Роль российской дипломатии в сохранении Швейцарской независимости в 1813-1815 гг.

2 Ушинский К. Д. Педагогическая поездка по Швейцарии. Письмо первое. По дороге в Берн // Ушинский К.Д. Собрание сочинений.

Начало XIX вв. стало для Швейцарии периодом серьезной встряски, способствовавшей пробуждению национальных чувств и приведшей, в конечном итоге к формированию современного и вместе с тем самобытного государства. Начался этот путь с революционных преобразований во Франции, перекинувшихся в 1798 г. в Швейцарию, которая под влиянием и при участии Наполеона Бонапарта сменила свое конфедеративное устройство на унитарную Гельветическую республику. Однако такой режим не соответствовал ментальности швейцарцев, а поведение французов спровоцировало противостояние. В целях предотвращения конфликта Бонапарт в 1803 г. «даровал» Швейцарии новый «Акт о Посредничестве», согласно которому страна вновь возвращалась к конфедерации и получала самостоятельность во внутренних делах. В результате, как писал швейцарский историк Б. Ван-Мюйден, для Швейцарии «настало время спокойствия и прогресса... Умы успокоились, опасения, вызванные положением Европы, принуждали вчерашних противников положить конец своим раздорам»1. Кроме того, как считал известный русский педагог К. Д. Ушинский, побывавший в этой стране в 60-х гг. XIX в., правление французов принесло Швейцарии «величайшую пользу. Под этим гнетом... выбилось наружу из частных интересов то сознание общей швейцарской народности, на которой продолжает строиться новейшая история Швейцарии»2. Это «швейцарское сознание» проявилось в 1813 г., когда союзные войска освобождали Европу от армии Наполеона I. В сложившейся ситуации швейцарские кантоны вновь стали объектом внимания со стороны соседних держав. Всеобщая заинтересованность в «отлучении» Швейцарии от Наполеона и привлечении ее к антифранцузской коалиции пересекалась с заинтересованностью отдельных стран в распространении там собственного влияния.

Российский император Александр I, как отмечали очевидцы событий, был глубоко заинтересован в предоставлении Швейцарии лучшего политического устройства и нейтралитета. Например, швейцарский исследователь Ф. Курти подчеркивал, что среди союзников, решавших судьбу швейцарских кантонов, «особенно много заботился о них император Александр I»1. Немецкий историк Г. Гервинус считал, что «к этому он был настроен своим бывшим наставником генералом Лагарпом, который желал предохранить свое общее отечество от всякой реакции»2. Современный же российский историк В. Я. Гросул, признавая, что немаловажным фактором были личные отношения Александра I и Лагарпа, настаивает на том, что такое поведение императора «соответствовало принципам российской дипломатии того времени»3, с чем нельзя не согласиться.

Неравнодушное отношение к судьбе швейцарского государства со стороны Александра I и российской дипломатической миссии просматривается во всех письмах и инструкциях. Переписка императора со статс-секретарем К. В. Нессельроде и посланником России в Швейцарии И. А. Каподистрией также это подтверждает. 1

Курти Ф. История народного законодательства и демократии в Швейцарии. СПб., 1900. С. 81. 2

Гервинус Г. История XIX века от времени Венского конгресса.

Гросул В. Я. Российский конституционализм за переделами России // Отечественная история. 1996. № 2. С. 174. 4

Записка графа Иоанна Каподистриа о его служебной деятельности. Б.м. 1868 / Сборник РИО. Т.3. СПб., 1868. С. 178

