§ 1. ОГОВОРКА О ПУБЛИЧНОМ ПОРЯДКЕ

1. С самого начала Октябрьской революции в буржуазной практике международного частного права

1 В. М. Корсики й. Оговорка о публичном порядке в англо-американском праве по делам, затрагивающим интереса Сойотского I I юза.

т

выдвигались «доктрины» о непризнании советского права в целом. Ныне остаточные явления таких «доктрин» еще иногда проявляются в отношении стран Советской Прибалтики. Чаще, однако, буржуазные суды пытались отрицать экстерриториальное действие того или иного из институтов социалистического права, используя для этого ссылку на свой «публичный порядок» (ordrepublic, public policy) или, иначе говоря, прибегая к оговорке о публичном порядке (Vorbehaltsklausel), ограничивающей коллизионную отсылку к иностранному закону.

В советской практике категория публичного порядка играет сравнительно небольшую роль. Весьма трудно указать на советские судебные или арбитражные решения, в которых признание действия иностранного права, К которому отсылает советская коллизионная норма, ограничивалось бы или исключалось путем приведения в действие оговорки о публичном порядке (хотя она, как мы увидим, и получила четкую формулировку в советском законе).

Суды же США и ряда других капиталистических стран (реже суды Англии) широко применяют ссылку на публичный порядок, причем весьма часто это делается для того, чтобы «юридически оформить» ограниченное признание социалистических законов о национализации частной собственности на орудия и средства производства или законов о национализации в развивающихся странах.

Вот почему проблема публичного порядка в международном частном праве является для нас весьма актуальной, несмотря на редкое применение этой оговорки в советской практике.

2.

ограничение ^истпиа_^К0ЛЛИЗИ0НН0Й НОРМЫ, ОТСЫЛЭЮ-г!гд?тГк^нострянн9МУ закону.

~Зтоозначает, что_я?_всякий иностранный закон, к :.кото$туНа1ШляёГ- коллизионная . нощ^^^ш^щ^гпсу' ) даретка, применяется^ его судами._Сосласно-^к^ъую-ire^jrjijaBy-Bcej^

рому отсылает отечественная коллизионн^цюгэма, не МЬЖРТ. г>ы'ть прим?нют ^Основанные на нем пряда це могут быть признаны судами_данного государства, если подобное применение закона или признание прав проги-

1И Ф^чило_^„лублин.нрму поря д ку' n? иного гос уд а рства! Такова единодушная точка зрения закона, судебной практики и доктрины всех без исключение стран.

Ссылки на неприменимость того или иного иностранного закона вследствие его противоречия «морали», «добрым нравам» встречаются со времен постглоссаторов (XIVB.), HCL_Oбщая—концепция «публичного порядка» вп^1Ш1б_?Држ||лась но французском-я-ра-ве*.

Статья б Французского гракданского кодекса предусматривает, что нельзя путем частных соглашений отменять действие законов, в которых заинтересован публичный порядок и добрые нравы. Статья эта имела в виду указать, что существуют французские законы, которые устраняют действие частных соглашений, им противоречащих; подобные законы французская доктрина относит к так называемому внутреннему или национальному публичному порядку (ordre publie interne). Практика установила, например, что в силу «внутреннего публичного порядка» нельзя соглашениями устранять ответственность за умышленное причинение ущерба, вносить изменения в гражданское состояние лица (например, признак, что «незаконнорожденный» ребенок является «законнорожденным») ; нельзя при действии принудительного курса бумажных денег вводить в договоры золотую оговорку И Т. Д. л»

Позднее практика признала, что «законы, относящиеся к публичному порядку», устраняют также пример пение иностранных законов, невзирая на отсылку к и\\ц французской коллизионной нормы. Публичный порядок, ограничивающий действие коллизионных норм, получил наименование «международного публичного порядка» (ordre public international).

Во французской доктрине концепция публичного порядка имела, таким образом, значение совокупности некоторых французских законов, которые в силу особой важности применяются даже и в тех случаях, когда французская коллизионная норма отсылает к иностранному праву.

307

не рассматривалось как исключение из общего правила, выраженного! в данной коллизионной норме1.

В-Л|тальянс^шл1_.[«4нкн4-те этой же концепции публичного порядка, разиигадМалчшя^-Категория публичного порядка наряду с началом гражданства и Принципом автономии волн являлась одним из тех «трех китов», на которых базировалось все международное частное право; такое понимание публичного порядка получило выражение и в Итальянском гражданскоу кодексе 1865года. Оно нашло отражение также и в доктрине других романских стран (Испании, Португалии, некоторых стран Латинской Америки).

Однако ни французские, ни итальянские коллнзио-нисты не дали достаточно точного определения или перечня круга «законов публичного порядка».

Пилле (РПЫ) видел в публичном порядке созокуп-ность законов, обеспечивающих «социальное равновесие»; к подобным законам он относил нормы уголовного и административного права, законы о правах на недвижимость во Франции, законы о денежном обращении и, наконец, правила морали. Действие этих законов и норм не может быть умалено признанием силы иностранного закона.

Критики данной теории указывают на то, что во всех названных случаях (кроме правил морали) речь идет о таких нормах императивного характера, которые вообще исключают постановку коллизионной проблемы. Между тем вопрос о неприменении иностранной нормы по соображениям ее противоречия местному публичному порядку возникает лишь тогда, когда французская коллизионная норма отсылает к иностранному закону: в сфере уголовного, административного, финансового права нет вообще; коллизионной отсылки к иностранному закону и нет, следовательно, проблемы противоречия иностранного закона французскому публичному порядку.

Попытки ряда других коллизионистов дать описание или перечень правовых норм, обнимаемых понятием «законы публичного порядка», также не имели успеха.

1 Критику этой концепции см. 131 ? а и х, М 165. 1 А г т I п } о п, р. 219; N 1 е о* с г с г, Б. 287.

303

I^определенность категории публичного порядка.

о! рмммцмип^^пь^^ отсылки ц иностранному

нраву, ныне возводится в один из принципов междуна-по.чного^ч^уного"^пцяуя". ЭтЗ неопределенность дает судуг'"широкую свободу усмотрения в вопросах применения иностранного права.

Реакционной интерпретацией теории о публичном порядке является теория Нибуайэ1. Он утверждает, что применение иностранного закона, к которому отсылает французская коллизионная норма, имеет предпосылкой «некоторый минимум гуплетп1*» иностранного закона с французским правопорядком. В тех случая^ когда от-сылка к иностранному праву могла бы привести в действие иностранный правовой институт, который иеизве-сген французскому Праву, французский суд прибегнет к оговорке и иубДичнод1ЛШРядкег е- не признает действии такой иностранной нормы.

