3.1 Трудности и противоречия в китайско-российском нефтегазовом сотруд- ничестве и пути их разрешения
Несмотря на благоприятные условия расширения российско-китайского сотрудничества в нефтегазовой сфере, следует отметить, что в настоящее время существуют как политические, так и экономические факторы, затрудняющие его поступательное развитие. Выделим и проанализируем наиболее существенные из них. К факторам политического характера можно отнести некоторую неопределенность внешнеполитического положения Российской Федерации вследствие присоединения Крыма, ситуации на Украине и введенных в этой связи западных санкций; периодически активизирующаяся в российском общественном мнении теория «желтой опасности», продуцирующая некоторое недоверие определенных сил в отношении Китая; попытки Японии составить конкуренцию Китаю и перехватить инициативу в качестве ведущего партнера РФ в СВА в энергетической сфере. В энергетическом взаимодействии КНР и РФ слабым звеном является низкое инновационное сотрудничество. Поворот РФ в сторону Китая, помимо положительных моментов, содержит и определенные риски, ибо Пекин использует этот поворот в собственных стратегических целях. «Нельзя не видеть, - считают российские аналитики, - что отказ от поддержки им западных санкций обусловлен не политической солидарностью с Россией, а защитой интересов собственного бизнеса. Китай разрабатывает планы вхождения в те секторы и ниши российской экономики, которые высвобождаются вследствие ухода или «неприхода» западного капитала»148. Кроме того, сохраняющаяся напряженность в мире (особенно после событий в Крыму, Донбассе и Сирии) предопределила увеличение финансовых расходов России на перевооружение армии. Наличие региональных конфликтов, вмешательство во внутренние дела со стороны НАТО, усиливающаяся «холодная война» также мешают стабилизации обстановки в мире и в Азии. Экономический кризис и последующая неопределенность перспектив мировой экономики в 2008, 2014-2016 годах не могли не отразиться на энергетике КНР и РФ. Мешает энергетическому сотрудничеству стран и политическая нестабильность в СВА. СВА представляет собой потенциально нестабильный регион с латентными территориальными конфликтами, рискованными маршрутами для транспортировки нефтегазовых ресурсов (Южно-Китайское море, Малаккский пролив и др.), не позволяющими создавать не только политические альянсы, но и значительно мешая даже выгодному экономическому сотрудничеству. «Запутанная история территориальных споров, глубина взаимных исторических претензий, современные геополитические амбиции и нежелание идти на компромиссы не создают предпосылок для скорого урегулирования нерешенных политических проблем»149. К этому следует добавить высокую конкуренцию на энергетических рынках СВА. Отсутствие ясной долгосрочной программы энергетического сотрудничества и отсутствие полного доверия в этом вопросе также являются тормозящими факторами в энергетическом взаимодействии стран. Кроме того, негативное воздействие оказывает существование различных ограничений, определенных системой правового регулирования государственной политики РФ в данной сфере. Такие ограничения отразили общую стратегию российской государственной политики, которая была принята еще в период первого президентского срока В.В. Путина. Ее сущность заключается в усилении макроконтроля со стороны государства над бизнес-процессами, реализуемыми в нефтяной и газовой сферах. Практическим основанием для осуществления такого контроля стало формирование нефтяных и газовых предприятий государственного сектора, фактически монополизирующих данную отрасль. Одновременно был существенным образом ужесточен государственный контроль над иностранными инвестициями. Так, после принятия закона «О минеральных ресурсах» доступ иностранных контрагентов к нефтяной и газовой промышленности был строго ограничен, поскольку в соответствии с ним они лишались возможностей для использования российских минеральных ресурсов. Исключение составляют лишь компании, зарегистрированные в России и образующие с российскими отечественными предприятиями промышленные группы, в которых владеют менее чем 51 % акций. Лишь они получили право участвовать в инвестировании сектора минеральных ресурсов. Кроме того, были пересмотрены критерии «стратегических месторождений». В настоящее время для получения возможностей участия в разработке «стратегических месторождений» иностранный капитал обязан образовывать совместные предприятия с российской стороной, которая должна обладать контрольным пакетом акций. Российское правительство посредством налогообложения осуществляет строгий контроль за энергетической отраслью, предъявляя к энергетическим компаниям жесткие требования относительно уплаты налогов в соответствии с законом. При этом размер таких налогов ежегодно повышается. Следовательно, остающийся жесткий государственный политический монополизм значительным образом снижает потенциал предпринимательской активности китайских контрагентов в нефтегазовой сфере. Наконец, не существует четкого распределения функций между государством и частными компаниями в сфере координации и контроля технологических производств, обеспечивающих прогресс углеводородной индустрии в РФ и, прежде всего, в ее восточных регионах150. Негативно влияет на состояние российско-китайского энергетического сотрудничества различия в интересах ведущих групп давления в политической и деловой элите РФ. В руководстве РФ, в т.ч. в правительстве, в Государственной Думе, сильны позиции т.н. «западников», которые по инерции ориентированы на торговоэкономическое сотрудничество с ЕС и не заинтересованы развивать тесные отношения с Востоком, в т.ч. с КНР. Именно они тормозят реализацию подписанных Президентом РФ В.