Влияние внерегиональных игроков

В данной работе под «внерегиональными игроками» понимаются акторы, расположенные за пределами региона Ближнего Востока и Северной Африки и не являющиеся «частью арабского политического

пространства» , но имеющие свои интересы в регионе.

После начала антирежимных протестов в Ливии Советом Безопасности

^ z-q

ООН последовательно были приняты Резолюции 1970 и 1973 , де-юре

нацеленные на нормализацию ситуации в стране и минимизацию жертв, среди мирного населения. Резолюция 1970 от 26 февраля 2011г., принятая всеми пятнадцатью государствами, входящими в Совет Безопасности ООН, включала в себя два основных положения: наложение эмбарго на поставку оружия и боеприпасов в Ливию и заморозку банковских счетов М. Каддафи и ^{[263] [264] [265]}

членов его семьи . Ряд экспертов оценивают данный документ как игнорирующий защиту мирного ливийского населения, как «первый шаг к интервенции», нацеленной на захват и дальнейшее распределение странами- членами НАТО ливийской нефти между собой^{[266] [267] [268] [269].}

Резолюция 1973 явилась логическим продолжением Резолюции 1970, она была принята 17 марта 2011 г. при десяти государствах-членах СБ ООН, проголосовавших «за», и при пяти воздержавшихся . Даная Резолюция считается одним из наиболее противоречивых документов, принятых Советом Безопасности . В преамбуле документа зафиксировано наличие в Ливии «эскалации насилия», «массовых казней», однако на заседании Совета Безопасности не были представлены факты, подтверждающие это. Далее СБ ООН разрешает «государствам-членам» предпринять «необходимые меры» с целью защиты мирного населения.

«Одиссея. Рассвет» и «Объединенный защитник» стали первыми операциями после принятия новой Стратегической доктрины Альянса, которая учитывала политические и экономические интересы стран-членов НАТО, принимая во внимание мировой финансовый кризис и нестабильную ситуацию в регионе Ближнего Востока и Северной Африки^[270]. Руководство НАТО называло силовое вмешательство в Ливию прорывом в обеспечении не только блоковой, но и общемировой безопасности. Кризис в Ливии вновь актуализировал болезненные для Альянса вопросы сотрудничества государств-членов, взаимоотношений между основными объединениями: НАТО и Европейским Союзом^[271].

4 марта 2011 г. Генеральный секретарь НАТО А.Ф. Расмуссен выступил с заявлением, в котором отмечал, что Альянс не намерен вмешиваться в ливийский кризис^{[272] [273] [274], но спустя всего 2 дня после принятия резолюции 1973 19 марта 2011г. Альянс начал наносить авиаудары по}

ливийской территории. Логика развития событий подсказывает, что операция НАТО разрабатывалась до начала антиправительственных выступлений в Ливии, так как представляется технически невозможным развернуть подобную по масштабам операцию за два дня.

Фактической целью государств-членов НАТО стало насильственное свержение М. Каддафи и изменение политического режима в стране. Однако западные лидеры этого факта не признавали, выступая с неоднозначными сообщениями. Так, в совместном заявлении Б. Обамы, Д.Кэмерона и Н. Саркози акцентировалось внимание на том, что цель миссии НАТО не состоит в силовом отстранении М. Каддафи от власти в Ливии. Но при этом западные лидеры отметили, что «представляется невозможным будущее ливийского государства при руководстве Каддафи» . Руководство Альянса не посчитало необходимым объяснить свои военные действия в Ливии мировому сообществу. В ответ на вопросы и критические замечания, касающиеся необоснованного расширительного трактования мандата ООН государствами-членами Альянса, А.Ф.

9 ЯП

ООН» . В результате более 20 тысяч ударов авиации стран-членов НАТО к

августу 2011 г. погибло более полутора тысяч ливийцев и более 6 тысяч -

281

были ранены .

Руководители Франции, Британии и США в совместном заявлении отразили невозможность для М. Каддафи, «развязавшего войну против собственного народа», находиться у власти и то, что военная операция будет продолжаться до тех пор, пока его режим не будет свергнут . 20 октября М. Каддафи был убит, а 31 октября 2011 г. НАТО было официально объявлено о завершении операции в Ливии. Учитывая бюрократические формальности, становится ясно, что решение о прекращении операции было принято сразу после убийства М. Каддафи.

Итак, рассмотрим основные причины для силового вмешательства по расширительно трактуемому мандату СБ ООН в Ливию ключевых внерегиональных игроков.

На основе трех сфер: военно-политической, экономической и

социально-гуманитарной в данном параграфе будут сформулированы национальные интересы стран-участниц военной операции в Ливии.

