Понятие экономической и энергетической безопасности в научном и политическом дискурсе

Одним из ключевых понятий в международно-политической науке является безопасность, чаще всего толкуемая, как состояние защищенности от угроз ключевым ценностям и интересам государства.

В данной дефиниции ключевым является категория угрозы, понимаемая как совокупность условий и факторов, создающих возможность нарушения устойчивого существования и поступательного развития объекта. Таким образом, для осмысления безопасности необходимо выстроить логическую цепочку «угроза - защита от угроз - безопасность», где первое звено представляет собой фактор, способный вызвать негативные последствия, второе звено - инструментальное наполнение нейтрализации первой компоненты, а третье звено - состояние отсутствия первой компоненты в результате применения второй. А.А. Сергунин уточняет^[19], что для установления понятия безопасности ключевым является категория источника опасности, подразделяемой в зависимости от степени интенсивности на вызовы, риски, опасности и угрозы.

Многие исследователи обращают внимание на то, что в классическом восприятии понятие безопасности обладает негативной дефиницией и определяется через отсутствие угроз и вызовов, что свидетельствует об определенном пробеле в понимании состояния, лежащего за границей опасности. Для нивелирования данной проблемы ученые предлагают использовать также термин стабильности, под которой подразумевается «ритм жизнедеятельности систем, их пульсация, конфликт позитивных и негативных факторов развития без перехода за границы допустимого, за предельные рамки коммуникации в конфликтной ситуации (например, за рамки права)»^[20].

В политической науке распространенным является разделение безопасности на различные уровни в зависимости от масштаба объекта, подвергающегося угрозе, на безопасность индивида, безопасность группы индивидов, общественную безопасность, национальную, региональную и глобальную безопасность.

В данной структуре каждый предыдущий уровень безопасности включается в последующий по принципу матрешки, однако каждый последующий не сводим к сумме составляющих предыдущего уровня. За исключением некоторых постмодернистских школ для теории международных отношений наиболее характерным является обращение к национальной безопасности, являющейся краеугольным камнем политического реализма, а также международной (региональной и глобальной) безопасности, фигурирующих в первую очередь в либеральном дискурсе.

Поскольку как угрозы, так и интересы государства на внутреннем и международном уровне характеризуются своей многоаспектностью, понятие безопасности также допускает определенную свободу толкования. В классическом политическом реализме основное содержание понятия отражает именно военностратегическую компоненту. Так, по меткому выражению одного из основоположников реалистического политического мышления Т. Гоббса, мировая политика является борьбой за обеспечение безопасности во враждебном окружении. Классическая либеральная/идеалистическая парадигма политической науки не отрицает силового содержания безопасности, однако в отличие от реалистического восприятия международной политики как игры с нулевой сумой, политический идеализм предполагает возможность взаимовыгодного коллективного взаимодействия участников мировой политической арены.

В то же время, международно-политические реалии конца XX - начала XXI вв. характеризуются не только проблемами силового противостояния, но и появлением нетрадиционных угроз стабильному развитию международного сообщества. Это обусловлено такими факторами как постоянно возрастающая взаимозависимость государств в экономической, экологической, социальной и пр. сферах и плюрализация акторов международного взаимодействия, что привело к существенной трансформации содержания понятия безопасности. По мнению Дж. Ная и Р. Кохэна, баланс между силовыми теориями и национальной безопасностью плохо приспособлен к анализу проблем взаимозависимостей в сфере экономики и экологии.

Академик А.В. Торкунов отмечает, что на смену биполярной модели международных отношений эпохи холодной войны пришла «динамично развивающаяся - причем в разных векторах и измерениях - новая сложная мировая система, по сути своей многополярная и многомерная. Образно говоря, время «евклидовой геометрии» в мировой политике закончилось. Пришла пора куда

более сложных и многомерных политических уравнений, причем их многие

- 21 переменные и по сей день окончательно не определены» .

В условиях глобализации мировой системы постепенно стираются условные грани разделения безопасности на внутреннюю и внешнюю, проявляются тенденции к комплексному рассмотрению военно-политических, экономических, экологических и всех других аспектов жизнедеятельности человечества. Исходя из характера угроз, современное восприятие международной и национальной безопасности предполагает их разделение на военную, политическую, экономическую, экологическую, информационную, технологическую, социальную, культурную и пр.

Каждая из выделяемых видов безопасности в свою очередь допускает дальнейшую декомпозицию. Так, один из наиболее изучаемых видов - экономическая безопасность - предполагает ее рассмотрение в более детальных внешнеэкономическом, транспортном, продовольственном, энергетическом и прочих аспектах. Внешнеэкономическая безопасность, будучи элементом экономической безопасности, в свою очередь подразделяется на внешнеторговую, инвестиционную, валютную и пр.

