Секуляризация 1803 г. и конец Священной Римской империи в 1806 г. как системный кризис

Священная Римская империя, или, как ее теперь чаще называют, Старая империя, в раннее Новое время пережила три системных кризиса. Первым из них была Реформация, начавшаяся в 1517 г.

1 Schulze W. Editorial. - Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. 2003. Hf.9. S.483.

Генеральное постановление имперского депутационного совещания, или имперской депутации, 1803 г. (Reichsdeputationshauptschlu?) о секуляризации церковных княжеств и отречение 6 августа 1806 г. императора Франца II/I от титула императора Священной Римской империи периодически вызывали и вызывают волны дискуссий и публикаций в Германии и Австрии. В редакторском предисловии к посвященным 200-летию решения имперского депутационного совещания статьям в 9 номере журнала «История в науке и образовании» за 2003 г. В. Шульце подчеркнул, что начало новой истории Германии отмечено глубочайшим разрывом между ранним Новым и Новым временем, символами которого являются два этих события и связь между которыми отражена в четких формулировках трех крупных современных германских историков: «В начале был Наполеон» Томаса Ниппердея, «В начале нет революции» Ганса-Ульриха Велера, «В начале была Империя» Генриха Августа Винклера1. Эти высказывания показывают различные наиболее важные стороны процесса модернизации в Германии на рубеже ХУШ-Х1Х вв.

Проблемы начались не просто с начала Французской революции, а даже в большей степени с войны Первой антифранцузской коалиции 1792-1797 гг., в ходе которой были потеряны Австрийские Нидерланды и земли вдоль Рейна. На результаты этой войны во многом оказали влияние отношения между Австрией и Пруссией, которая фактически отстранила Австрию от второго раздела Польши в 1793 г. и не дала ей осуществить план обмена Южных Нидерландов на Баварию. Пруссия также всячески подчеркивала свою ведущую роль в войне против Франции и свою миссию защитницы Империи, но вскоре повела политику нейтралитета, заключив компромиссный договор с Францией в Базеле в 1795 г., одновременно выведя из этой войны всю Северную Германию. Кроме того, со стороны Пруссии, как считали на юге Германии, исходила опасность секуляризации, грозившей развалом Империи. Но и в Вене муссировалась идея заключения сепаратного мира с Францией, направленного против Пруссии. Последовавшее за вторжением войск Наполеона в австрийские владения заключение мира в Кампо Формио 17 октября 1797 г., по которому Австрия уступала Французской республике Ломбардию, большую часть левого берега Рейна и Австрийские Нидерланды (Бельгию) и получала взамен Истрию, Далмацию и Венецию, можно было бы рассматривать с такой точки зрения, если бы не было очевидно, что император Франц II был вынужден согласиться на этот мир ввиду неблагоприятной военной и политической обстановки. Император оказался в сложном положении. Сочетавшиеся в нем забота о благосостоянии подданных и подавление любых устремлений к духовной свободе, а также страх перед революцией влияли на его решения.

Циглер В. Франц II. 1792-1806 // Шиндлинг А., Циглер В. Кайзеры. Священная Римская империя, Австрия, Германия. Ростов-на-Дону, 1997. С.350-351, 356-361; Aretin K.O. von. Heiliges R?misches Reich 1776-1806. Reichsverfassung und Staatssouver?nit?t. Teil I. Wiesbaden, 1967. S.323, 344, 438. 2

H?rter K. Der Hauptschluss der au?erordentlichen Reichsdeputation vom 25. Februar 1803. Genese, Dynamik und Ambivalenz der legalen „Revolutionisierung" des Alten Reiches // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. 2003. Hf.9. S.484-485. Ср.: H?rter K. Reichstag und Revolution 1789-1806. Die Auseinandersetzung des Immerw?hrenden Reichstag zu Regensburg mit den Auswirkungen der Franz?sischen Revolution. G?ttingen, 1992.

Внешние проблемы, натиск наполеоновских войск и территориальные амбиции крупных имперских чинов создали условия, при которых стало возможным, как выразился К. Хертер, легальное «революционизирование» Старой империи, лежавшее в основе секуляризации 1803 г.

1 H?rter K. Der Hauptschluss... S. 486^489.

Вот здесь-то наполеоновская дипломатия использовала согласие императора стать «посредницей» и партнером в переговорах о проведении имперского депутационного совещания или имперской депутации по вопросу о секуляризации. Мало того, венский двор устранил последний барьер, согласившись на участие имперских городов в процессе потери ими статуса имперских чинов, тем самым отдав их во власть князьям и уничтожив одну из своих опор. Имперские чины все больше и больше стали ориентироваться на Париж. Поэтому генеральное постановление имперской депутации 1803 г. о секуляризации после его ратификации императором 24 марта того же года означало передачу Франции 112 имперских городов левобережья Рейна, секуляризацию всех имперских духовных чинов за исключением перемещенного в Регенсбург курфюрста Майнцского. Сохранены были только шесть имперских городов (Аугсбург, Любек, Нюрнберг, Франкфурт, Бремен и Гамбург), а Вецлар и Регенсбург остались резиденциями имперского суда и постоянного рейхстага. Выиграли от секуляризации прежде всего Бавария, Баден, Вюртемберг и оба ландграфства Гессен. Секуляризации в Империи подверглись территории в размере 73 тысяч кв. км с населением 2,36 миллиона человек.

1 Ibid. S.491, 494-495, 499-500.

Сразу же после постановления 1803 г. публицисты протестантской Северной Германии одобрили его, тогда как в 1813 г. во время подъема антинаполеоновского движения появились критические работы, обвинявшие одного из инициаторов секуляризации первого министра Баварии Максимилиана Йозефа Монтжеля в ослаблении с помощью секуляризации позиций Империи перед лицом французской угрозы. Когда во второй половине XIX - начале XX в. в Германии господствовала национал-либеральная и боруссианистская историография, оценка секуляризации приобрела противоречивый характер: с одной стороны, критиковались имперские князья, совершившие таким образом княжескую революцию, которая ослабила Империю перед лицом французской экспансии, с другой стороны, утверждалось, что секуляризация была необходимым шагом на пути устранения старых государственных форм, мешавших созданию германского национального государства. Но к 100-летнему юбилею постановления 1803 г. стали появляться работы, осуждавшие секуляризацию с моральной стороны (грабеж католической церкви), с юридической, поскольку постановление депутации не было законным, ибо такие полномочия мог иметь только рейхстаг, а также с политической - как акт предательства. Выставка 2003 г. в Регенсбурге под названием «1803 - поворот в центре Европы» должна была дать импульс к переосмыслению этого события не только как факту в исторической науке, но и как явлению в историческом сознании1.

Генеральное постановление имперской депутации 1803 г. оценивается как прорыв европейского масштаба, изменивший в территориальном, политическом, культурном, конституционном и церковно-правовом отношении пространство Старой империи и обеспечивший продвижение имперских чинов к суверенной государственности и процессу модернизации. Секуляризация 1803 г. имела длинную предысторию с 1648 г., когда секуляризация могла проводиться при французско-шведских конституционных гарантиях, а также обнаруживаться в стремлении к суверенитету имперских чинов, находившихся под сильным воздействием Французской революции2. 1

Weigand K. Der Streit um die S?kularisation von 1802/03. Streit und ?ffentliche Debatte im 19. und 20. Jahrhundert // Geschichte in Wissenschaft und Unterricht. 2003. Hf.9. S.501-510; Rei? A. «1803 - Wende in Europas Mitte». Die Ausstellung in Regensburg zum 200 j?hrigen Reichsdeputationshauptschlu? - Konzeptbeschreibung und Bilanz. Ibid. S.511-518. 2

H?rter K. Zweihundert Jahre nach dem Europ?ischen Umbruch von 1803. Neuerscheinungen zu Reichsdeputationshauptschlu?, S?kularisationen und Endphase des Alten Reiches. - Zeitschrift f?r Historische Forschung, Bd.33. 2006, Hf.1. S.89-115; См. также: Germann U. Die Entsch?digungsverhandlungen Hessen-Darmstadts in den Jahren 1798-1815. Diplomatie im Zeichen des revolution?ren Umbruchs. Darmstadt, 1998; Pelizaeus L. Der Aufstieg W?rttembergs und Hessens zur Kurw?rde 1692-1803. Frankfurt am Main, 2000.