В. Путиным многих договоренностей в нефтегазовой сфере с КНР. «Западники» относятся к сближению Москвы и Пекина с подозрением, опасаясь, как бы это не привело к попыткам переориентировать политику страны на Восток, на партнерство с Китаем и даже на создание российско-китайской антизападной коалиции. Китайский опыт реформ, дескать, не подходит России, что он далеко уступает по своей конечной эффективности единственно правильному, а именно - западному пути. Это путь отказа от государственного регулирования экономики в пользу свободы рынка151. В результате воздействия «западников» на российскую дипломатию внешнеполитическая стратегия РФ зачастую трудно прогнозируема, что не позволяет китайским партнерам выстраивать долгосрочные сценарии взаимовыгодного сотрудничества. Иначе говоря, указанный «лоббистский» фактор объективно повышает степень риска принятия ключевых решений в рамках двустороннего сотрудничества. Риски двустороннего сотрудничества повышаются и вследствие того, что европейский рынок, несмотря на сложную внешнеполитическую конъюнктуру, продолжает оставаться главным направлением экспорта российских энергоресурсов. Об этом косвенно свидетельствуют заявления первых лиц РФ и Евросоюза, которые ищут варианты сохранения взаимовыгодного сотрудничества даже в условиях санкционной политики, откровенно навязанной Европе руководством США. Поэтому выгодные контракты на поставку российских энергоресурсов в Европу продолжают действовать и обеспечиваться обеими сторонами. Продолжается и строительство в Европу мощного газопровода «Турецкий поток» и второй нитки «Северного потока». Представляется, что в ближайшей перспективе ситуация не изменится, учитывая сформированность европейского рынка энергоресурсов и отлаженный характер экспортных поставок на него. В таких условиях восточное направление сотрудничества в нефтегазовой сфере будет рассматриваться российским руководством исключительно в качестве альтернативного варианта, позволяющего успешно преодолевать временные сложности, вызванные существованием внешнеполитических противоречий. При этом в реализации курса на ускорение энергетических связей с Китаем и другими странами СВА должны произойти определенные корректировки. Некоторые российские аналитики не без основания считают, что масштаб экономических взаимодействий наших стран далеко не соответствует потенциальным возможностям. Пока не осуществлен переход от концепции роста торговоэкономических связей России и КНР (реализуемых в экспортно-импортных потоках) к концепции укрепления экономических взаимодействий по самому широкому фронту (совместные инвестиционные проекты, программы приграничного сотрудничества и т.д.). В китайских инвестициях в Россию преобладают «портфельные» инвестиции, существуют лишь единичные примеры реализации конкретных инвестиционных проектов КНР на территории Российской Федерации и российских инвестиционных проектов на территории Китая152. Кроме того, сложившаяся и ожидаемая с учетом подписанных договоренностей структура торгово-экономических связей Китая и России вряд ли может быть признана оптимальной с позиции российских интересов. Основная масса продукции, поставляемой из России в КНР, - это топливо, сырье, в обратном направлении осуществляются поставки готовой продукции. Это отражено и в долгосрочной программе сотрудничества восточных регионов России с северо-западными провинциями КНР, в которой на территории Востока России должны быть реализованы проекты исключительно сырьевой направленности, тогда как на территории Северо-Востока КНР - проекты по созданию производств глубокой переработки сырья, инновационного машиностроения и т.д.153. То есть сырьевая направленность российско-китайских энергетических связей противоречит стратегическому курсу модернизации экономики РФ и не отвечает национальным интересам России. Все увеличивающийся вывоз на китайский рынок сырья и энергоносителей при неуклонном снижении в российском экспорте доли готовых изделий закрепляет за РФ роль энергетического придатка бурно растущей китайской экономики. В этих условиях достаточно очевидно стремление России совершенствовать структуру своего сотрудничества с Китаем. Такие перспективы связываются с участием российских предприятий в развитии тех отраслей китайской экономики, где они обладают достаточно высокой конкурентоспособностью (ядерная энергетика, строительство гидро- и тепловых электростанций). Российские аналитики обеспокоены также растущим стратегическим дисбалансом между РФ и КНР. Речь идет о том, что экономика Китая будет все дальше отрываться от России. Это касается в т.ч. и инвестиционной сферы, и сокращения разрыва в военной мощи и т.д. Кроме того, ввиду налаженных диверсифицированных связей по импорту нефтегазовых ресурсов, Китай пока мало зависит от поставок из РФ. Поэтому существуют определенные риски, а именно отсутствуют гарантии обеспечения долгосрочного спроса на российские энергоресурсы со стороны Китая. В свою очередь, в регионе СВА РФ сама не хочет чрезмерно зависеть от китайского энергетического рынка, ей выгодно развивать многостороннее нефтегазовое сотрудничество и с Японией, и Южной Кореей, и другими странами АТР. Кроме того, несмотря на активность в энергетическом сотрудничестве КНР и РФ большое число энергопроектов развивается медленно; они либо являются темами диалогов уже на протяжении многих лет (например, постройка завода по ожижению угля в России), либо представляют собой лишь «хорошую идею» (строительство завода СПГ в бухте «Перевозная» в Приморском крае). Некоторые совместные проекты плохо восприняты российским обществом, поскольку они или экологически неблагоприятны, или связаны с другими причинами. Отдельно взятые области энергетического сотрудничества создают напряженные отношения между странами и осложняют общее развитие отношений (например, сектор «апстрим» в нефтяной промышленности, где Китай активно стремится получить доступ к активам, в то время как Россия хотела бы удерживать контроль над своими ресурсами). Многие проекты строительства газопроводов длительное время находятся в стадии уточнений и расчетов. Присутствует также несогласованность в действиях правительства РФ и российских нефтегазовых компаний. Подписанные правительством России многие договоренности с КНР не реализуются нефтегазовыми компаниями. В РФ существуют также многочисленные фильтры, через которые сложно проходят финансовые средства до точки их приложения, что снижает уровень доверия со стороны китайских партнеров154. Невысокой остается степень доверия и со стороны российских нефтегазовых компаний, что неоднократно отмечали российские СМИ. Например, ОАО «Г азпром» не устраивают китайские цены на российский газ, а также задержка со стороны КНР по постройке на территории РФ ряда энергетических объектов. Аналитики обоих государств отмечают также низкую степень участия финансового капитала в нефтегазовых проектах, а также слабое участие в энергетическом взаимодействии средних и малых предприятий. Острой остается и проблема неразвитой транспортной инфраструктуры в Сибири и на Дальнем Востоке, что снижает возможности поставок энергоносителей из РФ не только в КНР, но и в другие страны СВА. Об этом свидетельствует «затяжка» строительства газопровода «Сахалин-Хабаровск-Владивосток», реализация которого открывает большие возможности для ввода на территории Приморского края крупных энергетических объектов, в т.