В Соединенных Штатах Америки за полгода до начала событий «арабской весны» была опубликована Стратегия Национальной Безопасности США . В документе от мая 2010 г., написанном в большей степени с позиций реализма, по сравнению с его предыдущими аналогами, принятыми правительствами Б. Клинтона и Дж. Буша-мл., текст был разделен на два блока. Подход, в котором отражена главная цель Стратегии - поддержание глобального лидерства США - был представлен в первом блоке, во втором ^{[275] [276] [277] [278] [279] блоке «Обеспечение интересов Америки» были зафиксированы основные американские интересы и пути их реализации. Было закреплено намерение США развивать и поддерживать свою «нравственную, инновационную и военную мощь» с целью оставаться на лидирующей позиции в мире. Для осуществления заявленных целей Америка должна, согласно Стратегии, сформировать «новый международный порядок».}

26 апреля 2011 г. заместитель министра финансов США при администрации Р. Рейгана П. Крейг Робертс в своем интервью, объясняя стратегические цели США в Ливии, заявил, что «свержение Каддафи необходимо для устранения России и Китая из региона Средиземноморья» . По мнению Робертса, свою роль сыграл отказ Каддафи присоединиться к ^{[280] [281] [282]}

Африканскому командованию вооруженных сил США (далее - АФИКОМ),

мотивируя это тем, что такие действия США являются

288

«империалистическими» и представляют «попытку захватить весь регион» . АФИКОМ, официально действующее с 1 октября 2008 г., является ответом на увеличивающееся влияние Китая на африканском континенте . В планы администрации Б. Обамы не входит и усиление влияния Китая в Африке, увеличение потока энергоресурсов в китайском направлении²⁹⁰.

Американские и арабские эксперты, анализируя интересы США в ливийском кризисе, одним из основных называют получение полного контроля над ливийской банковской системой для минимизации финансовых потерь вследствии разницы курса ливийского динара и американского доллара .

Представляя себя мировому сообществу в качестве единственной супердержавы, Соединенные Штаты не могли остаться в стороне от кризиса в Ливии, так как это нанесло бы непоправимый ущерб репутации Америки. В докладе МВФ был сделан прогноз о том, что через пять лет экономика Китая обгонит американскую, что автоматически отразится на имидже «мирового лидера» Америки . Следовательно, вторжение в Ливию Вашингтон использовал еще и с целью закрытия доступа Китая к ресурсам для

замедления роста экономики КНР^{[283] [284]. В случае победы М. Каддафи, а не оппозиции, существовала угроза лишения западных компаний доступа к ливийской нефти, что обернулось бы существенными потерями для американского бюджета. Так, если операция НАТО пройдет успешно, то США потенциально могли бы получить не только контроль над нефтедобывающей промышленностью Ливии, но и влияние на политическую ситуацию в стратегически важном регионе Ближнего Востока и Северной Африки. Исходя из этих причин, руководство Соединенных Штатов выбрало наиболее подходящую для себя модель поведения - координатора вмешательства в Ливию на начальном этапе.}

Одной из наиболее очевидных причин свержения М. Каддафи является осуществление контроля США над ливийскими газом и нефтью. По запасам нефти Ливия занимает первое место в Африканском регионе (29,5 млрд. баррелей), а по запасам газа - четвертое (1,6 трл. куб. м.) .

При руководстве М. Каддафи основными импортерами нефти из Ливии были Франция, Г ермания, Италия, Китай, Великобритания, США. Соответственно, ливийский нефтяной рынок был ориентирован в большей степени (9/10) на Европу. Так, в 2009 г. в Италию поставлялось 425 тысяч баррелей в день, в Германию - 178 тысяч баррелей в день, во Францию и Китай по 133 тысячи баррелей в день, в США- 80 тысяч баррелей в день^{[285] [286]. При этом 6% импортируемой нефти в США составляла ливийская .}

Немаловажным является и факт улучшения российско-ливийских взаимоотношений и участие «Газпрома» в разработке нефтяных месторождений в Ливии с последующим развитием газопровода «Южный поток». Все это составило бы нежелательную для Америки конкуренцию с газовым проектом «Набукко», который в будущем должен был поставлять газ в Европу в обход России. Следовательно, свержение М.Каддафи и установление абсолютного контроля над нефтяными месторождениями Ливии позволило бы Соединенным Штатам устранить соперников в нефтяной сфере .

4 апреля 2011 г. президент США Б. Обама выступил с официальным заявлением о намерении остаться на второй президентский срок и участвовать в выборах^{[287] [288]. Вечером того же дня Соединенными Штатами было принято решение не направлять свои самолеты в Ливию для участия в военной операции[289] [290]. Очевидно, что лауреат Нобелевской премии мира Б. Обама не хотел принимать участие в президентских выборах в условиях очередной войны, на фоне незавершенных операций в Афганистане и Ираке. На начальном этапе военной операции для администрации США гуманитарные интересы оказались важнее экономических и политических.}

Кроме предстоящих выборов, важной составляющей в процессе принятия решения о начале ливийской кампании стало экономическое положение в стране. Внешний долг составил 14 триллионов долларов, тем самым достигнув рекордной отметки к началу 2011 г., при этом дефицит бюджета вырос до триллиона долларов . Данная ситуация грозила новым мировым финансовым кризисом. В таких условия, по плану администрации США, для подъема экономики страны необходима была военная операция, которая в дальнейшем и была осуществлена в Ливии.

