IV. Интернационал после Парижской Коммуны.—Борьба Маркса с Бакуниным. — Лондонская конференция 1871. г.—Пятый конгресс Интернационала в Гааге.— Распадение Интернационала, — Юрская Федерация Интернационала и попытка федералистов сохранить единство Международного Товарищества Рабочих.

Выше мы уже говорили, что в Интернационале с самого его основания наметилось два течения. Представители этих течений расходились между собою не только по вопросам о способах и средствах осуществления социализма, но также и по вопросам организации Интернационала.

жений и предписаний отдельные секции не имеют ирава выступать на борьбу.

В противоположность этому централистическому течению в Интернационале существовало другое течение, представители которого говорили, что Интернационал должен представлять собою свободный союз свободных рабочих федераций, объединенных между собою лишь солидарностью интересов. Защитники этой точки зрения настаивали, что каждая федерация и каждая секция Интернационала должна быть автономной и может бороться за освобождение труда теми средствами какие она находит для себя наилучшими. Федералисты и автономисты считали, что Главный Совет Интернационала должен играть лишь чисто служебную роль—объединять действие отдельных федераций, и служить связующим звеном между ними, но ни в каком случае не быть руководителем движения.

Централисты и федералисты расходились между собою и во взглядах на организацию будущего социалистического строя. Централисты представляли себе социалистический порядок как строго централизованное коммунистическое „народное" государство, в руках которого будут сосредоточены все средства и орудия производства.

Федералисты же, наоборот, признавали, что, в будущем,—государство, как учреждение основанное на принуждение и насилии, должно быть уничтожено и вместо него должен быть создан новый порядок — общество свободных трудовых коммун, об'единенных между собою на основах договора в федерации, сначала местные, затем национальные, а, в конце концов, в международные.

Централисты и федералисты расходились также между собою и по вопросу о том, каким путем следует идти к осуществлению социализма. Все эти разногласия вызывали споры, которые перешли в конце концов в открытую борьбу.

Централистическое и федералистическое направление в Интернационале нашли своих горячих и талантливых выразителей—первое— в лице Карла Маркса, а второе — Михаила Бакунина. Эта борьба хотя и не захватывала широких рабочих слоев, тем не менее сильно способствовала распадению Интернационала, действуя деморали-зующе на вождей рабочего движения.

Мы не будем перечислять здесь перипетии этой борьбы, так как это не входит в нашу задачу. В нашу задачу не входит также и разбор того, кто был прав в этой борьбе,—Маркс или Бакунин. Читатель, интересующийся всем этим, может сам лично вывести заключение на чьей стороне была истина, прочтя подробный рассказ о всех фазах борьбы Маркса и Бакунина на страницах документального сочинения Джемса Гильома об Интернационале. Мы же в нашем очерке постараемся кратко охарактеризовать обоих противников.

Михаил Александрович Бакунин, бывший артиллерийский офицер и сын крупного помещика Тверской губернии, друг Белинского и Герцена, был старым революционным деятелем. Уже в 1835 г., когда Бакунину было только 21 год, он бросил военную службу и вскоре уехал заграницу, где вошел в радикальные кружки. В 1847 г. за свои взгляды Бакунин был выслан из Франции, куда он снова вернулся во время февральской революции.

Однако, смертный приговор над Бакуниным не был приведен в исполнение; на Бакунина пред'явила свои права Австрия и по требованию венского правительства Бакунин, как участник пражского восстания, был выдан Австрии. Австрийское правительство, в свою очередь, присудило Бакунина к повешению, но и на этот раз приговор не был приведен в исполнение. По просьбе императора Николая Первого Бакунин был выдан России. Привезенный в цепях в Россию, он был посажен сначала в Петропавловскую крепость (где он просидел 3 года), а затем был переведен в Шлиссельбургскую крепость (в которой провел тоже 3 года). Всего в германских, австрийских и русских тюрьмах Бакунин провел около 10 лет.

В 1857 г. по повелению Александра Второго Бакунин был выслан в Сибирь, откуда в 1801 г. ому удалось бежать на Дальний Восток, а оттуда через Китай, Японию и Америку. Бакунин вернулся в Европу после 13 лет тюрьмы и ссылки.

