§ 1. Представления В.В. Путина о региональной структуре мира в 2000-2008 гг.

Представления В.В. Путина и Дж.У. Буша о региональной структуре мира менялись в течение всего периода их пребывания на постах президентов России и США. В знаковой системе, которой пользуется В.В.

В период своего пребывания на посту президента в 2000-2008 гг. В.В. Путин неоднократно заявлял, что «Россия — это европейская страна».^[393] В тот же период он неоднократно заявлял, например, встречаясь с президентом Казахстана Н.А. Назарбаевым, что Россия является частью постсоветского пространства. В.В. Путин подчеркивал, что «Россия и Казахстан являются локомотивами многих интеграционных процессов на постсоветском пространстве»^[394]. Таким образом, в знаковой системе, которой пользуется В.В. Путин, знак Европы означает множество стран, в которое включается и Россия. И знак постсоветского пространства обозначает множество стран, в которое включается Россия. Иначе говоря, в знаковой системе российского лидера эти два знака обозначают два взаимно пересекающихся, но не включающих одно другое, множества. Это не только отличает знаковую систему В.В. Путина от знаковой системы Дж.У.

По крайней мере, в европейских языках довольно сложно обнаружить понятия, обозначающие взаимно пересекающиеся множества предметов. В 1990-е гг. попытку создать такое понятие предприняло так называемое пивное лобби в Эстонии, попытавшееся разработать и провести через парламент законопроект, который, по сути, объявлял бы пиво одновременно и алкогольным, и прохладительным напитком. Однако эта инициатива была в свойственной ему саркастической манере предотвращена президентом страны Л. Мери, и законопроект был забыт еще до того, как был разработан. Модель А. Греймаса, несмотря на этот, казалось бы, недостаток, продолжает оставаться универсальной и используется исследователями, прибегающими к семиотическому подходу, для описания элементов знаковых систем, становящихся объектами их изучения. Будет она использована и в данной работе, поскольку в большинстве случаев она отвечает задачам настоящего исследования.

В политическом управлении ситуация, при которой та или иная проблема включена в сферу ответственности одновременно двух институтов с равными полномочиями, признается неэффективной, и возникновения таких ситуаций стараются избегать. Это не исключает возможности возникновения ситуаций, когда одна и та же проблема включена в сферу ответственности нескольких институтов с различными полномочиями. Например, в федерациях такие ситуации нередко становятся предметами спора между федеральными и региональными органами власти, они могут служить «яблоком раздора» во взаимоотношениях между органами государственной власти и местного самоуправления. Одни и те же проблемы волнуют государственные и негосударственные структуры. Наконец, во всех государствах существуют контролирующие органы власти, которые занимаются теми же проблемами, что и прочие органы власти, в части надзора за законностью исполнения последними их функций.

В международных отношениях практика, когда одни и те же задачи реализуются силами различных международных организаций, также не является редкой. Зачастую речь идет о международных организациях равного статуса, членами которых являются одни и те же государства, с незначительными исключениями. Так, в Рамочном документе по политике Северного изменения,^{[395] [396] проводимой совместно Россией, Евросоюзом, Норвегией и Исландией, особо подчеркивается, что при реализации этой политики следует избегать «дублирования» тех программ, которые уже реализуются в рамках четырех советов, действующих в регионе: Северного совета, Совета государств Балтийского моря, Баренцева Евро-Арктического совета и Арктического совета. Более того, Рамочный документ, по сути, признает, что дублирование функций в работе четырех советов, членами каждого из которых являются одни и те же государства Европейского союза — в первую очередь, речь идет о Дании, Финляндии и Швеции, — имеет место уже сейчас.}

Одновременно признается, что дублирование функций является неэффективным, и звучит призыв его избегать. Тем более что внутри одного государства существует стремление избегать дублирования функций несколькими институтами с равными полномочиями. Так, если отношения между Россией и Эстонией входят в сферу ответственности второго европейского департамента Министерства иностранных дел Российской Федерации, то невозможно представить себе ситуацию, при которой эти отношения одновременно входили бы в сферу ответственности третьего европейского департамента. Однако то, чего не существует в практике политического управления, существует в знаковых системах, которые используют политических лидеры. Возникает ситуация, описанная в работах В. Цымбурского применительно к тезису о месте России между Востоком и Западом. По его мнению, популярный тезис о том, что Россия расположена между Востоком и Западом, может даже внутри одной знаковой системы обозначать две разные вещи.

С одной стороны, это может означать, что Россия является и частью Востока, и частью Запада.

В период пребывания на посту российского президента в 2000-2008 гг. В.В. Путин неоднократно говорил о своем намерении «строить равноправные отношения со всеми нашими партнерами, со всей Европой, со всем миром».^{[398] [399] Эта цитата может служить примером противопоставления России и Европы во внешнеполитических представлениях В.В. Путина. Примеры противопоставления России и постсоветского пространства найти в выступлениях российского лидера по внешнеполитической проблематике довольно сложно. Среди его ответов на многочисленные вопросы журналистов, заданные ему на протяжении всего исследуемого периода, таких и вовсе не встречается.}

Один из немногих примеров подобного типа в текстах прочих выступлений В.В. Путина можно найти в его выступлении на пленарном заседании Межведомственного государственного совета Евразийского экономического сообщества в 2005 г. Там он говорит о том, что организация ЕврАзЭС «становится все более

393

интересной, привлекательной для наших партнеров на постсоветском пространстве» , однако это выступление не отвечает критерию достоверности, определенному выше.

Постсоветское пространство не является единственным знаком, используемым В.В. Путиным для обозначения этой группы стран. В качестве синонимического знака используется термин «пространство бывшего Советского Союза». Например, в 2001 г. в ходе совместной пресс-конференции с президентом Азербайджана Г. Алиевым В.В. Путин попытался уверить и азербайджанского лидера, и представителей средств массовой информации, что «политика России и в мире, и тем более на пространстве

бывшего Советского Союза, и на Кавказе будет сбалансирована».^{[400] [401] Теоретически, эти два знака — постсоветское пространство и пространство бывшего Советского Союза — должны обозначать множество из пятнадцати стран — бывших Советских Республик. Однако анализ представлений В.В. Путина о региональной структуре мира показывает, что в знаковой системе российского лидера эти знаки означают множество из двенадцати государств — бывшие советские республики, за исключением трех независимых государств Балтии.}

Для обозначения этих трех государств используются два знака: страны Балтии и Прибалтийские страны, которые являются полностью синонимическими. Так, в одном из своих выступлений перед представителями прессы В.В. Путин не видит «объективных предпосылок для расширения [НАТО.

После распада Советского Союза Эстонская Республика, как и две другие страны Балтии - Латвия и Литва - отказалась от присоединения к Содружеству Независимых Государств и взяла курс на присоединение к европейским и евроатлантическим институтам сотрудничества, в первую очередь, к Европейскому союзу и НАТО. Соответственно, в структуре российского Министерства иностранных дел политика

России в отношении Эстонии была отнесена к ведению не тех департаментов, чьей задачей является координация внешней политики России в отношении стран СНГ, но к ведению Второго европейского департамента. В ведении данного департамента находятся повседневные вопросы политики России в отношении стран Северной Европы, включая Скандинавские страны - Данию, Швецию и Норвегию, - Финляндию и Исландию, Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии, Ирландскую Республику, а после 1991 г. - также Латвию, Литву и Эстонию. Кроме того, к ведению данного департамента относятся также вопросы участия России в Совете государств Балтийского моря, Совете Баренцева - Евро-арктического региона, и в Арктическом совете.

Вместе с тем, в представлениях значительной части российской элиты в 1990-х гг. страны Балтии были бывшими советскими республиками, следовательно - частью постсоветского пространства. Благодаря этому, стремление стран Балтии присоединиться к НАТО воспринималось российской элитой гораздо более болезненно, чем, например, стремление присоединиться к НАТО Чехии или Польши, а тем более - Болгарии или Албании. В результате, в представлениях российской элиты страны Балтии приобрели значение, несоразмерное их размеру, численности их населения, их доле во внешнеторговом обороте России и их значению с точки зрения национальной безопасности Российской Федерации. В качестве одного из показателей такой гипертрофированной роли этих трех стран в представлениях российской элиты того времени можно назвать то внимание, которое уделял проблематике отношений между Россией и странами Балтии российский Совет по внешней и оборонной политике. В те годы это была одна из наиболее значимых неправительственных организаций, оказывающих влияние на внешнюю политику страны.

Одним из способов противодействия вступлению стран Балтии в НАТО в 1990-х гг. считался отказ российской стороны подписывать пограничные договоры с этими странами. США и другие крупные державы - влиятельные страны НАТО в те годы - с настороженностью относились к перспективе приема в Альянс государств, имеющих неурегулированные территориальные споры с соседями. Благодаря этому, российская сторона получила возможность указывать на отдельных представителей элит стран Балтии, которые требовали пересмотра линии прохождения границы с Россией, в качестве доказательства того, что эти страны имеют территориальные претензии к соседям, ^{[403] [404] следовательно - не могут быть приняты в НАТО. В Эстонии эту роль сыграли депутаты эстонского парламента Рийгикогу от партии Союз отечества, включая лидера этой партии, некогда премьер-министра страны М. Лаара, историка по образованию, одного из авторов печально известного учебника эстонской истории,[405] в котором предвзято оценивается характер российско-эстонских отношений с древнейших времен до конца ХХ в.}

Следует отметить, что не только российская элита рассматривала Эстонию и другие страны Балтии в 1990-х гг. в качестве стран, «застрявших» между Европой и постсоветским пространством. Некоторые эстонцы, в первую очередь, те их них, кто в советский период проживал в эмиграции, а после распада Советского Союза приехал в Эстонию, также указывали на это. Например, на это указывал американский эстонец Р. Таагепера, физик по образованию, один из кандидатов на выборах президента Эстонии 1992 г., принимавший и в последующие годы активное участие и в эстонской политике, и заявивший о себе также и в качестве ученого-политолога. В частности, он писал, что с точки зрения своей политической культуры эстонцы на рубеже XX - XXI вв. еще не были в полной мере европейцами, но в их культуре встречались как политические ценности, характерные для большинства стран Европы, так и ценности, в большей мере характерные для стран постсоветского пространства. Этим, в частности, Р. Таагепера объяснял беспрецедентный рост уровня коррупции, который произошел в Эстонии после распада Советского Союза.^[406]

Несмотря на критику с российской стороны, Эстония, Латвия и Литва присоединились к НАТО в 2004 г. В 2003 г. был подписан пограничный договор между Россией и Литвой, в 2007 г. - с Латвией. Здесь можно увидеть один из аспектов влияния регионального подхода на внешнюю политику России в отношении Эстонии: политика России в отношении Эстонии находится под влиянием отношений России с другими странами Балтии, в частности, с Латвией. И наоборот: российско-эстонские отношения влияют на политику России в отношении других стран Балтии, в том числе Латвии. Причем ухудшение отношений с одной из стран региона может привести как к ухудшению отношений со всеми странами данного региона, так и наоборот: ухудшение отношений с одной из стран региона может привести к улучшению отношений России с другими странами региона «назло» первой стране. Именно это произошло в российско­эстонских и в российско-латвийских отношениях в 2005 - 2007 гг.

