Л. П. К а ждан К ХАРАКТЕРИСТИКЕ РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ В СОВРЕМЕННОЙ БУРЖУАЗНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ (1947-1957)

В настоящем кратком обзоре мы затронем лишь русско-византийские отношения.

Буржуазные историки трактуют их идеалистически: движущей силой русского исторического процесса они объявляют князей и митрополитов, а историю культуры сводят к заимствованию идей; они нередко сознательно игнорируют бесспорные достижения советских историков и археологов или тенденциозно искажают смысл и сущность их трудов. В соответствии с этим они считают, что «основанное» норманнами Древнерусское .государство не само вырабатывало свою цивилизацию, а восприняло ее извне1.

Особенно отчетливо идеалистическая теория «культурного влияния» выразилась в работах, посвященных церковной истории Древней Руси. В буржуазной историографии мы встретим

' Эта концепция отразилась особенно отчетливо в статьях С. Рэнси-мена («Византия и славяне») и барона А. Мейендорфа и Н. Бэйнза («Византийское наследие в России») в коллективном сборнике «Byzantium. An introduction to East Rome civilization*. Oxford, 1948. В 1942 г. появилась ?статья бельгийского византиниста А. Грегуара. По его словам, христианизация славянства, основы которой были заложены Фотием, якобы определила весь дальнейший путь развития славянских народов. Только большевики, с горечью замечает А. Грегуар, свернули с этого пути, но он надеется, что большевизм окажется лишь «эпизодом» в истории России (Н. Gre-Soire. The disruption of European unity. The Greek schism and its lasting political implications. «Belgium», vol. 2. New York, 1942, № 21, p. 19). Нет нужды опровергать эту «концепцию».

7

две основные точки зрения по этому вопросу: сторонники одной из них принадлежат к католическому лагерю и в соответствии со своими конфессиональными воззрениями утверждают, будто Русь получила христианство от Рима.

Другие авторы исходят из того факта, что христианство пришло на Русь из Византии: так, например, бельгийский историк Э. Хонигман полагал, что первым русским митрополитсш был грек Феофилакт Севасгийск'ий4; некоторые 'данные о русско-византийских церковных связях были собраны в статье западногерманского историка Г. Рауха5: по'его Мнению, еще в начале IX в. в Константинополе Ясил монах. фа1дде^.—«славший из Скифии» — и в середине IX в. в Киеве была достроена церковь св. Ирины. Кстати сказать, автор — резко выраженный норма-нист. 1 \ '

Мы не станам подробно говорить ? том, что «византийская» теория тоже является идеалистической и не учитывает внутренних причин, приведших к возникновению христианства на Руси6. Существенно отметить, что сторонники, «византийской» теории утверждают, будто вместе с церковью Русь 'восприняла из Константинополя все религиозные, культурные и правовые формы 7, обособилась от Запада (во всяком случае с XI в., после разделения церквей) 8 и тем самым было заложено основа-

2 М. de Т a u b е. Rome et la. Russie avant l'invasion des Tatars, vol. I. Paris, 1947.

3 M. J u s t. Rome and Russia. A tragedy of errors. Westminster, Maryland, 1954, p. 172 f.

4 E. Honigmann. Studies in Slavic church history. Byz., 17. Baltimore, 1944—1945, p. 128:

5G. von Rauch. Fr?he christliche Spuren in Ru?land. «Saeculum», Bd. 7. Freiburg —M?nchen, 1956, H. 1, S. 52, 55.f.

6 В отличие от этого академик Э.

7 W. К. Me dl i п. Moskow and East Rome. Gen?ve, 1952, p. 37; cp. p. 61.

8 G. Vernadsky. A history of Russia. New Haven, 1954, p. 15. В от^ ДиЦие ,от Г. Вернадского Ф., Дворник подчеркивает, что Русь X—XIII вв.

8

ние для разделения Европы на два мира: западный и русско-византийский 9. Сторонники этой точки зрения утверждают,, будто Русь, чье экономическое, политическое и культурное развитие осталось в рамках византийских традиций, в средние века принципиально обособилась от западных государств: в частности, они полагают, что Восточная Европа (Византия, Болгария, Русь) вовсе не знала феодализма.

Эта теория также имеет политическую подоплеку: буржуазные ученые стремятся с помощью исторических параллелей обосновать придуманный ими разрыв между «Западом» и «Востоком».- На самом же деле, как свидетельствуют труды по-истории не только СССР, но также Византии и Болгарии; экономическое и политическое развитие Восточной Европы шло в принципе ло тому же шути, что и развитие других европейских стран, а отдельные Особенности нё приводили и не могли привести к созданию1 непроходимой пропасти.' •>

' Наряду с антинаучными общими концепциями мы- можем найти в зарубежной буржуазной историографии' т1ослед(НИх лет немало существенных конкретных наблюдений, полезных , для разработки истории Руси,'в частности истории pyo^ito-в из арийских связей IX >—> начала Х^в. Еще До (Войны возникла'дискуссия, вовремя которой А. Грегуар-и ряд примыкающих-киёму ученых предприняли попытку пересмотреть известия источников о наиболее ранних нападениях русских на Византию'и доказать, что по крайней мере большая часть этих известий является легендарной. А. Грегуар еще в 1937 г. выступил со статьей, где сформулировал вывод о недостоверности рассказа летописи о'походе Олега на Константинополь в 907 г.10

, В 1949.

