3.3 Диверсификация энерготранспортной инфраструктуры как решение проблемы транзита в энергетических взаимоотношениях России и стран Европы (2000-2014 гг.)
Первые проекты в области диверсификации экспортной инфраструктуры, в том числе на европейском направлении, были инициированы российским руководством уже в 1990-е гг. В газовой области это были газопроводы «Ямал- Европа» и «Голубой поток»[597], в области поставок нефти - Балтийская трубопроводная система (далее - БТС).
Эти проекты были завершены в 2000-х гг., когда российское руководство, на фоне сложностей в российско-белорусских и ещё более в российско-украинских отношениях, активизировало усилия по переориентации российского экспорта на «бестранзитные» маршруты.Наиболее успешными оказались начинания в области сокращения зависимости России от транзита нефти. Ключевым проектом в этой области стала БТС (а затем БТС-2), введение в строй которой позволило существенно снизить объёмы транспортировки нефти через территорию транзитных стран - в частности, стран Балтии, Украины и Белоруссии.
Решение о строительстве БТС было принято правительством РФ в 1997 г.[598] Ключевым звеном БТС стал новый российский нефтяной терминал на Балтийском море в г. Приморск. До 2001 г., когда состоялось введение в строй БТС, у России было лишь два нефтяных терминала - в Туапсе и Новороссийске, что обуславливало не только существенную зависимость от транзитных стран, но и значительные расходы российских компаний на транспортировку нефти. Трубопроводы БТС напрямую связали месторождения Тимано-Печёрского региона, Западной Сибири и
Урало-Поволжья с новым терминалом в Приморске, с которого были налажены танкерные поставки потребителям в странах Европы и за её пределами[599].
Изначально по БТС перекачивались сравнительно небольшие объёмы нефти - 7-12 млн тонн в год, но в 2003 г. было решено запустить вторую очередь БТС и довести мощность до 50 млн тонн в год, что удалось осуществить уже в 2004 г. К концу 2006 г.
по БТС прокачивалось 74 млн тонн нефти - треть от всего экспорта нефти РФ в 2006 г. (248 млн тонн[600]).Рост объёмов прокачки нефти по БТС не мог не сказаться на транспортировке нефти по территории транзитных государств. Так если в 2003 г. транзит российской нефти через Украину составил 56 млн тонн (25% от российского экспорта)[601], то в 2006 г. эти объёмы сократились почти двое (31 млн тонн[602], или чуть более 12% от российского экспорта)[603]. Объёмы транспортировки нефти по территории Белоруссии также снизились - с 103 млн тонн в 2003 г. (45% от объёма российского экспорта) [604] до 80 млн тонн в 2006 г. (30% от экспорта)[605].
Кроме того, удалось сократить зависимость России от транзита нефти через территорию стран Балтии. Так, в 2003 г. был полностью прекращен транзит сырой нефти[606] в латвийский порт Вентспилс - крупнейший нефтяной терминал
Прибалтики, способный принимать 16 млн тонн нефти и 12 млн тонн нефтепродуктов в год - по латвийской трубопроводной системе[607] [608]. В 2006 г., после аварии на одном из участков нефтепровода «Дружба», Россия прекратила трубопроводные поставки нефти в Литву, которые составляли порядка 15 млн тонн в год Вслед за успехом БТС было принято решение о строительстве БТС-2 - трубопроводной системы, позволяющей связать нефтепровод «Дружба» с ещё одним российским терминалом на Балтийском море - Усть-Луга[609]. После окончания первого этапа мощность трубопровода составила 30 млн тонн нефти в год. Предполагается, что после реализации второй очереди мощность будет доведена до 50 млн тонн. Таким образом, фактически, Россия получит возможность существенно снизить транспортировку нефти по территории Белоруссии (80 млн тонн в 2006 г.) или же, с учётом существующих мощностей БТС-1 (более 70 млн тонн), даже вообще отказаться от транзита нефти через территорию других государств. Распоряжение правительства о строительстве БТС-2 было подписано в ноябре 2008 г., а строительные работы начались в июле 2009 г. В марте 2012 г. первые партии нефти были направлены из порта Усть-Луга на рынки Западной Европы[610]. В 2012-2013 