1.1. Формирование новой стратегии НАТО в постбиполярный период

Крах в последнее десятилетие XX века социалистического блока, прекращение деятельности Организации Варшавского Договора, распад и последующее исчезновение с геополитической карты мира СССР, окончание холодной войны и континентального противостояния двух военно­политических блоков поставили НАТО перед необходимостью реформирования самой организации в соответствии с новыми политическими реалиями.

Процесс трансформации НАТО и ее доктринальных основ был направлен на формирование новой политической стратегии, определение новых задач обеспечения безопасности государств североатлантического сообщества.

Был необходим пересмотр целей, форм и методов деятельности Альянса, приведение их в соответствии с изменившейся политической, военной и геополитической ситуацией. НАТО стремилась к легитимизации своей деятельности в системе международных отношений.

В этот период обозначился переход от традиционных направлений военно-политического планирования, обусловленных противостоянием с СССР и обеспечением трансатлантической солидарности, к новой, глобальной стратегии Альянса. К концу ХХ века НАТО находилась в поисках новой коалиционной идентичности.

Основные направления трансформации союза были определены в Лондонской декларации 1990 г. (Декларация о преобразованном Североатлантическом союзе, принятая на встрече НАТО на высшем уровне, 5-6 июля 1990 г. в Лондоне). Лондонская декларация исходила из того, что после падения Берлинской стены в Европе и мире начинается новая эпоха, в которой Альянс должен занять позиции основного инструмента обеспечения

трансатлантической безопасности. На НАТО возлагалась миссия по обеспечению интеграции бывших социалистических государств в западное сообщество⁴⁸.

Сохранение НАТО как основной военно-политической организации, обеспечивающей трансатлантическое взаимодействие после завершения холодной войны, потребовало от блока пересмотра своих стратегических установок и организационной структуры.

А.Г. Арбатов считает трансформацию НАТО одним из ключевых факторов европейской и глобальной безопасности. Исследователь выделяет три плоскости (направления) процесса трансформации НАТО: «географическую, военно-политическую и оперативно-техническую»⁴⁹.

В географическом отношении Альянс прошел трансформацию, связанную с его существенным расширением. После завершения холодной войны, в конце 1990-х гг., произошло так называемое четвертое расширение НАТО, в Организацию были приняты Венгрия, Польша и Чехия. Очередная сессия совета НАТО, состоявшаяся 10 декабря 1996 г. в Брюсселе, санкционировала начало расширения, утвердив график организационных мероприятий по его подготовке⁵⁰. В 2000 гг. процесс расширения НАТО продолжился, и после присоединения к союзу в 2009 г. Хорватии и Албании

⁴⁸ См. London Declaration on a Transformed North Atlantic Alliance issued by the Heads of State and Government participating in the meeting of the North Atlantic Council in London on 5—6 July, 1990: official text. Brussels: NATO Public Diplomacy Division, 1990. Также, см: Лондонская декларация отмечает рождение новой НАТО. [Электронный ресурс] Режим доступа: http://www.nato.int/cps/ru/natolive/news 64790.htm.

⁴⁹ Арбатов А.Г. Расширение НАТО и национальные интересы России: доклад на конференции РОПЦ-Фонда Розы Люксембург/А.Г. Арбатов // Полития. 2006. № 2. С. 94.

⁵⁰ Богатуров А.Д. Системная история международных отношений. События и документы. 1918­2003.: в 4 т. М., 2000-2004. Т. 3. События. 1945-2003. М.: Московский рабочий, НОФМОС. С. 235.

29

в НАТО входит 28 государств, что позволяет говорить о НАТО как о крупнейшем военно-политическом союзе.

Говоря о трансформации НАТО в географическом аспекте, следует указать и на то обстоятельство, что политика расширения сферы деятельности и ответственности Альянса связана не только непосредственно с увеличением количества государств-членов. На встрече в верхах в Брюсселе 11 января 1994 года НАТО открыла программу «Партнерство ради мира», призванную реализовать актуальные и практические мероприятия между НАТО и государствами, ее участниками⁵¹. Ее целью было вовлечение в деятельность союза государств, расположенных в регионах

геополитических интересов Альянса.

Данная программа была открыта, прежде всего, для государств бывшего Варшавского договора, в том числе и для привлечения к сотрудничеству России.