В 1861 г. Бакунин прибыл в Лондон и стал сотрудничать у Герцена в его ,, Колоколе '\ В 1864 г. Бакунин переехал в Италию и здесь, вместе с двумя своими друзьями, Фанелли и Фрисчиа, основал первую итальянскую секцию Интернационала.

Обладая бурным темпераментом революционера, Бакунин не мог удовлетвориться одной пропагандой идей социализма среди рабочих, а стремился к более активной революционной деятельности и с этой целью основал в 1864 г.

тайное революционное общество „Интернациональных братьев".

В 1867 г. Бакунин поселился в Швейцарии и здесь вступил в члены радикально-демократической международной Лиги Мира и Свободы.

В это время Бакунин пользовался, благодаря своему революционному прошлому и своему таланту увлекать людей, широкой известностью среди рабочих масс и имел большое влияние в Интернационале, особенно в его швейцарских, испанских, итальянских и в некоторых французских секциях. Он был неутомимым пропагандистом, так как по выражению Герцена „пропаганда была делом всего его существования".

„Монах воинствующей церкви—революции, говорит Герцен, он проходит по свету, проповедуя свое отрицание христианства, приближение последнего суда над феодальным и буржуазным миром, социализм и примирение русских с поляками. У него не было в жизни другого призвания, других интересов, — он был совершенно равнодушен к внешним условиям своего существования. Он напоминает нам прозелитов первых времен христианства или, еще больше, тех неутомимо деятельных людей эпохи возрождения наук, которые, как Карбан, Бруно, Пьер Рамэ, переходили из страны в страну, распространяя свои идеи, поучая, убеждая, борясь с предрассудками, рискуя жизнью ради свободы слова— этих всюду гонимых и преследуемых людей, которые, после долгих лишений самоотверженной жизни, не знали, где преклонить голову, если смерть не приходила им на помощь—смерть на костре или в мрачной тюрьме.1)"

Карл Маркс принадлежал к числу людей совершенно иного типа, чем Бакунин. По своему характеру и складу ума, он был скорее кабинетным ученым. Юрист и философ по образованию, Маркс в молодости занимался сотрудничеством в различных радикальных журналах и газетах, где писал статьи по философским и юридическим вопросам. Позднее он заинтересовался экономическими науками и социальным вопросом и перешел в ряды социалистов.

*) Сочин. Герцена том VI, стр. 478, Петербург 1917 г.

союза, вместе с своим близким другом Энгельсом, составил известный „Манифест Коммунистической партии".

Маркс отличался властным и нетерпимым характером. Вот в каких словах обрисовывает Маркса русский писатель П. В. Анненков, который познакомился с Марксом в 1847 г., когда Маркс еще не играл видной роли в революционном движении: „Маркс представлял из себя тип человека, сложенного из энергии, воли и несокрушимого убеждения—тан крайне замечательный и по внешности. С густой, черной шапкой волос на голове, с волосистыми руками, в пальто, застегнутом наискось, он имел однако же вид человека, имеющего право и власть требовать уважения, каким бы не являлся перед вами и чтобы ни делал. Все его движения были угловаты, но смелы и самонадеяпны, все приемы шли наперекор с принятыми обрядами в людских отношениях, но были горды и как то презрительны, а резкий голос, звучавший как металл, шел удивительно к радикальным приговорам над лицами и предметами. Маркс уже не говорил иначе, как такими безаппеляционными приговорами, над которыми, впрочем, еще царствовала одна до боли резкая нота3 покрывавшая все, что он говорил. Нота выражала твердое убеждение в своем призвании управлять умами, законодательствовать над ними и вести их за собою. Передо мною стояла олицетворенная фигура демократического диктатора, как она могла рисоваться воображению в часы фантазии...1)"

Поселившись после революции 1848 г. в Лондоне, Маркс занимался, главным образом, писанием своего большого научного труда по экономике и социализму, который был издан Марксом в 1868 г. под заглавием „Капитал". При основании Интернационала Маркс сделался членом Главного Совета, как представитель немецких рабочих. Обладая большим честолюбием и властным темпераментом, Карл Маркс не мог, конечно, удовлетвориться скромной ролью простого рядового члена Главного Совета и стал стремиться играть в нем главную роль.

Став во главе Центрального Совета Интернационала, Маркс решил направить все движение по тому пути, какой он считал единственно правильным и верным. Это был путь политичес-

х) II. Б. Аааенков. Литературные воспоминания, Петербург^ 1909 г. стр. 306.