гг. нефтепровод уже работал в обычном режиме. В 2013 г. объёмы перекачки нефти по БТС-2 составили 23 млн тонн[611]. Таким образом, в результате реализации проектов БТС и БТС-2 у России - впервые за последние два десятилетия - появились свободные нефтетранспортные мощности, тогда как ранее, в особенности в 1990-е гг., наблюдался их дефицит. Это позволило, в том числе, снизить нагрузку на терминалы Приморск и Новороссийск, работающие на пределе своих возможностей[612]. Так, объёмы перекачки нефти через порт Приморск, максимальная загрузка которого составила более 76 млн тонн, после введения в строй БТС-2 снизились в 2013 г. до 54 млн тонн[613]. Таким образом, к 2013-2014 гг. России удалось существенно сократить свою зависимость от транзита нефти по территории других стран. В 2013г. по БТС и БТС - 2 было транспортировано более 77 млн тонн нефти, то есть треть от общего экспорта Россией сырой нефти. При этом существенные объёмы транзита нефти сохранились лишь по территории Белоруссии, хотя и на этом направлении произошло их сокращение. Так, в 2014 г. через территорию Белоруссии было транспортировано 59 млн тонн (25% от экспорта нефти Россией) - на 40% меньше, чем в 2003 г., и на 25% меньше, чем в 2006 г. Транзит нефти через территорию Украины[614] был сведен к минимуму - 14 млн тонн ежегодно в 2013-2014 гг., по сравнению с более чем 60 млн тонн в год в начале 2000-х гг. Был также практически прекращён транзит нефти и нефтепродуктов через территорию стран Балтии, представленный в 2013-2014 гг. преимущественно транзитом дизельного топлива в Латвию по трубопроводу[615] и - частично - незначительными железнодорожными перевозками[616]. Значительно сложнее продвигались проекты в области сокращения зависимости России от транзита газа. Однако запуск газопровода «Ямал-Европа» лишь незначительно сказался на загрузке украинских транзитных газопроводов. Так, в 2004 г. через украинскую территорию в направлении европейских стран было транспортировано 120 млрд куб. м газа[619], что составило 78% от общего экспорта ОАО «Газпром» в страны дальнего зарубежья (153 млрд куб. м)[620]. После выхода газопровода «Ямал-Европа» на полную мощность доля Украины в российском транзите газа несколько снизилась, однако это снижение не могло в корне изменить критическую зависимость России от Украины. Так, в 2008 г. через украинскую территорию было транспортировано 116 млрд куб. м газа - 63% от общего экспорта «Газпрома» в страны ЕС и Турцию (184 млрд куб. м)[621]. Несколько снизить зависимость от транзита газа через Украину был призван и другой проект - газопровод «Г олубой поток»[622] [623], межправительственное соглашение по строительству которого было подписано Россией и Турцией в 1997 г. Работы по строительству газопровода, проходящего по дну Черного моря из России в Турцию, были начаты в 2001 г. и завершились уже в 2002 г. Таким образом, Россия получила возможность поставлять газ в Турцию напрямую, минуя третьи страны (в частности, Украину, Молдавию, Румынию и Болгарию). Так, в 2009-2013 гг. около половины всего газа, закупаемого Турцией у России, поставлялось в эту страну по газопроводу «Голубой поток» . Однако другая половина объёмов газа, поставляемых Россией Турции - второму по величине покупателю российского газа в «дальнем зарубежье» - продолжала поступать в эту страну через территорию транзитных стран, в том числе Украины. Таким образом, реализация проектов «Ямал-Европа» и «Голубой поток» не смогла существенным образом сказаться на наиболее болезненной проблеме в области транзита российских энергоносителей, а именно зависимости от трубопроводных поставок через территорию Украины. Как было отмечено выше, попытки обеспечить безопасность украинского транзита правовым путём или же через установление контроля над украинскими магистральными газопроводами были мало результативны. Кроме того, проблемы существовали и в энергетических взаимоотношениях России с Белоруссией ? другим крупнейшим транзитёром российских энергоносителей (подробнее см. Параграф 3.1 данной главы)[624]. Проектом, призванным существенно изменить