<<
>>

2.2. Влияние концепции устойчивого развития на международное инвестиционное право

Международная инвестиционная система тесно связана с международной торговой системой. Вместе с тем, «трансграничное движение инвестиций является предметом более жесткого государственного регулирования, чем международная торговля» .
Как справедливо указывает И.З. Фархутдинов, «меры разумного государственного вмешательства - понятие новое и мало исследованное в отечественной правовой теории и практике. ... на смену многолетним дискуссиям о проблемах принудительного изъятия иностранных инвестиций. пришли споры относительно допустимости дополнительных мер государственного регулирования, направленного на экологическую безопасность.»231 232. Международное инвестиционное право, прежде всего, определяет режим доступа иностранных инвестиций на территорию государства, принимающего такие инвестиции. На указанный режим оказывают влияние природоохранные меры, например, экологические стандарты определенного вида хозяйственно-экономической деятельности. Такие меры устанавливаются как на международном, так и на национальном уровне. Именно такие меры являются инструментами реализации экологического компонента концепции устойчивого развития. Вместе с тем, сама инвестиционная деятельность должна способствовать экономическому развитию государств. И в этом смысле развитие международных инвестиционных отношений является частью экономического элемента концепции устойчивого развития. Иностранные инвестиции обеспечивают приток новых технологий, повышают уровень занятости, способствуют развитию рынков и производства. Как справедливо указывает М.М. Бринчук, «в той мере, в какой инвестиционная деятельность является элементом развития в контексте экологического права, она вполне регулируется в рамках концепции устойчивого развития» . Соотношение между прямыми инвестициями и устойчивым развитием имеет две стороны. В то время как прямые иностранные инвестиции поддерживают устойчивое развитие, устойчивое развитие способствует взаимодействию между иностранными инвесторами.
Существенный экономический рост тесно связан с перспективой развития «зеленой экономики»233 234 235 236. Инвестиции в зеленую экономику не являются необязательными расходами. Это рациональные инвестиции для справедливого и процветающего будущего . Вместе с тем, в литературе указывается на то факт, что устойчивое развитие не стало достаточно успешным инструментом против натиска экономического развития. Для многих секторов экономики возникла необходимость не только адаптации к новым условиям, но и отказа от некоторых способов 238 производства . Основной принцип международного инвестиционного права сформулирован в Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г.: каждое государство имеет право «регулировать и контролировать иностранные инвестиции в пределах действия своей национальной юрисдикции согласно своим законам и постановлениям и в соответствии со своими национальными целями и первоочередными задачами». Данный принцип предусматривает право государств-реципиентов иностранных инвестиций устанавливать ограничения хозяйственно-экономической деятельности иностранного инвестора в целях защиты окружающей среды. В большинстве двусторонних соглашений о поощрении и взаимной защите инвестиций под термином капиталовложения/инвестиции понимаются, среди прочего, права на осуществление хозяйственной и коммерческой деятельности, предоставляемые на основе закона или договора, включая права, связанные с разведкой, разработкой, добычей и эксплуатацией природных ресурсов. Таким образом, правовой режим природных ресурсов устанавливается как нормами международного экологического права, так и нормами международного инвестиционного права. Кроме того, практически любая хозяйственно-экономическая деятельность иностранного инвестора влечет риск причинения ущерба окружающей природной среде. Как указывает И.З. Фархутдинов, «...как говорится, у каждой медали, читай, инвестиционной монеты, есть обратная сторона. При недостаточном государственном регулировании активная деятельность транснациональных корпораций .
может нанести непоправимый вред национальной безопасности страны, подорвать основы ее экономического суверенитета, нанести ущерб окружающей среде» . С другой стороны, как указывалось ранее, либерализация международных инвестиционных отношений может способствовать защите окружающей среды. Так называемые зеленые инвестиции - это инвестиции в экономику, направленные на внедрение экологически чистых и энергосберегающих технологий в большинстве государств мира, особенно в развивающихся странах. Такие инвестиции позволят увеличить размер добавленной стоимости товара в таких зависимых от природных ресурсов отраслях промышленности как рыболовство и лесная промышленность; повысить качество почвы в сельском хозяйстве и сократить потребление пресной воды во всех отраслях промышленности. Здесь с особой очевидностью проявляется взаимодействие экологического и экономического компонентов концепции устойчивого развития. В результате осуществления т.н. зеленых инвестиций преследуются одновременно сразу несколько целей, в том числе таких как защита окружающей среды, экономический рост, развитие социальной инфраструктуры и др., и, как следствие, происходит движение к цели устойчивого развития. 237 В процессе инвестиционной деятельности на территории государства- реципиента инвестиций ее иностранные субъекты должны исполнять правовые требования по охране окружающей среды238 239. С другой стороны, природоохранные меры не должны применяться в целях ущемления прав иностранного инвестора. «Нередко государство принимает меры равнозначные лишению собственности, например, вводит новые, в частности экологические, правила (или «вспоминает» об уже действующих), которые лишают инвестицию былой привлекательности» . К сожалению, в рассматриваемой области сегодня отсутствуют универсальные юридически обязательные международно-правовые нормы. Вместе с тем определенные шаги в указанном направлении были предприняты на многостороннем уровне. Так, в Декларации Рио-92 был закреплен специальный принцип международного экологического права - «загрязняющий платит»240.