кой борьбы за государственную власть. Маркс, считал что Интернационал должен стать мощной ц е и-тралистической организацией и быть послушным орудием в руках Центрального Совета, который в момент революции и использует эту организацию для установления социалистического строя.

Поставив такую цель, Маркс уже с самого начала основания Интернационала предпринял борьбу со всеми инако мыслившими и, главным образом, с французскими прудонистами. Благодаря своей тактике, Марксу удалось, как мы уже сказали, стать во главе Совета Интернационала, и Маркс еще в 1867 г. в одном из писем к своему другу Энгельсу писал, что „к моменту будущей революции, которая, быть может, ближе, чем сейчас это кажется,—эта мощная машина (Интернационал) будет в наших (т. о. в твоих и моих) руках1)".

Поэтому, вполне естественно, что Маркс,видя все возрастающее влияние Бакунина в Интернационале и увеличивающуюся его популярность среди рабочих, решил во что бы то ни стало исключить его из Интернационала. Чтобы достигнуть этого Маркс не останавливался ни перед чем; чтобы дискредитировать Бакунина в революционном мире. Маркс и его друзья обвинили Бакунина в том,

*) Briefweehsel zwischen F. Bngeis und К. Mark том III, стр. 407.

что он является агентом царского правительства, несмотря на то, что вся деятельность Бакунина служила ярким опровержением этого,—царское правительство едва-ли имело врага более непримиримого, чем Бакунин.

Таковы были два противника. Идеи, проповедуемые тем и другим, были также не менее противоположны друг другу, чем сами их представители.

Карл Маркс стоял на государственной точке зрения и его идеалом являлось рабочее коммунистическое государство, сильно централизованное и властное. Чтобы достигнуть этого идеала, согласно Марксу, пролетариат должен организоваться в политическую партию и захватить в свои руки государственную власть и уничтожить, таким образом, диктатуру буржуазии, заменив ее диктатурой пролетариата.

Бакунин же резюмировал свою программу в следующих словах: „уничтожение государства во всех его проявлениях—религиозных, юридических, политических и социальных, переустройство общества по свободной инициативе отдельных лиц, объединенных в свободные группы". Эта программа стала позднее программой анархизма.

Относительно организации Интернационала, Бакунин признавал, что Интернационал должен состоять из рабочих профессиональных союзов, включая сюда н союзы сельскохозяйственных рабочих. Перед рабочими, говорил Бакунин, лежит только один путь—„путь практического освобождения. Какова же может и должна быть практика? Существует только одна: это солидарная борьба рабочих против предпринимателей. Это трэд-юнионы, рабочие союзы, организация и федерация касс сопротивления".

До 1869 г. борьба велась довольно умеренным образом, но в 1869 г. отношение между Марксом и Бакуниным обострились. Франко-прусская война способствовала еще более расхождению Маркса и Бакунина. Великая трагедия Парижской Коммуны не могла примирить обоих противников.

В атмосфере этой борьбы в 1871 г. Главный Совет Интернационала, т. е. Карл Маркс, созвал в Лондоне конференцию для обсуждения некоторых общих вопросов. Карл Маркс внес на конференции проект о централизации Интернационала и о предоставлении Главному Совету более широкой власти, чем та, какая была ему предоставлена последним Базельским конгрессом. По настоянию же Маркса конференция признала необходимость политической борьбы и приняла по этому поводу следующую резолюцию:

„Принимая во внимание,

„что против коллективной власти господствующих классов пролетариат может действовать как класс только тогда, когда он образует политичес-

кую партию, противопоставленную всем прежним партиям, организованным властвующими классами;

„конференция признает, что это образование рабочей политической партии необходимо для того, чтобы обеспечить торжество социальнойре-волюции и ее высшей цели—уничтожение класс ов".