Теория эта имела выраженный антисоциалистический характер, она выражала отрицание действия законов социалистических стран. И действительно, в качестве примера «противоречия» иностранного закона французскому публичному порядку Нибуайэ ссылался на советские декреты о национализации частной собственности на промышленные и банковские предприятия. По его мйению, действие этих декретов не может быть признано французскими судами, нбо-де французское празо не знает безвозмездного отчуждения собственности.

Построитьполцшге-- публичного . п прядка—на—одном ддшУ неездябтро местного гражданскою з^дца.,_ц_дшь странного закона — значит вообще отрицахь_щждуца-родное частткГе право, так как коллизионная проблема чггчШПЛН Тп11 ,Г* П ГДУЧЯЯХ""такпгп нргхоягтая.

Французские доктрины о публичном порядке отражали широкое использование данной концепции, которую усвоила французская судебная практика, особенно в вопросах применения иностранных законов, касающихся гражданского состояния лица, — брака, развода, положения замужней женщины, положения внебрачных детей, усыновления.

309

встречали возражения со ссылкой на ordre public, тогда как законы, устанавливающие более жесткие требования, чем соответствующие французские нормы, не встречали возражения со стороны французского публичного порядка.

Батиффоль, отмечая эти тенденции, подчеркивает (№ 360), что французские суды вообще «злоупотребляли категорией публичного порядка» в направлении, не соответствующем установившимся французским коллизионным нормам; однако в последние годы умерили широкое применение ordre public с ростом международных связей.

Надлежит отметить общую тенденцию практики капиталистических стран проводить различие между возмездной и безвозмездной национализацией и отказывать В признании последней. В этом отношении характерным является решение французского кассационного суда 1928 года по делу пароходов «Ропит» (Российского общества пароходства и торговли), где суд отклонил требование Советского правительства на возврат уведенных белогвардейцами национализированных морских судов1; решение Сенского трибунала 1931 года по делу Бесселя, в котором суд указал, что во Франции не признается действие советского декрета от 21 ноября 1918 г. о признании государственным достоянием произведений некоторых умерших наших композиторов2 и многочисленные другие решения, в которых суды отвергали действие советских декретов о национализации русских акционерных обществ3.

Французский суд, однако, в ряде решений проводил различие между применением во Франции иностранного закона и признанием прав, приобретенных за рубежом на основе действующего там закона. Это имело место главным образом по вопросам семейного права4. Считается, что французский публичный порядок не препятствует признанию таких прав, так как в подобных случаях ordre public проявляет лишь смягченное действие —

1 «Clunet» 1928. р. 674. * «Clunet» 1932. р. 114.

8 См. перечень других решений; Вгасг, Die Anwendung sowie-(russischen Rechts in der Praxis der deutschen, franzosischen u.

effet attenue. Теория эта была применена с рядом оговорок также и к актам экспроприации движимой собственности, совершенной иностранным государством в отношении находящихся на его территории объектов1.

В 1954 году суд департамента Сены должен был вынести решение по следующему делу. Несколько картин Пикассо было вывезено из СССР в Париж и выставлено в одном из французских музеев. Некогда картины составляли собственность С. Щукина, затем в порядке национализации они сделались достоянием Советского государства, которое в 1954 году и передало их для временного пользования французскому музею. Дочь С. Щукина —Е. Щукина-Келлер обратилась во французский суд и, утверждая, что она имеет право наследования на картины, потребовала, чтобы суд наложил на них секвестр. Суд отклонил это требование, мотивируя решение тем, что пришлось бы вызвать в суд иностранное государство, которое могло бы отклонить подсудность дела французскому суду, и что французский публичный порядок в данном деле не был задет в такой мере, чтобы требовалось принятие срочных мер, ибо картины были приобретены уже долгое время тому назад иностранным сувереном от его собственных граждан, на его собственной территории и в соответствии с законами страны.

З.^В. германской. б\^жуаД]10Й_^9К1Р,ХЛ1е_ и практике публичный порядок являлся таким же каучуковым па-ряГрТд?ом, предназначенным длятого, чтобы лят^ суту, возможность то сужать, то расширять дежтвне своих коллизионных норм в соответствии с интересами гоепрп--ствующего класса В данной международной ццудцаи

В гер'маНОКОЙ ширил—вреМе-И" Савиньи подчеркивалось, что использование ссылки на публичный порядок должно считаться исключением, аномалией. Согласно ст. 30 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению «применение иностранного закона *га<лю-чается, если это применшие-л^ротн^ нравам или цели (здшнсишэ за КАИР* Если данную формулировку рассматривать с юридико-технической стороны, то надо констатировать, что она существенно

31!

отличается от франко-итальянской концепции, описанной выше: если последней концепцией публичный поря-док понимается как [совокупность французскнХ^йталь-янских) материально-правовых норм, устраняющих в. с\ргу-ъее&ьтх свойств,.действие иностранного закона~(так на?ЫЬаемая ^.ГюзитТишая> концепция публичного поряд-каТТТтГ'в германскол доктрине. на1иедшей"^выраЖение в названной ст. 30, речь идет) 6" свойствах и н остр а )шого_ затона, КОт^ые^дмаютэтот 5акоН неприменимым, нё^ смотря на отсылку" к НедцтутечествёННОй коллизионной и орты (так^дазшаЖМ^х^Тйцная ^концепция публичного порядка)

Негативная концепция ныне вытесняет позитивную концепцию и в доктрине, и в законодательстве различных стран. Негативная концепция публичного порядка выражена в Итальянском гражданском кодексе 1942 года (ст. 31), в Греческом гражданском кодексе 1940 года (ст. 33), Бразильском гражданском кодексе 1942 года (ст. 17), Египетском гражданском кодексе 1948 года (ст. 28), Сирийском гражданском кодексе 1949 года (ст. 30) — словом, во всех кодификациях международного частного права. Ее принимают и нынешние французские авторитеты по международному частному праву2.

