§ 2. Теоретические основы гармонизации законодательства стран – членов ЕС и практики в сфере судебно-экспертной деятельности

В современном мире накопилось немало примеров, когда предпринимались попытки сотрудничества и интеграции государств в каком-либо регионе^[77]. Однако одним из самых успешных и стабильных союзов такого рода признано объединение, созданное европейскими государствами вначале в форме Европейских Сообществ, а затем – в форме ЕС.

По мнению автора, наиболее целесообразно рассмотреть сближение законодательства и практики в сфере судебно-экспертной деятельности по уголовным делам на примере стран – членов ЕС, принимая во внимание тот факт, что она заняла довольно значительный период времени, и, несомненно, представляет определенный интерес с точки зрения анализа процесса своего становления. Однако изучение зарубежного опыта необходимо вести с учетом особенностей развития отечественной криминалистики и судебной экспертизы, а не просто переносить его на российскую действительность.

Как справедливо отмечает М.Л. Энтин, «из зарубежного опыта нельзя напрямую брать инструменты и институты, чуждые традициям и нравственным устоям, присущим обществу, в которое они переносятся. В лучшем случае при таком подходе заимствуемые институты и инструменты будут отторгаться. В худшем – будут разлагать ткань общества, порождать тотальную коррупцию, двойную бухгалтерию и теневую экономику»^[79].

С другой стороны, на данном этапе прослеживается определенная тенденция со стороны некоторых ведущих европейских государств, например Германии, и бывших стран социалистического лагеря к созданию единого со странами СНГ международного правового поля борьбы с транснациональной преступностью.

Правовая система России – участника Совета Европы и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод – вбирает прогрессивные принципы и стандарты, формирующиеся в рамках европейского права. Соглашение о партнерстве сотрудничестве между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими Сообществами и их государствами-членами – с другой, определило сближение российского права с правом Европейского союза. Их дальнейшему сотрудничеству, включая сотрудничество по уголовным делам, должно способствовать заключение нового соглашения стратегического характера^[81]. По сути совершенствование правовой базы международного сотрудничества России и стран-членов ЕС в том числе и в сфере судебно-экспертной деятельности по уголовным делам диктуется тенденцией увеличения возникающих коллизий, таких как применение норм законодательства того или иного государства вследствие неизвестности либо крайней малоизвестности правового положения, объема компетенции, прав и обязанностей субъектов оказания международной правовой помощи по уголовным делам. В этой связи основной стратегической задачей, требующей своего решения, является формирование единой правовой основы оказания международной правовой помощи по уголовным делам, одобренной Российской Федерацией и странами – членами ЕС, посредством систематизации международных договоров и гармонизации национального законодательства государств^[82].

Следует выделить следующие стадии развития международного сотрудничества стран – членов ЕС в сфере судебно-экспертной деятельности по уголовным делам: упорядочивание взаимоотношений между правоохранительными органами европейских государств; приспособление правовых систем государств друг к другу; разработка и имплементация общеевропейских норм уголовного и уголовно-процессуального права.

И. Нейдемам (Ethan Nademam) охарактеризовал данный процесс как процесс гармонизации^[83]. Термин «гармонизация» судебно-экспертной деятельности – это процесс приведения судебно-экспертной деятельности разных стран в соответствие друг с другом. В настоящее время указанный термин общепринят в ЕС.

Политические изменения в мире с 90-х годов прошлого столетия и функционирующие объединения судебно-экспертных учреждений и организаций дали огромный стимул к разработке и внедрению стандартизированных методов и технологий, используемых в судебно-экспертной сфере деятельности. Многие ведущие европейские ученые в области права, судебной экспертизы и криминалистики, практические работники считают, что гармонизация юридических норм, регламентирующих организационно-правовые аспекты экспертно-криминалистической деятельности в рамках единого европейского пространства в строгом соответствии с положениями Европейской конвенции по правам человека, решит одну из основных проблем международного сотрудничества правоохранительных органов в сфере судебно-экспертной деятельности – упростит процедуру оценки законности, допустимости и достоверности заключений экспертов судами разных европейских стран^[84].

Следует согласиться с мнением М.Л. Энтина, который отмечает, что «гармонизация – чрезвычайно сложный, тонкий и многоступенчатый процесс»^[85], который требует такого творческого переосмысления внедряемых правовых норм, институтов и процедур, а также их трансформации и переиначивания, которые бы обеспечили их усвоение и восприятие обществом как естественных и привычных для него.

Голландский профессор Андре Клип (Andre Klip) выделяет три степени гармонизации^[87].

Первая степень гармонизации – это полная унификация, которая подразумевает, что страны с разными национальными законодательствами принимают в точности одинаковые законы, объединенные общим механизмом судебного контроля. Нормы права ЕС являются примером такой системы. Нормы объединяются в целостную систему и прямо применимы ко всем государствам – членам организации.