Накануне президентских выборов 2012 г. Барак Обама делал все возможное, чтобы не ассоциироваться с очередной военной операцией и уступил лидерство Великобритании и Франции. Такое решение Обамы не являлось неожиданным, учитывая то, что иракская война стоила военному бюджету более двух триллионов долларов, а это, в свою очередь, не вызвало положительной реакции у американских налогоплательщиков, обладающих правом голоса на выборах.

Таким образом, несмотря на оптимизм американского руководства относительно успеха ливийской кампании, заключающейся в реализации своих политических интересов («не введя в Ливию ни одного солдата»), не представляется возможным назвать гуманитарную интервенцию в Ливии образцом для деятельности мирового сообщества в подобных ситуациях в дальнейшем. Последствия, которые уже сегодня можно наблюдать - неконтролируемый поток беженцев (в том числе террористов) в страны ЕС, который не затронет США, распространение оружия и террористических идей в регионе, «разрастание» политического хаоса в соседних с Ливией государствах - Тунисе, Мали - и формирование на ливийской территории баз террористической организации «Исламское государство» (ИГ), с которой новое руководство страны не в состоянии справиться.

Спустя пять лет после официального завершения ливийского кризиса, в феврале 2015 г., была принята очередная Стратегия Национальной Безопасности США . Проведенный автором сравнительный анализ показывает, что в отличие от Стратегии 2010 г., особое внимание было уделено конкретным регионам и государствам. Учитывая политическую нестабильность на Украине, Стратегия носила антироссийскую направленность. При формировании нового экономического порядка США делают упор на Транстихоокеанское партнерство и Трансатлантическое торгово-инвестиционное партнерство, обеспечивающие американское лидерство в зонах свободной торговли. В Стратегии подчеркивается военное преимущество Америки, гарантирующее ей «мировое лидерство», а также допускается применение в одностороннем порядке силы в любой точке мира, если это необходимо для реализации национальных интересов. Отмечается создание «более справедливого» мирового порядка с лидирующей позицией ^[291]

США при помощи «американских ценностей» . В результате событий «арабской весны» фиксируется нестабильность государств на Ближнем Востоке и данный регион провозглашается «главным источником угроз»: нестабильность, локальные вооруженные конфликты и исламский радикализм. В Стратегии отмечаются перемены в сфере энергетики - минимизация зависимости США как лидера в нефтедобыче от месторождений Ближнего Востока. В отличие от Стратегии 2010 г., в новом документе акцентируется внимание на американских приоритетах в регионе Ближнего Востока. Подчеркивается намерение дистанцироваться от непосредственного силового вмешательства во внутреннюю политику стран региона, а урегулирование кризисов в Ливии и Сирии без помощи США или блока НАТО классифицируется как внутренние дела, которые являются компетенцией правительств стран. Главными задачами США в регионе провозглашается борьба с ИГ^{[292] [293] [294]. Таким образом, Стратегия Национальной безопасности 2015 г. характеризуется как базирующаяся на принципе исключительности Америки, фиксирует право США на односторонние военные действия с целью продвижения американских национальных интересов на фоне полного игнорирования последствий «арабской весны» как для региона Ближнего Востока, так и для Европы. С точки зрения кризиса в Ливии это означает невозможность для нового руководства страны рассчитывать на посредничество в постконфликтном урегулировании со стороны США.}

Разногласия по поводу ливийского кризиса и военной операции НАТО существовали в Европейском Союзе на протяжении всего кризиса и не прекращаются после его завершения . Выступления лидеров государств и совместные заявления ЕС показали отсутствие единого подхода к ливийскому урегулированию. После анализа официальных документов Европейского Союза необходимо отметить, что позиции, отраженные в них, базировались и полностью коррелировались с основным принципом международной деятельности ЕС о «политике, основанной на ценностях». По итогам саммита лидеры ЕС настаивали на уходе М. Каддафи и самостоятельном переходе ливийцев к демократическому политическому устройству и признали легитимность Переходного Национального Совета . Однако, если М. Каддафи добровольно не покинет свой пост, то, впервые в общей европейской внешней политике, ЕС заявил о реальной возможности применения силы.