Надо, однако, сказать, что та концепция публичного порядка, которая нашла выражение в ст. 30 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению и других буржуазных кодификациях коллизионного права^не^ удовлетворяла практику, -и. мдо.гне .буржуазные суды искали признаков Т1убдцн^о^орядка вне^ё!С<Ьо'рму-лировоки которые-дахш-а этих яэдрыях;' "В" частности, Ренхегерихт неоднократно пытался иыйтп Щ пределы, установленные названной ст. 30 Вводного закона. В ряде решений Рейхсгерихта указывалось, что применение иностранного закона не может иметь м еста Хесл и р а зл и-чие между политическими и социальными котцепщшмйТ" н1Г которых^тгзтгруклен к'олттнднрующие законы (иностранный и германский), Настолько существенное что

1 Формулировку ст. 30 многие критикуют, считая ее чрезмерно широкой (см., в частности. Neu haus, S. 261; ср. также Kegel. S 184). -V Т5лИ|

применение иностранного закона непосредственно затра-г ивало бы основы_Дермаиской политичен ьч"'1 11 ЦСОТОМ и -ческой жизни [._

Германским судам с 1922 года пришлось признать действие советских законов о национализации, так как по Рапальскому советско-германскому соглашению 1922 года Германия признала национализацию имущества германских граждан, произведенную в Советской России. С другой же стороны, в некоторых случаях самое близкое сходство по содержанию германского закона с законами другого буржуазного государства вовсе не исключало тою, что иностранному закону отка-зынали и применении посредством оговорки о публичном порядке. Так, германские суды в свое время отказывались признать действие иностранных валютных ограничений (например, ограничений по переводу денег за границу или иностранных законов о запрещении золотой оговорки), невзирая на то, что подобные же ограничения существовали в германском праве; при этом они ссылались на «публичный порядок».

Такое использование оговорки о публичном порядке нашло «обоснование» в доктрине. Нуссбаум в ряде работ подчеркивал, что «публичный порядок носит односторонний и самодостаточный характер. Нет никакой непоследовательности или лицемерия в том, что суды не будут признавать действия вредных для их интересов иностранных мероприятий, хотя сами применяли или будут применять подобные же меры, вредные для другие. Концепция о публичном порядке не связана с какими-либо моральными или этическими категориями»2.

Надо признать, что ^понятие публичного порядка, в кощдом.. пРпРп п^НрсткК сводится нет и заменяется соображениями интереса и данном конкретном. дел%! нельзя назваТ^^СГР^твуюшен ..аозцужй-^^том _ вопросе 3.

1 Nussbaum, S. 65; N е u li a u s, loc. cit.

2 Nussbaum, Monev in the Law, National and International, Brooklyn, 1950. pp. 429, 461.

313

4. Согласно г^гюдслвуюцкей доктринер английские суды не предоставляют принудительного исполнения и не 'пр'йЗЯДРГИрГва mw ограничений праваГоснованных на иностранном законе^ (который, вообще говоря, дол-жёЯГ"ДБГТЬ применёТГв с.илу_а_нглийской коллизионной норму), если такое принудительное исполнение, или пртгзтгание права, или ограничение права было бы несов-стесттгитгс"основами английского"риЬ"11с~"р"6ТГсу Гпублич-ного цодадк'аТ. Ссылка па п у б л и ч"|! ы й поря до к А и гл и и • встречается относительно редко — реже, чем на континенте.; Это объясняется тем, что английское коллизионное право вообще реже отсылает к иностранному закону, чем континентальное коллизионное право. Многие 1вопросы семейного права, там подчиненные иностранному закону, в Англии решаются по закону суда; то же имеет место в отношении деликтов, где в принципе применяется закон суда; вопросы процесса, которые в английском праве обнимают довольно широкий круг отношений, также подчинены закону суда. «Только в редких случаях иностранный закон, как таковой, считается противоречащим публичному порядку. Обычно же речь идет не об иностранном законе в абстрактном смысле, а о конкретных результатах его применения в Англии».

Чешир2 рассматривает отдельные категории применения оговорки о публичном порядке применительно к иностранным законам. В отношении иностранных законов, направленных на экспроприацию частной собственности, он подчеркивает то значение, которое английские суды придавали местонахождению имущества в момент национализации: если оно находилось на территории национализирующего государства, то суды не отказывали в признании экстерриториального действия декретов о национализации.

Сужая применение оговорки о публичном порядке, используя ее значительно реже, чем суды других буржуазных стран, британские суды в отношении законов социалистических стран достигали той же цели непризнания ряда законов путем использования для этого главным образом квалификации данных законов lege

* Dicey and Morris, Rule 2 (p. 72). Ср. детальный анализ практики (G га ve son, Ch. V), ,

* Cheshire, Ch. VI.

314

fori (см. § 3 гл. VI). Таким образом, ссылки английских авторов на необходимость избегать применения оговорок о публичном порядке касаются в основном лишь тех случаев, когда речь идет о законах других капиталистических стран.

5. Концещит1 -"уПлдчного порядка в американской судебной практике играла" значительно роДЫЩЦй рш?, чем в практике брита иск» у ^уТ^ор, причем в эпоху йпрь-бы промышленного Севера с рабовл^^-е^ц^сисили^Ошм ||]ншенение ОТШбики о публичном порядке здесь иногда НГраЛЙ нрбТреССИВНУЮ РОЛЬ1_2Ю HblH.fi утратило тяцрр

анДВДНЬе L

До отмены рабства в США суды свободных штатов отказывались признавать права рабовладельцев, возникшие по законам южных штатов, причем основанием для отказа служил публичный порядок северных штатов, не допускавший рабства.

В этом отношении представляет большой интерес дело раба (негра) Дреда Скотта, о котором упоминал Карл Маркс в работе «Гражданская война в Северной Америке»2. Дело дошло до Верховного суда США, который признал, что раб, перевезенный своим хозяином из рабовладельческого штата в свободный штат и затем вновь возвратившийся с тем же хозяином в рабовладельческий штат, остается рабом: временное пребывание его в северных штатах не сделало его свободным.

Верховный суд в данном случае (как и во многих других последующих решениях) оправдал надежды, которые возлагали на пего творцы американской конституции, стремившиеся создать судебное учреждение, могущее противостоять «наскокам на частную собственность», с чьей бы стороны они ни исходили.

Однако некоторые суды северных штатов не подчинились решению Верховного суда США по делу Дреда Скотта, как видно из следующего решения суда штата Нью-Йорк, вынесенного накануне гражданской войны 1861-1864 гг.

Лемман — гражданка Виргинии (рабовладельческого штата) и собственница восьми негров-рабов—

2 К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XII. ч. II, стр. 237.

315

отправилась с ними в Техас (также рабовладельческий штат), но по дороге, заехала в Нью-Йорк (свободный штат); здесь рабы предъявили в суд иск о признании их свободными, и нью-йоркский суд удовлетворил иск, указав, что признание истцов рабами противоречило бы публичному порядку штата Нью-Йорк.