Формально правительства Эстонии и Латвии еще в конце 1990-х гг. отказались от претензий на части территорий нынешних Ленинградской и Псковской областей Российской Федерации. Однако отдельные радикальные политики в обеих странах время от времени поднимали вопрос о возобновлении территориальных претензий в условиях, когда пограничные договоры между этими странами и Россией оставались неподписанными. Так, в январе 2005 г. Комиссия по международным делам Сейма - парламента Латвии - одобрила рекомендации Сейму относительно пограничного договора с Россией. В этих рекомендациях указывалось, что Сейму не следует ратифицировать вариант пограничного договора с Россией, в котором не будет упомянуто изменение границ по сравнению с теми, которые были закреплены в мирном договоре между Латвией и Россией от 11 августа 1920 г. В России эти рекомендации были восприняты в качестве официального решения о возобновлении территориальных претензий со стороны Латвии.^[407]

Переговоры по пограничному договору между Россией и Латвией были свернуты. Зато по инициативе российской стороны были форсированы переговоры по пограничному договору с Эстонией. Комментируя это решение, российский лидер В.В. Путин заявил: «у нас подписан договор по границе с Эстонией, и мы сознательно пошли на это, вне зависимости, повторяю, от демаршей со стороны некоторых политиков прибалтийских...». И далее: «[мы] никогда не будем вести никаких переговоров на платформе даже обсуждения каких бы то ни было к нам территориальных претензий. от мертвого осла уши им, а не Пыталовский район!».^[408] Впрочем, урегулировать проблему российско-эстонской границы в 2005 г. не удалось: при его ратификации в Рийгикогу - парламенте Эстонии - в текст ратификационного закона были внесены уточнения, аналогичные тем, на которых настаивал комитет по международным делам латвийского Сейма, о чем говорилось выше. В ответ российский министр иностранных дел С.В. Лавров отозвал свою подпись с пограничного договора с Эстонией.^[409]

В феврале 2007 г. латвийский Сейм принял официальное решение не следовать рекомендациям своей комиссии по международным делам, о которой говорилось выше. Сейм большинством голосов дал поручение кабинету министров подписать пограничный договор с Россией без упоминания о том, что данный договор изменяет линию прохождения границы, ранее определявшуюся договором 1920 г. За предложение

радикальных латвийских политиков из фракции «Отечеству и свободе» одновременно принять законопроект о признании имеющим силу договора 1920 г. проголосовало всего девять депутатов Сейма из восьмидесяти шести, принявших участие в голосовании. Переговоры по пограничному договору между Россией и Латвией были возобновлены, пограничный договор был подписан и ратифицирован. Комментируя ратификацию пограничного договора с Латвией, заместитель Министра иностранных дел России В.Г. Титов (в 2013 г. он был назначен первым заместителем Министра иностранных дел), в частности, выразил надежду, что «это соглашение окажет отрезвляющее воздействие на Эстонию».^[410]

К этому моменту страны Прибалтики воспринимались в качестве европейских уже большинством российской элиты. Что касается представлений В.В. Путина, то в его представлениях страны Прибалтики рассматривались в качестве европейских, как минимум, с 2000 г. Семиотический анализ текстов его публичных выступлений показывает, что между знаками Прибалтики и постсоветского пространства в знаковой системе, которой пользуется В.В. Путин, связи не наблюдается. Таким образом, в его внешнеполитических представлениях Прибалтика не является частью постсоветского пространства. При этом в представлениях российского лидера о региональной структуре мира наблюдается связь между знаками Прибалтики и Европы. Так, В.В. Путин в период своего пребывания на посту президента в 2000-2008 гг. не раз указывал Прибалтийским государствам на то, что, являясь европейскими странами, они обязаны придерживаться европейских стандартов в сфере обеспечения прав человека. Речь при этом идет о правах русскоязычного населения в этих странах. В одном из своих выступлений перед представителями средств массовой информации российский лидер не может согласиться с тем, «чтобы сегодня... русскоязычное население не пользовалось в полном объеме правами, которые предоставляются всем людям, проживающим на европейском континенте».^[411] Таким образом, во внешнеполитических представлениях В.В. Путина страны Прибалтики являются частью Европы, а не постсоветского пространства или пространства бывшего Советского Союза. Эти два знака в знаковой системе, которой пользуется российский лидер, можно считать полностью синонимичными знаку пространства СНГ.

В ходе одной из своих пресс-конференций В.В. Путин не нашел «никакой новизны на пространствах СНГ в этом вопросе»,^[412] имея в виду вопросы борьбы с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков. Иногда в качестве синонимического знаку пространства СНГ ставится знак пространства Содружества. Например, раскрывая перед журналистами повестку дня встречи саммита СНГ в Алма-Ате в марте 2002 г., российский лидер рассказал, что главы государств «говорили и о политическом взаимодействии на пространстве Содружества, о тех моментах, которые сегодня находятся в поле зрения общественности наших стран».^[413] Наконец, в качестве еще одного знака, синонимического четырем перечисленным, можно рассматривать знак Евразии, которым также пользуется В.В. Путин. В частности, комментируя перспективы экономического сотрудничества между Россией и Казахстаном, российский лидер заявил, что они станут «важным фактором стабильности, успешной экономической интеграции и устойчивого развития Евразии».^[414]

Впрочем, в отличие от знаков постсоветского пространства и пространства СНГ, которые можно считать полностью синонимическими, знак Евразии означает несколько иное множество стран. С одной стороны, В.В. Путин не использует этот знак в своих выступлениях, посвященных отношениям России со странами европейской части постсоветского пространства: Украиной, Беларусью и Молдовой. Не присутствует этот знак и в выступлениях российского лидера, посвященных взаимоотношениям с закавказскими странами: Грузией, Арменией и Азербайджаном. С другой стороны, он присутствует в выступлениях, затрагивающих отношения России с государствами азиатского региона, например, с Китаем. Так, оценивая перспективы работы Шанхайской организации сотрудничества, в которую входит и Китай, В.В. Путин говорит о ее роли «в обеспечении безопасности и углублении экономической интеграции в Евразии в интересах не только стран-участниц, но и всего этого большого региона».^[415]

Существенно, что данная цитата позаимствована из стенограммы пресс­конференции российского лидера, проходившей в Китае. Таким образом, В.В. Путин предполагает, что знак Евразии будет понятен не только представителям президентского пула российских журналистов, сопровождавших президента в ходе его визита в Китай, но и китайским журналистам, представителям органов власти КНР, а также китайской

общественности. Можно сделать вывод, что в представлениях В.В. Путина о региональной структуре мира регионы постсоветского пространства и Евразии не включают в себя одно и то же множество стран, но являются еще одним примером двух знаков, обозначающих взаимно пересекающиеся множества стран. Причем на карте мира, существующей во внешнеполитических представлениях российского лидера, Евразия расположена восточнее постсоветского пространства. Поэтому можно выделить часть постсоветского пространства, не являющуюся Евразией.

Впрочем, в знаковой системе В.В. Путина не существует специального знака для этой части постсоветского пространства. По аналогии с европейской частью России, о которой российский лидер часто говорит (например, применительно к соблюдению страной требований адаптированного договора об обычных вооружениях в Европе, благодаря которому «в Европейской части России вообще не осталось никаких тяжелых вооружений»^[416]), этот регион мог бы обозначаться знаком «европейская часть СНГ». Однако такого или схожего с ним знака в знаковой системе В.В. Путина нет. Зато в ней присутствуют знаки, обозначающие другие множества стран, включенные в постсоветское пространство. Тремя такими знаками являются знаки Кавказа, Закавказья и Южного Кавказа, представляющиеся синонимическими, т.е. обозначающими одно и то же множество стран: Азербайджан, Армению и Грузию.

Так, на встрече с президентом Армении Р. Кочаряном В.В. Путин выразил озабоченность тем, что «неурегулированность конфликтных ситуаций на Южном Кавказе... усложняет экономическое взаимодействие во всем регионе».^[417] В.В. Путин использует знак Южного Кавказа как антонимический знаку Северного Кавказа, обозначающему часть территории России. В другом своем выступлении, посвященном российско-азербайджанским отношениям, российский лидер призвал все заинтересованные стороны «стремиться к стабильной ситуации в Закавказье».^[418] Наконец, характеризуя президента Грузии М.Н. Саакашвили и негативную роль личных отношений с ним для российско-грузинских отношений, В.В. Путин указал на то, что «на Кавказе все политические деятели отличаются особой эмоциональностью».^[419]

Другой группой знаков, обозначающих множество стран, включенное в множество стран СНГ, являются знаки Среднеазиатского и Центральноазиатского регионов. В

отличие от знаков, обозначающих множество закавказских стран, эти два знака нельзя считать полностью синонимическими. Знак Средней Азии обозначает четыре бывшие среднеазиатские республики Советского Союза плюс Казахстан. Именно эти страны имеет в виду В.В. Путин, когда говорит, например, о своей поддержке стремлений «среднеазиатских государств... направленных на организацию усилий международного сообщества по борьбе с терроризмом».^{[420] [421] Знак Центральной Азии обозначает множество стран, в которое, помимо этих пяти стран, входит и Афганистан. Российский лидер с сожалением констатирует, что центр «дуги нестабильности», «которая. на наш взгляд, простирается от Филиппин до Косово. постепенно смещается в сторону Афганистана, и это чувствуют на себе не только Россия и страны Центральной Азии, но и другие}

414

государства мира».