Государств-членов ЕС, активно участвующих в ливийском кризисе можно разделить на две группы: Франция, Великобритания и Германия, Италия. Интересы Великобритании и Франции в Ливии в большой степени совпадали, что подтверждают совместные заявления лидеров^{[295] [296] [297] [298]. Для Франции и Великобритании было также важно вернуть влияние на бывшую колонию для укрепления своих позиций в Европейском Союзе и в стратегически важном регионе Ближнего Востока, подтвердив свой статус «великой державы». Можно констатировать образование «франко-}

британской оси» , обеспечивающей «гибридный формат» операции против М. Каддафи: государства-члены ЕС и НАТО в союзе с военным

командованием Альянса . На начальном этапе категорически против интервенции выступали Г ермания и Италия. Позиции Г ермании и Италии по ливийскому кризису во многом схожи: обе страны не принимали активного участия в военной операции (в сравнении с США, Францией и Великобританией), на начальном этапе заявляли о недопустимости военный действий в Ливии, а затем изменили свое мнение.

После прихода к власти Н. Саркози в 2007 г. во Франции заговорили о возвращении ее влияния в регионе Ближнего Востока и Северной Африке. Так, одним из первых заявлений, сделанных Н. Саркози на посту президента, было провозглашение Африканского континента зоной своих национальных интересов, что трактовалось как «возращение прежнего влияния» Парижа в бывших колониях . Учитывая существенное ослабление влияния Соединенных Штатов в регионе, Франция стремилась занять место Америки, расширив сферу влияния . Активные шаги по увеличению своего военного присутствия в регионе предпринимались начиная с 2009 г., когда в Объединенных Арабских Эмиратах (Абу-Даби) была открыта французская военная база^{[299] [300] [301] [302] [303] [304]. Ливийские события рассматривались французским руководством как еще одна возможность усилить влияние и укрепить позиции в африканском регионе. Французско-британский тандем в вопросе военного вторжения основывался на военной доктрине, зафиксированной в}

Л 1 с

Белой книге по обороне 2007 года .

Согласно «Книге», действия Франции полностью координируются с внешнеполитическим курсом, политикой «стратегического соседства» и направлены на укрепление авторитета Парижа на международной арене, также они направлены на реализацию интересов страны в североафриканском регионе, в особенности в Средиземноморье.

Занятие ключевых позиций в стратегическом регионе позволили Франции получить доступ к энергоресурсам Ближнего Востока и Северной Африки. Немаловажным фактом в процессе принятия решения французским руководством о начале военной операции в Ливии стало выгодное расположение африканского государства. С Ливией соседствуют четыре франкоговорящие страны, входящие в сферу французских интересов: Тунис, Алжир, Чад, Нигер.

То обстоятельство, что Франция в сотрудничестве с европейскими государствами и без помощи (на начальном этапе) развернула военную операцию, способствовало выстраиванию самостоятельного внешнеполитического курса на мировой арене и классификации себя как «великой державы».

Франция являлась третьей страной-потребителем ливийской нефти (133 тысячи баррелей в день)^[305], поэтому доступ к нефтяным месторождениям входил в сферу французских интересов. Инвестирование миллиардов евро в Ливию, свержение М. Каддафи и приход к власти прозападных сил в большой степени гарантировало Франции получение «дивидендов», способных оказать существенное влияние на энергетический сектор Франции.

В случае с участием в военной операции Франции можно предположить, что Н. Саркози руководствовался идеей повышения собственного рейтинга проверенным способом - с помощью «маленькой победоносной войны». Стремление президента Франции единолично, игнорируя аргументы министерства иностранных дел, определить внешнеполитическую стратегию в Ливии, напрямую связано с президентскими выборами и предвыборной политикой. Более того, известно, что ливийский лидер активно принимал финансовое участие в предвыборной кампании французского президента, широкая огласка этой информации не входила в планы Президента Франции .

Также для Франции было важно восстановить репутацию после волны антиправительственных выступлений в Египте и Тунисе, так как режим Х. Мубарака, против которого восстал египетский народ, являлся надежным партнером Франции в этом регионе. Немаловажным фактором является и укрепление французских позиций внутри Европейского Союза, а точнее, желание продемонстрировать доминирование в противовес Великобритании и Германии .

Для Франции также были важны дружеские отношения с существующими авторитарными режимами африканского региона, так как для Парижа еще до начала событий «арабской весны» была актуальна проблема нелегальной миграции из стран Африки, а руководство североафриканских стран предоставляло существенную помощь в сдерживании потока беженцев и в контроле береговой линии Средиземного моря.

По мнению К. Чиввиса, решение Франции о применении военной силы на территории Ливии было заведомо «обречено на провал», так как в его основу легла ошибочная стратегия, а именно: упущение специфики африканской страны, нечеткие цели операции и игнорирование возможных последствий вторжения (увеличение потока мигрантов, усиление роли террористической организации ИГ на раздробленной, охваченной ^{[306] [307]}

гражданской войной Ливии) . Во внутренней политике были достигнуты противоположные результаты, не те, что планировал Н. Саркози. То есть вместо повышения рейтинга накануне президентских выборов было зафиксировано снижение поддержки общественного мнения внутри страны. Так, весной 2011 г. более 60% французского населения поддерживали военную операцию в Ливии, а к началу лета 2011 г. свыше 75% населения высказались категорически против военного вторжения и свержения М. Каддафи таким способом .

