Политико-династический кризис в Европе накануне войны за испанское наследство

В конце XVII в. Европа вновь оказалась в состоянии лихорадочного поиска стабильности: среди больших, средних и малых государств наметилась существенная перегруппировка сил, смена центров политического, экономического и идеологического влияния.

Kennedy P. Rise and Fall of the Great Powers: Economic Change and Military Conflict from1500 to 2000. L., Sydney, Wellington, 1998. P. 73-74. 2

Цит. по: Блюш Ф. Людовик XIV. М., 1998. С. 608.

По большому счету, войны за испанское наследство (1701-1714 гг.) могло и не быть. Международный кризис на западе континента мог разрешиться и дипломатически: государства Европы, да и сам французский король, желали избежать развязывания новых военных конфликтов. «Никаких провокаций. разумное смирение перед тем, чему невозможно помешать; желание установить согласие с европейскими державами, чтобы сохранить мир», -таковы основные черты дипломатии Людовика XIV после мира в Рисвике 1697 г.22 Не будем преувеличивать степень «экспансионизма» Людовика XIV. Его политика воссоединений с утерянными ранее в войнах и династических комбинациях территориями имела законное основание, тщательно выискиваемое его юристами и дипломатами. Конечно, Людовику не была чужда мечта о короне Карла Великого, но в своей внешней политике он не имел теоретической программы и был исключительно прагматиком, исходившим из конкретных обстоятельств и ближайших интересов. Долгое время Король Солнце без колебаний использовал крайний метод своей дипломатии - войну.

Ранее противник печатной военной полемики, Людовик XIV после Девятилетней войны (1688-1697 гг.) стал прислушиваться к мнению ряда своих министров, в частности, государственного секретаря по иностранным делам Арно де Помпонна, а затем сменившего его на этом посту в 1698 г. его зятя Жана-Батиста Кольбера, маркиза де Тор-си, о высокой эффективности оружия пера. Франции вновь необходимо было завоевывать расположение немецких княжеств. Для этого Торси завербовал на службу Франции Ульриха Ольбрехта, профессора права университета Страсбурга с 1672 г., который суммировал и передавал в Версаль памфлеты антифранцузского содержания, ходившие на территории Империи. Совершив в 1697-1700 гг. дипломатические миссии в немецкие княжества, он заметил Торси, что Франция, чтобы не остаться без союзников, должна влиять на германское общественное мнение систематически1. Профессор оказался близок к правде.

Несмотря на то что война за испанской наследство являлась комплексной борьбой, вобравшей в себя самые разнообразные интересы, династические притязания на испанский трон Бурбонов и Габсбургов были ее главным фокусом. Согласно завещанию испанского короля Филиппа IV испанский престол в 1665 г. наследовал его 4-летний сын Карл. Старшая дочь Мария Терезия, жена Людовика XIV, в завещании не была упомянута, хотя по Пиренейскому миру 1659 г. она, вследствие невыплаты Мадридом ее приданого, сохраняла все претензии на наследство. Другая дочь, жена императора Священной Римской империи Леопольда I Маргарита Терезия, имела второе право после Карла на наследование престола. Третьими в этой очереди были сам Леопольд и его сестра испанская королева Марианна. Казалось, что наследство прочно закреплено за габсбургской династией.

1 Der Friede von Rijswijk. Mainz, 1998. S. 91; Klaits J. Printed propaganda under Louis XIV. Absolute Monarchy and Public Opinon. Princeton (New Jersey), 1976. P. 94.

В 1667 г. у Леопольда и Маргариты Терезии родился сын, но через 3 месяца младенец умер.

Тем временем при мадридском дворе подспудно велась борьба между профранцузской и проавстрийской фракциями. Первую возглавлял сын покойного короля Филиппа IV и актрисы Марии Кальдерон дон Хуан Австрийский, вторую - королева-мать, сестра Леопольда Марианна. Сначала перевес был за французской фракцией, что привело к браку короля Карла и Марии-Луизы Орлеанской. Но после смерти в сентябре 1679 г. дона Хуана верховодить при дворе стала Марианна. 1

Spielman J.P. Leopold I of Austria. New Brunswick (New Jersey), 1977. P. 52-54; Berenger J. An Attemped Rapprochement between France and Emperor: the Secret Treaty for the Partotionof the Spanish Succession of 19 January 1688/Louis XIV and Europe/Ed. by R.Hatton. L., 1976. P. 134-150. 2

Цит по: Spielman. Op.cit. P. 170. 3

Schryver R. de. Max II Emanuel von Bayern. Mainz, 1996. S. 10.

В 1685 г. император Леопольд, дабы заручиться поддержкой крупного союзника в Империи, выдал свою дочь Марию Антонию замуж за курфюрста Макса Эммануэля Баварского. Когда у молодой четы родился сын Фердинанд Иосиф, испанская проблема для Габсбургов неожиданно усложнилась.

Накануне заключения мира в Рисвике политический климат в Испании был неблагоприятен для Вены. Когда французы осаждали Барселону, Леопольд обещал помощь, но его войска не успели вовремя подойти. Барселона пала, и Людовик не преминул воспользоваться эффектом. Французский посол в Мадриде маркиз д'Аркур способствовал возвращению ко двору графа Оропеса, которого недолюбливала Мария Анна.

Тогда Леопольд обратился к Морским державам, обещавшим поддержать его претензии на испанский трон. Однако и Англия, и Голландия не желали ничего предпринимать, пока испанский король официально не объявит эрцгерцога Карла своим наследником. Это означало, что английский король Вильгельм III Оранский хотел разрешить испанскую проблему, не вступая в войну. После Девятилетней войны англичане славили его три месяца, но затем возникло недовольство кризисом послевоенных лет и экономической политикой правительства. В результате на парламентских выборах 1698 г. тори - сторонники мира - одержали победу.

