Н. А. Казакова РУСЬ И ЛИВОНИЯ 60-х — начала 90-х годов XV века

Все эти противоречивые факторы оказывали влияние на ливонскую политику сначала Новгорода, а затем — с объединением русских земель под главенством Москвы — московского великокняжеского правительства.

Цель настоящей статьи — рассмотрение политики правительства Ивана III по отношению к Ливонии и анализ определивших ее конкретно-исторических предпосылок.

306

Европой 1. Предпосылки этого перехода, в частности в отношении Ливонии, были заложены, как увидим, в предшествующее время. Отсюда — целесообразность его специального изучения.

В XII—XIII вв. Новгородская феодальная республика активно выступала против шведской и немецкой агрессии. Но в XIV—XV вв. в связи с процессом объединения русских земель вокруг Москвы характер внешней политики Новгорода меняется: новгородское боярство стремится сохранить мир на западных границах, чтобы иметь возможность в нужный момент бросить все силы против великого князя московского.

Указанные черты политики Новгорода по отношению к Ливонии явственно обнаруживаются в новгородско-псков-ском договоре 1448 г. с Ливонией, которым ко времени вступления на престол Ивана III определялись русско-ливонские отношения.

Договор 1448 г. был заключен в Нарве после удачной для Новгорода войны с Ливонией 1443—1448 гг. Хотя война, начатая руководителями Ордена, закончилась крупным поражением военно-морских сил Ордена в битве на р. Нарове

1 К. В. Б а з и л е в и ч. Внешняя политика Русского централизованного государства. Вторая половина XV в. М., 1952, стр. 338—340.

2 Политика Новгорода но отношению к Га>нзе и Ливонии рассматривается в наших статьях: «Из истории сношений Новгорода с Ганзой в первой половине XV в.». «Исторические записки», кн. 28, 1949, стр. 111—131; «Борьба Руси с агрессией Ливонского ордена в первой половике XV века». «Уч. зап. ЛГУ», № 270. серия исторических наук, вып. 32, 1959, стр. 3--33.

307

20*

летом 1447 г.3, тем не менее новгородское правительство не предъявило Ордену сколько-нибудь серьезных требований. Договор подтверждал существовавшую границу между Новгородом и Ливонией — «от Чудского озера стержнем Наровы реки прямо в Соленое море, по старым крестным грамотам и по грамотам князя магистра Зиверда»4.

Следующие статьи содержали обычную гарантию свободного проезда для купцов и послов и обязательство сторон справедливо судить и оберегать в своих владениях лиц, принадлежавших к другой стороне, как собственных подданных. Чтобы избежать, очевидно, частых в Ливонии случаев распространения на новгородцев репрессий за проступки, совершенные псковичами и наоборот, в договор была включена особая статья о том, что из-за псковских дел новгородских гостей не задерживать и из-за новгородских дел псковских гостей не задерживать — истец должен знать истца.

В последних статьях договора рассматривается вопрос об условиях проезда послов, о порядке вывоза лошадей из Ливонии в Новгород (по-прежнему запрещается вывоз «больших» лошадей, т. е., видимо, таких, которые могли быть использованы для военных нужд) 5 и о способе взвешивания воска в Нарве. В интересах новгородцев нарвским весовщикам запрещается «колупать» у них воск: «колупать» воск у новгородцев, и то только немного, могут те немецкие купцы, которые его покупают6.

Бросается в глаза, что статьи договора 1448 г., за исключением второстепенных — о порядке проезда послов, взвеши

3 О новгородско-ливонской войне 1443—1448 гг. см. Н. А. Казакова. Борьба Руси с агрессией Ливонского ордена..., стр. 21—Э2; И. Э. Клейненберг. Военно-морские действия новгородцев при отражении орденской агрессии 1443—1448 гг. «История СССР», 1958, № 4, стр. 114—123.

4 «Грамоты магистра Зиверта» — договор, заключенный Новгородом с магистром Зивертом Ландер фон Шпангеймом в 1421 г.

5 ГВНП, № 73.

6 Воск являлся одним из главных предметов новгородского экспорта. При покупке воска немцы издавна имели право «колупать» (Ьек1орреп) его — откалывать куски для проверки качества; эти куски в счет веса покупаемого воска не засчитывались, что было для новгородцев невыгодно; отсюда их стремление ограничить круг лиц, пользовавшихся правом «колупания» (см.

308

вания ©оска и т. д.,— повторяют условия предыдущего ДО'ГОЙО-ра Новгорода с Орденом, заключенного в 1421 г.7 Это подчеркивается ссылкой на грамоту и крестоцелование магистра Зиверта. Содержание договора 1448 г. показывает, что новгородское правительство не стремилось к изменению существующего status quo в отношениях с Ливонией.

В Нарве, где летом 1448 г. происходили переговоры о мире, было заключено еще одно соглашение — между Псковом и епископством Дерптским. В псковской летописи после известия о заключении мира мы читаем: «Л что бяше отняли юриевцы старин пъсковъских много, милостию же святыя Троица и молитвою благоверных князей, они же погании воз-вратиша со студом и с срамом вся старины псковъския ко Пскову»8. О каких «старинах» здесь идет речь, сказать трудно, скорее всего, о Желачке, пограничной между епископством Дерптским и Псковом, территории, которая уже в течение столетия являлась предметом спора и которую теперь, после неудачной для Ливонии войны, епископство Дерптское признало владением Пскова9.

Однако договор 1448 г. не обеспечил прочного мира на русско-ливонской границе. Мелкие пограничные инциденты продолжались, и в переписке орденских чинов, относящейся к 50-м годам XV в., постоянно встречаются известия о напряженных отношениях с Русью10. Эта напряженность была обусловлена, вероятно, не только нарушениями рубежа, но и различного рода конфликтами, связанными с торговлей русских в Ливонии. Так, в 1455 г. новгородцы жаловались, что

7 ГВНП, №60. Анализ договора 1421 г. см. Н. А. Казакова. Борьба Руси с агрессией Ливонского ордена..., стр. 16—19.

8 Псковская первая летопись. В кн.: «Псковские летописи», вып. 1, М.—Л., 1941 (далее П I Л), стр. 49.

9 Первый раз о распре между Псковом и Дерптом из-за Желачки летопись упоминает под 1365 г. (П I Л, стр. 23). Предположение о том, что псковско-дерптское соглашение 1448 г. касалось Желачки, находит себе опору в следующих данных: во-первых, в 50—60-х годах XV в., когда между Псковом и Дерптом шли распри из-за Желачки, ее территория рассматривалась псковичами как земля св.

10 LUB, Bd. XI, № 27, 189, 321, 325.

309

их купцам в Ревеле запрещена мелкая торговля вразнос и что русская церковь в Дерпте приходит в упадок п. Но, несмотря на все инциденты, вплоть до конца 50-х годов крупных столкновений не было. Мир был нарушен лишь в 1458 г., когда между Псковом и Дерптским епископством начались военные действия.

Поводом к псковско-дерптской войне послужил возобновившийся спор из-за «обидного места» — Желачки. Псковский летописец сообщает, что осенью 1458 г. княживший в Пскове князь Александр Васильевич Чарторыйский с посадниками и мужами псковскими поехали на землю святой Троицы, на Озолицу, и на Желачке 12 сено покосили, и своим ловцам велели рыбу ловить «по старине», и церковь поставили архистратига Михаила. Весьма вероятно, что эти действия были предприняты псковскими властями в целях действительной реализации достигнутого в 1448 г. соглашения о возвращении епископством Дерптским Пскову его старин, соглашения, которое дерптцы, по-видимому, не особенно соблюдали. Во всяком случае псковский летописец рассказывает далее, что в начале 1459 г. немцы «изгонивше изгоною... на то обидное место, на Озоличю» и сожгли девять человек и церковь св. Михаила. За набегом немцев последовало ответное вторжение псковичей, которые «ехавше в насадах и в лодиях на то же место, на Озоличю, и шедши в землю Немецькую...

В начавшейся войне Новгород не только не оказал помощи Пскову, но новгородский посадник «по челобитью немецкому» взял на себя посредничество между Псковом и епископством Дерптским. В 1460 г. он прибыл в Псков и с местным князем, посадниками и боярами поехал на «обидное место» — Озоличю и Желачку, куда на съезд должны были явиться немецкие послы. Однако последние не явились ,3.

После несостоявшегося съезда военные действия между Псковом и епископством Дерптским продолжались в форме набегов и опустошения территорий. В начале 1461 г., восполь

11 Рецесс съездл ливонских городов в Пернау от 2 марта 1455 г. и письмо съезда немецкому двору в Новгороде от 3 марта 1455 г. (HR, 2. Abt., Bd. IV, № 318, 319).

12 Последний исследователь псковско-дерптских отношений середины XV в. К. Штерн считает, что под Озолицей псковский летописец подразумевает остров Порка, т. е. современный Пириссар, с одноименной эстонской деревней на северном берегу и русской рыболовецкой деревней Же-лачко на южном берегу. Население острова — и русское, и эстонское — употребляет оба названия — Порка и Озолица (С. v. S t е г п. Dorpat-Ples-kauer K?mpfe und Vertr?ge 1448—1463. «Jahrb?cher f?r Geschichte Osteuropas», 5. Jg., H. 3/4. Breslau. 1940, S. 372—373).

13 П I Л, стр. 56-57.

310

зовавшись приездом в Новгород великого князя Василия Васильевича, псковичи просили его о помощи. Князь согласился, но потребовал более тесного сближения Пскова с Москвой, в частности он настаивал, чтобы княживший в Пскове князь Александр Васильевич Чарторыйский целовал крест ему и его детям. Александр Васильевич отказался и уехал из Пскова. Тогда великий князь дал Пскову в князья своего сына Юрия Васильевича, а спустя несколько недель — другого сына, Ивана Васильевича, будущего великого князя Ивана III.

Еще в бытность в Пскове Юрия Васильевича по инициативе немецкой стороны начались мирные переговоры, которые завершились осенью 1461 г. подписанием перемирия на пять лет.