В уголовно-процессуальном законодательстве европейских стран полноценной первой формы гармонизации пока не существует^[88] в связи с тем, что у любой страны имеется свой собственный стиль проведения в жизнь законов и свои приоритеты. Таким образом, уголовно-процессуальные нормы некоторых европейских стран являются факторами, осложняющими или сводящими на нет попытки организации международного полицейского сотрудничества^[89].

В.М. Волженкина пишет, что «эта позиция вытекает из ключевого положения сотрудничества о применении собственного уголовного процесса стран при исполнении международных поручений»^[90].

Поэтому некоторые зарубежные специалисты в области международного права (Г. Кельзен, Й. Кунц, П.Е. Корбетт) отрицательно относятся к суверенитету государств как к одному из «атавизмов» и главных препятствий на пути создания централизованного «мирового порядка», представляемого в виде «наднациональной власти»^[91].

Так, А. Езер (Albin Eser) рассматривает часто встречающийся и в настоящее время «островной» подход во внутригосударственном праве и в национальном судебном языке у правоведов, отстаивающих интересы так называемого «национального духа страны», как аутистический подход^[92].

Однако Л.В. Головко отмечает, что «времена меняются, и «традиции» становятся все более и более слабым аргументом против дальнейшей «гармонизации» национальных уголовно-процес-суальных систем»^[93]. Современной тенденцией является то, что государства могут ограничивать свободу своих действий в целях успешного решения общих проблем борьбы с преступностью.

На практике работа Совета Европы направлена на принятие общих норм в государствах – членах Совета Европы и выработку единой правоприменительной практики в определенных областях совместных интересов^[94]. Как следствие, политики Совета Европы государства – члены вносят изменения или поправки в национальные законодательства в соответствии с конвенциями или решениями. Это один из путей гармонизации национальных уголовно-процес-суальных законодательств. В случае ратификации конвенции или соглашения каким-либо государством они имеют обязательную силу на территории указанной страны. Соглашения имеют тот же правовой эффект, что и конвенции, но могут быть подписаны с (или без) ограничивающими условиями, такими как ратификация, принятие или одобрение.

Поскольку криминалистика и судебная экспертиза (в особенности криминалистические средства и методы раскрытия и расследования преступлений) являются важными областями правоохранительной деятельности государств, и по вопросам правомерности их применения наиболее часто возникают дискуссии о правах человека, то влияние Совета Европы здесь весьма значительно. Для всего мирового сообщества важными сферами объединения усилий были и остаются вопросы расследования военных преступлений. В этой связи Совет Европы рекомендовал к использованию единую методику проведения судебно-медицинского вскрытия трупов^[95].

В качестве другого примера можно привести получение геномной информации (судебно-экспертный метод исследований), который затрагивает частную жизнь подозреваемого (обвиняемого). И здесь Совет Европы принял рекомендации относительно проведения данного исследования^[96]. Обмен криминалистики значимой информацией между странами по ДНК-профилям возможен только при использовании совместимых технологий получения геномной информации (с минимальным набором одинаковых маркеров)^[97].

Вторая степень гармонизации состоит из действий, направленных на сближение (сходимость), некоторое соответствие или конвергенцию правовых норм. С вступлением в силу 1 мая 1999 г. Амстердамского договора (от 2 октября 1997 г.)^[98] ЕС получил возможность разрабатывать и принимать «рамочные решения», которые можно было рассматривать как начало процесса гармонизации в сфере уголовно-процессуального законодательства. Существуют также соглашения, для которых не требуется принятия специальных норм права. Данные соглашения объединяют стороны в достижении общего результата.

Российская Федерация не является участником европейского процесса интеграции, происходящего в правовом поле ЕС, и объединяется с европейскими государствами для решения наиболее актуальных проблем современности, в числе которых и эффективное противодействие транснациональной преступности. С другой стороны, Россия – член Совета Европы и приняла на себя обязательства, по которым должна привести национальное законодательство в соответствие с принципами и стандартами Совета Европы. Одной из поставленных Советом Европы задач является укрепление правовой базы международного сотрудничества.

Понятие «интеграция» (от лат. integratio – восстановление, восполнение; integer – целый) применительно к сфере межгосударственных отношений обозначает добровольное и взаимовыгодное объединение отдельных частей (субъектов) в некую целостность (общность). В связи с тем, что целостность по объему больше и содержательнее входящих в нее элементов, то интеграция получает такие материальные, интеллектуальные и иные средства, каких бы ни один из участников не имел бы, действуя он автономно^[99], что позволяет рассматривать ее как положительное явление и высокую степень межгосударственного сотрудничества.

Таким образом, для государственных судебно-экспертных учреждений Российской Федерации наиболее подходящей является вторая степень гармонизации с аналогичными учреждениями европейских стран, которая состоит из действий, направленных на сближение (сходимость), некоторое соответствие или конвергенцию правовых норм.

Третья степень гармонизации заключается в том, что некоторые правовые инструменты направлены на процесс гармонизации, в то время как другие – нет. Разграничение следует сделать между намеренными действиями по гармонизации и случайными действиями, являющимися «побочным продуктом» определенного законодательного развития или сотрудничества между правоохранительными органами^[100].

