2.2. Грузия после смены власти в 2013 г.: отношения с Россией

недавнего времени Грузия твердо стояла на пути интеграции в ЕС и НАТО и находилась на острие западной политики, направленной на сдерживание и ослабление региональных позиций России, то Бидзина Иванишвили все больше проявляет себя как сторонник сбалансированной внешней политики и нормализации отношений с Россией»²²⁶. Он подчеркнул, что «для Грузии, находившейся в состоянии вооруженного конфликта с Россией и утратившей по его итогам контроль над частью своих территорий, остро стоял вопрос грузино - российского примирения», и выразил надежду, что курс новой власти страны может стать способом достижения примирения и налаживания постконфликтного диалога».

В то же время, другой научный сотрудник - из немецкого фонда «Наука и политика» Уве Хальбах подчеркнув, что во внешней политике Грузии приоритетной остается ориентация на евроатлантических партнеров, осторожно отметил: «пока неясно, насколько такой курс совместим со стремлением «Грузинской мечты»²²⁷ использовать более прагматичный подход в отношениях с Россией, усиливающей свое давление на страны ближнего зарубежья с целью ограничить их сближение с Европой»²²⁸.

Следует отметить, что в одном из интервью «Евроньюс» президент Грузии Георгий Маргвелашвили в ответ на вопрос, совместимо ли желание Грузии присоединиться к ЕС и НАТО, и в то же время нормализовать отношения с Россией, ответил положительно, заметив, что не видит, почему это может быть не совместимо: «Грузия является независимой страной со своей политикой.

евроатлантическая Грузия не является угрозой для кого-либо. Напротив, это - более стабильная граница, более стабильное соседство»^{[216] [217] [218] [219].}

На фоне завышенных и оптимистичных заявлений, несколько отрезвляюще звучали предупреждения заместителя директора Института стран СНГ Владимира Жарихина о том, что не стоит строить иллюзий. По его мнению, официальные отношения между Россией и Грузией в ближайшее время восстановлены не будут. «Для этого нет особых оснований: по грузино-осетинскому конфликту оппозиция занимает ту же позицию, что и бывшая власть, - поясняет политолог, - они считают Россию оккупантом» . Вместе с тем, он подчеркнул, что победа оппозиции в Грузии важна для России, и имеет смысл ожидать частичного восстановления торгово-экономических и гуманитарных отношений между двумя странами, а также упрощения визового режима.

В. Кардумян также акцентировал внимание на том, что «даже когда к власти пришла оппозиционная партия «Грузинская мечта» во главе с Бидзиной Иванишвили, взявшая курс на нормализацию отношений с Россией, прозападный вектор Грузии продолжает оставаться приоритетом страны» .

Сложно не согласиться и со словами Я.А. Амелиной о том, что «ряд заявлений нового грузинского правительства особенно в сфере грузино­югоосетинских и грузино-абхазских отношений, вплоть до мелочей напоминает первые шаги режима Саакашвили после его прихода к власти в 2003 году» . Продолжая рассуждать на эту тему, Я.А. Амелина справедливо отмечает тот факт, что в военной доктрине Грузии, принятой после августа 2008 года, наряду с терроризмом, трансграничной преступностью, этническими конфликтами в регионе, вызовами энергетической безопасности и т.п. в качестве угрозы представлена Российская Федерация, а ключевой внешнеполитический приоритет Грузии - членство в НАТО и ЕС^{[220] [221] [222].}

Действительно, в концепции национальной безопасности Грузии, утвержденной в 2012 году, Россия была названа «главной угрозой», однако, в проекте новой резолюции риторика меняется: «В интересах Грузии не быть источником противоречий между Россией и Западом. Грузия должна быть готова с применением международных механизмов начать диалог с Россией для

234

поэтапного преодоления кризиса, защиты суверенитета и деоккупации» . В окончательной редакции в подкорректированном виде формулируется следующая установка: «Грузия поведет диалог с Россией, как с использованием международных механизмов, так и в двустороннем формате. Цель - урегулировать конфликт, построить и развить добрососедские отношения» .

Ожидания, высказываемые исследователями и экспертами, отчасти связывались с тем, что сильно сократились полномочия президента, который стал символической фигурой, а реальная власть будет вершиться премьер-министром и парламентом страны, отчасти адекватным осознанием и пониманием современных реалий, которое стало возможным при использовании аналитических способов оценивания новейшей истории Грузии.