Выше уже говорилось, что в знаковой системе В.В. Путина отсутствует знак, обозначавший страны европейской части СНГ. Однако для каждой из этих трех стран российский лидер в свое время указывал не только на их принадлежность к пространству СНГ, но и на их принадлежность к региону Европы. Так, он охарактеризовал Украину как «крупнейшее государство Европы — пятьдесят миллионов человек».^[422] В ходе другой пресс-конференции он подтвердил, что считает «очень важной составляющей наши отношения с Молдовой на европейском направлении российской политики».^{[423] [424] Наконец, в ходе еще одной пресс-конференции В.В. Путин выразил понимание тех трудностей, «с которыми сталкиваются основные потребители в Европе, в том числе в Белоруссии, в связи с высокими мировыми ценами на энергоносители». Характерно, что в отношении Грузии, Армении или Азербайджана, которые в некоторых знаковых системах также принадлежат к множеству, обозначаемому знаком Европы, подобных заявлений у российского лидера мы не находим.}

Как было показано выше, внутри множества стран, обозначаемых в знаковой системе В.В. Путина знаком Европы, можно выделить включенное множество стран, которые в представлениях российского лидера о региональной структуре мира также относятся к региону Запада. Это не единственный пример существования включенных

множеств в представлениях В.В. Путина о субрегиональной структуре Европы. Внутри региона Европы российский лидер выделяет регион Западной Европы, в отношении которого его озабоченность вызывает то обстоятельство, что «в плане развертывания национальной системы противоракетной обороны... должны быть задействованы отдельные элементы, размещаемые на территории Западной Европы».^[425] Аналогичную озабоченность вызывает у российского лидера и «размещение позиционного района противоракетной обороны. в Восточной Европе».^[426] В.В. Путин вообще не видит «никаких аргументов для размещения систем противоракетной обороны в Европе».^{[427] [428] [429]}

Помимо Западной и Восточной Европы, в знаковой системе, которой пользуется российский лидер, присутствуют также регионы Южной и Северной Европы. Первый, по мнению В.В. Путина, является крайне привлекательным с точки зрения продвижения совместных энергетических проектов с российским участием. Так, уже в 2001 г. российский лидер объявил, что созданы «условия для продвижения нашего совместного с Украиной энергетического продукта сначала в Молдавию, а затем и в другие страны Южной Европы». Впоследствии В.В. Путин увидел перспективу и в реализации совместных энергетических проектов в Северной Европе. По мнению российского лидера, строительство Североевропейского трубопровода, вызвавшего бурную дискуссию в странах этого региона, является крайне перспективным, поскольку после истощения запасов нефти и природного газа в Норвегии «единственным энергоресурсом для севера Европы, наиболее приемлемым по экономическим соображениям, будет российский

422

энергоноситель».

Наконец, помимо Северной и Южной, Восточной и Западной, в знаковой системе, которой пользуется В.В. Путин, присутствует также знак Центральной Европы. Говоря о военно-техническом сотрудничестве между Россией и странами Евросоюза после расширения последнего в 2004 г., российский лидер напомнил «о ремонте советской боевой техники, которая находится еще на вооружении некоторых стран Центральной

Европы». Кроме того, в множества, обозначаемые знаками Северной и Южной Европы в знаковой системе В.В. Путина, включены и другие множества стран, обозначаемые соответствующими знаками. Так, в Северной Европе существует Балтийский регион, который включает в себя не только страны Балтии, о которых говорилось выше, но и Скандинавию — этим знаком российский лидер обозначает и Финляндию, например, когда говорит, что открытие новой теплоэлектростанции в Санкт-Петербурге «расширяет наши экспортные возможности, как на Скандинавию, так и на другие регионы»^{[430] [431].}

Применительно к Балтийскому региону В.В. Путин, например, «приветствует сохранение Финляндией статуса “неприсоединившейся страны”, признает его принципиальное значение для укрепления стабильности и безопасности в Балтийском регионе и на севере Европы».^[432] Решая задачи, поставленные в настоящей работе, следует выделить знаки Балтийского региона и севера Европы в качестве еще одной пары знаков, обозначающих взаимно пересекающиеся множества стран. Кроме того, множество стран, обозначаемых в знаковой системе российского лидера знаком Скандинавии, оказываются также включенными во множество стран, для которых используются синонимические знаки Арктики или Севера. Этот регион, помимо стран Северной Европы, включает в себя также и Канаду, а возможно, и США. Однако именно по итогам российско-канадских переговоров В.В. Путин отметил, что «одна из перспективных областей — это сотрудничество в Арктике и на Севере».^{[433] [434]}

Аналогичная ситуация наблюдается и среди множеств стран, объединенных в знаковой системе российского лидера знаком Южной Европы. Здесь можно выделить регион Балкан, который, по мнению В.В. Путина, «остается сложным районом». По аналогии с постсоветским пространством, для обозначения множества государств, образовавшихся в результате распада социалистической Югославии, российский лидер использует знак постъюгославского пространства. Например, по его мнению, «правом нации на самоопределение должны воспользоваться как народы, проживающие на постъюгославском пространстве, так и малые народы, в том числе народы Кавказа,

проживающие на постсоветском пространстве».^[435] Восточнее Балкан на карте мира, существующей во внешнеполитических представлениях В.В. Путина, расположен Черноморский регион, причем к этому региону российский лидер относит не только страны, принадлежащие к множеству, обозначаемому знаком Европы, но и Турцию.

Именно по итогам российско-турецких переговоров В.В. Путин заявил, что «нам нужно далее развивать и экономическое сотрудничество в рамках черноморского региона».^{[436] [437] Наконец, часть стран из множества, обозначаемого знаком Южной Европы, и часть стран из множества, обозначаемого знаком Ближнего Востока, формируют новое множество, для которого в знаковой системе российского лидера существует знак Средиземноморского региона. В частности В.В. Путин отметил «значительное повышение роли и веса Испании в международных делах не только в Средиземноморье, но и в мировых и в европейских делах». В некоторых выступлениях российского лидера по внешнеполитической проблематике можно найти и упоминания о Юго-Восточной Европе,[438] однако эти выступления не отвечают выбранному критерию достоверности; таким образом, подтвердить факт существования знака Юго-Восточной Европы в знаковой системе, которой пользуется В.В. Путин, не представляется возможным.}

Средиземноморский регион во внешнеполитических представлениях В.В. Путина находится на границе Европы и Ближнего Востока, причем страны, входящие в регион Ближнего Востока, также образуют несколько множеств, для обозначения каждого из которых в его знаковой системе существует специальный знак. Среди выступлений российского лидера по внешнеполитической проблематике можно даже обнаружить такое, в котором все эти знаки используются в одном предложении. Оценивая значение сотрудничества России с арабскими странами, он заявляет, что оно «охватывает практически все ключевые аспекты проблематики Ближнего Востока и Северной Африки, зоны Персидского залива, арабо-исламского мира в целом».^[439] Таким образом, можно выделить регион Ближнего Востока, причем этот знак в знаковой системе В.В. Путина в различных ситуациях может означать два разных множества стран.

Иногда это множество включает в себя только страны, непосредственно расположенные в зоне арабо-израильского конфликта, включая Израиль, Ливан, Сирию и Иорданию. В других случаях говорится о «большом Ближнем Востоке», причем множество стран, обозначаемых этим знаком, затрудняется определить и сам российский лидер. Уже в ходе своего второго президентского срока он заявил, что «нужно понять, что такое... Большой Ближний Восток». Знак Северной Африки в выступлениях

В.В. Путина, адресованных представителям средств массовой информации, встречается всего один раз. В текстах его выступлений, не соответствующих критерию достоверности, можно прочитать, например, что отношения России с Алжиром — «ключевым партнером не только в Северной Африке, но и во всем Средиземноморье у нас находятся на высоком уровне».^{[440] [441] Аналогично обстоит дело и с ролью знака Персидского залива в знаковой системе В.В. Путина.}

В знаковой системе российского лидера знаки арабского мира и мусульманского мира используются для обозначения соответствующих множеств стран, причем второе множество включает в себя первое. По завершении своего визита в страны Ближнего Востока в 2007 г., В.В. Путин заявил журналистам, что теперь он знает «позицию некоторых наших друзей в арабском мире, которые считают, что неплохо было бы сначала узнать, какой будет результат этой конференции».^[442] Здесь имеется в виду выдвинутая в тот период инициатива России о проведении в Москве конференции по ближневосточной проблематике на самом высоком уровне. В ходе другой пресс­конференции, отвечая на вопрос о путях урегулирования ситуации вокруг Ирака, российский лидер заявил, что «это могут быть такие решения, которые удовлетворили бы иракский народ, мусульманский мир».^[443] Следует заметить, что множество, обозначаемое знаком мусульманского мира, взаимно пересекается с множеством, обозначаемым знаком Ближнего Востока.

По аналогии со Средиземноморским регионом, который во внешнеполитических представлениях В.В. Путина расположен на границе Европы и Ближнего Востока, на границе постсоветского пространства и Ближнего Востока расположен Каспийский регион. Изначально знак Каспийского региона сформировался для обозначения множества стран, заинтересованных в разделе месторождений углеводородов на дне Каспийского

моря. Так, в 2007 г. российский лидер отметил, что разрешение территориальных споров в Каспийском регионе и развитие транспортной инфраструктуры, связывающей этот регион с Южной Европой, «дает возможность подумать о расширении поставок из Каспийского региона». Однако по мере того, как лидеры стран Каспийского региона проводили все больше совместных встреч, в повестку дня международных отношений в Каспийском регионе были включены и другие вопросы, не связанные непосредственно с нефтью и природным газом.