Перемирие было заключено на том условии, что в те «пять лет ловити на обидном месте псковичам к своему берегу». Очевидно, право рыбной ловли было закреплено за псковичами вдоль южного берега острова Порка (Пириссар) в районе деревни Желачко. Заключение перемирия явилось следствием сближения Пскова с великим князем — именно это обстоятельство заставило епископа дерптского изменить свою позицию и пойти на переговоры (вспомним, что в 1460 г., когда в Пскове еще не сидел в качестве князя-наместника сын великого князя, немецкие представители не явились на съезд, назначенный для мирных переговоров). Подчеркивая ту роль, которую великий князь сыграл в заключении перемирия, летописец называл его «докончаньем великого князя»н. Однако перемирие, заключенное на пять лет, продержалось недолго. В начале 1463 г. оно было нарушено, и военные действия возобновились. Поводом к их возобновлению на этот раз послужил торговый конфликт: в 1463 г. в Дерпте были посажены в погреб псковский посол и псковские купцы; в ответ псковичи посадили у себя в погреб немецких купцов ,5. 21 марта немецкая рать подступила к псковскому Новому городку, который минувшим годом псковичи выстроили на спорном месте над Великим озером ,6; одновременно другие немецкие отряды начали жечь псковские исады (пристани). Когда весть об этом пришла в Псков, там было собрано большое войско, которое выступило навстречу немцам и в битве у Колпино 31 марта нанесло им серьезное поражение:

н II I Л, стр. 57—61. См. также стр. 310, прим. 12.

10 Псковская третья летопись. В кн.: «Псковские летописи», вып 2. М.. 1955 (далее— П III Л), стр. 151.

16 В некоторых списках .псковской первой летописи, а также в .псковской второй летописи Новый городок, основанный поковича.ми в 1462 г., называется «Кобылеи» или «Кобылою» (П I Л. стр. 62; П III Л, стр. 52);

311

разбив немцев, псковичи гнали их 15 верст до реки Каховы и за нее.

Несмотря на этот успех, у псковичей, по-видимому, не хватало сил для нанесения немцам решительного удара. Поэтому великий князь Иван Васильевич 8 июня прислал в Псков своего воеводу с отрядом. В это же время псковский князь Иван Александрович Звенигородский, присланный великим князем в Псков по просьбе псковичей еще весной, занимался формированием нового войска, в которое привлекалось население всех пригородов, а также крестьяне («люди из волостей»). 18 июля псковское войско с отрядом московского воеводы осадило Новый городок (Ниенгаузен, или Ней-гаузен, расположенный южнее Чудского озера, недалеко от границы с Псковской землей) 17. Осада длилась четверо суток, но взять городок псковичи не смогли, так как у них разорвалась большая пушка. В дни, когда псковичи осаждали Ниенгаузен, другой псковский отряд на судах (он насчитывал 20 ушкуев и 80 лодий) воевал по немецким берегам. Однако, услышав, что псковское войско отступило от Ниенгаузена, отряд возвратился в Псков. Спустя две недели немцы вновь произвели набеги на пограничные псковские волости. Псковичи намеревались совершить ответное вторжение, но в это время пришло известие о том, что немцы собираются начать мирные переговоры 18.

В результате переговоров осенью 1463 г. между Псковом и епископством Дерптским было заключено перемирие на десять лет, восстанавливающее действие Нарвского договора 1448 г.19 Был произведен обмен пленными, захваченным добром и задержанными купцами. Спор из-за Желачки решался в пользу псковичей: «а которое обидное место на Жолчи, вода и земля, то псковичи отняша»,— сообщает псковский летописец. Своим успехом псковичи были обязаны поддержке великого князя20. Иван III намерен был оберегать целостность границ всех русских земель, в том числе и тех, которые не вошли еще в состав единого Русского государства.

17 П I Л, стр. 63—66.

18 Там же, стр. 66—67.

19 РуСские летописи определяют срок перемирия в девять лет (эта цифра принята в русской исторической литературе), ливонские источники— в 10 лет (см. письма ливонского магистра великому магистру от 5 и 13 сентября 1463 г.— LUB, Bd. XII, S. 218, 222). Последняя цифра более правильна, ибо перемирие возобновляло действие Нарвского мира: «таа (тая) 9 лет Норовского миру издержяти крепко» (П III Л, стр. 155), срок которого истекал 25 июля 1473 г., т. е. без одного месяца через 10 лет.

20 П I Л, стр. 67—69.

Условия перемирия 1463 г. свидетельствуют еще об одном новом и принципиально важном стремлении великокняжеской власти—стремлении "рассматривать Ливонию каїк отчину великих князей русских, лишь временно попавшую под иноземную власть. Это стремление нашло свое отражение в статьях перемирия 1463 г., обязывающих дерптского епископа платить дань великим князьям и «не обидеть» русские церкви и «Русский конец», в Дерпте (анализ этих статей мы дадим ниже в связи с анализом аналогичных статей договора 1474 г.).

Решительное вмешательство великокняжеской власти в русско-ливонские дела явилось результатом усиления Русского централизованного государства. Противоположную позицию заняло новгородское правительство. «А новгородцы тогда не помогаша псковичем ни словом ни делом противу не-мець: псковичи много им биша челом, они же челобития пьсковского не прияша»21,— так характеризует псковский летописец поведение новгородских властей во время псковско-дерптской войны.

Более того, в 1465 г., когда отношения между Новгородом и Псковом обострились из-за стремления псковичей освободиться от суда новгородского владыки, новгородское правительство просило ливонского магистра об оказании помощи против псковичей, обещая со своей стороны помогать Ордену против них 22. По словам псковского летописца, новгородцы «съединишася с Немци, что новгородчом с единого с Немци на псковичь стати». Однако дело до войны не дошло. В результате переговоров конфликт удалось уладить, и в 1465 г. между Новгородом и Псковом был заключен мир 23.

Для характеристики позиции правительства Новгорода в последние годы его самостоятельности исключительный интерес представляет письмо ливонского магистра Вольтуса фон Геозе великому магистру от 13 августа 1471 г. Ливонский магистр сообщает, что недавно (очевидно, после Шелонской битвы, но еще до заключения Коростынского мира) 24 в Фел-лине были одно за другим два новгородских посольства, известивших о всех «притеснениях», которые новгородцы терпят от «московского короля» и псковичей. Они желали, чтобы мир между Ливонией с одной стороны и Новгородом и Пско

21 Там же, стр. 68.

22 Письмо ливонского магистра великому магистру от 13 августа 1471 г. (ШВ, Всі. XII, № 840, Э. 478).

23 П III Л, стр. 160—161.

24 Мир между правительством Ивана III и Новгородом был заключен 11 августа, но, очевидно, ливонский магистр в день написания письма великому магистру (13 августа) о нем еще не знал.

313

вом с другой, срок которого истекает через год (имеется в виду договор, заключенный в 1448 г. в Нарве на 25 лет), был бы продлен на десять лет, или сколько Орден захочет, при условии, однако, исключения из него Пскова. По словам магистра, новгородцы настоятельно просили отказать Пскову в мире и удержать (псковичей) дома, в то время как сами оми хотели достаточно подготовиться к войне с королем московским25. Таким образом, после Шелонского поражения новгородское правительство не думало отказываться от борьбы с московским князем и искало союза с Ливонским орденом, который военной угрозой должен был сковать псковичей и развязать Новгороду руки для продолжения войны.

В лице магистра Вольтуса фон Герзе правительство Новгорода встретило человека, охотно готового пойти навстречу его планам. Вольтус фон Герзе принадлежал к числу тех деятелей Ордена, которые являлись особенно рьяными сторонниками борьбы с Русью26. Еще в марте 1471 г. он присылал в Псков посольство с требованием уступить Ордену территорию у Красного городка — псковского пригорода, построенного в 1464 г.27; псковичи это требование отклонили. Теперь, в августе 1471 г., обращение новгородцев с просьбой о помощи давало магистру удобный повод для вмешательства в русские дела.

Свое отношение к просьбе новгородцев Вольтус фон Герзе выразил следующими словами: «Мы думаем, что для блага нашего Ордена и Ливонии не следует их оставлять без помощи, ибо, если Новгород будет покорен московским королем и псковичами и покорен таким образом, что московский король станет, да хранит бог от этого, неограниченным господином Новгорода, тогда... господину рижскому архиепископу, господину епископу дерптскому и нашему Ордену в Ливонии воды и земли, которые псковичи у нас отняли во время доброго мира и до сих пор удерживают за собой 28, не только никогда не возвратить, но нам следует ожидать все больших нападений и притеснений. Нам кажется также, что если они таким образом объединятся, то мы попадем в тяжелое поло

25 LUB, Bd. XII, № 840, S. 478—479.

26 Е. Seraphim. Geschichte Liv-, Est- und Kurlands von der «Auf-segelung» des Landes bis zur Einverleibung in das russische Reich. Bd. I. Reval, 1897, S. 271—272; подробнее см. О. Stavenhagen. Johann Wol-thus von Herse (1470—1471), Meister d. Deutschen Ordens zu Livland. «Mitteilungen aus dem Gebiete der Geschichte Liv-, Est- und Kurlands». Bd. XVII. Ripa, 1900. S. 1—96

27 П III Л, стр. 159.

28 Речь идет, очевидно, о территориях в районе Желачки и псковско-'<» Красного городка.

314

жение и должны будем с ними заключить мир по их воле и отказаться от всего, что псковичи отняли у нашего Ордена и других господ, или вести войну против всех них, что для нас будет очень тяжело» 29. Боязнь объединения русских земель под единой властью, стремление помешать этому объединению— вот те мотивы, которыми руководствовался ливонский магистр, излагая великому магистру свое мнение о необходимости оказания помощи Новгороду.