Эта программа совершенно расходилась со взглядом большинства швейцарских, испанских, итальянских, бельгийских и французских секций, которые были противниками политической борьбы в том смысле как ее понимали марксисты* большинство этих секций были также противниками централизации. Взгляды этого течения лучше всего выражены в резолюции конгресса швейцарских секций, бывшем в Шс-де-Фоне. В этой резолюции говорится:

„Принимая во внимание,

„что полное освобождение труда возможно только при условии изменения политического общества, основанного на привилегии и власти, в общество экономическое, покою-щееся на равенстве и свободе;

„что всякое правительство, или политическое государство, есть ничто иное, как организация буржуазной эксплоатации, выражением которой является юридическое право;

„что всякое участие рабочих в буржуазной правительственной политике не может иметь других последствий, как только укрепление существующего порядка вещей, что будет парализовать революционное действие пролетариата;

„вследствие этого, конгресс советует всем секциям Международного Товарищества Рабочих отказаться от всякой деятельности, имеющей целью социальные изменения при посредстве политических национальных реформ и предлагает перенести всю свою энергию на устройство федеративных профессиональных союзов, — единственного орудия, могущего обеспечить успех социальной революции. Такая федерация станет настоящей представительницей Труда и она должна быть образована вне политического правительства

В 1872 г., после трехлетнего перерыва должен был собраться пятый общий конгресс Интернационала. Главный Совет избрал местом

M?moire de la F?d?ration Jurassienne. Sonvil-liers, 1873 стр. 128.

конгресса голландский город Гаагу, хотя швейцарские, итальянские и испанские секции и настаивали, чтобы местом конгресса был бы избран какой нибудь один из швейцарских городов, куда легче было бы приехать большинству делегатов. Но Маркс, решив дать своему противнику генеральное сражение и зная популярность Бакунина в Швейцарии, настоял на своем, и конгресс открылся в сентябре месяце 1872 г. в Гааге.

Чтобы иметь на своей стороне большинство голосов Маркс постарался привлечь на свою сторону французских эмигрантов бланкистов, обещав им провести их в члены Главного Совета Интернационала. Кроме них он пригласил на конгресс всех своих друзей, заставив послушные ему секции выдать им мандаты. Чтобы вернее одержать победу Маркс решил сам в первый раз за все время существования Интернационала присутствовать лично на конгрессе. Такие подготовления привели дело к желательному для Маркса концу. Большинство делегатов было на стороне Маркса и по его настоянию конгресс исключил из Интернационала, как вредных членов, Бакунина и его друга швейцарского интернационалиста Джемса Гильома. Конгресс не согласился на исключение из Интернационала лишь другого вождя швейцарских интернационалистов— Адемара Швицгебеля и французского интернационалиста Бенуа Малона (который хотя и не был последователем Бакунина, но был независимым, что в глазах Маркса было равно преступно).

Таким образом, Маркс одержал полную победу, но эта победа была вместе с тем и его поражением. При выборе кандидатов в Главный Совет бланкисты потребовали выполнения данного мм обещания о допущении их в Главный Совет, что совершенно не входило в планы Маркса. Чтебы избавиться от притязаний бланкистов, Маркс решился на героическое средство. Он предложил конгрессу перенести Главный Совет Интернационала... в Америку, в Нью-Йорк. Такое предложение первоначально поразило всех своей неожиданностью, но, затем, большинство конгресса согласилось на предложение Маркса и вотировало перенесение Главного Совета из Лондона в Ныо-Иорк.

Постановление Гаагского конгресса об исключении Бакунина и Гильома из Интернационала, а также и решение о перенесении Главного Совета в Нью-Йорк вызвало вполне законное возмущение не только среди швейцарских секций и бакунистов, но и среди секций французских, итальянских, бельгийских и испанских.

Тотчас же после Гаагского конгресса Юрская Федерация созвала экстренный конгресс в городе Сент-Имье (в Швейцарии), на который прислали своих делегатов итальянские и испанские секции, а также и некоторые французские п американские секции. Этот конгресс признал действия Гаагского конгресса незаконными к обвинил Главный Совет в превышении власти.

Конгресс в Сент-ймье постановил не считаться с решениями Гаагского конгресса и пришел к заключению, что для „защиты Федерации от притязаний Главного Совета, а также и для того, чтобы спасти и сохранить единство Интернационала", необходимо установить „Дружественный договор солидарности между федерациями нанти-авторит ар-ными группами.

В этом договоре было сказано, что великое единство Интернационала должно быть основано не на искусственной и йсегда опасной организации какой бы то ни было центральной власти, но на реальном тожестве интересов и стремлений пролетариата всех стран с одной стороны, и на добровольном и абсолютно свободном союзе свободных федераций и секций всех стран — с другой.