ситуацию в области зависимости от транзитных стран, должен был стать Северо-Европейский Г азопровод, в дальнейшем переименованный в «Северный поток», или Nord Stream (далее - «Северный поток»). Идея прокладки газопровода по дну Балтийского моря, в обход транзитных стран, появилась уже в 1990-ых гг. В 1997 г. было создано совместное российско-финское предприятия North Transgas, которое провело предварительные изыскания и разработало различные варианты маршрутов трубопровода. На тот момент рассматривались варианты прокладки трубопровода с побережья Финляндии, с использованием существующего газопровода «Выборг- Хельсинки». В 2000 г. был утвержден предварительный вариант маршрута газопровода по дну Балтийского моря, который был одобрен Европейской комиссией и получил статус «трансъевропейской энергетической сети» (TEN-E) [625]. В дальнейшем этот статус был подтверждён в 2006 г.[626] В 2000-2005 гг. работа над проектом продолжалась, рассматривались различные варианты маршрута (в том числе до Великобритании), шли переговоры с западными партнёрами. голландская компания Gasunie (9%) и (с июня 2010 г.) французская GDF Suez (9%)[629]. С 2006 г., после российско-украинского газового кризиса, работа над проектом активизируется. Было определено, что газопровод мощностью 55 млрд куб.м газа в год и протяженностью 1200 км пройдет по дну Балтийского моря от России (Выборг) до Германии (Грайфсвальд). «Северный поток» должен был пересечь исключительные экономические зоны России, Финляндии, Швеции, Дании и Г ермании, а также территориальные воды России и Г ермании. Каждая из этих стран должна была выдать соответствующие разрешения. Кроме того, проект прошёл сложный процесс оценки и обсуждения возможных экологических последствий во всех странах, чьи интересы он затрагивал, в соответствие с международной Конвенцией Эспо[630]. В рамках этого процесса был подготовлен подробный отчёт о состоянии среды Балтийского моря, возможных негативных последствиях от газопровода Nord Stream и способах устранения потенциальных проблем[631]. Однако проект сразу же встретил резкую критику руководства и экспертного сообщества ряда государств - Польши, стран Балтии, Белоруссии, Украины[632] и др. Отчасти резкая позиция руководства данных стран объяснялась заинтересованностью в транзите российских энергоносителей - как по украинским магистральным газопроводам и газопроводу «Ямал-Европа», проходящему по территории Белоруссии и Польши, так и по так и не построенным газопроводам /■ло /гл о «Ямал-Европа-2» и «Амбер» . В частности, президент Белоруссии А.Лукашенко предлагал российскому руководству отказаться от реализации «Северного потока», который, по его словам, был чреват экологическими осложнениями, и взамен расширить мощность газопровода «Ямал-Европа». В случае согласия России А.Лукашенко даже обещал в течение 5 лет не взимать транзитные платежи за поставки газа через белорусскую территорию[633] [634] [635]. Особенно яростной критике «Северный поток» подвергся со стороны польского политического истеблишмента. Так, в мае 2006 г. Р.Сикорский, министр обороны[636] Польши в правительстве Я.Качиньского, заявил о категорическом неприятии Польшей этого проекта, который, по его словам, мог бы дать России возможность «отключить» Белоруссию и Польшу от газа и оказывать на них таким образом давление. В своих комментариях Р.Сикорский провел аналогии с Пактом Молотова-Риббентропа, подразумевая, что Россия и её западные партнеры, создавая канал для прямых поставок газа, принесли в жертву интересы Польши, Белоруссии и стран Балтии[637]. Критически высказывался о проекте и премьер-министр Польши (с 2007-2014 гг.) Д.