Но дать новгородцам сразу положительный ответ магистр счел нецелесообразным. В Новгород были отправлены его послы, которым надлежало получить от новгородских властей подтверждение их просьбы и предложить им прислать своих представителей на съезд на р. Нарову 8 сентября для окончательного решения вопроса. Магистр тем временем собирался обсудить предложение новгородцев с архиепископом рижским и епископами эзельским и дерптским, а также с рыцарством Гаррии и Вирландии. «Если новгородцы согласятся,— писал магистр,— подтвердить предложенные условия приложением печатей и крестоцелованием и если названные ливонские прелаты и рыцарство нашего Ордена в Гаррии и Вирландии их одобрят и посоветуют так поступить, то мы не сможем уклониться и начнется война». В заключение ливонский магистр просил великого магистра прислать помощь — 300—400 лошадей и сколько будет возможно пеших воинов30. Орден, таким образом, готовился к войне с Москвою и Псковом, чтобы помешать подчинению Новгорода великокняжеской власти. Так боязнь новгородского боярства потерять свои привилегии, с одной стороны, и страх Ордена перед усилением внешнеполитического могущества Руси, с другой, привели новгородское правительство и руководство Ордена к сближению, направленному против великого князя московского.

Однако до оформления новгородско-ливонского военного союза дело не дошло, так как 11 августа 1471 г. между Иваном III и новгородским правительством был подписан мирный договор, предрешивший по существу вхождение Новгорода в состав великого княжества Московского. Но весьма возможно, что между Новгородом и Орденом была достигнута договоренность о продлении действия Нарвского договора еще на десять лет и в то же время о невозобновлении по истечении срока этого договора мира между Псковом и Орденом, что должно было обеспечить тыл Новгорода на случай новом вражды с великим князем. Не случайно вплоть

29 ШЕ, В(1. XII, № 840, Б. 478—479.

30 1Ыс1ет.

315

до уничтожения новгородской самостоятельности не происходило никаких конфликтов между Новгородом и Орденом. Обращает на себя внимание и позиция, занятая новым ливонским магистром Бернгардом фон дер Борхом (1471 — 1481) по отношению к Пскову в 1472—1473 гг.

В эти годы в связи с истечением срока действия Нарвско-го договора между Орденом и Псковом происходили переговоры о заключении мира. Но на съезд, назначенный осенью 1472 г., магистр своих послов не прислал 31; в 1473 г. дважды происходили безрезультатные встречи между псковскими Г ливонскими послами. Когда, наконец, во время второй встречи посол ливонского магистра прямо заявил, что «князь мес-тер со Псковом и перемирье не емлет по срочных летах», псковичи отправили своего посла в Москву просить, «чтобы князь великой любо сам на конь уссел, любо сына послал за дом святыа Троица»32. Помощь от великого князя не замедлила явиться.

В ноябре 1473 г. в Псков приехал князь Данила Холм-ский, а с ним и военная помощь—рати из 22 городов: Ростова, Дмитрова, Мурома, Костромы и т. д. Псковичи совместно с войском великого князя думали предпринять поход на Ливонию. Но неожиданная оттепель помешала этому, а вскоре отпала и надобность в военных действиях против Ливонии. Решительное выступление великого князя московского в защиту Пскова заставило ливонские власти изменить свою позицию. 24 декабря 1473 г. в Псков прибыло дерптское посольство с предложением заключить пятилетнее перемирие, а в начале января 1477 г.— посольство от ливонского магистра для переговоров о заключении мира.

Мир между Псковом и Ливонским орденом был заключен 7 января сроком на 20 лет. Договорная грамота не сохранилась, и нам известны в передаче псковского летописца лишь те обязательства, которые принял на себя ливонский магистр: «яз князь местерь с воды и с земли сступаюся дому святыа Троица и всего Пскова, моих сусед, да и за то имаю-ся, что ми к вам во Псков из своие волости корчьмы, пива и меду не пущати да и путь ми псковскым послом и гостем держати чисто, а колода отложити по всей моей державе»33. Таким образом, Орден отказывался от притязаний на спорную территорию (очевидно, у псковского Красного городка, на которую Орден претендовал в 1471 г.), давал обязатель

31 П III Л., стр. 188-189.

32 Там же, стр. 192—194.

33 Там же. стр. 196.

316

ство не пускать в псковскую землю торговцев пивом и медом, гарантировал псковским послам и купцам беспрепятственный проезд через свои владения и обещал упразднить в своей земле «колоду» — вероятно, заставу, у которой с купцов взимались пошлины. Мир между Орденом и Псковом был заключен «опрече пискупа юрьевского и всех юрьевцов» 34, так как в это время Орден находился в распре с епископом дерпт-ским 35.

Действенное покровительство великого князя московского Пскову побудило дерптские власти отказаться от своего первоначального намерения ограничиться заключением пятилетнего перемирия. 13 января 1474 г. между Дерптским епископством и Псковом и Новгородом (к этому времени в Псков прибыли новгородские послы) был подписан мирный договор сроком на 30 лет36.

В введении к договору указывается, что Иван Васильевич, великий князь и царь всея Руси, прислал в Псков князя Данила Дмитриевича со многими князьями и боярами «боро-нити своее отъчыны Великого Новагорода и Пскова, обид своих поискати на немъцох, на юрьевцох, своих даней, и старых даней, своих залогов, и новгородских старый и псковъ-ских обид и старынъ». Таким образом, подчеркивается, что, посылая в Псков свои военные силы, Иван Васильевич имел в виду не только защиту Пскова, но и восстановление права великих князей на дань с Юрьева. Первая статья договора гарантировала соблюдение интересов русского населения в Дерпте: епископ дерптский и городские власти должны были «светыи божьи церкви у Юрьеве у Руском конъцы и рускии конец... держати чисто, по старыне и по крестному целованью, и ни обидити». Вторая статья обязывала епископа выплатить неуплаченную великому князю за восемь лет дань с Юрьева и подчеркивала право великого князя на эту дань. Третья статья гарантировала для новгородских послов и гостей «чистый путь» через Дерпт в другие города Ливонии. Следующие статьи касались порубежных вопросов: между Псковом и епископством Дерптским устанавливался старый рубеж; на Великом озере псковичи должны были ловить рыбу у своего берега, юрьевцы — у своего.

?-4 Там же.

35 Л. А. Арбузов. Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. СПб., 1912, сгр. 109.

36 ГВНП, № 78, стр. 133—136. Формально договор 1474 г. с Дерптским епископством был заключен Новгородом и Псковом. Но по существу это был псковско-дерптский договор, ибо почти все его содержание было посвящено урегулированию отношений между Псковом и Дерптским епископством.

317

Ряд статей договора касался вопросов торговли псковичей в Дерптском епископстве: псковичам гарантировался «чистый путь», а также право торговли всяким товаром в розницу или оптом—«на розницу продати добровольно или вместе»; воск, покупаемый у псковичей, жители Дерпта могли «колупати» только понемногу; в Дерпте псковские купцы могли вести торговлю и с рижанами, и с нарвцамн, и со всякими другими гостями. Со своей стороны Новгород и Псков гарантировали дерптцам беспрепятственный проезд и торговлю в своих владениях. Обе стороны соглашались отложить «колоду» и «гостинца от того не имати» — по-видимому, была достигнута договоренность об отмене таможенных пошлин.

Группа статей была посвящена вопросам судебным: если на границе случался какой-либо конфликт, то стороны трижды должны были просить «исправы»; если же ее все же не давали, то купцы и послы из-за этого не должны были подвергаться репрессиям. Каждая сторона должна была судить купцов другой стороны справедливо, как своих, без хитрости, по крестному целованию.

Специальная статья обязывала епископа дерптского не оказывать помощи Ордену против Пскова. Эта статья гласит: «А по князи мистре чесному бискупу юръевъскому, н посадником юръевъским, и всим юръевцом не пособляти против псковичъ, и людей своих не поддавати мистру на помочь, и беглецов из мистровы державы у юръевъскую державу не приймати, по крестъному целованью».

Если мы сравним договор 1474 г. с более ранними русско-ливонскими договорами, то должны будем констатировать существенные различия между ними. Во-первых, по договору 1474 г. впервые в истории русско-ливонских отношений один из членов Ливонской конфедерации — епископ дерпт-ский — брал на себя обязательство не оказывать помощи против русских Ордену — руководящей силе Ливонии, в то время как великий князь московский, именуемый в договоре «царем всея Руси», подчеркивал свое право «боронити свои отчины», Новгород и Псков. Уже эта статья свидетельствует об ослаблении позиции Ливонии, раздираемой внутренними противоречиями, и об усилении внешнеполитического могущества Руси.

Примечательно, что большая часть статей, касающихся вопросов торговли, была рассчитана на пребывание русских купцов в Ливонии и меньшая — на пребывание немецких купцов на Руси; это свидетельствует как о развитии торговли русских купцов в Ливонии, так и том большом значении, какое придавала этому вопросу великокняжеская власть.

318

Очень интересна для характеристики принципов, которые лежали в основе политики правительства Ивана III по отношению к Ливонии, статья о «Русском конце» и русских церквах в Дерпте. Дерпт — один из крупнейших городских центров Ливонии — в силу своего географического положения издавна вел оживленную торговлю с Русью. В Дерпт в большом количестве приезжали русские купцы, главным образом псковские37.

Здесь рано появились патрональные церкви русских купцов, причем в отличие от Ревеля и Риги, где имелось ПО одной русской церкви38, в Дерпте их было две: церковь св. Николая— псковская — и церковь св. Георгия — новгородская "*\ Русские церкви в Дерпте владели селами, расположенными, вероятно, в пригородной черте40. При церквах были также помещения (de woninge), в которых жили попы и дьяки41. Но русские купцы, приезжавшие в Дерпт, собственного подворья не имели.