Перелом 1803 г. произошел как непосредственно под влиянием политики революционной Франции, так и в контексте долговременных тенденций развития в самой Старой империи. Но упразднило ли генеральное постановление имперской депутации препятствия на пути создания отдельных государств и открыло ли оно новую фазу на пути «модернизации» и формирования германской идентичности? Важно подчеркнуть, что в оценках секуляризации односторонние оценки практически не встречаются, а большей частью постановление и секуляризация 1803 г. рассматриваются как шанс проведения реформ в государстве и церкви. Во всяком случае, преобладает мнение, что Империя как правовая и конституционная система не исчерпала себя полностью к 1803 г.1 1

H?rter K. Zweihundert Jahre...S.99, 110-115. 2

Lehmann H. S?kularisation und S?kularisierung. Zwei umstrittene Deutungskategorien. -200 Jahre Reichsdeputationschluss. S?kularisation, Mediatisierung und Modernisierung zwischen Alten Reich und neuer Staatlichkeit. Hrsg. von H.Klueting. M?nster, 2005. S.7-26. 3

Klueting H. Die S?kularisation von 1803 und Beziehung von Kirche und Staat zwischen Sp?tmittelalter und Gegenwart. Ibid. S.27-66; Cp.: Weitlauff M. Der Staat greift nach der Kirche. Die S?kularisation von 1802/1803 und ihre Folgen. - Kirche im 19. Jahrhundert. Hrsg. von M.Weitlauff. Regensburg, 1998. S.15-53; M?ller W. S?kularisation vor der S?kularisation von 1803. Zum Umgang mit dem Kirchengut im Alten Reich. - 200 Jahre Reichsdeputationschluss...S.68-85.

Подходы к проблеме секуляризации вообще-то неоднозначны. Х. Леманн характеризует проблему двух спорных исторических категорий «секуляризации» и «секуляризирована» (последняя предложена известным социологом Ю. Хабермасом) как двух частей процесса модернизации: первой - в своем классическом виде, т. е. как утверждения светского общества, а второй - только как обращения церковной собственности в собственность государства2. Оценивая секуляризацию как подчинение церкви государству, Х. Клютинг в названии своей статьи использует выражение баварского историка М.Вейтлауффа «государство берется за церковь» и характеризует 1803 г. как переход от государства - княжеского владения к разделению государственной собственности и частной собственности монарха наподобие того, что происходило в Бранденбурге-Пруссии с 1689 и 1713 гг. В этом заметно проявление так называемого рационального тер-риториализма, ярким представителем которого был крупный немецкий философ и юрист раннего Просвещения Христиан Томазий и одним из основных принципов которого являлось подчинение церкви государству на основе общественного договора, передававшего князьям власть над церковью. Именно как наивысшее проявление рационального территори-ализма оценивает Клютинг генеральное постановление 1803 г. Изучение политики секуляризации в ряде германских княжеств еще до 1803 г. показывает как одно из ее последствий дехристианизацию общественного окружения церкви и изменение структуры власти в духе бюрократического государственного абсолютизма. Но важен был и внешний фактор, которым стали Французская революция и наполеоновские войны3. Одним из частных примеров этого является произведенная в 1801-1802 гг. и изученная М. Ланциннером секуляризация епископства Фрейзинг, которая произошла на основе соглашения Баварии с Наполеоном 24 августа 1802 г.1

Внимание многих германских историков к секуляризации в Баварии не случайно, поскольку традиционно именно герцоги и курфюрсты Баварские из династии Виттельсбахов являлись одними из наиболее последовательных защитников католической церкви в Старой империи, в то же время часто соперничая с Габсбургами. Проведение секуляризации способствовало утверждению полного суверенитета Баварии по отношению к Империи и претензии ее властителей на королевский титул, который они получили уже из рук Наполеона. Принятое 25 февраля 1803 г. Генеральное постановление имперской депутации было 24 марта утверждено заключительным актом рейхстага, став последним основным законом Священной Римской империи, который в то же время преобразовывал ее в сущности революционным путем. После выхода Рейнского союза из Империи и провозглашения «германской конституции» французскими послами по предложению Наполеона на рейхстаге и, наконец, после отречения императора Франца II от римской короны древнее «готическое здание» имперской конституции было разрушено. Генеральное постановление 1803 г. вело к радикальному преобразованию политических структур, т.е. оно было революцией сверху, в результате которой Австрия ослаблялась с помощью создания на месте Империи ряда зависимых от Франции средних государств. В целом католическая церковь в Германии все же не была разрушена, хотя во многом и потеряла культурное и политическое влияние2. 1

Lanzinner M. Das Ende des Hochstifts Freising in den Berichten seiner Gesandten vom Regensburger Reichstag 1801/1802 // Bayern vom Stamm zum Staat. Festschrift f?r Andreas Kraus zum 80. Geburtstag. Hrsg. von K.Ackermann, A.Schmid, W.Volkert. Bd.2. M?nchen, 2002. S.205-222. 2

Maier H. S?kularisation. Schicksale eines Rechtsbegriffs im neuzeitlichen Europas. Die S?kularisation in Bayern 1803. Kulturbruch oder Modernisierung? M?nchen, 2003. S.1-28; Hausberger K. Von der Reichskirche zur „Papstkirche"? Die kirchlich-religi?sen Folgen der S?kularisation. Ibid. S.272-298.

В баварских реформах, прежде всего секуляризации, видно не только влияние политики и приказов Наполеона, но и отчетливо виден след самого баварского курфюрста Макса IV Йозефа (1756-1825) и его ближайшего советника Монтжеля (1759-1838). Бавария принадлежала к числу восьми членов этой имперской депутации, в которой заметную роль играл также Карл Теодор фон Дальберг, с июля 1802 г. архиепископ и курфюрст Майнцский. Монтжеля испытал на себе сильное влияние французского Просвещения, был воодушевлен идеями Французской революции и являлся убежденным сторонником государственного суверенитета. Едва Макс Йозеф стал баварским курфюрстом, как Монт-желя стал проводить реформы и внешнюю политику, направленные на преобразование Баварии в современное государство1.

Секуляризация 1803 г. в Баварии, как отмечает А. Шмид, во многом происходила из местных условий и была завершением секуляризации, происходившей на протяжении всего XVIII в. Секуляризация в Баварии была скорее выходом из сложных финансовых обстоятельств, ускоренным также внешнеполитической ситуацией, вызванной экспансионистской политикой Наполеона2. В сентябре 1798 г. римский папа Пий VI разрешил курфюрсту Карлу Теодору продать владения монастырей в Баварии на сумму 15 миллионов гульденов. Поскольку территориальная целостность Баварии гарантировалась Наполеоном еще с 1801 г., а взамен Тосканы Австрия получала большую часть владений епископства Айхштедт, император Франц II отказывался от политики блокирования переговоров имперской депутации в Регенсбурге и передавал Баварии город Пассау. Это означало решительный шаг в сторону полного и окончательного суверенитета территориального государства3. 1

Weitlauff M. Die S?kularisation in Bayern. Ereignisse und Probleme. Ibid. S.29-84; См. также статью Э.Вайса в этом же сборнике „Montgelas und die S?kularisation der bayerischen Kl?ster 1802/1803. Ibid. S.152-233; о формировании взглядов Монтжеля см. подробнее: Weis E. Montgelas I: Zwischen Revolution und Reform 1759-1799. M?nchen, 1988. 2

Schmid A. Die S?kularisationspolitik des Kurf?rstentums Bayern im 18. Jahrhundert. -Die S?kularisation in Bayern 1803... S.85-110. 3

Stauber R. Zwischen Finanznot, Ideologie und neuer Staatsordnung. Die politischen Entscheidungen der Administration Montgelas auf dem Weg zur S?kularisation 1798 bis 1803. /Ibid. S.111-151; См. также Weis E. Die S?kularisation der bayerischen Kl?ster 1802/1803. Neue Forschungen zu Vorgeschichte und Ergebnissen. M?nchen. 1983, S.18; Jahn C. Klosteraufhebungen und Klosterpolitik in Bayern unter Kurf?rst Karl Theodor 1778-1884. M?nchen, 1994.