Спустя 10 лет после Декларации Рио-92 была принята Йоханнесбургская декларация по устойчивому развитию 2002 г., ее §14 отражает ухудшение состояния окружающей среды в результате международной инвестиционной деятельности. В соответствии с § 14 указанной Декларации мировое сообщество столкнулось не только с необходимостью применения экологически чистых технологий при осуществлении международной инвестиционной деятельности, но и с необходимостью обеспечения такими технологиями развивающихся стран, что само по себе представляет международную инвестиционную деятельность. Данное положение подтверждается Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 2012 г. «Будущее, которого мы хотим», в п. 269 которой государства особо отмечают важность обеспечения доступа к «экологически безопасным технологиям и соответствующим техническим ноу-хау, а также их разработку, распространение и передачу, особенно развивающимся странам, на благоприятных условиях, в том числе на льготных и преференциальных условиях». В соответствии с п. 271 указанной Резолюции, государства также отмечают «ту роль, которую играют в передаче экологически безопасных технологий прямые иностранные инвестиции, международная торговля и международное сотрудничество». И далее указывается, что государства «как в собственных странах, так и в рамках международного сотрудничества будут заниматься поощрением инвестиций в науку, инновационную деятельность и технологии в интересах устойчивого развития». Однако все приведенные положения являются нормами «мягкого» международного права и носят рекомендательный характер. С 1995 г. ОЭСР разрабатывает проект Многостороннего инвестиционного соглашения, однако страны ОЭСР до сих пор не согласовали его положения в достаточной степени для принятия проекта в качестве международного договора. Как указывает А.А. Ковалев, одной из причин неудачи ОЭСР принять многостороннее соглашение по защите инвестиций, явились многочисленные разногласия по вопросам экологических стандартов в связи с иностранными инвестициями .
Вместе с тем в проекте присутствует раздел «Дополнительное положение по окружающей среде», в соответствии с которым «Стороны осознают недопустимость стимулирования инвестиций путем снижения национальных экологических стандартов. Стороны также обязуются не применять какие- 241 либо меры, нарушающие нормы международного экологического права»242. Кроме того, положения указанного раздела предусматривают обязанность применения национального режима в отношении иностранного инвестора. Среди действующих международных договоров, предусматривающих необходимость осуществления международной инвестиционной деятельности на основе концепции устойчивого развития можно назвать Киотский протокол 1997 г. и Договор к Энергетической Хартии 1994 г. Киотский протокол был принят к Рамочной конвенции ООН об изменении климата 1992 г. (РКИК)243. Выполнение обязательств, предусмотренных Киотским протоколом, предполагает развитие трех основных направлений (механизмов гибкости): торговля неизрасходованными национальными квотами на выброс парниковых газов; проекты совместного осуществления (ПСО) и механизм чистого развития (МЧР). Два последних связаны с регулированием международных инвестиционных отношений. С помощью этих механизмов обеспечивается реализация инвестиционных проектов, а взамен государствоинвестор получает право на выбросы. Таким образом, Киотский протокол содержит международно-правовой механизм, с помощью которого стимулируются иностранные инвестиции, с одной стороны, и преследуется цель охраны окружающей среды, с другой стороны. Все это свидетельствует о том, что в Киотском протоколе заложены основы механизма реализации концепции устойчивого развития. Однако на практике осуществление МЧР и ПСО столкнулось с серьезными трудностями. На Дохинской Конференции Сторон РКИК в 2012 г. указывалось на то, что реализация МЧР и ПСО нуждается в принципиальной доработке, вследствие излишней бюрократизации, отсутствия методической проработки и слишком длинных сроков реализации. В сложившихся условиях «из трех гибких механизмов Киотского протокола возможность сохраниться на достаточно отдаленную перспективу имеет только МЧР»244.