Как размещались русские купцы в Дерпте, показывает отчет послов ливонских городов о переговорах с русскими в Нарве 2 февраля 1498 г. Когда во время переговоров речь зашла о положении русских в Дерпте, то представители Дерпта заявили следующее: «Дома и помещения (de huser und woninge), расположенные вокруг русских церквей в Дерпте, принадлежат горожанам Дерпта (oren borgeren). и никогда никто на них не имел права, кроме тех, кто записан в городской книге; если в прежние времена некоторые русские, которые были горожанами Дерпта (?), в них жили, то они арендовали эти дома у горожан Дерпта (van oren borgeren), потому что дома находились около русских церквей, и поэтому то место в их городе получило название Русского конца; равным образом и в Пскове Немецкий берег называ

37 Р. v. d. Osten-Sacke п. Der Hansehandel mit Pleskau bis zuMitte des XV. Jahrhunderts. «Beitr?ge zur russischen Geschichte Theodor Schiemann zum 60. Geburtstage...» hrsg. von O. H?tzsch. Berlin, 1907. S. 27—83.

38 Русская церковь св. Николая в Риге впервые упоминается в источниках в 1312 г., русская церковь в Ревеле — в 1371 г. Более чем вероятно, что в это время существовали уже русские церкви и в Дерпте. См С. v. Stern. Der Vorwand zum grossen Russenkriege 1558. Riga. 1936, S. 8.

39 Договор Новгорода с Ливонией от 1 сентября 1481 г. (АЗР, т. I, № 75, стр. 97); отчет послов ливонских городов о переговорах с русскими в Нарве 2 февраля 1498 г. (LUB, 2. Abt., Bd. I, № 647. S. 479).

40 Села русских церквей упоминаются в договоре 1481 г., а также а отчете о переговорах 2 февраля 1498 г. (см. АЗР, т. 1, № 75, стр. 97; LUB, 2. Abt.. Bd. I, № 647, S. 478).

41 Отчет о переговорах 2 февраля 1498 г. (LUB, 2. Abt., Bd. I. № 647. S 479).

319

ется немецким только по имени, но когда какой-нибудь немец туда приезжает, то он должен давать арендную плату тому, кому дома принадлежат»42. Приведенное место из отчета послов ливонских городов показывает, как размещались русские купцы в Дерпте. В нем также точно определяется, что Русский конец в Дерпте — это часть города, расположенная около русских церквей, в которой издавна останавливались русские купцы, снимавшие здесь для себя помещения у местных горожан 43.

Статья договора 1474 г., повторяющая аналогичную статью договора 1463 г., обязывает дерптского епископа и дерпт-ские городские власти .«держати чисто, по старыне» русские церкви и Русский конец. Очевидно, в этой статье речь шла о предоставлении русским купцам права беспрепятственно снимать помещения в Русском конце, о сохранности принадлежащего им, а также русским церквам имущества и о недопущении впредь конфликтов, возникавших ранее на почве различных нарушений в этой области 44.

Появление данной статьи в русско-ливонских договорах второй половины XV в. было связано с развитием русской торговли в Дерпте, с возрастанием числа русских купцов, посещавших Дерпт, и с необходимостью обеспечения их торговых, бытовых и религиозных интересов. Вместе с тем рассматриваемая статья как бы подчеркивала стремление великого князя выступать в роли защитника православной веры в Ливонии.

Этот аспект являлся отражением в дипломатической практике правительства идеи о русском великом князе как главе всего православного мира, идеи, еще не вылившейся в форму теории «Москва — третий Рим», но со времен Флорентийского собора и падения Константинополя приобретавшей на Руси все большую популярность.

Еще ярче характеризует принципы внешней политики правительства Ивана III статья о юрьевской дани, которую, со

42 LUB, 2. Abt., Bd. I, № 647, S. 479.

43 О том. что русские купцы снимали помещения в Дерпте у местных жителей, свидетельствует также отчет ганзейских послав о переговорах в Новгороде в 1436 г. (см. прим. 44). О топографии Русского конца cv. С. v. Stern. Der Vorwand..., S. 15.

44 В 1436 г. во время переговоров с ганзейскими послами новгородцы жаловались, что двое из них, а именно Юрий и Максим, которые в Дерпте с Гансом ван Лоон останавливались в одном доме, были там обворованы (LUB, Bd. IX, № 80, § 23). В 1455 г. новгородцы жаловались на повреждения церкви в Дерпте (HR, 2. Abt., Bd. IV, № 318), в 1461 г.—на то. что церкви были обстреляны и обворованы и совет Дерпта взял принадлежащее им золото и серебро (LUB, Bd. XII, № 80).

320

гласно прямому смыслу текста, дерптские епископы должны были уплачивать русским великим князьям.

Вопрос о происхождении юрьевской дани не ясен из-за отсутствия достаточных указаний источников45. С. М. Соловьев считал, что в основе юрьевской дани лежит обязательство уплачивать дань русским великим князьям, принятое дерптским епископством после поражения, которое войска князя Ярослава Всеволодовича нанесли немцам под Юрьевом в 1234 г.46

По мнению И. И. Юрьенса, специально исследовавшего вопрос о юрьевской дани, истоки ее следует искать в даннических отношениях к Пскову латышей Толовы, прослеживаемых по источникам еще в конце XIII в. и затем перешедших на дерптского епископа, как наиболее слабого члена Ливонской конфедерации47. Последний исследователь вопроса — К. Штерн — полагал, что Иван III для требования юрьевской дани использовал существовавшее исстари соглашение между дерптским ратом (советом) и Псковом, по которому рат должен был ежегодно передавать русским церквам определенную денежную сумму, собираемую в виде налога с русского населения Дерпта; эту сумму, шедшую на содержание русских церквей, Иван III в соответствии с формирующейся теорией «Москва — третий Рим» превратил в дань, которую епископ дерптский должен был уплачивать великому князю русскому48.

Не вдаваясь в разбор существующих мнений и выяснение вопроса о происхождении юрьевской дани, попытаемся лишь ответить на один вопрос: имелись ли в более ранних псков-ско-дерптских договорах, до нас не дошедших, статьи о Русском конце и юрьевской дани 49 или же эти статьи были впервые сформулированы в договоре 1463 г. и затем повторены в договоре 1474 г.? В какой-то степени ответить на этот вопрос, важный для понимания политики Ивана III в отношении Ливонии, позволяет анализ текста рассматриваемых статей.

45 О юрьевской дани см. также статью И. П. Шаскольского, опубликованную в настоящем сборнике (Ред.).

46 С. М. Соловьев. История России с древнейших времен, кн. II, г. 3. М., 1960, стр. 127.

47 И. И. Юрьенс. Вопрос о ливонской дани. «Варшавские университетские известия», 1913, № 6, стр. I—8; № 7, стр. 9—16; № 8, стр. 17—32: № 9, стр. 33—57.

48 С. v. Stern. Der Vorwand..., S. 6—10.

49 В договорах Новгорода и Пскова с Орденом эти статьи отсутствуют. Следовательно, они могли быть только в более ранних псковско-дерптских договорах, которые действительно заключались (например в 1448 г.). но до наших дней не сохранились.

21 Международные связи России 321

Договор 1463 г. Договор 1474 г.

Тогда же и о послине Што оветый божьи церкви у Юрьеве у Рус-великих княжеи, что в ком конъцы и рускии конец, а то честному Юрьеве, а то пискупу ве- бискупу юръевъскому, и посадником юръ-ликому князю давати по евъским, и всем юръевъцом держати чисто, по старине; а что Русский старыне и по крестному целованью, и ни оби-конець и святыа церкви, дити. А дани благоверных великих князей рус-а то им держать по ста- ких, царей, старый залоги, а то чесному бис-рине и по старым грамо- купу юръевъскому за осм лет отъдати в тот там, а не обидеть5". час, по крестъному целованью; а сего вереме-

ни, благоверным великим князем руским царем на чесном бискупе юръевъском дань своя имати, по старыне, по тому крестному целованью 51.

В договоре 1463 г. статья о Русском конце и русских церквах кончается ссылкой на «старину» и «старые грамоты». Получается, что в более ранних договорных грамотах уже имелась аналогичная статья. Но текст псковско-дерптского договора 1463 г. не сохранился; его содержание кратко изложено в псковской третьей летописи, представляющей собой, как установил А. Н. Насонов, летописный свод, возникший в 1567 г.52 Поэтому при решении вопроса о происхождении интересующей нас статьи следует руководствоваться не столько изложением договора 1463 г., имеющимся в псковской третьей летописи, сколько текстом договора 1474 г., непосредственно передающим формуляр русско-ливонских договоров того времени.

Договор 1474 г. обязывает дерптские власти русские церкви и Русский конец в Дерпте держать «по старыне и по крестному целованью». В этой формуле для обоснования рассматриваемой статьи используется, с одной стороны, «старина», т. е. обычное право, исстари существующие нормы, не зафиксированные, однако, в договорных грамотах, а с другой — «крестное целование», т. е. нормы договорных грамот, причем формула не уточняет, какое крестное целование имеется в виду. Чтобы уточнить этот вопрос, обратимся к тексту статьи о юпьевской дани.

Первая часть статьи предписывает епископу дерптскому просроченную за восемь лет дань выплатить великому князю «по крестному целованию». Вторая часть устанавливает, что впредь («сего веремени») великим князьям взимать дань с дерптского епископа «по старине, по тому крестному целованию». О каком крестном, целовании здесь идет речь? Естественно, что не о настоящем (договоре 1474 г.), ибо тогда была

50 П Ш Л, стр. 155-156. « ГВНП, № 78, стр. 133. 52 П I Л, стр. XII.

322

бы употреблена обычная для русско-немецких договоров формула «по сей грамоте», «по сему крестоцелованию»53; речь идет и не о старых договорных грамотах вообще — в таких случаях в договорах употребляется формула «по старому крестоцелованию» или просто «по крестоцелованию»54. Наличие указательного местоимения «то» позволяет заключить, что в данном случае имеется в виду одно определенное крестоцелование, которое непосредственно предшествовало договору 1474 г. и было поэтому хорошо известно современникам; отсюда употребление формулы «то крестоцелование». Таким крестоцелованием был, вероятно, договор 1463 г.