Самый „дружеский договор солидарности и взаимной защиты" заключался в следующем: 1)

„Федерации и секции испанские, итальянские, французские, швейцарские, американские и все те, которые пожелают присоедипиться к этому договору, вступают между собою в непосредственные сношения и переписку, совершенно не признавая какого либо контроля центральной власти. 2)

Если одна из этих федераций или секций потерпит посягательств® на ее свободу со стороны большинства какого либо конгресса Интернационала или Главного Совета, то все остальные секции должны выступить на ее защиту с протестом".

Относительно политической борьбы пролетариата конгресс принял следующую резолюцию: „желание навязать пролетариату одинаковый повсюду образ действия или одинаковую политическую программу^ как единственный путь, который мог бы привести его к социальному освобождению, есть претензия столько же нелепая, сколько и реакционная; никто не имеет права лишать автономные федерации и секции их не-от'емлемого права определять самим свой образ действия и следовать тому политическому пути, который они сочтут наилучшим, и все попытки подобного рода роковым образом привели бы к самому возмутительному догматизму... Всякая политическая организация не мозкет быть чем либо иным, как организацией власти в пользу какого либо отдельного класса и во вред массам, и что, поэтому, пролетариат, если бы он захотел захватить в свои руки политическую власть, неизбежно сделался бы сам господствующим и эксплоатирующим классом".

Осенью 1872 г. в Испании, Бельгии и Англии состоялись местные конгрессы интернациональных секций и большинство делегатов на этих конгрессах высказалось также против действий Главного Совета и за присоединение к

Юрской Федерации. В ответ на это Главный Совет постановил исключить из Интернационала все федерации, секции и отдельных лиц, принимавших участие на этих конгрессах.

Таким образом великая пролетарская организация раскололась на две части. Одна, централистическая, оставшаяся верной Главному Совету и Марксу, состояла, главным образом, из немецких, австрийских, датских, голландских и части американских и английских секций, другая же, федералистическая, включала в себя швейцарские, бельгийские, испанские, итальянские и некоторые американские, английские и голландские секции.

В то время как марксистская часть Иптер-национала, во главе с Главным Советом в Нью-Йорке, почти совершенно прекратила свое существование после Гаагского конгресса и последовавшего за ним раскола, федералистическая часть с Юрской Федерацией во главе еще некоторое время продолжала свою деятельность. По инициативе Юрской Федерации в 187 3 г. в Женеве был созван шестой конгресс Интернационала; на этом конгрессе приняли участие делегаты от семи наций.

Женевский конгресс 1873 г. пересмотрел устав Интернационала и постановил совершенно не иметь Главного Сояета, заменив его Федеральным Бюро, лишенным всякой исполнительной власти и наделенным лишь корреспондентски-статистическими функциями.

На женевском конгрессе также обсуждался и вопрос о всеобщей • стачке, при чем конгресс признавая, что „всеобщая стачка есть ни что иное, как социальная революция, так как достаточно приостановить все работы только на десять дней, чтобы совершенно разрушить современный строй", советовал рабочим объединяться в международные профессиональные союзы, которые могли бы с успехом организовать и провести всеобщую стачку в своей профессии.

Следующий, седьмой, конгресс Интернационала решено было созвать в 1874 г. в Брюсселе. На этот конгресс прислали своих делегатов испанские, швейцарские, бельгийские, итальянские и некоторые французские и немецкие секции. Наиболее важным вопросом, разбиравшемся на брюссельском конгрессе, был вопрос „об организации общественных служб в будущем обществе". По этому вопросу бельгийский делегат Цезарь де-Пап представил обширный и обстоятельный доклад. По этому же вопросу был представлен также доклад Женевской секции Интернационала. В основных своих идеях оба доклада имели много общего и приходили к заключению, что центром социальной жизни будущего общества должна быть свободная коммуна, а не централизованное государство.