Кроме того, Н. Саркози не рассчитывал на столь длительную операцию, которая привела не только к росту недовольства населения, но и увеличила миграционный поток из региона Ближнего Востока и Северной Африки, до этого сдерживаемого М. Каддафи. Подобные результаты свидетельствуют о недостатке четкого военного и политического планирования ливийской кампании, а также демонстрируют несоответствие изначальных целей интервенции и используемых ресурсов для их достижения.

По завершении военной операции в Ливии, которая прошла с очевидными нарушениями норм международного права и Резолюции 1973 СБ ООН и послужила причиной гибели сотен мирных ливийцев, министр обороны Франции Ж. Лонге заявил о «безрезультатности» действий Коалиции в Ливии и о необходимости начать переговорный процесс .

Интересы союзника Франции по силовому вторжению - Великобритании - были схожи с французскими. В Стратегии Национальной Безопасности Великобритании 2010 г. отражались интересы страны, заключающиеся в поддержании таких ценностей, как демократия, свобода слова, толерантность, нормы международного права и намерение продвигать ^{[308] [309] [310] их во всем мире[311] [312] [313] [314]. Также Британия продолжила политику активного вовлечения в «формирование перемен на глобальном уровне». В Стратегии было зафиксировано стремление развивать многолетние экономические и исторические связи со странами Ближнего Востока и Северной Африки и возвратить прежнее влияние в африканском регионе . Однако такая активная позиция премьер-министра Д. Кэмерона по ливийскому кризису оказалась неожиданной для британских военных и политиков . Д. Кэмерон заявил, что действия по кризису являются «национальным интересом Великобритании» . Ссылаясь на теракт над Локерби 1988 г., поддержку М. Каддафи террористических организаций и отмечая «непредсказуемость действий диктатора», Д. Кэмерон настаивал на введении экономических санкций и проведении военной операции в Ливии. Более того, Лондон одним из первых признал оппозицию законным правительством. Такие действия премьер-министра нашли поддержку в правительстве. Так, министр иностранных дел У. Хейг, обращаясь к парламенту, заявил, что регион Ближнего Востока и Северной Африки является «ключевым» в вопросах безопасности Великобритании и отказ от вмешательства во внутренние дела региона будет классифицироваться как «стратегическая ошибка»[315].}

Политика Соединенного Королевства на Ближнем Востоке и Северной Африке всегда была достаточно активной, что может объясняться колониальным прошлым Британской империи, а также стремлением вернуть лидирующие позиции на мировой арене. Ряд российских специалистов по Ближнему Востоку, в том числе И.В. Сухопарова, отмечают неуникальный ближневосточный курс Великобритании, сравнивая его с американским. Американский и британский подходы сходятся в продвижении в большей

327

степени экономических интересов, чем в «выражении воли народа» .

Наряду с Францией, Великобритания стала одной из первых стран, заговоривших о введении «бесполетной зоны» и военной операции в Ливии как о единственно возможном варианте выхода из гражданской войны в Ливии^{[316] [317] [318] [319] [320]}. Такие заявления премьер-министра встретили широкую поддержку среди населения Великобритании и положительно повлияли на рейтинг Д.Кэмерона внутри страны .

Итак: Великобритания, так же, как США и Франция, сразу после окончания военного вмешательства высоко оценила ее результаты. По словам министра обороны Ф. Хаммонда, согласно данным на конец 2011 г. затраты на операцию в Ливии под кодовым названием «Операция Эллами» составили 212 млн.ф.ст., и это в три раза меньше планируемого . А инициатор военной кампании против Ливии Д. Кэмерон заявил, что Великобритания, «свергнув одного из наиболее жестоких диктаторов», оказала «неоценимую помощь» ливийскому народу, и теперь у этой страны «есть шанс на будущее» . Однако вскоре Великобритания столкнулась с одним из последствий вмешательства - неконтролируемым потоком беженцев из стран Северной Африки, использующих территорию Ливии как наиболее близко расположенную к Европе для миграции в европейские страны. По завершении событий «арабской весны» в Великобритании была

принята «Стратегия Арабского Партнерства» . В документе зафиксировано намерение правительства Британии оказать поддержку «процессов демократического транзита» в арабских странах, которая будет заключаться в помощи неправительственным организациям, СМИ. Стратегия, состоящая из трех частей, отражала: построение стабильных отношений с африканскими странами, предоставление 110 млн. фунтов стерлингов сроком на пять лет (2011-2015 гг.) с целью построения стабильной экономической системы, борьбы с безработицей, построения гражданского общества и обеспечения основных прав и свобод населению региона, а также посредничество в построении отношений с ЕС, МВФ с целью получения финансовой помощи

ооо

арабским странам .

