2.1. «Арабская весна» как политический кризис

многочисленным политическим конфликтам . При этом радикализация общественных настроений и насильственные действия возникают, как правило, в результате того, что сами «политики стремятся использовать их для завоевания поддержки масс, удержания власти и т.п.»^[127]. «Арабская весна» выступает показательным примером нарастания политической конфликтности в условиях социально-политического транзита, а также политического конфликта, обострившегося в ситуации ухудшения социально-экономических обстоятельств.

В политической науке под политическими конфликтами понимают столкновения политических субъектов, обусловленные их противоположными политическими интересами, ценностями и взглядами, а также борьбой между ними за монопольное господство внутри каких-либо сфер деятельности и соответствующее извлечение ресурсов из такого господства.

Политические конфликты в зависимости от области проявления делятся на внешние и внутренние, а по уровню противостоящих субъектов обычно подразделяются на горизонтальные и вертикальные, среди последних особое место занимают политические конфликты, деятельность одной из сторон которого направлена на смену правящего строя. Это так называемые режимные политические конфликты. К их числу можно отнести «арабскую весну». Следует иметь в виду, что конфликты «арабской весны» протекают в сложной взаимосвязи внутренних и внешних факторов. Порожденные внутриполитическими кризисами в странах региона, они привлекли внимание других государств, интересы которых были затронуты кризисом.

Отметим, что термин «арабская весна» стал широко применятся после публикаций американских экспертов М. Линча и Дж. Массада, которые обозначили им «серию синхронных массовых выступлений, которые повлекли за собой смену правящих режимов в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока».

Относительно внутриполитической сущности событий «арабской весны», как отмечает Л.М. Исаев, в целях ее анализа продуктивно использовать концепцию Р. Миллса, представленную в его работе «Властвующая элита». В работе основное внимание уделяется тому, что падение режимов обусловливается, прежде всего, внутриэлитными конфликтами во всем их многообразии. Согласно этому подходу, жесткие политические режимы гибнут не ввиду того, что они являются авторитарными или тоталитарными, а из-за того, что в обществе существует «закон сохранения элиты», выступающий в качестве основы его стабильности. Как только элита оказывается неспособной защитить себя, - наступает революция^[129]. Все государства, охваченные «арабской весной», отличает присущая им внутренняя конфликтогенность, связанная с социально-экономической уязвимостью населения и неустойчивостью политического режима. Данные обстоятельства накладываются на ряд сложно взаимосвязанных факторов социально-культурного порядка, в том числе этнических, конфессиональных, а также, в ряде случаев, на различные племенные традиции.

Согласно подходу США и НАТО, пространство от Северной Африки до Пакистана объединяет географическая сопредельность входящих в него государств в сочетании с наличием и значимостью в них фактора ислама. Данный регион, как уже отмечалось, в последние годы обозначается термином «Большой Ближний Восток». Условность данного обозначения связана с тем, что этот регион объединяет многообразие как этносов, конфессий, цивилизаций, так и социально-исторических укладов - от родоплеменных до постиндустриального. Все это на достаточно ограниченной территории с трудными климатическими условиями (т.е. вопросы физического выживания не потеряли здесь остроты) и при высокой

удельной плотности населения в зонах, пригодных для жизни и ведения хозяйства (в отличие от плотности на территории в целом) ^[130].Тем не менее, в представлениях политического руководства США и Североатлантического союза данные государства оказались объединены в рамках большого проекта по демократизации стран региона, своего рода искусственному ускорению социально-политического транзита.

Все же следует признать, что эндогенные факторы сыграли ведущую роль в политических конфликтах, объединяемых понятием «арабская весна». Перейдем к их рассмотрению.