Необходимо коснуться и судеб бывших церковных владений в имперской Италии, Северной и Южной Германии, что хорошо отражено в нескольких совсем недавно опубликованных статьях немецких историков. К.О. фон Аретин подчеркивает, что с секуляризацией 1803 г., сделавшей церковные и монастырские владения в Старой империи собственностью территориальных государств, а церковных князей - светскими государями, с подчинением имперских городов территориальным властителям и потерей итальянских ленов и вассалов в результате военных кампаний Наполеона Старая империя потеряла основной элемент имперской конституции и свою основную опору. Малые княжества, имперские графства и держания имперских рыцарей были поделены между крупными и средними территориальными княжествами, ставшими полностью суверенными государствами. Секуляризация же вкупе с потерей имперской Италии сделала Старую империю неуправляемой, а без нее единство Германии можно было осуществить только в форме союза. Рейнский союз, Германский союз и федеративно организованная Империя были той формой, в которой Германия соответствовала требованиям нового мира1. Секуляризация церковных территорий принесла большую выгоду не только Пруссии, Гессен-Дармштадту, Гессен-Кассе-лю и Ганноверу, но приобретения за счет церковных земель сделали и малые имперские чины. В конечном счете, католическая церковь в Германии оказалась организованной по территориальному принципу под «крышей мировой церкви»2. 1

Aretin K.O. von. Reichsverfasung und Minderm?chtige. Geistliche F?rsten und italienische Vassalen als St?tzen der kaiserlichen Reichspolitik. - Annali dell'Instituto storico italo-germanico in Trento. Jahrbuch des italienisch-deutschen historischen Instituts in Trient. XXX. 2004. S.189-205. 2

Asche M. Krise und Untergang der alten Reichskirche in den geistlichen Territorien Norddeutschlands. Formen und Verlaufstypen eines Umbruches. Historisches Jahrbuch. 2004. 124 Jg. S.179-259; Stickler M. Reichskirche oder Landeskirchen? Von der Zerst?rung zum Neuaufbau des Staat-Kirche-Verh?ltnisses in S?ddeutschland nach der S?kularisation. Ibid. S.261-289.

Влияние Французской революции и восьми коалиционных войн между «канонадой Вальми» 1792 г. и битвой при Ватерлоо 1815 г. на проведение секуляризации и конец Старой империи с точки зрения истории международных отношений было весьма существенным. В промежутке между этими двумя событиями Европа изменилась так, как она не менялась со времен Каролингов. Со времен Карла Великого ни один европейский государь, включая императора Священной Римской империи Карла V, не имел такой гегемонии на континенте, как Наполеон Бонапарт. Из государств Центральной Европы только Австрия, ставшая сама с 1804 г. империей, смогла сохранить прежнее положение, а самая слабая из великих держав, Пруссия, стала после поражений осенью 1806 г. государством средней руки. Войны, которые вела Франция с 1792 г., основательно поколебали равновесие сил в Европе, пишет М. Эрбе, но при этом можно говорить о том, что из всех этих конфликтов могла установиться новая форма «баланса сил» как результат жесткого противостояния самой сильной в экономическом отношении европейской страны Великобритании и Франции. Создание Французской республикой дочерних республик под лозунгом противодействия народного суверенитета суверенитету монархов имело идеологическое звучание, но с преобразованием Французской республики с мая 1804 г. в империю возникло новое равновесие сил между тремя империями - Австрией, Россией и Францией1.

Усиление средних имперских чинов М. Эрбе оценивает как созданный противовес Священной Римской империи, оказавшейся находящимся под французским влиянием остовом прежней империи. Пресбургский (Братиславский) мир 26 декабря 1805 г. лишил Австрию последних остатков владений и влияния в Старой империи. Установление Наполеоном «нового порядка» в Германии в результате создания Рейнского союза под протекторатом французского императора привело, в конечном счете, к тому, что император Франц II отрекся от короны императора Священной Римской империи2.

Само по себе условие Люневилльского мира о компенсации светским князьям потерянных территорий на правом берегу Рейна за счет церковных территорий уже было шагом к упадку Империи. Было очевидно, что секуляризация и территориальные компенсации были направлены против клиентелы императоров, на которой покоилось их влияние в Империи с Вестфальского мира. В Берлине преобладали настроения с помощью ликвидации всех духовных имперских чинов увеличить территорию Пруссии и ослабить влияние Габсбургов в Старой империи. Австрийское и прусское правительства стремились только к увеличению собственных владений и не предпринимали никаких усилий для преобразования Империи. Император Франц II подписывал Люневилль-ский мир в качестве императора, властителя Австрии и от имени Империи, а спустя некоторое он его ратифицировал и рекомендовал сделать это же самое рейхстагу. Так была открыта дорога к решению вопроса о территориальных компенсациях без французского влияния3. 1

Erbe M. Revolution?re Ersch?tterung und erneuestes Gleichgewichte. Internationale Beziehungen 1785-1815. Paderborn; M?nchen; Wien; Z?rich, 2004. S.4-5,18-21. 2

Ibid. S.312-313, 320--323. 3

Aretin K.O. von. Das Alte Reich. Bd.3. Das Reich und der ?sterreichisch-preussische Dualismus (1745-1806). Stuttgart, 1997. S.489-495.

Многими публицистами и юристами тех лет секуляризация рассматривалась как существенная предпосылка преобразования Империи из иерархической ассоциации имперских чинов в федеративное образование, но это не могло скрыть тот факт, что влияние императора вследствие секуляризации 1803 г. было сведено до минимума. Прусская политика ясно показывала, что победили федеративные тенденции. Императорский титул становился независимым от Римской империи. Блок из Бадена, Вюртемберга и Баварии становился теперь средством против гегемонистских устремлений Австрии и Пруссии. Короче говоря, на руинах Старой империи намечался будущий образ Германии. Император имел только одну возможность воспрепятствовать решению имперской депутации - не ратифицировать его, но при этом не было ясно, как долго Империя может выдержать подобную обструкцию. Австрийская политика этих лет, считает Аретин, делала невозможной любую консолидацию имперских чинов, поскольку австрийское правительство не выдвигало никаких конструктивных планов реформы имперской конституции. Но другой вопрос заключался в том, насколько мог позволить Наполеон осуществлять планы императора Франца, поскольку в его цели входило включение Бадена, Вюртемберга и Баварии, а также Пруссии в число союзников Франции, в результате чего в войне 1805 г. вышеозначенные средние государства были на стороне Бонапарта, а Пруссия занимала нейтральную позицию, чтобы в войне 1806-1807 гг. потерпеть поражение и потерять статус великой европейской державы. Средние государства охотно бы отсоединились от Франции и стали бы ориентироваться на Берлин, если бы прусский король Фридрих Вильгельм III последовательно не отклонял такие предложения. В конечном счете, все предложения о преобразовании Империи на федеративной основе исчезли, когда Наполеон в сентябре 1804 г. провел встречу с южнонемецкими князьями. Поражение Австрии в войне 1805 г. только усилило влияние Наполеона в Южной Германии1.