Таким образом, в повестке дня международных отношений в Каспийском регионе оказались не только территориальные споры, совместные энергетические проекты, развитие транспортной инфраструктуры и вопросы экологии Каспийского моря. Например, по мнению российского лидера, новым вопросом стала проблема нераспространения ядерного оружия, приобретавшая все большую актуальность в связи с международной дискуссией по вопросу об иранской ядерной программе. Среди российской политической элиты возникла озабоченность тем, что Иран может стать новым объектом атаки со стороны коалиции западных стран, как это произошло с Ираком в 2003 г. В результате, по завершении второго Каспийского саммита в 2007 г. (первый прошел в 2002 г.) В.В. Путин выразил удовлетворение тем, что в ходе саммита была подписана декларация, согласно которой «все прикаспийские государства подтверждают

438

принадлежность к договору о нераспространении ядерного оружия».

Во внешнеполитических представлениях российского лидера Россия расположена не только в Европе и на постсоветском пространстве, но и в Азии. Характеризуя основные направления работы Шанхайской организации сотрудничества, В.В. Путин говорит, что «судя по географии наших стран, она занимается этими проблемами в Азии»,^{[444] [445] [446] причем под «этими проблемами», как представляется, следует понимать территориальные споры. Таким образом, в знаковой системе, которой пользуется российский лидер, знак Азии обозначает множество стран, которое включает в себя и Россию. Характерно, что одновременно ни один знак, который в его знаковой системе обозначает отдельные подмножества азиатских стран, т.е. субрегионы Азии, не обозначает множество стран, включающих Россию. Россия не относится ни к Северо-Восточной Азии, ни к Юго­Восточной Азии, ни к Южной Азии. Из знаков, обозначающих различные множества азиатских стран, Россия, в представлениях В.В. Путина, входит собственно в Азию, в Евразию и в Азиатско-Тихоокеанский регион.}

В начале его первого президентского срока наибольшую озабоченность российского лидера вызывали многочисленные конфликты в Азиатско-Тихоокеанском регионе, способные в перспективе привести к нестабильности в непосредственной близости от восточных границ России, и одну из задач своей внешней политики он видел в содействии «снижению конфликтного потенциала в регионе».^[447] Торгово-экономические отношения между Россией и странами этого региона в 2000-2008 г. быстро развивались, однако и в конце второго президентского срока российский лидер рассматривал предотвращение региональных конфликтов в качестве важнейшей задачи своей внешней политики, призывая лидеров стран этого региона к сотрудничеству в сфере безопасности. Так, встречаясь в 2007 г. с лидером КНР, В.В. Путин подчеркивал, что «объединение наших усилий послужит укреплению безопасности России и Китая, стабильности в Центральной Азии и во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе».^[448]

Таким образом, в знаковой системе, используемой В.В. Путиным, множество центральноазиатских стран является включенным во множество стран, обозначаемых знаком Азиатско-Тихоокеанского региона. При этом российский лидер признает важнейшую роль Китая в обеспечении безопасности и в Центрально-Азиатском регионе, и в Северо-Восточной Азии. Важную роль в обеспечении безопасности в Северо-Восточной Азии, по мнению В.В. Путина, играет и другая крупная региональная держава — Япония. По его словам, «стабильность в Северо-Восточной Азии» является одним из важнейших приоритетов российско-японских отношений.^[449] Также важную роль в обеспечении безопасности в регионе играет в представлениях российского лидера и Южная Корея, взаимодействие с которой «отвечает жизненным интересам наших народов и будет способствовать укреплению мира и безопасности в Северо-Восточной Азии в целом».^[450] Не находим мы аналогичных заявлений лишь по поводу Северной Кореи. Впрочем, представляется, что таких заявлений в стенограммах пресс-конференций В.В. Путина не встречается исключительно потому, что северокорейский лидер Ким Чен Ир никогда не давал совместных пресс-конференций с иностранными лидерами, включая и российского президента. Не делает этого и нынешний северокорейский лидер Ким Чен Ын.

Проблемы безопасности в Южной Азии вызывают озабоченность у российского лидера. Им он уделяет пристальное внимание на встречах с региональными лидерами, в первую очередь, с руководителями индийского государства.^[451] Не ослабевала эта озабоченность и по мере снижения внимания международного сообщества к индийско­пакистанскому конфликту в середине первого десятилетия XXI века. Как представляется, это происходило не потому, что В.В. Путин оценивал конфликтный потенциал отношений между двумя южноазиатскими странами выше, чем другие лидеры крупнейших мировых держав, а потому, что в его представлениях во множество стран, обозначаемых знаком Южной Азии, начинают включаться и страны, расположенные к северу от Индии и Пакистана. Речь здесь идет, в первую очередь, об Афганистане. Именно об Афганистане в контексте международных отношений в Южной Азии говорит российский лидер, когда заявляет, что «нас не может не беспокоить все, что происходит, прежде всего, в Южной Азии».^[452]

По сравнению с Северо-Восточной и Южной Азией, в отношениях со странами, обозначаемыми знаком Юго-Восточной Азии, В.В. Путина в первую очередь, беспокоят экономические проблемы. По его мнению, экономические проблемы, приведшие к финансовому кризису в России в 1998 .г, «начались не в России, а в Юго-Восточной Азии».^[453] В годы своего пребывания на посту президента в 2000-2008 гг. российский лидер способствовал восстановлению утраченных после распада Советского Союза позиций в контексте экономического сотрудничества со странами этого региона, в том числе, например, с Индонезией, — по мнению В.В. Путина, «одним из динамично развивающихся и влиятельных государств Юго-Восточной Азии».^[454]

О странах другой части Азиатско-Тихоокеанского региона — западного полушария — В.В. Путин в своих выступлениях перед представителями прессы никогда не говорит как о странах Азиатско-Тихоокеанского региона. Более того, знак, обозначающий все множество стран западного полушария, в его знаковой системе также отсутствует. Вместо этого В.В. Путин выделяет в западном полушарии несколько взаимно пересекающихся множеств стран. Знаком Северной Америки российский лидер обозначает США и Канаду, причем, как правило, этот знак используется вместе со знаком Европы. Говоря о перспективах прохождения нового российского налогового кодекса через Государственную Думу, В.В. Путин заявляет, что в этом «заинтересованы не столько наши партнеры, например в Северной Америке, в Европе... сколько сама российская экономика». А в ходе российско-исландских переговоров он предлагает этой стране сыграть «роль связующего звена между Россией, Европой и Северной Америкой».^{[455] [456]}

Лишь в ходе нескольких своих пресс-конференций российский лидер говорит о странах Северной Америки, не упоминая одновременно страны Европы. Например, в качестве одной из причин роста мировых цен на нефть В.В. Путин называет «различные катаклизмы в нефтедобывающих странах Центральной и Северной Америки».^[457] Однако и здесь знак Северной Америки ставится российским лидером вместе с другим знаком, обозначающим регион, — на этот раз со знаком Центральной Америки. Знак Центральной Америки в выступлениях В.В. Путина перед представителями средств массовой информации также всегда используется вместе со знаком Северной Америки. Можно сделать вывод, что во внешнеполитических представлениях российского лидера о региональной структуре западного полушария нет четкого представления о границе между Северной и Центральной Америкой, в результате для обозначения всего этого множества стран используется знак Северной и Центральной Америки.

Множество стран, обозначаемых знаком Северной и Центральной Америки, во внешнеполитических представлениях В.В. Путина пересекается с множеством стран, обозначаемых знаком Латинской Америки. О Латинской Америке российский лидер особенно много говорил в период своего первого президентского срока в 2000-2004 гг., когда аналогии между Россией и наиболее экономически развитыми странами Латинской Америки были в целом популярны в дискурсе о будущем российской экономики и российской политической системы. При этом сам В.В. Путин не поддерживал этих аналогий: в его выступлениях мы не находим указаний на то, что латиноамериканский пример может быть востребован в ходе реформ в России. Напротив, он говорил о «печальных примерах» «некоторых латиноамериканских стран, когда, жестко и грубо используя административные рычаги, их руководители пытались перекрыть все

возможные каналы вывоза капитала, а количество вывезенного капитала только увеличивалось».^{[458] [459]}

Наконец, еще одним множеством стран, для которых в знаковой системе В.В. Путина, существует специальный знак, являются страны Африки. Говоря об Африке, российский лидер чаще всего поднимает проблемы африканского континента, как социальные и экономические, так и политические, в первую очередь, в контексте демократического развития этих стран. Так, в ходе одной из своих пресс-конференций он указал на то, что «в некоторых африканских странах вплоть до недавнего времени была практика закусить своими политическими противниками». Что касается знаков, призванных обозначать отдельные группы Африканских стран, то упоминаний о них в текстах выступлений В.В. Путина перед представителями средств массовой информации мы не находим. В некоторых его выступлениях можно найти упоминания о Западной Африке^[460] или о районе Великих Африканских озер,^[461] однако эти выступления не отвечают определенному выше критерию достоверности.