Таким образом, «объединяющим» интересом для Парижа и Лондона стало не только намерение вернуть прежнее влияние в бывших колониях, но и разделяемая обоими государствами политика поддержания статуса великих держав. Для этого было необходимо продемонстрировать способность силового вмешательства в конфликты в любой точке мира, по аналогии с Америкой.

Если «франко-британская ось» показала себя дееспособной и эффективной, то во франко-германских отношениях наметился «раскол», чему послужил отказ Германии поддержать своих европейских партнеров, проголосовавших «за» Резолюцию 1973 в СБ ООН и стратегический разворот в сторону России и Китая. Так, ФРГ стала единственным государством- членом НАТО и ЕС, которое воздержалось при голосовании по Резолюции 1973 СБ ООН, тем самым Германия впервые выступила в Совете Безопасности ООН против своих союзников по НАТО Франции, США, Великобритании, отказавшись присоединиться к военной операции Альянса. ^{[321] [322]}

Для Г ермании регион Ближнего Востока и Северной Африки не всегда имел большое значение при построении внешнеполитического курса. В Стратегии Национальной Безопасности указывалось, что до начала 2000-х гг. африканский регион оставался на периферии внешнеполитических интересов Германии, но в последнее десятилетие значимость региона для Германии существенно возросла . Это произошло по трем причинам: по вопросу энергетической безопасности, в целях сотрудничества по вопросам нелегальной миграции и в борьбе с террористической угрозой .

В Берлине понимали, что Германия не единственная страна, заинтересованная в укреплении своих позиций в регионе, соперничество среди ключевых внерегиональных игроков (США, Великобритании, Франции, Китая, России) усиливается с каждым годом. В случае если Германия планирует усилить свое влияние в регионе, ей необходимо заявить свою позицию по ливийскому кризису.

При принятии решения о действиях по ливийскому кризису, вероятно, Германия не учитывала усиление своего влияния на глобальном уровне^{[323] [324] [325] [326]. Скорее, это было частью противостояния по линии «Германия-Франция» за влияние в Европейском Союзе. Так, министр иностранных дел Германии Г.Вестервелле подверг резкой критике решение президента Франции Н.Саркози относительно начала военной операции в Ливии, назвав действия французского президента «опасными» и имеющими «тяжелые последствия для региона и арабского мира в целом» .}

Для Германии бесперебойное обеспечение энергоресурсами является приоритетом в выстраивании внешнеполитической стратегии. Ливия являлась четвертым экспортером нефти в Германию, поэтому политическая стабильность в Ливии входила в интересы Германии. Одной из причин отказа от поддержания военного вторжения в североафриканскую страну являются опасения немецкого руководства о неизбежном политическом хаосе после вмешательства, что в свою очередь отразится на поставках энергоресурсов в ФРГ.

Дискуссии по поводу решения Германии воздержаться по Резолюции 1973 в СБ ООН происходили и в самой Германии. Подавляющее большинство немецких политологов называют «серьезной ошибкой» то, что Германия не поддержала Резолюцию 1973 и не присоединилась к своим союзникам по НАТО, даже если не собиралась принимать непосредственное участие в боевых действиях на территории Ливии .

В свою очередь, канцлер Германии А. Меркель присоединилась к европейским лидерам, призывавших М. Каддафи отказаться от власти и согласиться на требования оппозиции, но А. Меркель заняла, в отличие от французского президента и британского премьер-министра, более осторожную позицию и настаивала на дополнительном раунде переговоров для обсуждения дальнейших действий. Канцлер задавалась вопросами: если введенная бесполетная зона не улучшит положение в стране и не прекратит действия войск-сторонников М. Каддафи, то будут ли введены сухопутные войска и по какой причине НАТО должна вторгаться в Ливию, если она не делала этого больше ни в одной стране, переживающей «арабскую весну» . Позднее, канцлер Германии поблагодарила страны-члены НАТО за «их неоценимую роль в свержении Муаммара Каддафи». А.Меркель подчеркнула, что если Германия воздержалась при голосовании по Резолюции 1973 в Совете Безопасности ООН, то это совершенно не означает, что страна заняла нейтральную позицию. «Мы твердо стоим на стороне наших союзников и НАТО», - сообщила канцер. При этом она выразила надежду на то, что такие организации, как ООН, Африканский союз и Лига ^{[327] [328]}

арабских государств пойдут на сотрудничество с Германией по вопросу

340

нормализации жизни ливийцев .