В 1698 г. Леопольда I от европейских дел еще отвлекала Порта. Когда же император благополучно завершил войну с Турцией Карловацким миром 26 января 1699 г., он тут же решил установить свое господство в Италии. Перспективы военных действий на Аппенинском полуострове заставляли Версаль держать оружие наготове. Поэтому французская дипломатия активно вела переговоры с герцогом Савойи Виктором Амедеем, надеясь получить сильного союзника в Северной Италии. Но Людовик не смог помешать Республике Соединенных Провинций (а за ее спиной Англии) ввести свои гарнизоны в десять крепостей на севере Испанских Нидерландов по соглашению 1698 г. с Испанией2. В результате был создан т.н. «голландский барьер» против Франции. 1

Archives ou correspondance in?dite de la Maison d'Orange-Nassau. Par F.G.L.Kramer. Leyde, 1909. 1697-1700. P. 110-113, 119. 2

Lossky A. Louis XIV and the French monarchy. L., 1994. P. 257-258; Archives... 1697-1700. P. 70-72.

Тем временем Вильгельм III Оранский четко придерживался принципа сохранения баланса сил в Европе и в соответствии с ним разработал концепцию «умиротворения» Европы. По справедливой констатации одного из первых теоретиков международного права Вестфальской системы, представителя Франции на Утрехтском конгрессе 1713 г. аббата де Сен-Пьера, английский король полагал, что ни французский, ни габсбургский кандидат не должны получить испанское наследство - в таком случае война будет неизбежной. Необходимо, чтобы европейские правители приложили все усилия для фиксации равновесия сил между двумя великими суверенами. Поскольку же король Франции не намерен в ближайшем будущем начинать войну, то, как размышлял Вильгельм, можно начать с ним консультации1. Занятие испанского престола представителем дома Габсбургов приведет к сдвигу в европейском балансе сил, невыгодному не только Франции, но и Англии и Голландии. В результате Лондон и Гаага ненадолго оказались естественными партнерами Версаля перед войной за испанское наследство.

Безусловно, военные успехи имперской армии в войне с Османской империей изменили соотношение сил на континенте не в пользу французского короля.

Надо заметить, что на рубеже столетий экономическое и финансовое состояние французского королевства было шагом назад по сравнению с 80-ми годами. Уже не было финансового гения Кольбера, умного военного министра Лувуа, знаменитых полководцев Конде и Тюренна, усилилось влияние фактической супруги короля мадам де Ментенон. Однако Франция располагала 200-тысячной армией, а главой Дипломатического ведомства стал талантливый политик маркиз де Торси, родной племянник знаменитого министра экономики и финансов. Вскоре после Рисвика Торси начал тайные переговоры с Вильгельмом III о возможном разделе испанского наследства. 1

Annales Politiques de Monsier Charles Irenee Castel, Abbe de St. Pierre. II Partie. Londres, 1757. P. 343-344. 2

Ouvres de Louis XIV. T.IV. P., 1806. P. 71. 3

Memoires pour servir a l'histoire des negotiations depuis le traite de Riswick jusqu'a la paix d'Utrecht. T.I. La Haye, 1756. P. 3-4; 89-97.

Между тем смерти Карла II Испанского ждали со дня на день. По словам Торси, Карл II Испанский был «слабой конституции, природным меланхоликом с бесцветной внешностью... избегавшим заниматься делами государства»3. Современникам казалось, что его болезни уже два года управляют событиями на континенте. Придворный Версаля Филипп

Данжо 14 августа 1699 г. отметил в своих записках: «Считают, что он не переживет осень». 24 августа вид у Карла стал «несколько лучше», а 5 ноября «Из Мадрида сообщают, что можно надеяться, что у короля Испании скоро будут дети». Ведь Карлу всего 38 лет! 19 января 1700 г. тот же Данжо узнает, что «Его Величество больше часа лежал в обмороке». 5 марта: «Он сильно опух, и очень боятся, что он не выдержит»1. Он выдержал больше восьми месяцев.

Наиболее приемлемым кандидатом на трон в Эскуриале для Версаля и Лондона оказался 9-летний сын баварского курфюрста и внук императора Фердинанд Иосиф. Переговоры между англичанами (граф Портленд), и французами (Торси) начались еще в конце 1697 г. в Версале, а в 1698 г. были продолжены в Лондоне будущим маршалом Талларом и Вильгельмом III. Договор о разделе испанских владений 11 октября 1698

г. был подписан Портлендом и Талларом в Гааге. Фердинанд Иосиф получал испанский трон, Людовик XIV - Неаполь, Сицилию, Президи (испанские укрепления на побережье Тосканы) и Гипискоа (баскскую провинцию в Испании). Австрийскому эрцгерцогу Карлу доставалось Миланское герцогство. Этот раздел был спокойно воспринят в Европе, не желавшей новой войны. Карл II официально заявил в ноябре 1698 г., что его наследником является сын баварского курфюрста. А императору ничего не оставалось, как сказать: «Ладно, прежде всего, он мой внук». Однако в письме своему послу в Мадриде Марко д'Авиано от 31 января 1699

г. Леопольд считал волю Испании несоответствующей всем предыдущим соглашениям с ней, и только в целях сохранения мира примет ее и будет защищать права внука2.

В феврале 1699 г. юный Фердинанд Иосиф внезапно заболел и скончался. Всю свою короткую жизнь он олицетворял собой надежду на мир и компромисс. «Смерть одного человека так может изменить ситуацию, что трудно вообразить все препятствия, которые она создала нам», - отреагировал Вильгельм III на это событие в письме к Хейнсиусу3. Ситуация в Европе изменилась в тот момент, когда вопрос казался уже решенным. 1

Dangeau Ph.C. marquis de. Journal/Par Soulieu et Dussieux. T.17. P., 1858. P. 56-61, 78. 2

Spielman. Op.cit. P. 174. 3

Archives. 1697-1700. P. 133.