Таким образом, в представлениях В.В. Путина Россия является частью многих регионов мира одновременно. Россия является частью Европы и одновременно частью постсоветского пространства, причем постсоветское пространство является важнейшим, в представлениях В.В. Путина, регионом мира, с точки зрения российских интересов. Россия является частью Евразии и одновременно частью Азиатско-Тихоокеанского региона, частью региона Арктики, европейских субрегионов: Черноморского региона и Балтийского региона, - а также Каспийского региона на границе Европы и Азии. Случай Балтийского региона, подробно рассмотренный здесь, интересен с трех точек зрения. Во- первых, Балтийский регион является новым для международной политики, сформировавшимся в последние три десятилетия, его пример доказывает тезис о возможности появления новых регионов. Во-вторых, изучение случая Балтийского региона позволяет предложить более общую модель формирования регионов, в основе которой лежит взаимосвязь трех процессов, характерных для современной международной политики: глобализации, регионализации и локализации. В-третьих, к Балтийскому региону принадлежат страны Прибалтики, которые за период существования Балтийского региона совершили «переход», в представлениях российской элиты, включая

и В.В. Путина, из постсоветского пространства, к которому они принадлежали, согласно доминировавшим в первой половине 1990-х гг. среди российской элиты представлениям, в Европу. Более жесткая критика положения русскоязычного населения в этих странах со стороны России, по сравнению, например, со странами постсоветского пространства, обуславливается именно восприятием этих стран в качестве европейских. Это является одним из проявлений «регионального подхода» в российской внешнеполитической практике.

Одной из особенностей представлений Дж.У. Буша о региональной структуре мира, как уже было отмечено, является представление о существовании региона Запада. Этот регион объединяет множество государств, принадлежащих к европейскому и двум американским континентам. При определенных условиях американский лидер готов считать и Россию частью Запада, что противоречит внешнеполитическим представлениям В.В. Путина, строящимся на противопоставлении России и Запада. Европейские средства массовой информации иногда обвиняли Дж.У. Буша в том, что он относит к множеству стран Запада только те страны, чьи позиции по важнейшим вопросам мировой политики совпадают с его позицией, а те страны, чья внешняя политика не солидарна с внешней политикой США, из множества стран Запада исключаются.^[462] Это не совсем верно. Несмотря на отказ Франции и Германии поддержать войну в Ираке, Дж.У. Буш продолжал считать их странами Запада.

При этом, как неоднократно подчеркивал американский лидер, и без Франции и Германии, «число наших западных союзников велико».^[463] Это наблюдение относится не только к странам Европы, но и к странам западного полушария, которые американский лидер также считает частью Запада. И они продолжают оставаться в его внешнеполитических представлениях странами Запада, хотя их подходы к важнейшим вопросам мировой политики не совпадают с подходами США. Так, несмотря на серьезное давление со стороны американской администрации, не все страны Латинской Америки пошли на дипломатическое признание Тайваня, поскольку такое признание может существенно подорвать их экономические отношения с Китайской Народной Республикой, которая для многих из них является важнейшим торговым партнером после США. Таким образом, страны Латинской Америки представляют собой серьезный вызов для внешней политики США в целом, в том числе и для внешней политики Дж.У. Буша.

Это, а также фактор географической близости, обуславливают наличие в знаковой системе американского лидера значительного числа знаков, обозначающих различные множества стран, расположенных на двух американских континентах. Для обозначения всего этого множества стран существует два знака: знак западного полушария и знак Америк. Причем гораздо чаще, чем о западном полушарии, Дж.У. Буш говорит о «нашем полушарии». В ходе одного из своих выступлений перед представителями средств

массовой информации американский лидер прямо указывает на то, что в его представления в западное полушарие входят и сами США, и «наши соседи на юге», и «Канада на севере». Важнейшей задачей внешней политики США в западном полушарии или в Америках, по мнению Дж.У. Буша, является создание зоны свободной торговли, охватывавшей все страны полушария. При этом он надеется, что те, «кто

458

выступает против зоны свободной торговли в Америках, взглянут в лицо фактам».

Западное полушарие, по мнению американского лидера, не является единым регионом. Внутри региона он выделяет, как минимум, регионы Северная Америка, Центральная Америка и Южная Америка. Знак Северной Америки используется Дж.У. Бушем в двух контекстах. Во-первых, как это часто встречается и в выступлениях В.В. Путина, о Северной Америке и Европе говорится в едином контексте. Например, в одном из своих выступлений перед представителями средств массовой информации американский лидер призывает «североамериканские и европейские компании к сотрудничеству с целью производить более совершенные системы с минимальной себестоимостью».^{[464] [465] [466] [467] Во-вторых, этот знак используется для того, чтобы подчеркнуть значимость сотрудничества между крупнейшими государствами североамериканского континента: США и Канадой. В ходе другой своей пресс-конференции Дж.У. Буш оценивает отношения между США и Канадой как «залог мира и процветания на}

460

североамериканском континенте».

Таким образом, Мексика в представлениях американского лидера не рассматривается в качестве страны, относящейся к североамериканскому региону, несмотря на то, что она является членом НАФТА — Североамериканской зоны свободной торговли. Однако Мексика в его представлениях не входит и во множество стран, обозначаемых знаком Центральной Америки. Так, однажды Дж.У. Буш выразил уверенность в том, что его «долгосрочный интерес в этом... в Мексике и в Центральной Америке хорошо известен».^[468] Здесь важно подчеркнуть, что это заявление американский лидер сделал в ходе пресс-конференции, которая проходила не в Мексике — в этом случае риторическое выделение Мексики было бы мотивировано дипломатически, — а в Сальвадоре. Не относится Мексика и к множеству стран, обозначаемых в знаковой

системе Дж.У. Буша знаком Южной Америки. В самом деле, американский лидер заявляет, что он «посмотрит, сможем ли мы убедить наших друзей в Южной Америке в правильности этого шага в кратчайшие сроки» . При этом речь идет о подписании соглашения о зоне свободной торговли. Таким образом, речь явно не идет о Мексике, с которой такое соглашение действует с начала 1994 г. Можно предположить, что во внешнеполитических представлениях Дж.У. Буша Мексика относится к региону Латинской Америки, хотя американский лидер никогда не говорит о Мексике в данном контексте. Он вообще не часто использует знак Латинской Америки в своих выступлениях по внешнеполитической тематике: за восемь лет его пребывания на посту президента в стенограммах его пресс-конференций этот знак встречается всего дважды: один раз в контексте отношений США с Сальвадором,^{[469] [470], и еще один раз — в контексте отношений с Чили.[471] Наконец, внутри региона Южной Америки Дж.У. Буш выделяет отдельный регион, в который входят беднейшие страны южноамериканского континента, и который обозначается в его знаковой системе знаком Анд. В частности он характеризует Колумбию как «Андскую нацию Южной Америки».[472]}

Полагая Латинскую Америку важнейшей сферой интересов США, американский лидер признает и важность для латиноамериканских государств отношений с некоторыми европейскими странами, в первую очередь, с Испанией и Португалией. Дж.У. Буш не только характеризует события, произошедшие в Испании за последние 40 лет, как «один из наиболее известных случаев перехода к демократии и процветанию в Европе». Он также высоко оценивает вклад сотрудничества США и Испании «в продвижении свободы, процветания и стабильности в Америках и Юго-Восточной Европе».^[473] При этом он не считает, что влияние Испании в Латинской Америке может вызвать противоречия между ней и США, поскольку и Испания, и США принадлежат к одному региону. Выше об этом регионе говорилось в контексте использования в выступлениях американского лидера знака Запада, однако для его обозначения в его знаковой системе существует и другой знак — Атлантическое сообщество.

По сути, речь здесь идет не об одном, а о трех синонимичных знаках: Атлантическое сообщество, Евроатлантическое сообщество и Трансатлантическое сообщество — все эти знаки используются Дж.У. Бушем для обозначения одного и того же, достаточно большого множества стран. Так, американский лидер призывает своих европейских коллег «не ставить вопрос, нужно ли покупать европейские или американские товары», по его мнению, «речь должна идти о покупке трансатлантических товаров».^[474] Также он утверждает, что «присоединение польской экономики к экономике ЕС в наших общих интересах и только усилит связи Америки с ее Атлантическими партнерами».^[475] Он поддерживает «интеграцию Словении в Европу и Евроатлантическое сообщество».^[476] Можно сделать вывод, что, используя в своих выступлениях знаки Атлантического региона, американский лидер имеет в виду множество стран, объединенных участием в НАТО или готовностью присоединиться к этой организации: США, Канаду и европейские страны НАТО.

Во внешнеполитических представлениях Дж.У. Буша Европа также не является гомогенной. Например, внутри Европы он выделяет множество стран, для обозначения которого он пользуется знаком Центральной и Восточной Европы. Подобно тому, как В.В. Путин использует словосочетание «Центральная и Северная Америка» в качестве единого знака, обозначающего множество государств западного полушария, расположенных к югу от США, американский лидер никогда в своих выступлениях перед представителями средств массовой информации не говорит отдельно о Центральной Европе или отдельно о Восточной Европе. Отвечая на вопросы представителей польской прессы, Дж.У. Буш подтверждает готовность Америки «продолжать совместную работу по продвижению демократии, свободной рыночной экономики и торжества законности во всей Центральной и Восточной Европе».^[477] При этом имеются в виду соседи Польши на постсоветском пространстве — Украина и Беларусь, которые, по мнению Дж.У. Буша, как и по мнению В.В. Путина, являются частью Европы.

Намного большую озабоченность, чем страны Центральной и Восточной Европы, у Дж.У. Буша вызывают страны Юго-Восточной Европы. Хотя выше цитировалось его высказывание, позитивно оценивающее вклад Испании в демократизацию стран этого региона, в нем остается еще много проблем. Особенно проблемным представляется Балканский регион — этим знаком американский лидер обозначает множество стран, образовавшихся на территории бывшей Югославии, а также Албанию. Признавая растущую роль Европы в процессе мирного урегулирования на Балканах, Дж.У. Буш вместе с тем не видит причин для снижения американского присутствия, в том числе военного, в этом регионе. По его собственному заявлению, «мы пришли на Балканы вместе [с европейцами. — Д.Л.], и мы уйдем вместе». Наконец, как и В.В. Путин, Дж.У. Буш выделяет на границе Европы и Азии Каспийский регион. Более того, в одном из своих выступлений перед представителями средств массовой информации он говорит о «Каспийском мире». Думается, не совсем корректно говорить о том, что Каспийский регион во внешнеполитических представлениях американского лидера находится на границе Европы и Азии. Ведь знаком Каспийского региона в знаковой системе, которой пользуется Дж.У. Буш, обозначается множество стран, некоторые из них входят также в множество стран, обозначаемых знаком Европы (например, Россия), некоторые — в множество стран, обозначаемых знаком Азии (например, страны Центральной Азии), а некоторые являются частью региона Ближнего Востока (например, Иран).