Также немаловажным является факт отправки Германией 300 военных в Афганистан для обеспечения полетов самолетов, оснащенных системой дальнего радиолокационного обнаружения и управления (AWACS), тем самым «подменив» французские и американские экипажи этих самолетов, направленных в Ливию для участия в военной операции. Соответственно, заявляя об отказе поддержать действия НАТО в Ливии, де-факто Германия принимала достаточно активное участие в операции. Такие действия А.Меркель и Г. Вестервелле были названы «большой ошибкой», а правящая партия «Христианско-демократический союз» отметила, что необходимо было поступать наоборот, то есть поддержать Резолюцию и действия Коалиции, но не отправлять военных и самолеты в Ливию^{[329] [330]}.

До сих пор нет единого мнения относительно позиции ФРГ по ливийскому кризису. Внутри Германии не было найдено компромиссного решения - министр иностранных дел Г. Вестервелле был намерен голосовать против Резолюции 1973, считая ее ошибочной, а канцлер А. Меркель, напротив, не хотела идти на прямое противостояние с союзниками по НАТО. Вследствие чего было принято решение воздержаться при голосовании в Совете Безопасности. По причине противоречивой и непоследовательной позиции Германия в результате ливийского кризиса больше потеряла, чем приобрела. Противопоставив себя Североатлантическому Альянсу и настаивая на мирном решении кризиса и в тоже время поставляя самолеты для участия в ливийской операции, Германия не укрепила свое влияние в регионе и на глобальном уровне, а вызвала ожесточенные споры и протестные настроения среди немецкого населения. Министр иностранных дел Германии Ф.Штайнмайер в своем интервью, посвященном мигрантам, завил, что вмешательство в Ливию «было ошибкой». Министр отметил, что последствия вторжения не были учтены, и чем дольше Ливия будет находиться в состоянии хаоса, «тем устойчивее будет поток беженцев из

342

этого региона» .

Что касается Италии, то изначально Рим, как и Берлин, отрицал возможность проведения военной операции в Ливии, однако Рим недолго занимал такую позицию. После встречи с президентом США Б.Обамой председатель Совета министров Италии Сильвио Берлускони изменил свою позицию на диаметрально противоположную^{[331] [332]}. Примечательно, что и решение о согласии военной операции в Ливии Берлускони принял накануне встречи с Н. Саркози, что может быть трактовано как желание наладить отношения с Францией, которые стали более напряженными вскоре после решения итальянских властей о выдаче разрешения вида на жительство мигрантам из Ливии, собирающимся переехать во Францию для дальнейшего свободного перемещения внутри Шенгенской зоны. Реакция Парижа была незамедлительной. Франция пригрозила Италии закрытием границы^[333]. Следовательно, решение С. Берлускони о сотрудничестве с Францией по вопросу кризиса в Ливии может быть объяснено нежеланием ухудшения двусторонних отношений и попыткой избежать конфликта, потенциально способного обрести общеевропейский масштаб. Имея колониальное прошлое и согласуясь со Стратегией Национальной Безопасности Италии, Рим стремился поддерживать партнерские отношения с североафриканскими государствами^[334]. Италия и Ливия были связаны также совместной политикой в сфере энергоресурсов. Италия была самым крупным импортером ливийского газа и нефти. Поэтому решение итальянского правительства не играть ключевую роль в ливийском кризисе можно объяснять желанием Италии обеспечить бесперебойные поставки энергоресурсов из Ливии.

Однако, не принимая активного участия в ливийских событиях, Италия стала первой страной, столкнувшейся с неконтролируемым потоком мигрантов из Северной Африки и Ближнего Востока - с одним из серьезнейших последствий событий «арабской весны» и ливийского кризиса

346

в частности .

Для наглядности приведем полученные данные об интересах наиболее активных внерегиональных игроков в ливийском кризисе в таблице.

В результате можно сделать вывод о том, что за официальными лозунгами о солидарности государств-членов Североатлантического альянса, а также за желанием защитить ливийцев от диктаторского режима полковника Каддафи в действительности находится желание великих держав реализовать собственные национальные интересы. То есть, все действия государств-членов НАТО можно объяснить тем, что военное вмешательство США, Франции и Великобритании в гражданскую войну на территории суверенного государства было продиктовано национальными интересами данных государств, прежде всего, желанием укрепить свои позиции не только на Ближнем Востоке и в Северной Африке, но и на международной арене.

Учитывая междержавную конкуренцию в регионе , тенденцию к децентрализации международной системы, которую зафиксировал А. Д. Богатуров, ранее заключавшуюся в «сильном американском лидерстве»^{[335] [336] [337] и усилении роли России и Китая, активное участие государств-членов НАТО, и особенно Соединенных Штатов, в ливийском кризисе продиктовано геостратегическими соображениями (возвращением военных баз с целью проведения будущих военных операций в Северной Африки и на Ближнем Востоке ) и стремлением обеспечить контроль над месторождениями добычи энергоресурсов.}

Изначально инициаторами военной кампании в Ливии стали Великобритания и Франция. Большинство российских и зарубежных политологов при объяснении вмешательства этих государств, склоняются к желанию подтвердить свой статус великих держав и боевую силу НАТО .

