Глава I.ИСТОРИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ПРАВОВЫХ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ РОССИИ
Интересы борьбы с преступностью издавна обязывали государства объединять свои усилия, оказывать друг другу правовую помощь. В дошедших до нашего времени памятниках русского права можно найти многочисленные доказательства этому. На всех этапах истории России ее народы объединяли общие интересы, что обусловило устойчивость связей между славянами и иными общинами, удельными княжествами между собой, а затем и с церковью как самостоятельным субъектом общественных международных отношений. Указанные обстоятельства определили необходимость сотрудничества, совершенствования форм взаимодействия и требовали быстрого согласования усилий. Постоянные изменения границ владений Древней Руси, слияние княжеств, переход их под юрисдикцию иноземных правителей сказывались на законодательстве этих территорий. Происходило взаимопроникновение правовых норм. Одни из них становились внутренними, другие — международными, а невостребованные — прекращали свое существование. Распространение христианства на Руси привело к появлению в русском праве разнообразных уголовных и процессуальных канонических норм. Для разрешения уголовных дел о религиозных преступлениях византийское духовенство, прибывшее в Киевское государство для управления церковью, приняло Градский закон — Прохирон византийского императора Василия Македонского, изданный в VIII в. Применение византийского права церковниками было необходимо, поскольку Русская Правда, как и другие светские законы, имели пробелы по этим вопросам5. В этот период роль и значение церкви настолько усилились, что она стала самостоятельным субъектом международных отношений и получила неограниченную юрисдикцию в регулировании межгосударственных и светских правоотношений. На протяжении последующих веков право существенно изменилось, но религиозные постулаты полностью не исключались из правовой системы российского государства всех политических систем вплоть до 1917 г. Действовали они и во внешнеполитической сфере. Особенностью древнерусского права является его «соборность» — принятие законов на княжеских съездах — соборах. Древняя Русь представляла собой множество отдельных, территориально обособленных княжеств, как самостоятельных, так и не обладавших полной независимостью. Это обстоятельство вынуждало искать пути к сотрудничеству и принятию общих правовых положений, приемлемых для заинтересованных сторон. Поэтому элементы международного права тесно переплетались с национальными законодательствами и находили в них основу для создания и применения. Теории о происхождении права на Руси различны6. Значимость влияния византийского, скандинавского (нормандского), германского, римского права и иных правовых систем ученые оценивают по- разному. Некоторые исследователи считают, что русское право формировалось самостоятельным путем, воздействие иностранных законов было несущественным. Анализ древнерусских источников примиряет эти позиции. Русь не существовала автономно от других государств и народов. Будучи многонациональной и окруженная другими странами, подчиняя себе другие территории и подвергаясь агрессии, она воспринимала и обычаи своих народов, которые становились законами, и вводила в свою правовую систему законы или их отдельные элементы чужих стран, с которыми сотрудничала. Но и русское законодательство было предметом заимствования иностранными державами. Полемика по истории международного права в сфере борьбы с преступностью продолжается и поныне и имеет множество точек зрения7. Но возникновение и развитие международного права как следствие суверенизации государств и взаимной потребности в сотрудничестве особых возражений не вызывает. Идея соблюдения национальных интересов во взаимоотношениях договаривающихся стран прослеживается довольно четко и характерна для всех видов и форм внешних связей, включая уголовную юстицию8. Эта идея имеет принципиальное значение в области международных отношений и в наше время и определяет государственную политику в борьбе с преступностью. Нидерландский ученый Г. Гроций и его последователи разрешение внутренних проблем непосредственно связывали с действием национального права во внешней политике9, что присуще и развитию международного права на Руси. Анализируя все виды международных договоров, которые создавались по аналогии с соответствующими внутренними нормами, И. И. Лукашук приходит к выводу: «И в наше время внутригосударственным нормам принадлежит первостепенная роль в регулировании внешних сношений... В процессе формирования международного права основным источником опыта служило национальное право, нормы которого приспосабливались к международной жизни»10. Выдающуюся роль в развитии законодательства сыграла Русская Правда. Впоследствии она действовала даже в Литовском княжестве. Введенные этим законом процедурные установления — новеллы великих князей (под более поздним названием «Краткая Правда») с целью охраны администрации княжеского домена положили начало законодательным привилегиям, широко распростра ненным в современном международном, уголовном и уголовнопроцессуальном праве и внутреннем законодательстве государств. Правда Ярославичей была принята в 1072 г. на съезде удельных князей как глав самостоятельных государств, что по современной оценке придает ей характер международного документа. На таких соборах рассматривались вопросы защиты территорий, сбора дани, общего управления и другие проблемы. В принятом правовом документе закрепились достигнутые договоренности и процедурные правила. Сохранились тексты Краткой Правды 1136 г. и Пространной Правды 1209 г.11, которые объединяли