не была оторвана от Центральной Европы: об этом свидетельствует, в частности, проникновение в русскую церковь культа некоторых западнославянских святых (F. D vor ni k. The making of Central and Eastern Europe. London, 1948, p. 242).

9 I. Mirtschuk. Rom, Byzanz und Moskau im Kampf um die geistige F?hrung im osteurop?ischen Raum. «Munchener Beitr?ge zur Slavenkunde», 1953, S. 24 ff.

!0 H.. G Г ?go ire. La l?gende d'Oleg et l'exp?dition d'Igor. «Bulletin de l'Acad?mie de Belgique», vol. 23. Bruxelles, 1937, p. 80 sq. Против А. Грегуара выступил Г. Острогорский: G. Ostrogorsky. L'exp?dition du prince Oleg contre Constantinople en 907ч «Annales de l'Institut Konda-kov», vol. 11. Prague, 1939, p. 47 sq. Ср. его же. History of the Byzajitine state. Oxford, 1956, p. 229, n. 4. Идеи А. Грегуара были развиты erd ученицей Ж. да Коста-Луйе: G. da Costa-Louillet. Yeut-fl des 'invasions russes dans l'empire Byzantin avant 860? Byz., 15, 1940—1941* p.. 231 sq. См. возражения E. Э. Липшиц («О походе Руси на Византию' ранее 84Й г.». «Истор. записки», кн. 26, 1048). • с : . i

п R. Н. Do Hey. Oleg's mythical campaign agains.t Cpnstantiriople. «Bulletin de l'Acad?mie de Belgique», vol. 35. Bruxelles, ?949, jp. JQ(j-sq..

9

шел так далеко, как А. Грегуар, и был готов признать факт заключения договоров между Византией и Русью, тогда как А. Грегуар даже эти договоры называл легендарными. Вместе с тем Р. Долли утверждал, что договоры не были результатом успешного похода Олега на Константинополь; са.мый поход Р. Долли считая легендарным.

Аргументы Р. Долли заключаются в следующем. Во-первых, события начала X в. освещаются в ряде византийских источников: в хронике Симеона Логофета, в хронике Феодора Скутари-ота, в агиографических памятниках и т. п.; однако ни один из них не упоминает о походе Олега — и это тем более странно, что Симеон Логофет враждебно относился к правительству Льва VI (886—912) и имел все основания писать о неудачах этого императора ,2.

Далее, участие русских в походе византийского флотоводца Имерия в 9Ш—912 от.15 не может считаться аргументом в пользу достоверности известий о походе Олега в 907 г.: византийское правительство не включило бы в состав флота тех, кто лишь недавно воевал против Византии. В отряде Имерия участвовали только беглецы из Руси16.

Наконец, Р. Долли утверждает, что положение Византийской империи в 906 г. было превосходным; Олег, которого он считает умным политиком, знал об этом и именно поэтому искал не войны с Византией, а мира. Вот почему он и добился заключения договора 17.

Не входя пока в рассмотрение первых пунктов аргументации английского исследователя, укажем на одно обстоятельство, сразу же подрывающее доверие к стройной на первый взгляд концепции. Положение Византийской империи на рубеже 906— 907 ит. отнюдь не «было столь превосходным, как это кажется Р. Долли. В конце 906 г. началось восстание одного из крупнейших византийских феодалов Андроника Дуки, поддержанного

12 R. H. D о 11 е у. Op. cit., р. 108 sq.

13 Ibid., p. Ill sq.

14 Ibid., p. 114 sq.

!5 Точная дата похода Имерия установлена Р. Дженкинзом (R. J. Н. Jenkins. The date of Leo VI* Cretan expedition. «M?langes St. Kyriakides». Saloniki, 1953, p. 277 sq.); M. В. Левченко («Очерки по истории русско-византийских отношений». М., 1956, стр. 118 и сл.») датирует этот поход 310 г.

16 R. H. Dolleу. Op. cit., р. 116 sq. " Ibid., p. 128.

10

.арабами: он был осажден, но продолжал борьбу, как явствует из совершенно определенных свидетельств Табари и Симеона Логофета, до февраля 907 г.18 Андроник Дука был поддержан константинопольским патриархом Николаем Мистиком, который наложил «а императора Льва церковную эиитимью и © течение долгого времени не допускал его в церковь, что не раз приводило к резким столкновениям в византийской столице.