До сих пор не существует однозначного ответа на вопрос, была ли достигнута поставленная цель. В пропагандистском плане, вероятно, да. Свержение «диктатора М. Каддафи» теперь долго будет ассоциироваться с Н.Саркози и Д. Кэмероном. Также достижением НАТО является и тот факт, что ответственность за проведение операции Европа взяла на себя, а Америка, де-факто, осталась в тени. Присоединение Соединенных Штатов к ливийской операции объяснялось проявлением солидарности по отношению к государствам-членам Организации Североатлантического договора, которым угрожала опасность. О наличии опасности Барак Обама сообщил в своем выступлении 26 февраля 2011 г. Он сказал: «Я определил, что действия Муаммара Каддафи, его правительства и его ближайших подельников, включая действия против народа Ливии, представляют собой чрезвычайную угрозу национальной безопасности и внешней политике США» .

Однако, напряженная обстановка в регионе, сложившаяся в результате отсутствия анализа последствий перед принятием Резолюции 1973, теперь представляет угрозу безопасности всему мировому сообществу, которая заключается в неконтролируемой миграции из региона Северной Африки в Европу (в числе беженцев могут быть боевики ИГ), а также усилении влияния ИГ в регионе, в частности, на территории Ливии, власти которой не справляются с боевиками, занявшими нефтяные месторождения, аэропорт и север страны. Таким образом, планировавшиеся позитивные последствия вмешательства - освобождение ливийского народа от диктатора М. Каддафи ^{[338] [339] и демократизация региона - в целом нивелированы вышеперечисленными негативными последствиями, с которыми европейским лидерам теперь необходимо справиться.}

Таким образом, если допустить, что НАТО исходила из гуманитарных соображений при принятии решения о вторжении, то, безусловно, разумнее было бы не вмешиваться во внутренние дела суверенного государства, так как мирное население не было мишенью для армии М. Каддафи. Существует большая вероятность того, что если бы Альянс и ООН инициировали мирные переговоры между М. Каддафи и оппозиционно настроенным повстанческим движением, то ливийский кризис мог быть урегулирован путем национального диалога. И можно было бы избежать продолжительного политического хаоса в стране и растущего числа жертв среди гражданского населения. Однако в результате силового вмешательства государств-членов НАТО по расширительно трактуемому мандату СБ ООН Ливия из одной из богатейших стран Африки с высоким уровнем жизни превратилась в территорию, на которой продолжаются бои между лидерами племен за власть и ресурсы. То есть, исходя из анализа постконфликтного положения в стране, можно с уверенностью утверждать, что вторжение в Ливию закончилось полным провалом: страна вошла в число «несостоявшихся государств», представляет угрозу региональной безопасности, так как стала территорией базирования боевиков из «Аль-Каиды» и ИГ, а число жертв среди мирного населения после вторжения увеличилось в несколько раз.

Однако, если придерживаться тезиса о том, что ключевую роль при принятии решения о вмешательстве сыграли политические интересы, такие как: стремление государств-членов НАТО контролировать стратегически важный регион добычи энергоресурсов, желание лидеров западных государств повысить свой рейтинг внутри стран, то в таком случае действительно можно разделить оптимизм руководства НАТО, ряда европейских и американских политических деятелей относительно абсолютного успеха ливийской операции. Создавалось впечатление, что

блок НАТО выполнил все заявленные перед операцией цели: поддержала ливийский народ в борьбе против «диктора Каддафи», укрепил демократические ценности в регионе, а также предотвратил уничтожение ливийского мирного населения, то есть избежал событий, аналогичным тех, которые были в Руанде. Необходимо отметить, что участие Альянса в гуманитарных интервенциях не предусмотрено Уставом Организации, а ливийские события не представляли угрозу ни одному государству-члену НАТО. Поэтому для реализации военной кампании страны-члены и руководство НАТО использовали расплывчатые формулировки Резолюции 1973 СБ ООН в собственной интерпретации в целях проведения военной операции. По мнению Е.Р. Воронина, военная мощь будет играть определяющую роль в формировании «геополитической карты и в XXI веке» . Принимая решение о начале военного вторжения в Ливию, западные страны не уделили внимание последствиям силового вмешательства, с которыми теперь им приходится сталкиваться. К ним относятся: использование территории Ливии, охваченной хаосом, боевиками ИГ, как наиболее близко расположенной к Европе, растущая угроза

неконтролируемого распространения оружия, а также увеличение потока беженцев в европейские страны.

3.2.