Туск, призывавший Россию отказаться от «Северного потока» в пользу наземных маршрутов, проходящих через территорию стран Балтии и Польши (в частности, газопровода «Амбер»)[638] [639]. Не менее негативно были настроены по отношению к «Северному потоку» и страны Балтии. Так, ещё на стадии проработки отдельных участков маршрута газопровода по дну Балтийского моря, в 2007 г., Эстония отказала Nord Stream AG в возможности провести исследовательские работы в её экономической зоне, объяснив 644 это защитой «национальных интересов и территориальной целостности» страны . Литовские общественные организации во главе с Лигой молодых консерваторов Литвы (Young Conservative League of Lithuania) инициировали подачу петиции против строительства газопровода[640] и соответствующие слушания в Европейском парламенте в 2008 г. Петицию подписали 18 общественных организаций Литвы, а также Латвии и Эстонии и 28 тыс. граждан стран Балтии и других стран ЕС[641]. Представляется, что резкая позиция Польши и стран Балтии в отношении «Северного потока» объяснялась не столько заинтересованностью в транзите российских энергоносителей, сколько общим внешнеполитическим курсом данных государств, связанным с противодействием усилению позиций России, - как экономических, так и политических, - в Балтийском регионе и за его пределами. Острая критика проекта присутствовала и в ходе обсуждения экологической составляющей, в частности, в процессе международных консультаций в рамках Конвенции Эспо (см. выше). Так, ряд экологических организаций и общественных объединений[642] заявляли, что проект будет иметь губительные последствия для экологии Балтийского региона. Кроме того, ряд представителей экспертного сообщества также выступили с резко критическими оценками проекта как с точки зрения экологии, так и его экономических и политических последствий[643]. Подобный негативный фон отразился и на освещении «Северного потока» в мировых СМИ, которые зачастую рассматривали проект в свете критических заявлений представителей Польши и стран Балтии[644]. Критика проекта со стороны руководства отдельных стран, исследовательского сообщества, общественных организаций и СМИ не могла не сказаться на его реализации, в том числе на процессе получения разрешений в соответствующих национальных инстанциях. В результате, сроки строительства газопровода неоднократно пересматривались, и начать укладку труб удалось не в 2009 г., как изначально предполагалось, а лишь в марте 2010 г., после получения последних разрешений (конец 2009 г.) Произошло и удорожание проекта - вместо запланированных 5 млрд евро[645] - 7,4 млрд евро[646]. Тем не менее, заинтересованность в проекте со стороны Германии - главного получателя газа по «Северному потоку» - и других стран ЕС, а также отсутствие открытого противодействия со стороны органов Евросоюза, включившего «Северный поток» в перечень приоритетных энергетических проектов, позволили успешно преодолеть противостояние со стороны отдельных стран и организаций. В ноябре 2011 г. была введена в эксплуатацию первая нитка газопровода, а в конце 2012 г. - вторая. В 2012-2013 гг. были налажены поставки по обеим веткам газопровода. За первые четыре года работы по газопроводу было транспортировано более 100 млрд куб. м газа[647]. Однако в 2013-2014 гг., несмотря на падение объёмов транзита газа через Украину, газопровод оказался загруженным не на полную мощность. Так, в 2013 г. по нему было поставлено 23,8 млрд куб. м газа[648] - менее половины от возможного объёма поставок (55 млрд куб. м). Связано это было прежде всего с отсутствием необходимых разрешений на 100%-ое использование наземных ответвлений «Северного потока» - газопроводов Opal и NEL[649]. В 2009 г. немецкий энергорегулятор рассмотрел вопрос о предоставлении освобождения от норм Третьего энергопакета для OPAL и NEL, в том числе в области доступа третьих сторон. В результате, Германия дала соотвествующие разрешения для OPAL, но не для NEL. Это было мотивировано тем, что OPAL, связывающий «Северный поток» через территорию Г ермании с Чехией, может считаться транзитным трубопроводом, a NEL, проходящий исключительно по территории Германии, - нет[650]. Далее немецкие власти поставили в известность о своём решении Еврокомиссию, которая должна была одобрить предоставление освобождение от норм Третьего энергопакета для OPAL. Однако Еврокомиссия так и не выдала соотвествующее разрешение со своей стороны, всячески затягивая рассмотрение немецкой заявки. Таким образом, из-за отказа Еврокомиссии