ч. СПГ «Перевозная», и полную газификацию Приморья. С пуском этих объектов сжиженный газ через Приморские порты должен был поступать в страны СВА. Отсутствие согласованного маршрута, несогласованные цены и объемы поставок не позволили вовремя реализовать и такой крупный газопровод, как «Алтай». Одной из причин этого, по мнению аналитиков, является отсутствие единой политики России на нефтегазовом рынке Китая, когда наблюдается несоответствие планов и действий правительства РФ и нефтегазовых компаний. Остаются и риски других совместных нефтегазовых проектов. Российские исследователи к ним относят: политические страновые риски, т.е. политическую ситуацию в стране; маркетинговые риски; финансовые риски; строительные риски; геологические риски; экологические риски155. Остаются и другие факторы, тормозящие энергодиалог двух стран. Среди них: «ценовые разногласия», хотя они имеют в известном смысле объективную природу, поскольку каждая страна выдвигает вполне понятные и обоснованные аргументы156. РФ хочет продавать газ по мировым ценам, а КНР - по договорным. Российская сторона предложила определять цену в соответствии с международными рыночными ценами, примерно 2,3 юаня/кубический метр (около 369 долларов США/тысяча кубометров), и не желает продавать газ ниже этой цены. Но в Китае цена на внутренних рынках низкая, и цена импорта природного газа в Центральной Азии 2,2 юаня/кубический метр (около 353 долларов США/тысяча кубометров), Китай не желает выше цену, чем эта, и поэтому не может принять ценообразование России. Например, условия крупнейшего газового контракта «Сила Сибири» (цена поставок газа не разглашается), но вряд ли они были особо благоприятны для российской стороны, которая вынуждена «уступать» в условиях западных санкций. К тому же РФ приходится за собственные средства строить всю инфраструктуру этого грандиозного проекта. Самодостаточность энергетического обеспечения китайской экономики, хотя и ориентированного в значительной степени на приобретение угля и нефти, делает переговоры по вопросу цены весьма сложными. Весьма значимым противоречием, которое видит автор, является то, что ОАО «Г азпрому» выгодны поставки в виде долгосрочных поставок с формулой цены. Китаю же в большей степени выгодны договоренности на условиях спот-цены (на спот-рынке в настоящее время газ существенно дешевле, чем по контрактам ОАО «Газпрома»). Дискуссии между Китаем и РФ по цене на энергоносители, особенно на российский природный газ, продолжаются уже несколько лет. Они то затихают, то вновь обостряются в зависимости от позиции сторон и конъюнктуры на мировых рынках нефти и газа. Неоднократно китайские партнеры заявляли, что предлагаемые российскими компаниями цены на энергоносители явно завышены. Что касается других видов энергоносителей, то до тех пор, пока объем производства будет выше объема потребления, вряд ли российским компаниям удастся навязать своим китайским партнерам цены поставок энергоносителей в западном направлении. Известный специалист по российско-китайским торгово-экономическим связям А.В. Островский пишет: «Если Россия в ближайшие годы не сможет организовать сотрудничество в энергетической сфере и наладить систему транспортировки энергоносителей в КНР, то ее место на китайском рынке займут другие страны и ТНК. Подписание газового соглашения с Китаем летом 2011 г. о поставках 60 млрд куб. м российского природного газа в КНР сорвалось из-за того, что «Г азпром» и КННК не смогли согласовать цену за 1000 куб. м по поставкам природного газа в КНР. В результате большая часть газового рынка Китая - 60 млрд куб. м в год - ушла к Туркменистану»157. Свертывание сотрудничества с Китаем в нефтяной и газовой промышленности, подчеркивает Островский, не принесет России ощутимых дивидендов. Во-первых, Китай в случае необходимости для поддержания объема производств энергомощностей для обеспечения среднегодовых темпов роста ВВП 78% способен осуществить частичный переход на альтернативные энергоисточники - каменный уголь, природный газ, гидроэнергоресурсы, которыми Китай богат, и вполне может обойтись без какого-либо сотрудничества с другими странами. Во-вторых, Китай может увеличить импорт из других стран, в частности стран Ближнего Востока, таких как Иран, Оман, Саудовская Аравия, а также из Венесуэлы. Кроме того, Китай вместе с Казахстаном активно строит нефтепровод из Нового Узеня до СУАР (протяженность 2600 км), что в перспективе позволит КНР импортировать из Казахстана нефть объемом до 20 млн т в год158. В самом Китае остро стоит вопрос о совершенствовании механизма рыночной цены на природный газ, в т.ч. из России. Внутренний механизм ценообразования на газ до сих пор не определен, цена импортируемого газа и цена внутренних рынков относительно отличаются. Низкая цена природного газа является одной из основных проблем КНР. Это влияет не только на международные переговоры по импортным ценам на природный газ, но и связано с упорядоченным развитием внутреннего рынка газа. Если эти проблемы не решать параллельно и вовремя, то в некоторой степени импорт природного газа будет сокращаться. Несмотря на это, китайские эксперты утверждают, что до 2020 г. сотрудничество в газовой сфере между Китаем и Россией, вероятно, будет расширяться159. Для этого необходимо создавать соответствующую инфраструктуру, грамотно и своевременно регулировать внутренние рыночные цены на газ160. Помимо этого наблюдается очень малый объем инвестиций в энергетическую сферу друг друга. Исследователи, анализирующие структуру нефтегазового комплекса РФ, выделяют следующие проблемы, негативно