несколько разноименных кодексов и регулировали взаимоотношения и деятельность князей в Киеве и Новгороде. Эти документы содержали процедурные нормы и другие элементы международного права, ибо княжества выступали субъектами суверенных территорий. Статья 10 Краткой Правды интересна как первая в России уго- ловно-процессуальная норма, определяющая правовой статус иностранца. Терминами «варяг» и «колбяк» обозначались иностранцы вообще, независимо от их национальной принадлежности. Иностранцы служили дружинниками, торговали, имели свои дворы, имущество, проживали в древнерусских городах, но не находились в равных условиях с коренными жителями. Им было трудно найти свидетеля для защиты своих интересов. Вину обидчика иностранцы доказывали личной присягой12. О статусе жилища в Киевской Руси дает представление ст. 17 указанного Закона. Холоп, укрывшийся в доме своего господина, не может быть изъят оттуда. Понятие неприкосновенности жилища охранялось законом. Правовое обоснование неприкосновенности жилища можно отнести к началу возникновения института иммунитетов в международном праве и создания современных норм. Русская Правда не содержала процедуры обыска. В случае уличения в краже ограничивались показаниями послухов (очевидцев)13. Древнерусская Правда содержала множество процессуальных норм. Разрешение споров судом было характерно для Древней Руси и обусловило развитие судопроизводства на всех этапах развития русского государства. Это определило значение процесса для всех отраслей права и его место в правовой системе как необходимого механизма для регулирования внутренних и международных общественных отношений. Статья 67 Пространной Правды14 посвящена частично и процессуальному праву. В ней излагались уголовно-наказуемые запреты и процедуры их применения. Специальная ответственность и процессуальная регламентация предусматривалась статьей «О мужи крова- ве»15 при драке иностранцев. В суде они присягали по своей вере и бросали жребий, кто платит потерпевшему ставку, определенную судом. Краткая редакция Устава князя Ярослава содержала положение, согласно которому церковной юрисдикции не подлежали споры между иноверцами (неправославными) и иностранцами (ст. З)16. Оно явилось основой международного договора князя Владимира с немцами в XII в. Немец был неподсуден православному священнику и подлежал светскому суду согласно специальным процессуальным правилам в уголовной сфере и гражданских правоотношениях. Международные договоры Новгорода с Готским Берегом конца XII в. и договор Смоленска с Ригой и Готским Берегом середины XIII в. кроме прочих условий включают соглашение об эквиваленте зачетов в золотой гривне на весь период действия. Это один из первых аналогов в мировой практике введения стандартной единицы межгосударственных расчетов в валюте17. Совершенными для своего времени правовыми актами были Новгородская18 и Псковская19 судные грамоты, сформировавшие фундаментальные положения уголовного, административного, международного права и особенно уголовного судопроизводства. В Псковской судной грамоте была установлена упрощенная процедура для принятия решений по уголовным делам в конфликтах граждан Псковской земли с иностранцами (ст. 105). Гражданин Пскова мог присягнуть, что не бил и не грабил иностранца, и тем самым отвести обвинение. Это положение было более льготным для гражданина Пскова, чем ранее установленное ст. 31 Пространной Правды, согласно которой иностранец вправе был представить свидетелей для подтверждения собственного показания в суде под присягой. По Псковской судной грамоте показания псковича лишали иностранца такой возможности. Таким образом, международное право в уголовном судопроизводстве складывалось на Руси на основе внутреннего законодательства. Преобразование русского права в международное происходило естественным путем. Последнее с момента его принятия становилось национальным законом Древней Руси. Общность целей, стоявших перед древнерусскими княжествами, способствовала принятию законодательства для решения совокупных задач: обеспечения решения внутренних проблем каждого княжества, разрешения споров между ними и достижения общих политических, экономических и военных интересов. Принятие согласованных законов обусловило унифицированный характер фундаментальных положений законодательства Древней Руси. Правовые акты принимались путем договоренности на основе уже действующего в княжествах внутреннего права. Эти правовые акты можно рассматривать как своеобразные международные договоры княжеств, содержавшие в себе нормы международного и внутреннего права и применявшиеся как национальное право на территории каждого княжества. Элементы международного права тесно переплетались с национальными правилами. Так, ст. 53 Русской Правды (в редакции Пространной Правды) содержит положения законодательства Владимира Мономаха и представителей городских верхов Киева, Белгорода, Переяславля20. Договоры отдельных княжеств с иноземными государствами и образованиями дополняли законодательство, регулирующее на Руси международные отношения, и вносили иностранные законы или их отдельные нормы в правовую систему древнерусского законодательства. Международный договор о военной помощи Византии 1011 г. был заключен на основе брака князя Владимира и княгини Анны — сестры византийских императоров Василия и Константина. В результате этого союза с Византией русская церковь наделялась не только неограниченной юрисдикцией, но и иммунитетом от посягательства на ее полномочия при смене власти или переходе ее по наследству. Расширялось юрисдикционное поле иммунитетов21. Большую роль в развитии международного права в России сыграли посольские миссии, посредством которых издревле