Таким образом, в эпоху борьбы северных (промышленных) и южных (рабовладельческих) штатов оговорка о публичном порядке в ряде случаев была использована северными штатами для того, чтобы не допускать признания действия законов южных штатов.

Наряду с этим в американской практике имеется много решений, в которых ссылка на публичный порядок была использована в антидемократических, реакционных целях. Например, имеются решения судов южных штатов, в которых ссылка на публичный порядок была использована для признания недействительности браков между неграми и белыми, совершенных в северных штатах. Есть решения, в которых суды одного штата отвергали по соображениям публичного порядка признание прав на компенсацию за увечье или смерть, причиненные рабочему, на том основании, что закон другого штата, где был причинен ущерб и приобретено право на компенсацию, устанавливает «чрезмерно высокий» размер возмещений и т. д.

Оговорка о публичном порядке в практике судов капиталистических стран превратилась в один из тех «каучуковых параграфов» буржуазного права, которые отражают потуги буржуазии «избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимою законности»1.

В этом отношении особенно показательными являются решения американских судов по делам, касающимся интересов Советского Союза. Еще в деле «РСФСР против Чибрарпо» (1923 г.) апелляционный суд отказал в иске Советскому правительству, требовавшему возврата 1,5 млн. долларов, вверенных кииокомнтетом РСФСР некоему Чибрарио для закупки в США кино-оборудования; деньги в значительной части были растрачены, и Чибрарио посадили в тюрьму в США, но в гражданском иске Советскому правительству отказали... по мотивам «публичного порядка» (отсутствие ди

316

пломатического признания Советского государства).Это скандальное решение вызвало возмущение среди некоторых буржуазных юристов. «Следует ли сказать, — писал проф. Днкинсон, — что фонды непризнанного правительства свободт|ы для грабежа кем бы то ни было?» К В вопросе о признании законов социалистических стран (в частности, советских законов о национализации) судебная практика США непосредственно отражала течения американской внешней политики.

Весьма широкое п лишенное принципиальности использование оговорки о публичном порядке в практике США встретило возражения со стороны ряда американских теоретиков права. В статье (Public policy in the Conflict of La\vs»2 американские профессора Паулсеи (Paulsen) и Соверн (Sovern), подводя итоги использованию оговорки о публичном порядке в течение полутора веков, показывают беспринципность в этом вопросе многих современных решений, невозможность свести решении к каким-либо общим началам, дезорганизующее влияние концепции public policy в американском коллизионном праве, склонность американского суда прибегать к этой оговорке взамен надлежащего юридического анализа («интеллектуальная леность» некоторых судей). Авторы выступали за всемерное ограничение в использовании оговорки о публичном порядке и подчеркивали, что нынешнее использование данной оговорки далеко вьптлло за пределы, диктуемые необходимостью охраны морали и справедливости.

«Рабсль в своем труде «Коллизия законов» подчеркивает, что «американская судебная практика показывает твердую тенденцию ограничить признание иностранных правовых институтов»3. Отмечая такую же тенденцию и в некоторых других странах (главным образом во французской практике), автор говорит, что «это направление мысли, по-видимому, является результатом прямого или косвенного расширенного применения оговорки о публичном порядке». Рабель не видит смысла в таком отрицании действия иностранных правовых институтов, не оправданном, по его мнению, интересами страны

1 Dickinson, in Mich. L. R., I?23, pp. 118. 123.

317

суда. «Как можно претендовать на то, чтобы собственный гражданский кодекс господствовал над всем миром?»

^ Рублцчнц/! порядок всегда направлен против действия определенной иносрранной пормм п НР против Данного нносграцного прлнопоря.тка в НРЛПМ (УПТУ и-гии ЛИЗИон11аянорма и привязывает отношение к данному п|мно1Ифядку в ПРЛПМ) Поэтому, насколько это возможно в коикрепшм случае, отношение остается «привязанным» к указанному правопорядку с исключением применения лишь данной нормы, несовместимой с публичным порядком суда.

6. Вопросы признания экстерриториального действия национализации выходят далеко за пределы, которые ограничиваются их рассмотрением в аспекте «оговорки о публичном порядке».

Признание со стороны буржуазных государств социалистических законов об отмене частной собственности на орудия и средства производства неразрывно связано с признанием ими социалистической системы собственности. Такое признание — одна из предпосылок делового сотрудничества социалистических стран с капиталистическим миром.

В нынешнее время, когда на земном шаре существуют две системы — социалистическая и капиталистическая, теория и практика международного частного права любой страны могут строиться лишь на принципах полного и безоговорочного признания основ социалистического строя, в частности признания государственной социалистической собственности на национализированные банки, заводы, железнодорожный, водный и воздушный транспорт и т. д. Теория и практика международного частного права, призванные служить оформлению международных экономических связей, не могут исходить из иных предпосылок.

Такие акты Советского правительства, как декрет от 14 ноября 1917 г. о национализации банков, декрет от 28 июня 1918 г. о национализации крупнейших промышленных предприятий и предприятий железнодорожного транспорта, и другие акты национализации нельзя рассматривать только как законы о переходе банков н предприятий от частных лиц к государству. Они означали также отмену частной собственности на эти банки

318

и предприятия и создание в отношении их нового по содержанию права, а именно права государственной социалистической собственности.

Национализация в СССР прекратила существование прежних банков, страховых обществ, промышленных и торговых предприятий как юридических лиц и превратила в государственную социалистическую собственность все имущество национализированных предприятий, в чем бы оно ни заключалось и где бы оно ни находилось.

Подведем итоги тому положению в ЭТОМ вопросе, которое существует в результате долголетней борьбы Советского Союза за признание со стороны иностранных государств социалистической системы хозяйства и социалистической собственности.

Фактический состав дел в иностранных судах, в которых ставился вопрос о признании национализации и которые были связаны с внешней торговлей, сводился обычно к следующему: советская организация продает товары, перешедшие к Советскому государству в составе национализированного предприятия, иностранной фирме. После вывоза товаров за границу бывший собственник национализированного предприятия предъявляет иск в иностранном суде о виндикации этих товаров, доказывая, что признание действия законов о безвозмездной национализации частной собственности несовместимо-де с публичным порядком.

Х1осле длительных колебаний суды буржуазных стран пришли к тому, что право собственности Совет-скоро государства на национализированное имущество в подобных случаях должно быть признано.