В настоящее время достижениями в области обеспечения правопорядка в ЕС следует считать создание Европола, Европейской юстиции (далее – Евроюст), Европейской судебной сети, Шенгенской информационной системы, а также разработку и внедрение общеевропейских ордеров на арест и получение доказательств. Однако к современному состоянию сотрудничества в сфере судебно-экспертной деятельности по уголовным делам европейские государства шли достаточно долго, преодолевая стоящие перед ними проблемы интеграции в Европейский союз.

Одной из проблем стало то, что Маастрихтский договор^[101] (от 7 февраля 1992 г.) хотя и стал основой становления обязательного сотрудничества государств в сфере правосудия и внутренних дел^[102], но до минимума ограничил возможности вмешательства институтов ЕС^[103] в данное направление деятельности. В соответствии с Маастрихтским договором сотрудничество в области правосудия и внутренних дел было отнесено к «третьей опоре» ЕС и осуществлялось по усмотрению национальных компетентных органов стран – членов ЕС межгосударственным путем.

В разделе IV ст. «К» Договора о ЕС (г. Маастрихт) были сформулированы основные положения о сотрудничестве в области правосудия и внутренних дел. Страны – члены ЕС предусматривали сотрудничество полицейских органов в целях предотвращения и борьбы с терроризмом, незаконными операциями с наркотиками и с другими формами тяжких международных преступлений.

В Декларации о полицейском сотрудничестве, прилагаемой к Договору о Европейских сообществах, сотрудничество стран - членов ЕС осуществляется в следующих сферах: по поддержке национальных органов расследования преступлений и органов безопасности, особенно по координации расследований и операций по розыску; по созданию баз данных; по мерам, относящимся к повышению квалификации, исследованиям, судебным вопросам и институтам, занимающимся регистрацией преступлений и преступников.

В период действия Маастрихтского договора в ЕС было принято существенное количество правовых инструментов в сфере правосудия и внутренних дел, включая судебное и полицейское сотрудничество по уголовным делам. Только по последнему можно насчитать 17 конвенций (включая протоколы к конвенциям), более 20 «совместных действий», более 10 резолюций и рекомендаций^[104].

Однако, проведенный Ю. Шатте (Julian J.E. Schutte) анализ принятых Европейским советом нормативно-правовых документов на предмет гармонизации или сближения норм в уголовно-процес-суальном законодательстве европейских стран, выявил, что указанные в них нормы едва ли соприкасаются^[105].

На практике это привело к тому, что, например, в Европейской конвенции о взаимной помощи и сотрудничеству таможенных управлений от 18 декабря 1997 г.^[106], разработанной Европейским советом, по существу обозначены два одинаковых условия использования в качестве доказательства информации, полученной в ответ на запрос о правовой помощи или как результата добровольной помощи.

Статья 14 Конвенции предусматривает, что данные (заключение комиссий, решения судов), сертификаты (свидетельства), документы или их заверенные копии, информация и другие официальные бумаги, полученные в соответствии с внутренним законодательством запрашиваемой страны ее правомочными лицами и переданные официальным органам запрашивающей стороны в случаях оказания правовой помощи, предусмотренной ст. 10 – 12 Конвенции, могут быть использованы в качестве доказательств компетентными органами стран – членов ЕС по месту нахождения запрашивающей стороны в соответствии с их национальным законодательством.

Статья 18 Конвенции предусматривает, что отчеты по наблюдению за подозреваемыми лицами, а также иная криминалистически значимая информация, полученные официальными лицами какой-либо одной страны – члена ЕС и переданные другой стране – члену ЕС в случае оказания добровольной помощи, предусмотренной ст. 15 – 17 Конвенции, могут быть использованы компетентными органами страны – члена ЕС, получившей указанные данные, в качестве доказательства в соответствии с его национальным законодательством^[107].

Если посмотреть на указанные статьи Конвенции с точки зрения поставленной ЕС задачи построения единого европейского пространства свободы, законности и правопорядка, то можно констатировать, что они не способствуют сближению национальных законодательств стран – членов ЕС в такой важной сфере уголовно-процессуального права, как использование доказательств, полученных в другой стране, так как оценка доказательств будет осуществляться в соответствии с национальным законодательством страны – члена ЕС. Однако в ЕС даже если национальное законодательство определенной страны – члена ЕС в принципе исключает, например, допустимость письменных свидетельств или заключений, полученных на комиссионной основе, то данная страна все равно не сможет действовать в нарушение условий Конвенции, и должна будет внести изменения в национальное уголовно-процессуальное законодательство. Но со странами, которые не являются участниками Конвенции, могут возникать определенные правовые коллизии, что однозначно не является желательным при сотрудничестве государств по уголовным делам.