Не готовность экономически крупных развивающихся стран, таких как Китай, Индия, Бразилия и ряд других, принимать на себя обязательства по второму периоду Киотского протокола (с 2013 по 2020 гг.) послужила одной из причин отказа России также брать на себя данные обязательства. Однако, на наш взгляд, это не умаляет значимости Киотского протокола, поскольку это первый международный договор, который предусматривает конкретный механизм реализации концепции устойчивого развития, стимулирующий государства предпринимать действия по предотвращению ущерба окружающей среде, основанный на экономическом интересе государств, в том числе в сфере международных инвестиционных отношений. Очевидно, что необходим поиск наиболее эффективного взаимодействия энергетики и охраны окружающей среды. Дальнейшее энергетическое развитие должно быть обусловлено необходимостью предотвращения ущерба окружающей среде и обеспечения экологической безопасности. В этой связи шагом вперед является подписание Парижского соглашения 2015 г. направленного на борьбу с глобальным потеплением и содержащего основу для создания нового механизма предотвращения глобального потепления. Однако на сегодняшний день данное соглашение не вступило в силу. В соответствии со ст. 21 Парижского соглашения «настоящее Соглашение вступает в силу на тридцатый день после того, как не менее 55 Сторон Конвенции , на долю которых, по оценкам, приходится в совокупности как минимум 55% общих глобальных выбросов парниковых газов, сдадут на хранение свои документы о ратификации, принятии, одобрении или присоединении». Более того, реализация цели Парижского Соглашения 2015 г. потребует от государств-участников создания специального механизма на национальном уровне, на что потребуется значительное время. Сегодня существует единственный многосторонний международный договор, регулирующий отношения в энергетической сфере. Это Договор к Энергетической Хартии (ДЭХ) г., вступивший в силу в 1998 г. В соответствии с ст. 10 ДЭХ, сторонам предоставляется режим наибольшего благоприятствования и национальный режим. Кроме того, в статье указывается на то, что государства-участники ДЭХ «поощряют создание благоприятных условий для передачи и распространения экологически обоснованных технологий, методов и процессов, которые позволят свести к минимуму экономически эффективным образом вредное воздействие на окружающую среду ... а также последующему мониторингу воздействия на окружающую среду значимых, с экологической точки зрения, энергетических инвестиционных проектов». Более того, в статье подчеркивается, что государства-участники преследуют цель обеспечить устойчивое развитие и принимают во внимание свои обязательства по международным соглашениям об охране окружающей среды. Государства стремятся сводить к минимуму экономически эффективными методами вредное воздействие на окружающую среду, имеющее место либо в пределах, либо за пределами их территории в результате всех операций в рамках энергетического цикла, учитывая вопросы безопасности. При этом они действуют исходя из соображений экономической эффективности. В своей политике и действиях государства стремятся принимать меры 245 предосторожности с целью предотвращения или сведения к минимуму деградации окружающей среды. ДЭХ регулирует отношения между государствами-участниками на протяжении всего энергетического цикла. «Энергетический цикл» означает всю энергетическую цепочку, включающую деятельность, связанную с поисковыми работами, разведкой, производством, преобразованием, хранением, транспортировкой и потреблением различных форм энергии и переработкой и удалением отходов, а также остановкой, прекращением или закрытием этих видов деятельности с целью снижения до минимума вредного воздействия на окружающую среду (п. (3) ст. 19 ДЭХ). В ДЭХ, а также в Протоколе к Энергетической хартии получили отражение подходы и принципы, сформировавшиеся в настоящее время в международном экологическом праве и направленные на гармонизацию экологических, социальных и экономических интересов в долговременной перспективе . В основе ДЭХ лежит концепция устойчивого развития и целый ряд отраслевых принципов международного экологического и международного экономического права, таких как принцип неотъемлемого суверенитета государств над национальными природными ресурсами, принцип экономической недискриминации, принцип предотвращения трансграничного ущерба. Нормы ДЭХ подтверждают необходимость комплексного эколого-экономического подхода к регулированию международных инвестиционных отношений в энергетической сфере. На это также указывает наличие Протокола к Энергетической хартии по вопросам энергетической эффективности и соответствующим экологическим аспектам. Протокол является приложением к ДЭХ. Однако сегодня нормы ДЭХ и связанных с ним документов требуют модификации с учетом ухудшающегося состояния окружающей среды и возможного дефицита энергоресурсов, с одной стороны, и наличием современных технологий и продолжающимся развитием в энергетической 246 сфере, с другой стороны. Кроме того, большая часть природоохранных положений ДЭХ не содержит четкой юридической обязанности. В тексте ДЭХ содержатся, в частности, такие формулировки как: государства «обязуются содействовать», «поощряют создание благоприятных условий», «способствуют», «стремятся» и т.