Г осударства-партнеры обязались «воздерживаться от угрозы

применения силы против территориальной целостности или политической независимости какого-либо государства, уважать существующие границы и разрешать споры мирными средствами»⁵².

Следует отметить, что для большинства восточноевропейских государств участие в программе «Партнерство ради мира» стало своего рода первым шагом для последующего членства в НАТО. В то же время программа «Партнерство ради мира» позволила блоку перейти к реальным действиям по формированию глобального геополитического пространства своего влияния и проецирования военной силы.

Так, например, в 1994 г. государства Центральной Азии, Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан стали участниками программы «Партнерство ради мира». С позиции руководства Альянса, задача данной программы на

⁵¹ Отношения Россия-НАТО. Режим доступа:

http://www.nato.int/nato static fl2014/assets/pdf/pdf 2014 09/20140901 140901-Backgrounder NATO- Russia ru.pdf [дата обращения - 25.06.2015].

⁵² Там же.

центральноазиатском направлении состояла в том, чтобы приблизить республики региона к западным ценностям . Тем не менее, после 2001 г., когда союз начал военную операцию в Афганистане, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан дали согласие на пролет американских и коалиционных военно-воздушных сил в рамках ИСАФ^{[41] [42] (International Security Assistance Force - образованный в рамках НАТО военный контингент для действий в Афганистане).}

Для темы настоящего исследования данный аспект имеет особое значение, так как расширение сферы деятельности НАТО в условиях постбиполярного мира отражает не только возросшие глобальные устремления военно-политического блока, но и, как представляется, два основных вектора стратегического планирования Альянса. Один из них обусловлен расширением НАТО «на Восток», приближение к границам России. Данный вектор реализуется в рамках политической традиции холодной войны и связан с обеспечением европейской безопасности так, как ее видят политики и стратеги США и НАТО.

Другой же вектор трансформации НАТО состоит в том, что союз становится глобальным военно-политическим союзом, способным к проецированию политического влияния и военной силы в любом регионе мира. Именно в рамках данного вектора и следует говорить о стратегии НАТО в отношении государств Северной Африки и Ближнего Востока, затронутых событиями «арабской весны».

Если продолжить анализ военно-политической и оперативно­технической трансформации НАТО в период непосредственно после распада СССР, то следует, прежде всего, обратить внимание на расширение функций североатлантического блока.

Как отмечает А.Г. Арбатов, «новые военно-политические функции Альянса: миротворческие операции в Европе и за ее пределами, а также силовые акции вне традиционной Евро-Атлантической зоны ответственности, в первую очередь на Ближнем и Среднем Востоке, в зоне Персидского залива и Южной Азии .... Такие операции обосновываются целями борьбы с локальной и региональной нестабильностью, этническими и религиозными конфликтами, нарушениями прав человека и национальных меньшинств, международным терроризмом и распространением оружия массового уничтожения»⁵⁵. В значительной степени данные преобразования были обусловлены необходимостью стабилизировать военно-политическую ситуацию в Восточной Европе (военные конфликты на территории бывшей Югославии) и противодействовать глобальным террористическим угрозам.

Период 1990-х гг. характеризуется развертыванием организационной реформы НАТО, в рамках которой можно выделить следующие направления: «развитие военной стратегии; расширение блока; создание новых структур, таких как ССАС (Совет североатлантического сотрудничества), а затем СЕАП (Совет европейско-атлантического партнерства); реорганизация военных структур и армий стран-участниц»⁵⁶.

Уже 20 декабря 1991 г. Прошла учредительная сессия, в которой приняли участие министры иностранных дел государств-членов НАТО и государств Центральной и Восточной Европы, в том числе Балтийских государств - бывших членов СССР. Всего в работе сессии ССАС приняли участие 25 стран.

⁵⁵ Арбатов А.Г. Расширение НАТО и национальные интересы России: доклад на конференции РОПЦ Фонда Розы Люксембург/ А.Г. Арбатов // Полития. 2006. № 2. С. 96.

⁵⁶ Михайлин К.Н. НАТО и ФРГ в начале XXI века/ К.Н. Михайлин // Научные ведомости. № 1(56). 2009. С. 49.

После создания СНГ все его государства-члены были привлечены к работе ССАС, максимальное количество государств-участников Совета составило 38 стран. Помимо государств-членов НАТО и бывших социалистических стран в его работе также принимали участие Финляндия и Швеция.