разрешались межгосударственные проблемы. Так, в трактате России с Бухарой 1873 г. специально оговорены постоянные представительства сторон при дворах, их полномочия и протокольные церемонии. Уголовная неподсудность дипломатических агентов признавалась уже в XVIII в. как условие, вытекающее из их неприкосновенности, необходимое для осуществления дипломатических миссий, но она имела пределы, ограниченные их служебной деятельностью. Институт консулов установился в XIV в. и перешел с Востока. Первые русские консулы были назначены при Петре I в Голландии в 1717 г. на основании ст. 13 Регламента Камер-коллегии. Первый Консульский устав в России был издан в 1820 г., дополнялся и существенно изменялся в 1858, 1893 и 1903 гг. Главные положения Консульского устава 1903 г. применяются и поныне. Консулы осуществляли защиту российских подданных в стране пребывания. Они были полномочны рассматривать гражданские, торговые и уголовные дела в христианских государствах «по обычаю». Создание в XVI в. Оттоманской империи на длительный период замедлило развитие самостоятельных межгосударственных связей не только России, но и других государств. Посредником на право устанавливать межгосударственные отношения с турками в силу договоров 1528, 1535 и 1740 гг. стала Франция. Первый договор России с Турцией был заключен в 1783 г., в результате которого все права французов и англичан по посредничеству перешли к России. Россия превратилась в сильную мировую державу и способствовала в дальнейшем осуществлению внешних связей других европейских государств. В этот период Россия наиболее активно сотрудничала с другими странами. Были заключены договоры с Персией 1717, 1723, 1729, 1732, 1735, 1813 гг., а также Туркменчайский договор 1828 г. На основании последнего все иски и преступления между русскими подданными, проживающими в Персии, рассматривались русским консулом. Преступления русских подданных против местных жителей разрешались персидским судом, но для наказания осужденные передавались российскому консулу или посланнику20. Первый договор с Китаем (Поднебесной империей) Россия заключила в Нерчинске в 1689 г. На основании ст. 6 этого Договора взаимно выдавались преступники — китайские и русские подданные — виновные в совершении преступлений на чужой территории, для суда над ними, но по национальным законам. В Кяхтинском русско-китайском трактате 1727 г. был впервые выставлен принцип экстерриториальности русских подданных в пределах Китая. Но только по Кульджинскому договору 1851 г. Россия получила право назначать в Китай своего консула с весьма ограниченной юрисдикцией. Полномочия российского консула были расширены Тяньцзин- ским трактатом 1858 г., подтвержденным Пекинским договором 1860 г. В 1855 г. в Симоде Россия заключила два договора с Японией, но в них права и обязанности консулов были определены недостаточно четко. Расширение консульских полномочий было зафиксировано трактатом с Японией 1858 г. Институт экстрадиции — выдачи преступников — возник ранее других видов международного сотрудничества. Ч. Беккариа — классик юридической мысли XVIII в., подверг резкой критике институт выдачи, считая его слабостью государства, не способного бороться с преступностью силой морали и собственных законов. Он считал безнравственной практику вознаграждения за выдачу преступника21. В России институт выдачи начал формироваться еще в древнерусском государстве и получил достаточно совершенное развитие. Уже в X в. в Древней Руси заключались договоры, устанавливающие процессуальные правила выдачи русских другими государствами. В источниках упоминается о трех международных договорах с Византией. Наиболее известен Договор киевского князя Олега 911 г. Примечательно, что ст. 5 этого документа содержит ссылку на «закон русский» и свидетельствует о наличии права в Древней Руси и действии его во внешней политике Киевского государства22. Согласно этому Договору русские, совершившие преступления в Византии, должны быть выданы для наказания отечеству, а греки — отсылаться в Византию. Такое же правило записано в Договоре Новгорода с немцами конца XII в. В Повести временных лет упоминаются Договоры с Византией князей Игоря (945 г.) и Святослава (971 г.)23, предусматривавшие выдачу. Широкое применение имела статья Пространной Правды «О человеке», устанавливавшая ответственность за получение обманом денег и последующий побег в другую землю и процессуальные нормы возврата беглеца из-за рубежа. Статья И Краткой Правды регламентировала ответственность за укрывательство иностранцами сбежавшего от хозяина челядина и устанавливала уголовно-процессуальные и гражданско-процессуальные правила судебного разбирательства. Эти нормы предшествовали формированию процедурных правил для экстрадиции в будущем. Позднее эти нормы были распространены на всех подданных Древней Руси Пространной Правдой (ст. 26)24. Порядок истребования челядина, приравненного к вещи, не исключал применения «за- клича» — объявления на торгу о пропавшей вещи и обязанность в 3-дневный срок вернуть владельцу вещь, т. е. челядина. Правила возврата челядина способствовали в дальнейшем формированию процедур выдачи преступников другим государствам25. Имелась статья и о выдаче в Краткой Правде. По совету духовенства Владимир Красное Солнышко ввел смертную казнь за «наитягчайшее» преступление — умышленное убийство в разбое. Обязанность выдачи лица, совершившего убийство с разбоем на территории верви (сельской общины), лежала на верви. Община была обязана разыскать преступника и выдать его или уплатить штраф князю. Процедуру выдачи преступников предусматривала и Пространная Правда Ярославичей (ст. 5)26. В Соборном Уложении 1649 г. развитие получили нормы о порядке выкупа пленных (ст.