По мнению политолога В.А. Алчинова, экономическая безопасность является «синтетической категорией экономики и политики, тесно связанной с понятиями экономической независимости, стабильности и уязвимости, экономического давления, шантажа принуждения и агрессии, экономического суверенитета и т.д.» ^[21] ^{^[22] . Более того, будучи выражением «достаточности обеспечения требуемого уровня национальной безопасности собственными финансовыми и другими необходимыми ресурсами, создания благоприятных условий для развития экономики и повышения конкурентоспособности страны, защиты жизненно важных интересов общества и государства в экономической сфере от внутренних и внешних угроз» , экономическая безопасность тесно связана и с другими видами безопасности.}

Экономист В.К. Сенчагов утверждает, что экономическая безопасность - это «такое состояние экономики и институтов власти, при котором обеспечивается гарантированная защита национальных интересов, социально-направленное развитие страны в целом, достаточный оборонный потенциал даже при наиболее неблагоприятных условиях развития внутренних и внешних процессов»^[23] ^{^[24] ^[25]. Юристы же понимают под экономической безопасностью «состояние защищенности экономики от негативных воздействий, которые могут быть как сознательно вызваны недружественными источниками, так и являться результатом стихийной игры рыночных сил» . А. Фомин замечает^[26], что в сложившейся политической практике зачастую принято говорить не только об экономической безопасности, но также и об экономических аспектах национальной или международной безопасности. Иначе говоря, понятие экономической безопасности обладает двумя уровнями понимания: с одной стороны, подразумевается состояние защищенности
собственно хозяйственной системы, однако, с другой стороны, ввиду глубокого пересечения и взаимопроникновения различных социальных систем, понятие включает в себя и условие обеспечения существования и развития военной, социальной, технологической и прочих сфер. В реалистическом восприятии именно военный аспект экономической безопасности является ключевым, в то время как новые научные концепции признают равнозначность всех составных элементов понятия.
Двойственное восприятие экономической безопасности в свою очередь влияет и на стратегические основы государственной политики и применяемый инструментарий. Так, в случае ее понимание в сугубо экономическом ключе, государство предпочитает создавать благоприятные основы для предпринимательской активности, в то время как толкование понятия как элемента национальной или международной безопасности является предпосылкой для проведения консервативной политики в отношении отдельных, стратегических отраслей промышленности.
Чересчур политизированное восприятие экономической безопасности исключает принятие во внимание коммерческого риска, неизменно сопряженного с хозяйственной деятельностью, а также смещает внимание с внутренних системных проблем в сторону внешних. Так, в восприятии геоэкономики, одной из наиболее радикальных научных школ, изучающих экономические аспекты национальной безопасности, экономическая сфера стала новым полем битвы государств, непрерывно ведущих экономические войны друг с другом, и вышла на передний план относительно военно-стратегической сферы.^[27] ^{^[28]} Подобный подход к изучению экономической безопасности мы считаем малопродуктивным ввиду фактического исключения собственно экономического начала в экономической безопасности и замещения его политическим. Наиболее тесным образом экономический аспект национальной и международной безопасности связан с внешнеторговой политикой государства, поскольку зависимость от импорта определенных товаров или сырья непосредственно влияет на уязвимость страны. Так, например, несмотря на экономическую целесообразность импорта иностранных продовольственных, энергетических, сырьевых, высокотехнологических или военных товаров зачастую отдается предпочтение отечественным образцам. Помимо торгового аспекта в осмыслении категории экономической безопасности важны такие составляющие, как «национальный контроль над «стратегическими отраслями», защищенность коммерческой и технической информации, конкурентоспособность на мировом
рынке и «экономический суверенитет», понимаемый как независимость в принятии
- 28
решений» .
Одним из глобальных вопросов современности, относящихся к сфере международной экономической безопасности, является проблема обеспечения человечества первичными энергетическими носителями и чистой энергией. Несмотря на наибольшую близость к концепту экономической безопасности, проблема энергетической безопасности не сводима к сугубо хозяйственной сфере и является многомерной. Так, Е.Ф.
Черненко к основным аспектам энергобезопасности относит «военно-политический, финансовый, экологический, технологический и экономический, которые тесно связаны между собой»^[29] ^{^[30]. А.В. Деденкулов к указанным выше критериям также добавляет геополитическое, 30