9 июня 1997 г. Совет ЕС одобрил резолюцию (обязательство) по обмену ДНК-профилями^[108]. В этой резолюции странам – членам ЕС предлагалось создать национальные базы данных таким образом, чтобы была обеспечена их совместимость со всеми другими европейскими базами данных. С этой целью предлагалось использовать одинаковые стандарты для их построения и функционирования. Выбранный стандарт должен быть оптимальным для системы информационного обмена криминалистической значимой информацией между правоохранительными органами европейских стран. Информационный обмен следовало ограничить лишь сравнением ДНК-профилей, в результате которого возможно ответить на следующие вопросы: содержатся ли генетические данные конкретного человека в национальной базе данных ДНК; принадлежат ли биологические объекты, изъятые с места происшествия, подозреваемому лицу.

Однако проделанной в данном направлении работы еще не достаточно для принятия согласованных норм по использованию ДНК-информации как доказательства в уголовном процессе европейских стран.

В 1997 г. ЕС инкорпорировал Шенгенскую конвенцию (второе Шенгенское соглашение 1990 г.^[109]) в правовую систему ЕС в рамках «третьей опоры». С этого времени Шенгенская конвенция включает в себя некоторые компенсационные меры, такие как упрощение взаимодействия между полицейскими органами стран-участниц (Раздел III Шенгенской конвенции 1990 г.). Данный шаг был предпринят для поддержания и развития ЕС как территории, способной обеспечить свободу, безопасность и право свободного передвижения личности^[110].

В дополнение к Шенгенскому соглашению Бельгией, Германией, Испанией, Францией, Люксембургом, Нидерландами и Австрией была подписана Прюмская конвенция (от 17 июля 2005 г. Шенгенское соглашение III)^[111], вступившая в законную силу в мае 2008 г. Статья 39 указанной Конвенции предусматривает взаимную помощь по уголовным делам и прямой обмен информацией (например, ДНК-профилями, номерами машин и т.д.), за исключением той, которая связана с личными данными. Следует отметить, что доступ к информации ограничен, т.е. предоставляется только исключительно необходимая информация в рамках уголовного расследования преступлений.

Итак, в соответствии с Маастрихтским договором процесс гармонизации или сближения норм уголовно-процессуальных законодательств европейских стран не рассматривался как цель Европейского сообщества. Допускалось, что гармонизация в данной области необязательна, и поэтому ее исключали условия ст. 100, 100а и 235 Договора. ЕС не было принято ни одной директивы или правил, направленных на гармонизацию уголовно-процессуального, уголовного законодательства в странах – членах ЕС, несмотря на то, что принимались некоторые нормы в области международного частного права, которые могли стать «пилотным проектом», подходящим при определенных условиях для норм отправления правосудия^[112].

Также в рамках Договора о Европейских Сообществах и последующего Маастрихтского договора ЕС практически ничего не было сделано в плане разработки и принятия гармонизированных норм, регулирующих сотрудничество стран – членов ЕС в сфере судебно-экспертной деятельности по уголовным делам, в частности, положения сторон в уголовном процессе, допустимости и использования доказательств, судебных полномочий, а также правовых средств оспаривания судебных решений в рамках ЕС.

По мнению многих европейских ученых (Э. Смайтера, Ю. Шатте и других) институциональные требования «третьей опоры» и тот факт, что Шенгенское соглашение появилось вне рамок ЕС, не способствовали эффективности общей европейской политики в области правосудия и внутренних дел^[113].

Поэтому в европейском сообществе назрел вопрос о разработке нового договора в рамках ЕС, который бы внес прогрессивные начала, в том числе и в сотрудничество правоохранительных органов стран – членов ЕС. На протяжении ряда лет после вступления в силу Маастрихтского договора институты ЕС добивались передачи хотя бы части полномочий стран – членов ЕС Европейскому сообществу. Эту проблему подняли на Межправительственной конференции, проходившей в 1996 – 1997 гг., и как один из результатов ее работы – реформа третьей «опоры» ЕС.

Таким образом, в Амстердамском договоре^[114] (от 2 октября 1997 г.) коренным образом была пересмотрена общая уголовная политика ЕС. Европейский союз получил полномочия принимать меры, направленные на определенную степень гармонизации норм национальных уголовно-процессуальных законодательств стран – членов ЕС.

Следует отметить, что ЕС, в первую очередь, уделял внимание процессу развития сотрудничества полицейских органов и только затем – гармонизации уголовно-процессуальной деятельности. С этой целью Амстердамский договор предусматривал следующие процедуры, а именно: совместную деятельность в области сотрудничества полицейских органов (ст. 30) и совместную деятельность судебных органов по уголовным делам (ст. 31), за исключением вопросов поддержания общественного порядка и охраны внутренней безопасности (ст. 33, § 5 ст. 35).

Цель (т.е. обеспечение гражданам ЕС высокой степени безопасности в рамках пространства свободы, безопасности и правопорядка путем развития совместной деятельности в области сотрудничества полиции и правосудия по криминальным делам) должна была быть достигнута путем предупреждения преступлений и борьбы с преступностью (организованной или иной) через следующие положения:

развитие более тесного взаимодействия между полицейскими, таможенными и другими компетентными органами европейских стран в соответствии с положениями ст. 30, 32 Амстердамского договора;

сближение (где это необходимо) норм уголовно-процессуального законодательства стран – членов ЕС в соответствии п. «е» ст. 31 Амстердамского договора^[115].