ст. 1-3), на основе которых формировалось законодательство о выдаче. Пленный, добровольно сдавшийся противнику, считался преступником, а совершенное им деяние получало правовую оценку государственного преступления и во все времена жестоко каралось, вплоть до смертной казни. Но выкупу подлежала и эта категория пленных. Россия в данном случае использовала свою юрисдикцию на их уголовное преследование, совершенствуя институт суверенитета. Издавна сложились три основные формы освобождения из неволи: выкуп, поголовный размен, полный размен (независимо от числа пленных с той и другой стороны). Практика знала выкуп государственных и частных пленных. Государственные пленные находились на положении заключенных. Частный плен превращался в особую форму рабства. Был введен специальный налог для выкупа — полоняничные деньги. Они складывались из общих сборов всего населения. Развитию законодательства о выдаче способствовали также множественные правовые акты о возврате владельцам беглых крестьян и холопов в эпоху крепостничества в России. Законы, регулирующие возврат беглых, отражали государственную политику в этом вопросе. В крупнейшем памятнике права XVII в. Наказе сыщикам беглых крестьян и холопов 1683 г.27 собрано все законодательство предшествующих периодов, регламентирующее розыск и выдачу беглых крестьян. Система государственного сыска беглых крестьян и холопов включала в себя и уголовно-процессуальные нормы, регулирующие: деятельность сыщиков и сыскных приказов в уездах; писцов по составлению переписных книг, что обеспечивало официальную регистрацию беглых; воевод в уездах; полицейскую слежку за пришлым населением; выборных чинов администрации и т. п. Наконец, в общую систему органически входил сыск самих феодалов. Сыщикам предоставлялись широкие полномочия, включая рассле дование уголовных дел. В их распоряжении был целый аппарат — Приказ сыскных дел. Процесс сыска и возврата беглых включал в себя значительное число детально разработанных норм и казусов, явившихся итогом многолетней практики сыщиков (ст.ст. 17-30). Статья 32 Наказа устанавливала процедуру оповещения на ярмарке о сыске беглых через баричей и предписывала допрос беглых при поимке, но пытка запрещалась. За прием беглых применялись телесные наказания — кнут. Но была предусмотрена ответственность и сыщиков за нарушение ими законов о сыске беглых. Одновременно были определены меры по защите сыщиков как полномочных представителей государства (ст. 6)28. Наказ 1683 г. в известной степени заложил основы для множества институтов, регулирующих международное сотрудничество — международный розыск, выдачу, накопление и использование информационных банков данных о личности преступника, передвижении, правила взаимодействия по уголовным делам. Но главной его ценностью является совершенствование национального уголовнопроцессуального права в целом и закрепление принципа верховенства законов. Вопросы о выдаче неоднократно возникали в переговорах с Англией и были решены Елизаветой Английской в 1570 г. в письме к Ивану Грозному. Процедуры выкупа пленных как разновидности выдачи содержались и в Стоглаве — своеобразном памятнике канонического права XVI в.29 Глава 72 Стоглава была названа «О искуплении пленных». В результате непрекращающихся войн России с Крымским ханом в середине XVI в. число пленных у противоборствующих сторон было обоюдно огромным. Международный договор 1473 г. с Крымским ханом о передаче пленных без выкупа в последующий период фактически не действовал. Посредническую миссию взяли на себя добровольно иностранные купцы, которые выкупали русских у неприятеля и привозили в Россию. Выкупить пленных у купцов могли родственники. Но если торг не состоялся, купцы беспрепятственно увозили невольников и распоряжались ими по собственному усмотрению. Проблема приобрела государственное значение, требовала законодательного решения. Первым правовым актом, направленным на упорядочение выкупа пленных, была Грамота Ивана IV к Новгородскому архиепископу Макарию о взыскании с бояр и монастырей средств на освобождение из плена. Собор, созванный в 1551 г., ввел обязательство о попечении освобожденных из плена. Стоглав установил процедуру передачи пленных русских. Выкуп плененных Царьградом, Крымом, Казанью, Астраханью и Феодосией производили послы в местах, согласованных иностранными посольствами. Если частных средств не было, то рассчитывались за счет казны. Для выполнения этих миссий выдавались государевы грамоты. Были предусмотрены правила обязательного выкупа пленных из неволи, привезенных в Москву греческими, турецкими, армянскими и другими купцами. Согласно Судебнику 1550 г. выкупу предшествовало выяснение обстоятельств пленения (ст. 80)32. Действовал и применялся международный Московский договор о выкупе перебезчиков со Швецией 1557 г. и 1649 г. По последнему трактату перебежчики разделялись на две категории: 1) перебежавшие с 1617 г. по 1 сентября 1647 г. остаются: шведы в России русскими подданными, а русские в Швеции — шведскими подданными; 2) перебежавшие после 1 сентября 1647 г. должны быть взаимно выданы. Причем обе державы приняли обязательство «заказ большой и крепкий учинить, чтобы никаких перебежчиков не принимать, и с одной стороны на другую не подзывать и не подговаривать». Нарушители этой договоренности должны быть наказаны «безо всякой милости». В Нерчинском договоре 1689 г. Россия обязалась выдавать Китаю его подданных, а китайское правительство — российских перебежчиков, которые покинут родину после подписания трактата. Но в упомянутых договорах речь шла не о преступниках, а именно о беглых из страны, чем были заложены основы миграционного законодательства. Свод законов Российской Империи (1832 г.) содержал значительное число норм судопроизводства, которые четко определяли подсудность дел. В отношении иностранных подданных, не имеющих дипломатического иммунитета, действовали положения российских законов. Закон предусматривал также ответственность российских подданных, совершивших преступления против Российского государства за рубежом. В Своде законов (ст.