п. И.И. Лукашук относил такого рода нормы международного права к одному из двух видов норм «мягкого права», которые не порождают четких прав и обязанностей, а дают лишь общую 249 установку . Тот факт, что ДЭХ в итоге был подписан государствами Европы и несколькими государствами Азии, а такие страны как США, Канада, Иран, Кувейт, Нигерия, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Алжир его подписывать отказались, а Российская Федерация, Беларусь, Австралия, Исландия и Норвегия Договор подписали, но не ратифицировали, говорит о явном дисбалансе в подходе к регулированию отношений в ДЭХ. ДЭХ, прежде всего, сориентирован на защиту прав импортеров энергоресурсов и содержит ряд невыгодных положений для стран-экспортеров. То есть в ДЭХ не соблюдается принцип взаимной выгоды. С другой стороны, ДЭХ, как и другие международные договоры, регулирующие международные инвестиционные отношения, сферу охраны окружающей среды относит к национальной компетенции государств. Так, в соответствии со ст. 18 ДЭХ, «Каждое государство продолжает ... регулировать аспекты охраны окружающей среды и безопасности» разведки, разработки и освоения энергетических ресурсов в пределах своей территории. В 2010 г. к ДЭХ была принята Поправка к связанным с торговлей положениям ДЭХ (Торговая поправка). Торговая поправка распространила действие торгового режима ДЭХ на связанное с энергетикой оборудование и обеспечила единообразное применение норм ВТО и ДЭХ. В Приложении W к Торговой поправке содержится перечень положений пакета ВТО, которые не применяются к энергетическому оборудованию. Необходимо отметить, что среди таких 247 положений отсутствует ст. ХХ ГАТТ, на сновании которой возможно ведение торговых ограничений в целях охраны окружающей среды. Однако в данный перечень включено Решение по торговле и окружающей среде, что означает, что данное решение не действует в отношении торговли оборудованием, связанным с энергетикой. Таким образом, на сегодняшний день нормы ДЭХ не решают в необходимой степени проблему устойчивого энергетического развития как с экологической, так и с социальноэкономической точки зрения. Исходя из приведенного анализа норм Киотского протокола и ДЭХ, очевидно, с какой сложностью идет процесс согласования интересов государств при попытке создания норм международного права, регулирующего международные инвестиционные отношения на многостороннем уровне. Причем необходимо учитывать, что оба приведенных международных договора регулируют международные инвестиционные отношения в достаточно узких и специфических сферах. С другой стороны, сам факт включения норм международного экологического и международного инвестиционного права, взаимодействующих на основе концепции устойчивого развития, в указанные многосторонние международные договоры, на наш взгляд, является серьезным достижением мирового сообщества в сфере регулирования международных инвестиционных отношений. Одной из проблем в рассматриваемой сфере является то, что «государства-экспортеры капитала (в отличие от государств-импортеров каптала) стремятся обеспечить свои интересы с использованием в основном международно-правовых норм. Государства-импортеры капитала предпочитают регулировать отношения в инвестиционной сфере с применением национального законодательства» . Поэтому, как справедливо указывает И.З. Фархутдинов, основным международным механизмом 248 регулирования иностранных инвестиций вот уже почти полвека остаются двусторонние соглашения о поощрении и взаимной защите инвестиций, т.е. так называемые ДиДы . Россия участвует в более чем 60 двусторонних соглашений о поощрении и взаимной защите инвестиций (далее ДиД). В них предусматривается обязанность инвестирующего государства соблюдать национальное законодательство государства, принимающего инвестиции. Очевидно, что указанное положение распространяется и на нормы, устанавливающие экологические стандарты и другие природоохранные меры. Вместе с тем, каких-либо норм, ограничивающих инвестиционную деятельность природоохранными интересами, ДиД с участием России не содержат. То есть на международном двустороннем уровне экологические стандарты инвестиционной деятельности в России, соответствующие концепции устойчивого развития и имеющие юридически обязательный характер, не установлены. Вместе с тем, примеры таких международных норм имеются в региональной практике государств. Так, в частности Североамериканское соглашение о зоне свободной торговли (НАФТА) содержит ст. 1114 «Экологические меры» в Секции А «Инвестиции». В соответствии с указанной статьей, «ничто в настоящей главе не может быть истолковано как препятствие Стороне принимать, поддерживать или вводить в действие любые меры, которые в остальном соответствуют данной главе и которые она считает необходимыми для обеспечения того, чтобы инвестиционная деятельность на ее территории осуществлялась способом, учитывающим