Параграф 1 (d) ст. 30 Амстердамского договора подразумевает, что совместные действия в сфере полицейского сотрудничества должны включать в себя общую оценку криминалистических средств и методов раскрытия и расследования преступлений, связанных с международной преступностью. Это положение нацелено не только на обеспечение возможности правоохранительным органам стран – членов ЕС изучать как успехи, так и неудачи друг друга в сфере правоприменительной деятельности, но и способствует развитию практики, которая послужит гарантией того, что доказательственная информация, полученная с использованием криминалистических средств и методов раскрытия и расследования преступлений, не будет признана недопустимой или технически маловероятной в судах других стран.

Другим важным положением мог бы стать п. «с» ст. 31 Амстердамского договора, предусматривающий, что совместная деятельность в уголовно-процессуальной сфере будет включать «обеспечение совместимости правовых норм, применяемых странами – членами ЕС, если это необходимо для улучшения сотрудничества». Однако этим положением охватывается слишком широкий круг возникающих задач, начиная с создания реальных условий для осуществления сотрудничества, в частности, правил, устанавливающих процедуры оказания помощи, и заканчивая пониманием иностранных актов судебных и полицейских органов.

Рон Ван Джефен (Ron Van Geffen) и Мариеке Лагт (Marieke Lugt) используют Закон Европейского сообщества о продовольствии 1997 г. (Community food law)^[116] для иллюстрации эффекта от принимаемых ЕС директив, а также, чтобы показать, в какой степени государства-члены были связаны ими. Итак, страны были относительно свободны в способах имплементации указанного Закона, что привело к различиям в правоприменительной практике в странах – членах ЕС. Принимая во внимание вышеизложенное, Рон Ван Джефен и Мариеке Лагт справедливо замечают, что до тех пор, пока правоприменительная практика в разных странах одинакова, необходимости в полной гармонизации правовых норм не возникнет^[117].

Несомненно, что в версии Амстердамского договора европейскими странами были сделаны «первые шаги» по приведению национальных уголовно-процессуальных законодательств в соответствие друг другу в целях обеспечения сотрудничества правоохранительных органов по уголовным делам. Таким образом, ст. 35 Амстердамского договора определила политический курс EC на гармонизацию или достижение соответствия национальных законодательств европейских стран как средства обеспечения международного сотрудничества в сфере борьбы с преступностью.

В 2005 г. семью европейскими государствами была подписана Конвенция о расширении трансграничного сотрудничества для борьбы с терроризмом, трансграничной преступностью и нелегальной миграцией (Прюмская конвенция или «Шенген III»), предусматривающая обмен оперативной информацией, дактилоскопическими и генетическими данными на лиц, представляющих потенциальную опасность^[118]. Формально данная Конвенция была подписана вне правового поля ЕС, но основные ее положения со временем стали общими для стран – членов ЕС и вошли в проект решения Совета ЕС^[119].

Таким образом, формы взаимодействия европейских стран имели общую основу, базирующуюся на ранее принятых договорах – Маастрихтском, Амстердамском и Ниццском (от 26 февраля 2001 г.)^[120]. Ими обеспечивались «базисные рамки» сотрудничества между правоохранительными органами европейских стран, в том числе и в судебно-экспертной сфере деятельности по уголовным делам, а также развитие процесса сближения национальных законодательств и практики в уголовном судопроизводстве. Возможные формы сотрудничества в рамках ЕС могли различаться в соответствии с соглашениями, на которых основан Союз.

Однако ни Амстердамский, ни Ниццский договоры также не смогли в полной мере соответствовать требованиям безопасности и поддержания правопорядка в странах – членах ЕС. То, что принимаемые меры по борьбе с международной преступностью должны по условиям «третьей опоры» быть одобрены всеми странами – членами ЕС единогласно, явно не способствовало эффективности проводимой ЕС политики в области сотрудничества судебных и правоохранительных органов.

Для решения указанных проблем в рамках ЕС был разработан Лиссабонский договор (подписан на саммите ЕС 13 декабря 2007 г.)^[121], который вступил в законную силу с 1 декабря 2009 г.^[122] Новый договор ликвидировал «третью опору», а вопросы полицейского и судебного взаимодействия в уголовной сфере отнес к вeдению «наднациональных органов» власти, где решения будут приниматься квалифицированным большинством голосов стран – членов ЕС. Таким образом, с вступлением в силу Лиссабонского договора в уголовно-правовой сфере европейских государств намечается существенный прорыв. Договор передает ЕС новые и весьма существенные полномочия. Преодоление национальных различий необходимо для реализации фундаментального принципа взаимного признания приговоров^[123].