После Лейпцигской битвы ставка союзников переместилась во Франкфурт-на-Майне, куда в ноябре 1813 г. Александр I вызвал к себе И. Каподистрию и поручил ему отправиться в Швейцарию с особой миссией. «Ваши правила и ваши чувства мне известны, - сказал император. - Вы любите республики, я тоже их люблю. Теперь надобно спасти одну республику, которую поработил французский деспотизм... Дело идет о Швейцарии»4. Миссия Каподистрии заключалась в том, чтобы выяснить положение дел в Швейцарии и попытаться привлечь ее к антинаполеоновскому союзу. В данных ему указаниях подчеркивалось желание Александра I установить между Россией и «правительством Гельветической республики узы дружбы и союза, сообразные нашим взаимным интересам»1. В свою очередь К. В. Нессельроде в инструкции И. А. Каподистрии от 29 октября (10 ноября) 1813 г. цель его визита обозначил более четко: побудить Швейцарию «внести свой вклад» в дело обеспечения «независимости государств», а также добиться «присоединения этой нации к политической системе», восстанавливаемой в Европе и добровольного ее «содействия великим военным предприятиям, от которых зависит спасение Европы»2. В этом же письме Каподистрии разъяснялось, «чего ждут от гельветической нации союзные государи»: «торжественно отказаться от Акта о посредничестве французского правительства, аннулировать все соглашения, касающиеся гельветического контингента, и, следовательно, отозвать войска, находящиеся на французской службе...». Взамен предполагалось, что союзные государи возьмут «на свое содержание» швейцарские войска, заключат «на этот счет взаимовыгодное соглашение» и добьются «возвращения республике отторгнутых от нее районов», а также, главное, будут гарантировать ее целостность и независимость»3.

Цит. по: В.В.Рогинский Восстановление независимости и нейтралитета Швейцарии в 1813-1815 гг. / Россия и Швейцария. Развитие научных и культурных связей. М., 1995. С. 24. 2

ВПР. Сер. 1 (1801-1815). Т. 7. М., 1970. С. 438. 3

Там же. 4

Там же. С. 439.

После напутствий Каподистрии в тот же день К. В. Нессельроде отправил ландаману Швейцарии (председателю швейцарского сейма. - М. К.) Г. Рейнгарду письмо, в котором оповещал его о посылке в страну действительного статского советника Каподистрии с целью ознакомить швейцарское правительство с «благородными взглядами и намерениями его императорского величества относительно Гельветической республики» и выражал уверенность в том, что «Швейцария, всегда приносившая величественные жертвы ради защиты своей независимости», не сможет «безучастно смотреть на огромные усилия держав и народов», и правительство страны примет единственное правильное решение, «отвечающее как его истинным интересам, так и чаяниям его соотечественников»1. 1

Там же. С. 440. 2

Россия и Швейцария. 1813-1955. Документы и материалы. М., 1995. С. 15. 3

Михайловский-Данилевский А. И. Военная литература: Дневники и письма: Отечественная война 1812 и Заграничные походы // http://militera.lib.ru/db/1812/06.html 4

Россия и Швейцария. 1813-1955. Документы и материалы. М., 1995. С. 12.

В свою очередь Каподистрия, который приехал в Швейцарию под видом путешественника-негоцианта Жана Конти, чтобы никто не расценил его визит как вмешательство во внутренние дела конфедерации, 15 ноября 1813 г. известил о своем приезде швейцарское правительство, и началась дипломатическая «обработка». Уже 18 ноября 1813 г. сейм заявил о принятии системы нейтралитета.

Между тем австрийская дипломатия предприняла очередной демарш по «наведению порядка» в Швейцарии. В Берн неофициально, но по поручению Меттерниха, прибыл граф Людвиг Зенфт фон Пильзах, при поддержке которого в Берне 23 декабря 1813 г. было восстановлено аристократическое правительство, сразу же потребовавшее вернуть кантону отторгнутые Наполеоном и объявленные самостоятельными земли Ва-адт (Во) и Ааргау. Это происходило в то же самое время, когда другой представитель Австрии - Лебцельтерн вместе с Каподистрией в Цюрихе передавал ландаману Швейцарии послание от союзников с требованием сохранить независимость Ааргау и Ваадта. Эти события грозили запутать швейцарские дела в неразрешимый узел1. Сообщая Александру I в своем первом донесении из Цюриха от 27.12.1813 (8.01.1814) о трудностях, с которыми он столкнулся в Швейцарии, Каподистрия подтвердил тот факт, что «Австрия вынашивала и продолжает вынашивать тайные замыслы в связи со швейцарскими делами. Жители Берна вынудили князя Меттерниха высказаться открыто». В то же время он считал, что это для Швейцарии «к лучшему», что «благодаря этому мы в состоянии действовать в ее интересах»2. Имелось в виду: в интересах нового политического устройства и в интересах, прежде всего, «новых» кантонов. 1

Гервинус Г. Указ. соч. С. 163. 2

ВПР. Сер. 1 (1801-1815). Т. 7. М., 1970. С. 535. 3

Россия и Швейцария... С. 13.