Основной целью деятельности ССАС было совместное обсуждение проблем безопасности странами-членами НАТО и бывшими странами- членами ОВД.

После принятия программы «Партнерства ради мира» ССАС стал своего рода площадкой взаимодействия по реализации основных мероприятий программы. Отметим, что с инициативой преобразования ССАС выступила России, предложившая объединить руководящий комитет программы и ССАС в единый орган - СЕАСП . Данный орган был создан в 1997 г.

СЕАСП представляет собой основу для регулирования и согласования политических аспектов «Партнерство ради мира», что выражается в проведении консультации по проблемам международной безопасности, в том числе с учетом деятельности ОБСЕ. С 2005 года проводит заседания на высоком уровне новый орган СЕАП - Форум безопасности.

В НАТО данный Совет рассматривается в качестве форума, в большей мере отвечающего все более сложным требованиям, выдвигаемым для осуществления программы «Партнерство ради мира», а также в связи с миротворческой операцией в Боснии и Герцеговине.

Программа «Партнерство ради мира» обеспечила взаимодействие между государствами-членами блока и государствами, участвующими в

⁵⁷ См. Расширение НАТО на восток и национальная безопасность России // Россия и мир: политические реалии и перспективы. Аналитический альманах. Москва: "Автодидакт", 1998.

⁵⁸ Совет евроатлантического партнерства. Режим доступа:

http://www.nato.int/cps/ru/natohq/topics 49276.htm [дата обращения - 25.06.2015].

33

реализации программы. Например, в ее рамках осуществлялось развертывание миротворческих контингентов России, при урегулировании вооруженных конфликтов на территории бывшей Югославии⁵⁹. Можно сказать, что до определенного момента программа эффективно выполняла возложенную на нее миссию вовлечения восточноевропейских стран и России в сферу влияния НАТО. Свое значение она стала терять по мере вхождения в НАТО бывших государств ОВД и нарастания конфронтации с Россией по вопросу дальнейшего продвижения НАТО на восток.

Необходимо отметить, что Лондонская декларация 1990 г. также наметила основную тенденцию развития вооруженных сил государств- членов блока.

В частности, в документе утверждалось, что перспективы военного строительства связаны с повышением мобильности и универсальности вооруженных сил блока, формированием многонациональных контингентов.

В соответствии с этим концептуальным положением в 1994 году Альянс принимает решение о развертывании Combined Joint Task Forces - Многонациональных оперативных сил (МОС). Ю.А. Ляшук отмечает: «...в основу концепции МОС, ... положены механизмы командования и контроля для обеспечения эффективного действия сил. Расширенный спектр вариантов реагирования, где возможно участие МОС. естественно, требует организации соответствующего командования и контроля. В данной структуре эта роль отведена штабам МОС, которые создаются на основе ключевых элементов, выделенных головными органами военного управления штаб-квартиры НАТО»⁶⁰. Вслед за созданием МОС последовала реорганизация командных структур НАТО.

Все эти мероприятия военно-стратегического и организационного характера были определены изменением характера угроз государствам-

⁵⁹ См. подробнее: Алексеева Ю.В. Эволюция взаимоотношений Российской Федерации и НАТО (1992 - 1999гг.). Автореферат на соискание уч. степ. кандидата исторических наук. Саратов, 2006. С. 20.

⁶⁰ Ляшук Ю.А. Новая структура командования в рамках преобразования НАТО/ Ю.А. Ляшук // Журнал международного права и международных отношений. № 1. 2007. С 50.

34

членам Альянса. Вместо противостояния вооруженным силам стран ОВД, располагавшим, в том числе, и стратегическими ядерными вооружениями, теперь вооруженным силам блока предстояли локальные миротворческие, противоповстанческие и антитеррористические действия. Как видно, политическое руководство НАТО уже в начале 1990-х гг. определило трансформацию военных структур блока в данном направлении.

Трансформациям НАТО, связанным с расширением блока, изменениям его организационной структуры сопутствовал и пересмотр его военно­политической стратегии. Так, в 1991 г. в Риме была принята и опубликована Первая несекретная Стратегическая концепция НАТО (The Alliance's New Strategic Concept)⁶¹.