В новой работе А. Грегуар ,9, одобряя статью Р. Долли и считая доказанной легендарность известий о походе Олега на Константинополь, пытается объяснить, каким образом могла возникнуть эта легенда. По его мнению, она возникла после того, как Олег Святославич (умерший в 1113 г.) побывал в Царыграде. Впрочем, никаких аргументов в пользу этой теории, кроме сходства имен (это вообще излюбленный прием А. Гре-гуара) 20, в работе не приведено.

Почти одновременно с работой Р. Долли появилось небольшое исследование другого английского ученого Р. Дженкинза, поставившее под сомнение всю аргументацию А. Грегуара — Р. Долли. Отвергая основной аргумент, который они выдвигали,— молчание византийских источников о походе Олега,— Р. Дженкинз попытался проследить в так называемой хронике Псевдо-Симеона (один из изводов хроники Симеона Логофета) следы рассказа о набеге русских на Константинополь21. Остановимся на ходе рассуждений Р. Дженкинза.

18 Мы следуем датировке А. А. Васильева; Р. Дженкинз, который был одно время наиболее последовательным противником этой датировки, принял ее в последнее время (R. J. Jenkins, В. L а о u г d a s. Eight letters of Arethas on the fourth marriage of Lec the Wise. «'EM/nvix?», t. 14. 'Aft^vou 1956, p. 347).

19 H. Gr?goire. L'histoire et la l?gende d'Oleg, prince de Kiev. «La nouvelle Clio», vol. 4. Bruxelles, 1952, № 5—8, p. 281 sq. Cp. M. L a s с a r i s. Les sources ?pigraphiques de la l?gende d'Oleg. AIPHOS, vol. 11, 1951.

20 См. A. П. К a Ж д a H. Современная буржуазная историография о •славянских переселениях в Византию. КСИС, вып. Ы, 1953, стр. 71.

2! R. J. Н. Jenkins. The supposed Russian attack on Constantinople in 907: evidence of the Pseudo-Symeon. «Sp?culum», vol. 24. Cambridge, Mass., 1949, № 3, p. 403 sq. С возражениями против статьи Р. Дженкинза выступил Р. Долли, утверждавший, что рассказ Псевдо-Симеона имеет в виду не поход Олега, а экспедицию Льва Триполитанина против Константинополя [R. H. D о 11 е у. Pseudo-Symeon (р. 705—707) and the Oleg controversy. «The Slavonic and East European Review», vol. 30. London, 1952. •Me 75, p. 554 sqj, однако, как признает и сам автор, его реконструкция текста является весьма вольной.

11

В хронике Псевдо-Симеона после рассказа об экспедиции арабов под командованием Льва Триполитанина (904 г.) имеется упоминание руси-дромитов 22 и странный список географических названий. Месемврия, Гем, Мидия, Селиврия, Македония, Никополь, Иерон, Фарос, гораТрикефал в феме Опсикий. Начало этого списка — не что иное, как перечисление тех пунктов, мимо которых проплывали русские по .пути в Константинополь: речь шла, 1по-видимому, о каком-то путешествии или, скорее, набеге русских на Константинополь, причем они не только проникли св проливы, но и достигли (по суше?) Македонии и Опсикия. Немногим ниже Псевдо-Симеон снова говорит о руси: 'место это довольно трудное, и греческий текст явно испорчен, но можно видеть, что речь идет о вождях руси, получавших «божественнее оракулы»; Р. ДжеНкинз видит в этом отражение леген'-ды о вещем Олеге. ' :

Конечно, вся эта реконструкция является весьма гипотетической, тг все же её нельзя просто отбросить: представляется весьма вероятным, что упоминание руси в византийской хронике при описании событий, последовавших непосредственно за 904 г., вполне может относиться к утраченному рассказу о походе Олега иа Константинополь 23.

Через два года после работ Р. Доллй и Р. Дженкинза появилось большое исследование А. А. Васильева, посвященное походу русских на Константинополь в 907 г.24 Оно состояло из двух основных частей: в первой автор рассматривал все источники, в которых, по его мнению, отразился поход Олега, а во второй части — обширную историографию вопроса. Сразу же следует отметить, что советская историография была рассмотрев-на им не полно: например, автор не учел -мнение М. Н. Тихомирова, относившего— на основании «Кэмбриджского документа» — поход Олега, ко времени болгаро-византийских войн25; в качестве курьеза можно отметить, что М. В. Левченко, считает

22 Название «дромиты», по-видимому, происходит от «Дромос (бег) Ахилла», песчаной косы близ устья Днепра, откуда русские вьмтлыва-ли в Черное море; (A. Vasiliev. The second Russian attack on Constantinople. DOP, vol. 6, 1951, p. 193 sq.). См. о них также: С. Mango. A note on the Ros-Dromitai. «Melanies St. Kyriakides». Saloniki. 1963. К. Мангс считает, что Псевдо-Симеон имел в виду в этом месте либо поход 860 г., либо поход Олега (ibid., р. 461 sq.).

