Глава III ДИСКУССИЯ ПО ПРОБЛЕМАМ ДУНАЙСКОГО СУДОХОДСТВА НА СЕССИИ СМИД В ЛОНДОНЕ (1945 г.)

Лондонская сессия Совета министров иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции и Китая — органа, созданного по решению конференции в Потсдаме «для продолжения необходимой подготовительной работы по мирному урегулированию и для обсуждения других вопросов, которые по соглашению между участвующими в Совете правительствами могут время от времени передаваться Совету»1, заняла особое место в осуществлении внешнеполитической стратегии западных держав.

9 августа 1945 г. Г. Трумэн выступил с посланием к американскому народу, которое было посвящено итогам конференции в Потсдаме. В той части послания, где речь шла о Юго-Восточной Европе, президент заявил, что американская внешняя политика получила самый недвусмысленный вызов в этом регионе. Он признал, что требование представителей США и Великобритании на этой конференции решить «румынскую» и «болгарскую» проблемы, реорганизовав правительства этих стран, как и другие вопросы, касавшиеся государств дунайского бассейна, не были приняты во внимание СССР. В связи с этим Г.Трумэн заявил: «Эти страны не должны быть сферами влияния какой-либо одной державы»3. Как нужно было понимать американского президента, удачно объяснил Г. Алпровиц: «Его (Трумэна.— М. М.) недвусмысленное заявление, что Балканы не должны рассматриваться как сфера влияния любой одной державы, сделанное на фоне грибовидных облаков, вздымавшихся над Тихим океаном, ясно говорило об американских намерениях»4.

Правящие круги США в это время переходят к проведению политики «с позиции силы», реализуя ее с помощью печально знаменитой «атомной дипломатии».

1945 г. государственный секретарь Д. Бирнс подчиняет всю деятельность внешнеполитического ведомства США подготовке широких дипломатических акций в Восточной и Юго-Восточной Европе. И США, и Англия считали необходимым продолжить в еще более активной форме «борьбу за стратегические позиции в мире», которую они начали в Потсдаме.

С целью получить средства давления на советскую дипломатию и предлог для вмешательства во внутренние дела ряда при-дунайских государств, правящие круги западных держав координировали свои действия с акциями внутренних реакционных сил, спровоцировав ряд проблем, серьезно осложнивших международную обстановку. Именно в это время в Румынии началась так называемая «королевская забастовка», которая заключалась в отказе короля Михая поддерживать связь с правительством Национально-демократического фронта. Одновременно он обратился к великим державам с просьбой о содействии реорганизации румынского правительства «на более широкой основе». О том, насколько этот демарш румынского монарха вписывался в американскую политику по отношению к странам Юго-Восточной Европы, свидетельствует тот факт, что буквально через день Бирнс заявил о готовности американского правительства оказать Михаю всяческое содействие в решении вопроса о правительстве6.

18 августа 1945 г. правительство США обратилось к Болгарии с требованием включить в кабинет министров представителей оппозиционных народно-демократическому режиму группировок (в ноте реакционеры именовались «важными элементами демократического мнения»), угрожающе предупреждая, что в противном случае с Болгарией не будет заключен мирный договор7. Американские политические представители в этой стране, в тесном сотрудничестве с местной реакцией, сосредоточили усилия на срыве намеченных на 26 августа выборов в национальный парламент, которые могли закрепить власть в руках партий Отечественного фронта8.

Политика США по отношению к Болгарии и Румынии была поддержана Великобританией. Выступая 20 августа 1945 г. в парламенте с первой после Потсдамской конференции внешнеполитической речью, Э. Б евин выдвинул против этих стран ряд публичных обвинений, заявив, что британское правительство не признает их правительства, если они не предоставят свободу действий «оппозиционным элементам»10. Характеризуя речь Бевина, английский историк и журналист Д. Н. Притт писал: «Он (Бевин.— М. М.) критиковал новые правительства, созданные в Болгарии, Румынии и Венгрии, как «тоталитарные» и «недемократические» вместо того, чтобы поздравить народы этих стран, что они избавились от своих фашистских правителей»11.

Правящие круги США и Англии активизируют в этот период деятельность своей агентуры в Венгрии. Если в Болгарии внутренняя и внешняя реакция стремились отсрочить выборы в парламент, то в Венгрии летом 1945 г. они выступали за их скорейшее проведение. Дело в том, что положение реакционных сил в этой стране было более прочным, чем в Болгарии и Румынии, и они хотели закрепить сложившуюся ситуацию, а затем, дождавшись заключения мирного договора и вывода из страны советских войск, нанести революционным силам решающий удар. Правые лидеры партии мелких сельских хозяев, которой принадлежало большинство в венгерском правительстве, не скрывали, что эти выборы должны были помочь им сохранить в стране буржуазные порядки. Советские историки Л. Н. Нежинский и А. И. Пушкаш пишут в своей монографии: «Время показало, что венгерская буржуазия не только искала тайных связей с международной реакцией, но и установила их, после чего начала действовать более уверенно, не на свой «страх и риск», а при поддержке извне»12.

Это были первые «пушечные выстрелы» англо-американского дипломатического наступления, как выразился С Сульцбергер13, против Болгарии, Венгрии и Румынии, с которыми предстояло заключить мирные договоры.

И в Чехословакии, как во всех других странах дунайского бассейна, оказавшихся в эпицентре политической деятельности США и Англии в Восточной Европе, дипломатические акции прикрывались мифическим лозунгом «защиты демократии». Газета «Дей-ли уоркер» писала по этому поводу в статье «Оставьте демократию в покое!», что госдепартамент совершенно очевидно разворачивает кампанию, направленную против всех народов Юго-Восточной Европы, которые «стремятся создать новые формы демократии в соответствии со своими историческими и социальными условиями»16. Она предупреждала, что действия правящих кругов США «нарушают право каждого народа на разрешение своих дел собственным путем, ликвидируют еще до того, как успели высохнуть чернила, решения, принятые в Потсдаме», что подобная политика являлась «открытым вызовом Советскому Союзу»17.

«Дипломатическое наступление» западных стран в августе 1945 г. было, по существу, «лобовой атакой» против свободы и независимости народов дунайского бассейна. Обострение отношений этих держав с Советским Союзом и придунайскими государствами народной демократии было столь явным, что известный французский публицист и историк А. Верт писал: «Ощущалось нездоровое предвкушение холодной войны»18. Действия империалистических держав накануне Лондонской сессии СМИД свидетельствовали о том, что правящие круги США и Англии намеревались либо навязать Советскому Союзу свою точку зрения на мирное урегулирование в Европе, либо сорвать переговоры по проектам мирных договоров с побежденными странами.