и немецких энергорегуляторов освободить Opal и NEL из-под действия Третьего энергопакета в 2013-2014 гг. «Газпром» и его партнёры имели право использовать лишь 50% мощности этих наземных газопроводов, что сказалось на загрузке «Северного потока»[651]. Тем не менее, очевидно, что запуск нового газопровода всё же способствовал сокращению объёмов транзита через Украину. Так, в 2012 и 2013 гг. через Украину было транспортировано 82 и 85 млрд куб. м газа соответственно, что на 25-30% меньше, чем в 2007-2008 гг. (112 и 116 млрд куб. м). Таким образом, и доля транзита газа через Украину в общей структуре зарубежных поставок «Газпрома» упала с более 60% в 2008 г. до порядка 50% в 2013 г.[652]. Очевидно, что снятие ограничений на использование газопроводов Opal и NEL (наземные ответвления «Северного потока») могло бы в ещё большей степени снизить зависимость России и её западных партнёров от транзита через Украину[653]. Окончательно минимизировать украинский транзит должен был ещё один крупный инфраструктурный проект, инициированный незадолго после начала работы по «Северному потоку» - «Южный поток». Этот газопровод должен был пройти по дну Черного моря из России в Болгарию, через исключительные экономические зоны России, Турции и Болгарии, а затем по двум наземным маршрутам - в Италию и в страны Центральной и Южной Европы (Сербию, Венгрию, Хорватию, Словению, Австрию). Первоначально предполагалось, что мощность газопровода составит 31 млрд куб. м, но затем, в 2009 г., после нового российско-украинского газового кризиса, было принято решение об увеличении мощности проектируемого газопровода до 63 млрд куб. м газа в год[654]. Таким образом, реализация «Южного потока», вкупе с мощностями «Северного потока» (55 млрд куб.м), позволила бы свести к минимуму транзит газа через территорию Украины или же вообще отказаться от него. Проект был инициирован ОАО «Г азпром» совместно с итальянской компанией ENI, а затем, в 2010 г., к проекту присоединилась французская компания EdF. Межправительственные соглашения и другие необходимые документы по проекту были подписаны с Италией, Болгарией[655], Турцией, Венгрией, Словенией, Хорватией, Грецией, Австрией. В декабре 2012 г. в Анапе был дан официальный старт строительства газопровода, а в 2015 г. планировалось начать первые поставки газа. Однако, несмотря на поддержку европейских стран, участвующих в проекте, руководство Евросоюза газопровод не одобрило. В отличие от «Северного потока», «Южный поток» не получил статуса приоритетного энергетического проекта ЕС (TEN-E). Как альтернатива российскому газопроводу долгое время позиционировался Nabucco, а затем, после отказа от этого проекта из-за отсутствия газа для его наполнения, - так называемый «Южный коридор» - ряд газопроводов, предназначенных для доставки газа Каспийского бассейна в ЕС[656]. Именно газопроводы «Южного коридора», а не «Южный поток» вошли в список приоритетных энергетических проектов ЕС в 2010 г. [657] (подробнее об этом см. Главу 1, Параграф 1.3 данной работы). Изначально официальные заявления представителей Еврокомиссии относительно «Южного потока» носили острожный характер. Так, в мае 2011 г. еврокомиссар ЕС по энергетике Г.Эттингер заявил, что, хотя «Южный поток» не является приоритетным проектом для Евросоюза, руководство ЕС не имеет ничего против этого газопровода и не будет создавать административных проблем для его реализации.[658] Однако дальнейшие события показали, что именно административные и юридические проблемы, связанные со строительством и предполагаемой эксплуатацией «Южного потока», сыграли решающую роль в срыве проекта. До конца 2013 г. работа по проекту активно продолжалась, однако, с вступлением в силу Третьего энергопакета, обязывающего как европейские, так и зарубежные компании соответствовать требованию о «разделении активов», а также обеспечить доступ «третьих сторон» к энерготранспортной инфраструктуре[659], стало очевидно, что «Южный поток» может столкнуться с серьёзными юридическими проблемами. Фактически, проект мог быть рентабельным только при условии полного