23 Гипотезу Р. Дженкинза принимает и М. В. Левченко (указ. соч., стр. 112).

24 А. Vasiliev. Op. cit. '

25 М. Н. Тихомиров. Исторические связи русского народа с южными славянами. «Славянский сборник». М., 1947, стр. 141 и сл. В пользу этого соображения можно было бы привести еще известие Николая Мистика, который в одном из писем писал о союзе болгар с «варварами» (PG,V t. Ы1,.col. 297). Впрочем, нельзя с уверенностью говорить, что эти «варва-^ ры» — русские: это могли быть и арабы. ...

12

1дий в 1940 г. поход Олега «полулегендарным» 26, почему-то причислен к западным исследователям 27.

\ • Куда больший интерес для нашего читателя представляет первая часть работы А. А. Васильева, где рассматриваются сохранившиеся свидетельства источников.

Источники., привлекаемые А. А. Васильевым, могут быть разделены на две группы: греческие и восточные. Среди иреческих памятников A. ?..Васильев вслед за Р. Дженкинзом уделяет основное внимание свидетельству Псевдо:Симеона 28. Другие греческие авторы не говорят прямо и непосредственно о походе Олега, но свидетельствуют об интенсивности 'Связей между Византией и Русью в начале X в. По словам Льва Диакона, Игорь, напав на Византию в середине X в., презрел «клятвенные договоры» ( TOU? ?vopxou? onov?a? ) 29; подобно А. Рамбо и iyi. Я- Сюзюмову30, А. А. Васильев справедливо усматривает в этих словах намек «а русско-византийские договоры 907 и 911 от.31 ; слова Льва Диакона опровергают гаперкритическую концепцию А. Грегуара; отрицать наличие договоров, предшествовавших походу Игоря, нет никаких оснований.

Кроме того, А. А. Васильев указывает, что император Лев VI упоминал флот «так называемых северных скифов» 32, что Константин Багрянородный энал не только о торговых операциях, но и о военных набегах Руси на империю33, что вскоре после похода 907 г. русские воины участвовали в походе Имерия 34: наконец, Лев Хиросфакт около 910 <г. писал, что окружавшая его стража была «более скифской, нежели северные варвары» (А. А. Васильев видит в этих словах воспоминание о набегах русских)35.

Но, пожалуй, еще более определенные известия о походе "907 г. сохранились у восточных авторов. А. А. Васильев обратил внимание прежде всего на свидетельство ал-Мас'уди, который был современником событий; ал-Мас'уди упоминает не только славянского князя ал-Дира (Дира русских летописей) 36,

28 М. В.. Левченко. История Византии. М.— Л., 104О, стр. 1I591 и сл. В своей новой книге («Очерки...», стр. 119) он гораздо решительнее при знает ' поход историческим фактом.

27 A. Vas i lie v. Op. cit., p. 219. . 28 Ibid., p. 193.

29 Leo Diaconus:. Historia. Bonnae, 1828, p. 106.

30 M. Я. С ю 3 ю M о в. Об источниках Льва Диакона и Скилицы. ВО. т. 2, 1916, стр. 165.

31 А. V a s i 1 i е v. Op. cit., p. 176. . 32 Ibid., p. 183 f.

., 33 Ibid., p. .1Й5. . 34 Ibid.,. p. 187.

35 Ibid., p. Ш.

36 См. об этом: А. А. V a s i 1 i е v. The Russian attack on Constantinople in 860. Cambridge, Mass., 1946, p. 177 sq. Об этой книге см.: N. В ? n е s с u.

13

но и его преемника Алаванга, или Алаванджа, который воевал^ с греками, франками, Нокабардом37 и другими народами38. В князе Алаванге А. А. Васильев видит Олега и считает, что-свидетельство ал-Мас'уди прямо относится к походу Олега на греков.

Известие ал-Мас'уди подтверждается арабским писателем начала XII в. Марваэи39, который сообщает, что русские совершили морской поход и напали на Константинополь, «несмотря на цепи в заливе»40. Уже Р. Долли привлек известие Мареази, но полагал, что его следует отнести к событиям 860 г. Однако • Р. Долли не обратил -внимания на то, в каком контексте упоминал Марвази о походе русских на Константинополь: речь шла не только об этом походе, но и об 'экспедиции на «Хазарское море» и против Бердаа; эту экспедицию, в отличие от второго похода на Бердаа, А. А. Васильев датирует 912—913 гг.41 Таким-образом, и поход на Константинополь, о котором говорит Марвази, естественно было бы относить не к середине IX, >а к началу X в.

