ОБЩИЕ ПРИНЦИПЫ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА, РЕГУЛИРУЮЩИЕ ПОВЕДЕНИЕ ГОСУДАРСТВ

В Декларации 1970 г.

Принципы эти следующие:

1. Принцип, согласно которому государства воздерживаются в своих международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной целостности или политической независимости любого государства, так и каким-либо иным образом, несовместимым с целями Организации Объединенных Наций.

2. Принцип, согласно которому государства разрешают своп международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергать угрозе международный мир, безопасность и справедливость.

3. Принцип, касающийся обязанности в соответствии с Уставом не вмешиваться в дела, входящие во внутреннюю компетенцию любого другого государства.

4. Обязанность государств сотрудничать друг с другом в соответствии о Уставом.

135

5. Прпнщга равноправпя п самоопределения народов. • 6. Принцип суверенного равенства государств.

7. Принцип добросовестного выполнения государствами обязательств, принятых ими в соответствии с Уставом.

Представляет особый интерес и заслуживает детального анализа в этой главе разработка в указанной декларации первого, третьего и пятого принципов.

I. ЗАПРЕЩЕНИЕ УГРОЗЫ СИЛОЙ ИЛИ ЕЕ ПРИМЕНЕНИЯ

В п. 4 ст. 2 Устава ООН сформулировано основное обязательство государств, в соответствии с которым запрещается угроза силой или ее применение в международных отношениях. Это основная норма современного международного права и краеугольный камень мирных отношении между государствами.

Всего лишь 60 лет назад использование государствами силы считалось правомерным. Вооруженная спла являлась последним средством, к которому в поддержку своей дипломатии могло по своему усмотрению прибегнуть государство для разрешения возникшего конфликта или для достижения других целей. По выражению Холла, государства могли начинать или объявлять войны по серьезным поводам, по незначительным пли вздорным поводам или вовсе без всякого повода. Гаагская конференция мира 1907 г. основывалась на полном признании jus ad bellum, и главные усилия ее участников были направлены на достижение соглашений, которые регулировали бы военные операции п уменьшали бедствпя войны. До 20-х годов нашего века право войны являлось валшейшей частью международного права.

В ходе длительного процесса, начавшегося после первой мировой войны и завершившегося принятием Устава Организации Объединенных Наций происходила радикальная трансформация правового статуса вооруженной силы

136

в международном праве. Устав Лиги наций частично ограничил право государств «прибегать к войне», а участники пакта Бриана — Келлога осудили «обращение к войне для урегулирования международных споров» и отказались в своих взаимных отношениях от войны «в качестве орудия национальной политики».

Тем не менее, поскольку эти документы запрещали лишь развязывание войны, в период между двумя мировыми войнами утверждалось, что принудительные действия, не приведшие к состоянию войны, даже если они совершаются в значительных масштабах, являются правомерными, пока участники конфликта воздерживаются от формального объявления состояния войны между ними.

Устав Организации Объединенных Наций покончил с подобным легалистским толкованием термина «война» и, вообще отказавшись от использования этого термина, провозгласил: «Все члены Органпзацип Объединенных Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения, как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций» (ст.

В соответствии с этим постановлением Устава ООН все государства, как члены, так и не члены Организации Объединенных Нацпй, попадают под защиту данного заявления о незаконности войны. И в свою очередь, исходя пз необходимости поддержания международного мпра н безопасности, провозглашенной в п. 6 ст. 2 Устава ООН, все государства, в том числе и не члены ООН, должны выполнять обязательство воздерживаться от угрозы силой илп ее применения. Двадцать пять лет, в течение которых принцип запрещения угрозы силой или ее применения действовал в отношении как государств-членов Организации Объединенных Наций, так и государств, не являющихся ее членами, дали основание Генеральной Ассамблее ООН признать в 1970 г., что он превратился в общую норму обычного международного права, которой обязаны следовать все государства.

Подтверждение этого принципа в декларации 2625 означает, кроме того, что эта основная обязанность по-прежнему пмеет полную силу, несмотря на отдельные недостатки и трудности, возникающие при функционировании механизма, выработанного Уставом ООН для обеспечения мира и международной безопасности.