Не все хотели это признать. Лондон, Гаага и Версаль, не готовые к войне, настойчиво продолжали дипломатию, направленную на раздел империи «живого монарха», чтобы сохранить баланс сил между Леопольдом I и Людовиком XIV. Поэтому император согласился с решением своего Тайного совета начать прямые дискуссии с Францией в целях мира. Со стороны Версаля вел переговоры будущий маршал маркиз Виллар, находившийся в Вене еще с 1698 г. Но после мира в Карло-вице и смерти в феврале 1699 г. обходительного имперского министра Кинс-ки с Леопольдом стало невозможно дискутировать. Барочная церемонность Виллара не помогала снизить накал воинственной позиции императора. Сочувствовавший французу голландский посол в Вене Якоб ван Хоп замечал Хейнсиусу, что, несмотря на все заверения Виллара об уважении со стороны его господина (т. е. Людовика) к венскому двору и горячем желании мира, император позволяет себе быть некорректным в своих требованиях1.

Французский король возобновил переговоры с Вильгельмом III и переправил в Лондон план нового раздела испанских владений, удивительно благоприятного для Габсбургов, если учесть, что его текст составлен в Версале. Эрцгерцог Карл должен стать королем Испании и получить ее колониальную империю, дофин Франции - получить Неаполь и Сицилию плюс порты Тосканы, маркизат Финале, Гипискоа и Лотарингию (Милан в качестве компенсации передавался герцогу Лота-рингскому). Кроме того, Людовик XIV отказывался от поддержки якобитов в Англии, но корона Испании никогда не должна быть объединена с австрийскими владениями.

Вильгельм Оранский подписал этот договор 11 июня 1699 г. В английском парламенте он был ратифицирован лишь 3 марта 1700 г. Коммерческие круги Альбиона опасались, что Франция в результате нового раздела доставит значительные трудности английской торговле в Средиземноморье. Но перевесило мнение о «необходимости предпринять меры для предотвращения новой войны»2. Из-за сопротивления властей Амстердама Соединенные Провинции ратифицировали договор только 25 марта. 1

Weensche Gerantschapsberichten van 1670 tot 1720/bewerkt door G. von Antal en J.C.H. de Pater. Sravenhage, 1934. P. 95, 161-168. 2

English Historical Documents/Ed by A.Browning. Vol. VIII. L., 1953. P. 869--873.

«Дело сделано?» - такой вопрос поставил перед собой Торси. И сам себе ответил: «Трудности еще впереди». Все лето Тайный совет императора обсуждал испанский вопрос. Вице-канцлер граф Кауниц советовал Леопольду дать Испании решать свои проблемы самостоятельно, полагая, что император не сможет защитить ее от Франции. Другое дело - Испанские Нидерланды, которые надо отдать Максу Эммануэлю, а взамен аннексировать у него Баварию. Убедительные аргументы Кауница встретили сопротивление Леопольда I. Трона разделенной без ее участия Испании Вене было недостаточно. Испанские Нидерланды и Италия, особенно Милан, должны принадлежать только Габсбургам: по традиционному средневековому закону эти земли - лены дома Габсбургов. Вдохновленный победой над Портой, Леопольд поставил цель получить все испанское наследство, а если нет - бороться за него. В октябре он окончательно решил не ратифицировать второй договор о разделе.

Кроме того, императора покоробило поведение Вильгельма Оранского - ведь в борьбе против Людовика он всегда был последовательным союзником голландского статхаудера, а затем английского короля. Поэтому Леопольд опять выразил готовность провести переговоры между Францией и Империей об испанском наследстве, но отдельно, без Морских держав и посредников. Но события вышли из-под контроля.

Сын Леопольда эрцгерцог Карл на балу во дворце Хофбург в январе 1700 г. он потребовал, чтобы ему оказывали королевские почести. Большинство дипломатов, среди них и Виллар, проигнорировали это. Но воспитатель эрцгерцога князь Лихтенштейн не терпящим возражений тоном заметил французскому послу: «Вы нарушили этикет, и поэтому Вам следует удалиться». Виллар дипломатически ответил, что является гостем императора, а не его сына. Лихтенштейн настаивал, и в конце концов Виллар покинул бал. То было не только оскорбление посла - оскорбление Франции. И Людовик потребовал, чтобы Лихте-штейн приехал к Виллару и принес свои извинения, иначе он прервет всякие отношения с Веной. В дело вмешался даже Вильгельм Оранский. При помощи сестры Лихтенштейна графини Траутманнсдорф англичане словно бы случайно свели друг с другом князя и посла. Лихтештейн принес извинения Виллару перед большим портретом Людовика, сверлящего каждого входящего своим высокомерным взглядом в салоне посла. Светский инцидент благополучно завершился, в отличие от дипломатических усилий Виллара. Леопольд требовал от Франции нового договора по Испании, но в Версале не желали жертвовать соглашением с Морскими державами. Тогда император заявил, что испанский король передаст все свои владения только Габсбургам1.

1 Legrelle A. La diplomatie fran?aise et la succession d'Espagne. Gand, 1890. T. III. P. 286, 306; Weensche Gerantschapsberichten. P. 170; Lossky A. Louis XIV. Р. 260.