ст. 175-181) эти положения формулировались крайне казуистично, на основе международных трактатов о правовой помощи с Турцией, Персией, Китаем, Португалией, Англией, Швецией, Пруссией, Австрией. Согласно положениям Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в случае установления совершения российским подданным преступления против Российского государства или его подданных до отъезда за рубеж, так и совершения им преступного деяния за границей он мог быть востребован к выдаче для привлечения к уголовной ответственности (ст. 179 Уложения). В ст.ст. 180-181 Уложения говорилось о порядке привлечения к ответственности русских подданных, совершивших преступления за рубежом против государства или подданных страны пребывания, а также об особенностях привлечения к ответственности военнослужащих России и иностранных армий на территории России. Общепризнанным принципом международного права уже в то время был принцип невыдачи политических преступников, не потерявший значения и применяемый в настоящее время30. Статьи 354-357 Уложения определяли наказания за нарушения установленного в России разрешительного порядка выезда за границу. Статья 354 квалифицировала недозволенное оставление отечества с поступлением на службу к иностранному правительству или переход в иностранное подданство как тяжкое преступление, наказывавшееся лишением всех прав, состояния и вечным изгнанием из пределов России. Наказанию подлежали также лица (ст.ст. 355, 366), не вернувшиеся в Россию по вызову правительства, нарушившие срок пребывания за границей. Статья 357 предусматривала ответственность за подстрекательство к переселению за границу. Особо строго каралось подстрекательство военнослужащих и рекрутов31. Статья 341 Уложения запрещала возвращение в Россию приговоренных к высылке за границу иностранцев, а равно и евреев, и предусматривала уголовную ответственность за нарушение предписания в виде заключения в смирительном доме от года до двух лет с последующей высылкой за границу. Повторное возвращение влекло наказание за бродяжничество. Устанавливалась уголовная ответственность и за укрывательство беглых из-под стражи или с каторги и воспрепятствование их поимке (ст.ст. 343-345). Особая статья предусматривала ответственность шкипера, принявшего на корабль преступника. Аресту подлежало и судно до внесения взноса и штрафа35. Издревле было понятие убежища, где скрывались беглецы. Как правило, это были священные места (храмы, церкви, монастыри и т. д.). Искали прибежище в них и политические преступники. Политические мотивы длительное время определяли характер выдачи и в России. В союзном договоре России с Австрией 1746 г. говорилось о выдаче бунтовщиков и вводился запрет на предоставление им убежища (ст. 14), а Трактат 1808 г. касался только дезертиров. Действовала Конвенция о выдаче беглых и военнослужащих с Пруссией (1804 г.), и Договор с Саксонией о выдаче людей всякого звания 1808 г. В 1833 г. Россия, Австрия и Пруссия подписали Соглашение в Берлине, касающееся выдачи, наряду с другими категориями, политических преступников. Швеция и Россия приняли Декларацию в 1810 г. о взаимной выдаче беглых матросов. В 1880 г. была принята Оксфордская резолюция Института международного права, послужившая основой сотрудничества государств по вопросам выдачи. Наибольшая активность России в расширении международных связей приходится на вторую половину XIX в. Это совпало с обострением криминогенной обстановки в мире, что обусловило увеличение количества видов преступных деяний, влекущих выдачу. В этот период принимается и национальное законодательство, специально регулирующее международную правовую помощь и выдачу преступников. Россия имела договоры со следующими странами: Австрией — о выдаче (1808 г.) и о наказании политических преступников (1860 г.), Пруссией — о выдаче (1804 г.) и о выдаче политических преступников (1885 г.), Баварией — о выдаче политических преступников (1869 г.) и о выдаче (1885 г.), а также о выдаче — с Данией (1866 г.), Нидерландами (1867 г. и 1893 г.), Италией (1871 г.), Бельгией (1872 г.) с дополнительной декларацией (1881 г.), Швейцарией (1873 г.), Австро-Венгрией (1874 г.), Испанией (1877 г. и 1888 г.), Монако (1883 г.), Англией (1886 г.), Португалией (1887 г.), Северо-Американскими Штатами (1887 г.), Люксембургом (1892 г.) и ряд других32. Особые правила международной помощи по уголовным делам были предусмотрены договорами России с Турцией, Персией и Китаем, которые нашли отражение в ее внутреннем законодательстве. В некоторых западноевропейских странах были приняты специальные законы о выдаче (в Голландии, Англии, Дании, Бельгии, Франции). Начало сотрудничества с США (в то время Соединенные штаты Северной Америки) дореволюционной России исчисляется с первой половины XIX в. Важный для обеих стран международный документ был подписан 6 (18) декабря 1832 г. под названием «Трактат о торговле и мореплавании». Договор определил, что «...