В то время, когда империалистические круги США и Англии начали свое пресловутое «дипломатическое наступление» на страны дунайского бассейна, во внешнеполитических ведомствах этих держав шла активная подготовительная работа по использованию сессии СМИД для решения дунайской проблемы. Еще 9 августа 1945 г. в своем выступлении, посвященном итогам Потсдамской конференции, Г. Трумэн подчеркнул, что США будут настаивать на необходимости обеспечить свободное плавание торговых кораблей по основным международным водным артериям Европы, назвав среди них и Дунай, то есть возвратился к вопросу об их интернационализации20. И хотя американский президент вел речь о торговом судоходстве и его свободе, было ясно, что он говорил о контроле западных держав над режимами основных рек Европы; иными словами, выдвигая экономический вопрос, Г. Трумэн имел в виду политические цели, к которым стремились США в Европе. Это противоречие в позиции США отметил Р. Маркхэм (правда, несколько позднее, когда обсуждение дунайской проблемы достигло наибольшей остроты), засвидетельствовав, что «спор идет по экономическим вопросам, а на уме у спорщиков образ жизни»21.

Интересен ответ государственного секретаря США группе американских специалистов в контрольной комиссии для Германии, предложивших начать работу по созданию постоянных контрольных органов на международных реках Европы. Бирнс назвал это предложение преждевременным, подчеркнув, что на Лондонской сессии делегация США будет выступать за организацию временных комиссий на этих транспортных магистралях22. Здесь необходимо пояснить, почему шеф госдепартамента считал «преждевременным» восстановление постоянных контрольных комиссий на реках Европы.

Не собирались отставать от своих американских партнеров и правительственные круги Лондона. О том, что на сессии СМИД их представители собирались активно выступать по дунайской проблеме, свидетельствовал документ, врученный Бирнсу послом Англии в Вашингтоне Д. Бальфуром 15 августа 1945 г.23 В нем глава госдепартамента уведомлялся о том, что Англия заинтересована в вопросах интернационализации европейских водных путей сообщения и будет настаивать на включении их в повестку дня24. Это совпадало с намерениями США. Стремясь организовать совместные действия западных держав в Лондоне по этой проблеме, Бирнс в этот же день направил Б. Кэффри, послу США в Париже, телеграмму с поручением информировать министра иностранных дел Франции Ж. Бидо о решении Потсдамской конференции передать в СМИД обсуждение вопроса об интернационализации международных водных путей в Европе и о позиции США25.

Информация относительно американской позиции по проблеме интернационализации должна была сказаться на политике Франции. Расчеты госдепартамента в данном случае были небезосновательны. Франция и после второй мировой войны не собиралась отказываться от привилегий на Дунае, что стало очевидным после первого же выступления Бидо в Лондоне. Однако дунайская политика Франции была менее активной по сравнению с англо-американской, и, в отличие от своих основных партнеров, французская дипломатия не придавала в процессе мирного урегулирования столь значительного внимания этой проблеме26.

Между тем англо-американский диалог относительно позиций, с которых представители двух держав собирались выступить в Лондоне, продолжался. 28 августа 1945 г. только что возвратившийся из своей страны Бальфур встретился с Д. Данном, заместителем государственного секретаря США, и передал ему документ, в котором излагались принципиальные пункты позиции британского правительства по вопросу о европейских водных путях сообщения27. В устной беседе дипломаты обсудили два вопроса, поставленные Бальфуром: во-первых, будут ли США включать черноморские проливы в свои предложения по интернационализации международных водных магистралей Европы или же это будет отдельным вопросом, и, во-вторых, будет ли делегация США выделять по-прежнему вопрос о необходимости создать в первую очередь временные органы управления судоходством на Дунае и Рейне. Бальфур сразу же подчеркнул точку зрения своего правительства, которое считало, что подобные международные комиссии должны быть созданы также для Одера, Эльбы и Кильского канала28.

Англичане на Лондонской сессии СМИД собирались выступить за интернационализацию основных европейских водных торговых путей. По существу, их позиция базировалась на предложении Г. Трумэна, выдвинутом им в Потсдаме, и отражала в большей степени ее суть, чем позиция американской делегации, которая свела это широкое предложение президента к необходимости создать временные органы управления для Дуная и Рейна. В связи с этим Данну пришлось давать объяснения. Он попытался убедить английского посла в том, что на Потсдамской конференции делегация США акцентировала внимание на режимах этих двух рек потому, что они протекают по оккупационным зонам в Германии и Австрии, за которые ответственны американцы. Но это не значило, что делегация США отказалась от идеи интернационализации других европейских водных международных путей сообщения. Данн высказал мысль о том, что образование временных органов управления для Дуная и Рейна дало бы одновременно ответ на вопрос о возможности организации на таких же принципах контроля «на международных водных путях Европы с тем, чтобы образовать постоянные комиссии или преобразовать в них временные на Эльбе, Одере»29.

Таким образом, Данн объяснил Бальфуру, что США отнюдь не отвергают идею создания международных постоянных органов контроля на интернационализированных водных магистралях Европы, а лишь предлагают иной путь ее реализации. Одновременно разъяснение Данна позволяет сделать вывод, что США вынужденно концентрировали свое внимание на дунайской и рейнской проблемах как наиболее важных для реализации их планов в Европе, считая создание временных органов по управлению судоходством на этих транспортных артериях только первым шагом на пути интернационализации всех других международных путей сообщения. Несмотря на некоторые расхождения во взглядах, с которыми США и Англия пришли к Лондонской сессии СМИД, обе державы, по существу, стремились к одной и той же дели.

Уже первые заседания Совета министров иностранных дел СССР, США, Англии, Франции и Китая в Лондоне, проходившие во дворце Ланкастерхауз, показали, что прогнозы, предвещавшие срыв работы этой сессии, довольно точно отражали позиции, с которых выступали представители империалистических держав. Откровенно демонстрируя нежелание обсуждать проблемы мирного урегулирования с Болгарией, Венгрией и Румынией, представители США и Англии, а также поддержавшие их французы требовали удовлетворения их претензий относительно реорганизации правительств Болгарии и Румынии, лишь после этого соглашаясь приступить к обсуждению мирных договоров с побежденными государствами Юго-Восточной Европы.

Этот вывод можно проиллюстрировать характером первого заседания СМИД и событиями 11 сентября 1945 г., связанными с работой этого международного органа. Представители западных держав с первых же минут работы спровоцировали спор об участии Франции и Китая в разработке мирных договоров с Болгарией, Венгрией и Румынией. Это требование было ревизией- постановления Потсдамской конференции о том, что при подготовке мирных договоров совет «будет состоять из членов, представляющих те государства, которые подписали условия капитуляции, продиктованные тому вражескому государству, которого касается данная задача»30. Советская делегация решительно выступила против подобного выпада западных представителей, настаивая на точном выполнении решений, принятых главами трех основных держав-победительниц. По вине США и Англии возник первый кризис в работе совета. Причина его возникновения не составляла секрета. Об этом писал Д. Н. Притт: «США, одержимые ненавистью к коммунизму, хотели в связи с этим заручиться двумя лишними голосами, которые они могли бы использовать против СССР при обсуждении любых вопросов, касающихся договоров»31.

На первом же заседании совета Бирнс настоял на .внесении в повестку дня работы сессии пункта о политической ситуации в Румынии32. В этот же день правительство Англии официально протестовало против экономических переговоров, которые вела румынская правительственная делегация в Москве, утверждая, что «советско-румынское соглашение нанесет вред настоящим и будущим интересам Великобритании и других союзников в Румынии»33. Более того, британское правительство попыталось представить эти переговоры как предварительные сепаратные «переговоры с общим противником» и обвинить СССР в желании «нанести вред другим союзникам в период приближающегося мира»34. Демарши западных стран имели одну и ту же цель: внести нервозность в атмосферу открывшейся сессии СМИД и с помощью дипломатического давления заставить Советский Союз отказаться от защиты интересов народов побежденных стран.