Этот вывод был сформулирован в многочисленных решениях, из которых особой известностью пользуются:

а) решение Высшего суда Англии от 12 мая 1921 г. по делу «Акционерное общество А. М. Лютер против Джемса Сэгора и К0»;

б) решение Федерального суда по южному округу штата Нью-Йорк от 5 июня 1931 г. по делу о советском золоте, вывезенном в США Госбанком СССР и депонированном у двух нью-йоркских банков; на это золото заявил претензии банк Франции. То же дело слушалось затем в порядке апелляции во втором областном суде

819

США 18 июля 1932 г., причем апелляционная жалоба оставлена без последствий;

в) решение апелляционного суда штата Нью-Йорк, вынесенное в феврале 1933 года по делу бывших собственников нефтяных кромыслов в Баку к «Стандарт Вакуум Онл Компани» по делу о нефти, добытой Советским правительством на нефтяных промыслах в Баку и проданной ответчику;

г) решение германского Ландесгерихта от 11 декабря 1928 г. по иску Щербатовой к фирме «Рудольф Лепке».

Перечисленные решения неоднократно обсуждались в нашей юридической литературе1.

В 1921 году тотчас же после заключения советско-британского соглашения, но которому Советское правительство было признано de facto, в деле акционерного общества «А. М. Лютер» против «Джемс Сегор и К0» британский суд обсуждал вопрос о правах Советского правительства на национализированные товары, которые в момент национализации акционерного общества «А. М. Лютер» находились на его предприятии в г. Новгороде; товары (партия фанеры) были проданы Народным комиссариатом внешней торговли британской фирме «Джемс Сегор и К0» и вывезены последней в Англию, где бывший собственник предъявил виндикационный иск, требуя выдачи фанеры и пытаясь добиться ст суда признания того, что советские декреты о национализации противоречат «британским принципам права и справедливости». По суд отверг эти домогательства.

Один из членов судебного присутствия, мотивируя свое решение, сказал относительно декрета от 28 нюня 1918 г. о национализации крупных промышленных предприятий: «Я все же не вижу, каким образом судьи могли бы рассматривать этот своеобразный декрет иначе, как выражение со стороны правительства цивилизованного государства политической теории, признаваемой им наиболее соответствующей интересам этого государства. В данном случае должно быть совершенно неважным,

Переводы этих и некоторых других решений см. в «Сборнике решений буржуазных судов по советским имущественным спорам» (1932 г.) н в «Сборнике решений иностранных судов по спорам касающимся имущественных интересов СССР» (1934 г.).

что эти мнения не разделяются правительством Англии и не признаются нашими (английскими. — Л. Л.) законами».

Другой член суда высказался в не менее определенной форме: «Было бы серьезным нарушением международной вежливости* (comity), если бы в отношении актов государства, признанного в качестве независимого суверена, британский суд признал, что эти акты противоречат основным началам права и нравственности; такое утверждение для задетого им соответствующего иностранного государства могло бы составить casus belli и во всяком случае оно могло бы исходить лишь ОТ ИСПОЛНИ ic.ii.ii.Hi власти, но не от суда, в случае, если государство признано со стороны верховной власти».

Оба судьи подчеркивают, что ввиду признания Советского правительства «все действия последнего должны пользоваться полным уважением, которое оказывается актам надлежащим образом признанного иностранного суверена» и что «невозможно признать правительство и претендовать на юрисдикцию в отношении этого государства и его собственности и против его воли».

Таким образом, в данном решении имеется: а) полное и безоговорочное признание действия национализации, не обусловленное наличием «надлежащей компенсации» бывших собственников; б) признание судебного иммунитета в отношении национализированного в СССР имуществе, причем подчеркивается, что применение о г о г>о р к и о публичном порядке в отношении таких основных принципов, как советская национализация, означало бы нарушение «международной вежливости».

В решении этом по существу выражено признание равноправия двух систем собственности.

В ряде американских решений 1923—1929 гг.1 суд квалифицирует советские декреты о национализации частной собственности как иностранные карательные мероприятия, неприменимые за пределами советской юрисдикции; здесь суд извращает смысл советского

320

закона, чтобы избежать его применения. Суды также ссылались на public policy — публичный порядок, препятствующий применению этих актов.

Брешь в огульном непризнании советских государственных актов была впервые пробита решением по делу о советском золоте, вывезенном в США и там депонированном в двух американских банках (которое мы уже рассматривали выше в другом аспекте). Банк Франции (утверждая, что у него был депозит в дореволюционном русском банке, национализированный законами РСФСР) предъявил требование о выдаче ему этого золота, но решениями федерального суда двух инстанций (5 июня 1931 г. и 18 июля 1932 г.) в иске было отказано не только по мотивам недоказанности тождества или иной связи данного золота с «дореволюционным депозитом», но и ввиду недопустимости «подвергать критике» акты суверена — Правительства СССР, несмотря даже на отсутствие его признания.

Из последнего мотива исходит и решение 1932 года по делу бывших собственников нефтяных промыслов в Баку против «Стандарт Вакуум Ойл Компани». Истец оспаривал законность закупок советской нефти со стороны ответчика, ссылаясь на то, что декрет о национализации нефтяных источников не имеет якобы силы для американского суда (в силу непризнания Советского правительства и в силу «публичного порядка»).

Однако суд отверг домогательства истца. Оба решения отражали прогрессивную точку зрения кругов, стремившихся к деловому сотрудничеству с СССР еще до установления дипломатических отношений, поскольку необходимой предпосылкой для такого сотрудничества является признание юридической силы актов Советского правительства.

В германском решении по делу Лепке 1928 года подчеркивается, что признание советской национализации нельзя отвергать путем применения оговорки о публичном порядке. В этом решении суд отказался также от того, чтебы квалифицировать советские законы о национализации как карательную меру, не могущую иметь силы за пределами Советского Союза (на чем настаивала истица). Суд сказал, что в данном случае нет карательного постановления, а налицо один из «тех общих декретов СССР о национализации, целью которых яв-

322

Мется проведение существующей в России в настоящее время формы хозяйства».