В аналогичных же статьях договора 1463 г., как он передан псковской третьей летописью, ссылок на крестное целование нет. Ссылка на «старые грамоты», имеющаяся в летописи при изложении статьи о юрьевской дани, представляет собой позднейшую вставку, ибо если бы эта ссылка действительно имелась в тексте договора 1463 г., то русская сторона при подписании договора 1474 г. не преминула бы включить ее и текст этого договора. Ссылка на «старые грамоты» была, очевидно, добавлена в летопись в середине XVI в. в связи с тем большим значением, какое приобрел вопрос о юрьевской дани в дипломатической истории Ливонской войны.

В результате произведенного нами текстологического анализа можно сделать следующие выводы: 1) в договоре 1474 г. статьи о Русском конце и юрьевской дани обосновываются ссылкой на «старину» и «крестное целование», причем под крестным целованием подразумевается договор 1463 г.; 2) в договоре 1463 г. имелись ссылки только на «старину»; вероятно, в более ранних псковско-дерптских договорах статьи о дани и Русском конце отсутствовали.

Великий князь для обоснования этих статей в договоре 1463 г. использовал «старину» — какие-то неясные для нас отношения, существовавшие ранее между епископством Дерпт-ским и Псковом (или великими князьями), связанные с уплатой епископом денежной суммы. Эти отношения Иван III трактовал как пошлину великих князей русских, которую должны были уплачивать им дерптские епископы. В основе такой трактовки лежало стремление великокняжеской власти рассматривать Ливонию как свою древнюю отчину, лишь временно попавшую под иноземную власть.

В 1478 г. объединительная политика правительства Ивана III достигла кульминационного пункта — Новгород Великий с его колониями вошел в состав Московского великого

53 ГВНП, стр. 112, 119, 152 и др. 64 Там же, стр. Ш, 119, 152 и др.

323

21*

княжества. Успехи Русского государства активизировали его противников, в первую очередь Ливонский орден и Казанское ханство. Зимой 1477/78 г. во время пребывания великого князя в Новгороде им было получено сообщение из Пскова, что немцы «хотят изгонити Псков». Великий князь разрешил идти против немцев «охочим людям» из числа своих «воез», которые и совершили успешный набег на Ливонию. В это же время казанские татары вторглись в Вятку55. Но враждебные действия Ливонского ордена, как и казанских татар в 1477—1478 гг., были лишь небольшими эпизодами56.

'? Серьезное положение на русско-ливонской границе создалось зимою 1479/80 г. Из переписки ливонских городов и орденских чинов явствует, что в Ливонии с лета 1479 г. происходили военные приготовления против русских. В письмах к Ревелю от 13 и 17 августа совет Дерпта спрашивал, как при-

(' влечь ганзейских купцов, находящихся в Ливонии, к участию в воине против русских, сообщал о предложении магистра прислать к Чудскому озеру представителей для обсуждения военных вопросов, просил о присылке людей, умеющих строить корабли и управлять ими 57. Нарва в ноябре 1479 г. также просила Ревель побудить ганзейских купцов оказать помощь против русских58. И, наконец, ливонский магистр обратился к ганзейским городам со специальным "письмом, в котором 'просил о помощи59. Одновременно с военными приготовлениями в 1479 г. были задержаны магистром псковские гости; несколько позже, осенью, псковские купцы в Дерпте были посажены в погреб. Узнав об этом, псковичи поступили так же у себя с немецкими купцами60. Инциденты с торговыми людьми еще более обострили напряженность положения.

Ливонские города и магистр мотивировали свои военные приготовления угрозой нападения со стороны великого князя московского. Так, Нарва в письме к Ревелю от 29 ноября сообщала, что от «тайных друзей» Ордена в Новгороде и Пскове получено известие о прибытии в Новгород великого князя, собиравшегося вторгнуться в Швецию или Ливонию61. Однако, по сведениям В. Н. Татищева, Иван III умышленно известил новгородцев, что собирается идти на немцев; на самом же деле он прибыл в Новгород для борьбы с боярскими оппозиционными элементами, недовольными подчинением

55 ПСРЛ, т. VI, стр. 220—221.

56 К. В. Базилевич. Указ. соч., стр. 124.

57 HR, 3. Abt., Bd. I, № 266.

58 Ibid., № 267, 268.

59 Письма ливонского магистра Ревелю* от 4 и 29 декабря 1479 г. (ibid., № 269, 270).

60 П I Л, стр. 76.

61 HR, 3. Abt., Bd. I, № 268.

324

Москве и тяютевшими к Литве62. Можно думать, что сведения Татищева являются правильными. Это подтверждается, во-первых, результатом похода Ивана III (19 января архиепископ Феофил был арестован и отправлен в Москву) и, во-вторых, сообщением Воскресенской летописи о вине владыки: «...не хотяше бо той владыка, чтобы Новъгород был за великим князем, но за королем или за иным государем»; к этому добавлено, что Феофил был недоволен конфискацией церковных и монастырских земель, произведенной московскими властями в Новгороде63.

Таким образом, в Новгороде в конце 1479 г. существовала оппозиция великокняжеской власти, нити которой, возможно, тянулись к удельно-княжеской среде. Во всяком случае уже в начале 1480 г. произошло открытое выступление против Ивана III его братьев. Находились ли военные приготовления Ливонии против Руси в прямой связи с готовящимся выступлением оппозиционных великокняжеской власти элементов, мы не знаем. Но несомненно, что оппозиция в Новгороде поддерживала связь с Орденом и информировала его «тайных друзей» о положении дел на Руси. Внутриполитические осложнения на Руси создавали благоприятные условия для выступления Ордена. Речь шла не о назревании обычного в истории русско-ливонских отношений порубежного конфликта, а о подготовке Орденом «большой^ вдщш^чэш^1в_Еу?и. Об этом свидетельствует и позднейшее сообщение Руссова. По словам Руссова, магистр Бернгард фон дер Борх «собрал такую силу народа против русского, какой никогда не собирал ни один магистр ни до него, ни после...»64. Военные действия Орден начал в новогоднюю ночь,.Д480 г., когда отряд под командованием ма-риенбургского комтура вторгся в Псковскую землю, захватил и сжег Псковский Вышгородок65. Через три недели немцы повторили набег; на этот раз они подошли к Гдову и обстреляли его из пушек. Псковичи отправили послов в Новгород к

62 В. Н. Татищев. История Российская, кн. 5. М., 1848, стр. 79.

63 ПСРЛ, т. VIII, стр. 204; другие русские летописи о походе Ивана 111 •на Новгород осенью 1479 г. сообщают лишь, что 26 октября великий князь «юшел на Новгород «миром» (ПСРЛ, т. XII, стр. 197; т. XXV, стр. 326); Новгородская четвертая летопись добавляет, что Иван III стоял а Славне 9 недель (ПСРЛ, т. IV, ч. 1, вып. 2, Л., 1925, стр. 457). К. В. Ьазилевич высказал предположение, что формула о походе «миром» имела официальный характер и из разрядных книг, где она также встречается, попала з летопись (К. В. Б а з и л е в и ч. Указ. соч., стр. 125, прим. 1).

64 «Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края», т. II. Рига, 1879, стр. 287—288.

tiS Письмо ливонского магистра Ревелю от 7 января 1480 г. (HR, 3. Abt., Bd. I. № 272; П I Л, стр. 76; П III Л, стр. 218—219).

325

великому князю с просьбой о помощи. Великий князь прислал в Псков своего воеводу со значительными военными силами. Совместно с великокняжеским войском псковичи совершили поход в Дерптское епископство: на реке Эмайыги они взяли «костер (от Castrum — крепость, башня) немецкий», затем подошли к Дерпту и в течение трех суток осаждали его, но взять не смогли. Вскоре после возвращения псковского войска великокняжеский воевода уехал в Москву. Услышав об этом, немцы во главе с магистром совершили вторжение в Псковскую землю: они осадили (неудачно) Изборск, а затем направились вдоль озера, «жгучи и паляче Псковскую волость». Навстречу немецкому войску выступило псковское. Сражение произошло на озере в Пецкой губе (очевидно, на льду). Летописец описывает его следующим образом: «Еретошася в Пецкой губе на озере псковская сила с немецкою силою, и ударишася сторожовыи псковской с немецким сторожовым полком, а большая рать устояла псковская и немецкая, и по-ехаша псковичи ко Пскову, а немцы прочь побегоша». По-видимому, сражение закончилось безрезультатно. Спустя некоторое время немцы вновь вторглись в псковские владения и сожгли Островцы и городок Кобылий66.

Несмотря на разорение пограничных псковских волостей и сожжение нескольких городов, Ордену не удалось достигнуть сколько-нибудь значительных успехов. Это побуждало магистра к энергичным поискам помощи извне. В марте 1480 г. послы ливонских городов от имени магистра просили рат Данцига о помощи, но получили отказ67. В апреле ливонские послы передали представителям вендских городов, собравшихся на съезд в Любеке, просьбу магистра о присылке 2 тыс. вооруженных воинов с полным обеспечением, а также о том, чтобы ганзейские купцы, находящиеся в Ливонии, оказали ему помощь в войне против русских лошадьми, оружием и т. д. В присылке людских подкреплений вендские города отказали. Была отклонена и просьба о военной помощи ганзейских купцов, находящихся в Ливонии. Но зато было принято решение о взимании для нужд войны с русскими с товаров вендских городов, привозимых в Ригу и Ревель, в течение пяти лет особого налога в размере 1% их стоимости68. Вендские города, являвшиеся руководителями Ганзейского союза, активно поддержали Орден в его борьбе с

66 П I Л, стр. 7—77.

67 Отчет ливонских послов о .переговорах с Данцигом (HR, 3. Abt., Bd. І, № 276).

68 Отчет ливонских послов о 'Переговорах с вендскими городами (ibid.. № 277).

326

Русским государством, ибо усиление последнего означало угро- / зу -привилегиям ганзейцев в Новгороде.