Необходимо отметить, что согласно подходу Альянса, стратегическая концепция является основой политики Североатлантического союза, в котором сформулированы цели НАТО. В документе содержатся указания относительно использования военных средств в рамках реализации заявленных целей⁶².

За время холодной войны было принято четыре стратегические концепции. В этих документах определялась основная миссия и стратегическая цель блока - противостояние СССР и его союзникам по ОВД. Содержание стратегических установок НАТО определялась в рамках доктрины сдерживания, разработанной в Вашингтоне в начальный период холодной войны.

В Стратегии 1991 г. утверждалось, что обеспечение безопасности государств-членов по-прежнему определяется в качестве первостепенной цели НАТО. При этом ее реализация обуславливалась содействием

См.: The Alliance's New Strategic Concept. Режим

http://www.nato.int/cps/en/natohq/official texts 23847.htm [дата обращения - 25.06.2015].

⁶² The Alliance's New Strategic Concept. Режим http://www.nato.int/cps/en/natohq/official texts 23847.htm Справочник НАТО. Режим http://www.nato.int/docu/handbook/2006/hb-rus-2006.pdf [дата обращения - 25.06.2015].

«упрочению и расширению безопасности всей Европы посредством партнерства и сотрудничества с бывшими противниками»⁶³.

Таким образом, Альянс сохранял военно-политический характер, основным направлением развития деятельности блока оставалось обеспечение безопасности западного сообщества. Цель деятельности североатлантического союза теперь состояла в подготовке к новым угрозам безопасности.

По оценке военно-политической обстановки в Европе, представленной в Стратегии 1991 г., она благоприятна для реализации, прежде всего, политического подхода к обеспечению безопасности. Тем самым, документ 1991 г. подтверждал принятое в Лондоне решение о переносе акцента в деятельности Североатлантического союза с военной области на политическую.

По мнению российских военных специалистов, «Римский документ расширяет рамки коалиционной политики безопасности, которая составляет политическую сторону новой стратегической концепции. В основе этой политики лежит «доктрина Армеля», предусматривающая два основных принципа деятельности НАТО: «оборона», что означает наращивание военного потенциала блока, и «диалог», то есть проведение курса на смягчение напряженности, но «с позиции силы». Новая концепция добавляет

64

к ним третий принцип — «сотрудничество» ».

При этом принцип сотрудничества распространялся на процесс формирования новой системы коллективной безопасности в Европе. В Стратегии 1991 г. признавалась целесообразность взаимодействия НАТО с ЕЭС (в дальнейшем Европейский союз) и ОБСЕ. Тем не менее, в военно­политическом аспекте эти структуры выступают всего лишь дополнением к НАТО.

⁶³ Справочник НАТО. С. 19. Режим доступа: http ://www. nato. int/docu/handbook/2006/hb-rus-2006.pdf [дата обращения - 25.06.2015].

⁶⁴ Гулько А., Васильев А. Новые аспекты военной доктрины НАТО/А. Гулько, А. Васильев // Зарубежное военное обозрение. 1992. №1. С. 5.

Новая политика безопасности НАТО была представлена в качестве одной из приоритетных функций блока. В качестве одной из ее составляющих военно-политическим руководством Альянса рассматривался контроль за военно-политическими кризисами, включающий шаги по их предотвращению и урегулированию. При этом контроль за кризисами, включающий деятельность по их предотвращению и урегулированию, должен быть реализован с использованием широкого набора политических и иных мер, включая меры в военной области⁶⁵.

В 1990-е гг. была разработана концепция «управления кризисами». Данная концепция устанавливала, что одним из значимых методов урегулирования кризисных ситуаций на ранней стадии их развития считается «превентивная дипломатия». Как отмечает А. Николаев, основная цель проводимых в рамках «превентивной дипломатии» политических, экономических и военных действий - создание благоприятных международных условий, способствующих разрешению возникающих противоречий и снижению напряженности. В случае необходимости не исключается оказание воздействия на конфликтующие стороны путем давления. При этом приоритет в мирном урегулировании конфликтов в рамках ООН и ОБСЕ отдается активному участию в его разрешении стран, входящих в Североатлантический альянс ⁶⁶.

В Стратегии 1991 г. не затрагивался вопрос о расширении зоны ответственности блока. Тем не менее, дискуссии, проходившие в начале 1990-х гг., уже тогда позволяли говорить о том, «что границы «военных полномочий» Альянса носят чисто условный характер»⁶⁷.