Срывая начало работы по подготовке мирных договоров с Болгарией, Венгрией и Румынией, усложняя ее преднамеренно выдвинутыми условиями, представители западных держав форсировали обсуждение вопросов о европейских международных водных путях сообщения, среди которых на первом месте находилась проблема Дуная. 11 сентября, в первый же день работы совета, Бирнс на пресс-конференции подчеркнул, что вопрос об урегулировании судоходства на международных реках Европы значится в повестке дня работы СМИД и что он, безусловно, будет рассмотрен. В повестке дня совета этот вопрос был записан пятым из двенадцати35. На следующий день, 12 сентября 1945 г., делегация США распространила среди членов СМИД меморандум, в котором излагались основные принципы постановления совета по организации контроля на международных реках. Причину такой активности американской делегации именно в этом вопросе объяснил специальный советник Д. Бирнса Н. Радделфорд. Он, в частности, писал: «Имеется опасность, что Советское правительство может заключить с прибрежными Эльбе, Одеру и Дунаю государствами конвенцию без консультаций с Англией, США и Францией и в этой конвенции опустит статьи о свободной навигации судов всех наций, а также об участии неприбрежных государств в новых комиссиях. Поэтому необходимо найти какой-нибудь повод, чтобы еще раньше США подходящим образом провозгласили основные принципы, которые, по их мнению, должны быть применены к европейским водным путям сообщения»36. Радделфорд, предлагая «уловить момент, когда взгляды США могут быть приняты», не скрывал, что «стоит сделать усилия для обеспечения принятия этих принципов, ибо одобрение их будет способствовать развитию общего экономического возрождения Европы и равенству возможностей для всех»37. «Равенство возможностей» и «возрождение Европы» были двумя основными лозунгами политики «открытых дверей», которую правящие круги США планировали навязать разоренной войной Европе.

Выдвигая 12 сентября «Проект соглашения об установлении временного режима европейских внутренних водных путей сообщения», Дж. Бирнс подчеркнул, что меры, предложенные США, вызваны «давлением крайней необходимости», что «доставка помощи народам Европы в значительной степени тормозится условиями внутренних водных путей и поэтому необходимы срочные меры, которые позволят осуществить подвоз помощи»38. Анализ американского документа позволяет более конкретно определить ту систему мер, с помощью которых США надеялись подчинить своему контролю водную транспортную систему Европы.

Первая статья данного документа показывала, что предложение учредить временные комиссии в действительности вызывалось отнюдь не альтруистскими причинами. В этой статье в качестве интернационализируемых назывались Рейн, Одер, Эльба, Дунай, а также Кильский канал, и указывалось, что такому же режиму должны подчиняться все судоходные притоки указанных рек39. Таким образом, под контроль временных комиссий ставилась вся транспортная водная система Европы. Если учесть, что во второй статье определялся состав этих комиссий, причем определялся так, что позиции западных держав в них оказывались решающими, то становится ясным: вовсе не продовольственные нужды и не ответственность за оккупируемые зоны в Австрии и Германии заставили США выступить инициатором интернационализации основных европейских водных магистралей. В этой статье «Проекта соглашения» указывалось, в частности, что временная комиссия для Дуная должна состоять из представителей четырех стран, подписавших соглашение, то есть СССР, США, Англии и Франции, и тех прибрежных государств, правительства которых признаны всеми союзниками40. Таким образом, дунайская комиссия состояла бы из делегатов трех неприбрежных и трех придунайских государств, ибо в нее могли войти из дунайских стран, кроме СССР, лишь Югославия и Чехословакия.

Третья статья «Проекта соглашения» специально оговаривала право СМИД «пригласить другие государства, имеющие существенные интересы в судоходстве на каком-либо из этих (указанных ранее.— М. М.) водных путей, участвовать во временной комиссии»41, то есть оставляла лазейку для увеличения в этих комиссиях числа представителей неприбрежных стран и изменения баланса голосов в пользу последних. В американском документе не был обойден и такой процедурный вопрос, как способ принятия решений временными комиссиями. «Решения должны приниматься большинством голосов присутствующих членов»42,— было записано в 4-й статье. Из анализа «Проекта соглашения» США можно сделать вывод, что в период мирного урегулирования эта держава стремилась захватить контроль над судоходством по основным европейским рекам.

Из «Проекта соглашения» видно также, что временные комиссии планировались США только как первый шаг к созданию постоянных органов на тех же принципах. Достаточно указать лишь на два положения, включенные в этот документ. Во-первых, статья 6-я гласила, что «отдельные временные комиссии должны действовать в соответствии с положениями договоров и конвенций, которые были в силе для этих водных путей до ноября 1936 г.»43, то есть до отказа Германии признавать постановления Версальского договора относительно Рейна и Дуная. Для Дуная это означало восстановление конвенции 1921 г., отдававшей контроль над судоходством по этой реке в руки западных неприбрежных держав. «Проект пытался воскресить из мертвых Версальский договор и конвенцию 1921 года, а с ними и былые привилегии западных держав, что должно было облегчить закабаление при дунайских стран»44,— писал П. Г. Фандиков. Во-вторых, в статье 7-й, определявшей функции временной комиссии, она наделялась такими полномочиями и ей вменялись такие обязанности, что временная дунайская комиссия, по существу, становилась первым вариантом постоянной. В частности, каждая из временных комиссий, предусмотренных американским документом, должна была: 1)

наблюдать и обязывать прибрежные государства производить землечерпательные работы и взрывные, а также другие операции по поддержанию непрерывного судоходства, производить срочные строительные работы, если прибрежные государства по каким-либо причинам отказывались их осуществлять; 2)

издавать и проводить в жизнь правила навигации и судовождения, производить унификацию служб, назначать пошлины и различные сборы, устанавливать правила полицейского и санитарного надзора и т. д.;

3)определять нарушения правил и налагать штрафы за их нарушения45.

В правах и обязанностях временных комиссий, в общей форме намечавшихся американским документом, содержался еще один пункт, ущемлявший интересы придунайских и прибрежных другим водным путям стран. Он заключался в передаче временным комиссиям всех судов, по тем или иным причинам оказавшихся в распоряжении союзников в результате победы над вражескими государствами. Комиссиям предоставлялось право распределения и контроля за их использованием в тех районах и для тех операций, которые они считали необходимыми. На примере предполагавшейся временной дунайской комиссии, в распоряжение которой только США должны были передать свыше 800 судов придунай-ских государств46, можно судить о той экономической значимости, которую эта комиссия приобрела бы сразу же после ее создания. В данном случае вывод напрашивается только один: подобная комиссия, в которой не было бы представлено большинство при-дунайских государств, не отражая их интересов, стала бы монополистом в осуществлении судоходства на Дунае.