Одним из внутренних факторов начала протестов в ряде стран стало обострение социально-экономических проблем. Во-первых, за последние десятилетия усилилось расслоение общества, увеличился разрыв в доходах между бедной и богатой частями населения практически во всех арабских странах. Углубился разрыв в уровне жизни между богатыми и бедными странами региона. Во-вторых, вырос уровень безработицы, который в отдельных арабских странах достиг 60-70% трудоспособного населения, причем подавляющее большинство безработных составляет молодежь до 25 лет, получившая образование, но фактически лишенная перспектив трудоустройства и возможности обеспечить себе достойный уровень жизни и составляющая большую часть населения в ряде арабских государств. Например, Египет является страной, переживающей мощнейший демографический скачок, его население прирастает более чем на 1 млн. человек в год, при этом средний возраст египтян составляет 24 года. В Тунисе на бирже труда зарегистрировано 500 тысяч безработных, из которых 150 тысяч выпускники вузов. Можно констатировать, что одним из факторов недовольства арабского населения стала неспособность правительства проводить эффективную политику в отношении молодёжи. В то же время

именно эта категория населения отличается высокой политической активностью и стремлением к осуществлению демократических преобразований. В-третьих, разросшаяся бюрократии, непотизм, племенные (родовые) предпочтения и коррупция, а также засилие правящих элит, которые заняли верхние ступени социальной лестницы, лишив молодёжь возможности самореализации, ещё более осложняли поиск работы не только для молодых специалистов, но также и для квалифицированных работников.

К социально-экономическим факторам, вызвавшим резкий всплеск недовольства населения, присовокупились причины политического характера, а именно архаичность системы управления и её

приспособленность под интересы правящих элит, которые

монополизировали доступ к власти, отсутствие представительства и жесткий авторитаризм. Кроме того, причиной взрыва стало недовольство населения многолетним правлением тиранов, за десятилетия накопивших огромные богатства, но утративших способность эффективно управлять страной.

Отметим, что мировой финансово-экономический кризис 2008 г. послужил внешним фактором, ещё более обострившим экономическую ситуацию в регионе. Вместе с тем нельзя однозначно утверждать, что протесты во всех странах были вызваны исключительно экономическими и политическими факторами, поскольку страны, затронутые революционной волной, сильно отличаются по экономическим показателям, уровню жизни и типам политического устройства стран. Причины недовольства были абсолютно различные, начиная от коррупции в Тунисе и заканчивая противостоянием суннитов и шиитов в Бахрейне .

Обратимся к анализу политических и социальных обстоятельств, определивших особенности событий «арабской весны». ^[131]

Новизной для региона стало неинспирированное воздействием извне внезапное светское массовое протестное движение арабской молодёжи, в большинстве своём образованной и либерально настроенной, которая стала главной движущей силой протестных движений, что наиболее ярко проявилось в Тунисе и Египте. Радикализацию молодёжных настроений аналитики^[132] во многом связывают и с развитием информационных технологий, так как именно социальные сети позволили молодым представителям интеллигенции сплотиться и сформулировать свои требования.

В начале народных протестов в 2010 году практически ни в одной арабской стране не было оформленной оппозиции. Результаты исследования, проведенного в 2010 г. в Ливии, Египте, Саудовской Аравии и ОАЭ, показали, что социальными сетями пользуется до 70% жителей данных стран. Самой популярной социальной сетью в этих странах является Фэйсбук, причем в Египте и Саудовской Аравии пользователи предпочитают англоязычный сегмент данной социальной сети, в Ливии и ОАЭ — арабский. Сайты социальных сетей и видеохостингов устойчиво входят в пятерку самых посещаемых онлайн-ресурсов в указанных странах, а в Ливане, Марокко, Тунисе, Иордании и Египте Фэйсбук занимает первую строчку (по данным египетского агентства «eMarketing», социальной сетью «Facebook» в 2010 г. пользовались около 5% населения страны). Популярностью в странах региона пользуются также «YouTube», «Windows Live», «MSN», «Blogger.com», «Twitter» и «Maktoob».^[133]