Выступления и заявления новых политических лидеров Грузии не дают оснований усомниться, что цель, декларируемая с момента обретения независимости, не изменилась, и эта цель заключается в восстановлении территориальной целостности Грузии, что подразумевает соответственно возврат в сферу влияния Тбилиси неподконтрольных территорий квазигосударств - Абхазии и Южной Осетии. Однако, очевидно, новое грузинское руководство

демонстрирует готовность к поиску новых способов реализации данной цели^{[223] [224] [225]. При этом следует отметить, что в Грузии ни в политической риторике, ни в политическом сознании нет места пониманию безвозвратности потери данных территорий, что, несомненно, внушает серьезные опасения относительно дальнейшего развития ситуации в регионе. Необходимо помнить также о том, что «никакие двусторонние отношения на постсоветском пространстве не зависят от внешних факторов в такой степени, как российско-грузинские» и «стратегия}

Соединённых Штатов на кавказском направлении в ближайшей и среднесрочной перспективе может быть направлена» на «поддержание напряженности вокруг Абхазии и Южной Осетии» . По мнению авторов монографии «Военная политика и стратегия США в геополитической динамике XXI века» Соединённые Штаты «постараются обеспечить втягивание Москвы в долговременное, требующее значительных людских и материальных ресурсов противостояние с Тбилиси»^[226].

В связи с вышесказанным возникает весьма актуальный и значимый вопрос, на который предстоит найти ответ: существуют ли основания и возможности для объединения усилий России и Грузии в целях разрешения сложившейся ситуации? Одно из оснований, фактически, лежит на поверхности - это понимание необходимости налаживания добрососедских отношений, экономического взаимодействия в силу географической, исторической и культурной близости, что должно подтолкнуть стороны к выстраиванию диалога.

Прошло слишком мало времени с момента смены власти в Грузии. С одной стороны, подводить итоги весьма преждевременно, но уже можно обозначить тенденции, которые стали преобразовываться в реальные решения и события. Даже зарубежные аналитики отметили, что Грузия осознала важность налаживания отношений с ближайшим соседом - Россией^{[227] [228].}

Еще в своих предвыборных выступлениях, а затем и при инаугурации президент Георгий Маргвелашвили наметил основные векторы дальнейшего развития грузинской политики. Слова о готовности выстраивания диалога с Россией были произнесены, но при этом подчеркивалось - наряду с интеграцией в европейские и североатлантические структуры и при соблюдении национальных интересов Грузии.

С.А. Панарин, рассуждая о кавказской политике, подчеркнул: «Базовая единица геополитических систем - государство. Во всех своих функциях и проявлениях оно слишком прочно, неразрывно связано с той территорией, на которую распространяется его суверенитет. Каждое государство полагает свои границы священными, а охватываемое ими пространство - трансцендентальным. Теми же принципами пронизано право, регулирующее межгосударственные отношения. Всё это исключает абсолютно добровольную, не связанную хотя бы минимальным внешним давлением уступку части территории одного государства другому» . Российский политический обозреватель Ф. Лукьянов отметил, что «в грузинском политическом сознании есть «красные линии», пересечь которые сегодня невозможно, какие бы блестящие перспективы ни рисовались за этим. Одна из них - признание статуса Абхазии и Южной Осетии вне грузинской юрисдикции, никаких сдвигов в этом вопросе не предвидится. Вторая - «европейский выбор»^[229].

Действительно, как уже отмечалось, такая точка зрения в грузинской политической риторике прослеживается достаточно явно. В частности, портал «Грузия on-line» предлагает своим читателям интервью с экспертом Кахи Гоголашвили по вопросу: Каким будет выбор Грузии: евразийским или европейским? Эксперт отметил: «у нас нет никаких иллюзий, что Россия вернет наши регионы или поможет нам укрепить государственность. Россия всячески демонстрирует негативное отношение к Грузии. Исходя из этого, РФ не сможет выкинуть Грузию из «Восточного партнерства»^{[230] [231] [232], не сможет заставить Грузию отказаться от европейской интеграции и подписания договора об ассоциации» . К. Гоголашвили подчеркнул в своем интервью, что и сегодня «любая политическая партия в Грузии строит свои отношения с народом на обещании европейской интеграции», ибо это означает, что Грузия станет частью демократического мира. По его мнению, «Россия не проявила себя как часть демократического мира, у нее какое-то неопределенное лицо и для Грузии она не является эталоном, обладающим притягательной силой» . Судя по всему, данное положение вещей характерно и для взаимоотношений Грузии с Абхазией и Южной Осетией. Для этих самопровозглашенных республик таковой привлекательной силой не обладает Грузия, в то время как западный мир, в силу ряда причин, притягивает многих.}

7 марта 2013 г. парламент Грузии единогласно (96 голосами) принял резолюцию, определяющую основные направления внешней политики страны. Учитывая, что «курс внешних отношений Грузии определяется национальными интересами, исходя из задачи обеспечения благополучия ее граждан»^[233], основные приоритеты внешней политики Грузии обозначены, среди прочих, следующими пунктами:

«2. Задачами внешней политики Грузии являются создание гарантий безопасности, защита независимости и суверенитета, деоккупация территорий и восстановление единства страны в международно-признанных границах.