Таким образом, признание экстерриториального действия советских законов о национализации обосно-

нывается тем, что:

а) правЗ собственности Советского государства, приобретенные в пределах его юрисдикции, могут обсуждаться лишь на основании советских законов;

б) какая-либо «проверка» законности действий Советского правительства в отношении этого имущества была бы нарушением иммунитета суверенного государства;

в) правовая сила советских законов о национализации не может быть умалена путем применения оговорки о публичном порядке1; квалификация советских декретов о национализации как «карательных» (уголовно-правовых) актов (не могущих получить действия за пределами СССР) означает извращение действительной' природы этих актов. | -—f

В статье, посвященной подведению итогов борьбы СССР за признание социалистической системы собственности, И. С. Перетерскнй подчеркивал: «Ввиду своей '(аинтересованности в торговле с страной Советов капиталистические страны, несмотря на свое отрицательное отношение к институту национализации, были вынуждены признать, что если Советский Союз приобрел право собственности на какое-либо имущество, находящееся на территории СССР, то он признается собственником на это имущество и за границей. В настоящее время можно считать твердо^ установленным повсеместно, что если Советский Союз выво?ит за границу продукцию национализированных предприятий или национализированное имущество, то он признается собственником этих товаров, и в этом положении содержится частичное признание советских законов о националн-»нции»2.

1 В этой еппзн следует обратить внимание на английское решение 1956 года (cClaim of Herbert Wagg and Co. Ltd, С h e s li i-r e. 6th. ed.t p. 14o), в котором выражено положение, что английские суды не рассматривают отсутствие компенсации как обстоятельство, само по себе оправдывающее непризнание иностранного ••кона о национализации.

• И. С. Перетерский. Борьба СССР за равноправие двух . п* rtu собственности в международных отношениях. «Ученые замш ки Академии общественных наук», вып. I, 1947, стр. 134—135.

»• 323

В борьбе Советского Союза за равноправие двух систем собственности в полной мере использованы те категории международного публичного и международного частного права, которые служат обоснованием экстерриториального действия национализации частной собственности. Поэтому в данной борьбе установлены прецеденты для признания в судах капиталистических стран экстерриториального действия актов развивающихся стран, направленных на национализацию иностранной монополистической собственности4.

7. Достижение экономической самостоятельности народами освободившихся от колониализма стран требует «выкорчевывания корней господства империализма, вытеснения иностранных монополий, создания национальной промышленности, упразднения феодальных порядков и пережитков, проведения радикальных аграрных преобразований с участием всего крестьянства и в его интересах...»1.

Важнейшую роль играет национализация предприятий и латифундий, принадлежащих иностранным компаниям. Без такой национализации оказались бы неосуществимыми аграрные реформы и индустриализация, которые необходимы в этих странах для достижения ими действительной независимости.

В настоящее время никто уже не пытается высказывать общий тезис о том, что национализация собственности иностранцев всегда противоречит международному праву. Буржуазные авторы, напротив, признают, что государство имеет право на своей территории экспроприировать собственность иностранцев3. Однако а

1 Иное отношение проявили суды к вопросу о правах Советского Союза н советских союзных республик на имущество национализированных банков, страховых обществ, транспортных и других предприятий, которое в момент национализации находилось за границей н фактически не поступало во владение органов СССР.

Права Советского Союза на такое имущество до сих пор неправомерно отрицались в буржуазных судах, и в этом надо видеть одно нэ проявлений борьбы капиталистических стран против социалистической системы хозяйства и социалистической системы собственности.

324

каждом отдельном случае они пытаются найти основании, в силу которых данная национализация является якобы с международно-правовой точки зрения «незаконной».

Одной из особенностей национализации в странах, освободившихся от колониальной или полуколониальной зависимости, является то, что она во всяком случае на первых порах касается не всех вообще предприятий или земельных угодий иностранцев, а в основном той их части, которая принадлежит гражданам или юридическим липам иностранных государств, державших в экономической зависимости страну, проводящую национализацию.

Так, в Индонезии были в свое время национализированы прежде всего предприятия голландских компаний.

Па Кубе начало социалистических преобразований было положено национализацией предприятий североамериканских монополий '.

Именно эта особенность актов о национализации в названных странах была использована для того, чтобы с правовой точки зрения попытаться опорочить данные акты.

Со стороны тех юристов, которые выражают интересы и идеологию колонналистских кругов, высказывались суждения о том, что такая национализация является дискриминацией и нарушает основы международного права 2.

Эти высказывания лишены каких-либо оснований. 11ационализация, направленная против тех, кто превратил данную страну в свою колонию, упраздняет возникшие в колониальный период преимущества определенной группы иностранцев, ликвидирует их засилье в экономике страны; она не создает, а, наоборот, упраздняет дискриминацию и восстанавливает равен-с I но. Такая национализация полностью соответствует

1 Кубинский закон от 6 июля 1960 г. о предоставлении правительству права национализировать предприятия н собственность

грцждан США. |ПС.

•White, Nationalisation of Foreign Property, London, 1961,

Ch. 0 (Rule of Non-discrimination).

демократическим принципам международного права, нашедшим, в частности, отражение и в документах ООН1.

Вопрос об экстерриториальном действии национализации предстоит еще рассмотреть в более широком аспекте в Особенной части.

8. В советском дакоиолятрльртпе оговорка о публичном порядке (в «негативном» варианте — см. стр. 312) получила четкую формулировку в ст. 128 _Основ гражданского законодательства, гражданских"" кодексах союзных республик, в Основах законодательства Союза ССР и союзных республик о браке и семье (ч. 1 ст. 36), в новом КТМ (ч. 2 ст. 15).

Она выражена в следующем виде: «Иностранный ЩОН иа прнмрцретсяг если его применение противоре-чилд-б^основам советскогоТТрЪя» (см. ст. 128 Основ и ч. 2 ст. 15 К.1М). Ь Основах законодательства о браке и семье дана несколько иная формулировка: «Применение иностранных законов о браке и семье или-признание основанных на этих законах актов гражданского состояния не может,иметь места,"ёстптта'кое применение или признание противоречило бы оснрвям .советского строя». Так как в области брака и семьи советское коллизионное право склоняется к принципу закона суда, то практически имеет основное значение именно вопрос о признании совершенных за рубежом актов гражданского состояния и об ограничении данного признания путем оговорки о публичном порядке.

В приведенных статьях говорится^?,о случаях про-типпррццд—гямпгд мипгтряинрго закона о'снбаам.-.совет-' ского строя, а о противоречии этим основам прим е-/ не н и я иностранного законаГЗТо далеко не одно и то же. Например, нормы иностранного государства, разрешающие полигамию, противоречат основам советских семейных отношений, но из этого вовсе не вытекает, что полигамные браки между иностранцами, совершенные в государстве, где они действительны, не могут порож

1 Относительно резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, касающихся суверенного права народов распоряжаться своими естественными богатствами и в интересах народного хозяйства национализировать также и иностранную собственность, см. Г. Е. В и л-ков. Национализация и международное право, изд-во ИМО, 1962, стр. 37 и сл.; см. также Д И. Бараташвили, Новые государства Азии и Африка и международное право, «Наука», 1968, стр.93.

