а) Несамоуправляющиеся народы. Независимо от вопроса о протежируемом статусе344 и о юридических последствиях конкретных соглашений, предусматривающих режим мандата или опеки в отношении тех или иных территорий, представляется весьма вероятным, что народы «несамоуправляющихся территорий» в смысле Главы XI Устава ООН обладают правосубъектностью, хотя и особого вида. Этот вопрос находится в связи с вопросом о принципе самоопределения, рассматриваемом в главе XXIV, раздел 9. б) Зарождающиеся государства345. В определенных правовых целях удобно исходить из принципа преемственности политического образования и в связи с этим после достижения государственного статуса признавать действительность правовых актов, совершенных до независимости. Доктрина преемственности может, разумеется, подкрепляться соображениями, относящимися к принципу самоопределения и правосубъектности несамоуправляющихся народов. в) Правовые конструкции. Правопорядок государства может проецироваться во времени для определенных целей, хотя политически он уже прекратил свое существование346. г) Воюющие и восставшие стороны. На практике воюющие и восставшие стороны347 в каком-либо государстве могут вступать в правовые отношения и заключать действительные в международном плане соглашения с государствами и другими воюющими и восставшими сторонами. Дж. Фицморис348 полагает, что способ- ность заключения международных договоров свойственна «парагосударственным образованиям, которые считаются обладающими определенной, хотя и ограниченной формой международной правосубъектности, — например, восставшей стороне, которая признается имеющей статус воюющего и является властью де-факто, контролирующей определенную территорию». Это положение в принципе правильно349, хотя применять его к конкретным фактам следует с осторожностью. На статус конкретной воюющей стороны могут влиять изложенные в других разделах настоящей работы соображения, связанные с принципом самоопределения и правосубъектностью несамоуправляющихся народов350. Воюющая сторона часто представляет собой политическое движение, стремящееся к достижению независимости и отделению. д) Образования особого рода. Отдавая должное общим правовым принципам, юрист все же не может позволить себе игнорировать такие образования, которые, хотя и представляют собой аномалию, определенным образом существуют в международно-правовом плане. В самом деле, роль, которую играют такие политически активные образования, как воюющие стороны, свидетельствует о том, что в сфере правосубъектности важным принципом является эффективность. Кроме того, как и в иных областях международного права, молчаливое согласие, признание и наличие добровольных двусторонних отношений при том условии, что этим не нарушаются нормы jus cogens, могут многое сделать для устранения наиболее негативных последствий аномалии. Можно вкратце упомянуть о некоторых из такого рода особых случаях. В договоре и конкордате 1929 г. Италия признала «суверенитет Святейшего престола в международной области» и его исключительные суверенитет и юрисдикцию над городом Ватиканом351. Ряд государств признает Святейший престол и поддерживает с ним дипломатические отношения; он является участником многосторон них конвенций, в том числе конвенцнй о морском праве, заключенных в 1958 г. С точки зрения его функций, территории и административной организации город Ватикан приближается к государству. Однако ему присущи определенные особенности. Он не имеет населения, кроме проживающих в городе должностных лиц, и его единственной целью является поддержка Святейшего престола как религиозного центра. Некоторые специалисты по международному праву рассматривают город Ватикан как государство, хотя, принимая во внимание его особые функции, это представляется сомнительным. Однако он получил широкое признание в качестве субъекта международного права, обладающего способностью заключать международные договоры4. По-видимому, его правосубъектность основывается отчасти на его схожести с государством в отношении функций, несмотря на наличие определенных особенностей, включая патримониальный характер суверенитета Святейшего престола, а отчасти на молчаливом согласии и признании со стороны существующих субъектов международного права. Более трудноразрешимым является вопрос о правосубъектности Святейшего престола как религиозного органа, независимо от его территориальной базы в государстве Ватикан352. Представляется, что правосубъектность политических и религиозных институтов такого рода может существовать лишь для тех государств, которые готовы вступать в отношения с такими институтами в международном плане. Даже в сфере признания и двусторонних отношений правоспособность таких институтов, как Суверенный орден Иерусалима и Мальты353, должна быть ограниченной по той простой причине, что у них нет территориальных и демографических признаков государства. В области права войны статус упомянутого ордена — это «общество помощи» в смысле ст. 125 Конвенции об обращении с военнопленными 1949 г. Требуют классификации еще два политических феномена. «Правительства в изгнании» могут получать значительные права на территории большинства государств и проявлять активность в различных политических сферах. Если не касаться вопроса о правах, добровольно предоставляемых государствами «правительствам в изгнании», и об использовании их в качестве инструмента для незаконной деятельности против законно существующих правительств и государств, то следует сказать, что правовой статус «правительства в изгнании» зависит от правового положения того образования, на представительство которого оно претендует и которое может быть государством, воюющей стороной или же несамоуправляющимся народом. Правовой статус «правительства в изгнании» prima facie легче всего определяется тогда, когда его изгнание с той территории, которую оно представляет, было результатом действий, противоречащих нормам общего международного права (jus cogens)354, например результатом незаконного обращения к силе. Наконец, определенные проблемы возникают в том случае, когда речь идет о территории с неопределенным статусом, которая имеет население и самостоятельную администрацию. По аналогии с воюющей стороной и специальным режимом, не зависящим от наличия суверенитета какого-либо определенного государства (например, интернационализированные территории и территории под опекой), образования, существующие на территории с таким статусом, могут считаться обладающими модифицированной правосубъектностью, приближающейся к правосубъектности государства. По одной оценке фактического положения, именно таков случай Тайваня (Формозы). Вплоть до марта 1972 г. Англия, которая рассматривала этот остров как территорию с неопределенным статусом, поддерживала известные правовые отношения с его властями, включая признание паспортов, и имела на острове свое консуль ство355. Нежелательно, конечно, чтобы население таких территорий рассматривалось с точки зрения права как не имеющее гражданства. е) Физические лица. Не существует общей нормы, согласно которой физическое лицо не может быть субъектом международного права, и в определенных контекстах индивид выступает как субъект права в международном плане. В то же время было бы бесполезно относить индивида к субъектам международного права, поскольку это предполагало бы наличие у него прав, которых в действительности не существует, и не избавляло бы от необходимости проводить различие между физическим лицом и иными видами субъектов международного права. Вопрос о положении индивида в международном праве подробно рассматривается в главе XXIV.