Поскольку Австрия поддержала патрициат Берна, российский император решил открыто высказать собственную позицию по данному вопросу. «Я не хочу принимать участие в решениях, которые могли бы сколько-нибудь нарушить права большинства. Я хочу, чтобы благополучие Швейцарии проистекало из благополучия всех сословий и всех кантонов этой страны. Я не приемлю никакого старого положения, противоречащего этим принципам и этим взглядам»3, - заявил Александр.

Каподистрии в связи с этим прямо предписывалось вступить в сношения с лицами, «наименее заинтересованными в прежней политической системе», и заботиться об интересах так называемых «новых» кантонов. «Я хочу, - писал царь, - чтобы Швейцария была самостоятельной и ее внутреннее спокойствие и политическая независимость зависели бы лишь от прочности ее конституции. Основанная на справедливости, утвержденная согласием всей нации, защищаемая и гарантированная всеми европейскими державами, она будет прочной и нерушимой»1. Александр настаивал на созыве сейма страны, подчеркивая, что союзники должны воздержаться от вмешательства во внутренние дела Швейцарии.

Между тем ситуация в стране накалилась до предела. В то время как в Цюрихе с 27 декабря 1813 г. заседал созванный ландаманом Рейнгардом сейм, куда прибыли представители большинства из 19 кантонов, правительство Берна, считавшее, что после уничтожения «Акта о Посредничестве» легитимной может быть только Гельветическая конституция 1798 г., признававшая существование лишь 13 кантонов, созвало «свой» сейм в Люцерне, где представлены были «старые», аристократические кантоны. Этот раскол и сепаратизм были опасны как для самой Швейцарии, так и для союзников, которым не выгоден был еще один очаг напряженности в Европе. В этой ситуации посланники всех государств проводили серьезную работу в кантонах, стремясь «образумить их» и заставить принять новую конституцию - Федеральный Пакт, который бы закрепил политическое устройство, соответствовавшее новым европейским реалиям. 1

ВПР. Сер. 1 (1801-1815). Т. 7. М., 1970. С. 523-525. 2

ВПР. Сер. 1 (1801-1815). Т. 7. М., 1970. С. 535.

В «Памятной записке», которую составил Каподистрия для императора, характеризовалась ситуация, сложившаяся в Бернском кантоне и в Граубюндене, где начались беспорядки, а также раскрывалась суть разногласий по вопросу о будущем устройстве. Он отмечал, что в сейме существует два «четко выраженных мнения». Одни требуют «восстановления прежней формы, а именно суверенных республик Швейцарии прошлого века. Другие хотят сохранить нынешнюю форму с некоторыми изменениями». Констатируя этот факт, он одновременно выразил собственное суждение по данному поводу. «Принять то, что уже однажды существовало, - писал он, - значит согласиться, чтобы в Швейцарии воцарилась анархия. Это значит передать страну в руки Франции и Австрии и вырыть ей могилу»2. Сложность ситуации, по его мнению, заключалась и в том, что в Швейцарии все решения принимаются с трудом и действуют очень медленно. Каждая сторона тянет время, пытаясь 1

Там же. 2

Там же. С. 536. 3

Россия и Швейцария... С. 14.

