ХОЛОДНАЯ ВОИНА Испытание американской мощи и проверка идеалов Майкл Джей Фридман
Майкл Джей Фридман — корреспондент «Вашингтонского файла», специалист по истории дипломатии
Можно сказать, что холодная война началась в 1917 году с установлением в России революционного большевистского режима, который стремился распространить коммунизм на все промышленно развитые страны мира.
Это было совершенно необходимо лидеру большевистской революции Владимиру Ленину, который писал он в августе 1918 года в своем «Открытом письме американским рабочим»: «Сейчас мы находимся как бы в осажденной крепости, дожидаясь, когда к нам на помощь придут другие отряды мировой социалистической революции».Западные правительства в целом понимали, что коммунизм представляет собой интернациональное движение, сторонники которого отрекаются от всякой национальной принадлежности в пользу транснационального коммунизма, но на практике получают приказы из Москвы и верны ей.
В 1918 году Соединенные Штаты на короткое время и без энтузиазма присоединились к безуспешной попытке союзников свергнуть революционный советский режим.
5 марта 1946 года премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль произнес в Вестминстерском колледже в Фултоне (штат Миссури) речь, в которой он выразил в одной фразе наступление советского влияния на Восточную Европу, сказав, что на Европу опустился «железный занавес».
Таким образом, подозрительность и враждебность были характерны для отношений между Советами и Западом задолго до того, как Вторая мировая война сделала их союзниками поневоле в борьбе с нацистской Германией.
После разгрома Германии в 1945 году, когда Европа лежала в руинах, Соединенные Штаты и Советский Союз предложили планы восстановления и реорганизации континента, в основе которых лежали разные концепции и которые преследовали разные цели. Советы исходили из сочетания идеологических задач и геополитического реализма.
Советская армия, по любым меркам, взяла на себя основную тяжесть боевых действий, понесла огромные жертвы на европейском фронте и освободила от власти Адольфа Гитлера значительную часть Восточной и Центральной Европы. Вскоре стало очевидным, что теперь Москва будет стремиться не только установить коммунистический режим в этих регионах, но и сменить правительства, которые будут подчиняться непосредственно Советам, игнорируя тем самым желания поляков и чехов, не говоря уже о румынах, болгарах и других жителях Восточной Европы.Взгляд Вашингтона был совершенно другим. Американские руководители считали, что политическая изоляция США от Европы после Первой мировой войны была большой ошибкой, которая, возможно, способство-вала возвышению Гитлера и чуть не привела к господству на континенте одной враждебной державы, которая могла угрожать национальной безопасности США. Теперь, когда советские войска устроились на половине континента, а коммунисты заняли сильные позиции во Франции, Италии и, самое главное, в Германии, у американских политиков вновь появились основания для настороженности.
Контраст между Соединенными Штатами, страной, где царили либеральные порядки индивидуализм, и Союзом Советских Социалистических Республик с его централизованным планированием и политическими репрессиями был абсолютно очевиден, поскольку две страны начали соперничать за контроль над Европой и странами, которые обрели независимость от колониального правления.