заботу об окружающей среде. Стороны признают, что недопустимо поощрять инвестиции посредством смягчения мер... по охране 252 окружающей среды» . На настоящий момент не существует универсального международного договора, регулирующего отношения в области осуществления 249 250 инвестиционной деятельности, как таковой. Данная сфера преимущественно регулируется национальным правом принимающих инвестиции государств, двусторонними международными договорами и в некоторых редких случаях региональными международными договорами. Такая ситуация усугубляет разногласия между государствами-инвесторами, которые заинтересованы в либерализации международных инвестиционных отношений и обеспечении гарантий, и государствами-реципиентами инвестиций, которые заинтересованы в защите внутреннего рынка, особенно в сфере использования природных ресурсов и, как следствие, тормозят достижение целей устойчивого развития. Включение в большинство международных инвестиционных договоров норм, предусматривающих устойчивое развитие, до сих пор вызывает трудности и остается недостаточно . На наш взгляд, сегодня остро необходимо создание универсальных международно-правовых норм, устанавливающих режим инвестиционной деятельности. В число таких норм должны быть включены нормы, регулирующие инвестиционную деятельность с учетом охраны окружающей среды, рационального использования природных ресурсов и обеспечения экологической безопасности. Рассматриваемая проблема актуальна для России, особенно с учетом того, что природно-ресурсные секторы российской экономики продолжают оставаться наиболее привлекательными для иностранных инвесторов. Показательным примером является ситуация с иностранным инвестором - компанией «Сахалин Энерджи», осуществляющим инвестиции в разработку ресурсов континентального шельфа Российской Федерации. Как правило, инвестиции в разработку шельфовых месторождений являются прямыми инвестициями, т.е. их целью является установление инвестором эффективного контроля над предприятием. Сеульская конвенция 251 об учреждении Многостороннего агентства по гарантированию инвестиций (МАГИ) 1985 г. относит к прямым инвестициям инвестиции, 254 предусмотренные, в том числе соглашениями о разделе продукции . В ст. 2 Федерального Закона РФ «О соглашениях о разделе продукции» 1995 г. дается определение соглашения о разделе продукции, в котором определяются права и обязанности (условия) инвестора в отношении разработки полезных ископаемых252 253. Компания «Сахалин Энерджи» является оператором проекта Сахалин- 2. Акционерами «Сахалин Энерджи» были англо-голландская компания Роял Дач Шелл - 55% акций, японские компании Мицуи - 25% акций и Мицубиши - 20% акций. Однако в начале 2007 г. российская компания «Газпром» начала процесс переговоров с «Сахалин Энерджи» о покупке 50% плюс одна акция «Сахалин Энерджи». Эти переговоры завершились успешно для «Газпрома». Стоимость 50% плюс одна акция «Сахалин Энерджи» составила 7,45 млрд. долларов США. Второй этап проекта Сахалин-2 является комплексным проектом освоения нефтяных и газовых месторождений на российском континентальном шельфе. В рамках этого проекта предполагается реализовать несколько сложных и требующих больших финансовых вложений задач. В частности: установку второй добывающей платформы на Пильтунском месторождении, подключение платформы «Моликпак» к существующей системе трубопроводов для реализации круглогодичной добычи, установку платформы на Лунском месторождении, прокладку 300 км трубопроводов, строительство объединенного берегового технологического комплекса для подготовки нефти и газа, поступающих с обоих месторождений, прокладку наземных нефте - и газопроводов протяженностью 1600 км, сооружение терминала отгрузки нефти, строительство завода по производству сжиженного природного газа. В результате притока инвестиций в разработку шельфовых нефтегазовых месторождений были созданы постоянные рабочие места. Российские предприятия приобрели опыт, который повысил их конкурентоспособность на мировом рынке. Однако это только положительная сторона реализации инвестиционного проекта Сахалин-2. Проект осуществляется на основании соглашения о разделе продукции, которое было заключено еще до вступления в силу Федерального Закона РФ «О соглашениях о разделе продукции». В соответствии со ст. 2 Федерального Закона «О соглашениях о разделе продукции», соглашения, заключенные до вступления в силу настоящего Федерального закона, подлежат исполнению в соответствии с определенными в них условиями. При этом положения настоящего Федерального закона применяются к указанным соглашениям в той мере, в какой его применение не противоречит условиям таких соглашений и не ограничивает права, приобретенные и осуществляемые инвесторами в соответствии с этими соглашениями. После изменения состава учредителей «Сахалин Энерджи» и вхождении в него «Газпрома», как говорилось в сообщении компании «Шелл», проект по-прежнему будет работать в рамках Соглашения о разделе продукции; соглашение о разделе продукции с «Сахалин Энерджи» остается в силе. Некоторые специалисты сходятся во мнении, что