использования создаваемых газотранспортных мощностей ОАО «Г азпром» и его партнёрами по проекту, то есть заполнением газопровода российским газом, что и предполагала бизнес-модель «Южного потока». Однако, согласно нормам Третьего энергопакета, ОАО «Газпром» и его партнёры должны были, во-первых, подчиниться требованиям о разделении активов, что фактически лишило бы ОАО «Газпром» возможности напрямую контролировать наземную часть газопровода, проходящую по территории стран ЕС, в особенности с учётом особой процедуры, предназначенной для сертификации компаний-операторов из третьих стран[660]. Кроме того, эксплуатация нового газопровода серьёзно осложнилась бы введением новых правил в области «доступа третьих сторон», а также тарификации и выкупа мощностей для транспортировки газа, которые на момент начала строительства газопровода даже не были до конца определены и находились в стадии разработки[661]. Решением для «Южного потока» могло бы стать получение «освобождения» (exemption) от норм Третьего энергопакета, в соответствии со специально разработанной для этого процедурой. Прецеденты предоставления подобного освобождения уже были. Так, «Трансадриатический газопровод» (TAP)[662], ставший преемником так и не реализованного Nabucco, получил такое освобождение в июне 2013 г. Документ был выдан в два этапа - сначала национальными регуляторами стран, через которые должен пройти газопровод (Италия, Г реция, Албания), а затем Еврокомиссией. Таким образом, владельцы компании-разработчика TAP получили право на освобождение от норм Третьего энергопакета в течение 25 лет в области доступа третьих сторон на всю проектируемую начальную мощность газопровода (10 млрд куб. м), предназначенного для транспортировки нефти из Азербайджана.[663] Однако «Г азпром» и его партнеры по проекту «Южный поток» не обратились за «освобождением» к национальным регуляторам стран, через которые должен был пройти газопровод, и органам ЕС. Как показывает обращение к официальным комментариям представителей МИД РФ и ОАО «Газпром», российская сторона исходила из того, что проект, инициированный до принятия Третьего энергопакета, автоматически не должен подпадать под действие его норм. Другим аргументом представителей России было то, что строительство «Южного потока» регулируется межправительственными договорами, имеющими статус международных соглашений, которые превалируют над нормами европейского права[664]. В 2011 г. российские власти предприняли попытку предложить ЕС заключить специальное соглашение о статусе трансграничной инфраструктуры, в том числе газопроводов, служащих для доставки российского газа в ЕС. Однако руководство ЕС не поддержало это предложение[665]. Таким образом, официальная позиция России заключалась в том, что Третий энергопакет в целом противоречит международному праву и является дискриминационным для российских инвесторов, что в дальнейшем послужило основанием для обращения России с иском против ЕС во Всемирную торговую организацию[666]. Учитывая данную позицию российских властей, очевидно, что официальное обращение в Еврокомиссию за «освобождением» «Южного потока» от действия норм Третьего энергопакета не входило в планы России и её партнёров.[667] Кроме того, возможным решением для «Южного потока» в области резервирования газотранспортных мощностей могла бы стать процедура «скоординированной открытой подписки», принципы которой были выработаны в ходе работы Консультативного совета по газу Энергодиалога Россия-ЕС[668]. Этот механизм, направленный на исключение ситуации искусственного дефицита транспортных мощностей за счёт предварительного резервирования необходимых объёмов для транспортировки на основе долгосрочных газовых контрактов[669], мог бы быть применён для «Южного потока». Это дало бы «Газпрому» и его партнёрам возможность использовать газопровод для транспортировки российского газа, как то предусматривала бизнес-модель проекта. Однако после начала политического кризиса в Украине в конце 2013 г. переговоры в этой области были приостановлены. Ухудшение отношений между Россией и ЕС в связи с украинским кризисом конца 2013-начала 2014 гг. стало поворотным моментом для срыва реализации «Южного потока». Если до конца 2013 г. Еврокомиссия скорее пассивно наблюдала за продолжающимся строительством газопровода, то в конце 2013 - начале 2014 г. перешла к активному противодействию. В декабре 2013 г. Еврокомиссия направила в Минэнерго РФ письмо с требованием пересмотреть межправительственные соглашения по Южному потоку как несоответствующие нормам Третьего энергопакета. Официальный представитель еврокомиссара по энергетике Г.