У Марвази мы находим и другое сообщение о русско-византийских связях: по его словам, в 300 г. хиджры (т. е. в 912/913 г.) русские стали христианами 42. Это известие Марвази о крещении руои около 912/913 г. воспринял Мохаммед ал-Ау-фи, а также некоторые более поздние авторы43. Хотя В. Ф. Ми-норский и предполагает, что у Марвази — ошибка и что на самом деле речь идет о крещении 988—989 гг.44, однако в такой-поправке нет необходимости: недаром восточные писатели говорят, что вкоре после крещения 912/913 г. русские отпали от христианства. Возможно, что за заключением договора 911 г. последовало крещение какой-то группы явившихся в Константинополь русских воинов и купцов.

La premiere attaque russe de Constantinople. REB, vol. 6, 1948; ср. также: A. E. R. Boa k. Earliest Russian moves against Costantinople. «Queens Quarterly*, vol. 55. Ontario, 1948, № 3, p. 308 f. Критический разбор этой книги А. А. Васильева был дан М. В. Левченко (ВВ. IV, 1951, стр. 149 и сл.).

37 По-видимому, это NeM,o\ap6as Константина Багрянородного, т. е. Новгород (A. A. Vasiliev. The second Russian attack..., p. 179).

38 Ibid., p. 178.

39 См. V. M i n о r s k y. Sharaf al-Zaman Tahir Marvazi on China, the Turks and India- London, 1942.

40 A. Vasiliev. The second Russian attack..., p. 180.

41 Ibid., p. 181.

42 Ibid., p. 176.

43 См. В. Бартольд. Арабские известия о русских. «Советское востоковедение», т. 1, 1940, стр. 39; R. F г у е. Remarks on some new islamic sources of the Rus. Byz., 18, 1946—1948 (1948), p. 120; idem. Notes to islamic sources on the Slavs and the Rus. «The Muslim world*, vol. 40. Hartford,. 1950, № 1, p. 21 sq.

44 V. Mi nоr sky. Op. cit., p. 118.

14

Таким образом, известия Псевдо-Симеона, Льва Диакона в особенно арабских питателей ал-Мас'уди и Марвази не оставляют сомнения >в исторической достоверности рассказа «Повести ©ременных лет» об экспедиции Олега против Константинополя.

Наконец, нигилистическая гипотеза А. Грегуара опровергается и недавними 'наблюдениями польского ученого С. Микуцкого, подвергшего анализу русские договоры с греками 911, 944 и 971 гг. с точки зрения их дипломатических особенностей 45. Автор приходит к выводу об .аутентичности этих договоров; кроме того, он показывает, что договоры 911 и 971 гг. гораздо больше отличаются по форме от обычных византийских договоров, нежели соглашения 944 г. С. Микуцкий полагает, что договоры 911 и 971 гг. были составлены русской стороной46, тогда как редактор договора 944 г. не пользовался соглашением 911г. Возможно, что договор 944 г. вышел из византийской канцелярии47'.

Конкретным ©опросам русско-византийских отношений посвящена работа А. Грегуара и П. Оргельса, которые пытаются уточнить, опираясь на данные константинопольского синаксаря, некоторые даты из истории русско-византийских войн 48. Работа содержит три вывода. Во-первых, в соответствии с патмосской рукописью константинопольского синаксаря (X в.), относящей к 25 июня память об освобождении империи от т&уГаросхт^йп/ хаи

<РООУ , т. е. от сарацинов и руси (?), авторы заключают, что осада Константинополя русскими в 860 т., начавшаяся 18 июня, была снята уже 25 числа, а не продолжалась целый год, как это предполагал А. А. Васильев49.

Возможно, что суждение А. Грегуара и П. Оргельса справедливо: М. В. Левченко убедительно показал, что осада эта не могла быть особенно длительной50. Однако авторы не учли, что уже 60 лет назад в статье, опубликованной в «Византийском временнике», X. М. Лопарев использовал это свидетельство и пришел к аналогичному выводу51; гипотеза X. М. Лопа

45 S. M i k u с k i. ?tudes sur la diplomatique russe la. plus ancienne. «Bulletin international de l'Acad?mie Polonaise des Sciences et des Lettres. Cl. de philol.-Cl. d'histoire et de philos.», № suppl. 7. Cracovie, 1953.

46 Ibid., p. 37.

47 Ibid., p. 30.

48 H. Gr?goire. P. О r g e 1 s. Les invasions russes dans le Synaxaire de Constantinople. Byz., 24, 1954 (1955), p. 141—145.

49 A. A. Vasiliev. The Russian attack..., p. 218.

50 M. В. Левченко. Очерки..., стр. 68 и сл.

51 X. M. Лопарев. Старое свидетельство о положении ризы богородицы во Влахериах в 'новом истолковаиии применительно к нашествию русских на Византию в 860 г. ВВ, II, 1895, стр. 627. Эту же датировку принял " о»?' ^авР°Дин («Образование Древнерусского государства». Л., 1945,.