влияющие на развитие инвестиционного сотрудничества: а) износ основных фондов - как основная проблема нефтегазовой инфраструктуры РФ; б) ухудшение ресурсной газовой базы страны. Высокая степень выработанности основных базовых действующих месторождений требует вовлечения новых месторождений, удаленных от созданных мест газодобычи, характеризующихся более крупными объемами и глубоким залеганием углеводородов; в) незначительная доля товарных нефтепродуктов с высокой добавленной стоимостью, используемых в силу своего низкого качества как сырье для дальнейшей переработки на европейском рынке; г) резкое снижение темпов прироста на фоне весьма высоких показателей добычи нефти в России161. Основные инвестиции идут в крупные китайско-российские энергетические проекты и совсем незначительные средства для развития получают малые и средние предприятия. Отсутствие поддержки на уровне государств малых и средних энергетических инвестиционных проектов является тормозящим фактором в нефтегазовом сотрудничестве КНР и РФ162. Китайские инвестиции в Россию составляют менее 5% от общего объема зарубежных инвестиций Китая, что не соответствует экономической мощи двух стран, их уровню и развитию двухсторонних отношений163. Еще меньший процент российских инвестиций в экономику Китая. Кроме того, старые месторождения нефти в РФ выработке. Новые расположены в отделенных северных регионах, где плохие погодные условия, мало людей и слабая инфраструктура. России для разработки новых месторождений требуются огромные капиталовложения, в т.ч. в разведочные работы. Нынешняя нефтяная инфраструктура не отвечает полностью современным требованиям рыночной экономики, является одним из факторов, ограничивающим экспорт жидкого топлива из России в дальнее зарубежье. Дефицит транспортной инфраструктуры, обеспечивающей экспорт нефти, появился из-за изменения объемов потоков жидкого топлива по основным экспортным направлениям. До распада СССР основная доля экспортируемой нефти направлялась по нефтепроводу «Дружба» в восточноевропейские страны. После резкого сокращения спроса на нефть в бывших республиках СССР и Восточной Европы основная экспортная нагрузка сместилась на морские порты. В результате наиболее узкими местами нефтетранспортной системы стали экспортные порты и подводящие к ним трубопроводы. Росту поставок российских энергоресурсов препятствует неразвитость дорожной инфраструктуры, большие расстояния, отдаленность районов Дальнего Востока и СВК. До сих пор не определены размеры экспортного потенциала РФ в целом и ее восточных регионов в частности. В сфере энергетики РФ приходится выдерживать жесткую конкуренцию в борьбе за китайский рынок с западными странами. Есть трудности и субъективного характера, в т.ч. и со стороны РФ: несоблюдение условий контрактов; недооценка Россией уровня технологии и технического оборудования Китая и т.д. На энергетическом сотрудничестве двух стран сказываются и существующие проблемы нефтегазового комплекса Китая: а) возрастающий высокий уровень удельного потребления нефти и газа; б) географическая разбросанность сырьевых ресурсов; в) отсутствие собственных значительных разведанных запасов нефти и га- за164. Несмотря на быстрый рост спроса на газ, перспективы его потребления в Китае характеризуются неопределенностью. На 2020г. разрыв между максимальными и минимальными прогнозными значениями спроса на газ в КНР (прогнозы МЭА, British Petroleum, ИМЭМО РАН, Института экономики и энергетики Японии) составляет более 50 млрд куб. м, а к 2035 г. могут достигнуть 250 млрд куб. м165. При наиболее оптимистичном сценарии потребность страны в природном газе может достигнуть 600 млрд куб. м в год к 2035-2040 гг., а при пессимистичном - не превысит 350 млрд куб. м. Как утверждают ученые Российского государственного университета нефти и газа им. И.М. Губкина Е.А. Телегина и Г.О. Халова, главным фактором неопределенности выступает, в первую очередь, неясность относительно краткосрочных и среднесрочных перспектив экономического роста Китая. Модель экономического роста, которая обеспечила ему бурный подъем в 1990-2000-е годы, постепенно исчерпывает себя, в то время как новая модель еще окончательно не сложилась. Это ведет к замедлению роста экономики, причем есть вероятность как «мягкой посадки» с последующим переходом к росту, так и резкого обвала. При этом рынок газа в Китае регулируется государством, политика которого будет во многом зависеть от общего состояния экономики166. В КНР в связи с внедрением автомобильного и общественного транспорта, использующего электрические двигатели, будет падать потребление нефти. Впрочем, в перспективе эта проблема коснется и России. Кроме того, на потребление нефти сказывается и переход обеих стран на альтернативные источники энергии. Однако нефть и особенно газ, считают ученые, еще долго будут главными энергоносителями и в КНР, и в РФ. Степень рисков от сотрудничества России с КНР в газовой отрасли на наш взгляд, связано, с одной стороны, с социально-политической стабильностью в стране, а с другой - с экономической рентабельностью подписанных контрактов. Так, реализация проекта газопровода «Сила Сибири» свяжет Россию с одним крупнейшим покупателем российского газа. Это в определенной степени рискованно, поскольку неизвестно, какая политическая ситуация сложится в КНР через 15-20 лет. На примере трубопроводного экспорта газа в Европу видно, что подобные внешнеторговые поставки могут быть весьма нестабильны. Каковы возможные риски и угрозы от газового сотрудничества РФ с КНР: 1) возможность попасть в зависимость от одного импортера; 2) непредсказуемое изменение цен на природный газ; 3) зависимость РФ от импорта высококачественного газового оборудования, в т.ч. материалов для труб; 4) нерентабельность газовых проектов; 5) превращение России в сырьевой придаток Китая; 6) непредсказуемость китайских газовых партнеров, их маневры в сторону импорта СПГ из Аляски и сланцевого газа из Западной Вирджинии и т.