консулы и вице-консулы или торговые агенты будут вправе требовать от местных начальств помощи для отыскания, взятия под стражу и заключения в тюрьму дезертиров военных и купеческих судов». Конвенция о взаимной выдаче преступников России и Соединенных Штатов Северной Америки от 16 (28) марта 1887 г. установила перечень преступлений, являющихся основанием для выдачи, порядок передачи выдаваемых лиц, возмещения расходов, процедуру передачи вещественных доказательств и другие условия. При подписании Конвенции стороны внесли поправки, зафиксированные в отдельном документе от 3 марта (19 февраля по русскому календарю) 1893 г., которые подлежали обязательной ратификации. Политические преступления основанием для выдачи не являлись (ст. 3). Не подлежали выдаче и собственные граждане договаривающихся стран (ст. 4)33. Международные договоры России, заключенные в конце XIX в., содержали следующие принципиальные положения: 1) о невыдаче собственных граждан, а также иностранцев, которые по рождению или иным образом приобрели российское подданство или просто поселились в стране. Понятие «подданство» было расширено неограниченно; 2) если требование о выдаче заявляли несколько государств одновременно, то государство, к которому предъявлено требование о выдаче, было вправе самостоятельно принять решение, чье требование удовлетворить. Преимущество могло получить государство, на территории которого совершено более тяжкое деяние. Исполняющей страной могли быть учтены и иные обстоятельства. Если подлежащее выдаче лицо совершило преступление на территории запрашиваемого государства, то следовал отказ в выдаче; 3) на право выдачи могло претендовать государство, гражданином которого является обвиняемый, и государство, в пределах которого совершено преступление. Из числа преступлений, за которые следовала выдача, было исключено военное дезертирство, но беглые матросы как с торговых, так и с военных кораблей, выдаче подлежали. Названные договоры содержали и процедурные правила международного и уголовно-процессуального права. Порядок производства выдачи включал три положения: 1) предъявление требования о выдаче; 2) рассмотрение этого требования судом; 3) осуществление процедуры выдачи. Взаимодействие сторон производилось только дипломатическим путем. В случаях немедленного ареста скрывшегося опасного преступника допускались и исключения из этих правил, и тогда согласие о выдаче достигалось консультациями. По договору России с Пруссией 1804 г. выдача производилась в приграничных районах непосредственно местными властями. Затребованное к выдаче лицо подвергалось предварительному аресту судом. Порядок рассмотрения требований о выдаче не был определен ни в законе, ни в международных договорах. На практике окончательное решение принимали министры юстиции и иностранных дел. Передача выданных лиц производилась непосредственно на границе. Перевозка выданных лиц через территорию третьих стран требовала согласия на транзит. При отказе в транзите возбуждалось новое ходатайство перед третьей страной государством, которому уже был выдан преступник. Договоры со держали также перечень положений об отказе в выдаче, схожих с действующими в настоящее время в России. Кроме выдачи договоры предусматривали и оказание взаимной правовой помощи по уголовным делам, которые касались выполнения и направления отдельных следственных поручений. Выполнение поручений было обязанностью судов. Например, на основании Декларации, принятой Россией и Германией в 1879 г., осуществлялось взаимодействие между Варшавским судебным округом и пограничными прусскими судами. Относительно явки свидетелей, очных ставок, передачи информации, передачи вещей и т. п. были предусмотрены подробные уголовно-процессуальные нормы. Свидетели, которые пересекли российскую границу по требованию ее суда, не могли быть задержаны и притесняться ни за какие деяния, предшествовавшие их вызову. Статьей 14 русс ко-бельгийской Конвенции 1881 г. кроме того устанавливалось, что свидетели не могут быть арестованы в связи с показаниями, данными ими при вызове34. По мере развития международных отношений появилась необходимость в расширении уголовной компетенции государств. В течение XVI и XVII столетий государства исходили из права карать не только за преступления, совершенные в пределах их территорий, но и за совершенные за границей, если только преступник находился в их власти (принцип компетенции суда места поимки преступника). Однако в то время не был решен вопрос, за какие же преступления, совершенные на чужой территории, могли быть наказаны в месте поимки как собственные подданные, так и иностранцы. В дальнейшем стали развиваться теории, основанные на убеждении о взаимной заинтересованности государств в сохранении юридического порядка и необходимости преследования преступников общими силами35. Теоретический масштаб для правильного понимания международной уголовной деятельности государств определяется, исходя из устанавливаемых юридической наукой и практикой государств принципов действий уголовного законодательства в пространстве. Исторически первым получил развитие территориальный принцип действия уголовных законов, ограниченный пределами государства. Любые лица, независимо от подданства, за совершение в границах государства преступления подлежали наказанию по собственным законам государства. Этот принцип исключал возможность привлечения к ответственности собственных подданных государств, совершивших преступления за его пределами и, наоборот, иностранцев, совершивших преступления против данного государства или против частных лиц, в том числе и подданных этого государства. Поэтому в теории и в законодательстве территориальный принцип был дополнен принципом личной подчиненности подданных отечественным уголовным законам, где бы такие лица ни находились (принцип субъективной национальности, принцип гражданства) и реальным принципом, согласно которому судебная власть государства распространяется на все деяния, совершенные где бы и кем бы то ни было, если только они направлены против его интересов или прав его подданных (принцип объективной