Согласно положениям гл. 4 Договора о функционировании Европейского Союза «Судебное сотрудничество по уголовным делам» основными задачами ЕС являются сближение законодательных положений государств-членов в соответствующих сферах и сотрудничество между компетентными органами государств-членов по уголовным делам. Исходя из текста ст. 83 Договора для выполнения указанных задач Европарламент и Совет посредством принятия директив в соответствии с общей законодательной процедурой могут устанавливать минимальные правила, касающиеся допустимости доказательств, прав лиц в уголовном процессе и др. Проблемам полицейского сотрудничества по уголовным делам посвящена гл. 5 Договора. В полицейском сотрудничестве участвуют все компетентные органы государств-членов. В этих целях Европарламент и Совет могут устанавливать правила по сбору, хранению криминалистически значимой информации и обмену таковой, сотрудничеству по вопросам криминалистических исследований, общим методам расследования тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых организованной преступностью^[124].

Взаимное признание решений судов европейскими государствами – проблемный вопрос сотрудничества в уголовно-правовой сфере деятельности. До вступления в силу Лиссабонского договора^[125] нельзя было говорить о какой-либо унификации или гармонизации уголовного и уголовно-процессуального законодательства в рамках ЕС. В настоящее время принят единый европейский список из 32 тяжких преступлений, а также европейский ордер на получение доказательств (далее – Европейский ордер).

Европейский ордер – акт, изданный компетентным органом любой страны – члена ЕС, с целью получения на территории другой страны – члена ЕС объектов, документов или данных с целью использования их в рамках уголовного процесса.

Европейский ордер базируется на принципе признания судебных решений, согласно которому юридический акт, вынесенный компетентным органом в одной стране – члене ЕС, имеет обязательную юридическую силу на территории всего ЕС. Рамочное решение Совета от 18 декабря 2008 г. (2008/978/JHA) о ЕОПД, вступившее в силу 19 января 2009 г.^[126], включает в себя обеспечение имущества и документов (2003/577/JHA от 22 июля 2003 г.) и взаимное признание ордеров о конфискации (2006/783/JHA от 6 октября 2006 г.).

Европейский ордер пока не распространяется на следующие виды доказательств: допросы лиц, участвующих в деле; проведение освидетельствования, а также получение различного рода анализов у живых лиц, в том числе сравнительных образцов для проведения ДНК-анализа; получение информации в реальном времени; осуществление контроля за банковскими счетами; проведение анализа существующих объектов, документов и информации; получение информации, содержащейся в открытых источниках.

В качестве преимуществ Европейского ордера следует отметить то, что он подлежит прямому признанию в исполняющем государстве без необходимости его подтверждения на национальном уровне; принимается по стандартной унифицированной форме; может указываться срок для исполнения (60 дней); в исполняющем и запрашивающем государстве обеспечиваются минимальные гарантии; значительно уменьшен перечень для отказа в исполнении Европейского ордера.

В качестве перспективы – План Европейской комиссии, принятый в 2003 г.: утверждение рамочного решения о Европейском ордере; взаимное признание ордеров на получение иных видов доказательств (проведение допросов свидетелей, экспертов и т.д., прослушивание телефонных переговоров, получение информации о банковских операциях, получение доказательств посредством проведения специальных исследований или анализов); интеграция отдельных правовых инструментов в единый нормативный акт, который должен заменить систему оказания правовой помощи по уголовным делам.

Андре Клип (Andre Klip) справедливо отмечает, что добиться полной гармонизации уголовно-процессуальных законодательств европейских государств с целью эффективной борьбы с преступностью очень сложно без наличия общего законодательного органа и единообразия в правоприменительной практике^[127]. Некоторые европейские ученые отмечают, что изначально сопротивление со стороны стран – членов ЕС относительно введения общего законодательного органа было вызвано недостатком общеевропейских политических дискуссий на данную тему^[128].

Таким образом, можно констатировать, что с момента становления обязательного сотрудничества компетентных органов государств – членов ЕС по уголовным делам в учредительные договоры ЕС были внесены существенные изменения, касающиеся совершенствования правовой основы сотрудничества, такие как стремление к гармонизации национальных уголовно-процессуальных законодательств и намерение создавать «наднациональные органы», способствующие повышению эффективности борьбы с транснациональной преступностью.

В связи с вышеизложенным предлагается определение сотрудничества стран – членов ЕС в сфере судебно-экспертной деятельности – это осуществляемая на основе права ЕС, разработанного в рамках европейских интеграционных объединений, таких как европейские сообщества, Европейский Союз и в определенной степени Совет Европы, и обеспечивающая развитие европейской интеграции, согласованная деятельность европейских государств в лице своих представителей в компетентных органах ЕС и в международных организациях, реализуемая путем гармонизации судебно-экспертной деятельности правоохранительных органов европейских государств для обеспечения эффективного раскрытия и расследования преступлений и обмена криминалистической значимой информацией в целях достижения назначения уголовного судопроизводства, а также в целях оказания судебно-экспертной помощи при идентификации погибших в катаклизмах естественного и техногенного характера и военных конфликтах.