Угроза силой

В. соответствии с п. 4 ст. 2 Устава ООН запрещается не только применение силы, ио также и угроза силой. Угрозой силой может быть, например, предварительное предупреждение, сделанное в форме ультиматума, о том, что в случае невыполнения определенных требований будут применены меры военного характера. Угроза силой может также выражаться в скрытой форме посредством таких действий, как «демонстрация силы с целью оказания политического давления» ', неожиданная концентрация вооруженных сил одного государства в районах, прилегающих к территории другого государства в период, когда между этими государствами ведется пограничный спор, или маневры военных кораблей вблизи побережья другого государства. Всеобщая мобилизация также может представить собой угрозу силой, если она производится в то время, когда между государствами существуют серьезные разногласия.

Значение термина «сила»

Сам текст Устава ООН, а также история его создания достаточно четко показывают, что имеипо имеется в виду под термином «сила» в п. 4 ст. 2: речь идет о воо-руженных силах, а не о каких-либо формах экономического ИЛИ политического принуждения, если только эти последние не представляют собой в определенных конкретных случаях угрозы силой.

Такое заключение вытекает из седьмого абзаца Преамбулы Устава ООН, в котором указывается, что одним из средств достижения целей, поставленных народами Объединенных Наций, является «обеспечить принятием принципов и установлением методов, чтобы вооруженные силы применялись не иначе, как в общих интересах».

1 Дело об инциденте в пролпве Корфу (I. С. J. Reports, 1949, Р- 35).

Основной принцип, который имеется в виду в данном случае,—- это принцип, изложенный в п. 4 ст. 2, а методы для достижения поставленных целей — это методы, упомянутые в ст. 43 и 47 Устава ООН и полностью относящиеся к вооруженным силам ООН. На основании указанных положений Устава ООН можно седелать вывод о том, что сила, применение или угроза которой запрещается любому члену ООН, так же как и сила, которую правомочна применить сама Организация Объединенных Наций,— это вооруженные силы, и ничто другое. Анализируя соответствующие положения ст. 44 Устава ООН, можно отметить, что авторы Устава не во всех случаях применяют при существительном «сила» определение «вооруженная», причем они не делают этого даже в тех случаях, когда совершенно ясно пх намерение придать слову «сила» именно такое значение.

Такое толкование находит свое подтверждение и в подготовительных материалах Устава ООН. На конференции в Сан-Франциско Бразилия предложила включить в и. 4 ст. 2 положение об «угрозе экономическими санкциями или их применении»; эта поправка ие была принята.

Вопрос о том, включает ли понятие «сила» в п. 4 ст. 2 также и акты экономического или политического давления, был одним из наиболее дискутировавшихся в Специальном комитете, занимавшемся подготовкой текста декларации 2625.

Различные толкования п. 4 ст. 2 Устава ООН

Несмотря на то, что п. 4 ст. 2 Устава ООН отличается более тщательной и широкой редакцией по сравнению с текстом Устава Лиги наций или пакта Бриана — Кел-лога, все же не удалось избежать отдельных ошибочных его толкований со стороны авторов, заинтересованных в сохранении хотя бы некоторых возможностей пепользова-вапия силы, к которым ранее прибегали могущественные государства для достижения своих собственных целей.

139

Слова «против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства» толковались так, как если бы они означали, что частью запрещения является элемент намерения пли достижение определенного результата, иными словами, что угроза силой или ее применение только тогда представляют собой нарушение постановления Устава ООН, когда имеется намерение нарушить или уже нарушена в постоянной форме территориальная неприкосновенность или ущемлена политическая независимость государства, подвергнувшегося воздействию силы. Согласно этому тезису, применение силы одним государством против другого не представляет собой нарушения п. 4 ст. 2 Устава ООН, если государство, прибегнувшее к спле, не имеет намерения оккупировать территорию другого государства или лишить его политической независимости, а применяет силу лишь в-качестве временной меры и с ограниченными целями, например для временной защиты своих граждан или имущества, находящегося за границей.

Так, например, проф. Бауэтт утверждает следующее: «Если обстоятельства оправдывают высадку войск с целью защиты жизни и имущества своих граждан, такое применение силы, ограниченное действиями, диктуемыми необходимостью собственной защиты, никогда пе будет направлено на нарушение территориальной неприкосновенности пли политической независимости государства, подвергшегося воздействию силы» 2.

Бауэтт ссылается также на то, что подобное толкование уже было дано представителем Великобритании Э.

Представитель Великобритании сказал тогда: «Наши действия 12—15 ноября не поставили под угрозу ни территориальную неприкосновенность, ни политическую независимость Албании. В конечном результате Албания не понесла территориальных потерь и нисколько не поступилась своей политической независимостью» 3.