15

рева, кстати сказать, вызвала возражения В. Г. Васильевского, полагавшего, что на основании одной неисправной рукописи было бы рискованно строить такие заключения52. К сожалению, .аргументация бельгийских византинистов ничего не прибавляет к рассуждениям X. М. Лопарева и не опровергает сомнений В. Г. Васильевского.

Во-вторых, А. Грегуар и П. Оргельс датируют морскую победу над русскими 8 июня 941 г., а не 11 июня53, что вполне вероятно. Наконец, авторы относят сражение у Дороотола (971 г.), происходившее «в день св. Феодора», к 21 июля, которым синаксарь датирует память Георгия и Феодора. Это верное наблюдение; однако авторы не учитывают, что эту дату сражения, исходя, правда, из иных соображений, определил за несколько лет до них советский историк П. О. Карышков-ский54.

Проблема русско-византийских связей в конце X в. была затронута и в статье А. В. Соловьева, который, анализируя легенду вислой свинцовой печати, найденной В. В. Хвойкой в Бел-городке в 1909 т., отнес эту печать (вслед за Н. Петровым)55 к Владимиру Святославичу и полагал, что «а легенде стоял греческий титул русского князя: «василевс-автократор» 56. К сожалению, А. В. Соловьев не заметил, что эта печать была рассмотрена таким видным знатоком сигиллографии, как Н. П. Лихачев, который скептически отнесся к попытке Н. Петрова восстановить на печати несохранившееся имя Владимира; по мнению Н. П. Лихачева, Н. Петров имел перед собой «экземпляр императорской византийской печати X века»57. Таким образом, повисает в воздухе и гипотеза А. В. Соловьева о титуле князя Владимира.

Русско-византийские отношения XI—XII вв. привлекают гораздо меньшее внимание современных буржуазных историков, хотя, пожалуй, нормальные экономические связи становятся в это время более интенсивными, нежели прежде. Хорошо известно, что византийские предметы проникали в это время на

52 В. Г. Васильевский. Авары, а не русские, Феодор, а не Георгий. ВВ, III, 1.896, стр. 95.

53 Ср. также: H. Gr?goire, Р. О г g е 1 s. La guerre russo-byzantine de 941. Byz., 24, 1954 (1955), p. 156, n. 1.

54 П. О. Карышковский. О хронологии русско-византийской войны при Святославе. ВВ, V, 1952, стр. 131, прим. 1.

55 Н. Петров. Южнорусские металлические вислые печати дотатар-ского периода. «Труды Киевской духовной академии», год 54, 1913, кн. 5, стр. 62 и сл.

56 А. В. Соловьев. О печати и титуле Владимира Святого. BS, 9, 1947, р. 31 sq.

57 H. П. Лихачев. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. «Труды Музея палеографии», вып. 1. Л., 1928, стр. 168 и сл.

16

Русь58. Многие буржуазные исследователи, не учитывая работ русских ученых, преувеличивают масштабы византийского влияния на древнерусскую материальную культуру и даже «приписывают византийским мистерам вещи, явно изготовленные на Руси. Эта тенденция особенно отчетливо проявилась во время дискуссии по поводу так называемого «Иерусалимского креста» — энколпия русской работы, хранящегося в сокровищнице Гильдесгеймского собора. В 1955 г. А. Ам,манн выступил со статьей, где пытался доказать, что гильдесгеймский энколпий, несмотря на славянскую надпись на нем, является памятником византийского ювелирного искусства 59. Однако, как показал немецкий историк Г. Лудат, концепция А. Ам'манна была построена на ряде произвольных заключений, причем А. Амманн не использовал русской литературы, посвященной «Иерусалимскому кресту». Считая этот энколпий произведением русского мастера, высоко оценивая ювелирное искусство Киевской Руси, Г. Лудат в то же время высказал некоторые критические замечания относительно трактовки гильдесгеймского энколпия в книге Б. А. Рыбакова 60.

Много говоря о влиянии Византии на Русь, буржуазные историки, однако, пренебрегают свидетельствами о проникновении в империю изделий русских мастеров и о воздействии русской ремесленной техники на византийскую. Тем не менее некоторый, хотя и скудный, материал уже позволяет ставить эту проблему.