Летом 1480 г. военная активность Ордена достигла наибольшей степени. Воспользовавшись тем, что великий князь был отвлечен борьбой с Золотой Ордой (в августе войска Ахмата подходили к Угре), Орден бросил против Пскова крупные силы. 18 августа магистр «с немцы и со всею землею» осадил Изборск. Не взяв его, орденское войско направилось к Пскову. 20 августа немцы подошли к Пскову и расположились станом на Завелицком поле. Спустя несколько дней к военным силам Ордена присоединились дерптские отряды, прибывшие на 23 боевых шнеках. Опасность была настолько велика, что псковичи сами сожгли Завеличье. Немцы из пушек обстреливали Запсковье и пытались переправиться туда на шнеках. Для Пскова наступило «притужно время вельми». Но псковичи сумели отбить все приступы, и немцы отошли «не учинив ничего же» 69.

Неудача немцев под Псковом летом 1480 г. не предопределяла еще исхода войны. Перелом в ходе русско-ливонской войны произошел лишь в начале .1481 г., когда великий князь, покончив с угрозой татарского нашествия и примирившись с братьями, получил возможность двинуть против Ливонии крупные силы. По велению великого князя 16 января в Псков прибыли новгородские наместники с новгородским войском, а 11 февраля приехали московские воеводы с московскими ратями, численность которых псковский летописец исчисляет в 20 тыс. человек. Соединенное войско Пскова, Новгорода и великого князя вступило в Ливонию и в течение четырех недель воевало в землях Ордена и епископства Дерптского. Были взяты два значительных города — Каркус и Феллин 70. Поход, предпринятый объединенными русскими силами, возымел свое действие. _В Новгород прибыли немецкие послы с просьбой о мире, который был заключен"! сентября 1481 г\

Услышав о прибытии в Новгород немецких послов, псковичи поспешили отправить туда своих послов, заключивших с ливонскими представителями отдельный от Новгорода мир на десять лет. Условия этого мира неизвестны, так как грамота не сохранилась. Но из лаконичного сообщения псковского летописца о том, что псковичи «мир потвердиша на 10 лет, в Данильев мир»71, следует, что мир, заключенный псковичами с немцами в Новгороде в 1481 г., повторял условия договора 1474 г.

69 П I Л, стр. 78.

70 Там же, стр. 79.

71 Там же.

327

Грамота о мире между Новгородом и Ливонией от 1 сен-тября И81 г. сохранилась. В грамоте указывается, что «...конь-чали перемирье с великих князей наместники новгородскими, от Семеня дня до Семеня дня, на десять лет, за всю Новгородскую державу, а послы мистровы немецкий за Немецкую землю, за всю мистрову державу, и за арцыбискупа Ризского, и за бискупа Юрьевъского, и за бискупа Островъского и за бискупа Курьского и за бискупа Колываньского...»72. Таким образом, формально мир был заключен между Новгородом с опной стоншиы 73 иЧзсеїі Ливонской конфедерацией — с другой. Но фактически это был договор единого Русского государства, частью которого являлся теперь Новгород.

В первых статьях договора указывалось, что 25 декабря 1481 г. на р. Нарове между обеими сторонами должен состояться съезд для разбора различных «обидных дел», преимущественно, как это следует из содержания названных статей, случаев насилий над русскими купцами в Ливонщг, если на этом съезде «не лучитьца управы дати на обе половины» по каким-нибудь делам, тогда должны быть созваны новые съезды. Всего намечались в течение двух лет три съезда. Если же на третьем съезде не будет дана управа с обеих сторон, «ино тое перемирье не в перемирье», т. е. заключенный в 1481 г договор становился недействительным. Следующие статьи касались порубежных вопросов. Граница между Новгородом и Ливонией подтверждалась старая: «с Чучского озера стержнем Норовы реки в Солоное море». Повторялась имевшаяся уже в договоре 1448 г. формула о запрещении каких-либо нарушений границы: люди одной стороны не должны были вступать на территорию другой стороны и там «ни пожень не косити, ни земли не орати, ни леса не сечи, ни воды не ловити, знати комуждо своя половина, по крестному целованью»74.

Дальнейшие статьи посвящены вопросам, связанным с пребыванием новгородских купцов в Ливонии. Некоторые из этих статей являются обычными для новгородско-ливонских договоров: таковы статьи, содержащие гарантию беспрепятственного проезда («чистого пути») новгородских купцов и послов по Ливонии и предоставление новгородским купцам

72 АЗР, т. I, № 75, стр. 95.

73 После включения Новгорода в состав Русского централизованного государства Новгород в области внешней политики формально сохранял следы былой самостоятельности. Соседние с Новгородом государства заключали договоры не непосредственно с великим князем, а с наместником великого ««язя в Новгороде и с новгородскими боярами «по воле великого князя».

74 АЗР, т. I, № 75, стр. 96; ср. аналогичные статьи в договоре 1448 г (ГВНП, № 73. стр. 120-12П.

328

права торговать в Ливонии всеми товарами «без вывета»75. Повторяются имеющиеся уже в договоре 1448 г. статьи, содержащие обязательство ливонских властей блюсти новгородца как своего «немчина» и взаимно не порубать новгородцев и псковичей из-за их дел, а также статья со взаимным обязательством ливонских и новгородских властей «посла и гостя не порубати» из-за порубежных конфликтов76.

Но многие статьи, регулирующие условия торговли и пребывания новгородских купцов в Ливонии, являются^ новыми. гТ первую очередь это относится к статьям, касающимся" торговли новгородцев в Нарве77. Там новгородцы не должны уплачивать никаких пошлин_в случае, если торговые сделки между немцами й русскими производятся на реке без выгрузки товаров на берег; соответствующая статья гласит: «А торгует новгородец з немчыном на Ругодиве, а будет товар въ немчына в бусе: и новгородцу той товар в немчына добро-волно взяти из бусы через край в лодью, а от того ругодив-цом кун не имати». Новгородцы освобождались также от уплаты пошлин при перегрузке своих товаров в Нарве на телеги для отправки их в другие города Ливонии. Весы и весовые, единицы для взвешивания воска в,сНар.ве..должны были быть приведены всоответствие с новгородскими. Весовщикам при взвешивании запрещалось «колупать» у новгородцев воск — немного «колупать» можно было только покупателю78.

В связи с имевшими место злоупотреблениями ливонских властей при вывозе новгородцами лошадей из Ливонии 79 подтверждались соответствующие статьи договора 1448 г.80, а также специально для устранения злоупотреблений добавлялось: «А который новгородец купчына конь купит у мистро-вой державе и в бискупьих городех, а приведет того коня судьи объявити: иио судьи того коня у новгородского купца силно не отнимати, а денег не наметывати»81. Здесь речь идет о пресечении произвола со стороны нарвского фогта («судьи»), которому новгородцы должны были предъявлять лошадей при вывозе их на Русь.

75 АЗР, т. 1, № 75, стр. 96; ср. договоры 1421 г. и 1448 г. (ГВНП, Я» 60, стр. 99 и № 73, стр. 121—122).

7В АЗР, т. 1, № 75, стр. 96—97; ср. договор 1448 г. (ГВНП, № 73, стр. 122).

77 АЗР, г. 1, № 75, стр. 96—97.

78 Эта статья имелась уже в договоре 1448 г. См. ГВНП, № 73, стр. 122.

79 См. жалобы 1461 г. новгородцев на насилия над их купцами в Ливонии (ШВ, Ва\ XII, № 80, Б. 5, 9).

80 В договоре 1481 г. эти статьи сформулированы несколько иначе, чем в договоре 1448 г. Ср. АЗР, т. 1, № 75, стр. 97; ГВНП, № 73, стр. 122—123.

81 АЗР, т. 1, № 75, стр. 97.

329

Внимание великокняжеской власти к Нарве не случайно. Нарва занимала особое место в русской внешней торговле. Она не была членом Ганзейского союза, и поэтому во время ганзейских запретов при ее посредстве поступали на Русь иноземные товары. Вместе с тем благодаря своему положению на судоходной реке Нарове она являлась для русских ближайшим портовым городом, где они встречались с приезжавшими иностранными купцами. Иван III оценил значение Нарвы и стремился создать наиболее благоприятные условия для русских купцов, посещавших этот город.

Ряд статей договора имел целью обеспечение личных прав и личной безопасности русских, находящихся в Ливонии. Такова, например, статья о наказании за повреждение бород (у виновного немца отсекалась рука) 82. Интересы русских, находящихся в Дерпте, обеспечивались специальной статьей, обязывающей дерптского епископа и дерптские городские власти «церкви божий святого Николы и святого Георгия очистити, и Рускии конец и села тых церквей очистити, по крестному целованью, по старыне»83. Значение этой статьи, впервые сформулированной в сепаратных псковско-дерптских договорах 1463 и 1474 гг., усиливалось благодаря включению ее в русско-ливонский договор, ибо, хотя статья содержала одностороннее обязательство .де_рптск,их властей, ответственность за ее выполнение падала теперь на Орден и других членов Ливонской конфедерации, от имени которых был заключен договор 1481 г.

Таково содержание статей договора, посвященных вопросам торговли и пребывания русских купцов в Ливонии.

Гораздо меньшее число статей посвящено пребыванию немецких купцов в Новгороде. Таких статей в договоре 1481 г. всего три. Две из них содержат обычную гарантию беспрепятственного проезда и свободы торговли в Новгородской земле для немецких послов и купцов и обязательство новгородских властей «блюсти немчина как своего новгородца»84. Третья статья — новая — запрещает немецким купцам торговлю пивом и занятие корчмою в Новгороде и его пригородах 851

Основное внимание в договоре уделено вопросам торговли русских в Ливонии. Об этом свидетельствует не только коли

82 АЗР, т. 1, № 75, стр. 97.

83 Там же.

84 Там же; ср. договор 1448 г. (ГВНП, № 73, стр. 121—122).

85 Эта статья является новой для договоров Новгорода с Ливонией, но в псковско-дерптском договоре 1474 г. она уже имеется (см. ГВНП, № 78, стр. 134).

330

чественное соотношение статей, посвященных торговле русских в Ливонии (11 статей) и немцев в Новгороде (3 статьи;, но и их содержание. Статьи, трактующие о пребывании немцев в Новгороде, помимо обычной общей гарантии «чистого пути» и свободы торговли, содержат запрещение немцам вести в Новгороде розничную торговлю алкогольными напитками.