д. Чтобы уйти от зависимости китайского рынка энергоресурсов, РФ имеет возможность варьировать видами поставляемых нефтегазовых ресурсов, их покупателей в странах СВА, да и всего субрегиона АТР, временем продажи и ценами, в первую очередь в национальных интересах. Для этого РФ располагает огромным потенциалом и уникальными возможностями. Она обладает крупнейшими в мире запасами природного газа, который на сегодняшний день является наиболее экологически чистым и экономически эффективным видом топлива. Политическая и экономическая нестабильность, а также легко уязвимые отношения со странами Европейского Союза побуждают Россию искать торговых и политических партнеров среди стран Ближнего Востока, СВА и ЮВА. И все же несмотря на возможные риски, Китай остается главным энергетическим партнером РФ в Азии. Наиболее значимой точкой соприкосновения экономик двух стран является стыковка энергетических стратегий в газовой отрасли. Подписание в 2014 г. Много миллиардного контракта между «Газпромом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией ознаменовало собой не только начало нового этапа сотрудничества в газовой области, но и подтвердило наличие у России крупнейшего стратегического партнера. Однако, несмотря на положительные факторы, вытекающие из этого взаимодействия двух стран, Москве стоит обратить внимание на то, что сохраняется некоторые негативные моменты, которые могут послужить причиной для будущих конфликтов. Именно поэтому России следует грамотно выстраивать отношения с Китаем в вопросах энергетического сотрудничества не только с целью выгодного экономического развития, но и укрепления политической безопасности страны. Одновременно увеличение поставок нефти и газа из России позволит диверсифицировать источники энергопотребления и укрепить энергобезопасность китайского государства. Однако, по мнению аналитиков, резкое наращивание Россией энергетического экспорта в КНР не должно проходить за счет снижения поставок ее углеводородов в Европу, тогда это будет не диверсификация растущих энергопотоков, а переброска части ограниченных ресурсов. Необходимо, чтобы этот процесс сопровождался ростом объемов экспорта в том и другом направлении, для чего важно значительное увеличение добычи энергетического сырья в Сибири и на Дальнем Востоке167. Еще одна проблема, связанна с неравномерным социально-экономическим развитием отдельных регионов Китая. Резкое повышение спроса на энергоносители наблюдается, в первую очередь, в промышленно развитых юго-восточных провинциях КНР, отдельных от России. Поставки в эти регионы российских энергоресурсов с использованием сетевой инфраструктуры (трубопроводы, линии энергопередач) затруднены из-за больших расстояний и высокой стоимости. Для разрешения этих и других в т.ч. логических проблем Китаю и России необходимо заранее уточнять условия поставок энергоресурсов, устранять разногласия, взаимодействуя по принципам рыночной экономики, не ограничиваясь соглашениями на правительственном уровне. Энергетическая стратегия Китая - важнейшая составная часть комплексной программы модернизации и развития страны. Учет энергетического фактора в высшей степени значим для стабильного экономического роста, улучшения качества жизни, недопущения кризисов, обеспечения национальной безопасности, оздоровления и защиты окружающей среды. «Путем стимулирования революционных изменений в сфере производства и потребления энергоресурсов следует выстраивать энергетическую систему, обеспечивающую развитие чистых и низко углеродных, безопасных источников энергии», - заявил Си Цзиньпин на XIX съезде КПК168. Как мы уже отмечали выше, одной из главных особенностей китайской энергетической стратегии является то, что она неизменно опирается на прочный фундамент дипломатической и политической поддержки государства. Вместе с тем за последнее время в связи с растущей напряженностью в обеспечении перспективных потребностей Китая в нефти и его увеличивающейся зависимостью от нефтяного импорта в стране укрепляется мнение о том, что дипломатические и военные меры, предпринимаемые государством для отстаивания национальных энергетических интересов за рубежом, недостаточны. Сторонники этих взглядов выступают, с одной стороны, за поступательное усиление таких мер, в том числе за расширение международного сотрудничества как в сфере безопасности, так и путем реализации совместных инвестиционных проектов, а с другой - за укрепление оборонной мощи страны, усиленное наращивание военно-морских и военно-воздушных сил169. Последнее представляется особенно актуальным с точки зрения обеспечения не только морских перевозок, но и перспектив добычи Китаем нефти и газа в обширной акватории Тихого океана, и прежде всего, в Южно-Китайском море. Осмысление Пекином новых подходов к обеспечению энергетической безопасности закономерно совпадает с активизацией международной экспансии китайского капитала в этой области. Важнейшим путем для обеспечения энергетической безопасности Китая считается сдерживание энергопоребления до максимально возможных пределов, минимизация внешней зависимости, диверсификация источников импорта и расширение использования новых и возобновляемых источников энергии. Помимо этого, энергетическая стратегия Китая не исключает и резкое сокращение нефтегазового сырья из России в случае появления в российско-китайских отношениях конфронтационных элементов. В случае отсутствия взаимопонимания и доверия между элитами двух стран такая тенденция может привести к тому, что внезапное обострение противоречий по одному из нерешенных или не до конца решенных вопросов чревато всплеском необоснованных антироссийских настроений в Китае и антикитайских - в России170. С начала 2000-х годов Москва и Пекин, исходя из своих национальных экономических интересов, всемерно пытаются изменить двусторонний баланс отношений в сфере энергетики, каждая из сторон для достижения своей цели: Россия - для контроля и управления поставками ресурсов, КНР - чтобы получить большую свободу выбора в импорте углеводородов. Это приводило порой к тому, что обе стороны по ряду позиций энергодиалога осуществляли порой несогласованную и даже конкурирующую политику. Так, Москва проявляла стремление сделать Китай как можно более зависимым, ограничивала его доступ к энергетическим ресурсам Евразии; Пекин же активно развивал взаимодействие со странами Центральной Азии - Туркменистаном, Казахстаном, Узбекистаном. Кремль надеялся на стратегическую возможность многовариантности своего энергоэкспорта в АТР, развивая