выиграть процесс. В связи с этим, дабы повлиять на кантоны, Каподис-трия пошел на хитрую дипломатическую уловку. Как он сам признавался императору, он «затронул струну, которая заставляет все сердца трепетать от ужаса»1. А именно, он заявил депутатам, что если к моменту заключения общего мира их отечество не будет иметь прочного государственного устройства, то его независимость и даже, может быть, его политическое существование «окажутся под угрозой»2. Подобный дипломатический шантаж Каподистрия считал возможным и для Александра, которому вновь предстояло встретиться со швейцарскими депутатами. 2 (14) января 1814 года швейцарская делегация получила приглашение на аудиенцию к российскому императору в Базеле. Во время этой встречи Александр I, сожалея, что события в Швейцарии стали развиваться не в лучшую сторону, и не только благодаря «господину Зенфту, который был послан лишь за тем, чтобы выслушать и совсем не должен был действовать», но и «благодаря нескольким швейцарским интриганам», настоятельно советовал «поскорее завершить внутреннее устройство» Швейцарии, «внеся в конституцию желаемые» швейцарцами «изменения, которых требуют обстоятельства». При этом, обращаясь к депутатам, он подчеркнул, что ему «страшно думать о том», что «внутренние раздоры могли бы при определенных обстоятельствах привести» страну к гражданской войне, которая помешала бы военным действиям союзников. Он еще раз предложил внести изменения в конституцию и сделать правительство «более сильным», избавив государственные учреждения от всего, «что могло им помешать». Кроме того, он настоятельно потребовал, чтобы кантоны, не представленные на тот момент в сейме, «незамедлительно присоединились к нему», чтобы действовать сообща в целях восстановления порядка и спокойствия». Свое участие в этом вопросе Александр I объяснял личной привязанностью к Швейцарии, поскольку «воспитан швейцарцем», и, вследствие этого, заинтересованностью в том, чтобы швейцарцы «не потеряли бы доброго имени, которое по справедливости имеет» этот «славный народ»3. Он еще раз подтвердил, что швейцарцы могут рассчитывать на его дружбу и доброжелательность, а также на «силовую поддержку», «если это потребуется». На следующий день представители сейма имели встречу с Каподистрией и Лебцельтерном, которые продолжали настаивать на включение в работу сейма новых членов, чтобы энергично и тщательно разработать принципы будущего конфедеративного объединения. Вместе с тем они указали на то, что союзные монархи «едины в мнении, что сохранение и в дальнейшем центральной власти придало бы совокупности кантонов прочное единство, а федеральной конституции больше силы для обеспечения национальных интересов»1. Этот пункт предложений не нашел поддержки и понимания у швейцарских депутатов. Вопрос о центральной власти в Швейцарии был всегда достаточно болезненным. И на тот момент он не соответствовал интересам большинства кантонов. Несколько позже, изучая вопрос о конституции Швейцарии, это признавал и сам Каподистрия, подчеркивая, что «страна хочет пользоваться своей свободой и независимостью. Любое центральное учреждение кажется ей (и, быть может, не без причины) посягательством на эти высшие преимущества»2. Кроме того, вопрос о центральной власти мог быть рассмотрен и решен только в случае участия в обсуждении всех 19 кантонов, входящих тогда в состав Швейцарского Союза. Однако аристократические кантоны во главе с Берном всячески этому противились. «Они надеются навязать Швейцарии свою волю, заставить страну служить одним лишь их интересам», - писал И. Каподистрия в своем донесении Александру I 22 января (3 февраля) 1814 г.3 Он считал, что Берн и его сторонники всевозможными средствами, «не жалея даже денег», «заманивают в свой лагерь» малые кантоны и «упорствуют в надежде при заключении мира получить благодаря покровительству Англии и Австрии то, чего они не могут добиться сейчас ввиду вмешательства России и необходимости считаться с этой державой». В связи с этим он предлагал пойти на крайнюю меру: «создать швейцарское государство, признать его конституцию, не обращая внимания на отсутствие представителей трех аристократических кантонов (Берн, Золотурн, Фрибург)»4. Это, по мнению Каподистрии, заставит Берн «просить пощады», и в результате «он ее получит» на обоюдовыгодных условиях. Кроме того, он, обращаясь к императору, призывал того «осадить» Австрию, которая своей политикой способствует росту недовольства в «старых кантонах». 1

Там же. С. 15. 2

ВПР. Сер. 1 (1801-1815). Т. 7. М., 1970. С. 654. 3

Россия и Швейцария... С. 16. 4

Там же. С. 17.