В американском документе нужно отметить еще два момента. Во-первых, положение о связях временных комиссий с контрольными союзными органами на оккупированных территориях, которые, кстати, только провозглашались, но не определялись конкретные формы их реализации. Во-вторых, в статье 8-й содержался пункт о необходимости участия этих комиссий в работе Европейской организации внутреннего транспорта, то есть здесь повторялось предложение, уже выдвигавшееся представителями США в Потсдаме47. Такое нечеткое, с одной стороны, а с другой —конкретное определение связей временных комиссий было неслучайным. Например, временная комиссия на Дунае, подчиняясь распоряжениям и координируя свою деятельность с Европейской организацией внутреннего транспорта, в то же время получала свободу рук в отношениях с контрольными комиссиями в Болгарии, Румынии и Венгрии, возглавляемыми, по соглашению между союзниками, советскими представителями.

Наконец, последняя статья «Проекта соглашения» предусматривала, что «настоящее соглашение должно войти в силу сразу же после его подписания всеми государствами, упомянутыми в статье 2-й. Отказ части этих государств подписать соглашение не должен влиять на его вступление в силу»48. Это положение отстраняло от контроля над режимом дунайского судоходства даже Чехословакию и Югославию, если бы они не согласились с американским вариантом создания временной контрольной власти на Дунае.

Когда «Проект соглашения» США был представлен в распоряжение членов СМИД, ни для кого не было секретом, что документ будет поддержан представителями Англии. Еще 8 сентября 1945 г. лондонский корреспондент «Ассошиэйтед Пресс» Флора Льюис, ссылаясь на компетентные источники, сообщала, что представители Великобритании на сессии в Лондоне поддержат предложения США о создании временных органов контроля над Рейном, Дунаем и Кильским каналом.

19 сентября 1945 г. в СМИД был распространен меморандум французской делегации по вопросу об организации международных водных путей сообщения49. В нем определялось отношение Франции к американской инициативе: «Меморандум США о временном режиме европейских внутренних путей,— говорилось во французском документе,— представляет собой полезный вклад в восстановление водных коммуникаций в Европе и международного их режима, оказавшегося успешным и являющегося существенной гарантией для стран и территорий, обслуживаемых этими водными путями»50. Вывод заключался в том, что «проект США может быть полезной основой для дискуссии»51. Французская делегация предложила передать американский «Проект соглашения» на обсуждение в специальный комитет заместителей министров иностранных дел, который должен был цредставить доклад СМИД:

И все же не эти положения были главными во французском меморандуме. Основная его мысль сводилась к тому, что «какие бы временные решения ни были приняты под давлением обстоятельств... опасно не принимать в расчет во временном режиме, который может просуществовать определенное время, потребностей будущего, что можно сделать как путем изучения договоров и конвенций, действовавших на различных водных путях до ноября 1936 г., так и путем их использования...»52 Французская делегация, настаивая на том, что «следует уделить еще больше внимания ситуации, существовавшей ранее», то есть до второй мировой войны, ставила вопрос о заинтересованности Франции в контроле над режимами международных водных .путей, вернее, вопрос о восстановлении прав и привилегий, которыми Франция пользовалась на Рейне и Дунае в межвоенный период. Этот меморандум положил начало политике, получившей название политики «ранее приобретенных прав» и ставшей позднее стержнем выступлений французских представителей по дунайскому вопросу.

И американский «Проект соглашения», и французский меморандум посвящались проблеме организации судоходства и контроля на европейских международных водных магистралях, хотя было ясно, что государства, выдвигавшие эти документы на обсуждение, прежде всего имели в виду рейнскую и дунайскую проблемы. Делегации западных держав в Лондоне попытались также предрешить судьбу режима судоходства на Дунае вне зависимости от того, удастся или не удастся достигнуть соглашения по принципам организации контроля над международными водными путями сообщения в целом. 20 сентября 1945 г., на 14-м заседании СМИД, Э. Бевин, воспользовавшись обсуждением общих проблем мирного урегулирования с Болгарией, Венгрией и Румынией, предложил ввести в мирные договоры с этими странами статьи, которыми они обязывались принять к исполнению все соглашения по Дунаю, которые могут быть приняты великими державами53.

Эту инициативу английская делегация проявила после того, как провалилась ультимативная тактика западных представителей в вопросах мирного урегулирования в Европе и делегаты СССР самым решительным образом отвергли методы диктата, к которым прибегнул Дж. Бирнс на сессии СМИД в Лондоне. Несмотря на неоднократные заявления, что делегация США и представители Англии не приступят к обсуждению мирных договоров с Болгарией и Румынией до тех пор, пока не будет решен вопрос о реорганизации их правительств, стремление советской делегации к деловому рассмотрению вопросов, включенных в повестку дня сессии, заставило западные делегации изменить их тактику. «Благодаря твердой позиции СССР,— пишут авторы трехтомного издания по истории международных отношений и внешней политики Советского Союза,— министры иностранных дел договорились о принятии некоторых совместных решений. Главное из них сводилось к тому, что в основу мирных договоров с Венгрией, Болгарией, Румынией и Финляндией было намечено положить соглашения о перемирии. Поскольку сами соглашения носили справедливый демократический характер, данное решение в значительной степени предопределяло демократический характер мирных договоров с этими странами»54. Идя на обсуждение основных принципов мирных договоров с придунайскими странами, и Бирнс, и Бе-вин тем не менее подчеркнули, что это не значит, что их правительства подпишут какие-либо документы прежде, чем будут удовлетворены их претензии к правительствам этих стран55.

Зая1вления глав английской и американской делегаций, сделанные одновременно с выдвижением требования ввести в мирные договоры с Болгарией, Венгрией и Румынией статьи об интернационализации Дуная, являлись своего рода ультиматумами. Интересна логика рассуждения Э. Бевина относительно необходимости включения в мирный договор с Румынией статьи о свободе судоходства на Дунае и международном контроле над ним. Пытаясь, с одной стороны, убедить членов СМИД в том, что такая статья не будет предопределять способ управления судоходством на этой реке при выработке постоянного режима, Бевин в то же время подчеркнул, что «Румыния станет суверенной, как только подпишет мирный договор», и она «будет в состоянии саботировать любое международное соглашение, которое будет выработано в отношении Дуная»56, если не будет статьи с соответствующим постановлением. Нет необходимости доказывать, что Румынии незачем было бы саботировать международное соглашение по Дунаю, которое учитывало бы национальные интересы придунайских народов и было бы выработано их представителями. Но в том-то и дело, что представители США и Англии мыслили организацию судоходства по Дунаю на иных принципах. Включением в мирные договоры с Болгарией, Венгрией и Румынией специальных статей по дунайской проблеме они пытались добиться обязательств этих стран уважать соглашения, которые еще не были приняты, соглашения, которые могли быть заключены за их спиной или с их неполноправным участием.