Соглашение о разделе продукции, заключенное с компанией «Сахалин Энержди», не в полной мере соответствует экономическим интересам России. В соответствии с Соглашением с компанией «Сахалин Энерджи», Россия не будет получать доходы от проекта до тех пор, пока не окупятся все расходы, связанные с осуществлением проекта. Это означает, что на сегодняшний день, несмотря на то, что нефть на континентальном шельфе уже добывается более 10 лет, Россия никаких доходов от раздела продукции все еще не получает. С другой стороны, в соответствии с Соглашением в случае прекращения проекта, Россия обязана возместить инвестору все убытки, причиненные таким расторжением. В Соглашении с «Сахалин Энерджи» также не урегулированы в достаточной степени вопросы экологической безопасности и ответственности за причиненный ущерб. Разработка континентального шельфа может повлечь причинение ущерба морской среде и морскому дну как в районах проведения работ, так и на путях транспортировки добытых углеводородов. Риск причинения такого ущерба на континентальном шельфе Российской Федерации усугубляется тем, что арктические и дальневосточные моря России имеют низкий уровень интенсивности естественной биологической очистки, что, в свою очередь, может повлечь как загрязнение морской воды, так и донных отложений и атмосферы. В соответствии со ст. 5 Федерального закона РФ «О континентальном шельфе Российской Федерации» 1995 г., Российская Федерация на континентальном шельфе осуществляет юрисдикцию в отношении защиты и сохранения морской среды в связи с разведкой и разработкой минеральных ресурсов. Деятельность на континентальном шельфе осуществляется с учетом обеспечения защиты и сохранения морской среды, минеральных и живых ресурсов. В 2006 г. Министр природных ресурсов России указал на целый ряд нарушений, допущенных компанией «Сахалин Энерджи» в ходе реализации проекта Сахалин-2254. В соответствии со ст. 7 ФЗ «О соглашениях о разделе продукции», работы по соглашению выполняются при соблюдении требований, в том числе, по безопасному ведению работ, охране недр, окружающей природной среды и здоровья населения. При этом инвестор несет имущественную ответственность перед государством за действия оператора Соглашения как за свои собственные действия. В соответствии со ст. 13 указанного закона, при выполнении Соглашения инвестор уплачивает компенсацию ущерба, причиняемого в результате выполнения работ по Соглашению. Суммы указанных платежей, а также сроки их уплаты определяются условиями Соглашения. Как мы видим, статьи ФЗ РФ «О соглашениях о разделе продукции» не конкретизируют, о компенсации какого именно ущерба идет речь. Не ясно, возлагается на инвестора ответственность за ущерб, причиненный как в результате правонарушения, так и в результате деятельности, незапрещенной правом, или же речь идет только об одном из этих видов ответственности. Очевидно, что в случае возникновения спора, толкование данной статьи вызовет значительные затруднения. Однако после выкупа контрольного пакета акций «Сахалин Энерджи» ОАО «Газпром» претензии к компании со стороны российских властей относительно ущерба, причиненного окружающей среде, были практически сняты. В 2012 г. компания «Сахалин Энерджи» стала победителем Всероссийского конкурса «Лучшие российские предприятия. Динамика, эффективность, ответственность - 2012» в номинации «За высокое качество отчета компании по устойчивому развитию». В этой ситуации трудно не согласится с М.М. Бринчуком, который указывает на тот факт, что «не вызывает сомнения, что при оценке соответствия проекта экологическим требованиям в рамках государственной экспертизы предпочтение будет отдаваться экономическим интересам в ущерб природе. Такая позиция подрывает основы перехода к устойчивому развитию» . Однако, справедливости ради, отметим, что отчет «Сахалин Энерджи» «Об устойчивом развитии» за 2011 г. опубликован на официальном сайте компании и находится в открытом доступе. В отчете указывается, что общая сумма платежа за негативное воздействие на окружающую среду, который компания осуществила в соответствии с положениями российского экологического законодательства, в 2011 г. составила 3 млн. 884 тыс. 700 рублей. По сравнению с 2010 г. затраты на охрану окружающей среды увеличились на 47%, что обусловлено в основном увеличением затрат на размещение отходов бурения и обслуживание сооружений по очистке сточных вод. Платежи за негативное воздействие сократились на 2%. В 2011 г. региональными органами государственного контроля были проведены проверки и выявлены незначительные нарушения, связанные с режимом эксплуатации скважин для забора подземных вод, паспортизацией отходов и соблюдением лимитов сброса нормативно-чистых сточных вод. Значительных нарушений природоохранного законодательства, повлекших негативное воздействие на окружающую среду, в 2011 г. зафиксировано не было . Как справедливо указывает М.