3. Главным приоритетом внешней политики страны является интеграция в европейские и евроатлантические структуры. Для достижения стратегических приоритетов членства в ЕС и НАТО, Грузия предпримет дальнейшие шаги по строительству и усилению демократических институтов, установления основанной на верховенстве права и прав человека системы управления, обеспечения необратимости устойчивого экономического развития. Грузия не станет членом таких международных организаций, политика которых противоречит указанным приоритетам.

4. Европейский и евроатлантический курс внешней политики Грузии служит устойчивому демократическому развитию и безопасности страны и не направлены против какого-либо государства.

8. Сотрудничество с ЕС в рамках «Восточного партнерства» и «Европейской соседской политики»^[234] будет развиваться по четырем основным направлениям: демократия и права человека, экономическая интеграция и сближение с законодательством ЕС, охрана природы и энергобезопасность, отношения между людьми. В приоритетном порядке рассматривается также сотрудничество в сфере развития мирных процессов.

9. С Соединенными Штатами Америки Грузия будет вести отношения по

248

условиям, определенными Хартией стратегического партнерства .

11. Грузия ведет диалог с Россией как с использованием проходящих в Женеве международных механизмов, так и в двустороннем формате. Целью этого диалога является урегулирование конфликта, формирование добрососедских отношений и развитие.

12. Грузия должна способствовать сближению на Южном Кавказе интересов США, ЕС и России исходя из интересов нашего государства.

18. Грузия не может иметь дипломатические отношения с теми государствами, которые признают независимость Абхазии и Цхинвальского региона / Южной Осетии^{[235] [236]. Грузия будет проводить последовательную политику для обеспечения незыблемости международного уважения своей территориальной целостности и суверенитета.}

19. Исходя из интереса укрепления национальной и региональной безопасности, а также развития мирного процесса и необратимости «политики непризнания», Грузия должна в значительной степени углубить многосторонние дипломатические отношения в форматах сотрудничества с ООН, ОБСЕ, Советом Европы, Еврокомиссией, ГУАМ, ОЧЭС^[237]»^[238].

При внимательном прочтении документа нетрудно заметить имеющийся в нем парадокс. С одной стороны, декларируется формирование добрососедских отношений с Россией (п. 11), с другой стороны заявлено, что Грузия не может иметь дипломатические отношения с государствами, признающими независимость Абхазии и Южной Осетии (п. 18).

По мнению Я.А. Амелиной соблюдение п. 18 «делает невозможным как реальную нормализацию российско-грузинских отношений, так и переговоры о той или иной степени участия Грузии в проекте евразийской интеграции» в связи с чем, «следует отказаться от иллюзий в отношении возможного "прорыва" в межгосударственных отношениях и надежд на "добрую волю" правительства Иванишвили» .

В.В. Новиков характеризуя отношения России и Грузии в период с августа 2008 года по настоящее время как «холодный мир», отмечает, что «стороны находятся в ситуации, когда они не могут пойти на компромисс, потому что условиями этого компромисса могут быть только неприемлемые для обеих сторон условия» . Данное утверждение вполне объективно для сферы политического взаимодействия между обозначенными государствами, но есть ряд аспектов, в частности, в экономике, в энергетической сфере, которые позволяют надеяться, что поиск компромисса все-таки возможен. Рассуждая о геополитической роли Южного Кавказа, грузинский исследователь Б. Аладашвили в своей монографии, опубликованной в Тбилиси в 2010 году, предположил, что выбор региона во взаимодействии с внешними и внутренними политическими участниками невелик: экономическая интеграция или бесконечные конфликты . Несомненно, экономическая интеграция и взаимовыгодные проекты в сфере энергетики, которые могут снизить конфликтный потенциал, гораздо предпочтительнее конфликтов и войн. Вопрос в другом, насколько возможно учесть интересы всех ^{[239] [240] [241] субъектов региона и прийти к общему знаменателю, который станет объединяющей основой для дальнейшего взаимодействия.}

Сфера энергетики, продуманная политика поставки в Закавказье российских энергетических ресурсов, были серьезными аргументами влияния России в данном регионе. Высказывались предположения, что это дает возможность закрепить закавказские государства в сфере российского притяжения^[242].