Советские представители на сессии СМИД в Лондоне выразили свое несогласие с предложением английской делегации. Их позиция основывалась на том, что нельзя требовать от придунайских побежденных государств принятия обязательства уважать соглашения, которые еще не приняты. Кроме того, министр иностранных дел СССР заявил, что вопрос о режиме дунайского судоходства касается не только Болгарии, Венгрии и Румынии, но и таких союзных государств, как Чехословакия и Югославия, поэтому он не может быть решен методами предписания обязательств побежденным государствам. Ф. Мосли, известный американский историк, принимавший участие в работе Лондонской сессии СМИД, отмечал в своей книге, что СССР отказался обсуждать вопрос о Дунае в рамках подготовки мирных договоров с тремя восточноевропейскими странами57. Тогда, стремясь воздействовать на позицию советской делегации, представители Англии и США прибегнули к различного рода демаршам. Во-первых, Бе-вин при обсуждении проекта мирного договора с Болгарией неожиданно стал доказывать, что Англия всегда считала режим Дуная, выработанный в 1921 г., несовершенным, так как он отстранял от участия в дунайском судоходстве Советскую Россию58. Смысл его выступления свелся к тому, что столь же ошибочным было бы и отстранение Англии и других неприбрежных государств от участия в контроле над дунайским судоходством59. В заключение Бевин добавил, что статьи о Дунае могут и должны быть включены в мирные договоры с побежденными придунайскими странами60.

Пытаясь предопределить характер нового режима Дуная в мирных договорах, западные дипломаты рассчитывали максимально использовать возможности этого пути по обеспечению контроля западных держав над дунайским судоходством. Не случайно в меморандуме, представленном американской делегацией по проекту мирного договора с Венгрией, утверждалось: «Международные соглашения по контролю над Дунаем должны быть поддержаны мирным договором»61. А 22 сентября 1945 г., то есть на следующий же день после обсуждения проекта договора с Венгрией, правительство Англии подняло вопрос о каком-то советско-венгерском торговом соглашении от 27 августа 1945 г., обвинив СССР в сепаратных действиях по отношению к вражеской стране. Как отмечала газета «Обсервер», английское правительство рассматривало это соглашение с трех основных точек зрения:

«подобает ли одному из правительств, представленных в союзной контрольной комиссии, заключать соглашение такого характера с заинтересованной вражеской страной без консультаций и одобрения других правительств, представленных в комиссии;

обладает ли временное правительство, которое не было избрано народом, как это имеет место сейчас в Венгрии, полномочиями подписывать такое соглашение;

является ли любое такое соглашение, столь широко затрагивающее вопросы навигации на Дунае, совместимым с прежними международными соглашениями, регулировавшими судоходство по Дунаю»62.

Демарш британского правительства должен был оказать давление на Советский Союз, заставить его пойти на уступки в дунайском вопросе. Не случайно в данном случае СССР был выставлен как государство, стремящееся к установлению своей гегемонии на Дунае, в то время как западные державы изображались радетелями интересов прибрежных народов, стремящимися к установлению справедливого договорного режима для этой реки.

С другой стороны, делегация США внесла некоторые коррективы в свой «Проект соглашения». В частности, 22 сентября в Ланкастерхаузе был распространен несколько измененный вариант американского документа относительно временной организации судоходства на европейских международных реках, в который была включена новая, 10-я статья. Выше упоминалось о том, что в статье 9-й американского проекта создание временных комиссий предусматривалось как независимый от мнения и участия прибрежных стран акт. Выступления В. М. Молотова 20 и 21 сентября показали, что СССР стоит за полное участие придунайских стран в организации и управлении дунайским судоходством. В связи с этим представители США сочли необходимым сделать вид, что они идут навстречу советской точке зрения. Статья 10-я гласила: «Конференция всех заинтересованных государств должна быть созвана через 3 месяца (после достижения членами СМИД соглашения по вопросу об организации временных контрольных органов на реках Европы.— М. М.) в Праге для выработки проектов конвенций по установлению постоянных режимов регулирования водных путей, упомянутых в этом соглашении»63.

Это уточнение должно было подчеркнуть, во-первых, временность той организации судоходства на международных реках Европы, которую предлагали США, ее якобы полную несвязанность с постоянными режимами. Во-вторых, термин • «заинтересованные государства» включал в себя и прибрежные страны, что должно было придать проекту видимость учета их законного стремления участвовать в организации постоянных режимов. Но одновременно та же формулировка предполагала и активное участие в этой работе неприбрежных стран, причем их число ограничивалось лишь «заинтересованностью» в дунайоком судоходстве.

Изменения были внесены и в статью 2-ю, которая определяла состав временных комиссий интернационализированных рек Европы. В частности, в состав дунайской комиссии, определенной ранее (в нее должны были войти «4 державы, подписавшие соглашение, вместе с речными государствами, правительства которых признаны» всеми союзниками), включались «Австрия и Германия, представленные союзными контрольными советами»64.

Все эти изменения должны были создать видимость, будто американская делегация стремится к взаимоприемлемому соглашению в этом важном вопросе. В действительности же курс американской дипломатии в проблеме контроля над европейскими международными водными артериями оставался неизменно империалистическим, своекорыстным, о чем свидетельствуют и анализ . тех изменений, которые были введены в «Проект соглашения», и дальнейшая дискуссия по этому вопросу.

В таких условиях СМИД приступил 22 сентября к обсуждению проблемы водных путей сообщения в Европе. С первых же минут дискуссия приобрела острый характер, ибо в данном случае дипломатическая разведка была излишней. Министр иностранных

5*

67

дел СССР в своем выступлении отметил, что, начиная с конференции в Потсдаме, американская делегация является инициатором постановки вопроса о режиме международных рек в Европе, поэтому было бы полезным, если бы представители США определили, что они понимают под термином «международный водный путь». Только в таком случае, подчеркнул В. М. Молотов, можно будет четко установить, какие европейские водные артерии должны стать предметом обсуждения65.

Дело в том, что на протяжении всего каких-то трех месяцев делегации США выносили на обсуждение государственных деятелей других союзных держав несколько документов, в которых рассматривался вопрос о контроле над европейскими водными путями сообщения. И в каждом из них указывались различные водные артерии, которые США предлагали интернационализировать. Так, в документе, представленном в Потсдаме 23 июля 1945 г., в качестве таковых назывались Дунай, Рейн, Одер, Эльба, Кильский канал, черноморские проливы, Мраморное море66. Там же 26 июля американские представители распространили документ, в котором в качестве международных путей сообщения указывались лишь Дунай, Рейн, Кильский канал и черноморские проливы67. Более того, и третий американский документ, «Проект соглашения», выдвинутый на сессии СМИД в Лондоне, указывал другие водные артерии — Дунай,. Рейн, Одер, Эльбу, Кильский канал68. Беспрерывная смена объектов, выдвигавшихся американской стороной для обсуждения в качестве интернационализируемых, порождала недоумение, что же, в конечном счете, обсуждается и к какому соглашению должны прийти стороны. -Конкретное определение тех водных артерий, которые будут отнесены к категории международных и судоходный режим которых, соответственно, будет обсуждаться, внесло бы определенную ясность в этот вопрос.