Ближний Восток, а этим знаком американский лидер пользуется в своих выступлениях чаще, чем любым другим знаком, обозначающим тот или иной регион мира, также не является единым регионом в его внешнеполитических представлениях. Например, внутри него можно выделить регион Персидского залива. При этом знак Персидского залива используется Дж.У. Бушем как вместе со знаком Ближнего Востока, так и самостоятельно. Когда американский лидер заявляет, что «США активно участвуют в политике на Ближнем Востоке и в Персидском заливе», можно предположить, что знаки Ближнего Востока и Персидского залива — это два разных знака, призванных обозначать два не пересекающихся множества стран. В другом своем выступлении он сообщает представителям средств массовой информации, что они с британским премьер- министром Э. Блэром «долго обсуждали общие интересы в Ираке и вообще в регионе Персидского залива».^{[478] [479] [480] [481] [482] Таким образом, Ирак можно считать элементом множества стран, для обозначения которых Дж.У. Буш использует знак региона Персидского залива. Однако в большинстве своих выступлений по иракскому вопросу американский лидер говорит об Ираке как об одном из важнейших элементов региона Ближнего Востока. В частности, он благодарит германского канцлера А. Меркель «за понимание того,}

насколько успех операции в Ираке важен для мирного урегулирования на Ближнем

475

Востоке».

Можно сделать вывод, что Ирак во внешнеполитических представлениях Дж.У. Буша находится и в регионе Персидского залива, и на Ближнем Востоке. Следовательно, знак региона Персидского залива обозначает в знаковой системе, которой пользуется американский лидер, множество стран, включенное в большее множество стран, обозначаемое знаком Ближнего Востока. Аналогично Ближний Восток включает в себя и еще одно множество стран — Северную Африку. В 2004 году, по словам Дж.У. Буша, страны «большой восьмерки и Турция согласовали общий план действий, предписывающий всем этим странам объединить свои энергию и ресурсы в интересах поддержки борьбы за свободу народов Ближнего Востока и Северной Африки».^{[483] [484] Здесь опять можно предположить, что для Дж.У. Буша Ближний Восток и Северная Африка — это два разных региона, однако из последующего текста выступления американского лидера становится ясно, что регион Северной Африки для него — это часть региона Ближнего Востока.}

Влияние представлений Дж.У. Буша о региональной структуре мира на американскую внешнеполитическую практику заключается, в том числе, в том, что он ввел в контекст внешней политики США на Ближнем Востоке понятие «большого Ближнего Востока». Понятие «Большой Ближний Восток» является не совсем корректным переводом понятия «greater Middle East», которое широко использовалось в публичных выступлениях Дж.У. Буша, на русский язык. Скорее, следовало говорить не о «большом», а о «большем» Ближнем Востоке. Однако данное понятие устоялось в российской внешнеполитической практике именно в форме «большой Ближний Восток»; в частности, именно в такой форме о «большой Ближнем Востоке» говорил В.В. Путин. В данной диссертации это понятие также будет употребляться в этой форме. Появление региона «большого Ближнего Востока» во внешней политике США можно считать серьезным изменением американской внешней политики в регионе, направленным, по мнению Дж.У. Буша, на повышение эффективности этой политики. До прихода к власти в США Дж.У. Буша словосочетание «ближневосточный конфликт», как правило, использовалось для обозначения конфликта между Израилем и соседними странами, а также внутреннего израильского конфликта с участием собственно Израиля, а также западного берега реки

Иордан и сектора Газа. Именно в таком значении о Ближнем Востоке говорил предшественник Дж.У. Буша на посту президента США Б. Клинтон.

Придя к власти, Дж.У. Буш изменил подход к ближневосточной проблематике. С приходом к власти в США администрации Дж.У. Буша среди американской политической элиты распространились слухи, согласно которым Дж.У. Буш ставит нестабильность на Ближнем Востоке в вину своему предшественнику Б. Клинтону. Эти слухи распространились настолько широко, что американскому лидеру даже пришлось опровергать их в ходе одной из своих пресс-конференций.⁴⁷⁸ Так или иначе, радикальная смена курса действительно произошла. В отличие от Б. Клинтона, Дж.У. Буш предположил, что для успеха мирного процесса на Ближнем Востоке посредничества в достижении взаимоприемлемого соглашения между Израилем и Палестиной, а также между Израилем и его непосредственными соседями, недостаточно. Для этого необходимо также уничтожить политические режимы в ближневосточных государствах, поддерживающих терроризм в Палестине, и начать следует именно с Ирака.

Война в Ираке, в представлениях Дж.У. Буша, преследовала не только цели уничтожения политического режима, представлявшего потенциальную угрозу для США с точки зрения распространения оружия массового поражения и государственной поддержки терроризма. Американский лидер полагал, что мир между Израилем и Палестиной недостижим до тех пор, пока в Ираке существует режим С. Хусейна, который, по мнению Дж.У. Буша, оказывал поддержку радикальным палестинским организациям. Уничтожение режима С. Хусейна, соответственно, рассматривалось в качестве одного из шагов на пути к ближневосточному урегулированию. Более того, демократизация Ирака после уничтожения режима С. Хусейна, по мнению американского лидера, способствовала бы демократизации и на всем «большом Ближнем Востоке», не только в соседних с Израилем странах, но и, например, в странах Северной Африки.

В этом мы видим основное отличие позиций В.В. Путина и Дж.У. Буша по иракской проблеме. В.В. Путин предполагал, что война в Ираке не приведет к демократизации в этой стране, но напротив, спровоцирует рост экстремизма во всем регионе «большого Ближнего Востока» и за его пределами, в том числе в непосредственной близи от российских границ. На следующий день после начала войны в Ираке В.В. Путин заявил, что иракская война «является потенциальным источником нестабильности для других регионов мира, включая пространство СНГ».^{[485] [486] [487] [488] И когда последствия войны в Ираке - а события так называемой «арабской весны» в странах Северной Африки можно считать следствием насильственной смены политического режима в Ираке войсками коалиции стран во главе с США - то американцы увидели в этих событиях попытку демократизации Туниса, Египта и Ливии, пусть и не совсем удачную, а В.В. Путин - рост нестабильности в регионе. В самих США «арабскую весну» также не принято рассматривать в качестве одного из результатов политики Дж.У. Буша на «большом Ближнем Востоке»: все заслуги, связанные с «арабской весной», приписал себе новый президент США Б. Обама, а все политические издержки, связанные с этими событиями, достались Государственному секретарю США в годы первого президентского срока Б. Обамы Х. Клинтон. Однако представляется, что считать «арабскую весну» частью внешнеполитического наследия администрации Дж.У. Буша, оправданно.}

На границе Европы и Ближнего Востока, точно так же, как В.В. Путин, Дж.У. Буш в своих внешнеполитических представлениях выделяет Средиземноморский регион. Осознавая сложности в отношениях между Европой и Северной Африкой, американский лидер подчеркивает, что «Европа должна получить в Средиземноморском регионе свою роль, усилить свое влияние». Кроме того, аналогично внешнеполитическим взглядам В.В. Путина, в знаковой системе, которой пользуется Дж.У. Буш, выделяются множества стран, принадлежащих к арабскому миру и к мусульманскому миру. Так, в одном из своих выступлений перед представителями прессы он призывает «лидеров арабских стран... признать важный вклад Израиля в мир и стабильность на Ближнем Востоке». В другом выступлении американский президент призывает лидеров мусульманских стран, принявших участие в конференции по Ближнему Востоку в Си Айленде (США) в 2004 г.,

«поделиться опытом строительства демократических институтов в мусульманском

482

мире».

Америку и Азию во внешнеполитических представлениях Дж.У. Буша объединяет принадлежность к Азиатско-Тихоокеанскому региону. Иногда американский лидер говорит об Азиатско-Тихоокеанском регионе, например, когда напоминает японскому лидеру о том, что «Америка на протяжении 50 лет обеспечивала безопасность Японии, а

также стабильность и процветание во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе». Иногда же он говорит просто о Тихоокеанском регионе, когда соглашается с тем, что «американо­японское сотрудничество является краеугольным камнем мира и процветания в Тихоокеанском регионе».^{[489] [490] [491] Представляется, что два эти знака являются синонимичными. Этими знаками американский лидер пользуется, когда намеревается продемонстрировать единство стран Тихоокеанского региона. В остальных случаях для обозначения множества азиатских стран он использует знак Азии, как, например, в ходе той же поездки в Японию, когда он сделал одно из процитированных выше заявлений. В этом выступлении он особо}

485

подчеркивает, что «начинает свой визит в Азию с Японии».

Другой парой синонимичных знаков, которыми пользуется Дж.У. Буш для обозначения множеств азиатских стран, являются знаки Восточной Азии и Дальнего Востока. После встречи с Председателем Китайской Народной Республики Цзян Цзэминем американский лидер сообщил журналистам, что он «разъяснил свои взгляды по проблеме Тайваня и поддержанию стабильности в Восточной Азии».^{[492] [493] [494] В другой раз в связи с началом войны в Ираке США пришлось перебросить войска на Ближний Восток, в том числе из Южной Кореи. Дж.У. Буш попытался компенсировать это тем, что «теперь в Корее будет меньше американских солдат, но больше американской военной техники для}

487

поддержания безопасности на Корейском полуострове и на всем Дальнем Востоке». Впрочем, остается непонятным, является ли знак Дальнего Востока в знаковой системе американского лидера синонимичным знаку Восточной Азии или знаку Северо-Восточной Азии.