Эттингера М. Холцнер пояснила, что Еврокомиссия настаивает на том, чтобы в соглашениях по Южному потоку были прописаны принципы доступа третьих сторон к строящимся газопроводам, создания независимого оператора газопроводов, а также нормы тарификации, предусмотренные европейским законодательством[670]. В результате активного противодействия проекту со стороны Еврокомиссии, при поддержке американского политического истеблишмента[671], Россия была вынуждена в декабре 2014 г. заявить об отказе от проекта. Однако это не заставило российское руководство отказаться от политики диверсификации экспортных маршрутов, в том числе на европейском направлении. Взамен «Южного потока» Россия объявила в 2014 г. о запуске проекта газопровода «Турецкий поток»[672] [673], а в 2015 г. вместе со своими западными партнёрами выступила с новой инициативой - двукратным увеличением мощности газопровода «Северный поток» («Северный поток-2») . По сути дела, за счёт этих двух проектов Россия, вынужденная прекратить реализацию «Южного потока», планировала создать газотранспортные мощности, способные полностью прекратить или свести к минимуму транзит через территорию Украины. Очевидно, что в условиях противодействия этим планам со стороны руководства ЕС[674], и в частности Еврокомиссии, а также США, реализация этих проектов столкнется с существенными трудностями. В целом, можно отметить, что в 2000-2014 гг. Россия добилась некоторых успехов в диверсификации экспортных маршрутов на европейском направлении. Так, в области поставок нефти удалось, благодаря реализации проектов БТС и БТС- 2, создать мощности для минимизации транзита нефти через территорию других стран. Однако решить ключевую проблему, а именно добиться существенного снижения зависимости России в области поставок газа от самого «проблемного» транзитёра - Украины - в исследуемый период не удалось. Несмотря на успешную реализацию проекта газопровода «Северный поток», позволившего снизить долю транзита через Украину, эта страна всё же сохранила свою роль в качестве ведущего транзитёра на пути российского газа в ЕС. Так, в 2013 г. через Украину было транспортировано около 50% от общего объёма всего газа, поставленного «Газпромом» в страны Европы и Турцию, а в 2014 г. - около 40%[675]. Во многом это стало возможным за счёт активного противодействия попыткам России создать дополнительные газотранспортные мощности со стороны Еврокомиссии. Приходится констатировать, что российские власти, несмотря на поддержку стран ЕС и энергокомпаний, непосредственно заинтересованных в поставках российских энергоносителей, не смогли отстоять интересы России и её партнеров (более подробно о реакции на введение ЕС Третьего энергетического пакета со стороны России см. Параграф 2.3 Главы 2).
Еще по теме 3.3 Диверсификация энерготранспортной инфраструктуры как решение проблемы транзита в энергетических взаимоотношениях России и стран Европы (2000-2014 гг.):
- 1.2 Официальные российские подходы к энергетической безопасности и энергетическому сотрудничеству со странами Европы (1990-2014 гг.)
- 2.3 Принятие ЕС Третьего энергетического пакета и его роль в формировании нового политико-правового контекста энергетических взаимоотношений России и ЕС (2007-2013 гг.)
- 3.2 Попытки двустороннего и многостороннего регулирования режима транзита энергоносителей через территорию Украины, Белоруссии и Молдовы
- 3.3 Диверсификация энерготранспортной инфраструктуры как решение проблемы транзита в энергетических взаимоотношениях России и стран Европы (2000-2014 гг.)