Важным нововведением Стратегии 1991 г. был отказ от термина «угроза», который заменялся понятием «риск». К числу таких рисков

⁶⁵ См.: The Alliance's New Strategic Concept. Режим доступа:

http://www.nato.int/cps/en/natohq/official texts 23847.htm [дата обращения - 25.06.2015].

⁶⁶ Николаев А. Военная доктрина НАТО на современном этапе/ А. Николаев// Зарубежное военное обозрение. 1998. № 3. С. 3.

⁶⁷ Гулько А., Васильев А. Новые аспекты военной доктрины НАТО/А. Гулько, А. Васильев // Зарубежное военное обозрение. 1992. №1. С. 6.

документ 1991 г. относил: нестабильность ситуации в Восточной Европе, конфликты вне Европы, распространение ядерного оружия. Сразу после завершения холодной войны стратегия НАТО стала переориентироваться на внеевропейское пространство. Данный факт особо показателен в свете последующих действий Альянса на Ближнем Востоке и южном Средиземноморье во время «арабской весны». Уже с 1991 г. союз готовился брать на себя ответственность за безопасность вне традиционных географических пределов своей деятельности.

В целом же документ отдавал приоритет в области обеспечения безопасности политическим средствам, перед военными.

В.В. Штоль отмечает, что «стратегия основывалась на более широком понимании безопасности и давала глубокое обоснование необходимости сохранения коллективного характера обороны»⁶⁸. Такое понимание безопасности влекло за собой два следствия. Во-первых, позволяло более полно сформулировать задачи Альянса в постбиполярную эпоху, оправдать существование его политических и военных структур при отсутствии угроз, сопоставимых с ОВД. Во-вторых, осуществить переход от конфронтации к сотрудничеству. При этом, оставаясь в рамках деятельности по обеспечению безопасности, перейти к использованию более широкого спектра военно­политических инструментов влияния и контроля, в том числе к миротворческим операциям.

Документы начала 1990-х гг. (Лондонская декларация, Стратегия 1991), по сути, ставили перед НАТО задачу трансформироваться в общеевропейский блок и распространить зону своего влияния на весь Европейский континент, с перспективой перейти в дальнейшем к глобальному проецированию военно-политического влияния.

Так, уже в 1994 г. была запущена программа «Средиземноморский диалог», призванная содействовать адаптации НАТО к условиям после холодной войны. В этой программе участвуют страны региона, не являющиеся членами союза: Алжир, Египет, Израиль, Иордания,

Мавритания, Марокко и Тунис. «Средиземноморский диалог» отражает мнение НАТО о тесной связи между безопасностью в Европе и безопасностью и стабильностью в средиземноморском регионе⁶⁹. Программа получила политическое и военное измерение, выражающееся в ряде консультационных (заседания министров иностранных дел) и практических мероприятий (военные учения, заходы военных кораблей в порты государств-участников).

Мероприятия, реализуемые НАТО в рамках Средиземноморского диалога, имели своей целью способствовать укреплению региональной безопасности и изменить неправильные представления о НАТО среди средиземноморских стран. Всем государствам - партнерам по Средиземноморскому диалогу НАТО предлагала одинаковую основу для сотрудничества и дискуссий. Этот подход являлся важнейшей характеристикой диалога. Задействованные в диалоге страны могли свободно выбирать интенсивность и масштаб своего участия, в том числе посредством создания Индивидуальных программ сотрудничества. Согласно подходу НАТО, участие стран региона в данной партнерской программе осуществляется с частичным или полным финансированием за счет Альянса . Реализация программы имеет два измерения: политическое и практическое. Политическое включает обсуждение представителями НАТО и стран региона всех тем, связанных с диалогом, включая его дальнейшее развитие. Практическое охватывает мероприятия, предусматриваемые ежегодной Рабочей программой, и включает проведение семинаров, ^{[43] [44]}

конференций, приглашение наблюдателей, заходы военных кораблей в порты стран региона и многие другие мероприятия, направленные на укрепление доверия посредством взаимодействия по вопросам, связанным с безопасностью.