Однако, как явствует из документов, эти предложения не нашли поддержки, а Берн продолжал игнорировать Федеральный сейм в Цюрихе. Тогда союзные державы решили действовать более категорично. Правительству Бернского кантона 14 (26) марта 1814 г. была послана Нота, в которой «предлагалось» «правильно» оценить «еще один, последний демарш» союзников перед Бернским кантоном, это «новое свидетельство обходительности», и принять предложение послать своих депутатов на сейм. В ноте подчеркивалось, что «интересы Швейцарии требуют скорейшего достижения соглашения по вопросу о конституции, с тем чтобы она была выработана до заключения мира, который определит судьбы и отношения европейских государств»1. При этом прямо указывалось на то, что союзники признают политическое существование Швейцарии только лишь при условии «нынешнего территориального деления, то есть целостности 19 кантонов, составлявших конфедерацию»2. Выражая надежду, что «мудрость бернского правительства позволит ему понять всю необходимость этих уступок...», его призывали «немного подумать о будущем» и «определить свои решения». Союзные державы в ответ обещали не объявлять Швейцарии и Европе, «кто именно является виновником существующих трудностей» и гарантировать Берну «значительные территориальные приобретения, такие как Бьенн и его округ, Эргель, Мюнстерталь и Поррантрюи» и несколько округов «к северу от Базельского епископства»3. Этот ультимативный намек на непризнание раздробленной Швейцарии, как пишет Ф. Курти, заставил «реакционеров» «подчиниться неизбежности»4. Уже 6 (19) апреля собрался сейм, на котором были представлены все 19 кантонов. Началось обсуждение Федерального Пакта. 1

ВПР. Т. 7. С. 623. 2

Там же. С. 624. 3

Там же. 4

Курти Ф. Указ. соч. С. 81. 5

ВПР Т.7. С. 653.

Однако теперь территориальные претензии патрициата «старых» кантонов, потерявших свои владения в период наполеоновских войн, стала активно поддерживать «новая старая» Франция в лице Людовика XVIII, который «не скрывал своего удивления тем, что союзники благоприятствуют сохранению в Швейцарии революционной системы»5. В свою очередь аристократические кантоны с восторгом восприняли изменение ситуации во Франции, реставрацию монархии Бурбонов, что давало им надежды на возврат собственных привилегий, о чем обещал им граф д'Артуа, еще не будучи Людовиком XVIII. Наряду с Францией противилась либерализации страны и Австрия, мешая обсуждению и принятию Федерального Пакта. Она активно проводила работу по насаждению здесь своего влияния, ради чего сталкивала кантоны, «вызывая революцию в Швейцарии». Обе эти державы стремились использовать ситуацию в стране в свою пользу. Подобные «поползновения» Австрии и Франции, их намерения «подчинить Швейцарию своему влиянию» и даже «посеять рознь» между Швейцарией и Россией, конечно же, шли вразрез с планами российской дипломатии, цель деятельности которой теперь заключалась в том, «чтобы парализовать усилия обеих граничащих со Швейцарией великих держав и поставить реорганизацию этого государства в зависимость от чисто национальных интересов»1.

К лету 1814 г. России удалось заставить австрийское руководство отказаться от попыток навязать Швейцарии свой диктат. Но вскоре возникли новые проблемы. Накануне своего отъезда из Цюриха в Вену, Каподистрия написал Александру следующее: «Положение в Швейцарии день ото дня осложняется. Этому большей частью способствует вмешательство Англии, скрытые замыслы Франции и безразличие Пруссии»2. Эти настроения проявятся на Венском конгрессе, где будет создан специальный Комитет по швейцарским делам и где опять-таки Россия будет отстаивать нейтралитет и самостоятельность Швейцарии в трудной борьбе с Австрией, Пруссией и Францией. Данный вопрос станет предметом отдельной статьи.

Параллельно с вопросом о независимости и целостности Швейцарии Россия ратовала за политическую реорганизацию этого государства. 3 января 1814 г. кантонам было предложено разработать Федеральный Пакт, принятие которого стало условием того, что «швейцарский представитель займёт место на конгрессе», а Швейцарии будут возвращены «границы и территории, отнятые у неё Францией»3. Благодаря усилиям, в том числе и российской дипломатии, сейму удалось принять новую федеральную конституцию до начала заседаний Венского конгресса. Данный Пакт был одобрен сеймом весной 1814 г., в связи с чем швейцарцы получили право представлять свою страну на конгрессе. 1

ВПР. Т.7. С. 653. 2

Там же. Т.8. С. 82. 3

Россия и Швейцария.. .С. 21.