В ходе визита китайского лидера в США в 2002 г. Дж.У. Буш, по его словам, договорился с руководителем КНР «поддерживать мир и стабильность в Северо­Восточной Азии». Представляется, что знак Северо-Восточной Азии здесь означает множество стран, включающее и страны Корейского полуострова, где США и КНР являются важнейшими спонсорами процесса мирного урегулирования. По аналогии со знаком Северо-Восточной Азии в знаковой системе американского лидера существует и знак Юго-Восточной Азии. И хотя страны, обозначаемые этим знаком, упоминаются в выступлениях Дж.У. Буша в контексте безопасности реже, чем Корейский полуостров или Ближний Восток, в ходе одной из своих пресс-конференций он признается, что «Юго­Восточная Азия — это тоже опасное место».^[495] Наконец, знак Южной Азии используется американским лидером для обозначения множества стран, непосредственно затронутых индийско-пакистанским конфликтом.^[496]

Гораздо большее внимание, чем В.В. Путин, Дж.У. Буш в своих выступлениях уделяет проблемам африканского континента. Как заявил американский лидер на пресс­конференции после очередного саммита с лидерами Европейского Союза, «мы много говорили о проблемах Африки, как то и следует».^[497] Поскольку Африке уделяется столь значимое место в вступлениях Дж.У. Буша, неудивительно, что в его знаковой системе существуют и широко используются знаки, призванные обозначать отдельные подмножества африканских стран. Например, если В.В. Путин говорит о Южной Африке исключительно в контексте Южно-Африканской Республики, которую он посетил с визитом в 2006 году,^{[498] [499] то во внешнеполитических представлениях Дж.У. Буша знаком Южной Африки обозначается целая группа стран южной части африканского континента. Согласно заявлению американского лидера, в 2002 - первой половине 2003 г. США}

493

предоставили этим странам «свыше полумиллиона тонн продовольственной помощи».

Если во внешнеполитических представлениях Дж.У. Буша основной проблемой Южной Африки является голод, то важнейшей проблемой Восточной Африки, по его мнению, является терроризм. Террористические акты в столицах Кении и Танзании, произошедшие в конце 1990-х гг., направленные против посольств США в этих странах и унесшие жизни американских дипломатов, заставили еще администрацию президента Б. Клинтона обратить внимание на эту проблему. Администрация президента Дж.У. Буша во многом унаследовала этот подход. В результате, американский лидер «объявил об антитеррористической инициативе стоимостью 100 миллионов долларов, призванной предоставить странам Восточной Африки обучение персонала, оборудование и непосредственную помощь в обеспечении безопасности в регионе».^[500] Наконец, еще одним множеством африканских государств, для обозначения которого в знаковой

системе Дж.У. Буша существует специальный знак, являются страны «Африканского

495

рога».

В знаковой системе, которой пользуется американский лидер, практически отсутствуют знаки для обозначения множеств стран на постсоветском пространстве. Он не использует знаков Евразии и Центральной Азии, хотя эти знаки широко используются в официальных документах Государственного департамента США. Он не использует знаков постсоветского пространства и Кавказа, хотя эти знаки широко используются в американской научной литературе по проблематике международных отношений. Кстати, как и В.В. Путин, Дж.У. Буш не рассматривает Грузию в качестве одного из элементов множества европейских стран. Единственный раз, когда в его выступлении перед представителями средств массовой информации встречается упоминание о Грузии в контексте какого-либо региона мира, он говорит о том, что «движение в направлении демократии, которое началось здесь, в Грузии, поможет и изменить большой Ближний Восток»^{[501] [502].}

Семиотический анализ выступлений В.В. Путина и Дж.У. Буша, приведенный выше, позволяет выделить более полусотни знаков, которые используют два лидера для обозначения тех или иных множеств стран. Некоторые из этих знаков совпадают у двух лидеров и по названию, и по множеству стран, которые они объединяют в двух знаковых системах. Например, знак Европы и в знаковой системе российского лидера, и в знаковой системе его американского коллеги обозначает практически одно и то же множество стран. Некоторые из этих знаков совпадают у двух лидеров лишь по названию, но различаются по содержанию. Например, знак Запада в знаковой системе В.В. Путина включает меньшее по численности множество стран, чем этот же знак в знаковой системе Дж.У. Буша. Наконец, в знаковых системах двух лидеров существуют знаки, отличающиеся и по названию, и по множеству стран, которые они обозначают.

В первую очередь, это касается знаков, обозначающих множество стран, составляющих в представлениях двух лидеров «ближнее зарубежье» соответствующих государств. Так, знаку постсоветского пространства, который широко используется в выступлениях В.В. Путина по внешнеполитической проблематике, не существует эквивалента в знаковой системе, которой пользуется Дж.У. Буш. И наоборот, знаку западного полушария, которым активно пользуется американский лидер, в знаковой системе его российского коллеги эквивалента нет. Помимо различий между знаковыми

системами двух лидеров, существуют отличия и между знаками внутри одной знаковой системы. Например, знаки, призванные обозначать регионы, различаются по своему соотношению с другими знаками. Два знака могут обозначать два множества стран, из которых одно полностью включает в себя другое; в этом случае представляется возможным говорить о знаках более высокого и более низкого порядка.

Например, в знаковой системе, которой пользуется В.В. Путин, знак постсоветского пространства является знаком более высокого порядка, чем знак Кавказа, поскольку последний обозначает множество из трех стран, причем все три, согласно внешнеполитическим представлениям российского лидера, являются элементами постсоветского пространства. Также два знака могут обозначать два множества стран, у которых есть общие элементы; в этом случае представляется возможным говорить о знаках, обозначающих взаимно пересекающиеся регионы. Например, такими знаками в знаковой системе Дж.У. Буша являются знаки Ближнего Востока и мусульманского мира. В самом деле, элементом множества стран, обозначаемого знаком Ближнего Востока, является государство Израиль, которое не относится к мусульманскому миру. В свою очередь, частью мусульманского мира является, например, Бангладеш, однако это государство Дж.У. Буш не рассматривает в качестве части Ближнего Востока.

Два знака могут обозначать два множества государств, не имеющих ни одного совпадающего элемента. В этом случае представляется возможным говорить о взаимно непересекающихся знаках. Такими знаками в знаковой системе, используемой В.В. Путиным, являются, например, знаки Южной Европы и Латинской Америки. Для Дж.У. Буша примером пары взаимно непересекающихся знаков являются знаки Африки и Азиатско-Тихоокеанского региона. Наконец, внутри знаковых систем, которыми пользуются два лидера, знаки различаются и по частоте использования. Некоторые из них за восемь лет пребывания каждого из лидеров на высшем посту государства были упомянуты в выступлениях перед представителями прессы всего несколько раз. Другие знаки встречаются в текстах выступлений лидеров по внешнеполитической тематике 100 и более раз. Именно этим знакам будет уделено наибольшее внимание ниже, при исследовании вопроса, влияют ли представления лидеров о региональной структуре мира на их внешнюю политику.

Настоящая работа отталкивается от предположения, что представления политического лидера о вопросах внешней политики оказывают существенное влияние на процесс принятия внешнеполитических решений. Соответственно, для того, чтобы доказать, что представления политического лидера о региональной структуре мира влияют на внешнюю политику государства, достаточно доказать, что эти представления

178

оказывают влияние на его ценности, определяющие его роль во внешней политике своего государства. Например, доказать, что представления данного политического лидера о допустимости риска во внешней политике не одинаковы применительно к различным регионам мира. Иными словами, требуется доказать, например, что политический лидер не воспринимает систему международных отношений как единой целое, но у него существуют разные представления о том, насколько принятие рискованных решений будет способствовать реализации его внешнеполитических целей. Другой пример дает ценность сотрудничества для данного политического лидера. Если выяснится, что у одного и того же политического лидера значение этого показателя различается, допустим, в Европе и в Азии, этого окажется достаточным для доказательства наличия влияния представлений этого лидера о региональной структуре мира на его внешнюю политику.

Что касается выбора случаев, которые будут использованы для того чтобы доказать или опровергнуть основную гипотезу исследования, то основным критерием является частота использования того или иного знака в выступлениях В.В. Путина и Дж.У. Буша по вопросам внешней политики. Вторым критерием должна стать сопоставимость случаев, отобранных для анализа знаков, которыми пользуются два лидера. Сравнение результатов, полученных по итогам анализа текстов выступлений двух политических лидеров, позволит сделать более обоснованные выводы относительно влияния представлений политических лидеров о региональной структуре мира на их внешнюю политику. Именно значение сравнительного подхода для проверки результатов исследования и обусловила выбор в качестве эмпирической базы исследования текстов выступлений двух лидеров, занимавших высшие посты в своих государствах в одно и то же время.

В выступлениях В.В. Путина по внешнеполитической проблематике перед представителями средств массовой информации чаще всего используется знак Европы. Даже если исключить упоминания Западной и Восточной, Северной и Южной, а также Центральной Европы, и исключить упоминания институтов Европейского Союза включая и сам Европейский Союз, то все равно случаев использования знака Европы в выступлениях российского лидера окажется более 800. В выступлениях Дж.У. Буша частота упоминаний Европы уступает частоте упоминаний другого региона, о котором уже говорилось здесь, — Ближнего Востока. За восемь лет пребывания на высшем посту США американский лидер упомянул этот регион почти 400 раз. Знак Европы по частоте упоминаний в выступлениях Дж.У. Буша находится на втором месте. В выступлениях же В.В. Путина знак Ближнего Востока по частоте упоминаний находится на третьем месте, после знаков Европы и СНГ.

При этом использовать знак СНГ для определения влияния представлений российского лидера о региональной структуре мира на его внешнюю политику не представляется возможным. Дело в том, что этим знаком в знаковой системе В.В. Путина обозначается как множество из 12 государств, расположенных на постсоветском пространстве, так и одноименная международная организация. Конечно, можно исключить из эмпирической базы исследования упоминания об СНГ как о международной организации, однако на практике отделить их от упоминаний об СНГ как о множестве государств является очень сложной задачей. Многочисленные ошибки при попытке отделить одно от другого представляются весьма вероятными, что способно крайне негативно повлиять на обоснованность выводов всего исследования. Соответственно, в качестве случая для дальнейшего исследования был выбран знак постсоветского пространства, который также упоминается в выступлениях В.В. Путина более сотни раз.