До 2006 года Россия была фактически единственным поставщиком природного газа в Грузию (компании «Газпром» и «Итера»), также она поставляла в Грузию электроэнергию по ЛЭП-500 «Кавкасиони»^[243]. В 2006 году в связи с вводом в эксплуатацию нефтепровода Баку - Тбилиси - Джейхан, Михаил Саакашвили заявил, что положено начало энергетической независимости Грузии^{[244] [245] [246]. По его словам, нефтепроводы (Баку - Тбилиси - Джейхан и Баку - Тбилиси - Эрзерум, который был открыт в 2007 году) обеспечат энергетическую безопасность Грузии. От транзита нефти по трубопроводу «Баку - Тбилиси - Джейхан» Грузия за 40 лет эксплуатации должна получить около 2,5 млрд долларов, а участие в проекте трубопровода «Баку - Тбилиси - Эрзерум» позволило Грузии получать ежегодно до 800 млн куб. м. азербайджанского природного газа с месторождения Шах-Дениз и в связи с этим - снизить закупки российского газа .}

259

В 2006 году была завершена реконструкция на Ингурской ГЭС , что позволило прекратить импорт электроэнергии из России в летнее время.

Предполагалось, что начиная с марта 2007 года в связи с запуском в эксплуатацию пятого агрегата Ингурской ГЭС, импорт электроэнергии Грузией из России станет не обязательным. К тому же энергосистема Грузии получила возможность доступа к энергии из Азербайджана, Армении и Турции. По мнению экспертов, импорт электроэнергии по ЛЭП «Кавкасиони» был политическим фактором во взаимоотношениях РФ и Грузии, крупные аварии на ЛЭП, как, например, в конце 2005 года, всегда приходились на период обострения российско-грузинских отношений^[247].

После грузино-абхазского конфликта встал вопрос о принадлежности Ингури ГЭС. Все акции АО «Ингури ГЭС» остались в собственности грузинского государства^[248], плотина Ингури ГЭС находится на территории, подконтрольной грузинским властям. В то же время, управляющий щит располагается в Гальском районе, контролируемом Абхазией, что дало основания абхазской стороне заявлять, что Ингури ГЭС является собственностью Абхазии^[249]. 30 декабря 2008 года министерством энергетики Грузии и «Интер РАО ЕЭС» был подписан меморандум о взаимопонимании по вопросам эффективной эксплуатации Ингури ГЭС. Согласно документу, стороны выразили намерение разработать программу эффективной эксплуатации Ингури ГЭС, рассчитанную не менее чем на 10 лет. Грузинская оппозиция подвергла руководство своей страны резкой критике, обвинив его в сделке с российской стороной и попрании национальных интересов.

Следует подчеркнуть, что «Интер РАО ЕЭС» владеет АО «Теласи», ООО «Мтквари Энергетика», а также управляет деятельностью АО «Храми ГЭС-1» и АО «Храми ГЭС-2», обеспечивая порядка 35% электроэнергии Грузии. При этом выполняет свои обязательства добросовестно, деятельность компании не прерывалась даже в период военных действий в Закавказье в августе 2008 года. Ко всему прочему, несмотря на все политические разногласия и правовые казусы, в частности - отсутствие компромисса по вопросам статуса Ингури ГЭС, в течение долгих лет этот объект был одним из немногих примеров успешной кооперации между Сухуми и Тбилиси. Все это лишний раз доказывает, что есть вопросы, которые могут успешно решаться в отрыве от политико-правовых проблем^[250].

В октябре 2012 года Каха Каладзе, являющийся на тот момент кандидатом в министры энергетики Грузии от коалиции «Грузинская мечта», заявил, что меморандум, который был заключен в декабре 2008 года, будет пересмотрен^[251]. Однако, разногласия до сих пор не разрешены. В интервью «Кавказскому узлу» в ноябре 2014 года президент Абхазии Рауль Хаджимба заявил: «Ингури ГЭС находится на территории Абхазии и принадлежит абхазскому государству»^[252].

Российские эксперты также отмечают, что ситуация с принадлежностью станции не прояснена и ее статус еще не раз будет оспариваться как Абхазией, так и Грузией. Поскольку отношения между Грузией и Абхазией достаточно напряженные, правильным решением может стать передача управления имущественным комплексом Ингури ГЭС третьей стороне для достижения в этом деле максимальной эффективности. Таким образом, функция российских энергетиков на Ингури ГЭС может быть не только хозяйственно-экономической, но и политической^[253].