В ходе «арабской весны» социальные сети действительно сыграли значительную роль. Во-первых, новые медиа-площадки стали инструментом мобилизации и консолидации групп протестующих в ходе революционных движений, а также средством организации и координации действий демонстрантов. Во-вторых, новые инструменты коммуникации стали каналом информирования международной общественности о том, как разворачивались события в ходе протестов в условиях, когда работа традиционных СМИ ограничивалась. В-третьих, передача информации о протестах через Интернет способствовала быстрому распространению протестной волны в арабских странах. В-четвертых, под влиянием информации, получаемой через сеть Интернет, произошло формирование определенного мировоззрения среди арабской молодёжи, которое определило психологическую готовность молодёжи к началу протестов. Именно молодежь стала наиболее активной протестной силой, консолидированной через общение в глобальной сети Интернет. В-пятых, успеху революций в Тунисе и Египте способствовал тот факт, что правившие диктаторы, Бен Али и Хосни Мубарак, осторожно и довольно сдержанно, по меркам арабских авторитарных режимов, применяли силу против демонстрантов. Это свидетельствует о явных изменениях в политической культуре арабских стран, так у диктаторов появляется понимание о границах применения силы. Подобные изменения, безусловно, явились результатом западного влияния.

Таким образом, одной из отличительных черт конфликтогенной ситуации и протестных движений в странах Северной Африки и Ближнего Востока, получивших название «арабская весна», стало активное использование участниками протестов глобальной сети Интернет, в частности, социальных сетей для мобилизации протестных настроений, координации своих действий, информирования мировой общественности о происходящих событиях. При этом роль новых интернет-площадок в развитии протестного движения в арабских странах зачастую преувеличивается. Социальные сети являются не столько причиной произошедших революций, сколько новым, современным инструментом, используемым гражданским обществом для выражения своей позиции. Главными условиями развития революционных событий являются наличие соответствующих политических и социально-экономических факторов, а также предрасположенность (психологическая готовность) определенной части населения страны к участию в протестных акциях.

Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что новые медиа­площадки являются эффективным инструментом, использование которого может давать как желаемые, так и непредсказуемые результаты. Применение новых информационных инструментов требует выработки конкретной стратегии, которая бы помогала учитывать как преимущества, так и риски, сопряженные с использованием новых технологий в зависимости от конкретных условий.

Среди множества версий о причинах «арабской весны» существует мнение о заранее подготовленном Соединенными Штатами сценарии для осуществления арабских революций и об их управляемом характере.

Однако непоследовательная и явно неуверенная реакция американской администрации, выжидательная позиция и реактивный образ действия указывают скорее на то, что для США революционные события на Ближнем Востоке стали не меньшей неожиданностью, чем для остального мира, причём неожиданностью малоприятной, так как дестабилизация в регионе явно противоречит стратегическим интересам США. Во-первых, свержение правящих режимов в Тунисе и Египте, следовавших в фарватере политики США, привело к образованию вакуума власти, заполнить который получили возможность как демократические и проамериканские силы, так и религиозные фундаменталисты. Во-вторых, свержение режима Х. Мубарака поставило под угрозу дальнейшее существование мирного договора между Египтом и Израилем, а значит и стабильность на Ближнем Востоке.

С другой стороны, хотя революции в арабских странах стали результатом совокупности внутренних факторов, деятельность Г осдепартамента США по поддержке оппозиционных общественных движений, распространению либерально-демократических ценностей и обеспечению арабской молодёжи доступом к новым медиа-инструментам оказала влияние на формирование протестных настроений среди арабского населения и предоставила им инструмент организации протестной деятельности. Но планам правительства США скорее соответствовало

осуществление постепенных политических преобразований в ближневосточных государствах эволюционным путём, а к реализации

революционного сценария США оказались не готовы. Таким образом, революции в арабских странах стали незапланированным результатом информационной политики США на Ближнем Востоке и распространения новых инструментов коммуникации среди арабского населения.

Таким образом, можно говорить о том, что с 2010 г. в государствах региона нарастал потенциал внутриполитических конфликтов, получивших известность под общим названием «арабская весна». Как отмечает

Д.Б. Малышева, «арабскую весну» «изначально стимулировали

экономические проблемы, обнищание населения на фоне разбогатевшей коррумпированной правящей элиты, давние разногласия в религиозных вопросах, конкуренция разных исламских течений и пр.»^[134]. Политические конфликты в регионе Ближнего Востока и Северной Африки повлекли за собой смену правящих режимов, а в ряде государств привели к вооруженному противостоянию на религиозной, этнической основе, гражданской войне (Сирия, Ливия) и распаду государственности (Ливия).