326

дать юридических последствий, которые получили бы признание в СССР Нельзя было бы, в частности, отрицать права членов полигамной семьи на алименты путем оговорки о публичном порядке.

Когда речь идет о коллизии между нашим законом и законом капиталистического государства, то .кодлидн-руют правовые нормы, основанные на глубоко различ-iiMx экономических системах и"вытекающие из принци-пиальни различной политической и прапопой идеологии. Но Hgj^g_KOnnH3Hn"4oe право исходит из признания— факта сосуществования двух экономических систем, оио^ка^ уже ^однократно отмечалось, является юрн-лнчргки.у выражением нашей готовности к мирному де-твмму сотрудничеству со всеми странами независимо ЭТ^НЗГ^социально-экономического стро^^Шарла выте-кяех^-цд^ применение оговорки о публичном порядке, ограничивающей действие коллизионной птгылшь^даа. мПЗйеПГыт^^шь иг KiTnlqPHi*PM. и у ж л я ют и м г. я и" каждом отде_?jr_Uf}м рпУ"аи- Ч герьряндм п бп с ц fl п а и н и, ^нм^гн^?11"^' во всяком случае не может быть одно лишь указание на принципиальное различие между коллидирующими советским и буржуазным законами, ибо такое указание исключало бы возможность признания действия по«ти всякого буржуазного закона. В условиях сосуществования двух систем собственности подобное использование оговорки о публичном порядке перерастает в отрицание всего международного частного права. Речь идет не о противоречии между законами, а о случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, недопустимый с точки зрения нашего правосознания.

Исключительно редкое применение в нашей практике оговорки о публичном порядке отмечается и рядом буржуазных авторов, но далеко не всегда это находит у них правильное объяснение.

Американский автор Пизар в статье «Советское коллизионное право»2, говоря о том, что оговорка о публичном порядке в советской доктрине и практике не

1 А. И. Пергамент, Некоторые коллизионные вопросы семейного права СССР, «Вопросы международного частного права»,

327

играет большой рати, дает, однако, этому явлению совершенно неправильное объяснение: отсылка к иностранному нраву в советском праве сама по себе якобы столь редкое явление, что для оговорки о публичном порядке уже не остается места (стр. 621 — 622). Однако полностью противоречит этому утверждению та часть его работы, где показано (со многими ссылками на решения Внешнеторговой арбитражной комиссии в Москве) широкое применение н СССР коллизионных начал «закона места заключения договора», «закона, избранного сторонами, заключающими договор» и других видов коллизионных отсылок — применение иногда в гораздо большем объеме, чем в ряде стран капитализма (особенно в американском праве, базирующемся на па-чалах строгого территориалнзма).

| В тех случаях, когда применение иностранного за-конЯТ*к которому отсылает советская "Коллизионная норма, наталкивается па 01 оаорку о публичном порядке, приостанавливается действие УГОН коллизионной нормы. Пет оснований утверждать, что и щц случая* всегда должен быть применен сове и КИЙ закон. Иногда восполнение образовавшегося пробела возможно в порядке применения другого, наиболее близкого к данному фактическому составу иностранного закона. Если, например, возник бы вопрос о действительности брака между гражданами штата Техас США (белого и негритянки), совершенного в Париже, то вопрос о действительности такого брака должен быть у нас обсужден не по законам Техаса (устанавливающим расовые дискриминации в отношении негров), а по закону Франции, не знающему расовых дискриминаций, т. е. не по личному закону (применение которого в данном случае исключается по мотивам публичного порядка), а по закону места совершения брака У»

В большинстве случаев оговорка о публичном по-'рядке, исключающая применение иностранного закона,

1 А. И. Пергамент, Некоторые коллизионные вопросы семейного права в СССР. сВопросы международного частного права», Госюриздат. 1956.

Такой вывод можно было 6м обосновать тем, что ст. 128 Основ гражданского законодательства о этом вопросе не дает указаний, и пробел должен быть восполнен по аналогии права (ч. 3 ст. 12 Основ гражданского судопроизводства).

зга

приводит к применению коллиднрующего с ним совет-/ ского закона. I

При крайне узких пределах использования оговорка о публичном порядке является все же существенным институтом "советского коллизионного права; она применяется редко, но в тех сл>чаях, когда подлежит применению, она имеет важное и принципиальное значение.

Применяется ли у__нас категория публичного порядка в «позитивном ¦¦ его значении?

Отсылка коллизионной нормц и- иностранному ?а-1 кону, как правило, устраняет ЩШШНеИМ I ля иному о?-/ ношению не только ! 1 ¦ -.и наших, пи п пмпераплшых1'

Однако есть целый ряд материальных норм, дей-етвиедкоторых не может быть устранено или ограничено ко?ГЛИЗНОННоТГ привязкой данного отношения к иностранному закону. Таковы, например, норма о нацио-нальном режиме для иностранцев (ст. 122 Основ гражданского законодательства), которая определяет и тем самым ограничивает гражданскую правоспособность иностранных граждан; нормы о правах иностранных организаций на совершение сделок в СССР (ст. 124 Основ гражданского законодательства), о неприменении исковой давности к требованиям государственных организаций о возврате государственного имущества из незаконного владения (ст. 17 Основ). Такого рода нормы т «сильнее» (с точки зрения коллизионного права) императивных норм в обычном смысле слова: они применяются невзирая на то, подчинено лн данное отношение советскому или иностранному праву. Следует ли эти нормы квалифицировать как нормы публичного порядка в «позитивном» смысле слона (стр. 312), или надлежит считать, что они вообще вне коллизионного права и при применении их коллизионный вопрос вообще не возникает. Та или иная точка зрения приводит к одинаковым последствиям, и в этом смысле обе точки зрения идентичны.

к а тт-прнп пуЛ-лнинпгп_юрщц в моавюшюш!