1 Ibid. S.502-516; Clark Chr. Preu?en. Aufstieg und Niedergang 1600-1947. Berlin, 2007. S.346.

Положение единственного оставшегося церковного князя, эрцкан-цлера-курфюрста Майнцского было не вполне ясным. Дальберг имел планы стать примасом католической церкви в Старой империи, что было встречено с недоверием в римской курии, где не забыли его откровенных планов создания национальной германской католической церкви. В таком качестве он был опаснее для Рима, чем в новом положении единственного церковного князя и эрцканцлера. В то же время окончание кратковременного французско-русского «романа» в начале 1804 г. сменилось ориентацией российского императора Александра I на Англию. Австрия еще некоторое время колебалась, пока 26 мая того же года Наполеон не объявил себя королем Италии, что оставило Франца II без земель в Италии. В результате Франц 9 августа 1805 г. примкнул к англо-российскому союзу. Неудачные действия австрийской армии под командованием фельдмаршала Карла фон Мака привели к ее капитуляции в Ульме 17 октября и вступлению Наполеона 13 ноября в Вену. Собравшиеся в Чехии остатки австрийских войск и русская армия объединились, но потерпели поражение в «битве трех императоров» при Аустерлице 2 декабря 1805 г. Аретин особо отмечает, что в тексте Прес-бургского мира ни словом не упоминалась Священная Римская империя, но говорилось только о «германской конфедерации». Получалось так, что Империя, которая в этой войне почти не участвовала, как бы вообще уже и не существовала. При подписании Пресбургского мира Бавария и Вюртемберг участвовали как суверенные королевства, а Баден как суверенное великое герцогство. Для Габсбургов становилось все более ясно, что сохранять титул императоров Священной Римской империи далее невозможно. Состоявшееся в Париже 12 июля 1806 г. заключение Рейнского союза открывало его участникам-князьям выход из Священной Римской империи. Наполеон принял титул протектора союза, а Дальберг титул князя-примаса католической церкви в Германии. До этого момента Франц II еще надеялся сохранить титул императора Священной Римской империи. Наполеон в ультимативной форме потребовал до 10 августа отречься от короны императора Священной Римской империи. Францем II руководили как сознание долга перед Империей, так и страх перед Наполеоном и стремление получить от Франции в обмен на отречение «наибольшие преимущества для моей монархии». 6 августа 1806 г. Франц объявил о своем отречении и роспуске рейхстага в Регенсбурге, имперского суда в Вецларе и имперского придворного совета в Вене1.

1 Aretin K.O. von. Das Alte Reich. Bd.3. S.516-527; Циглер В. Франц II. С.364-369.

В нашумевшей одно время и подвергнутой серьезной критике книге Г. Шмидта с пафосом утверждается, что достижения Французской революции в смысле представительной системы, прав человека и социального обеспечения некоторые немецкие юристы и философы пытались связать с порядками Старой империи так, чтобы умеренные свободы не принесли вреда, а подданные стали гражданами государства. Но после того как Пруссия подписала Базельский мир 1795 г., чтобы осуществить свои гегемонистские планы на севере Германии, та «уже не была больше государством и германская нация оказалась в опасности, потому что лишилась своей опоры и защиты». Надо согласиться с Шмидтом, что идеалом немецких поэтов и мыслителей являлось всемирное гражданское общество с защитой свободы и гарантией от деспотизма, но все же от его книги, как отмечали многие его критики, веет духом идеи

«внутреннего единства нации и государства в Германии раннего нового времени». Остается только задать вопрос, почему же так охотно многие князья вышли из имперского союза с подачи Наполеона и почему в их владениях так радостно отмечали провозглашение суверенитета новых королевств, курфюршеств и герцогств1? Здесь будет не лишним привести мнение современного американского историка Ч. Инграо, возлагающего вину на развал Старой империи на Пруссию, которая, как он полагает, подорвала лидерство императора и вместе с Россией несла первостепенную ответственность за разрушение европейского равновесия сил. Прежде чем великие державы осознали, насколько опасной и сильной становится Франция, прусская монархия позволила соблазнить себя нейтралитетом, воспользоваться которым она хотела для приобретения территорий в Польше и Германии. Только Великобритания, пишет далее Инграо, разделяла решимость императора остановить Францию, хотя я думаю, что скорее следует говорить о продолжении старой английской традиции политики «третьего радующегося» и войны чужими руками. Но в итоге в отличие от войн времен Людовика XIV основную тяжесть военных операций пришлось нести на себе Австрии, которая не могла долго без помощи коалиционных сил противостоять более агрессивным французским войскам2. 1

Schmidt G. Geschichte des Alten Reichs. Staat und Nation in der Fr?hen Neuzeit 1495-1806. M?nchen, 1999. S.352-355. 2

Ingrao Ch. The Habsburg Monarchy 1618-1815. Cambridge, 1994. P.230. 3

Соколов О. В. Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа 1799-1805 гг. Том II. М., 2006. С.80-81, 95, 99-100, 101-103, 107.

В качестве сравнения можно привести и недавно вышедшую в свет книгу российского историка О. В. Соколова «Аустерлиц. Наполеон, Россия и Европа». Соколов изложил политику императора Франца II по существу только с французской и российской точек зрения, упрекнув российского императора Александра I за то, что тот не захотел поделить с Наполеоном сферы влияния в Европе и претендовал сам на гегемонию на континенте, точнее, хотел стать кумиром Европы. Однако утверждать, что если бы коалиция не развязала войну в 1805 г., то Франция могла бы остаться в границах, которые могли бы рано или поздно принять европейские державы, было бы неправильным. Да и сам Соколов признает, что действия Наполеона беспрерывно влекли его к новым завоеваниям, итогом чего было нарушение равновесия сил в Европе3. Система не потерпела нарушения и так или иначе отыграла свое. Но Старая империя прекратила существование. Она была именно Священной Римской империей, имперским союзом, конфедерацией, но не Германией.

Наверное, пришло время дать объективную оценку и имперскому эрцканцлеру Карлу Теодору фон Дальбергу. Х. Духхардт, характеризуя встречи Дальберга с Наполеоном в сентябре 1804 г., отметил, что вплоть до недавнего времени в германской историографии с легкой руки бо-руссианистских историков XIX в. Дальберга называли «предателем Империи» и пажом Наполеона. Такой взгляд страдает односторонностью. Причины ориентации Дальберга на Наполеона заключались не только в его восхищении гением Бонапарта, но и в осознании того, что Старая империя находится в состоянии перелома. У Дальберга возникла идея передать Наполеону корону императора Священной Римской империи и объявить его протектором партии сторонников «мирного» нейтралитета. Другой идеей Дальберга было заключение церковного конкордата с римской курией. В целом же Духхардт думает, что Дальберг был своего рода политическим мечтателем, которого прагматичный Наполеон использовал в своих целях1.

Австрийский историк А. Бушманн утверждает, что Старая империя может быть обозначена как государство в определенных рамках, но не как нетипичный союз государств на основе международного права. В новое время, по его мнению, Империя, во всяком случае, была настоящим государством, покоившимся на власти средневековых королей и князей, но не по военно-политическим представлениям XIX в.2 Это утверждение, по крайней мере, не только повторяет искусственную концепцию «комплементарного имперского государства» Г. Шмидта, но и не соответствует самой имперской конституции, которая разрушалась как изнутри в результате австро-прусского дуализма и секуляризации, так и под натиском Франции. 1

Duchhardt H. „Einzig hoffe ich noch auf Buonaparte, der ein Grosser Mann ist!". Mainz, 2004. S.11-12, 24-25, 28-30. 2

Buschmann A. Heiliges R?misches Reich. Reich, Verfassung, Staat. Zusammengesetzte Staatlichkeit in der Europ?ischen Verfasungsgeschichte. Hrsg. von H.-J. Becker. Berlin, 2006. S.9-39.