М. Бринчук, экологическое законодательство РФ находится на стадии развития. В нем на современном этапе имеются дефекты и пробелы. При осуществлении иностранной инвестиционной деятельности и планировании такой деятельности ее субъектам следует ориентироваться на последовательное исполнение природоохранных требований . Диссертант не ставит перед собой задачу проанализировать национальное экологическое законодательство России. Вместе с тем описанная ситуация с инвестиционной деятельностью «Сахалин Энерджи» наглядно демонстрирует необходимость выработки 255 256 257 универсальных международно-правовых норм, регулирующих международные инвестиционные отношения и учитывающих природоохранные интересы при реализации таких отношений в соответствии с концепцией устойчивого развития. Справедливости ради, тем не менее, отметим, что определенные шаги в данном направлении постепенно делаются. Так, в проекте Энергетической стратегии России на период до 2035 года появился раздел «Экологическая политика в энергетике»260. В действующей в настоящее время Энергетической стратегии России на период до 2030 года такого раздела нет261. В соответствии с указанным проектом, стратегической целью экологической политики в энергетике является обеспечение экологической безопасности и устойчивого развития (курсив наш - Д.Б.) при функционировании энергетического сектора России, минимизации негативного влияния добычи, производства, транспортировки и потребления энергоресурсов на окружающую среду, климат и здоровье людей. По мнению авторов проекта, среди основных вызовов в указанной сфере являются: низкий уровень рационального использования природных и энергетических ресурсов на стадиях производства, передачи, распределения и потребления ТЭР; отставание с внедрением современных технологий по минимизации экологического ущерба от работы действующего оборудования; необходимость разработки и реализации новых экономически эффективных и экологически безопасных технологий в энергетике и других сферах использования энергии; недостаточное сокращение образования отходов производства и экологически безопасное обращение с ними; низкий уровень открытости и доступности экологической информации, несвоевременное информирование всех заинтересованных сторон о произошедших авариях, их экологических последствиях и мерах по их ликвидации; недостаточное развитие «зеленой» энергетики; слабое взаимодействие и сотрудничество с общественными экологическими организациями и движениями. Среди задач, необходимых для достижения стратегических целей экологической политики в энергетике, называются: ужесточение контроля за соблюдением экологических требований при реализации инвестиционных проектов в энергетике и текущей эксплуатации энергетических объектов; гармонизация норм российского и экологического законодательства и международного экологического права; сокращение образования отходов производства и обеспечение безопасного обращения с ними, реализация мероприятий по переработке отходов; экономически и экологически обоснованная децентрализация производства энергии, оптимизация системы энергоснабжения мелких потребителей; предотвращение загрязнения водных объектов и сохранение биологических ресурсов при эксплуатации ГЭС. Необходимость выработки универсальных международно-правовых норм, регулирующих международные инвестиционные отношения и учитывающих природоохранные интересы при реализации таких отношений в соответствии с концепцией устойчивого развития, также демонстрирует и практика разрешения инвестиционных споров, в частности, практика Международного Центра по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС). Так, в 2009 г. в МЦУИС были поданы иски, основанием которых были факты применения государством-реципиентом инвестиций природоохранных мер. Эти меры были расценены государством-инвестором как экспроприация его собственности. В частности, к таким искам относятся иск Компании Gold Reserve Inc. (Канада) против Венесуэлы. Претензии истца были связаны с затягиванием выдачи лицензий на добычу золота и иск компании Bicon (США) против Канады, связанный с нарушением процедуры оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС)258. Таким образом, очевидно, что универсальные международно-правовые нормы необходимы как для защиты интересов государств инвесторов, так и государств-реципиентов иностранных инвестиций, как для либерализации международных инвестиционных отношений, так и для защиты окружающей среды от негативного воздействия инвестиционной деятельности и обеспечения экологической безопасности. В Резолюции Г енеральной Ассамблеи ООН «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 г.» 2015 г. подчеркивается, что инвестиционная деятельность - это одна из основных движущих сил повышения производительности, обеспечения всеохватного экономического роста и создания рабочих мест (п. 67). Исходя из проведенного анализа влияния концепции устойчивого развития на международное инвестиционное право, можно сделать следующие выводы. Ограничение хозяйственно-экономической деятельности иностранного инвестора в целях предотвращения причинения ущерба окружающей среде преимущественно осуществляется в соответствии с нормами национального права государства-реципиента инвестиций, что не способствует развитию международных инвестиционных