Еще раз приведем мнение Д.Б. Малышевой, которая давая характеристику основным конфликтам в XXI веке, отметила «начавшись в

Тунисе и Египте, этот мощный политический подъем в арабском мире завершился потом в Ливии; отголоски его дошли до Йемена и Бахрейна, а в Сирии он приобрел уже совсем немирный характер, трансформировавшись из протестного движения в гражданскую войну с вовлечением в нее внешних сил....Другая особенность этих конфликтов - возросшее влияние военной силы»^[135]. Несмотря на то, что в современном мире общее признание на государственном уровне получил принцип мирного разрешения споров и конфликтов, тем не менее, события «арабской весны» еще раз продемонстрировали, что интересы ведущей державы - США и их союзников по североатлантическому блоку - могут быть защищены с помощью вооруженного вмешательства (в том числе нанесение авиаударов, поставки вооружений, военная подготовка сил одной из сторон) даже во внутриполитические процессы других суверенных государств.

Данное обстоятельство особо выделяет среди участников «арабской весны» такие государства, как Ливия и Сирия. С учетом того, что действия НАТО были направлены на смену правящих режимов, представляется возможным говорить о том, что в конфликтах «арабской весны» оказались затронуты не только интересы внутригосударственных элитных и иных социальных групп, но и интересы ведущих мировых сил.

Обратимся к рассмотрению особенностей конфликтов «арабской весны», связанных с участием внешних сил.

Прежде всего, необходимо иметь в виду то обстоятельство, что страны региона находятся в сфере интересов США и их партнеров по НАТО. Данные интересы носят во многом экономический и геополитический характер. Присутствие интересов и влияния США и НАТО в регионе сыграло своего рода роль экзогенных факторов развития конфликтов.

Североафриканский регион обладал политической и экономической привлекательностью для западных государств в силу наличия стратегических ресурсов, играющих важную роль в современном развитии мировой экономики. Военно-политическая значимость средиземноморского региона подкрепляется экономическим значением Суэцкого канала, благодаря которому осуществляется кратчайший доступ в регион Персидского залива и Индийский океан. Особое значение североафриканского и ближневосточного региона определяется также наличием нефтяных ресурсов. Контроль за нефтяными средствами Ближнего Востока, а также политическим состоянием региона стал абсолютной необходимостью в стратегическом соперничестве стран НАТО с экономическими конкурентами, среди которых первое место занимает экономически активно развивающийся Китай, являющийся крупнейшим потребителем углеводородов. Поэтому политика США и их союзников по НАТО в регионе была направлена на установление контроля над добычей высококачественных углеводородов, независимо от того, удастся ли превратить Ливию в подконтрольное государство или же сформировать систему отношений с новой политической властью, которая станет спутником американской и натовской политики. Следует указать на то, что объемы производства нефти в Ливии в целом невелики и составляли менее 2% мирового производства, однако же эта цифра усиливалась тем, что страна располагала наиболее крупными резервами на всем африканском континенте.

В 2008 г. США попытались привлечь Ливию к участию в совместных действиях под эгидой НАТО в рамках регионального противостояния террористической угрозе. Экономические шаги данной программы были направлены на воспрепятствование дальнейшему экономическому проникновению китайской экономики на африканский континент. Каддафи назвал эту попытку «империалистическим стремлением купить континент» и отклонил участие Ливии в совместных акциях. США с использованием натовского арсенала стремились заблокировать доступ Китая к энергоресурсам региона, тем самым воздействуя на снижение темпов роста китайской экономики. Объемы китайских инвестиций в ливийскую энергетическую отрасль насчитывали сотни миллионов долларов.

Степень заинтересованности европейских государств ливийскими энергетическими ресурсами различен. Можно выделить двух основных партнеров Ливии - Италию и Германию, которые являются основными получателями нефти. Их политико-экономическая заинтересованность в Ливии имеет различные исторические корни и экономические причины. Италия поддерживает старые устойчивые связи, опирающиеся на опыт колониального прошлого, и осуществляет активное инвестирование в ливийскую экономику. Германия же, стремясь к потреблению ливийской нефти, также вкладывает инвестиции в экономику страны, к тому же ливийский рынок превратился в сферу экономических поставок германского государства.

Иначе выглядят интересы Франции и Великобритании, которым не удалось установить выгодных экономических отношений с режимом Каддафи, что и определило их позицию по вопросу политического воздействия на режим ливийского диктатора ^[136].