Вообще-то говоря, имперское право и имперская конституция претерпели глубокую трансформацию в начале XIX в., замечает К. Хертер, вспомнив, как совсем недавно, в 2000 г., в ответ на слова французского министра Жан-Пьера Шевенмана о том, что немцы все еще мечтают о Священной Римской империи, тогдашний министр иностранных дел ФРГ Йозеф Фишер сказал: «когда я представляю расширенное Европейское Сообщество без реформы его институтов, тогда мы, конечно, находимся на поздней стадии Священной Риской империи». Долгое время в исторической науке конец Империи рассматривался как глубокий разрыв в германской истории, так как Австрия и Пруссия не присоединились к Рейнскому союзу, имперская конституция потеряла силу. В то же время возможности имперской конституции и имперского права к внутренней трансформации не следует преувеличивать, поскольку это ведет к ее излишней апологии. В этом смысле влияние Французской революции, особенно «революционная экспансия», имперская война с Францией и гегемонистская политика Наполеона были внешними факторами разрушения Старой империи. Внутренними факторами являлись австро-прусский дуализм и стремление многочисленных светских чинов к приобретению суверенитета. Все эти моменты привели к значительной активности имперских органов между 1789 г. и 1806 г. Имперские чины на заседаниях рейхстага настаивали на создании независимой от Вены имперской армии и добивались нейтралитета или заключения мира исходя из своих территориальных интересов. Рейхстаг пытался сохранить Империю как систему ее правовой защиты. В произведениях многих имперских публицистов проводились идеи реформы имперской конституции, а не имперской дезинтеграции. Другое дело, пишет немецкий историк, что имперские институты продолжали еще функционировать в обстановке массированного давления на членов Империи со стороны Франции и острых противоречий между Австрией, Пруссией и усилившимися средними имперскими чинами1.

1 H?rter K. Reichsrecht und Reichsverfassung in der Aufl?sungsphase des Heiligen R?mischen Reichs deutscher Nation: Funktionsf?higkeit, Desintegration und Transfer/Zeitschrift f?r Neuere Rechtsgeschichte. 28 Jg. 2006. № %. S. 316-337.

Ренессанс изучения Старой империи, который имел место в последние три с половиной десятилетия, привел не только к значительным переоценкам ее роли и места в германской и европейской истории, но и в известной мере к изменениям в историческом сознании немецкоязычных народов. Несмотря на усложнившийся вследствие конфессионального раскола как результата Реформации дуализм между императорами и имперскими чинами и Тридцатилетнюю войну, сохранялись имперский мир, стабильность и интеграция в Старой империи. Только австро-прусский дуализм и внешнее давление со стороны наполеоновской Франции, как до сих пор принято считать - и это неоспоримый факт - привели к ее распаду. Дав краткую характеристику предшествовавшей историографии вплоть до наших дней, С. Вендерот и З. Вестфаль в «Книге для чтения по Старой империи» подчеркивают заслуги Аретина и его учеников, а также Ф. Пресса и П. Морава в инициативе пересмотра устаревших прусскоцентристских и националистических концепций истории Старой империи как препятствия на пути создания германского национального государства1.

В этой книге рассматриваются различные аспекты истории и институтов Старой империи, но непосредственно темы конца Священной Римской империи касаются две статьи: В. Бургдорфа «Finis Imperii - Старая империя в конце. Результат долговременных изменений?» и А. Готтхарда «Император и Империя». Точка зрения Бургдорфа изложена в его солидной монографии, о которой пойдет речь ниже, обратим внимание на статью Готтхарда. В ней подчеркивается, что Старая империя, в рамках которой до 1806 г. существовала германская история, была не больше, чем союзной крышей, члены которой жили достаточно сильной своей собственной жизнью. Поэтому имперская политика всегда встречалась с большими трудностями, порождая внутренние имперские кризисы еще до того, как под давлением наполеоновских армий Империя распалась. Как итог - политическая воля имперского союза была в 1806 г. ослаблена2. 1

Lesebuch Altes Reich. Hrsg. von S.Wenderoth und S.Westphal. M?nchen, 2006. S.1-7. 2

Ibid. S.80-86. 3

Hartmann P.C. Das Heilige R?mische Reich - ein f?deralistisches Staatsgebilde. Das Heilige R?mische Reich und sein Ende 1806. Z?sur in der deutschen und europ?ischen Geschichte. Hrsg. von P.C.Hartmann und F.Schuller. Regensburg, 2006. S.6-7, 10, 11-22.

Текст отречения Франца II от короны императора Священной Римской империи начинался со следующих слов: «Последствия, которые многие статьи Пресбургского мира сразу после его опубликования и до настоящего времени определили, и всем известные события, которые имели место в Германской империи, привели нас к убеждению, что в сложившихся обстоятельствах невозможно выполнять данные по договору об избрании обязательства...». С текста отречения начинается и сборник статей «Священная Римская империя и ее конец в 1806 г.» под редакцией П. Хартманна и Ф. Шуллера, опубликованный в 2006 г. В предисловии к нему отмечено, что Священная Римская империя представляла собой образец конфедерации на основе имперского мира и имперского порядка, а с 1648 г. была функционирующей Средней Европой регионов, в которой господствовало политическое, культурное и религиозное разнообразие. Заключительный вывод Хартманна гласит, что, несмотря на военные и политические слабости, пришедшая в упадок в 1806 г. Старая империя представляет в силу культурного, политического и религиозного многообразия интересный и побуждающий к мысли объект для изучения в современной Европе3.

Й. Буркхардт считает Старую империю предшественницей парламентской системы Федеративной Республики Германии, а рейхстаг высокоорганизованным советом имперских чинов, воплощением чего являлись в равной степени император и чины. Далее он пишет, что постоянный рейхстаг в Регенсбурге с момента своего формирования в 1663 г. выполнял функции постоянного парламента1. Кроме того, имперская юстиция в лице имперского суда и имперского придворного совета, замечает В. Зеллерт, являлась гарантом внутреннего мира в Империи2. Но как мог Наполеон разрушить, казалось бы, такую выгодную для большинства чинов имперскую конституцию? В первую очередь, как полагает французский историк Ж. Ле Ридер, с помощью идеи ее преобразования в некий княжеский союз, - идеи, в которую поверил эрцканцлер Империи фон Дальберг. Составными частями этой идеи были: упразднение Священной Римской империи как фактора силы в центре Европы и потенциальной угрозы для Франции, особенно исходя из соображений о недопустимости господства в Империи Австрии как великой державы. Одним из орудий этой политики были государственные и политические реформы в духе модернизации в германских княжествах - сторонниках Франции. Именно осуществление этой политики и привело к потере Старой империей своего единства. Но распад Империи, считает Г. Хауг-Мориц, давал возможность в начале XIX в. осуществиться протестантской идее создания германской государственности как федеративной нации. Но, с другой стороны, по моему мнению, ведь именно эта протестантская идея могла послужить и основой для объединения германских земель под эгидой Пруссии, что и произошло впоследствии3. 1

Burkhardt J. Vorparlamentarische Formen im Heiligen R?mischen Reich? Ibid. S.23-37. 2

Sellert W. Gewalt, Macht oder Recht? Die Reichsjustiz als Garant der Friedensordnung. Ibid. S.38-49. 3

Le Rider J. Napoleons Konzepte f?r die Neugestaltung des Alten Reichs bis 1806. Ibid. S.66-77; Mraz G. Das Ende des Heiligen R?mischen Reichs. Ursachen und Folgen f?r die ?sterreichische und deutsche Geschichte. Ibid. S.78-86; Haug-Moritz G. Das Reich, das Reichsstaatsrecht und die Protestanten. Ibid. S.98-111.

Безусловно, имеет смысл серьезно отнестись к словам П. К. Хартман-на о том, что исторический опыт учит нас: национальные государства с их многократно «разагитированным» национализмом принесли много несчастья Европе и миру, а в будущем могут легко воспрепятствовать развитию единой Европы. И в этом отношении преднациональный, сильный федералистский пример государственности, подобный Священной Римской империи, приобретает большую актуальность как модель для Европы регионов. И главное, постоянный рейхстаг играл роль первого постоянного парламента, а в окружных собраниях (крейстагах) и ландтагах могли защищаться права бюргеров и крестьян, в результате чего в Германии и Империи не было революций. Конечно, существовали многочисленные проблемы и конфликты, но все же Священная Римская империя сохраняла при всех конфликтах и проблемах внутренний мир, защищавший малых и слабых членов Империи1.