национальности, принцип защиты). Во второй половине XIX в. стала активно развиваться теория универсального действия уголовных законов (космополитическая теория, система всемирного осуществления правосудия), основную мысль которой в свое время высказал еще Г. Гроций. Вопрос не в том, какое государство имеет право наказывать и какого преступника, но в том, чтобы никакое преступление не осталось безнаказанным. Поэтому согласно универсальному принципу судебная власть каждого государства распространяется на все преступные деяния, где бы, кем бы и против кого бы то ни было совершенные36. Указанные принципы в том или ином объеме использовались государствами при заключении соглашений о международном сотрудничестве в области борьбы с преступностью, а также находили отражение в национальном законодательстве. Все международные трактаты Российской Империи требовали обязательной ратификации, но преимуществом для применения перед российскими законами они не обладали. Особо ценным законодательным памятником для современного права России, регулирующим международные отношения по уголовным делам по вопросам выдачи, является Уголовное Уложение 1903 г., так и не вступившее в силу. Но многие его положения были использованы в более поздних законах и международных документах. В его разработке принимали участие лучшие умы России — специалисты международного, уголовно-процессуального, уголовного, уголовно-исполнительного, государственного и иных отраслей права: Ф. Ф. Мартенс, И. Я. Фойницкий, В. К. Случевский, Н. С. Та- ганцев, Н. А. Неклюдов, Е. Н. Розин, Э. В. Фриш и другие известные юристы. Закон принимался в результате тщательного всестороннего анализа действующих и предлагаемых норм и является одним из наиболее разработанных источников права. Учитывались итоги обсуждения проекта закона и мнения ученых и практиков. Были исследованы необходимые отечественные первоисточники: Русская Правда, Свод законов Российской Империи, международные договоры России и других стран, изучен и использован зарубежный опыт наиболее близких правовых систем того времени — Франции, Германии, Италии, и идеи известных зарубежных ученых. Уложение 1903 г. сохраняло правило, заложенное еще Уложением 1845 г., что действие закона России распространяется на все пространство государства, за исключением Великого княжества Финляндского, имеющего свое законодательство по всем отраслям права. Но в отношении международного сотрудничества Финляндское княжество выступало как часть Российской Империи и не являлось субъектом международного права. Финляндия не имела права заключать международные договоры и в сношениях с другими государствами применяла законы России. В случае совершения преступления финским подданным, он нес ответственность по законам места совершения преступления, а в случае его выдачи зарубежному государству применялся российский закон37. Преступные деяния российских подданных, пользующихся за границей экстерриториальностью (правом внеземельности), предлагалось рассматривать как совершенные на территории России и подпадающие под действие Уложения 1903 г. Редакционная комиссия Уголовного Уложения отметила, что вопрос о действии закона за пределами государства относится к числу наиболее сложных, как в силу неустановившихся доктрин, так и из-за несовершенства законодательства отдельных стран38. На основе существовавших в то время теоретических концепций Уголовное Уложение 1903 г. распространяло свое действие на российских подданных, учинивших преступные деяния вне пределов России: «1) если учиненное деяние составляет тяжкое пррступление или преступление, и 2) если учиненное деяние составляет такой проступок, наказуемость коего, в случае учинения его в иностранном государстве или вообще вне пределов России, предусмотрена заключенным ею международным договором» (ст. 9). В этой же статье говорилось об ответственности иностранцев за преступные деяния, совершенные вне пределов России в двух случаях: 1) если учиненное деяние составляет тяжкое преступление или такое преступление, коим обвиняемый посягал на права российских подданных или на имущество и доходы российской казны и 2) если наказуемость преступного деяния, в случае учинения его в иностранном государстве или вообще вне пределов России, предусмотрена заключенным ею международным трактатом»39. Международные конвенции предусматривали отказ в выдаче собственных граждан, исходя из правила: «Подданный, совершивший за границей преступление или проступок против подданного другой договаривающейся державы, по возвращении на родину, по требованию другого правительства, должен подвергнуться суду и наказанию»40. Российское уголовное право при решении вопросов о выдаче иностранцев, совершивших преступления за границей, учитывало следующие положения, закрепленные в ст. 13 Уголовного Уложения 1903 г.: «Иностранец, учинивший тяжкое преступление или преступление вне пределов России, если не был за это преступное деяние в России осужден, оправдан или освобожден от наказания в установленном порядке, подлежит выдаче согласно договору, заключенно- му с государством, требующим выдачи обвиняемого, или установившейся в этом отношении с сим государством взаимности»41. Соответственно российские подданные, совершавшие преступления за рубежом, и иностранцы, виновные в деянии против российских интересов, не подлежали выдаче, если: 1) деяние не воспроизведено законом места его учинения; 2) обвиняемый был оправдан или освобожден от наказания по приговору иностранного суда, вошедшему в законную силу; 3) осужденный полностью отбыл наказание по приговору иностранного суда; 4) учиненное преступное деяние относится к числу таких, по которым выдача не допускается. Таким образом, дореволюционная