В то же время статьи, касающиеся пребывания русских купцов в Ливонии, помимо общей гарантии беспрепятственного проезда и свободы торговли, включают ряд конкретных обязательств ливонских властей, имевших целью создание для русских реальной гарантии личной и имущественной безопасности, а также предоставление им льготных условий торговли. Договор 1481 г. по своему содержанию отвечал в первую очередь интересам русской стороны.

Влияние русской стороны сказывается и в оформлении договора. Если прежние новгородско-ливонские договоры начинались с формулы, гласившей: «Се приехаша послови не-мечкыи въ Великий Новъгород... и взяша перемирье...»86, то договор 1481 г. начинается с обычной для дипломатических документов, вышедших из канцелярии великого князя, формулы о том, что «по божьей воли и по великих государей веленью царей русских. ...се приехаша в великих князей отчину, в Великий Новгород.... послове немецкий.... и добиша челом... и коньчали перемирье...»87. Изменение формуляра договора не было простой формальностью. Оно являлось показателем происшедшего в результате создания Русского централизованного государства изменения в соотношении сил между Русью и Ливонией 88.

80-ые годы_ХУ_д. были временем относительного затишья в русско-ливонских отношениях. Несмотря на успехи, достигнутые великокняжеской властью (присоединение Новгорода, ликвидация татарского ига) правительство Ивана III не имело возможности активизировать свою ливонскую политику, так как его внимание продолжали поглощать русские и восточные дела: вне рамок Русского государства оставалась Тверь, присоединенная лишь в 1485 г., враждебно вела себя

86 Ср., например, договор о пятилетнем перемирии 1448 г. (ГВНП, № 72, стр. 118).

87 АЗР, т. I, № 75, стр. 95. Формула «добиша челом» имеется в псков-ско-дерптском договоре 1474 г., но без начальной части — «по божьей воли и по великих государей веленью...» (см. ГВНП, № 78, стр. 133).

88 Формула о челобитье воспринималась ливонскими представителями как выражение неравенства договаривающихся сторон. Это, в частности, сказалось во время переговоров о заключении договора 1493 г., когда Орлей всячески домогался ее устранения.

331

Казань, поставленная на положение вассального государства только в результате похода русских войск в 1487 г. Орден, также занятый в этот период внутренними делами — борьбой с рижским архиепископом и городом Ригой (1481—1491 гг.)89, не мог предпринимать активных действий против Руси. Поэтому в 80-х годах (точнее после 1481 г.) никаких крупных конфликтов на русско-ливонской границе не происходило, хотя новый ливонский магистр Иоганн Фрайтаг неоднократно жаловался на опасность, грозящую со стороны русских.

Эти жалобы были рассчитаны главным образом на то, чтобы в споре Ордена с Ригою склонить Ганзу на сторону Ордена, ибо магистр усиленно подчеркивал, что борьба Риги за независимость от Ордена может быть использована русскими для нападения на Ливонию90.

В 1481 —1483 гг. в соответствии с новгородско-ливонским договором 1481 г. для разбора «обидных дел», касающихся преимущественно ограбления русских купцов в Ливонии, в Нарве созывались съезды русских и ливонских представителей. Последний из трех предусмотренных договором съездов91— съезд в Нарве осенью 1483 г.— подтвердил перемирие еще на два года. Затем перемирие подтверждалось съезпами в 1485, 1487 и 1489 гг., каждый раз на два года 92.

Внимание великокняжеской власти в этот период продолжали занимать вопросы русской торговли в Ливонии. В 1487 г., когда в Новгороде велись переговоры о заключении договора с Ганзой, русская сторона потребовала включения в договор ряда статей, касающихся торговли и пребывания русских в Ливонии: о торговле новгородских купцов в Нарве, о вывозе лошадей из Ливонии, о Русском конце в Дерпте и т. д.

Большинство этих статей повторяло аналогичные статьи новгородско-ливонского договора ]481 г., имевшие целью создание благоприятных условий для русской торговли. Но, не довольствуясь обязательствами, полученными в этом вопросе от Ордена по договору 1481 г., Иван III хотел получить их также и от Ганзы. поскольку наиболее крупные ливонские города являлись членами Ганзейского союза. Немецкие представители на принятие этих требований не согласились, ибо одно из направлений политики Ганзы по отношению к Руси

89 Л. А. А р б уз о в. Указ. соч., стр. 111—113.

90 Переписка орденских чи<нов и ганзейских городов, относящаяся к 1482-87 гг. (HR, 3. Abt., Bd. I, № 387, 463, 464, 481, 490, 526, 530, 532 602, 603; Bd. II, № 164, § 46—47).

91 АЗР, т. I, № 75, стр. 95—96.

92 Н. С os ас k. Livland und Russland zur Zeit des Ordensmeister* Johann Freitag. HGBII, Bd. XXVIII, 1923, S. 20—21, 33, 56.

332

заключалось в том, чтобы препятствовать развитию заграничной торговли русских купцов93.

В 1491 г., когда истекал срок последнего подтверждения перемирия с Ливонией, а также срок заключенного в 1481 г. на 10 лет договора, в Москву для переговоров с великим князем прибыл посол магистра94. Однако переговоры натолкнулись на неожиданные для ливонской стороны трудности из-за требований великого князя. 6 октября 1491 г. ливонский магистр писал Ревелю, что великий князь потребовал включения в договор нескольких новых условий, одно из которых касается церкви и дома новгородцев в Ревеле95. Немецкая сторона не соглашалась на принятие этих условий, и переговоры затянулись. Договор был заключен лишь в 1493 г.

По-видимому, осенью 1491 г. между русскими и ливонскими представителями была, все же достигнута какая-то договоренность о продлении перемирия. На эту мысль наводит письмо Нарвы Ревелю от 12 ноября 1491 г. В письме сообщается, что прибывшие в Нарву послы великого князя и его наместника в Новгороде обратились к рату и фогту Нарвы с вопросом, будет ли Нарва соблюдать крестоцелование, заключенное с Ливонией. Фогт и рат Нарвы ответили утвердительно и по желанию русских ударили с ними по рукам ь знак гарантии того, что они могут со своими товарами свободно приезжать и уезжать по крестоцелованию 96. Обращение великокняжеских послов к Нарве является результатом постоянного внимания правительства Ивана III к вопросам русской торговли в Нарве, которое ярко сказалось уже в договоре 1481 г.

В происходивших в последующее время переговорах о заключении русско-ливонского мирного договора камнем преткновения продолжал оставаться вопрос о русских церквах в ливонских городах и, в частности, в Ревеле. Русские власти были недовольны состоянием своей церкви в Ревеле и дома при ней, в котором купцы хранили свои товары и напитки. Великий князь требовал включения в договор с Ливонией обязательства ливонских властей русскую церковь в Ревеле и дом при ней держать «по старине», причем этим статьям

93 Н. А. Казакова. Из истории торговой политики Русского централизованного государства XV в. «Исторические записки», кн. 47, 1954, стр. 272—276.

94 ПСРЛ, т. VIII, стр. 221; т. XII, стр. 228.

95 H. H i 1 d е b г а п d. Bericht ?ber die im Reval'schen Ratsarchiv f?r die russisch-livl?ndischen Wechselbeziehungen im 15. und 16. Jahrhundert ausgef?hrten Untersuchungen «M?langes russes, tir?s du bulletin historico-phi'lologique de l'Acad?mie imp?riale des sciences de St. P?tersbourg», t. IV. SPb., 1872, p. 762—763, № 366.

96 HUB, Bd. XI, 1916, № 509.

333

он придавал столь важное значение, что не соглашался заключать без них договор97.

Ревель играл важную роль в европейской торговле Руси. Он являлся одним из портов, в котором, согласно ганзейским правилам, должна была происходить перегрузка товаров, предназначавшихся для провоза дальше, в Россию98; сюда привозили свои товары и купцы-неганзейцы. Все это привлекало в Ревель русских купцов, преимущественно из Новгорода, и в XV в. Ревель наряду с Дерптом и Нарвой стал важным центром русской торговли в Ливонии. Но если интересы русской торговли в Дерпте обеспечивались псковско-дерптскими договорами 1463 и 1474 г.,.если вопросы торговли русских в Нарве занимали большое место в договоре 1481 г., то интересы русских купов в Ревеле в русско-ливонских договорах отражения еще не нашли. Отсюда — стремление великого князя включить в договор 1493 г. статьи, о которых идет речь. г"

Чтобы покончить с неопределенностью, царившей в русско-ливонских отношениях, и склонить великого князя к заключению твердого мира, Орден сделал попытку использовать авторитет императора 99. Георг фон Турн, посол Максимилиана, ведший переговоры в Москве зимою 1491/92 г., передал великому князю просьбу Максимилиана принять «в свое соблюденье» магистров прусского и ливонского. Из пег реговоров Георга фон Турна с дьяком великого князя Федором Курицыным можно установить конкретные пожелания Ордена в отношении предполагавшегося договора: I) вести переговоры не с наместниками великого князя в Новгороде, а непосредственно с великокняжескими послами; 2) не включать в договор формулы о «челобитье»; 3) не включать также статей о русских «церквах и палатах» в Дерпте и Ревеле, так как «магистръ... в техъ городехъ не волен»100. Таким образом, при посредстве посольства императора Орден попытался добиться не только отклонения вновь проектируемых статей, но и исключения некоторых формул и статей, имевшихся уже в договоре 1481 г. Эта попытка успеха не имела; не вступая в обсуждение условий договора, Федор Курицын

97 Письмо Ревеля ливонскому магистру от декабря 1491 г. и письмо ливонского магистра Ревелю от мая-июня 1492 г. (ibid., № 525, 582).

98 Это правило ганзейцы не всегда соблюдали.