Это заявление до предела возмутило испанцев. Перед королевским дворцом в Мадриде собралась огромная толпа, откуда раздался зычный голос: «Король слишком долго спит, надо, чтобы он проснулся». Карл II из последних сил встал с постели, появился перед своими подданными и заявил, что все испанские владения должны достаться его наследнику, независимо от того, кто это будет. И все же в Мадриде больше склонялись к тому, что испанская монархия может быть сохранена только при помощи

Франции. Папа римский Иннокентий XI тоже лучшей гарантией единства испанских владений считал французский вариант престолонаследия1.

В сентябре 1700 г. постель испанского монарха стала центром драматической борьбы за его волю. 29 сентября королева и имперский посол Алоиз Харрах уговорили его передать свое наследство эрцгерцогу Карлу. Кардинал Портокарреро, узнав об этом, 2 октября фактически «заставил» находившегося в полубессознательном состоянии короля подписать новое завещание, согласно которому он оставлял свои трон и все владения Филиппу Анжуйскому, внуку Людовика XIV. В нем были компромиссные нотки: короны Франции и Испании никогда не должны быть объединены. «Мы... признаем герцога Анжуйского полновластным королем... Испании и предоставляем ему во владение все территории, которые должны ему принадлежать по закону. нашего королевства и колоний. Но мы намерены в интересах мира в христианстве и всей Европе... заявить, что... если герцог Анжуйский наследует корону Франции, герцог дю Берри, его брат, на тех же условиях принимает корону Испании, а если то же случится и с ним, то наша корона переходит к эрцгерцогу, сыну нашего дяди, императора»2.

Неопределенная обстановка в Европе разрядилась смертью Карла II 1 ноября 1700 г. Его завещание не стало громом среди ясного неба, хотя Вена была в ярости, а Лондон и Гаага - в ступоре. Вопрос заключался в том, сколь долго это небо будет оставаться ясным. Людовик XIV должен был в кратчайший срок принять одно из серьезнейших решений в истории.

Надо признать, французский король не спешил с этим: в покоях мадам де Ментенон он и его министры совещались два дня. Сначала Людовик и большинство членов его Совета думали отклонить волю Карла и одобрить раздел 1700 г., тем более что вернувшийся в Версаль из Англии Тал-лар сообщил о раздражении английского правительства и полагал, что Франции лучше принять второй договор о разделе, а не все испанское наследство. Присутствовавших в покоях "некоронованной королевы" удивило то, что Торси, один из главных «архитекторов» раздела, высказался за принятие завещания. Сторону министра иностранных дел принял дофин, и король, поколебавшись, согласился с завещанием Карла II. 1

Lossky A. Op.cit. P. 263-264; Aretin K.O. Das Alte Reich. Bd. 2. Kaisertradition und ?sterreichische Gro?machtpolitik 1684-1745. Stuttgart, 1997. S. 98-100. 2

Spain under the Bourbons 1700-1833. A collection of documents/Ed. and trans. by W.N. Hargreaves-Mawdsley. Macmillan, 1973. P. 1-4

Мало кто знал, что перед заседанием Совета испанский посол Кас-тель дос Риос проинформировал Торси, что большинство испанских грандов и жителей страны активно поддерживают французского кандидата на трон, и что принятие договора о разделе может вызвать враждебное отношение общественного мнения к Франции и возможную потерю ее влияния в Испании. Но главное, почему Торси следовал логике событий - это позиция Империи. В «Мемуарах» он записал: «Конечно, вся испанская нация не будет враждебна утверждению на престоле второго сына императора; но в таком случае Австрийский дом может возродиться, как во времена Карла V, что будет фатальным для Франции. Мир, заключенный в Рисвике, более не существует; договор о разделе не сможет его сохранить». Торси полагал, что война с императором неизбежна, и что лучше вести ее для приобретения всего испанского наследства, нежели только одной его части1. Было ли решение министра иностранных дел Франции ошибкой? Если и да, то гораздо больше промахов во время войны за испанское наследство допустили Ментенон и военный министр Шамийяр, имевшие до 1709 г. большее, чем Торси, влияние на Людовика XIV. И еще маркиз очень хорошо понимал короля -отказ в этих условиях от наследства означал для него также отказ от собственного престижа, славы, всего того, что сделали он и его министры, заложив благосостояние и реноме всего королевства.

«Какая радость! Пиренеев больше нет» - эту фразу часто вкладывают в уста французского монарха, хотя, скорее всего, ее произнес тот же дос Риос. 11 ноября Людовик принял завещание Карла II, а 16 ноября представил Филиппа своему двору в новом качестве. «Будьте хорошим испанцем, теперь это Ваш первый долг; но помните, что Вы родились французом, и поддерживайте единение между нашими королевствами: это единственный способ сделать их счастливыми и сохранить мир в Европе», - заметил он внуку2. Заметим, в речи было сказано «единение», предполагавшее дружбу и союз, а не «единство», предполагавшее слияние двух корон. 1

M?moires... T. I. P. 194-195; Rule J.C. King and minister: Louis XIV and Colbert de Torcy/ Louis XIV and Europe. P. 222; Desprat J.-P. Madame de Maintenon (1635-1719) ou le prix de la reputation. P., 2003. P. 366. 2

Memoires... T. I. P. 200-202.

24 ноября Филипп Анжуйский был официально провозглашен королем Испании под именем Филиппа V. Французские дипломаты при дворах Европы аргументировали действия Версаля тем, что принятие завещания будет способствовать миру больше договора о разделе, ведь испанские территории останутся целыми и неприкосновенными. В Гааге они старались развеять страхи англичан и голландцев о том, что французское присутствие в Неаполе и на Сицилии помешает их средиземноморской торговле.