Следует отметить, что после 2004 г. Стамбульская инициатива существенно расширила круг вопросов, охватываемых Средиземноморским диалогом. Также после событий «арабской весны» ряд стран региона выразили готовность углубить сотрудничество в рамках Средиземноморского диалога .

На протяжении 1990-х гг. все более очевидным становилось то, что новая масштабная угроза, подобная перспективе конфликта с ОВД, в обозримом будущем не имеет реального потенциала. Соответственно перед блоком не стоит более задача по подготовке к глобальному военному противостоянию - «третьей мировой войне». Все более возрастает потребность в военно-политическом вмешательстве в локальные конфликты, проведение операций по установлению и поддержанию мира. Наконец, все более актуальной становится формирование многонациональных контингентов, повышение их эффективности и мобильности. Данные обстоятельства, связанные с развитием самого Альянса в совокупности с изменениями в мировой политике, определили необходимость подготовки нового стратегического документа.

Политические изменения, происходящие в Европе и мире, дестабилизация на Балканах, военно-политические кризисы в других регионах мира и подготовка к новому этапу расширения Альянса определили необходимость пересмотра Стратегии 1991 г. Перед НАТО в полной мере ставилась задача стать основным военно-политическим инструментом обеспечения коллективной безопасности в Европе. ^[45]

Новый документ стратегического планирования должен был стать доктринальным выражением коалиционного военно-политического планирования на пороге XXI в. В его задачи входило отразить зависимость между политикой НАТО и действиями его вооруженных сил. В этой связи не случайно, что Стратегическая концепция североатлантического союза 1999 г. (Стратегия 1999 г.) была принята в Вашингтоне - настоящем политическом центре союза.

Если Стратегия 1991 г. носила переходный характер, то документ 1999 г. стал выражением военной стратегии НАТО накануне и в ходе операций на Балканах и в других регионах мира. Как отмечает В.В. Штоль, концепция 1999 г. рассматривала в качестве основного операционного театра действий НАТО Балканы. Исходя из этого, «главным вызовом считалась “нестабильность по периметру границ Альянса и возможность возникновения региональных кризисов на территории евро-атлантической зоны ответственности”» .

Можно отметить, что проблема предотвращения вооруженных конфликтов в тех или иных регионах мира и урегулирование начавшихся стали той основой, которую НАТО заняла после окончания холодной войны. Данное положение нашло отражение уже в Стратегии 1991 г. и было только усилено в документе 1999 г. Примером деятельности Североатлантического союза является вовлечение НАТО в разрешение военных конфликтов в бывшей Югославии (1992 г.) и присутствие сил Альянса в Боснии и Герцеговине (1996-2004 гг.)^{[46] [47] [48].}

В связи с этим нельзя не сказать о политическом фоне, на котором проходило принятие новых членов в НАТО и утверждение нового документа стратегического планирования. События югославского кризиса 1999 г., приведшие к военному вмешательству под эгидой блока, обозначили тот факт, что НАТО принимает на себя право и ответственность за вооруженные действия без санкции ООН. Нужно сказать, что в этот период были характерны мнения, согласно которым «“косовский сценарий” мог бы закрепиться как «образец» для новых совместных вмешательств США и других стран НАТО во внутренние конфликты в других странах» . Нужно признать, что военные вторжения в Ирак, Афганистан, Ливию, хотя и проведенные несколько по иному политическому сценарию, показывают небезосновательность такой позиции.

Помимо балканского кризиса одним из наиболее важных вопросов развития Североатлантического союза и его стратегической концепции стал вопрос о расширении блока.

С начала 1990-х гг. эта проблема и формат ее разрешения был одним из наиболее обсуждаемых на переговорах между Российской Федерацией, структурами НАТО и ведущими государствами-членами организации.

К 1999 г. было принято решение, что в ходе нового этапа расширения НАТО в организацию войдут Польша, Чехия и Венгрия. Следует заметить, что по данному вопросу не было единого мнения в американском политическом истеблишменте.