гуманитарное, культурное и даже «ценностно-цивилизационное» измерения. Польские ученые Я. Ковальский и Я. Козера выделяют следующие элементы: продуктово-сырьевой, инфраструктурный, политический, международный и общественный. ^[31] Р. Шчербовский отмечает три компонента, гарантирующие энергетическую безопасность: безопасность поставок, экономическая
безопасность, экологическая безопасность. ^[32] ^{^[33]}
Понятие энергетической безопасности, трансформировавшееся вслед за изменением мировой политико-экономической системы, обладает многогранным и неоднозначным характером. Впервые данный термин вошел в устойчивый оборот в связи с кризисом 1973 г., когда Организации арабских стран-экспортеров нефти наложила эмбарго на поставки в западные страны, поддержавшие Израиль в войне Судного дня. Ю.В. Косов и В. Маллон указывают, что до начала 1980-х гг. научные дефиниции понятию энергобезопасности давались преимущественно на уровне одного государства. Концепция энергетической безопасности «определялась как необходимое энергоснабжение для обеспечения жизнедеятельности нации и национальной экономики, то есть подразумевалась только энергетическая
33
самодостаточность» .
В дальнейшем такое понимание с точки зрения государств-импортеров несколько усложнилось, хоть и осталось на сугубо национальном уровне. К.В. Трачук считает, что «современные исследователи определяют «энергетическую безопасность» как неотъемлемую часть национальной безопасности, выражающуюся в способности обеспечить доступ к жизненно важным энергетическим ресурсам по приемлемым ценам. Ключевое значение для стран- потребителей имеют следующие факторы: диверсификация поставок, безопасность транзита, наличие резервов, качественная и своевременная информация, безопасность инфраструктуры, повышение энергоэффективности, защита окружающей среды и др.»^[34]. Е.Ф. Черненко рассматривает концепцию с более экономической позиции и среди прочего отмечает такие аспекты, как «обеспечение стабильности развития национального энергохозяйства при разумном сочетании рыночных отношений с государственным регулированием, включая перспективное планирование развития его отраслей и формирование стратегических запасов топливно-энергетических ресурсов, создаваемых на случай различного рода кризисов и форс-мажорных обстоятельств»^[35].
Высокая степень зависимости национальных бюджетов стран-экспортеров энергоносителей от экспортных доходов привела к альтернативному пониманию экономической безопасности, объясняемому такими категориями, как «контроль над национальными энергоресурсами («энергетический суверенитет»), стабильность спроса на энергоносители («security of demand», т.е. безопасность спроса), приемлемый уровень цен, приток инвестиций, а также возможность диверсификации и модернизации экономики с использованием потенциала энергетической отрасли»^[36]. Немаловажное значение в последние годы приобретает и экологический фактор. Что касается понимания энергобезопасности странами- транзитерами энергоресурсов, то оно объединяет в себе отдельные элементы восприятия как импортеров, так и экспортеров и выражается в таких категориях, как стабильность спроса на транзит, справедливый уровень транзитных пошлин,
приток инвестиций в транспортную инфраструктуру, экологическая безопасность и ^пр.
Одна из наиболее цельных характеристик энергетической безопасности принадлежит академику Е.М. Примакову, утверждающему, что «безопасность должна обеспечиваться «тройственной» гарантией: поставок со стороны стран - производителей; транспортировки со стороны стран, по территории которой она осуществляется; спроса со стороны стран-потребителей. Все они должны делить ответственность и риски за бесперебойное функционирование глобальной энергетики»^[37]. К схожей формуле энергобезопасности приходит и С.З. Жизнин, выделяющий трехкомпонентную структуру безопасности поставок, безопасности спроса и безопасности транзита.^[38]
В любом случае, основное внимание современной науки уделяется в первую очередь изучению энергетической безопасности именно с позиции государства- потребителя ресурсов. Так, даже Институт систем энергетики им. Л.А. Мелентьева Сибирского отделения Российской академии наук, будучи научным учреждением государства-экспортера энергоносителей, предлагает использовать следующее определение энергетической безопасности: «состояние защищенности граждан, общества, государства, экономики от угроз дефицита в обеспечении их потребностей в энергии экономически доступными энергетическими ресурсами приемлемого качества, от угроз нарушений бесперебойности энергоснабжения»^[39].
Немаловажным, если ни ключевым, значением обладает специфика восприятия понятия энергобезопасности на государственном и международном уровне. Так, Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) не предлагает конкретного определения энергетической безопасности, однако в ряде документов отмечает ключевые характеристики понятия, к которым, в частности, относится высокая политизация категории. «Основное беспокойство в энергетической безопасности заключается в уязвимости бесперебойности поставок.