2 Bowett. Self Defence in International Law, r. 149.

3 Дело об инциденте в проливе Корфу (I. С. J. Pleadings, 1949, vol. Ill, p. 296).

140

Международный Суд тем не менее отверг аргументацию представителя Великобритании в поддержку правомерности операции по тралению мин. Суд высказался следующим образом: «В целях обеспечения целостности международного права, органом которого является Суд, следует констатировать, что имело место нарушение суверенитета Албании вследствие действий британского военно-морского флота» 4.

И хотя Международный Суд не сослался прямо ни на п. 4 ст. 2 Устава ООН, ни на толкование этих принципов представителем Великобритании, он решительно осудил претензию квалифицировать эту операцию как средство самозащиты. Таким образом, очевидно, что Международный Суд не принял британский тезис об отсутствии нарушения территориальной неприкосновенности Албании, поскольку вторжение в албанские территориальные воды было произведено с ограниченными целями и пмело временный характер. Международный Суд отверг этот аргумент и заявил, что «одним из основных принципов международных отношений является взаимное уважение территориального суверенитета независимыми государствами» 5.

В судебном решении с особой силой подчеркивается, что: «Суд не может допустить подобную систему защиты. Требуемое право на вмешательство не может рассматриваться Судом иначе, чем проявление политики силы,— политики, которая в прошлом породила наиболее серьезные злоупотребления и которая не может, независимо от каких бы то ни было имеющихся еще недостатков в Организации Объединенных Наций, найти место в международном праве. Вмешательство, пожалуй, еще менее приемлемо в той конкретной форме, в которой оно представлено в данном деле, так как, по сути, подобные действия могут быть осуществлены лишь наиболее могущественными государствами и такая политика легко могла бы привести к подрыву самих основ международного правосудия» 6.

Этому тезису следовал и Специальный комитет при подготовке текста Декларации 1970 г. о принципах международного права, касающихся дружественных отноше

4 I. С. J. Reports, 1949 р. 35.

5 Ibidem. 8 Ibidem.

141

ний н сотрудничества между государствами в соответстттп с Уставом Организации Объединенных Нации.

В разделе, формулирующем принцип воздержания от применения силы, декларация устанавливает правило, согласно которому «каждое государство обязано воздерживаться от угрозы силой или ее применения с целью нарушения существующих международных границ другого государства» '.

Неприкосновенность государственных границ и соответствующее запрещение их нарушения8 вооруженными силами другого государства были провозглашены в качестве, обязательств объективного характера, независимых от каких бы то ни было намерений или результатов.

Последние слова п. 4 ст. 2 Устава ООН («так и каким-либо другим образом, несовместимым с Целями Объединенных Наций») также истолковывались некоторыми авторами как привносящие некий дополнительный аспект в запрещающую формулировку. Стоун, например, писал, что Устав ООН «запрещает не использование силы как таковое, а лишь применение ее против территориальной неприкосновенности пли политической независимости любого государства или любым другим образом, несовместимым с целями Объединенных Наций»9. Завершающая фраза и. 4 ст. 2 рассматривалась, таким образом, как нечто вроде выпускного клапана или лазейки, которые можно использовать в случаях применения каким-либо государством силы под предлогом защиты прав человека или принципов самоопределения — целей Объединенных Наций, упоминаемых в п. 2 и 3 ст. 1 Устава ООН.

Тем не менее из контекста Устава ООН явно следует, что в том, что касается международной безопасности и запрещения применения силы, все прочие цели Объединенных Наций должны быть подчинены основному принципу, зафиксированному в п. 1 ст. 1 Устава ООН —

7 Декларация распространяет это запрещение также на нарушение «международных демаркационных линий, т.акпх, как линии перемирия», установленные, например, в Корее пли на Ближнем Востоке. Следовательно, нарушение силой одной из этих линии пе может быть оправдано тем, что занятая территория должна находиться под суверенитетом оккупировавшего ее государства.

8 В 1964 г. было предложено заменить термин «нарушать» термином «изменять», что подразумевало бы наличие определенного результата, но это предложение не было принято (А/5746, par. 117; А/6230, par. 47).

" Stone. Aggression aud World Order, p. 43.