Так, широко известна позиция одного из основателей стратегии сдерживания Дж. Кеннана, который небезосновательно утверждал, что такая политика будет препятствием демократическим преобразованиям в России и вызовет рост антизападных настроений, а также будет способствовать новому запуску холодной войны^{[49] [50]. Наблюдая современные события, обострение отношений между Россией и Западом, вызванное продолжением политики движения на Восток, вмешательства во внутригосударственные дела без санкции ООН, сложно не согласиться с американским дипломатом.}

Учитывая все сложности, стоящие перед Альянсом накануне нового расширения, ведущие политики западных государств делали достаточно оптимистические заявления относительно стратегии военно-политического блока. Например, госсекретарь США М. Олбрайт указывала на, что «НАТО вступает в новую эру и ее энергия и взгляды направлены в будущее, что НАТО - это оборонительный Альянс, а не мировой полицейский» . Тем не менее, накануне принятия новых государств в состав организации она заявила, что это расширение не будет последним, и принцип распространения влияния Альянса станет основой новой конфигурации

по

блока .

Стратегия 1999 г. в полной мере отражала военно-политические планы НАТО по наращиванию своего влияния, приобретению статуса организации, ответственной за глобальную безопасность североатлантического сообщества.

В документе остались неизменными положения, утверждающие особую роль НАТО по установлению справедливого и устойчивого мирного порядка в Европе при «неразрывной трансатлантической связи между безопасностью Северной Америки и безопасностью самой Европы» . Данные положения выражали идеи атлантизма, во многом определяющие политику США, стратегические установки и направления развития НАТО . ^{[51] [52] [53] [54]}

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что уже в Стратегии 1999 г. вопрос о пространственных пределах сферы действия НАТО оказывался обойденным. Авторы документа предпочли умолчать о возможных территориальных пределах действия военных сил Альянса вне традиционной для него североатлантической зоны. Тем не менее, в свете современных политических событий, отметим, что уже в этом документе указывалось на особое значение Украины для обеспечения безопасности в Европе.

Для настоящего исследования особое значение имеет то обстоятельство, что Стратегия 1999 г. указывала на средиземноморский регион как сферу особого интереса Североатлантического союза. Документ определял то, что безопасность Европы тесно связана с безопасностью и стабильностью Средиземноморья. В свете событий начала XXI в. такие заявления указывают на то, что уже в это время авторы документа предусматривали возможность военно-политического влияния в отношении государств региона.

Положения Стратегии 1999 г. направлены на выражение позиции, согласно которой НАТО выступает в качестве основной организации, ответственной за безопасность в Европе. В этой связи с большой долей основания можно утверждать, что в складывающейся системе

Евроатлантической безопасности НАТО призвано играть все более

81

ведущую роль .

В документе, принятом практически одновременно с новым этапом расширения блока, утверждалось переформатирование НАТО из чисто военной организации, призванной реализовать стратегию сдерживания в Европе, обеспечив действительность трансатлантических военно­политических связей в союз, способный к глобальному политическому, а в ^[55] случае необходимости военному вмешательству в локальные конфликты с целью установления такого порядка, который в наибольшей степени соответствовал интересам государств-членов союза.

Также следует обратить внимание, что Стратегия 1999 г. является, пожалуй, одним из первых документов военно-политического планирования Альянса, в котором достаточно определенно указывается на перспективу террористической угрозы государствам-членам союза и его военной инфраструктуре. При этом прямо указывается, что такие риски влекут за собой действие статей 5 и 6 Вашингтонского договора (договора о создании НАТО, 1949 г.) . Отметим, что данные положения оказались задействованы после террористических атак против США в 2001 г.

Значительное внимание в документе уделено повышению эффективности политических и военных действий НАТО. При этом документ активно использует термин «кризис» для обозначения ситуации, при которой может потребоваться военное вмешательство сил Альянса. Документ указывает на то, что многонациональные силы союза должны быть готовы к оперативному реагированию и вмешательству в такие кризисы.

Данные положения Стратегии 1999 г. были реализованы в ходе последовавшей после ее принятия перестройки органов управления НАТО, подготовка к которой шла еще с 1997 г. Военные структуры НАТО переформатировались под новые политические цели и задачи союза.

Как отмечается отечественным исследователем А. Степановым, при определении новой структуры управления вооруженными силами ведущую роль играли следующие соображения. Адаптация структуры управления НАТО к современным требованиям, определяющимся тремя главными целями - «военной эффективностью, сохранением трансатлантических ^[56] связей и обеспечением европейской идентичности в области обороны и

ОЛ

безопасности» .

Реорганизация должна была обеспечить Альянсу главенствующую роль в системе европейской безопасности, а новая структура военного управления ОВС НАТО должна быть способна решать весь комплекс задач Североатлантического союза. Также необходимо было достичь того, чтобы структура управления обладала необходимой гибкостью .