99 Первый раз от имени императора за Орден ходатайствовал Николай Поппель; в 1488 г., будучи в Москве в качестве посла императора, он просил, чтобы Псков отступил от земли и воды Ливонского ордена, которую держит за собой. Великий князь приказал ответить, что Псков держит свои земли «по старине» («Памятники дипломатических сношений древней России с державами иностранными», ч. 1. СПб., 1851, стб. 9—10)

100 Там же, стб. 81.

334

передал от имени великого князя, что если магистр, архиепископ и епископы желают заключить договор, то они должны бить об этом челом наместникам великого князя в Новгороде и прислать туда для переговоров своих послов |01.

Сведений о дальнейшем течении переговоров источники не сохранили. .Договор, был заключен 13 марта 1493 г. на условиях, предложенных русской" стороной. Что побудило Орден согласиться на их принятие, мы не знаем. Может быть, помимо решительной позиции великого князя во время переговоров, некоторое влияние оказала постройка Ивангорода, заложенного в 1492 г. Хотя роль Ивангорода не ограничивалась его военным значением и новый русский город на берегу р. Наровы скоро стал играть значительную роль во внешней торговле Руси 102, тем не менее постройка его определялась в первую очередь военно-стратегическими и дипломатическими целями. Эта русская крепость, как бы нависшая над Нарвой, должна была служить грозным напоминанием Ордену о силе Руси. Недаром своим послам к Максимилиану, проезжавшим в 1492 г. через Ливонию, Иван III дал поручение узнать, какое впечатление произвела там постройка Ивангорода юз.

Договор 1493 г. был заключен между всей Ливонской конфедерацией и «отчиной великого князя» — Новгородом — на десять лет 104. В соответствии с пожеланием великого князя во введении указывалось, что немецкие послы прибыли в Новгород к наместникам великого князя и к боярам, и ко всему Новгороду, и били челом о перемирье. Основные статьи договора 1493 г. повторяли условия договора 1481 г.: устанавливался старый рубеж, купцам обеих сторон гарантировалась беспрепятственность проезда и торговли, подтверждались льготы для новгородских купцов в Ливонии, особенно в Нарве. Специальной статьи о соблюдении русских церквей и Русского конца в Юрьеве нет, но зато включена новая статья общего характера, гласящая: «А церкви божьи руские в мистрове державе, и в арцибиску-пове державе, и в бискупьих державах, где ни буди, и те церкви держати по старине, а их не обидити» 105. Включенная по инициативе великого князя, эта статья с одной стороны, гарантировала русским соблюдение их религиозных интересов на территории всей Ливонии, а с другой — еще более подчеркивала роль великого князя как главы христианского мира и защитника православной веры за рубежами Руси.

101 Там же, стб. 81—82.

102 К. В. Б а з и л е в и ч. Указ. соч., стр. 383.

103 «Памятники дипломатических сношений...», ч. 1, стб. 101.

104 АЗР, т. 1, № 112, стр. 130—132.

105 Там же, стр. 132.

335

Договором 1493 г. оканчивается первый этап истории ливонской политики правительства Ивана III. В это время (60-е — начало 90-х годов) правительство Ивана III, занятое решением вопросов объединения русских земель и ликвидации татарского ига, по отношению к западным соседям Руси не ставило широких политических задач. Та энергичная военная и дипломатическая поддержка, которую великокняжеская власть неизменно оказывала Пскову в его конфликтах с Орденом и Дерптским епископством, определялась не наступательными планами, а стремлением создать прочный мир на западных рубежах Руси. Другой целью ливонской политики Ивана III, явственно прослеживаемой по материалам русско-ливонских переговоров и договоров, являлось обеспечение интересов русской торговли в Ливонии, создание реальных гарантий личной и имущественной безопасности для русских купцов. Наряду с этими основными направлениями в политике Ивана III проступает еще одна черта — стремление утвердить взгляд на великого князя как покровителя русского населения в Ливонии и на Ливонию, как <на «отчину» великих князей русских, лишь временно утерянную ими. Это стремление, нашедшее свое отражение в статьях русско-ливонских договоров второй половины XV в. о юрьевской дани, Русском конце в Юрьеве и русских церквах в ливонских городах, в дальнейшем, в середине XVI в., стало основной пружиной русской дипломатии в ливонском вопросе.

Если первое направление политики Ивана III было обусловлено непрекращающейся агрессией Ливонского ордена и необходимостью решительно ее пресечь, то второе и третье — определялись тем экономическим значением, какое Ливония имела для Руси.

Экономическое развитие Руси в XV в. поставило на очередь вопрос об установлении непосредственных торговых сношений Руси с другими странами Европы. Этому противилась Ганза 106. Новгородское и псковское купечество искало выход в активизации своей внешней торговли, в первую очередь в Ливонии. В крупнейших ливонских городах — Ревеле, Дерп-те, Риге, а также в Нарве — русские купцы уже давно вели оживленную торговлю. Во второй половине XV в. торговля русских купцов в Ливонии получает еще больший размах. Об этом свидетельствует один очень интересный документ. В 1476 г. ганзейские города, собравшиеся на съезде в Любеке, писали ливонскому магистру, что русские купцы, «вопреки

т Н. А. Казакова. Из истории торговой политики..., стр. 266 -267.

336

старым обычаям», посещали теперь не только крупные центры Ливонии, но и маленькие города; что во время своих поездок по Ливонии они пользовались не предназначенными для этого главными дорогами, но различными обходными путями, благодаря чему хорошо узнавали страну; что, вопреки старине, они вели в ливонских городах торговлю с купцами-не немцами. Пугая магистра ущербом, который все это может принести стране и купечеству, города просили, «чтобы такая необычная торговля в необычных городах русских с не немцами 107 была прекращена и чтобы это соблюдалось и им не разрешалось бы больше, чем исстари» 108.

Благодаря такому большому развитию русской торговли в Ливонии в XV в. центр торговли Руси с другими странами из Новгорода все более перемещался в Ливонию. Это, кстати сказать, правильно подметили сами ганзейцы. Еще в 1442 г. власти немецкого двора в Новгороде видели одну из причин упадка двора в возрастании торговли новгородцев в ливонских городах, где те покупали все необходимые товары 109. В еще большей степени сказанное относится к концу XV в. Так, если в 1494 г. при закрытии немецкого двора в Новгороде было арестовано 49 ганзейских купцов ш, то в 1501 г. в одном только Дерпте было задержано 150 псковских купцов ш. Уже сопоставление этих двух цифр показывает, какую роль играла Ливония в торговле Руси и почему русское правительство так много энергии уделяло созданию условий, максимально благоприятствующих торговле и пребыванию русских в Ливонии..

Политика ливонских городов в отношении Руси и русской торговли была двойственной. С одной стороны, ливонские города, продолжая традицию Ганзы, стремились сохранить за собой посредническую роль в европейской торговле Руси и с этой целью старались ограничить деятельность русских купцов: запрещали им торговлю в кредит, мелкую_торговлю и т. д.112 С другой стороны, торговля с Русью для городов Ливонии была настолько жизненно важной, что, охраняя ее интересы, города пытались в этом вопросе обособиться от Ордена. Особенно это имело место в период военных столкновений. Так, во время новгородско-ливонской войны (1443— 1448 гг.), настаивая на заключении мира, города на съезде

,07 Термином «не немцы» (undeutsche) обозначалось латышское и эстонское население.

108 HR, 2. Abt., Bd. VII, Ns 364.

109 Ibid., Bd. I, № 153.

110 Скра 1514 г., введение; LUB, 2. Abt., Bd. I, № 80; cp. S. 61, Anm. 4.

111 ПСРЛ, т. IV, стр. 273.

112 V. Niitemaa. Der Binnenhandel in der Politik der livl?ndischen St?dte im Mittelalter. Helsinki, 1952, S. 322—327.

22 Международные СР.ЯЗН РОССИИ

337

в Вольмаре вынесли решение о том, что переговоры с русскими по вопросам торговли должен вести не Орден, а они, и что дела городов не следует смешивать с делами страны (der stede sake ja nicht mit den lantsacken nicht to vormen-ghen-de) пз. Еще более решительную позицию города заняли перед концом войны: BJ?47_ г. они собирались отправить к великому магистру посольство с заявлением, что от войны «они устали» и если война не будет кончена и мир не будет заключен, то города вынуждены будут искать себе другого господина ш. За сохранение своего нейтралитета в случае военных конфликтов между Русью и Орденом города высказывались и з конце XV в. iaK^-&_H?L г., когда послы ливонских городов от имени Ганзы вели переговоры с Новгородом, на вопрос наместника великого князя о том, что предпримут города в случае вражды между великим князем и магистром, города ответили, что «купец с делами страны не~хбчет иметь ничего общего» (dat de kopman mit den lantsaken nicht wolde to don-de hebben) ,15. В этой формуле нашли свое отражение реальные интересы ливонских городов, в экономике которых все большее и большее значение приобретала торговля с Русью.

* * *

Ce travail est consacr? ? l'?tude de la politique livonienne du gouvernement d'Ivan III. Analysant les donn?es russes, livonien-nes et hans?atiques, l'auteur voit, dans la politique livonienne d'Ivan III, trois objectifs: 1) l'?tablissement d'une paix solide sur la fronti?re russe-livonienne (d'o? con aide constante ? Pskov dans sa lutte contre l'agression de l'Ordre de Livonie); 2) la garantie des int?r?ts du commerce russe en Livonie; 3) la confirmation du point de vue selon lequel le grand duc est le protecteur de la population russe de Livonie et ?galement, la Livonie est le patrimoine, provisoirement perdu, des grands ducs. Ces t?ches ont ?t? conditionn?es par la formation de l'Etat russe centralis? et par le d?veloppement des relations ?conomiques entre la Russie et la Livonie.

113 Рецесс съезда ливонских городов в Вольмаре от 12 декабря 1445 г. (LUB, Bd. X, № 184, § 6).

114 Письмо великого магистра ливонскому магистру от 7 октября 1447 г. (ibid., № 385).

us Отчет послов Дерпта и Ревеля о переговорах в Новгороде (HUB. Bd. XI, № 102).