142

«поддерживать международный мир и безопасность». Как заявил Международный Суд, «совершенно естественно, что первостепенное значение Устав ООН придает поддержанию международного мира и безопасности, поскольку выполнение остальных поставленных целей зависит от осуществления этого основополагающего условия» !0. Следовательно, любое применение силы, кроме как в целях самообороны, несовместимо с основным принципом Объединенных Наций и соответственно запрещается постановлением п. 4 ст. 2 Устава ООН.

Анализ подготовительных материалов Устава ООН подтверждает, что эти формулировки ие предусматривали никаких ограничений запрещения. Они были предложены в Сан-Франциско группой малых и средних государств, заинтересованных как раз в усилении запрета, в обеспечении положения, при котором бы не оставалось никаких лазеек, позволяющих применение силы п.

Интересно отметить, что при обсуждении в Специальном комитете проекта декларации, включенной впоследствии в резолюцию Генеральной Ассамблеи 2625, юристы разных стран даже не подвергли рассмотрению выдвигаемое некоторыми авторами предположение о том, что заключительная фраза п. 4 ст. 2 ограничивает в определенной степени действие запрещения угрозы силой пли ее применения. Напротив, «комитет расценил последнюю фразу п. 4 ст. 2 Устава ООН как ограничивающуго действия государств, а не как выпускной клапан» li.

В качестве примера оправданного применения силы, совместимого с целями Объединенных Наций, чаще всего приводят вмешательство по соображениям гуманитарного характера. По нашему мнению, соображения гуманитарного характера не превращают интервенцию в правомерный акт; они могут лишь в определенном конкретном случае явиться смягчающим обстоятельством, обусловливающим облегчение илп даже освобояадеиие от международной ответственности за последствия подобной интервенции. Доказательством того, что подобная акция не

10 Консультативное заключение о некоторых расходах Организации Объединенных Наций (I. С. J. Reports, 1962, р. 164).

11 Brownlie. International Law and the use of force by States, p. 266—268.

12 Rosenstock. The Declaration of Principles of International Law conserning Friendly Relations: a survey. — ((American Journal of International Law», vol. 64, 1970, p. 719.

представляет собой осуществление «неотъемлемого права», является тот факт, что, если государство, подвергнувшееся интервенции, окажет вооруженное сопротивление, оно не будет нести никакой международной ответственности за потери или ущерб, понесенные государством, совершившим интервенцию.

Репрессалии, связанные с применением силы

В эпоху Лиги наций репрессалии, связанные с применением вооруженной силы, такие, например, как бомбардировка острова Корфу в 1923 г., не считались действиями, нарушающими положения Устава Лиги нацпй, поскольку они^ не обязательно представляли собой «состояние войны» 13.

Напротив, в наши дни репрессалии, связанные, с применением вооруженной силы, являются противоправными в свете общих формулировок п. 4 ст. 2 Устава Организации Объединенных Наций. Декларация Генеральной Ассамблеи ООН 1970 г. конкретизирует содержащиеся в Уставе ООН положения по этому вопросу и одновременно кодифицирует целый ряд заявлений Совета Безопасности, предписывая в решительной форме, что «государства обязаны воздерживаться от актов репрессалий, связанных с применением силы».

Бауэтт утверждает, что существует заметное расхождение между этим положением и реальной практикой государств, и приходит к выводу, что «если так будет продолжаться и дальше, то мы дойдем до того, что репрессалии, хотя и будут оставаться противоправными de jure, превратятся в нечто приемлемое de facto» и. Тем не менее случаи, которые он рассматривает, относящиеся главным образом к ближневосточному конфликту, не убеждают в справедливости сделанных им выводов. В большинстве указанных ситуаций Совет Безопасности ООН осудил как противоправные репрессалии, связанные

13 Критический анализ ошибочной точки зрения в этом вопросе, высказанной Комитетом юристов, назначенным Советом Лиги нацнй, содержится в работе одного из членов указанного комитета А. Гуапи: Les mesures de coercition entre membres de la Societe des Nation. — «Revuo generale de droit international publics, 1924, p. 285.

14 В owe It. Reprisals involving recourse to armed force.— «Ашепсап Journal of International La\v», vol. 70, 1976, p. 11.

с применением вооруженной силы, и нп одна из. сторон не ссылалась на то, что подобные репрессалии соответствуют Уставу ООН или что они превратились в нечто вполне приемлемое на практике. Пытаясь оправдать эти действия, стороны ссылались, как правило, на то, что они представляют собой меры самозащиты против вооруженных нападений или неоднократных агрессивных акций и поэтому могут считаться правомерными в соответствии с положениями ст. 51 Устава ООН.