Таким образом, европейские государства накануне политического конфликта в Ливии разделились на две группы: 1) «интервенционалисты», стремящиеся к военно-политическому вторжению в Ливию и свержению режима Каддафи. Основу этой группы составили Франция и Великобритания; 2) «нейтралисты», стремящиеся занять выжидательную позицию по вопросу конфликта, вызванную тем, что в результате возникшей напряженности страны оказались в дуалистической ловушке, с одной стороны, членство в структурах НАТО и партнерство с США, с другой стороны, национальные экономические интересы Германии и Италии в

Ливии и опасность, которой они могут подвергнуться в результате санкций и вооруженного вмешательства.

Изменения в позиции в отношении Ливии обозначились к середине 2000-х годов, хотя первые проявления этого можно найти и в конце 1990-х. В 1997 г. Каддафи предпринял попытку нормализации отношений с западными государствами, приглашая американские компании к активному участию в ливийской экономике. Одновременно с этим он пригласил папу Иоанна Павла II посетить Триполи в связи с открытием в ливийской столице восстановленного собора^[137]. В результате отказа ливийского лидера от программы ядерной энергетики и признание ответственности за шотландский террористический акт в декабре 1988 г., в ходе которого погибло 270 человек, намерение выплатить денежную компенсацию семьям жертв теракта, санкции в отношении Ливии были отменены.

В 2003 г. в числе первых высокопоставленных лиц, посетивших Ливию, был премьер-министр Испании Хосе Мария Азнер. Вслед за ним в марте 2004 г. страну с визитом посетил премьер-министр Великобритании Тони Блэр. В апреле 2004 г. американское правительство восстанавливает свои отношения с Ливией в вопросе поставок нефти. Тогда заключается крупный контракт компаний Боинг и Аэробус на поставку 22 самолетов, предназначенных для ливийской национальной авиакомпании. Сумма контракта составляла более 1 млрд. долларов. В апреле 2004 г. состоялся официальный визит главы ливийского правительства во Францию, где в ходе встречи с президентом Франции Ж. Шираком были подписаны соглашения об экономическом сотрудничестве.

В январе 2005 г. произошло снятие экономического эмбарго в отношении Ливии. Снятие санкций открыло доступ американских и европейских компаний на ливийский рынок энергоресурсов. Следует отметить заинтересованность Каддафи в нормализации отношений в

большей степени с США. На это указывает то, что после отмены санкций были заключены 15 контрактов на поставки с нефтяными компаниями, из которых 11 были предоставлены американским нефтяным компаниям^[138]. Г оссекретарь США К. Райс заявила 25 июля 2007 г. о том, что американские компании вновь готовы включиться в развитие экономики Ливии и приступить к деятельности в этой стране^[139].

В декабре 2007 г. состоялся первый после 34-летнего перерыва визит М. Каддафи во Францию, в ходе которого были заключены выгодные экономические контракты на сумму более 3 млрд. евро. В первую очередь они касались поставок самолетов Аэробус, ядерного реактора и разнообразного военного вооружения. К тому же были подписаны соглашения на поставки нефти. Были заключены соглашения по вопросам безопасности, о здоровье и об иммиграции. Особое место занимал проект об использовании ядерной энергетики для превращения морской воды в питьевую воду. Французский президент Н. Саркози подчеркнул, что был «счастлив встретить Каддафи и намерен поощрять возвращение ему международной респектабельности»^[140].

Начинается постепенное возвращение Ливии в систему мирового сообщества. В 2007 г. Ливия входит в административный совет международного агентства атомной энергии (МАГАТЭ). В 2008-2009 гг. она включается в Совет Безопасности ООН в качестве члена-представителя африканской группы. Вершиной триумфального возращения стала поездка М. Каддафи в США в сентябре 2009 г. Это была его первая поездка в Соединенные Штаты для участия в заседании Генеральной ассамблеи ООН, где он выдвинул предложение о предоставлении Африке места в Совете Безопасности ООН^[141].