Работы румынских археологов свидетельствуют, что изделия русских мастерских (овручские пряслица розового шифера, ювелирные изделия) проникали на Нижний Дунай61. Во время раскопок в Коринфе были найдены трехбусинные бронзовые височные подвески (примерно XII в.) — по мнению издателя, они были заимствованы с севера62, т. е. из Руси. В этой связи было бы черезвычайно существенно вспомнить любопытное письмо византийского поэта Иоанна Цецы: он писал о подаренной ему чернильнице русской резьбы (то рюоот-Xv^?? (jt-eX?vSoxov), которую некий Феодор, прежде именовавшийся Всеволодом (Le?XiSoc), выточил из рыбьего зуба (?x ?ax?oo

58 См. Б. А. Р ы б а к о в. Ремесло Древней Руси. М., 1948, стр. 393, 404.

81 А. М. Ammann. Ein wenig bekanntes byzantinoslavisches Enkol pion aus dem Domschatz in Hildesheim. «Пеярауи-еуа e'Ats&vixoo Bo?ccv Ttvoo Suve5ptoo»,T. 1, 1955, S. 126 f.

eo H. L и d a t. Das Jerusalemer Kreuz. «Archiv f?r Kulturgeschichte», Bd. 38. M?nster—K?ln, 1956.

61 $an{ierul arheologic Garv?n—Dinogetia. «Studii si cercet?ri de istorie veche», t. 6. iBucuresti, 1955, p. 730—734; J. Barne a. Byzance, Kiev et l'Orient sur le Bas-Danube du X-e au Xll-л si?cle. «Nouvelles ?tudes-. d'histoire». Bucarest, 1955, p. 171 sq.

62 G. R. Davidson. The minor objects. «Corinth», 12. Cambridge, Mass., 1952, № 2014; ср. ibid., p. 251.

2

Международные связи России 17

1х*К»05)63, т. е. из моржового клыка. Этот Всеволод-Феодор, о котором говорит Цеца,— русский ремесленник, занесенный судьбой в Византию и работавший по родным образцам.

Правильному пониманию русоко-византийскик отношений спосоостшует и стаггья известного византиниста В. А. Машина. Автор, опираясь на акты русского монастыря на Афоне и привлекая другие источники, рассматривает некоторые вопросы из истории русско-византийских отношений XI—XII ©в.64 Особенно существен анализ грамоты 1048 г., где говорится о незадолго до того происшедшем разгроме византийцами русского монастыря Ксилургу (Древодела), возникшего на Афоне в начале XI в., и о повелении императора Константина IX Мономаха дать удовлетворение обители Древодела. В. Мошин связывает этот погром с нарастанием антирусских настроений «в Византии во время русско-византийской войны 1043 г.65, а приказ императора — с примирением и заключением союза, скрепленного бракам греческой царевны с Всеволодом Ярославичем, отцом Владимира Мономаха66.

В. Мошин затрагивает также вопрос об участии Руси и Византии в таком крупном событии международной жизни XI в., как борьба империи и папства. По его мнению. Киевская Русь поддерживала римско-саксонскую коалицию, тогда как Алексей Комнин пытался опереться на Тмутаракань в борьбе против Киева 67.

Автор останавливается далее на интереснейшей грамоте 1142 т., представляющей тобой опись имущества монастыря

63Joannis Tzetzae Epistolae, ed. Th. Pressel. Tubingae, 1851, p. 73. 9—12; ом. H. Кондаков. Русские клады. Исследование древностей великокняжеского периода, т. 1. СПб., 1'896, стр. 80.

64 В. Мошин. Русские на Афоне и русско-византийские отношения в XI—XII вв. BS, 9, 1947, стр. 55 и сл.; 11, 1950, стр. 32 и сл. Анализ политики русского князя Ярослава в отношении Византии см. В. Wider a. Jaroslaws. des Weisen .Kampf um die kirchliche Unabh?ngigkeit von Byzanz. «Aus der ЬугалКтвШсЬеп Arbeit der DDR», Bd. I. Berlin, 1957, S. 158 f.

65 Трактовку грамоты 1048 г., предложенную В. Мошиным, принял и М. В. Левченко (указ. соч., стр. 398). Война 1043 г. была последним вооруженным столкновением Руси и Византии. Обычно считают, что одновременно с прекращением военных действий прекращается и служба русских дружинников в византийской армии: византийское правительство привлекает с 70-х годов XI в. преимущественно англичан. О варягах из Англии в XI—XIII вв. см. R. М. Dawk ins. The later history of the Varangian guard: some notes. JRS, 37, 1947, p. 39 sq. Cp. G. Ost rogo rsky, History of the Byzantine state. Oxford, 1956, p. 293. Однако русские воины наряду с варягами и англичанами упоминаются в императорских грамотах конца XI в. [G. R о u i 11 а г d, Р. С о 11 о m р . Actes de Laura. Paris, 1937, №•26.79 (1060 г.), № 37.34 (1081 г.), № 41.31 (1086 г.)] и нередко на первом месте.

66 В. М о Ш и н. Указ. соч., 9, стр. 68 и сл.

67 Там же, 9, стр. 79.