Необходимо освободиться от противоречивых и негативных, добавлю от себя, и конъюнктурных оценок Старой империи, оценить ее как мирную и оборонительную организацию и определить ее место и место ее территорий в европейской системе государств. Столь же важным представляется не преувеличивать непосредственное происхождение союзно-республиканских конституционных структур современной ФРГ из структур Старой империи2. 1

Hartmann C.P. Das Heilige R?mische Reich - heute noch aktuelle? Ibid. S.151-155. 2

Heun W. Das Alte Reich im Lichte der neueren Forschung. - Heiliges R?misches Reich Deutscher Nation 962 bis 1806. Altes Reich und neue Staaten 1495 bis 1806. Essays. Hrsg. von H.Schilling, W.Heun und J.G?tzmann. Dresden, 2006. S.13-15.

Проблема упразднения Старой империи в 1806 г. и его причин рассматривается в обстоятельной статье В. Бургдорфа, решительно опровергающего одно из наиболее распространенных клише малогерманской историографии о «бескровном и беззвучном» конце Старой империи, которое долгое время бытовало и в ФРГ. На основании широкого изучения писем, дневников и мемуаров современников Бургдорф пришел к выводу, что идея Империи встречала много симпатий в то время, а ее конец вызвал у многих образованных людей чувства стыда и ощущения совершенного над ними насилия. Между тем австрийцы и особенно венцы обосновывали свой имперский патриотизм до 1806 г., как пишет Бургдорф, тем, что их властитель был одновременно верховным главой римско-германской империи и монархом высшего ранга в христианском мире. Вследствие этого сама потеря императорского титула была непереносимой для австрийцев, даже представители князей-союзников Наполеона говорили о том, что они «должны подписывать документ об уничтожении имени немцев». Но в Пруссии осуждение упразднения Священной Римской империи не стало преобладающей реакцией, вследствие чего отделить реакцию в Берлине на конец Старой империи и на предстоящую войну с Францией очень трудно, поскольку сообщения в прусской прессе о конце Империи и мобилизации были перемешаны друг с другом. Объявленный 9 октября 1806 г. прусский манифест о войне против Франции при перечислении причин войны ставил в центр разрушение Империи. Конечно, сейсмической волны после упразднения Империи не последовало, но роспуск Империи был воспринят как наихудшее звено в цепи бедствий, постигших Германию, поскольку упадок ее означал нарушение веками сложившихся порядка и конституции1.

В современной литературе рейхстаг оценивается прежде всего как центр коммуникаций и информации в первую очередь для слабых имперских чинов. И эта линия, несмотря на усиливавшиеся противоречия между его членами, не была прервана вплоть до начала XIX в., поскольку рейхстаг стоял за единство Империи, с разрушением которого наступил и конец рейхстага. В свою очередь, В. Шульце и Д. Вилловайт отмечают роль Империи и ее специфической политической культуры в качестве защитницы ее подданных. Но рационализм позднего Просвещения ставил под вопрос имперскую конституцию еще и на другом основании, т.е. на основании разумности, и то, что не соответствовало разумному устройству, не имело будущего2. 1

Burgdorf W. Wendepunkt deutscher Geschichte. Das Reichsende 1806 und seine Wahrnehmung durch Zeitgenossen. - Ibid. S.17-29. 2

Neuhaus H. Der Reichstag als Zentrum eines „handelnden" Reiches. /Ibid. S.43-53; Schulze W. Das Reich und der Gemeine Mann. Ibid., S.69-80; Willoweit D. Das Reich als Rechtssystem. Ibid. S.81-91.

Важна и проблема соотношения государства и нации в Священной Римской империи, которую Г. Шмидт в соответствии со своей концепцией «комплементарного» имперского государства видит в существовании федеративного государства на основе немецких и австрийских областей. Его оппоненты во главе с Х. Шиллингом, представляющие большинство современных германских историков, настаивают на том, что Старая империя была предгосударственной и многонациональной политической системой. Пытаясь доказать свою точку зрения, Шмидт настаивает на том, что концепция предгосударственной системы является мифом. Но разве «комплементарное» имперское государство зафиксировано в каких-либо правовых и государственных документах, тогда как ленно-правовые отношения между императорами и имперскими чинами четко прослеживаются во всех официальных документах? Это противоречие Шмидт пытается обойти с помощью старой концепции «германской культурной нации», созданной столетие тому назад Ф. Мейнеке, утверждая, что германская нация сформировалась на основе языка и этногенеза, и ей соответствовало «комплементарное» государство, по сути германское. Эту идею национального государства, по его мнению, как раз и использовал «дитя революции» Наполеон, хорошо понимавший важность национальной идеи, хотя, как можно было убедиться, Наполеоном скорее использовалась идея территориального суверенитета1. В принципе, Х. Шиллинг с полным основанием утверждает, что Германия раннего Нового времени не была готова к государственному строительству на национальном уровне. Тем более что Старая империя не была суверенным актером в системе европейских государств, поскольку не имела монополии на внешнюю политику без согласия имперских чинов. Эту же идею поддерживает Й. Арндт, отмечающий, что возможности проявить потенциал кооперации в политике могли только Германский Союз 1815 г., Германская империя при Гогенцоллернах и современная ФРГ, тогда как отдельные княжества были слишком слабыми, и лишь Габсбурги и монархия Гогенцоллернов являлись исключениями в раннее Новое время2. 1

Schmidt G. Das Reich und die deutsche Kulturnation. Ibid. S.105-117. 2

Schilling H. Das Reich als Verteidigungs- und Friedensorganisation. Ibid. S.119-133; Arndt J. Deutsche Territorien im europ?ischen M?chtesystem. Ibid. S. 142.

Другой миф малогерманской историографии заключается в утверждении, что конец Священной Римской империи был неизбежным. Здесь уместен кажущийся неисторичным, но в принципе небезосновательный вопрос: а если бы Наполеон потерпел поражение при Аустерлице, последовали бы тогда Пресбургский мир и конец Старой империи? И еще один вопрос: имела ли Империя после Генерального заключения имперской депутации 1803 г. шанс на выживание? Вопросы эти звучат вполне логично, поскольку парадигма малогерманской историографии с 1871 г. была канонизирована в университетах, школьных учебниках и в официальной культурной памяти. Конечно, ввиду новых политических принципов Просвещения и Французской революции светская власть церковных княжеств не имела будущего. С другой стороны, пишет А. Шиндлинг, Генеральное постановление 1803 г. еще не было концом имперской церкви и самой Империи, а таковым был выход из Империи Баварии, Вюртемберга, Бадена и Гессен-Дармштадта. Перевес протестантских курфюрстов обеспечивал решение о полной секуляризации. К тому же многие современники отнюдь не прогнозировали скорый конец Старой империи. Известное высказывание знаменитого философа Гегеля в 1802 г., что «Германии больше нет», поддерживалось очень узким кругом людей, мало того, он мог иметь в виду и Империю вследствие их равнозначности для интеллектуалов того времени. Но агрессивная политика Наполеона сделала очевидными слабости имперской конституции и своекорыстие ведущих немецких держав - Пруссии и Австрии. Имперская система не справлялась с опасностью раздела Империи. И только в одном секуляризация привела к безусловно положительному моменту, именно к окончательному проведению политики веротерпимости в католических княжествах. Заключительный вывод Шин-длинга все же гласит, что, если бы политика Наполеона была не такой активной в установлении иного государственно-политического порядка в Германии, Старая империя могла бы быть переструктурирована1.