связи, помимо КНР, с Японией и Южной Кореей. Правительство Китая, в свою очередь, стремилось занять позицию главного покупателя российской энергии в АТР. Россия видела себя незаменимым поставщиком энергоресурсов для КНР. Пекин при этом принимал все возможные меры, чтобы застраховаться от роли углеводородного заложника России. Для современной энергетической политики КНР характерно единство планирования, управления и институциональной принадлежности, придающее яркую специфику национальному пониманию задач энергобезопасности страны. С учетом этого Пекин строит свое энергетическое сотрудничество с РФ. Это сотрудничество символизирует не только огромный потенциал, но и недостатки их партнерства и определенные противоречия. Выход из них стороны видят в переходе на новый уровень двустороннего взаимодействия и взаимопонимания. Это не только принесет политические и стратегические результаты, но и окажет благотворное влияние на экономику стран. Ведь уровень экономических отношений между Россией и Китаем на протяжении почти двух десятков лет остается ниже уровня политических связей. Дальнейшее укрепление стратегического партнерства за счет развития энергодиалога, несомненно, положительно отразится на экономической взаимозависимости и еще больше укрепит политическое доверие между сторонами. Становится очевидным, что серьезное обсуждение топливно-энергетических вопросов Пекином и Москвой должно быть постоянным и продолжаться с целью поиска общей основы и формирования более прочных связей между ними в уже обозримом будущем. Итак, рассмотренные в параграфе трудности и противоречия в нефтегазовом взаимодействии двух стран существенно отражаются на эффективности энергетического диалога КНР и РФ. Решение непростых и многоаспектных вопросов энергетического сотрудничества КНР и РФ осложнено сегодня и крайней неопределенностью состояния «больной» глобальной экономики, нестабильной мировой финансовой архитектуры, неадекватной и агрессивной внешнеэкономической и внешнеполитической политикой администрации США. На энергетическую сферу и энергетическую региональную и глобальную безопасность влияют санкции Запада против России, обострение торгово-экономических противоречий между Пекином и Вашингтоном, а также высокая степень политизации мирохозяйственных связей. В таких условиях растет число негативных факторов, влияющих на конъюнктуру энергетической сферы, распространяются алармистские и кризисные сценарии развития событий, готовые в любой момент разродиться не просто новой «холодной», но и мировой ядерной войной. 3.2 Преимущества и перспективы развития нефтегазового диалога Китая и России Анализ современного состояния мирового энергетического сектора свидетельствует о том, что в начале XXI века и в обозримом будущем энергетика будет оставаться одним из важных и действенных внешнеполитических инструментов. Энергоресурсы, особенно нефть и газ, продолжат сохранять свою стратегическую важность. «Энергетический фактор» остается приоритетен для любой страны вне зависимости от ее позиции в системе энергетических отношений. Он по- прежнему выступает важным рычагом, которым государства успешно пользуются в своей внешней политике наряду с применением других методов воздействия. Это с успехом демонстрируют Китай и Россия, которые обладают наиболее реальными потенциальными перспективами в производстве и потреблении огромных объемов энергоресурсов. Успех строительства нефте- и газопроводов и расширение поставок по ним крупных объемов нефти и природного газа из России в Китай, несомненно, отвечает интересам укрепления энергетической безопасности Китая. Одновременно развитие крупномасштабного энергетического сотрудничества с Китаем приносит, а в обозримой перспективе еще больше принесет ощутимые коммерческие выгоды для России. Эти выгоды связаны, прежде всего, с экспортом в КНР не сырой нефти и газа, а продуктов их глубокой переработки, увеличения поставок в КНР современного нефтегазового оборудования и новейших технологий. Огромный, пока слабо используемый потенциал для дальнейшего развития энергетического сотрудничества лежит в энергодиалоге между регионами Сибири и Дальнего Востока России с северо-восточным провинциями Китая. Он столь значителен, а национальные потребности его эффективного использования столь очевидны и осознаваемы, что от Пекина и Москвы требуется новый качественный подход к трансграничному взаимовыгодному сотрудничеству. Однако это сотрудничество будет успешным при активном участии и своевременной поддержке со стороны заинтересованных госструктур обеих сторон. Именно на это обратил свое внимание Президент РФ В.В. Путин, провозглашая «разворот на Восток». Эта идея является ключевой и в мегапроекте Си Цзиньпина «Один пояс - один путь». Развитие энергетической транспортной инфраструктуры171 , строительство магистральных нефте- и газопроводов, линий ЛЭП будут способствовать не только выходу России на энергетический рынок СВА, но и даст значительный импульс экономическому и энергетическому развитию приграничных регионов КНР и РФ. В Пекине полагают, что важно развивать уже созданные с РФ механизмы, и направления сотрудничества, где приоритетным является энергетическое взаимодействие. И Китай намерен всячески поддерживать это направление, считая, что Россия еще долго будет сохранять лидерство в энергетической сфере. А РФ видит в Китае не только важное дополнение европейскому рынку энергопотребителей, а отдельный огромный и самостоятельный рынок углеводородов, освоение которого во многом обеспечит подъем России и особенно ее восточной части. В условиях политической нестабильности на Ближнем Востоке, повышения рисков природных и техногенных катаклизмов, когда резко вырос мировой спрос на газ, именно Россия, являясь надежным и крупнейшим экспортером этого «чистого» топлива, значительно укрепляет свои геополитические позиции. Переход от использования нефти в качестве инструмента политического влияния к «геополитике газа» значительно укрепил позиции РФ в мире. Естественно, это сопряжено с определенными рисками, связанными, в первую очередь, с перспективой обострения отношений с традиционными экспортерами газа - странами ОПЕК и перспективными экспортерами сжиженного природного газа - Катаром, ОАЭ, Норвегией, Алжиром, Туркменией. У России есть огромное преимущество, неиспользованный пока огромный потенциал в укреплении «геополитики газа». Он связан с освоением богатой газом Арктики, совершенствованием инфраструктуры Северного морского пути в качестве альтернативной экспортной магистрали сжиженного газа. Использование энергетических ресурсов Севера будет не только способствовать расширению геополитического влияния России, но и позволит переломить негативную тенденцию оттока населения из регионов Сибири и Дальнего Востока. Качественно новая инфраструктура на Севере, Сибири и на Дальнем Востоке существенно повысит энергоэффективность экономики РФ. Китай, который сильно заинтересован в диверсификации каналов поставки углеводородов, в т.