В 2009 г. произошла нормализация взаимоотношений Ливии и Италии. Начало этому процессу было положено в 2008 г., когда Италия принесла извинения Ливии за колониальное прошлое и вред, нанесенный ливийскому народу в течение колониального периода. Извинения Италии были подкреплены банковским чеком на сумму в 5 млрд. долларов в качестве материальной компенсации. В 2009 г. заключается соглашение между Ливией и Европейским Союзом по вопросам иммиграции. В соответствии с ним, Каддафи взял на себя обязательство бороться с нелегальной иммиграцией в Евросоюз. В 2009 г. С. Берлускони посетил Ливию в связи с годовщиной прихода Каддафи к власти. Это был визит европейского лидера высокого ранга за последние два десятилетия. В августе 2010 г. состоялся ответный визит ливийского лидера в Италию в знак второй годовщины Договора о дружбе. В ходе своего визита ливийский диктатор заявил, что ислам должен стать религией Европы, что привело к саркастическим комментариям по поводу итало-ливийских отношений, отмечавшим, что «Италия стала Диснейлендом Каддафи». За проявлением светской экстравагантности ливийского лидера скрывалась экономическая составляющая взаимоотношений. Были заключены выгодные контракты по поставкам ливийской нефти и итальянских систем вооружений. В рамках Договора о дружбе, Италия кроме 5 млрд. компенсации за колонизацию планировала инвестировать строительство автомобильной дороги протяженностью 1700 км^[142].

Нормализация экономического сотрудничества Ливии с европейскими странами и США основывалась на экономической привлекательности ливийского государства, выражавшейся в наличии ключевого показателя - нефти. Ливия выступала 4 африканским производителем нефти, добывавшим до 1,6 млн. баррелей в день, обладавшим наиболее значительными резервами африканской нефти. Ливийское брутто было превосходного качества, приспособленного к нефтеперерабатывающим заводам. На фоне мирового производства нефтепродуктов доля ливийской нефти была незначительной - всего 2%. Покупка ливийского брутто составляла 10% американского потребления и 40% доходов ливийских экспортных поставок.

Если рассматривать объемы нефтяных партнерских отношений Ливии с иностранными государствами до начала событий «арабской весны», то можно отметить, что лидером в объемах поставок нефти выступала Италия, извлекавшая 280 тыс. баррелей в день. На втором месте находился Китай, имевший показатель в 150 тыс. баррелей, третье место - США, имевшие 124 тыс. баррелей, четвертое место - Германия с показателем 100 тыс. баррелей и пятое место Великобритания - 55 тыс. баррелей .

Можно утверждать, что стремление к установлению контроля и обеспечению производства ливийской нефти выступали двумя основными экономическими целями вмешательства западных государств и их союзников из стран Персидского залива в события «арабской весны» в Ливии. Представляется, что нефтяной фактор определял обостренную степень внимания западных государств к начинающейся гражданской войне в регионе. Свою роль играли демократические требования и стремления к защите прав человека, которые, помноженные на экономические факторы, придавали действиям западной коалиции особое значение. Борьба с авторитарными режимами и стремление к демократизации общества являются основами американской и натовской политической стратегии. Однако из всех стран арабского мира, находившихся в орбите «арабской весны», только в отношении Ливии было применено вооруженное вмешательство стран НАТО, ставшее основной причиной победы оппозиционных сил над режимом Каддафи.

Таким образом, политическая конфликтность «арабской весны» связана с общей направленностью на смену правящих «жестких», ^[143] авторитарных режимов. В этой связи ее можно рассматривать как проявление социально-политической трансформации, связанной с демократическим транзитом. При этом данные события и процессы отличает ряд особенностей, связанных со сложным сочетанием действия внешних и внутренних факторов и политических сил, что не позволяет отнести данные события к разряду чисто внешних или внутренних конфликтов. Начавшись как выражение социально-экономического и политического недовольства, данные конфликты в ряде случаев переросли в вооруженные конфликты, приведшие к распаду государственности или к гражданской войне. При этом «арабская весна», произошедшая в зоне стратегических интересов США и НАТО, их политики по демократизации «Большого Ближнего Востока», вызвала вмешательство этих сил в обострившиеся внутриполитические процессы вплоть до проведения военно-политических акций в поддержку одной из сторон конфликта.