В целом, после «пятидневной войны» роль России в грузино-абхазской «политической энергетике» значительно увеличилась^[254]. Более того, в энергетической сфере современной Грузии, наблюдается очередная диверсификация. Осознавая уязвимость и зависимость от поставщиков энергии, существующие риски и угрозы энергетической безопасности, руководство Грузии в своей внешнеполитической стратегии на 2015-2018 гг. обозначило одной из основных задач - диверсификацию источников энергии и маршрутов ее транспортировки . Анализ данного документа (Внешнеполитическая стратегии Грузии на 2015-2018 гг.) выявил, что для достижения поставленной задачи грузинская власть считает необходимым, в том числе, содействовать осуществлению новых энергетических проектов, развитию альтернативных маршрутов транспортировки энергоресурсов, а также работать в направлении использования возобновляемых источников энергии.

Эксперты Кавказского института региональной безопасности отмечают, что министр энергетики Грузии К. Каладзе ведет переговоры по вопросу поставок газа с Россией и с Ираном. Таким образом, несмотря на то, что Азербайджан пока остается главным партнером Грузии по поставкам газа, налицо тенденция к изменению данной ситуации^{[255] [256] [257] [258]. Аналитики Грузинского Национального Комитета Хельсинкской Гражданской Ассамблеи подчеркивают то обстоятельство, что грузинское руководство, сохраняя стратегию европейской интеграции, смогло начать работу по восстановлению доверительных отношений с Россией, что является важным шагом в деле обеспечения безопасности и мирного развития региона. . Действительно, внешняя политика страны стала более прагматичной, с преобладанием экономической составляющей. Нормализация отношений с Россией дала эффект в виде быстрого роста грузинского экспорта. За первую половину 2014 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года грузинский экспорт вырос почти на 23%, или на 190 млн долларов, причем почти 100 млн долларов из этой суммы обеспечил прирост экспорта в Россию. По итогам первого полугодия 2014 года стоимость грузинского экспорта на российском направлении составила 161 млн долларов. Таким образом, Россия выходит на роль крупнейшего импортера товаров, произведенных собственно в Грузии.}

Между тем, вокруг страны наблюдается глубокий геополитический и геоэкономический кризис, впрочем, кризисные явления наблюдаются и во внутриполитической жизни.

Политическая борьба в Грузии происходит по большей части между двумя основными политическими соперниками - партией «Единое Национальное Движение» и коалицией «Грузинская Мечта». Однако «линия фронта пролегает не между партиями, а между прозападной и пророссийской социальными движениями» . Поэтому, вполне вероятно, что по мере роста напряженности между Россией и Западом, будет усиливаться противостояние пророссийской и прозападной части населения Грузии. При этом, как отметил в телепрограмме «Вестник Кавказа» главный редактор портала «Кавказская политика» Максим Шевченко, «Грузия для России является важнейшим стратегическим партнером и

~ ~ 273

важнейшей целью» .

Таким образом, анализируя взаимоотношения между Грузией и Россией после ноября 2013 года можно заключить следующее:

- интенсивность взаимодействия между странами остается на достаточно низком уровне, отсутствие дипломатических отношений является серьёзной помехой для совместного поиска консенсуса;

- в структуре взаимоотношений между странами содержатся как конфликтные элементы, которые явно выражены в политической и военно­стратегической сфере, так и элементы сотрудничества, наблюдаемые в экономической и культурной сфере; ^{[259] [260]}

- существует надежда на плодотворное сотрудничество между странами в неполитических сферах, в сфере экономики и культуры, что в перспективе может способствовать политическому диалогу;

- в целом, отношения между Грузией и Россией постепенно меняют тональность (возобновление экспорта грузинских товаров в Россию; встречи спецпредставителя грузинского премьера по урегулированию отношений с Россией Зураба Абашидзе с замглавой МИД РФ Григорием Карасиным; прямое авиасообщение между странами; экспертное взаимодействие в рамках «стамбульского процесса» и пр.);

- несмотря на серьезные разногласия по будущему Абхазии и Южной Осетии, отношения между Грузией и Россией основываются, прежде всего, на понимании общих угроз и общих проблем;

- современное грузинское руководство, проводит политику, характеризующуюся тенденцией к прагматическому пониманию национальных интересов Грузии и с учётом геополитических реалий (прежде всего - соседство с РФ и адекватное понимание роли России, как на региональном, так и на глобальном уровне). ^[261]