СМЫСЛе ИМ5?Т "СОгУттнп г.ушсЕХвеннор аДАШМЮ » птнп-: - '< мм |>н и норм материального сый^и^о-.ирала. сля-занных с ионопплнгй внятней тпргппли Е. Т. Усенко справедливо усматривает сущность монополии внешней ) торговли в исключительном праве государства

329

планировать экспорт и импорт товаров и услуг; совершать и разрешать совершение внешнеторговых операций отдельным предприятиям и наделять их для этого специальной правоспособностью; обеспечивать посредством мер общего руководства, регулирования и фактического контроля, осуществляемых специальным ведомством внешних экономических отношений, планомерность и согласованность действий в сфере международных экономических отношений всех предприятий страны'. «Все эти моменты относятся к суверенным правам государства, осуществляющего монополию внешней торговли. Все эти права в силу их государственно-правовой природы в равной мере не отчуждаемы» (может быть, лучше было бы сказать «не передаваемы». — Л. Л.).

«В настоящее время социалистическое государство само внешнеторговых сделок, как правило, не совершает, а предоставляет право выхода на внешний рынок специально созданным внешнеторговым организациям, а также иным государственным (но не только государственным) предприятиям. Это, однако, не означает передачи права монополии внешней торговли субъектам гражданского права. И в этом случае субъектом права монополии внешней торговли остается само государство. Оно лишь наделяет указанные организации и предприятия правом оперативного осуществления внешнеторговых сделок в определенных пределах (специальная правоспособность)».

В плоскости гражданских отношений и международного частного права речь идет о праве организаций и предприятий, наделенных споим государством специальной правоспособностью, совершать в пределах этой последней и в предписанной государством форме сделки внешней торговли.

1Ь ^тппнпгп г ПРИМЕТ, мт» ппрщцдкпяа гфаПРргт-

еобиость внешнеторгодых-нреднрннтнн и ж>едш4саиная Гплудяргтп/)м форма внешнеторговых сделок выражены в нормах сойотскою права, которые надо считать нормами «публичного порядка» в позитивном смысле. Действие таких норм не может быть ослаблено путем коллизионной привязки отношения к иностранном^ .закону.

330

(Валютное регулирование (валютная монополия го-I \.ырства) связано с монополией внешней торговли. Нормы, определяющие исключительное право Государственного банк;а СССР, Банка для внешней торговли СССР совершать сделки с валютными ценностями (и следовательно, вне этого права запрещающие валютные сделки), носят также характер законов публичного по| рядка, подлежащих применению, невзирая на .какие! либо привязки отношения к иностранному прару.

Таковы, несомненно, позиции советского коллизионного права. Но и с точки зрения любой иностранной системы коллизионного права волррсы специальной правоспособности внешнеторговых объединений и другие |7>ажд^ШПГСТрййЬвые. вопросы^ связанные с советской м<'нололией внешней ТОРГОВЛИ, не МОГУТ быть подчн-ноны иному праву, крпм? советского. Это следует из того", ЧТО ЛЮЬое каплизионное"право не может в вопросах правоспособности советских организаций и условий осуществления прав, вытекающих из данной специальной правоспособности, отсылать к иным законам, нежели советским: личным статутом советской внешнеторговой организации является только советский закон.

Оговорка о. публичном порядке принята во всех пра-| новых системах социалистических стран. В общем виде! она, кроме СССР, выражена в польском законе о меж-| * ^народном частном праве и в чехословацком законе! - международном частном праве и процесс*. I

Статья 6 польского закона гласит: «Иностранный закон применять нельзя, если его применение может привести к последствиям, противоречащим основным принципам правопорядка ПНР».

Параграф 36 чехословацкого закона устанавливает: «Законодательство иностранного государства нельзя применять, если последствия этого применения противоречат таким принципам общественного и государственного строя ЧССР и ее законодательства, на которых необходимо настаивать без исключения».

Чехословацкая формулировка покрывает публичный порядок как в «негативном», так и в «позитивном» аспектах.

Оговорка о публичном порядке есть категория, зна^ ченне которой выходит за пределы коллизионного права

331

|и распространяется, в частности, на сферу международного гражданского процесса.

По вопросу об исполнении иностранных судебных поручений ст. 62 Основ гражданского судопроизводства говорит: «Суды СССР исполняют переданные им в установленном порядке поручения иностранных судов о производстве отдельных процессуальных действий... за исключением случаев, когда

I) исполнение поручения противоречило бы суверенитету СССР или угрожало бы безопасности СССР...». Здесь налицо конкретизация оговорки о публичном порядке путем указания на наиболее важные ее случаи.

Аналогичное указание имеется в ст. II, п. 3, Гаагской конвенции о гражданском процессе 1954 года, к которой присоединился СССР, и в двусторонних соглашениях Союза ССР с Францией и США о судебных поручениях.

Аналогичное использование оговорки о публичном порядке предусмотрено по вопросу об исполнении иностранных судебных поручений в названном чехословацком законе (§ 57) и польском ГПК (ст. 132, § 1).

Наконец, в вопросе о признании иностранных судебных решений и принудительном их исполнении (а также о принудительном исполнении иностранных арбитражных решении) также используется оговорка о публичном порядке. Соответствующие нормы имеются, например, в Болгарском ГПК (ст. 307), Венгерском законе о введении в действие ГПК (§ 16), Румынском ГПК (ст. 375) и др.

В многочисленных торговых договорах СССР с иностранными государствами предусматривается, что обе договаривающиеся Стороны обязуются давать исполнение арбитражным решениям по спорам из торговых сделок между советскими внешнеторговыми организациями и организациями или фирмами другой стороны, однако в исполнении решения может быть отказано, если арбитражное решение противоречит публичному порядку страны, в которой испрашивается исполнение решения.

То же предусматривается многосторонними конвенциями об арбитраже (см. ст. V Нью-Йоркской конвенции 1958 года о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, в которой участвует и СССР).

332

« П у б л и ч и ы й подядок» — оГнная катр™р"д псЫл—п&*~ ласттГмежлунаррлнпго чатт||пгп Нрава /

'Возможно ли применение оговорки о публичном поИ рядке в отношениях между социалистическими странами? I

В торговых договорах СССР с Польшей, Румынией, Венгрией, Чехословакией, Болгарией говорится об исполнении арбитражных решений и при этом предусматривается, когда в исполнении арбитражного решения одной страны может..бшь_отказано в другой стране: если арбитражное решение противоречит публичному порядку страны, в которой испрашивается исполнение решения. В практике, ^""о. подобных случаев .до ССГО, времени нешш1ц]<элоЛ

Мы полагаем, что отношения социалистического интернационализма внутри социалистического содружества должны исключать возможность возникновения такой ситуации, при которой признание действия или применение у нас законов какой-либо из других стран социалистического содружества могло натолкнуться на оговорку о публичном порядке.