В сентябре 1814 г., извещая российское руководство о посылке своих представителей на конгресс, кантональные правительства в письмах к К. В. Нессельроде и лично императору Александру I просили взять их посланников под свою опеку и выражали надежду на поддержку России в решении швейцарских проблем. «Швейцария рассчитывает на благосклонность августейших монархов в деле восстановления и гарантии своего нейтралитета, который всегда был... залогом её безопасности», и на выполнение обещания, данного августейшей особой (Александром I. - М. К), о «возвращении её древних границ», - говорилось в обращении к российскому императору депутатов Федерального сейма от 15 сентября 1814 г.1 Кантон Ааргау, чьё самостоятельное существование находилось тогда под угрозой в связи с претензиями Берна на его возвращение, открыто выражал глубокую благодарность российскому императору от лица жителей Арговии, которые своим независимым существованием, самостоятельностью обязаны «великим монархам» и «благородному сердцу одного принца», добродетели которого вызывают даже у республиканцев «желание жить под его скипетром». Кроме того, выражалась надежда на дальнейшее покровительство российского императора на конгрессе, что сохранит «счастливое существование кантона»2 как самостоятельного субъекта конфедерации. Кантональное правительство Женевы, в свою очередь, надеялось на сохранение «женевской республики» в новом статусе «швейцарского кантона», который как член конфедерации будет для неё очень полезен3. Заручиться поддержкой России в деле восстановления прежнего управления4 пожелал и Сен-Галлен. Подобные ноты были отосланы в российское диппредставительство и другими швейцарскими кантонами. В то же время письмо на имя императора было написано и швейцарским общественным деятелем Э. Фелленбер-гом, который обратился с просьбой поручить Каподистрии и некоторым швейцарским деятелям разработать план реконструкции Швейцарии5. Подобные обращения были вызваны верой в авторитет российского императора и в способность его представителей пролоббировать интересы швейцарского народа, прежде всего, его демократической части. 1

Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф.133. Оп. 468. Д. 11777. Л. 2. 2

Там же. Д. 11776. Л. 5. См. также: Зак Л. А. Монархи против народов. Дипломатическая борьба на развалинах наполеоновской империи. М., 1966. С.231. 3

Там же. Л. 10. 4

АВПРИ. Ф.133. Оп. 468. Д.11777. Л. 2. 5

Там же. Л.7.

В долгих и сложных дебатах, происходивших на заседаниях Комитета по швейцарским делам, созданного не без участия России, ей с трудом удалось отстоять либерально-конституционное решение судьбы Швейцарии. 20 мая 1815 г. Венский конгресс гарантировал альпийскому государству «целостность и неприкосновенность территории», а также признанный всеми державами «вечный нейтралитет». Территория была расширена до 21 кантона путем присоединения Валлиса, Невшателя и Женевы. После обсуждения, ратификации кантонами и утверждения союзными державами 7 августа 1815 г. был подписан окончательный текст Федерального Пакта. Страна получила новую конституцию.

В целом позиция России в 1813-1815 гг. оказала значительное влияние на судьбу швейцарского государства, способствовала сохранению его единства и целостности. Прежде всего российская политика в этот период была направлена: на сохранение самостоятельности новых кантонов и поддержание их интересов; против попыток реставрации старого порядка, предпринимавшихся аристократическими кантонами во главе с Берном; на принятие новой федеральной конституции, что сохранило единство конфедерации; против попыток сначала Австрии, а затем Франции Бурбонов навязать Швейцарии свою гегемонию и создать условия для их вмешательства в швейцарские дела. Таким образом, поддержка нейтралитета и независимости швейцарского государства, а также сохранение конституционного порядка в стране были основными задачами российских властей и дипломатического корпуса, осуществленными в 1813-1815 гг.

Муртузалиев С. И.

Дагестанский государственный университет