ч. природного газа, принял предложение РФ участвовать в создании нефтегазового стратегического перехода в Северном Ледовитом океане, что является, по его замыслам, частью проекта «Один пояс - один путь». Осуществление активной энергетической интеграции с Китаем с помощью совместных газовых проектов (Ямал СПГ и др.) станет не только реальной альтернативой европейскому интеграционному процессу, но и укрепит энергетическую безопасность обоих государств. Северно-арктический вектор привлекает особое внимание китайских властей и бизнеса. Достаточно посмотреть на состав иностранных делегаций на международных конференциях по развитию Севера и Арктики, Северному морскому пути. Наиболее многочисленны из них китайские делегации. Это вполне понятно, учитывая стратегическую значимость Арктики в современных условиях. Участие Китая в реализации проектов на арктическом шельфе и в циркумполярных широтах может состоять как в прямых инвестициях в освоение северно-арктических проектов и в поставках туда специализированной техники, так и в создании совместных российско-китайских компаний, связанных с транспортировкой и логистикой172. В Пекине не без основания полагают, что Москва еще долго сохранит заинтересованность в китайском рынке, и прежде всего, в энергетическом. Однако, даже будучи лидером в энергетике, считают аналитики173, в среднесрочной перспективе Россия не пойдет на создание с Китаем зоны свободной торговли, видя для своего производителя угрозу. Исключением может стать установление какого-либо варианта льготного торгового режима в региональном, в т.ч. энергетическом сотрудничестве на Дальнем Востоке России РФ с Северо-Востоком Китая. Ухудшение отношений между Россией и Западом также положительно влияет на состояние российско-китайских энергетических связей. С одной стороны, это подталкивает Россию к «повороту на Восток». С другой - она будет постепенно убеждаться в том, что китайский энергетический рынок, инвестиции и технологии Китая не могут в полной мере заменить сотрудничество с Западом и позволить РФ преодолеть наметившееся резкое падение темпов экономического роста. Прагматическая часть российской элиты также понимает невозможность создания российско-китайского военно-политического союза174. Хотя отдельные представители антизападников и в РФ, и в КНР допускают в перспективе создание такого союза. Оценивая перспективы энергетического сотрудничества между КНР и РФ, необходимо, на наш взгляд, учитывать, что производственные процессы и транзакции становятся все более стандартными и автоматизированными, поэтому конкурентные преимущества все чаще зависят от того, что трудно или невозможно автоматизировать, т.е. от личных отношений партнеров. Развитию и укреплению этих отношений помогает как совместная работа, так и предоставление высококачественных услуг, и активное использование умственного труда. В основе всех этих преобразований лежат современные технологии. Энергетический альянс с Китайской Народной Республикой имеет огромное значение для РФ, так как с учетом привлечения двусторонних усилий будет укрепляться ее позиция на мировой арене в качестве глобальной энергетической державы. Помимо этого, активное российско-китайское сотрудничество в нефтегазовом секторе позволит диверсифицировать российский экспорт углеводородов, что, в свою очередь, повысит энергетическую безопасность государства. Разработка новых месторождений Арктики, Восточной Сибири и Дальнего Востока, являющихся приоритетными в рамках поставок энергоресурсов в АТР, будет способствовать развитию социальной благоустроенности этих регионов, что свидетельствует не только об экономических, но и социальных выгодах для России. Будучи крупнейшим производителем и экспортером энергоресурсов, Российская Федерация является безальтернативным участником глобальных энергетических процессов и обострившейся борьбы за региональные энергетические рынки и за укрепление геоэкономических позиций в мире. Это диктует Москве вырабатывать действенные механизмы реализации своих внешнеэкономических целей, диверсифицировать маршруты доставки энергоресурсов, налаживать прочные партнерские отношения со странами-экспортерами и -импортерами энергоресурсов. Так называемые «энергетическая» и «трубопроводная» дипломатии все больше становятся мощными формами внешнеполитической деятельности России, которые нацелены на стимулирование развития страны и укрепление ее позиций на перспективных зарубежных рынках энергоресурсов, в том числе - китайском. Развитие китайско-российского сотрудничества в области использования нефтегазовых ресурсов имеет хорошую перспективу. За последние годы сформирован прочный и долгосрочный фундамент стратегического политического и экономического партнерства в области энергетики. Завершение строительства нефтепроводов и газопроводов и начало крупных поставок энергоресурсов из России в КНР играют важную роль в обеспечении энергетической безопасности Китая. И для России развитие энергетического сотрудничества с КНР приносит не только торговые выгоды, но и огромный политический капитал. Нефтегазовое сотрудничество между Китаем и Россией имеет прочную правовую базу и соответствует стратегическим интересам обеспечения энергобезопасности двух стран. В настоящее время Китай находится на ключевом этапе урбанизации и индустриализации, а также на новом этапе модернизации, что требует обеспечения стабильного удовлетворения энергетического спроса. У Китая существуют структурные проблемы в энергетической сфере, и в