Цезарь де-Пап заканчивал свой доклад следующими словами: „якобинской идее всемогущего государства и подчиненной ему коммуны мы противополагаем идею свободной коммуны, самостоятельно назначающей всех должностных лиц без исключения и самостоятельно выполняющей законодательные, судебные и полицейские функции. Либеральной идее государства-жандарма мы противопоставляем разоруженное государство, обязанное давать воспитание юношеству и централизовать общие работы. Коммуна в будущем обществе должна стать органом так называемых политических функций — как закон, суд, безопасность, охрана договоров, содержание нетрудоспособных; но вместе с тем она является также органом всех местных общественных служб. Государство же, как таковое, становится по существу органом научного единства, в ведении которого находятся все крупные работы общего характера, необходимые для коллективности. Политическая децентрализация и экономическая централизация — таков, по нашему мнению, логический вывод, вытекающий из нового понятия о взаимной роли государства и коммуны, — понятия, основанного на детальном разборе общественных служб, которые входят в круг деятельности того или другого нз этих органов коллективной жизни

Хотя брюссельский конгресс 1874 г. и прошел довольно оживленно, но, тем но менее внимательный наблюдатель мог констатировать, что и федералистическая часть Интернационала начинает клониться к упадку. За время после Гаагского конгресса новые секции перестали на-рождатьсй, а в уже существующие почти не прибывали новые члены. Сам Бакунин, утомленней бесконечными злостными нападками Маркса и его агента в Швейцарии, Николая Утина, решил удалиться от всякой общественной деятельности и вышел из Интернационала. Вскоре от федералистической части Интернационала отложились бельгийские, английские и некоторые другие секции.

Осенью 1876 г. в Берне был созван восьмой конгресс Интернационала. На него приехало очень незначительное количество делегатов и Цезарь де-Пап откровенно заявил, что Интернационал, как международная пролетарская организация, больше не существует, и что необходимо попытаться снова возродить его, созвав для этого всемирный социалистический конгресс, на который нужно пригласить все рабочие союзы, организации и секции старого Интернационала без различия их теоретических взглядов, тактики и программ. Большинство делегатов вполне согласились с доводами Де-Иапа и постановили, что всемирный социалистический конгресс должен будет собраться в следующем 1877 г. в городе Генте (в Бель-гим).

Таким образом, федералистам, одержавжим победу над централистами, также не удалось, как и этим последним, сплотить вокруг себя рабочие массы всех стран. „Мы, анархисты, писал Поль Брусе, одержав победу над Марксом, сами совершили ту же ошибку. Мы пытались втиснуть весь Интернационл в узкие рамки нашей доктрины... Мы господствовали в Интернационале, но мы были одиноки и бессильны против буржуазии, так как рабочий класс был расколот сектантским духом *)."

Попытки возрождения Интернационала на всемирном социалистическом конгрессе в Генте в 1877 г. окончилось полной неудачей. На конгресс собрались 42 делегата из разных стран. Из наиболее видных деятелей социалистического движения на этом конгрессе присутствовали — от Франции — Поль Брусе, от Англии — Гэльс (Hales), от Германии — Вильгельм Либкнехт, от Италии — Коста и Цанарделли, от России —

Левашов (П .А. Кропоткин), от Швейцарии —

Джемс Гильом и от Бельгии— Цезарь Де-Пап, Бризмэ, Бертран и Анзелэ.

О самого же первого заседания конгресса все делегаты разделились на две враждебные группы—социалистов-государственников и социалистов-антигосударственников или анархистов. Вопрос о политике еще более способствовал рас-

1) Paul Brousse. Le Marxisme dans Г Internatio-»ale, стр. 15.

хождению можду собою делегатов. Большинство конгресса, состоявшее из социалистов-государственников, приняло по этому вопросу резолюцию, в которой говорилось:

„Принимая во внимание, что социальное освобождение рабочих неотделимо от их политического освобождения, конгресс заявляет, что пролетариат, организованный в отдельную политическую партию, противопоставленную всем остальным партиям, организованным господствующими классами, должен использовать все политические средства, ведущие к социальному освобождению рабочих."

Эта резолюция ознаменовала собою полный разрыв между обеими тенденциями. И социалисты-государственники, или, как они начали называться с этого времени, социал-демократы, и социалисты-антигосударствег.ники, или анархисты, пришли к заключению о невозможности объединения обоих течений и возрождения Интернационала.

С этого момента оба эти течения в рабочем движении пошли совершенно отдельными, независимыми друг от друга, руслами, постепенно расходясь и удаляясь одно от другого. Но ни то, нм другое течение не сумело объединить *сю массу борющегося пролетариата.