Политические изменения в мире с 90-х годов прошлого столетия и функционирующие объединения судебно-экспертных учреждений и организаций дали огромный стимул к разработке и внедрению гармонизированных методов и технологий, используемых в судебно-экспертной сфере деятельности по уголовным делам.

В начале своей деятельности рабочая группа ЕС по сотрудничеству полиции (The EU Police Co-operation Working Group, PCWG) не проявляла интереса к работе судебных экспертов и криминалистов. Все изменилось к концу 1996 г., когда Ирландия была председательствующей страной в ЕС. К началу 1997 г. ЕСКУ была официально признана PCWG в качестве консультативного органа по вопросам судебной экспертизы и криминалистики. Однако рекомендации ЕСКУ не связывали PCWG, которая решала возникающие проблемы самостоятельно, хотя и учитывала предоставленные ей рекомендации. Так, в середине 1997 г. Советом Министров ЕС официально была принята резолюция по ДНК. Это можно считать первым шагом проявления интереса к судебно-экспертной деятельности европейских государств со стороны органов ЕС^[129].

Многие ведущие европейские ученые в области права, судебной экспертизы и криминалистики, практические работники считают, что гармонизация в области юридических норм, регулирующих правовые аспекты экспертно-криминалистической деятельности в рамках единого европейского пространства и в строгом соответствии с положениями Европейской конвенции по правам человека, решит одну из основных проблем международного сотрудничества правоохранительных органов в сфере судебно-экспертной деятельности – упростит процедуру оценки законности, допустимости и достоверности заключений экспертов судами разных европейских стран. В дополнение к вышесказанному гармонизация судебно-экспертной деятельности также позволит судам европейских стран быть уверенными в результатах судебных экспертиз и исследований, полученных из других государств. Еще со времен Второй мировой войны различные полицейские силы США достигли особенного успеха в представлении своих методик проведения расследований всему миру^[130]. Такая гармонизация или конвергенция не нова^[131]. Она существовала всегда. Так, например, США всегда копировали элементы законодательств из других стран, а иногда даже целые кодексы. В настоящее время офицеры связи и судьи по связям часто используются при сотрудничестве между штатами. Такая работа также ведет к гармонизации, и до определенной степени их деятельность является результатом компромисса в применении закона при сотрудничестве обособленных штатов^[132].

На национальном уровне государств – членов ЕС судебно-экспертная деятельность регулируется в основном уголовно-процессуальным законодательством, специальными законами и ведомственными актами.

Наиболее строгое правовое регулирование судебно-экспертной деятельности в Австрии. С 1975 г. в стране действует специальный закон (Law for experts)^[133], включающий 2 главы и 12 статей, касающийся вопросов назначения судебных экспертов для производства судебной экспертизы и дачи заключений, среди которых: положения, предусматривающие профессиональные требования к экспертам, для внесения их в реестр (официальный список действующих экспертов) (ст. 2); порядок формирования и содержания реестра (ст. 3); требования к порядку назначения и производства судебной экспертизы (ст. 4); содержание присяги экспертов (ст. 5); установление ограничений для внесения в реестр (ст. 6); юридическая действительность (законная сила) реестра (ст. 7); прекращение полномочий эксперта (ст. 9); удаление из реестра (ст. 10); основания для исключения (ст. 12)^[134].

Следует отметить, что в работах российских ученых-криминалистов (Р.С. Белкина, А.Ф. Волынского, В.А. Волынского, В.Я Колдина, Т.П. Москвиной, А.И. Усова и др.) исследовались отдельные направления международного сотрудничества в сфере судебно-экспертной деятельности по уголовным делам. Однако произошедшие значительные изменения в сотрудничестве европейских государств по уголовным делам (например, взятый ЕС курс на сближение уголовно-процессуальных законодательств стран – членов ЕС), обусловили необходимость определения понятия судебно-экспертной деятельности в европейских странах. В связи с вышеизложенным предлагается следующее авторское определение.

Судебно-экспертная деятельность в европейских странах - это деятельность, осуществляемая в процессе судопроизводства судебно-экспертными учреждениями или судебными экспертами, внесенными в национальный реестр признанных экспертов и/или получивших сертификат (лицензию), состоящая в организации и производстве судебных экспертиз и исследований.

Термин «гармонизация» в настоящее время получил распространение в международно-правовых документах Российской Федерации. Так, например, в рамках международного сотрудничества государств – участников СНГ было подписано Соглашение о сотрудничестве министерств внутренних дел (полиции) государств – участников Содружества Независимых Государств в сфере правового регулирования (заключено в г. Ялте 4 июня 2009 г.)^[135], предусматривающего как «совершенствование договорно-правовой базы взаимодействия Сторон», так и «содействие гармонизации законодательства государств Сторон» по вопросам компетенции органов внутренних дел (полиции) и внутренних войск (войск полиции)» (ст. 3 Соглашения)^[136].