Осуществить это, как показало будущее, было невозможно. Вильгельма III, старавшегося всеми силами избежать войны, поразило известие о нарушении последнего договора о разделе. В конце ноября он признался Хейнси-усу: «У меня никогда не было полного доверия к обязательствам Франции. Но я не думал, что перед лицом всего мира ее король порвет торжественный договор так скоро». Тем не менее оптимизм и пацифизм преобладали в чувствах англичан в рождество 1700 г., а перспективы союза между Англией, Голландией и Францией дискутировались в дипломатических кругах. Английский посол в Париже граф Манчестер докладывал в январе 1701 г., что Гаага признает герцога Анжуйского испанским королем ради спокойствия в Европе, готова вести переговоры с Францией и призывает Лондон к ним присоединиться. В данный момент Голландии необходимо было утвердить свое право на барьер из крепостей на границе Испанских Нидерландов (Монс, Шарлеруа, Намюр, Люксембург, Ньюпорт, Оденарде и Куртре). Генеральные Штаты и Хейнсиус еще лелеяли химерическую надежду, что он будет сохранен, если они признают Филиппа V испанским королем, что и было сделано в начале февраля 1701 г.

Но скоро Морские державы получили шокировавшее всех известие - тогда же, в феврале, французские войска вошли в Испанские Нидерланды и оккупировали там крепости, включая Ньюпорт и Остенде, располагавшиеся напротив Англии. Были ли действия Версаля ответом на шаги Вены? Или все дело заключалось в «правах королевы» - давно почившей Марии-Терезии? Об этом мы узнаем немного позже. Пока же Хейнсиус в Генеральных Штатах раздраженно заявил, что «невозможно представить, как я зол: то, за что я боролся в течение многих лет, я потерял в считанные дни». А в конце февраля 1701 г. Декларация Вильгельма III гласила: «Король Франции вознамерился разорить торговлю и мореходство англичан, от чего большей частью зависят их благосостояние и безопасность»1. Все же Англия признала право Филиппа V на трон в Эскуриале в апреле того же года - подданные Вильгельма пока настаивали на этом. А Леопольд открыто возмущался «кротким» поведением Морских держав.

1 Archives. 1700-1702. Р. 210, 216; Trevelyan G.M. England under queen Anne. Blenheim. L., N.Y., Toronto, 1948. P. 135-137; Tapie V.-L. Louis XIV's methods in foreign policy/Louis XIV and Europe. P. 10; British Diplomatie Instructions 1689-1789. Vol. II. Р. 7.

Важной задачей, обсуждаемой на заседаниях его Тайного совета, было заручиться военной помощью Бранденбурга, чей курфюрст Фридрих III почти сразу же признал завещание покойного испанского монарха.

Поддержку австрийскому дому он был готов оказать только при условии признания за ним королевского титула в его прусских владениях. С подписанием последнего договора о разделе, а особенно после смерти Карла II, Совет императора стал склоняться к мысли, что королевский титул в Пруссии - не такая уж страшная цена за поддержку Бранденбурга. Лидерство Фридриха III среди немецких протестантов и его сильная армия делали его потенциально ценным союзником. А поскольку география владений Фридриха предоставляла ему возможность участия как в войне за испанское наследство, так и в начавшейся в 1700 г. Северной войне, выбор последнего варианта, равно как и союз с Францией, мог серьезно помешать успеху формировавшейся антифранцузской коалиции. Тем более что Фридрих III с таким энтузиазмом копировал французский двор, что приобрел прозвище «Людовик XIV в Германии». «Кронтрактат» с ним император заключил 16 ноября 1700 г. В обмен на обязательство оказать военную помощь Империи Фридрих получал титул короля в Пруссии. 18 января 1701 г. он торжественно короновался в Кенигсберге под именем Фридриха I1. На протяжении войны за испанское наследство прусский король, хотя и являлся временами строптивым и непредсказуемым, выполнял свои обязательства перед императором, тогда как в Северной войне проводил «дипломатию качелей».

Узнав о завещании покойного короля Испании, император, как отчитывался Виллар, «...еще никогда не был так внутренне возбужден, и... готов был тут же отдать приказ начать выступление своим войскам». Еще в октябре 1700 г. на заседании Военного совета в его присутствии было решено послать войска в Северную Италию «защитить» Милан -спорный лен в отношениях между австрийскими и испанскими Габсбургами. А 21 ноября он назначил принца Евгения Савойского командующим имперской итальянской армией в составе 30 000 солдат, и отдал приказ готовить марш в Ломбардию. «Отказ от испанского наследства невозможен», - такова была окончательная резолюция Леопольда I2. Жесткая позиция Вены изрядно разозлила Версаль и Мадрид. Нарушалась целостность испанских владений - и Людовик был вынужден блокировать акции императора. 1

Weensche Gerantschapsberichten. Р. 174; Aretin K.O. Das Reich. S. 247. 2

Frey L. and M. A question of Empire: Leopold I and the war of Spanish Succession 1701-1705. P. 17-18; Цит. по: Aretin K. O. Das Alte Reich. Bd. 2. S. 105.

Хотел того Леопольд, или нет, но он привел французского монарха в состояние обычной для него ранее военной активности, сеявшей в Европе страхи о воссоздании «универсальной монархии». Людовик XIV объявил Леопольда агрессором, игнорирующим волю испанских Габсбургов и преследующим свои личные интересы. Король Солнце пытался немедленно купировать действия императора. На конференции Нор-длингенской ассоциации немецких князей под главенством курфюрста Майнцского его дипломаты в надежде на нейтралитет ряда князей утверждали, что испанское наследство - всего лишь личная ссора между Бурбонами и Габсбургами, а не дело всей Империи. Увы, никакой положительной для Франции реакции со стороны ассоциации не последовало. Разгневанный Людовик XIV 31 декабря 1700 г. обеспечил право герцога Анжуйского на французский трон, хотя это и противоречило условиям завещания. Но раз императору можно, почему Королю Солнце нельзя нарушать свои обязательства? Одно звено грядущей войны цеплялось за другое - в январе 1701 г. посол императора граф Вратислав выехал в Лондон на переговоры с Вильгельмом Оранским.