результате все более увеличивается зависимость от энергетического импорта. Экспорт российский ресурсов и развитие энергетической промышленности являются важными методами для развития экономики и модернизации страны. С другой стороны, на протяжении многих лет экспорт ресурсов России зависит от европейского рынка, и газовый конфликт межу Россией и Украиной усилил недоверие. Поэтому Россия должна диверсифицировать экспорт энергоресурсов в условиях международной конкуренции. В этом смысле между Россией и Китаем существует большая взаимодополняемость в энергетическом сотрудничестве. В ходе визита Председателя Китая Си Цзиньпина в РФ с 8 по 10 мая 2015 г. руководители двух стран сделали совместное заявление о сотрудничестве в рамках Экономического пояса Шелкового пути. Она стало самым значимым документом между Китаем и Россией после разворота России на Восток в политическом и экономическом планах. Стороны заявили о трансформации преимуществ, полученных за счет находящихся на беспрецедентно высоком уровне политических отношений, в результате практического сотрудничества в экономике, гуманитарной сфере и других областях. С этой целью Пекин и Москва активно работают над созданием обновленной версии практического сотрудничества, продвигают большие стратегические проекты, в т.ч. и в сфере энергетики. Ярким примером такого крупномасштабного энергетического взаимодействия является пуск в 2019 г. газового проекта «Сила Сибири». Сотрудничество в сфере энергетики между Китаем и Россией носит стратегический характер, оно не ограничено лишь уровнем экономических отношений, а поднято на уровень экономической стратегии и экономической дипломатии. Китай и Россия проявляют большую активность в энергетическом сотрудничестве, что помогает успешному продвижению долгосрочного и стабильного сотрудничества. Российско-китайское сотрудничество имеет огромный потенциал и ряд уникальных преимуществ. Среди них китайский аналитик Фан Тинтин выделяет следующие. Во-первых, географическое положение Китая и России создает благоприятные предпосылки для развития взаимовыгодных энергетических отношений. Во-вторых, российско-китайское сотрудничество в энергетической области опирается на политические договоренности о стратегическом взаимодействии в XXI веке. В-третьих, создана солидная договорно-правовая база энергетического сотрудничества между двумя странами. В-четвертых, двусторонние и многосторонние встречи глав государств России и Китая проводятся регулярно, не менее трех раз в год: официальные визиты, двусторонние контакты, в том числе в рамках саммитов ШОС, БРИКС, АТЭС, ВЭФ и др. В-пятых, важным стратегическим стимулом углубления этого сотрудничества является подъем экономики отсталых регионов: для Китая - Северо-востока и Западного региона, а для России - Дальнего Востока и региона Сибири175. Итак, вышеизложенное позволяет констатировать, что у Китая и России имеются хорошие перспективы для развития энергетического сотрудничества. Стремление двух стран к сотрудничеству непрерывно растет, успешно и активно функционируют политические договоренности, совершенствуется договорноправовая база. Открыты широкие возможности поставок в КНР сетевого и сжиженного газа из России. «Г азпром» как глобальная энергетическая корпорация получила доступ к вхождению в крупнейшие проекты поставок сжиженного природного газа в КНР. Успешные совместные работы по созданию соответствующей трубопроводной, газосжижающей и транспортной инфраструктуры и организации крупномасштабных поставок позволят в скором времени России занять доминирующие позиции на китайском рынке газа, контролируя до 2/3 всего импорта голубого топлива в КНР176. Начатое формирование китайско-российского энергетического инвестиционного фонда будет содействовать осуществлению таких мегапроектов, как экономическая зона «Шелковый путь» и Евразийский экономический альянс, что позволит ускорить развитие практического сотрудничества в области энергетики. Китайско-российский инвестиционный фонд с его уникальным механизмом придаст новый импульс сотрудничеству двух стран в ТЭК. Он обеспечит глубокую интеграцию капитала, ресурсов, рынка и промышленности обоих государств, поможет вовлечь в энергетическое взаимодействие малые и средние предприятия КНР и РФ. В XXI веке важным является не только наращивание торговли энергоресурсами, но также взаимовыгодное сотрудничество в сфере энергетических технологий и оборудования. Это имеет принципиальное значение в связи со стратегической линией российского руководства по модернизации экономики и повышению ее энергоэффективности. Большую роль в этом направлении играет поощрение взаимопроникновения финансово-экономических групп России и КНР, в т.ч. в сфере отраслей топливно-энергетического комплекса177. Преимуществами России как экономического партнера Китайской Народной Республики являются богатая сырьевая база, большой опыт в возведении эффективных и безопасных АЭС и в разработке альтернативных видов энергии, готовность оказать практическое содействие в этом плане китайской стороне. Возможности углубления российско-китайских отношений в области топливноэнергетического комплекса обусловлены взаимными интересами сторон в социально-экономической сфере на двух уровнях - межгосударственном и региональном. Китайская сторона в полной мере понимает, что укрепление российских позиций на мировом рынке энергоресурсов и контроль над транзитными коридорами обеспечивает Москве преимущества и возможности для перенаправления политики стран-импортеров энергоресурсов, в т.ч. в КНР, в русло своих интересов178. Очевидно, что Россия использует «трубопроводную» дипломатию в качестве инструмента сохранения и расширения своего влияния на политическом поле Евразии. Вместе с тем важно подчеркнуть, что страны-импортеры, и страны- транзитеры, и страны-экспортеры углеводородов проявляют растущую заинтересованность в создании стабильной глобальной энергетической обстановки, при этом каждая сторона стремится обеспечить энергобезопасность посредством противодействия перебоям и нарушениям договорного цикла в поставках энергоресурсов, а также путем устойчивости и гарантированности рынков сбыта. В результате выигрывает общая энергетическая безопасность государств, в т.ч. России и Китая.