Более конкретно, в уязвимости политически мотивированных перебоев. Политические беспорядки, вооруженные конфликты, терроризм, пиратство, природные катаклизмы, национализм и геополитическое соперничество в различной степени угрожают непрерывности ежедневной торговли нефтью, природным газом, углем и электроэнергией.» ^[40] ^{^[41] ^[42] Организация выделяет три характеристики, влияющие на определение энергетической безопасности: «риск и неуверенность в непрерывности поставок и стабильности цен, некритический}
41
уровень цен и психологическое чувство рискованности импортных поставок» .
Международное энергетическое агентство (МЭА), созданное с целью содействия обеспечению энергетической безопасности государств-участников, в качестве главного критерия энергетической безопасности указывает «постоянную доступность энергетических ресурсов по допустимой цене» . Отдельно МЭА выделяет два аспекта энергобезопасности: долгосрочный, связанный с
обеспечением возможности поставлять энергию соответствующую экономическому развитию и экологическим потребностям, и краткосрочный, выражающийся в способности энергетической системы оперативно реагировать на неожиданные изменения в балансе спроса и предложения.
В отличие от широкого толкования, характерного для МЭА, концепция ЕС включает в себя, прежде всего, меры по обеспечению физической защиты объектов энергетической инфраструктуры. Чаще же всего в политических и правовых документах организации используется термин безопасности энергетических поставок (security of energy supply), понимаемый как «способность обеспечить удовлетворение будущих энергетических потребностей как с помощью соответствующих внутренних ресурсов, экономически отвечающих условиям сохранения стратегических резервов, так и привлекая доступные и стабильные
внешние источники, дополняемые в случае необходимости стратегическими
43
запасами» .
Т. Сырыйчык обращает внимание на однобокую концентрацию польской энергетической политики на «проблемах энергетической безопасности, понимаемой как обеспечение географической и политической диверсификации поставок углеводородного топлива» ^[43] ^{^[44] . В «Энергетическом праве» Польши представляется такое определение энергобезопасности, как «состояние экономики, позволяющее покрыть текущий и перспективный спрос потребителей на топливо и энергию в техническом и экономическом плане при учете требований защиты окружающей среды»^[45]. Более актуальный документ, «Энергетическая политика Польши до 2030 г.» предлагает определение, более схожее с пониманием ЕС. «Под безопасностью поставок топлива и энергии подразумевается обеспечение стабильных поставок топлива и энергии на уровне, гарантирующим удовлетворение страновых потребностей по приемлемым для экономики и общества ценам, при условии оптимального использования национальных энергетических ресурсов и диверсификации источников и направлений поставок нефти, жидкого и газового топлива»^[46].}
Российское понимание энергобезопасности, выраженное в «Энергетической стратегии на период до 2030 года» предлагает следующее определение. «Состояние защищенности страны, ее граждан, общества, государства и экономики от угроз надежному топливо- и энергообеспечению. Эти угрозы определяются внешними (геополитическими, макроэкономическими, конъюнктурными) факторами, а также состоянием и функционированием энергетического сектора страны»^[47]. Таким образом, отечественное понимание проблематики энергетической безопасности не обладает существенным отличием от западного подхода, впрочем, во внешнеполитической и внешнеэкономической деятельности Россия исходит уже с позиций государства-экспортера энергоресурсов: «Стратегической целью внешней энергетической политики является максимально эффективное использование энергетического потенциала России для полноценной интеграции в мировой энергетический рынок, укрепления позиций на нем и получения наибольшей
- 48
выгоды для национальной экономики» .
Таким образом, на уровне научного и политического дискурса существует несколько альтернативных подходов к определению энергетической безопасности, зачастую различаемых диаметрально в зависимости от роли государства на международном рынке энергоресурсов (импортер, экспортер, транзитер). В понимании данной проблемы наблюдается определенный крен в сторону интересов государств-потребителей сырья.}}

<< | >>

↑

Источник: Емелин Константин Николаевич. ОСОБЕННОСТИ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОЙ СТРАТЕГИИ ПОЛЬШИ В ОБЕСПЕЧЕНИИ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. 2014

Еще по теме Понятие экономической и энергетической безопасности в научном и политическом дискурсе:

- Бизнес, предпринимательство - Военное дело - Гуманитарные науки - Исторические науки - Маркетинг, реклама и торговля - Медицина - Менеджмент - Политология - Психологические дисциплины - Социология - Экологические дисциплины - Экономические науки - Юридические науки -