Одновременно английский король послал с чрезвычайной миссией в Вену своего представителя Джорджа Степни. Выпускник Тринити колледжа и Кембриджа, Степни прекрасно разбирался в германских делах, проведя треть своей жизни за границей. Помимо этого, он был членом Королевского общества и уважаемым поэтом. На принятие Филиппом Анжуйским испанского наследства Степни отреагировал памфлетом «Эссе о нынешнем интересе Англии», в котором призывал правительство ограничить стремительно растущую мощь Франции и не дать Людовику XIV ввести Лондон в заблуждение относительно всеобщей безопасности. Мир с Версалем может означать только «полный крах нашей торговли, свобод и религии». Именно такой человек готовил союз с Леопольдом I, которого как виги, так и тори считали ярым католиком с замашками деспота и тирана1.

1 Weensche Gerantschapsberichten. Р. 176; Frey L. and M. A question of Emprire... P. 26-27.

Следующий шаг к войне сделал Версаль - Людовик XIV «принимает меры предосторожности». В январе 1701 г. он послал герцога де Руайля заключить договор с Португалией. По его условиям Франция и Испания обязывались защищать интересы Португалии в случае ее войны с любой державой, а Лиссабон должен соблюдать нейтралитет, признать волю Карла Испанского и закрыть свои порты для кораблей противников Франции. 18 июня 1701 г. договор между Францией, Испанией и Португалией был подписан. В феврале - марте 1701 г. Людовик ставит свою подпись под королевскими грамотами о создании 72 новых драгунских и 140 новых кавалерийских полков, увеличивает каждую пехотную роту на 10 человек и восстанавливает королевский полк карабинеров. В апреле 1701 г. французские гарнизоны появились в Савойе, Ломбардии и Мантуе - вполне предсказуемая реакция на заальпийский марш Евгения Савойского1.

Военно-дипломатические усилия Франции активно подкреплялись пропагандой. Профессор Ольбрехт получает от Торси деньги и между декабрем 1700 и мартом 1701 гг. публикует в Европе огромное количество брошюр на латыни, французском и испанском языках. В них на основе работ Гуго Гроция и других теоретиков международного права обосновывалась справедливость принятия испанской короны Филиппом Анжуйским. Распространялся также текст завещания Карла II2. В Западной Европе создается атмосфера вооруженного мира.

Леопольд окунулся в переговоры с новой силой. Его союз с Пруссией дал немедленный эффект - курфюрст Георг Людвиг Ганноверский (будущий английский король Георг I и пфальцский курфюрст Иоганн Вильгельм поддержали династические претензии Габсбургов. К ним присоединились и другие князья. Единственным разочарованием для императора являлся Макс Эммануэль Баварский. Его поведение хорошо иллюстрирует на практике возможности, которые открывала война за испанское наследство перед средними и малыми государствами Европы. Честолюбивый баварский курфюрст желал расширить свои владения и политическое влияние, вплоть до короны. Первый раздел испанских владений его очень устраивал, но смерть сына разрушила его планы. Вторым разделом Бавария осталась недовольна. В условиях, когда саксонский курфюрст Август стал королем Польши (от трона которой в 1696 г. Макс неосторожно отказался), курфюрст Бранденбурга -королем Пруссии, а курфюрст Ганновера в 1701 г. получил право на английское престолонаследие, курфюрсту Баварии казалось, что он не получил в результате нового соотношения сил в Европе никаких выгод. 1

Szarka A. St. Portugal, France, and the coming of the war of the Spanish Succession, 1697-1703. Ohio, 1976. P. 5, 220-222. 2

Klaits J. Printed propaganda... P. 96; Блюш Ф. Людовик... С. 615-616.

Но Макс Эммануэль все же тянул с выбором между Францией и Габсбургами. В начале 1701 г. Торси инструктировал французского посла в Мюнхене: «Надо постоянно укреплять курфюрста в хорошем отношении к Его Величеству... он ожидал значительных выгод от союза с императором». Макс Эммануэль посчитал выгодным связать свою судьбу с Францией. 9 марта 1701 г. баварский посол граф де Монастероль и Торси сформулировали основные статьи договора: формирование баварских полков для Франции в случае войны, разрешение прохода французских войск по территории Баварии и запрещение прохода для имперских войск. Версаль закреплял за Максом Эммануэлем Испанские Нидерланды, обещал передать ему Нижний Пфальц и субсидии. Брат Макса Эммануэля, курфюрст Кельна Иосиф Клемент Виттельсбах, последовал за ними1. Франко-баварский договор, однако, был подписан только в июне 1702 г.

До этого баварский курфюрст еще продолжал двойную игру, ведя тайные переговоры с императором. За участие в войне против Франции Макс Эммануэль требовал от Вены королевский статус для Баварии, часть владений Габсбургов в Тироле, Испанские Нидерланды, субсидий и... Милан с Неаполитанским королевством. Последнее было перегибом, но курфюрст только торговался. Леопольд был возмущен, тем более что он уже вынужденно мирился с короной на голове Фридриха Гоген-цоллерна. Поэтому Вена кормила Мюнхен неопределенными обещаниями, пока имперский посол сгоряча не заметил баварскому курфюрсту, что из-за своего поведения он потеряет даже Испанские Нидерланды. В сентябре 1702 г. войска Макса Эммануэля прибыли в Ульм, но не для объединения с имперской армией на Рейне, а для того чтобы осадить город. Баварский курфюрст открыто заявил, что он считает политику Людовика XIV справедливой и намерен выступать на его стороне. 1

Hochedlinger M. Austria's Wars of Emergence. War, State and Society in the Habsburg Monarchy 1683-1797. L., N. Y., 2003. P. 175-176; Recuel des instructions donnees aux ambassadors et ministres de France depuis des Traires de Westphalie jusqu'a la Revolution Francaise / Par A. Levon.T.VII. P. 105-107, 119-120. 2

Weensche Gerantschapsberichten. Р. 153; Black J. The Rise... P. 49-50.