18

Древодела. Для нас особенно важно упоминание ряда русских вещей в этой описи: не только русских богослужебных книг, но и предметов домашнего обихода68. Наконец, в грамоте 1169 г, В. Машин усматривает свидетельство о том, что после 11.64 г., при киевском князе Ростиславе Мстиславиче, русско-византий; ские отношения снова нормализировались69.

Русско-византийские отношения в период становления Рус-; ского централизованного государства 70 изучались в буржуазной историографии сравнительно мало. В последние -годы в научный оборот были введены некоторые документы, рисующие судьбу русских людей, попадавших,— по-видимому, через Константинополь — на Балканы и дальше на запад: речь идет о документах XIV—XV ©в., упоминающих русских невольников. Бельгийский ученый Ш. Верленден привел архивные материалы об использовании русских рабов в Испании (наиболее ранний из этих документов датирован 1398 г.) 71 и Франции (начиная с 1382 г.)72; аналогичные документы хранятся и в ду-бровницком архиве: югославский византинист Б. Крекич упоминает любопытное судебное дело, разбиравшееся в 1447— 1448 г., когда некто Янья, по происхождению из России (de Russia), был признан рабом купца Николы73. По-видимому, венецианские и генуэзские купцы из Таны и Кафы покупали у татар русских пленников и сбывали их на Запад — может быть, даже на константинопольских рынках. ' /

Мы рассмотрели в нашем обзоре некоторые работы буржуазных историков, вышедшие в 1948—1957 гг. и посвященные

68 Там же, 11, стр. 36. . ... ,

69 Там же, 11, стр. 56.

70 См. об этом: M. Н. Тихомиров. Византия и Московская Русь. «Исторический журнал», 11945, № 1—2, стр. 9 и сл. Об обращении Византии за помощью против татар к русским в 1398 г. см. G. О s t г о g о г s к у. History of the Byzantine state, p. 492. Об использовании на Руси XV— XVI вв. сочинения византийского писателя Агапита см. I. S е v с е n к о. A neglected byzantine source of Muscovite political ideology. «Harvard Slavic Studies», 2. Cambridge, Mass., 1954. Вопрос о русско-византийских культурных связях XIV—XVI вв. рассматривался также в литературе стран народной демократии. И. Дуйчев проследил отражение в переводной и оригинальной русской литературе XV—XVI вв. падения Константинополя (Iv. D u j с е v. La conqu?te turque et la prise de Constantinople dans la litt?rature slave contemporaine. BS, 17, 1956, p. 280 sq.); К- Онаш изучал зарождение предреформационной идеологии на Руси и Византии (К- О n a s с h. Renaissance und Vorreformation in der byzantinisch-slavischen Orthodoxie. «Aus der byzantinistischen Arbeit der DDR», Bd. I. Berlin, 1957, S. 296 f.).

71 Ch. V e r 1 i n d e n. L'esclavage dans l'Europe m?di?vale, t. I. Bruges, 1955, p. 335.

72 Ibid.. p. 777.

73 Б. К рек и h. Дубровник и Левант (1:280—-1460). Београд, 1966, стр. 99. Об уводе русских в плен татарами и продаже их в Константинополе см. также: V. L amans k у. Secrets d'?tat de Venise. SPb., 1884, p. 380 и особенно п. 2.

19

2*

проблемам русско-византийских отношений. Если общие концепции этих авторов — идеалистические по своей сущности — дают искаженную картину исторической действительности и опровергаются трудами ученых СССР и стран народной демократии, то из конкретных наблюдений, сделанных в этих работах, советские исследователи могут, как мы видим, извлечь для себя немало полезных сведений.

* * *

L'historiographie bourgeoise contemporaine ?tudie avec une grande attention l'histoire des relations entre la Russie Kievienne et la Byzance. L'appr?ciation g?n?rale du caract?re de ces relations est bas?e sur une conception erron?e selon laquelle la Russie aurait ?t? une sph?re passive de l'influence de Byzance; les auteurs bourgeois, guid?s par des consid?rations d'ordre politique, nient le r?le actif de la Russie dans l'adoption et l'interpr?tation de l'h?ritage de Byzance. D'autre part les chercheurs bourgeois, dans nombre d'?tudes concr?tes, mettent ? jour des nouvelles donn?es concernant l'histoire des relations entre la Russie et la Byzance (des monuments tant grecs qu'orientaux) et donnent une nouvelle interpr?tation, souvent substancielle, ? des faits d?j? connus. Les travaux de V. Minorsky, de A. Vasi-liev, de Rt Jenkins et de certains autres chercheurs sont riches en donn?es de ce genre. Malheureusement, dans certains travaux d'auteurs ?trangers nous rencontrons de v?ritables erreurs ou le retour ? des conceptions p?rim?es, qui d?coulent du fait qu'ils ignorent la litt?rature historique de la Russie pr?r?volutionnaire et sovi?tique.