Косвенная агрессия

Другим важным моментом декларации 1970 г. является развитие в ней некоторых положений, лишь подразумевавшихся в п. 4 ст. 2 Устава ООН, в частности четкое определение понятия косвенной агрессии.

Этот вопрос не поднимался на конференции в Сан-Франциско; к тому времени в основном были известны лишь примеры вторжения с использованием регулярных войск, нарушавших государственную границу. Но в последующие годы стали довольно частыми случаи более тонких и замаскированных методов вторжения и агрессии, таких, как засылка нерегулярных войск или вооруженных банд, помощь или участие в актах гражданской войны на территории другого государства.

Все эти действия могут сопровождаться применением силы, п, поскольку государствам не должно быть дозволено осуществлять косвенным образом то, что прямо запрещено Уставом ООН, декларация 1970 г., рассматривая различные виды косвенной агрессии, устанавливает: «Каждое государство обязано воздерживаться от организации или поощрения огранизации иррегулярных сил или вооруженных банд, в том числе наемников, для вторжения на территорию другого государства.

Каждое государство обязано воздерживаться от организации подстрекательства, оказания помощи, или участия в актах гражданской войны или террористических актах в другом государстве, или от потворствования организационной деятельности в пределах своей территории, направленной на совершение таких актов, в том случае, когда акты, упоминаемые в настоящем пункте, связаны с угрозой силой или ее применением»,

i45

144

Другие неизбежные выводы, вытекающие из принципа воздержания от угрозы силой или ее применения

Декларация Генеральной Ассамблеи ООН 1970 г. содержит и другие неизбежные выводы, вытекающие из принципа воздержания от угрозы силой или ее применения, провозглашенного Уставом ООН. Один из них гласит, что «агрессивная война составляет преступление против мира, за которое предусматривается ответственность в соответствии с международным правом».

Это заявление представляет собой кодификацию положений, выработанных ранее в Уставах Нюрнбергского и Дальневосточного Международных Военных Трибуналов и в нх решениях. Оно содержит предварительное определение агрессии, которое впоследствин было окончательно сформулировано в резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 3314 (XXIX) от 14 декабря 1974 г.

Другой вывод пз принципа неприменения силы или угрозы силой следует из положения о том, что «в соответствии с целями и принципами Организации Объединенных Наций государства обязаны воздерживаться от пропаганды агрессивных войн».

В ходе обсуждения этого положения указывалось, что выполнение его является обязанностью государств, но что государство тем не менее не должно контролировать свободное выражение мнений отдельных лиц или групп людей.

Третий вспомогательный принцип, вытекающий из п. 4 ст. 2 Устава ООН, сформулирован в декларации 1970 г. следующим образом: «Территория государства не может быть объектом военной оккупации, являющейся результатом применения силы в нарушение положений Устава. Территория государства не должна быть объектом приобретения другим государством в результате угрозы силой или ее применения. Никакие территориальные приобретения, являющиеся результатом угрозы силой или ее применения, не должны признаваться законными».

Правомерное применение силы

Декларация 1970 г. в последнем абзаце раздела, относящегося к угрозе силой или ее применению, устанавливает! «Ничто в вышеизложенных пунктах пе должно истолковываться как расширяющее или ограничивающее каким-либо образом масштабы действия положений Устава, затрагивающих случаи, при которых применение силы является законным».

За этой общей формулировкой скрываются глубоко противоречивые точки зрения относительно целого ряда проблем, однако имеет смысл четко указать, что для определения того, в каких случаях применение силы является правомерным, необходимо прежде всего принимать во внимание соответствующие постановления Устава ООН.

Имеется основополагающее соглашение относительно того, что использование силы является противоправным, за исключением случаев, когда оно, во-первых, осуществляется в качестве правомерной санкции по указанию компетентного международного органа или организации и, во-вторых, когда применение силы является осуществлением неотъемлемого права государства на самооборону. Таким образом, в международных отношениях применение силы квалифицируется так же, как и во внутригосударственном праве: это либо преступление, либо санкция, либо законная самооборона. Существуют, однако, разногласия по поводу того, какие же международные органы и организации компетентны санкционировать применение силы, а также в таком важном вопросе, как сфера действия права на законную самооборону. Согласно одной из точек зрения, единственным органом, имеющим право применять принудительные меры, является Совет Безопасности ООН; другая точка зрения заключается в том, что применение силы в качестве санкции может считаться правомерным, если эти действия осуществляются в порядке выполнения рекомендации Генеральной Ассамблеи ООН в соответствии с резолюцией 377. (V) «Единство в пользу мира». Что касается того, имеют ли право применять принудительные санкции международные региональные организации, то в этом вопросе возникли расхождения при толковании ст. 51 Устава ООН, в частности относительно соблюдения условий, в которых подобные действия разрешаются в соответствии с указанной статьей. Эти вопросы будут более подробно рассмотрены в следующей главе настоящей работы.