В.В. Милинчук справедливо отмечает, что «для СНГ исключительно важной является работа по дальнейшей гармонизации законодательства государств – участников, с учетом специфики существующей в регионе системы права. При этом следует помнить, что как обычное национальное законодательство, так и модельное не являются статическим. Они развиваются вместе с развитием международных стандартов и норм в данной области, поэтому должны быть предметом постоянного совершенствования и модернизации – согласно требованиям международно-правовых инструментов в соответствующей области права»^[137].

В целях повышения эффективности международного сотрудничества в сфере судебно-экспертной деятельности, европейским странам, в том числе России и государствам – участникам СНГ, следует принимать во внимание разработанные в рамках ЕС подходы, направленные на повышение эффективности сотрудничества правоохранительных органов против транснациональной преступности, такие как важнейшие итоги саммита ЕС в г. Тампере (Финляндия) в октябре 1999 г., среди которых – обсуждение проблемы взаимного признания европейскими странами доказательств, полученных в ходе расследования. Указанная тема стала предметом рассмотрения и принятия вывода (№ 36)^[138].

В советские годы существовала единая республиканско-союзная система судебно-экспертных учреждений во главе с Всесоюзным научно-исследовательским институтом судебных экспертиз Министерства юстиции Союза ССР^[139]. Благодаря ей была создана хорошая база для разработки, апробации, внедрения и совершенствования судебно-экспертных методик и решения большинства проблем, таких как подготовка и переподготовка кадров; оснащение республиканских лабораторий и институтов техническими средствами и специальной литературой; производство сложных первичных, дополнительных и повторных экспертиз; разработка и координация научно-исследовательских тем и многое другое^[140].

В настоящее время многие ученые и практические работники государств – участников СНГ говорят о необходимости восстановления научных, методических и других необходимых связей судебно-экспертных учреждений бывших союзных республик^[141]. Данное предложение в свое время поддерживали многие ведущие ученые, которые предлагали создание международного координационного бюро по вопросам криминалистики в рамках СНГ^[142]. Для достижения указанной цели необходимо создать межгосударственный координационно-методический центр судебных экспертиз в рамках СНГ (возможно при БКБОП) по аналогии с действующим Федеральным межведомственным координационно-методическим советом по судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации, в компетенцию которого входили бы в том числе вопросы совершенствования правовой базы сотрудничества государств – участников СНГ в судебно-экспертной сфере деятельности, работа по сближению национальных уголовно-процессуальных законодательств и ведомственных актов в указанной сфере деятельности, а также по выработке единой правоприменительной практики.

На практике на международной научно-практической конференции и совещании глав судебно-медицинских экспертов государств – участников СНГ по вопросам сотрудничества и взаимодействия между государственными судебно-медицинскими службами и учреждениями государств – участников СНГ было принято решение поддержать инициативу Армении и Российской Федерации о необходимости создания в качестве рабочего органа при Совете по сотрудничеству в области здравоохранения Исполкома СНГ Межгосударственного координационного совета по судебно-экспертной деятельности государств – участников СНГ^[143].

Интеллектуальные и материальные ресурсы, затрачиваемые на развитие и совершенствование научных криминалистических исследований, не безграничны. В то же время в связи с происходящими в мире процессами глобализации и ростом межнациональной преступности во много раз возрастает потребность в обмене криминалистической информацией. Так, например, прослеживается определенная тенденция к увеличению количества направляемых государствами – участниками СНГ следов рук и дактилокарт в ЦДС ЭКЦ МВД России для проверки по базам данных АДИС-МВД в 2006 – 2010 гг., количества проверок объектов, изъятых с мест происшествий, а также выявленного и утраченного (похищенного) оружия, поступивших из министерств внутренних дел государств – участников СНГ в Федеральную пулегильзотеку ЭКЦ МВД России. Так, в 2006 г. количество следов рук, направленных на проверку по базам данных АДИС-МВД, составило 5 следов, в 2009 г. – 66; количество дактилокарт, направленных на проверку по базам данных АДИС-МВД, составило в 2006 г. – 78, а в 2009 г. – 80^[144]. В качестве иллюстрации вышеуказанного приводим статистические данные по проверкам следов рук по базам данных АДИС-МВД (приложение 2).

В любом случае успех раскрытия и расследования преступлений в значительной мере зависит от эффективности системы информационного обеспечения деятельности правоохранительных органов, а именно – от качества и количества поступающей информации, ее доступности для следователей и лиц, осуществляющих розыск и дознание.

Необходимость совершенствования организации и использования экспертно-криминалистических учетов обусловлена потребностью правоохранительных органов государств – участников СНГ иметь широкие возможности в борьбе с транснациональной преступностью на высоком научно-техническом уровне. В данных целях было бы целесообразным создать в рамках СНГ единую информационную систему, подобную Шенгенской информационной системе (SIS II, Австрия), которая связывает национальные информационные системы стран – членов ЕС. Данная система имеет современную техническую инфраструктуру, предусматривающую в числе прочего дополнительные идентификационные возможности благодаря хранению биометрических данных, создание централизованного хранилища европейских ордеров на арест и информацию об экстрадиции^[145].