стихийных бедствиях), прочие мероприятия по повышению престижа в мире (проведение крупномасштабных мероприятий). При этом важной составляющей успешной публичной дипломатии является способность воспринимать ответную реакцию публики и учитывать ее при корректировке стратегии. Получив широкое распространение в западной научной литературе, проблематика «мягкой силы» и публичной дипломатии, между тем, долгое время не пользовалась популярностью среди китайских исследователей. Первые попытки дать определение публичной дипломатии можно датировать лишь началом 1990-х (одно из первых упоминаний - в опубликованной в 1990 г. монографии профессора Университета международных отношений Чжоу Ципэна «Зарубежная дипломатия»). С тех пор дискуссии о сущности и характере публичной дипломатии в китайском научном сообществе прошли два этапа: от попытки понять и интерпретировать заимствованный иностранный термин в начале 1990-х до активного изучения и разработки предложений по его адаптации в китайских условиях в 2000-х гг. За этот период выявились и сформировались особенности, которые определили специфику китайского подхода к вопросам «мягкой силы» и публичной дипломатии. 1.2