И наконец, вопрос о сфере действия права на самооборону также явился предметом серьезных разногласий. Строго текстуальное толкование ст. 51 Устава ООН под-

147

веггается нападкам с двух сторон: со стороны тех, кто утверждает, что за положениями этой статьи следует видеть более широкое применение принципов обычного международного права, касающихся самообороны, которые не были ограничены Уставом ООН, и со стороны тех, кто считает, что независимо от формулировок ст. 51 существует неотъемлемое право на самооборону в защиту права на самоопределение.

Положение о «вооруженном нападении» в ст. 51 Устава ООН

Из положений п. 4 ст. 2 и ст. 51 Устава ООН следует, что применение государствами силы в одностороннем порядке запрещается, за исключением случаев осуществления «неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение». Ст. 51 Устава ООН содержит точное и четко определенное понятие вооруженного нападения (на французском языке — «вооруженной агрессии») и указывает, что только вооруженное нападение создает необходимые условия для возникновения и осуществления неотъемлемого права на самооборону. В ст. 51 не говорится пи об «угрозе силой или ее применении», как это имеет место в п. 4 ст. 2, ни об «угрозе миру, любом нарушении мира или акте агрессии», как в ст. 39. Разрешение воспользоваться правом применить силу в целях законной самообороны ограничивается условием, которое является «точным, ясным, объективным, легко доказуемым, трудно фальсифицируемым» ,5.

«Вооруженное нападение» представляет собой специфическую форму применения силы, влекущую за собой такие серьезные последствия, что возникает periculum in mora, и государство, подвергшееся нападению, имеет право прибегнуть к силе в целях самообороны, не ожидая принятия защитных мер со стороны Организации Объединенных Наций. Но сила, применяемая в целях самообороны, может быть направлена только против нападающего государства и государств или организации, активно поддерживающих его также с помощью силы. Иными

15 Н е n k i п. Force Intervention and Neutraly in Contemporary International Law. — ((American Society of International Law*. 1963, p. 151.

148

словами, силу разрешается применять только в ответ на силу. Это требование Устава ООН настолько оправданно с точки зрения современной международной морали и политики, что, видимо, нет необходимости обосновывать его еще и с юридической точки зрения.

Некоторые авторы утверждали, однако, что ст. 51 Устава ООН «не ограничивает сферы действия обычных норм международного права, касающихся самообороны, и что ее применение сводится лишь к случаям сопротивления вооруженному нападению другого государства» 1б. В поддержку этого тезиса приводились следующие аргументы: во-первых, что право на законную самооборону не было порождено Уставом ООН, а представляет собой самостоятельную норму, вытекающую из принципов общего международного права; во-вторых, что целью ст. 51 было лишь намерение рассеять возможные сомнения относительно полномочий Совета Безопасности ООН в том, что касается права государств на индивидуальную пли коллективную самооборону. Работы по подготовке Устава ООН действительно свидетельствуют о том, что ст. 51 была включена в Устав с целью согласования защитных функций региональных организаций с полномочиями и ответственностью, предоставленными Совету Безопасности ООН.

Однако такое толкование Устава ООН неубедительно и, кроме того, не соответствует правилам толкования договоров, принятым единогласно на Венской конференции о праве договоров.

Каковы бы ни были причины, повлиявшие на принятие этого положения, важен сам факт включения в Устав ООН такого принципиального условия применения силы в целях самообороны, как «вооруженное нападение». Эта формулировка ограничивает применение силы четко определенной ситуацией. Смысл слов «если произойдет вооруженное нападение» совершенно ясен и требует исполнения содержащегося в них предписания. Трудно представить возможность такого толкования совершенно ясного текста, согласно которому «положение, разрешающее оборонительные действия в случае вооруженного нападения, в действительности позволяет делать это и тогда, когда вооруженного нападения не произошло» 17.