Таким образом, из выступлений российского лидера по внешнеполитической проблематике в эмпирическую базу исследования будут положены те из них, которые содержат упоминания знаков Европы, Ближнего Востока и постсоветского пространства. Выполняя критерий сопоставимости случаев при исследовании внешнеполитических представлений двух лидеров, из выступлений Дж.У. Буша следует также отобрать те, которые содержат упоминания знаков Европы и Ближнего Востока, тем более что они отвечают и критерию частоты. В качестве третьего знака из знаковой системы американского лидера будет исследован знак западного полушария. Хотя за все восемь лет президентства Дж.У. Буш использовал этот знак в выступлениях перед представителями средств массовой информации всего 99 раз, это представляется достаточным для получения обоснованных результатов. Эти шесть случаев и будут проанализированы в ходе дальнейшего исследования: постсоветское пространство, Европа и Ближний Восток для В.В. Путина и западное полушарие, Европа и Ближний Восток для Дж.У. Буша.

Вероятно, эти знаки встречаются так часто в выступлениях двух президентов потому, что в период пребывания на высшем государственном посту они столкнулись с серьезными препятствиями в ходе реализации своей внешней политики в странах, входящих во множества, обозначаемые соответствующими знаками. Так, вызовом для внешней политики В.В. Путина на постсоветском пространстве стали так называемые «цветные революции», волна которых прошла по региону как раз в период его пребывания на посту президента в 2000-2008 гг. События в Грузии, Украине и Кыргызстане привели к срыву ранее достигнутых договоренностей, имевших принципиальное значение для российской внешней политики. Именно об этих проблемах

180

говорил российский лидер, когда заявлял, что «наша озабоченность заключается в том, чтобы сохранить постсоветское пространство в нормальном состоянии, не дестабилизировать его, приучить всех граждан наших стран соблюдать закон».^{[503] [504]}

На европейском направлении внешняя политика В.В. Путина была довольно успешна в период его первого президентского срока. Российскому лидеру удалось убедить Европу в оправданности жесткой политики на Северном Кавказе и в привлекательности российской экономики для европейских инвестиций. Прорыв наступил в отношениях с Североатлантическим альянсом (создан Совет Россия - НАТО), а также в отношениях с Европейским Союзом (достигнута договоренность о создании четырех «общих пространств» в Европе включая и Россию). Однако в последующие годы этот успех развить не удалось. Не был подписан новый рамочный договор, который должен был прийти на смену Соглашению о партнерстве и сотрудничестве с Евросоюзом 1994 г. Более того, именно в Европе В.В. Путин столкнулся с ситуацией, когда ему пришлось услышать «от британских политиков и представителей бизнеса: нужно принять отдельный закон, ограничивающий экспансию российских энергетических компаний на европейские

498

рынки».

На Ближнем Востоке российский лидер столкнулся с необходимостью восстанавливать позиции государства в этом регионе, утраченные в 1990-е гг. На рубеже веков Россия оказалась практически вытесненной из процесса мирного урегулирования в регионе. Несмотря на протесты России, коалиция стран во главе с США развязала войну в Ираке, опасения относительно возможности начала войны в Иране по аналогичному сценарию сохранялись в течение всего периода пребывания В.В. Путина на посту президента в 2000-2008 гг. Однако с течением времени российские позиции в регионе укреплялись, и к началу очередного израильско-ливанского конфликта Россию можно было уже рассматривать в качестве полноправного участника мирного процесса. В результате это дало основания В.В. Путину в середине своего второго президентского срока заявить: «Я не считаю, что Россия устранилась в последнее время от своей ответственности и совместной работы по урегулированию ближневосточного конфликта».^[505]

Для внешней политики Дж.У. Буша основным вызовом в западном полушарии стал отказ целого ряда влиятельных латиноамериканских стран участвовать в создании

панамериканской зоны свободной торговли. В ответ с американской стороны была предпринята попытка поставить под сомнение демократический характер политических режимов в тех странах, которые отказались поддержать планы США. Причем это коснулось не только Венесуэлы и Перу, чьи лидеры в силу тех или иных причин выступили с резко антиамериканских позиций, но и «умеренных» Бразилии и Аргентины. В итоге панамериканская зона свободной торговли так и не была создана, кроме того, администрации США пришлось признать и собственное поражение в деле демократизации Латинской Америки. Ведь если в 2002 году Дж.У. Буш заявлял, что «в

тг с 500

нашем полушарии есть только одна недемократическая страна, и это Куба», то позже ему пришлось выражать радость по поводу того, что «есть демократии в нашем полушарии».^{[506] [507] [508]}

Период президентства Дж.У. Буша характеризовался конфликтом между США и некоторыми странами Западной Европы, в первую очередь, Германией и Францией; наиболее острым этот конфликт был в 2001 - 2004 гг., а после переизбрания Дж.У. Буша на пост Президента в конце 2004 г. началось смягчение позиций сторон. В определенный момент этот конфликт стал настолько острым, что интеллектуальная элита Европы даже заговорила о перспективах исчезновения Запада как региона. Дискуссия об исчезновении Запада началась с одновременной публикации в Германии и во Франции статьи ведущих ученых двух стран Ю. Хабермаса и Ж. Дерриды. В ней они, несмотря на существовавшие между ними в то время теоретические противоречия, согласились с тем, что регион Запада утрачивает моральное лидерство в мире, причем ответственность за это они возлагали на США. К аналогичным выводам пришли и некоторые ученые за пределами континентальной Европы. Так, среди американских ученых в данном контексте следует отметить И. Валлерстайна,^[509] который в своей новой работе предсказал распад капиталистической мир-системы и, как следствие - ее центра, географически совпадающего с регионом Запада.

В Великобритании в этот же период популярность приобрела работа У. Хаттона,^[510] в которой существование разных нормативных систем - американской и европейской. Любопытно, что хотя У. Хаттон объясняет, почему различия в нормативных системах

между Европой и Америкой неизбежно приведут к конфликту между ними, в результате которого регион Запада перестанет существовать, сам термин «Запад» в работе У. Хаттона практически не встречается. По сути, отсутствие упоминаний того или иного региона является наиболее ярким показателем его «исчезновения». регион существует, пока к нему апеллируют политические лидеры в своих выступлениях и интеллектуальная элита в своих работах. Если же политические лидеры и представители интеллектуальной элиты перестают упоминать какой-либо регион, то такой регион исчезает. С регионом Запада в начале XXI в. этого не произошло. И причина здесь не только в политике Дж.У. Буша, который в период своего второго президентского срока попытался исправить тот ущерб, который он сам же и нанес трансатлантическим отношениям в период своего первого президентского срока, и не в политике пришедшего ему на смену Б. Обамы.

Другим фактором является смена власти во Франции и в Германии, где на смену левым политикам Ж. Шираку и Г. Шредеру пришли к власти правые Н. Саркози и А. Меркель, которые со своей стороны также приложили значительные усилия для нормализации трансатлантических отношений. Важным фактором стал и конфликт вокруг Украины, в котором страны Запада - и США, и страны Евросоюза - объединились против России. Наконец, следует упомянуть и саму европейскую левую интеллектуальную элиту, которая начала дискуссию о возможности исчезновения Запада, продолжая одновременно писать о регионе Запада в своих научных работах. По проблематике исчезновения Запада организовывались секции на международных научных конференциях, проводились даже отдельные конференции, публиковались статьи и книги.^[511] И на всех этих конференциях, во всех этих публикациях говорилось о том, что Запад исчезает, однако само постоянное упоминание Запада служило подтверждением того, что Запад продолжал существовать. С критикой представлений о якобы исчезающем Западе выступили политические лидеры крупных государств; ниже будет детально проанализирована роль риторики Дж.У. Буша в этой дискуссии. И благодаря этой дискуссии Запад как единый регион продолжал существовать.

Таким образом, в представлениях Дж.У. Буша США принадлежат лишь к трем регионам мира: Западному полушарию, Трансатлантическому региону и Азиатско­Тихоокеанскому региону. При этом представления Дж.У. Буша и В.В. Путина о региональной структуре мира в 2000-2008 гг. различались, что влияло и на внешнеполитическую практику двух государств, и на характер двусторонних отношений. Так, если для В.В. Путина наиболее приоритетным регионом с точки зрения целей внешней политики России на протяжении всего этого периода оставалось постсоветское пространство, то в представлениях Дж.У. Буша о региональной структуре мира такой регион отсутствовал. Представления Дж.У. Буша о региональной структуре мира в рассматриваемый период менялись. Важнейшим изменением в американской внешнеполитической практике, произошедшим в годы президентства Дж.У. Буша, стало появление во внешнеполитической риторике первых лиц администрации США региона «большого Ближнего Востока». Ближний Восток, простирающийся от Марокко на западе до Ирана на востоке и от Турции на севере до Йемена на юге, и ранее воспринимался американскими администрациями в качестве единого региона. Однако события, происходившие в его отдельных частях - в Северной Африке, в регионе Персидского залива и в районе израильско-палестинского конфликта, зачастую рассматривались в качестве слабо зависимых друг от друга. Лишь в начале XXI в., в том числе, благодаря личным представлениям Дж.У. Буша, внешняя политика США начала строиться на основе предположения, что изменения в регионе Персидского залива могут способствовать изменениям и в Северной Африке, и в ходе израильско-палестинского конфликта. Другое дело, что война в Ираке вместо ожидавшихся демократизации в Северной Африке и урегулирования израильско-палестинского конфликта способствовала лишь дестабилизации в обоих этих субрегионах, включая рост экстремизма и терроризма. Также показательным с точки зрения представлений Дж.У. Буша о региональной структуре мира стал конфликт между США и странами Западной Европы, имевший место в период администрации Дж.У. Буша, и приведший к возникновению дискуссии об исчезновении в будущем региона Запада среди европейской интеллектуальной элиты.