Параллельно этим событиям на Западе вспыхнула война на северо-востоке Европы. Русский царь Петр, освободившись от войны с турками и заключив союз с Польшей и Данией, повернулся лицом к Балтике и развязал борьбу со Швецией с целью прорубить «окно в Европу». Молодой шведский король Карл XII сначала расправился с датчанами, а затем одержал победу над русскими под Нарвой 30 ноября 1700 г. Речь Посполитая осталась один на один с «Северным Александром». Эти события посеяли смешанные чувства в формирующихся коалициях на Западе. На протяжении всего 1701 г. талантливый английский военачальник Джон Черчилль, герцог Мальборо, знаменитый предок премьер-министра Великобритании в ХХ в. Уинстона Черчилля, от имени Морских держав вел переговоры с Польшей, Пруссией и Швецией о союзе против Франции. В сентябре 1701 г. Англия выплатила Карлу XII 200 000 талеров, а голландцы - 300 000. В ответ шведский король обязывался не вступать в союзы с их врагами2. Так, несмотря на свою ловкую дипломатию, Версаль в лице Швеции лишался своего традиционного сильного союзника против Империи.

С другой стороны, что было выгодно для Людовика в перспективе, Империя столкнулась с возможностью распространения войны на ее земли, поскольку Саксония и Польша были объединены одной короной. Вследствие этого один глаз Леопольда должен был постоянно смотреть на Север и Восток.

Переговоры с Лондоном и Гаагой вел граф Вратислав. Морские державы проявляли мало интереса к Италии. Английский парламент больше беспокоила торговля с испанскими колониями, ведь Французской Гвинейской компании на 10 лет было предоставлено право асьенто, т.е. перевозка рабов-негров из Западной Африки в Испанскую Америку. Теперь английские коммерческие круги «созрели» для того, чтобы дать своему королю средства для войны. Для голландцев же главной проблемой были пограничные крепости между Соединенными Провинциями и Испанскими Нидерландами. Поэтому англичане желали, чтобы Леопольд сражался в Испании, а голландцы - чтобы он завоевал Южные Нидерланды. В марте 1701 г. Леопольд передал Вратиславу, что он будет сражаться за Нидерланды, если Гаага согласится на присоединение к Империи испанских территорий в Италии. Но Генеральные Штаты еще медлили в надежде, что, получив Неаполь и Сицилию, Людовик XIV пойдет на компромисс и войны удастся избежать1

Но любая дипломатия склонна к двойной игре. В апреле началось обсуждение проекта оборонительного союза между Англией и Голландией. 31 мая 1701 г. Мальборо был назначен главнокомандующим союзными войсками на континенте, а 28 июня выехал в Гаагу в качестве чрезвычайного и полномочного посла Англии. Будущий военный гений Великобритании имел инструкции своего монарха договориться с французами о запрете нарушать границы Соединенных Провинций, сохранении «голландского барьера» и английских торговых привилегий в испанских колониях. Переписка Вильгельма III с Хейнсиусом летом -осенью 1701 г. отчетливо свидетельствует об активной дипломатической и военной подготовке Англии и Голландии к новой войне2. 1

Archives. 1700-1702. P. 545; Lettres de Princesse Palatine. P., 1981. P. 198. 2

The Marlborough-Godolphin Correspondence / Ed. By H. L. Snyder. Vol. I. Oxford, 1975. P.3, 36-37.

Тем временем принц Евгений перешел через Альпы и в мае 1701 г. оказался в Ломбардии, где одержал две важные победы над франко-испанскими войсками: при Карпи 9 июля и Чиари 1 сентября. Милан все еще находился в руках Филиппа V, но Евгений продемонстрировал, что император может эффективно бороться за свои интересы. Граф Вратис-лав держал в руках веские аргументы, чтобы форсировать заключение союза с Англией и Голландией. Фактически война уже началась.

Действительно, первые победы принца Евгения в Италии катализировали процесс образования антибурбонской коалиции. Великий союз был подписан 7 сентября 1701 г. в Гааге. В его статьях говорилось, что испанский трон по праву принадлежит дому Габсбургов, герцог Анжуйский незаконно оккупировал испанские владения, королевства Испания и Франция фактически объединились, а англичане и голландцы не могут свободно передвигаться по морям. Поэтому необходимо предпринять срочные меры для исправления ситуации. Испанская Италия должна достаться Габсбургам, в Испанских Нидерландах надо восстановить голландские крепости, а Англии и Голландии возвратить их торговые привилегии в Испанских Инди-ях. Примечательно, что в тексте документа не было прямого упоминания о лишении Филиппа Бурбона испанской короны. Война Франции тоже не объявлялась - ведь еще в конце августа Лондон и Версаль вели активные переговоры. Леопольд I ратифицировал договор о союзе 19 сентября1.