Рассматривая государственно-политические взгляды первого министра Баварии того времени Монтжеля, необходимо обратить внимание на то, что его идеалом были суверенные государства, составляющие систему европейского равновесия. Монтжеля видел в имперских князьях суверенов и критиковал власть церковных иерархов. Небезынтересны также реформы в герцогстве Вюртемберг, оказавшемся во время революционных войн Франции между воюющими великими державами. Во внешней политике герцог Фридрих II поначалу как верный союзник Австрии при финансовой поддержке Англии вел военные действия против Франции, но большие потери и бедствия населения вынудили его отвернуться от Австрии и пойти на сближение с Францией, заключив в Париже 20 мая 1802 г. договор о дальнейшем существовании Вюртемберга и территориальных компенсациях взамен утерянных областей на левом берегу Рейна. Внешняя политика нового Вюртемберга напоминала балансирование мышки между двумя кошками: как имперский патриот Фридрих II не хотел выступать против Австрии и антинаполеоновской коалиции, но был вынужден подписать 5 октября 1805 г. безальтернативный союз с Францией2. 1

Schindling A. War das Scheitern des Alten Reiches unausweichlich? Ibid. S.303-317. 2

Demel W. Das Staatsideal Montgelas' und seine Umsetzung. Ibid. S.331-341; Paul I.U. Integration durch Reform - W?rttembergs Weg aus dem Alten Reich zum modernen Staat. Ibid. S.343-355. 3

См. подробнее главу «Имперская политика Баварии в XVI-XVIII вв.» в моей книге: Ивонин Ю. Е. Универсализм и территориализм. Старая империя и территориальные государства Германии в раннее новое время 1495-1806. Т.1. М., 2004. С.241-273.

Как видно, важное место в ориентации ряда средних имперских князей на Францию принадлежало Баварии. И дело не только в идеях Монтжеля о суверенитете, а в традициях спора между династиями Габсбургов и баварских Виттельсбахов за императорскую корону, стремлениях последних к укреплению территориальной государственности и их претензиях на титулы курфюрстов, а затем и королей3. Заметим, что эти настроения в немалой степени могли сохраняться в менталитете баварцев очень долгое время, что видно даже в названии изданного под редакцией уже упоминавшегося А. Шмида сборника статей «1806. Бавария будет королевством». Провозглашение Баварии королевством и «королем милостью Франции» Максимилиана I Иосифа рассматривалось как возвращение к первоначальному раннесредневековому состоянию Баварии. Проследив основные события и процессы баварской истории Средневековья и раннего Нового времени, Шмид отмечает постоянное стремление всех линий Виттельсбахов к приобретению королевского титула именно, прежде всего, для династии1. К мнению Шмида присоединяется К. П. Хартманн, анализируя отношения Франции, Старой империи и Баварии в свете европейской политики на рубеже XVIII-XIX вв. Хартманн особо подчеркивает, что успехи Франции в войнах против Империи и Австрии главным образом обязаны военным и политическим талантам Наполеона. Что касается баварских властителей, то им успехи Наполеона, участие в войне на его стороне и секуляризация 1803 г. дали возможность решить финансовые проблемы, расширить подвластные территории и получить вожделенный королевский титул. В итоге «королевство милостью Наполеона» Бавария оставалось королевством до революции 1918 г. Но, как замечает А. Колер, не все жители Баварии испытывали радость по поводу провозглашения ее королевством. Разумеется, вследствие секуляризации 1803 г. позиция императора и Австрии была ослаблена, а прямые выгоды от нее получили сторонники Наполеона в Империи, ставшие независимыми от Австрии и Пруссии, что, в конечном счете, решило судьбу Старой империи. Но насколько было правомерным решение императора Франца II и его советников о роспуске Империи и осознавали ли они историческое его значение, задает вопрос австрийский историк. Была ли австрийская политика безответственной или же просто не могла противостоять Наполеону?2 1

Schmid A. Die bayerische K?nigspolitik im Mittelalter und in der Fr?hen Neuzeit. -1806 Bayern wird K?nigreich. Vorgeschichte. Inszenierung. Europ?ischer Rahmen. Hrsg. von A.Schmid. Regensburg, 2006. S.17-38. 2

Hartmann P.C. Europa, Frankreich, das Heilige R?mische Reich und Bayern um 1800. Ibid. S.39-53; Kohler A. ?sterreich im Spannungsfeld zwischen Reichs- und Gro?machtpolitik. Ibid. S.54-68.

Трехнедельные празднества по поводу провозглашения Баварии королевством имели явный политический подтекст. Суверенитет Баварии означал и предполагаемый конец Священной Римской империи, что встретило публичную критику, как в самой Империи, так и в Европе. Однако путь к баварской нации, замечает Д.Вилловайт, был не простым.

Сформировавшееся в позднее средневековье представление о нации на основе единства происхождения и языка в эпоху Просвещения строилось еще и на основе гражданства вследствие разнообразия подданных, а Бавария объединила различные племена, традиции и менталитеты (особенно это касается франконских земель), а не только старый баварский этнос, став историческим примером государственной нации нового времени1.

К 200-летию конца Священной Римской империи вышел также ряд книг, написанных как в популярном жанре, так и на монографическом уровне. Книга Г.-К. Крауза носит популярный характер. Идея Империи, пишет Крауз, оставалась в политическом сознании немцев между 1815 и 1871 гг., став в дальнейшем заразной и создав много проблем не только для Германии, но и для соседних стран2. Книга Б. Мацоль-Валлниг имеет в несколько большей степени научный характер. Ее автор акцентирует внимание читателя, прежде всего на том, что Империя была неудобным препятствием для политики Австрии и Пруссии, а также для получения суверенитета новыми средними территориальными государствами. Важно еще одно соображение Мацоль-Валлниг, что связь между требованиями демократических гражданских свобод и притязаниями на национальную независимость принесла с собой наследникам Старой империи неразрешимый конфликтный потенциал, вылившийся в национальные конфликты XIX в. и в Первую мировую войну3. 1

Kramer F. Fest, Symbol, politisches Programm. Die Feierlichkeiten zur Annahme der K?nigsw?rde in Bayern 1806. Ibid. S.127-145; Willoweit D. Auf dem Weg zur bayerischen Nation. Chancen und Grenzen des bayerischen K?nigtums im 19.Jahrhundert. Ibid. S.210-228. 2

Kraus H.-Chr. Das Ende des alten Deutschland. Krise und Aufl?sung des Heiligen R?mischen Reiches Deutscher Nation 1806. Berlin, 2006. 3

Mazohl-Wallnig B. Zeitenwende 1806. Das Heilige R?mische Reich und die Geburt der modernen Europa. Wien, K?ln, Weimar, 2006.

Безусловно, конец Священной Римской империи произвел сильное впечатление на современников, причем не в смысле каких-либо эксцессов и выступлений или выражений протеста, а в смысле осознания факта крушения казавшейся вечной Империи и вызванного этим умственного и душевного потрясения. Эта проблема обстоятельно исследована в итоговой монографии В. Бургдорфа «Картина мира меняет свой мир. Упадок Старой империи и поколение 1806 г.». Своей основной задачей автор считает опровержение устаревших клише о бескровном и беззвучном упадке Старой империи. События 1806 г. представляют собой, пишет Бургдорф, самый мощный разрыв в германской истории перед 1945 г. не только в плане изменений границ и владений, но и в радикальнейших государственно-правовых переменах. Но вместе с тем происшедшие под влиянием наполеоновской Франции изменения способствовали во многих землях Германии победе абсолютизма. Именно вследствие этого, полагает автор, на изложение событий 1806 г. в плане крушения Империи было наложено табу в академической историографии, а с конца 60-х гг. XIX в. полностью доминировала прусскоцент-ристская интерпретация германской истории1.

Бургдорф достаточно подробно излагает события, предшествующие роспуску Старой империи, и сам процесс ее упадка. В его книге важно другое, именно мнения современников2. Конечно, каждая революция и каждый государственный переворот, рассуждает Бургдорф, наносят ущерб существующему праву, но в случае успеха устанавливаются новая законность и новое право. А успех принадлежал прежде всего Наполеону и членам Рейнского союза, тогда как успехом для императора и Австрии было избегание войны и предотвращение выборов нового императора, надо полагать, Наполеона. Для Пруссии же, которая могла бы возглавить Северогерманскую империю, конец Старой империи дал повод вести войну против Наполеона, а ему позднее заставить Пруссию и Россию подписать Тильзитский мир 1807 г.3 1

Burgdorf W. Ein Weltbild verliert seine Welt. Der Untergang des Alten Reiches und die Generation 1806. M?nchen, 2006. S.1-9. 2

Ibid. S.98-99. 3

Ibid. S.128-129.