В целом реорганизация была направлена на повышение оперативности военно-политического реагирования структур блока на кризисные ситуации не только в евроатлантической зоне, но в глобальном масштабе.

В этот же период формируется инструментарий НАТО по осуществлению гуманитарного вмешательства. Первым опытом

гуманитарной интервенции для НАТО стало вмешательство в конфликт в Югославии в 1999 г. Подготовка и осуществление такого вмешательства в конфликт включала в себя не только военные мероприятия по формированию группировки вторжения, но и ряд других подготовительных мероприятий, направленных на дипломатическое обеспечение вмешательства и подготовку общественного мнения как в странах Альянса, так и в других государствах.

Относительно оценки трансформации НАТО и ее стратегии в конце XX в. представляется обоснованным мнение А.Г. Арбатова, согласно которому Альянс в этот период эволюционировал «от стратегии коллективной обороны территории стран-членов к активному избирательному вмешательству вне зоны ответственности» .

Проанализированные политические документы НАТО показывают, как происходила эта трансформация. На концептуальном уровне НАТО, представлявшая собой военное выражение трансатлантического союза эпохи ^{[57] [58] [59]}

холодной войны, прошла путь к Альянсу США их союзников, гарантирующему реализацию пост биполярной модели международных отношений.

После завершения холодной войны перед НАТО возникла «дилемма либо самороспуска наряду с ОВД, либо участия в построении полицентричной международной системы, либо дальнейшего усиления в сторону оформления однополярной модели мироустройства»^[60]. Можно сказать, что данную проблему пытались разрешить руководители организации и его ведущих государств-членов. При этом в стратегическом планировании Альянсу было необходимо учитывать еще целый ряд факторов. Среди них особое значение имели последствия распада социалистического блока, увеличивающие политическую нестабильность в Европе и в мире; формирование новой политики по отношению к России; интеграция в организацию восточноевропейских государств и расширение сферы ответственности НАТО.

Все эти аспекты получили отражение в более широком понимании безопасности, представленном в Стратегии 1991 г. Данный документ, с одной стороны, подводил итоги холодной войны для Альянса. С другой же стороны, ставил перед ним задачу по развитию в качестве политического союза стран Запада. Новые структуры Альянса призваны были обеспечить взаимодействие с государствами, не входящими в него, распространяя на них политические и военные стандарты организации (СЕАП). Во многом умиротворяющая риторика этого документа, перенос акцентов с военных на политические вопросы отражали оптимистические взгляды высшего политического руководства союза на дальнейшее развитие международных отношений.

Представляется возможным говорить о том, что в период 1990-х гг. НАТО находилась в поиске новых вызовов евроатлантической безопасности, таких потенциальных угроз, которые смогут обеспечить востребованность Альянса в новой системе международных отношений. Подходы, выраженные в Лондонской декларации и Стратегии 1991 г., могли лишь наметить направления поиска таких вызовов, которые гарантировали бы новую коалиционную идентичность НАТО. В полной мере формирование нового стратегического подхода союза к обеспечению безопасности стало возможно только по мере нарастания политических кризисов, вызванных дисбалансом международных отношений после распада биполярной системы.

По мере роста конфликтогенности международных отношений, обусловленной, прежде всего, с обострением военной ситуации на Балканах, негативным отношением России к расширению НАТО, кризисами в других регионах мира и нарастанием террористической опасности, стратегическое планирование Альянса потребовало учета данных обстоятельств в новом документе, утверждающем ведущую роль союза в обеспечении безопасности.

Стратегия 1999 г. выражала солидарность стран НАТО перед существующими и потенциальными кризисами. Данный документ определял переход североатлантической организации к действиям, в том числе военно­силовым, по разрешению ситуаций, содержащих в себе риски для союза. Более того, после 1999 г. НАТО, в рамках доктрины «превентивной дипломатии» была готова взять на себя ответственность за предотвращение таких кризисов. Положения документа 1999 г. указывают на трансформацию доктрины союза в направлении глобального проецирования политического влияния и военной силы. Вместе с изменениями в системе военно­политического управления данные концептуальные установки показывают становление «новой» НАТО - организации, обеспечивающей однополярный миропорядок.