отношений. С другой стороны, осуществление властями законных действий, направленных на защиту окружающей среды, даже если такие действия оказывают неблагоприятное воздействие на экономические интересы иностранных инвестиций, не должны рассматриваться как экспроприация инвестиций, при условии соблюдения национального режима и выплаты справедливой компенсации259. Более того, либерализация международных инвестиционных отношений способствует перемещению экологически чистых технологий, вместе с тем, государство-реципиент иностранных инвестиций должно быть обеспечено гарантиями против снижения экологических стандартов хозяйственно-экономической деятельности государства-инвестора. Несмотря на очевидную сложность выработки норм международного инвестиционного права на многостороннем универсальном уровне, такие нормы остро необходимы, и, прежде всего, в целях предотвращения ущерба окружающей среде и обеспечения экологической безопасности. Примером катастрофического риска причинения ущерба окружающей среде и угрозе экологической безопасности является добыча сланцевого газа. Для добычи сланцевого газа производится гидровзрыв пласта. В скважину подается смесь, в состав которой входит около 200 т химических веществ (бензол, толуол, соляная кислота и др.) для увеличения количества разрывов пласта. Эти ядовитые вещества проникают в водоносные пласты, и в результате из крана течет не вода, а вредная горючая жидкость. Параллельно быстро деградирует почва, и вблизи буровой ничего не растет260. В основе универсального международно-правового режима иностранных инвестиций должна лежать концепция устойчивого развития. Инвестиционная деятельность будет элементом устойчивого развития, если при ее осуществлении уровень загрязнения окружающей природной среды не превышает ассимиляционную способность природы; скорость потребления возобновляемых природных ресурсов не превышает их способность к регенерации; потребление невозобновляемых природных ресурсов не превышает скорость создания их заменителей. Инвестиции могут принимать форму кредитов; в этом случае международная инвестиционная система и международная кредитная система «работают» как бы в наложении друг на друга. Соответственно переплетены правовые институты международного инвестиционного и международного финансового права261. Таким образом, следующий параграф настоящего диссертационного исследования будет посвящен влиянию концепции устойчивого развития на международное финансовое право.
<< | >>
Источник: БОКЛАН ДАРЬЯ СЕРГЕЕВНА. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО И МЕЖДУНАРОДНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО ПРАВА .Диссертация на соискание ученой степени доктора юридических наук. 2016

Еще по теме 2.2. Влияние концепции устойчивого развития на международное инвестиционное право:

  1. 1.2.3. Транснациональные корпорации и международное инвестиционное право
  2. 2.1.2. Международное инвестиционное право - комплексная отрасль права
  3. 2.1.3. Источники международного инвестиционного права
  4. 2.1.4. Принципы и нормы международного инвестиционного права
  5. 2.2.1. Особое место международного инвестиционного права как научной дисциплины
  6. 2.2.2. История изучения международного инвестиционного права как науки
  7. 2.2.3. Теоретико-познавательные основы международного инвестиционного права как науки
  8. 5.6. Институт суброгации в международном инвестиционном праве
  9. 6.3. Особенности реализации норм международного инвестиционного права в российском законодательстве
  10. § 12. Международное инвестиционное право
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Акционерное право - Бюджетная система - Горное право‎ - Гражданский процесс - Гражданское право - Гражданское право зарубежных стран - Договорное право - Европейское право‎ - Жилищное право - Законы и кодексы - Избирательное право - Информационное право - Исполнительное производство - История политических учений - Коммерческое право - Конкурсное право - Конституционное право зарубежных стран - Конституционное право России - Криминалистика - Криминалистическая методика - Криминальная психология - Криминология - Международное право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Образовательное право - Оперативно-розыскная деятельность - Права человека - Право интеллектуальной собственности - Право собственности - Право социального обеспечения - Право юридических лиц - Правовая статистика - Правоведение - Правовое обеспечение профессиональной деятельности - Правоохранительные органы - Предпринимательское право - Прокурорский надзор - Римское право - Семейное право - Социология права - Сравнительное правоведение - Страховое право - Судебная психиатрия - Судебная экспертиза - Судебное дело - Судебные и правоохранительные органы - Таможенное право - Теория и история государства и права - Транспортное право - Трудовое право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия права - Финансовое право - Экологическое право‎ - Ювенальное право - Юридическая антропология‎ - Юридическая периодика и сборники - Юридическая техника - Юридическая этика -