В сущности, Дж. Бирнс не пожелал ответить на вопрос, поднятый советской делегацией. Согласившись, что в американских документах действительно имеются различия в объектах соглашения, к которому призывали американцы, государственный секретарь США объяснил лишь, почему из таковых выпали черноморские проливы69. В своей речи он настаивал на принятии американского предложения по созданию временных контрольных комиссий на реках Европы. Новым мотивом в этом выступлении Бирнса было заявление о готовности США направить в Европу своих инженеров для сотрудничества в деле восстановления навигационных условий на реках Европы в наиболее короткий срок. «Если мы скооперируемся,— заявил он,— и будем работать вместе, мы сможем расчистить эти реки. Мы могли бы вновь открыть торговое судоходство на этих реках. Затем, через 3 месяца, можно было бы созвать конференцию, чтобы решить, что следует предпринять для восстановления постоянных режимов»70. Он даже заявил, что «просит своего друга (так Бирнс обратился к В. М. Молотову.— М. М.) принять это предложение. Они оба могли бы взять документ и посмотреть, нельзя ли что-либо изменить таким образом, чтобы он устраивал всех, и заняться вопросом о реках»71.

Но в том-то и дело, что несмотря на насущную необходимость восстановления судоходства по международным водным магистралям Европы, принципы, на которых основывался американский проект соглашения, исключали возможность его улучшения с тем, чтобы он «устраивал всех». В связи с этим советская делегация выдвинула для обсуждения документ, представлявший точку зрения СССР на решение проблемы международных водных путей сообщения в Европе. В этом документе, во-первых, в качестве объектов соглашения указывались такие водные пути, как Рейн, Одер, Эльба, Дунай и Кильский канал. Во-вторых, представители Советского Союза предложили следующий основополагающий принцип организации судоходства на этих водных машстралях в период перемирия. «Право навигации на реках Рейне, Эльбе, Одере и Дунае,— говорилось в советском документе,— на период режима оккупации имеют торговые суда вышеупомянутых держав (СССР, США, Великобритании и Франции.— М. М.) и прибрежных государств. Обеспечением условий навигации в этот период занимаются и руководят навигацией соответствующие главнокомандующие союзников»72. В-третьих, обеспечение судоходства на Кильском канале вверялось союзному контрольному совету для Германии, который обязывался «рассмотреть этот вопрос в ближайшем будущем»73. В то же время представитель СССР подчеркнул, что «любой другой режим, кроме находящегося под наблюдением верховного главнокомандующего, приведет к недоразумениям и трениям, и, вполне понятно, что любой другой режим неприемлем для периода перемирия»74.

С выдвижением советского проекта соглашения члены СМИД оказались перед двумя предложениями. Но на данном заседании широкой дискуссии по этим двум инициативам не возникло. Попытки Бирнса склонить советских делегатов к тому, чтобы в основу соглашения положить американский проект, остались безрезультатными, В этой обстановке Э. Бевин, сославшись на то, что советское предложение только что роздано, попросил некоторое время для изучения инициативы СССР75. Члены СМИД удовлетворили просьбу английского министра иностранных дел76. И английской, и американской делегациям понадобилось время для того, чтобы подготовиться для выступления против советского предложения.

Заседание СМИД 22 сентября, вернее, возникновение нового расхождения между членами совета, теперь уже по вопросу о временном контроле над международными реками Европы, широко комментировалось в прессе западных стран. Несмотря на чрезвычайно скудную информацию об этом заседании, комментарии ведущих буржуазных газет были весьма определенными. 24 сентября 1945 г. лондонская «Тайме» писала о советском предложении: «По-видимому, можно сказать кое-что в защиту этого временного соглашения, но внесенное теперь, когда балканская проблема еще остра, это предложение будет содействовать разделу Европы»77. Представив дело таким образом, что инициатива СССР ведет к расколу Европы, и тем самым сформулировав один из основных аргументов, который в дальнейшем будет постоянно выдвигаться против советского предложения, газета резюмировала: «Спор еще не закончен»78. В свою очередь, лондонский корреспондент «Нью-Йорк Геральд Трибюн» Рассел представил результаты 17-го заседания СМИД как провал последней возможности достичь соглашения. «Окончательный тупик,— писал он,— возник сегодня, когда государственный секретарь Бирнс стремился добиться решения по предложению Трумэна о международном контроле над европейскими путями сообщения»79.

Обсуждение проблемы организации судоходства и его временного режима на европейских водных международных магистралях было продолжено на 18-м заседании СМИД. Первым по этому вопросу выступил Э. Бевин. Он подчеркнул, что детально ознакомился с советским предложением и считает необходимым высказать свои соображения. Они свелись к следующим положениям: «советское предложение ничего не меняет в существующем положении», и поскольку контроль над судоходством будет осуществляться главнокомандующими союзных держав, то «он не видит причин для принятия какого-либо решения вообще»80. Причина столь решительного выступления Бевина против советского проекта соглашения объяснялась просто. Как высказался он сам, «по советскому проекту Великобритания остается вне решения всей дунайской проблемы, а режим Кильского канала, находящегося исключительно в английской зоне оккупации, будет определяться союзным контрольным советом для Германии»81. В связи с этим британский министр иностранных дел подчеркнул, что Англия на европейских международных реках «имеет определенные права, и какими бы ни были временные соглашения, эти права не должны нарушаться»82. Бевин заявил, что он «настаивает на том, чтобы решение о временном режиме... было принято на основе американского предложения, без ущемления прав Великобритании»83.

Министр иностранных дел Великобритании пытался дискредитировать советское предложение и тем, что, по его мнению, «принятие советского предложения выглядело бы как установление границ в период перемирия»84. С другой стороны, он выступил за определение срока действия временного режима на европейских .реках несколько по-иному, нежели это предлагалось в советском проекте соглашения, призвав к дифференцированному назначению этого срока для разных рек и мотивируя свою точку зрения тем, что период заключения мирных договоров может быть длительным и в различных частях Европы процесс умиротворения может протекать быстрее или медленнее. В игнорировании этого факта Бевин видел еще одну слабость советского предложения85. Но подобная ситуация могла создаться только в случае преднамеренного срыва одной или несколькими союзными державами подготовки мирных договоров с побежденными странами, и поэтому замечание Э. Бевнна прозвучало угрозой, что так оно и будет. Из выступления британского министра явствовало, что деловой разбор советской инициативы сознательно был подменен политическими обвинениями, различного рода претензиями и откровенными попытками оказать давление на СССР. Этим самым британский делегат стремился скрыть отсутствие аргументированных замечаний по советскому предложению.

С иных, но не более аргументированных, позиций в критике советского проекта соглашения выступил Дж. Бирнс. Он отметил, два, на его взгляд, главных недостатка предложенного советской стороной метода решения вопроса о временном режиме европейских водных .путей сообщения. Во-первых, это было сохранение различных навигационных правил на разных участках одной и той же реки и «даже для противоположных берегов» на одном и том же участке86. Во-вторых, Бирнс утвержал, что, согласно советскому предложению, местный главнокомандующий в любое время мог останавливать навигацию. «Местный командир,— заявил государственный секретарь США,— сможет вмешиваться в вопросы судоходства от имени своего высшего начальника, а навигатор, отправляясь в путь, никогда не будет знать, какие условия его ждут в различных зонах»87. Как видно из этих высказываний, Бирнс сознательно не желал вникнуть в содержание советского проекта, приписывая ему несуществующие пороки.