Осторожный Вильгельм - месяцем позже. Англичане, как и голландцы, в критической ситуации ожидали от Людовика компромисса. Но между Англией и Францией вновь встала проблема английского престолонаследия, иными словами - наследование английского трона католиками-Стюартами. Смерть герцога Глостера, сына наследницы бездетного Вильгельма III принцессы Анны Стюарт 30 июля 1700 г. вновь оживила надежды якобитов. Правда, изгнанный в результате Славной революции 1688 г. во Францию Яков II Стюарт уже не мог их возглавить: 16 сентября 1701 г. он скончался от инсульта в Сен-Жермене. 1

Eng. Hist. Doc. Vol. VIII. P. 873-874; Spain under the Bourbons 1700-1833. P. 17-18. 2

Nordmann C. Louis XIV and the Jacobites / Louis XIV and Europe... P. 90-91; Metzdorf J. Protestantische Thronfolge und Verteidigung der Prarogative / Die frineuzeitliche Monarchie und ihr Erbe/Hrsg. von R. Asch, J. Arndt, M. Schnettger. Munster, 2003. S. 111-112; Corp E. A court in exile: the Stuart in France 1689-1718. Cambridge, 2004. P. 4-5.

Открыто пренебрегая положениями Рисвикского мира, Людовик XIV по совету военного министра Шамийяра и вняв мольбам жены покойного Якова II Марии Моденской, признал права на английский престол его сына Джеймса Фрэнсиса Эдуарда под именем Якова III2. Окружающим казалось, что он сделал это под влиянием религиозных и семейных чувств, а также легитимных принципов престолонаследия. Но Людовик был королем-профессионалом и прежде всего руководствовался политическими мотивами. Этот акт мог быть ответом на «предательство» Вильгельма Оранского и его союз с императором. Вполне логично также предположить, что права Якова III юридически и идеологически идентифицировались во Франции с правами внука Людовика на испанский трон.

Но, по всей видимости, это была вторая политическая ошибка французского короля после «ошибки века» отмены Нантского эдикта в 1685 г.

Так или иначе, но именно признание Претендента (так называли в Англии Якова III) Версалем заставило Вильгельма III начать подготовку к войне и сплотить общественное мнение в Англии вокруг своей дипломатии. Согласно принятому парламентом в октябре 1701 г. «Акту о престолонаследии» английский трон переходил по наследству только к приверженцам англиканской церкви, что исключало престолонаследие католиков-Стюартов. Тогда же парламент ратифицировал договор о Великом союзе1.

В целях минимизировать ярость Альбиона, Торси заявил, что провозглашение Претендента - пустая формальность, значащая не больше, чем ношение титула королей Франции английскими монархами согласно древней традиции. Но в Европе никто не воспринял эти слова всерьез, и, прежде всего, сам Торси. Успокаивая континент, он в то же время заметил папскому нунцию в Париже кардиналу Гвалтерио, что, даже если не будет войны, после смерти Вильгельма Оранского Франция поможет восстановить на английском троне молодого человека (т. е. Джеймса Фрэнсиса Эдварда). 1

Archives. 1700-1702. PP. 210, 216, 546-553, 556-558, 588, 675. 2

Memoires... Т.1. P. 104; The letters and diplomatic instructions of Queen Anne // Ed. by B. C. Brown. L., 1935. P. 79.

В ответ на образование Великого союза Франция и Испания запретили импорт британских изделий в своих владениях, что ускорило развязку. Правда, Людовик еще надеялся после смерти Вильгельма III 8 марта 1702 г. возобновить переговоры с Морскими державами, рассчитывая на оживившихся на Альбионе якобитов и сторонников мира в Голландии. Кроме того, имя герцога Мальборо пока не вызывало сильных опасений во Франции из-за его связей (родная сестра герцога Арабелла была любовницей Якова II и родила ему четырех детей) с двором в Сен-Жермене и из-за его недавней опалы при Вильгельме III. Попытки Версаля сохранить мир не дали результатов. «Признание Претендента нашим королем было разрушительным для мира и более всего подвигло английскую нацию к войне», - впоследствии отметит последнюю каплю в чаше накопившихся противоречий маркиз де Торси. Королева Анна Стюарт благодаря нажиму герцога Мальборо, а если быть точнее, его жены Сары, не могла изменить намеченную Вильгельмом внешнюю политику. 15 мая 1702 г. Великий союз объявил войну Франции2. Ядром антибурбонской коалиции явились Морские державы и Австрия, т. е. наследственные земли Габсбургов. Великий союз быстро разрастался, и в первую очередь за счет присоединения к нему немецких чинов, опасавшихся за целостность своих земель. Общественное мнение большей части

Германии ответило на энергичные действия Габсбургов в Италии выражениями симпатии, а императора стали называть Леопольдом Великим. 6 октября 1702 г. и имперский рейхстаг объявил войну Людовику XIV1.

Небо Западной Европы покрылось темными тучами войны. Ответственность за непосредственное развязывание конфликта лежала не на Людовике XIV и его министрах. С точки зрения легитимных принципов занятие трона в Эскуриале Филиппом Анжуйским было все же первоочередным. На рубеже столетий к войне семимильными шагами двигался в первую очередь Леопольд Габсбург, уверенный в своей правоте, силе и поддержке большинства государств континента, и прежде всего имперских чинов. Однако заметим, что персона и страна, вызывавшие неподдельное восхищение и желание следовать их примеру, могли вызывать столь же сильное раздражение и желание противиться их влиянию. Этой персоной и этой страной являлись Людовик XIV и Франция. Гегемония одной державы мешает, даже если эта держава готова идти на компромисс.

В любом случае, независимо от непосредственного виновника, война за испанское наследство стала системным конфликтом между европейскими государствами Нового времени, который наметился уже за десятилетия до развязки, хотели того дворы и кабинеты или нет. Дипломатическое решение проблемы было вполне возможным, что показал первый раздел владений Карла II. Субъективные обстоятельства - безвременная смерть Фердинанда Иосифа Баварского и жесткая позиция Габсбургов - привели к обострению ситуации и к формированию лагерей противников в годы грядущей войны.

Ермаков В. П.

Пятигорский государственный лингвистический университет

Новикова О. Н.

Ставропольский государственный педагогический институт