Касаясь вопроса о падении Империи «без крови и без жалоб», Бург-дорф рассматривает его, в отличие от историков XIX в., создавших эту мифологему, на материалах частной переписки политиков, писателей, дневников современников, позволивших ему создать более достоверную и полную картину реакции современников на конец Старой империи. Например, реакция писателей-романтиков центра тогдашней немецкой национальной литературы Веймара была буквально следующей: готовность к эмиграции, невозможность заниматься поэзией, сравнение положения Германии с падением Трои или вообще апокалиптические настроения. В Вене настроения писательской и публицистической элиты были неоднозначными. Вместе с тем эхо роспуска Империи казалось достаточно слабым по ряду причин. Политическое руководство во главе с императором и главой внешнеполитического ведомства Филиппом фон Штадионом исходило из того, что Наполеон стремится к изменению имперской конституции, но не претендует на корону императора Священной Римской империи. Некоторая часть населения Вены еще испытывала симпатии и восхищение Наполеоном. Часть населения просто находилась в шоке, который можно назвать постимперской депрессией. Удивительным стал в культурной жизни главного конкурента Вены прусской столицы Берлина подъем патриотических чувств, выражавшихся не только в любви к отечеству, но и в откровенном шовинизме1.

Представляет интерес также и подход к проблеме конца Старой империи с точки зрения локальной истории, поскольку еще довольно долго в сознании жителей территорий, потерявших самостоятельность, сохранялась историческая память о местной истории. Сохранившиеся и расширившие свои владения династия пытались вытеснить из памяти новых подданных представления и воспоминания об их местной и национальной истории, реорганизуя прошлое и создавая новые исторические представления в духе государственного экзорцизма, а также упражняясь в топонимике, т. е. меняя названия земель, замков, площадей, улиц и т. д. Историческая наука также стала полем идеологических битв, когда сами представления о Старой империи всячески дезавуировались, а взамен их акцентировалась новая местная история, что приводило к полиморфным идентичностям. Эта же линия продолжалась после Венского конгресса. Австрия одними историками изображалась как последняя национальная твердыня и, соответственно, другими Пруссия - в таком же качестве2. 1

Ibid. S.154-155, 174-175, 180-189. 2

Ibid. S.227-231, 244-247.

Пафос работы Бургдорфа состоит в опровержении устаревшего мнения о том, что 1806 г., рассматриваемый с точки зрения разгрома Пруссии, не имеет особого значения для германской национальной истории. Те два месяца, которые прошли с роспуска Священной Римской империи до разгрома Пруссии, уже не имели значения, так как начиная с Генерального постановления имперской депутации 1803 г. пришли в движение многочисленные комиссии по дележу границ между новыми образовавшимися государствами, а также между Империей и ее соседями. Если рейхстаг стал заседать после этого решения реже, то Регенсбург стал местом повышенной дипломатической активности. Ускоренная милитаризация, проведение демаркационных линий и зон нейтралитета показывали состояние кризиса и распада. Но даже Венский конгресс 1815 г. и часто выражавшееся в общественном мнении стремление к восстановлению союзной имперской конституции не могли возродить Старую империю. С помощью Наполеона приобретенный рядом бывших имперских княжеств суверенитет стал основой для искажения современной истории сразу же после 1806 г., отсутствовали политическая воля и пространство для исправления травматических последствий роспуска Империи. В изложении истории Германии стала резко проявляться такие дихотомии как хороший - плохой, прогрессивный - реакционный, французский - немецкий или победитель - проигравший. Роспуск Священной Римской империи и многих германских территорий в 1806 г. является одной из парадигм кризисных лет германской государственности: 1648, 1803, 1814-1815,1866,1918,1945 и 1990. Но он имеет большое значение в истории германского федерализма и уже поэтому не мог пройти «без крови и без жалоб», пишет немецкий историк. И завершает свою книгу многозначительной фразой: «Чем глубже уходила в забвение катастрофа Империи, тем больше вырастало у немцев сознание нанесенного ущерба и права на его компенсацию»1. 1

Ibid. S.335-340. 2

Kramer F. Bayern. - Das Ende der Fr?hen Neuzeit im „Dritten Deutschland". Bayern, Hannover, Mecklenburg, Pommern, das Rheinland und Sachsen im Vergleich. Hrsg. von W.Buchholz. M?nster, 2003. S.5-24. 3

Schubert E. Hannover. Ibid. S.25-51.

Существует еще одна проблема, исследуемая немецкими историками в русле изучения как вообще истории Старой империи в раннее Новое время, так и событий 1806 г. Это проблема «третьей Германии», т. е. средних и малых германских государств, пытавшихся усилить свою самостоятельность по отношению к Австрии и Пруссии. Достижения Баварии в раннее Новое время способствовали росту Мюнхена как крупного города и воспрепятствовали, несмотря на потери культурного и функционального порядка, превращению Баварии в провинцию и потери ею баварской идентичности в результате секуляризации и укрепления государственной централизации 2. Интересно, что идентичность «ганно-верцы» появилась лишь во время освободительных войн в ядре земель династии Вельфов. Процессы модернизации тормозились здесь сильным традиционализмом. В сформированном в 1814-1815 гг. королевстве Ганноверском было преодолено особое положение старых провинций и установлено сословное представительство для всего государства3. В Рейнланде явно была заметна экономическая и политическая гетерогенность северной и южной частей, так как нижнерейнские земли начали сильнее ориентироваться на Западную Европу, тогда как территории по среднему течению Рейна оставались в раннее Новое время связанными с имперской политической системой. Тем более, что французские власти так основательно разделались здесь с правлением Старого режима, что можно сказать - раннее Новое время в Рейнланде закончилось уже в 1794 г. В свою очередь, курфюршество Саксонское в период между Семилетней войной и 30-ми гг. XIX в. потеряло свое прежнее политическое значение. Во время наполеоновской оккупации, несмотря на принадлежность Саксонии к Рейнскому союзу, никакие реформы в ней не проводились, и по существу Саксония была только союзницей Наполеона, не пытаясь ни увеличить свои территории, подобно Баварии или Вюртембергу, ни компенсировать потерянное положение великой державы, как Австрия и Пруссия1.

Политико-административные реформы находились в некоторой связи с глубоко созревшими изменениями экономики и общества, особенно в рейнских землях. Так что в результате были заложены основы для государственности Нового времени, но практически все реформы начала XIX в. проводились «сверху» или «извне» под влиянием Франции, а в рейнских землях по французскому образцу, хотя в других землях влияние этого образца варьировалось от сильного до минимального. Главными чертами происшедших перемен были централизация управления, парламентское представительство и культурная политика, но различия между отдельными землями сохранялось и в последующие времена. С концом Священной Римской империи было прекращено действие территориальных конституций, но одновременно укрепилась централизация на территориальном уровне новых государств2. 1

Engelbrecht J. Das Rheinland. - Ibid. S.121-133; Matzerath J. Kursachsen. Ibid. S.135-165. 2

Buchholz W. Das Ende der Fr?hen Neuzeit im „Dritten Deutschland". Vergleichende Analyse und Synthese. Ibid. S.167-184.

Как можно заметить, системный кризис Старой империи на рубеже XVIII-XIX вв. имел как внутренние, так и внешние факторы. Секуляризация была фактором, ослабившим Империю перед лицом наполеоновской экспансии и способствовавшим появлению новых суверенных германских государств. Поражение под Аустерлицем и провозглашение суверенитета государствами-сателлитами Франции привело, под давлением Наполеона, к роспуску Священной Римской империи. Другим фактором, способствовавшим роспуску Империи, был не прекращавшийся в той или иной форме австро-прусский дуализм. Но падение Империи впоследствии вызвало ностальгию и стремлению компенсировать её утрату, что привело к подъему германского национализма и к Первой мировой войне. Вместе с тем распад Старой империи привел к усилению влияния на Германию кодекса Наполеона и буржуазных свобод, что привело к ускорению процесса модернизации в этой стране. Трансформация государственно-политической структуры Старой империи была необходимой и неизбежной, но в системном кризисе решающую роль все же сыграл внешний фактор.

Кубанова М. Н.

Карачаево-Черкесский государственный университет