На примере дунайского судоходства видна несостоятельность аргументов, выдвинутых главой американской делегации. В случае принятия советского проекта ответственными за временный навигационный режим на Дунае оказывались командующие оккупационными войсками СССР и США в Австрии. Если исходить из принципа сотрудничества союзников, а не разрыва, как это делал Бирнс, то ничто не мешало двум сторонам договориться относительно общих временных правил судоходства на этой водной магистрали. Такой и только такой метод организации режима дунайского судоходства в период перемирия подчеркивал временность предпринимаемых со стороны военных властей союзников мер на Дунае, оставляя важнейшие функции определения постоянного судоходного режима за естественными хозяевами реки — прибрежными государствами. Такой, и только такой метод заставлял победителей в возможно более короткий срок завершить мирное урегулирование в Европе, что было важно в связи с попытками западных держав затормозить подготовку мирных договоров для трех стран дунайского бассейна.

Нежелание Бирнса исходить при рассмотрении советского проекта соглашения из его существа имеет свое объяснение. Государственный секретарь США стремился добиться принятия, в качестве основы соглашения, американского документа, ибо только в случае его реализации неприбрежные державы получали возможность войти во временные, а затем и постоянные комиссии по контролю над основными международными торговыми путями Европы. В связи с этим Бирнс объявил о готовности рассмотреть «любые поправки, которые будут выдвинуты», обещал, что проект соглашения «не будет подвергать сомнению чьи-либо права», согласился не возражать против «обеспечения участия различных правительств» во временных комиссиях, то есть прямо говорил о возможных компромиссах, лишь бы добиться решения СМИД на базе американского документа88. Но готовность Бирнса идти на компромиссы была по существу фикцией, ибо сам проект был основан на идее, которая означала узурпацию прав прибрежных государств, и никакие «поправки» или «обеспечения участия» различных правительств в намечавшемся режиме не могли изменить ело империалистической сущности. «Советская делегация не могла принять такой проект, ибо он противоречил принципам международного права и интересам прибрежных стран», — отмечал В. Д. Логунов89.

Важно отметить и следующий момент. Э. Бевин и Дж. Бирнс выступали против советского проекта соглашения, если судить по их речам, с различных позиций. Бевин откровенно заявил о желании Англии сохранить за собой «исторические права» на международных торговых водных путях в Европе, то есть, по существу, предлагал восстановить на Дунае и других реках тот судоходный режим, который существовал до второй мировой войны, естественно, с некоторыми изменениями. Государственный секретарь США, не имея возможности опереться на такие ««права», оперировал необходимостью восстановления разрушенной экономики Европы, добиваясь все той же фиксации идеи участия неприбрежных держав в контроле над судоходством по основным европейским рекам. Это различие породило мнение, что Бирнс в Лондоне занимал позицию менее жесткую, нежели Бевин. Однако было бы правильнее говорить о том, что Бирнс в Лондоне обладал, по сравнению со своим английским коллегой, более широкими возможностями для маневров и, не будучи связанным «историческими правами» на Дунае и других европейских реках, добивался нового режима, основанного на старом принципе международного контроля, в то время как Бевин отстаивал не только сам принцип, но и конкретные положения конвенций, действовавших в межвоенный период на Дунае и Рейне, то есть фактически выступал за реставрацию старых судоходных режимов на этих реках.

Собственно, то же распределение ролей между англо-американскими партнерами сохранилось и на заседании СМИД 24 сентября 1945 г., оказавшегося последним, на котором рассматривалась проблема водных путей в целом. Дискуссия сконцентрировалась вокруг вопроса, какое из предложений, американское или советское, принять за основу обсуждения. На этом заседании выступил Ж. Бидо, министр иностранных дел Франции. Он заявил, что его правительство не собирается отступать от «старой и традиционной политики Франции», подтвердив еще раз желание правящих кругов своей страны участвовать в контроле над судоходством по международным рекам Европы90.

Министр иностранных дел СССР заявил на этом заседании совета, что его делегация, несмотря на выступления Бирнса, Бевина и Бидо, не видит оснований для изменения высказанной точки зрения. Ссылаясь на то, что ни одно прибрежное государство не высказало претензий относительно режимов, контролируемых военными властями, представитель Советского Союза подчеркнул ненужность их изменения в период перемирия. В обстановке, когда дискуссия продемонстрировала явную противоположность двух точек зрения и практически исключила возможность компромисса, Э. Бевин попытался склонить чашу весов в пользу американского проекта. Он выступил с предложением созвать конференцию всех заинтересованных стран для принятия соглашения о создании ряда временных контрольных комиссий, воспользовавшись тем, что в Лондоне в это время проходила учредительная конференция Европейской организации внутреннего транспорта. Несколько позднее английский министр уточнил, что он предлагает обратиться с приглашением участвовать в конференции не к Европейской организации внутреннего транспорта как к таковой, а к тем ее членам, представителей которых предполагается ввести во временные комиссии, предложенные США91. С оговоркой, что было бы лучше, если бы СМИД самостоятельно принял решение по данному вопросу, Бирнс фактически присоединился к английской инициативе. Смысл этого демарша британской дипломатии заключался в том, чтобы увеличить число голосов, поданных за американское предложение, ввести в качестве аргумента в разгоревшейся дискуссии мнение участников международной конференции с произвольно подобранным составом, обеспечив таким образом западным делегациям в СМИД более прочные позиции для давления на представителей Советского Союза.

В. М. Молотов выступил против того, чтобы совет одобрил английское предложение. Он заявил, что если делегаты не смогли достигнуть соглашения в совете, то вряд ли мнение еще одной комиссии или конференции может повлиять на решение проблемы международных водных путей в Европе. С мнением министра иностранных дел СССР был вынужден согласиться сам Э. Бевин. Он признал, что если принципы решения этой проблемы не определены советом, то «они не могут использоваться на заседаниях комиссии»92. Дж. Бирнс, резюмируя выступления своих коллег, предложил «констатировать, что они (министры иностранных дел СССР, США, Великобритании, Франции и Китая.— М. М.) не могут прийти к соглашению»93. Советский делегат несколько по-другому сформулировал постановление совета по этому вопросу. Он предложил отложить обсуждение вопроса до тех пор, пока все члены СМИД не посчитают возможным возвратиться к его решению.

Заключительные выступления министров иностранных дел по этому вопросу подтвердили желание сторон прекратить дискуссию и не внесли в обсуждаемую проблему ничего нового. Дж. Бирнс от имени американской делегации выразил сожаление, что «совет не смог предпринять какие-либо позитивные акции по восстановлению судоходства на водных путях сообщения Европы»94. Со своей стороны, глава советской делегации подчеркнул, что позиция СССР в этом вопросе базируется на защите интересов как союзных наций, так и прибрежных государств, в первую очередь заинтересованных в восстановлении судоходства и контроля над его режимом на европейских водных торговых магистралях. Так, еще по одному вопросу СМИД не смог достигнуть соглашения. Газета английских коммунистов, резюмируя политику диктата англо-американского тандема на Лондонской сессии, писала: «Британское и американское правительства решили сделать международную демонстрацию из своих политических расхождений с Советским правительством в надежде на то, что смогут привлечь на свою сторону другие государства и оказать давление на Москву»95. Именно с этой целью делегация США, как писал Д. Ре-стон в «Нью-Йорк Тайме», действовала в Лондоне по формуле «мы должны быть твердыми с Россией»96. И эта «твердость» проявилась в таком жестком политическом курсе, который исключил всякую возможность достигнуть соглашения.