16 W а 1 d о с k. — In: «Recueil de La Науа», vol. 106, p. 234—236; vol. 81. p. 496.

17 H e n к i n. Op. cit.

149

В поддержку точки зрения, согласно которой Устав ООН не затрагивает существовавшего ранее права на са-мооборопу, указывают, что определение этого права как неотъемлемого (по-французски — естественного, по-испански — имманентного) означает не что иное, как отсылку толкователя к общему международному праву или к общим принципам права 18. Тем не менее невозможно себе представить, что это определение способно перечеркнуть основные предписания и требования всей ст. 51.

Так называемое обычное право на самооборону, существовавшее якобы еще до принятия Устава ООН и зависящее лишь от вышеуказанного определения, на самом деле просто не существовало. До 1945 г. самооборона была не юридическим понятием, а лишь только политическим предлогом для применения силы. Для появления концепции законной самообороны необходимо существование коррелятивного понятия незаконного нападения, незаконного применения силы. Ничего подобного не было до Устава Лиги наций и договора Бриана — Келлога. Лишь в тексте этого договора неотъемлемое право па самооборону впервые было связано, как впоследствии и в Уставе ООН, с нападением или вторжением. Определение же «неотъемлемое» появилось впервые в оговорке Соединенных Штатов Америки к Парижскому пакту 1928 г., причем этот термин также был употреблен в отношении самообороны против «нападения пли вторжения» |9.

Только с момента принятия Устава Организации Объединенных Наций запрещение прпмепения силы п, следовательно, законность самообороны были провозглашены в качестве коррелятивных юридических концепций. Таким образом, ясно, что для законного осуществления права на самооборону государство должно выполнить все условия, перечисленные в ст. 51 Устава ООН, а не руко

18 В i n d s с h е 1 d е г. — In: «Recueil de La Науа», vol. 108, p. 397—400: «Annuairo de l'lnstitut de Droit International*, 1975, vol. 56, p. 72—73.

19 В ноте Соединенных Штатов Америки от 23 нюня 1928 г. приводились выдержки из выступления Келлога, п в частности следующие его слова: «Право па самооборону является неотъемлемым правом любого государства п должно подразумеваться в любом договоре. Любая нация в любой момент и независимо от каких бы то пп было конвенционных положений пмеет право на защиту своей территории от нападения пли втошкенпя» (Brown-lie. Op. cit., р. 236).

150

водствоваться неопределенными требованиями, сформулированными при рассмотрении спора о судне «Каролина» между Соединенными Штатами Америки и Великобританией более 140 лет назад. Требование ст. 51 Устава ООН о необходимости наличия вооруженного нападения должно соблюдаться так же, как и обязательства государств сообщать Совету Безопасности ООН о принятых мерах или прекращать применение силы в целях самообороны, как только «Совет Безопасности предпримет действия, необходимые для поддержания международного мира и безопасности». Ни одно из этих обязательств не возникает из некоего уже существовавшего ранее обычного права: все они вытекают исключительно из ст. 51 Устава ООН. Единственной нормой общего международного' права, применимой в отношении ст. 51, является общий правовой принцип, устанавливающий, что оборонительные действия должны быть пропорциональны масштабам вооруженного нападения, явившегося причиной применения права на самооборону. Цель самообороны — прекратить вооруженное нападение. Не может считаться правомерным такое осуществление государством права на самооборону, в результате которого оно окончательно завладевает ресурсами п территорией напавшего па него государства.

Положение Устава ООН, согласно которому право на самооборону возникает лишь в ответ на вооруженное нападение, не означает необходимости ожидать совершения вооруженного нападения для того, чтобы затем на законных основаниях воспользоваться силой в целях самообороны. Достаточно того, что такому вооруженному нападению уже положепо начало. Так, если бы военно-морской флот США использовал силу для перехвата в открытом море японского конвоя на пути к Пёрл-Харбору, это были бы действия, совершенные в порядке самообороны против вооруженного нападения.

Что касается ядерного оружия, то, учитывая возможность его мгновенного применения и его мощпейший разрушительный эффект, не исключено, что ядерные державы придут к соглашению inter se (или к молчаливому взаимопониманию) относительно того, чтобы считать определенные предваряющие запуск подобного оружия шаги — например, незаконное илп тайное его развертывание — равнозначными началу вооруженного нападе-»

mmги и позволяющими предпринять некоторые ограниченные действия, нарушающие, например, свободу навигации в открытом море21.