Делегация СССР приложила максимум усилий для того, чтобы не допустить срыва первой сессии СМИД, считая, что. это не в интересах всех союзников. 2 октября 1945 г. представители Советского Союза внесли предложение «зафиксировать в специальных протоколах договоренность по многим вопросам, решение которых было найдено на сессии. Как заявил министр иностранных дел Советского Союза на пресс-конференции 3 октября 1945 г., «это сдвинуло бы работу Совета министров с места. Это... создало бы более благоприятные условия и более дружественную атмосферу для заключительного дня работы по несогласованным ранее вопросам»97. Но представители США, Англии, Франции и чан-кайшистского Китая намеренно шли на срыв сессии СМИД, отказавшись принять предложение СССР.

Обсуждение проблемы дунайского судоходства заняло значительное место в дискуссиях, которыми характеризовалась сессия СМИД в Лондоне. Эта проблема обсуждалась и как часть общего урегулирования вопроса о режимах международных путей сообщения в Европе, и как отдельный вопрос мирного урегулирования с Болгарией, Венгрией и Румынией.

Представители западных держав в Лондоне не сумели добиться своих целей прежде всего потому, что против империалистических принципов решения дунайской проблемы выступил Советский Союз, ставший на защиту законных прав народов, живущих по берегам крупнейших европейских рек, и в первую очередь Дуная. В меморандуме, принадлежащем перу Н. Радделфорда и представляющем собой отчет о. деятельности американской делегации в Лондоне, констатировалось, что СССР «не готов одобрить международные комиссии для Дуная, Эльбы и Одера, составленные из неприбрежных государств на период оккупации»98. И. Раддел-форд сделал вывод: «Ничто не свидетельствует о прохождении американского предложения до тех пор, пока не прояснится политическая обстановка»99.

Представляют интерес и другие выводы, к которым пришел американский дипломат в составленном им документе. Прежде всего, Радделфорд рекомендовал своему правительству и далее настаивать на создании .временных международных комиссий для интернационализированных рек Европы. Он выразил надежду, что «проблема сотрудничества на реках может быть разрешена, если рассматривать ее как объект дипломатического торга между великими союзными державами». И здесь необходимо сделать одно замечание. Если до и во время лондонских переговоров по вопросу о международных водных путях сообщения почти всегда речь шла о временных комиссиях для европейских рек, об основных принципах организации их судоходных режимов в период перемирия, то в меморандуме Радделфорда был поставлен вопрос о заинтересованности США в постоянных режимах, вернее, в контроле над постоянными режимами интернационализированных рек Европы. «США должны участвовать,— писал американский дипломат,— во всех переговорах, касающихся постоянного режима для отдельных или для всех европейских водных путей сообщения. Только таким способом наше влияние и принципы, за которые мы выступаем, могут быть осуществлены с наибольшей пользой»100.

Это свидетельство тем более важно, что вся предыдущая аргументация представителей США необходимости участия их страны в организации временных международных комиссий для европейских рек строилась почти исключительно на желании США облегчить экономические трудности народов Европы в период перемирия. Радделфорд же откровенно писал об «интересах» США в контроле над постоянными режимами интернационализированных рек Европы, ставя в зависимость от этого реализацию «с наибольшей пользой» влияния Соединенных Штатов Америки. Отказ от тщательной маскировки основных целей американской политики в вопросе о водных путях сообщения в Европе в данном случае имеет свое объяснение. Во-первых, меморандум Радделфорда был документом для внутреннего пользования как предложение о будущей политике США в данном вопросе. Во-вторых, Радделфорд, как и многие другие американские дипломаты, понимал, что позиция СССР в вопросе о временных комиссиях на международных европейских реках делает практически невозможной реализацию прежних планов США. К тому же, и это было отражено в анализируемом меморандуме, у американских представителей на Лондонской сессии СМИД сложилось впечатление, что «Советское правительство не является последовательным противником международного режима или обсуждения такового вместе с США, Англией и Францией»101.

Наконец, госдепартамент США не мог не учитывать в своих расчетах давления со стороны Англии и Франции, которые больше были заинтересованы в обсуждении постоянных режимов на международных реках, чем вопроса о создании временных комиссии.

Радделфорд свидетельствует в своем меморандуме, что многочисленные информационные беседы, которые состоялись в Лондоне между представителями этих двух стран и делегацией США, выявили их устремления именно в этом направлении. «Оба правительства,— подчеркнул Радделфорд, имея в виду правительства Англии и Франции,— озабочены, в частности, участием в дунайском режиме. Они мало заинтересованы в Эльбе и Одере и, возможно, могли бы отказаться от участия в комиссиях для этих рек»102.

В связи с этим американский дипломат рекомендовал своему правительству «серьезно обдумать любое приглашение вступить в члены какого-либо постоянного режима». «И хотя у США не будет судов на этих водных путях сообщения, за исключением Кильского канала, их участие,— продолжал он,— станет символом заинтересованности в экономическом развитии Европы. Они смогут выполнять полезную роль посредника и советника. Участие также предоставит возможность получать дополнительную информацию о важных политических и экономических явлениях в будущем»103. Осторожность в оценке роли США в постоянных комиссиях вполне понятна — их руководителями стремились стать также Англия и Франция, поэтому Радделфорд советовал внимательно следить «за состоянием политических отношений с тем, чтобы поднять вопрос о постоянных режимах, когда условия окажутся подходящими»104, безусловно, для участия в них США.

Проблема режимов европейских международных водных путей сообщения в Лондоне не была решена, ибо, как и по многим другим вопросам мирного урегулирования, здесь столкнулись два диаметрально противоположных метода решения — империалистический, который лежал в основе политики большинства членов первой сессии СМИД, и демократический, выдвинутый и защищаемый представителями Советского Союза. Острая дискуссия завершилась безрезультатно, ибо цели сторон в ней были взаимоисключающими. А. Фонтэн, исходя из этого, назвал дискуссию в Лондоне «диалогом глухих»105.

Сложность дискуссии в Лондоне объяснялась и тем, что не был решен еще целый ряд вопросов мирного урегулирования, и это затрудняло конкретный и конструктивный разговор по дунайской, рейнской и другим проблемам. В то же время Лондонская сессия СМИД внесла и некоторую ясность в цели, которые преследовали стороны, предлагая то или иное решение проблемы водных путей сообщения в Европе, осветила основные методы и средства, с помощью которых они пытались добиться достижения этих целей, зафиксировала позиции, на которых оставались различные делегации на протяжении дискуссии по данному вопросу. На этой сессии, наконец, дунайская проблема была выделена в процессе обсуждения проектов мирных договоров с Болгарией, Венгрией и Румынией из общей проблемы европейских международных водных путей сообщения, и именно на этом направлении западные империалистические державы сконцентрировали свои усилия.