Россия имела развитую правовую систему регулирования уголовного судопроизводства во внешней сфере. В настоящее время важно не утратить присущие дореволюционному законодательству фундаментальность, основательность, высокий уровень законодательной техники и конструирования правовых норм, системность, кодифицированный характер и развитость отраслевых наук, особенно уголовного процесса. После Октябрьской Революции 1917 г., смены общественно- политического строя России и образования СССР внешние связи поддерживались на уровне дипломатических отношений, и то не со всеми странами. Вторая мировая война, а затем длительный период «холодной войны» затормозили развитие внешних связей, и лишь хрущевская «оттепель» приоткрыла «железный занавес». После второй мировой войны сотрудничество СССР ограничивалось участием в многосторонних международных договорах политического характера и некоторых гражданско-правовых отношениях, в основном торговых. Первый договор об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам был заключен СССР с Корейской Народно-Демократической Республикой и почти одновременно — с Польской Народной Республикой (1957 г.). Вслед за ними договоры аналогичного названия были заключены с Румынской Народной Республикой (1958 г.), Венгерской Народной Республикой (1958 г.). В 60-е годы заключается единственный договор о правовой помощи по уголовным делам с Югославией (1962 г.). Через несколько лет географию международного взаимодействия СССР пополнили договоры с Ираком (1973 г.), Болгарией (1975 г.) и с Финляндской Республикой (1978 г.) о правовой защите и правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. Наиболее активно взаимодействие при расследовании преступлений стало развиваться с 1980 г. За этот период заключено значительное число новых договоров. Они охватывают бывшие союзные республики, ныне страны СНГ и Балтии. Кроме того, РФ присоединилась к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (ратифицирована 5 мая 1998 г.), к Европейской конвенции о выдаче 1957 г. и Европейской конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам 1959 г., которые еще не вступили в силу, но ратифицированы 1 октября 1999 г. Важной для России является Минская конвенция 1993 г. Участниками ее являются: Российская Федерация, Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан, Украина. Наряду с этой Конвенцией с Азербайджаном, Молдовой, Грузией, Латвией и другими бывшими республиками СССР заключены двусторонние договоры о правовой помощи, в которых условия взаимодействия по уголовным делам более конкретизированы, но основы не изменены. Действуют также многочисленные договоры в области борьбы с отдельными наиболее опасными видами преступлений регионального, общеуголовного и международного характера, принятые в рамках Устава ООН и других международных организаций. Россия является участницей Конвенции СНГ о правах и свободах человека 1995 г.42, а также Европейской конвенции по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания 1987 г., Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. и ряда других важных международных правовых актов. Россия имеет специальный договор о выдаче с Китаем (1995 г.), ратифицированный в 1996 г., и Договор с Индией, ратифицированный в 2000 г. Сотрудничество по вопросам выдачи предусмотрено почти всеми договорами о правовой помощи по уголовным делам Российской Федерации (кроме Финляндии, Италии) и охватывает более 50 стран. Экстрадиция предусмотрена также многосторонними конвенциями о борьбе с особо опасными международными преступлениями и преступлениями международного характера, причем юрисдикционное пространство для требований выдачи на основе таких международных многосторонних договоров значительно расширено и может распространяться не только на территории участвующих в них стран, но и в пределах любых государств, в границах которых окажется подлежащее выдаче лицо. Договора о выдаче с самой развитой страной современного мира — США — Россия не имеет. Оказание правовой помощи по уго- ловно-правовым вопросам с США осуществляется на основе правительственного Соглашения 1995 г., в котором перечислены предметы взаимодействия в Приложении к Соглашению со ссылками на многосторонние договоры с участием обеих стран, а также конкретные категории преступлений, при расследовании которых возможно взаимодействие. Следует отметить, что это Соглашение заключено не от имени государств и сторонами не ратифицировано, в силу чего полноправным международным договором оно не является. В настоящее время в Российской Федерации действуют пять двусторонних договоров о передаче для отбывания наказания лиц, осужденных иностранными судами, в страну своего гражданства: с Финляндской Республикой (1990 г.), Азербайджанской Республикой (1994 г.), Грузией (1996 г.), Латвийской Республикой (1993 г.), Туркменистаном (1995 г.) и Конвенция о передаче лиц, осужденных к лишению свободы, для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются (Берлин, 1978 г.), а также ратифицированный в 1999 г., но не опубликованный Договор с Кипром (1996 г.), подписанный, но не ратифицированный Договор с Королевством Испания (1998 г.) и также не ратифицированная Конвенция (1998 г.), участниками которой являются Россия, Беларусь, Молдова, Грузия, Армения, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Киргизия и Таджикистан. Рассматриваются вопросы о присоединении России к Конвенции о передаче осужденных (Страсбург, 1983 г.) стран Совета Европы и Северной Америки, а также о заклю- ’ Чак. 3575 чении договоров с Эстонией и Литвой, странами Африки, Латинской Америки, Ближнего Востока и Азии. Легализация иностранных официальных документов осуществляется в Российской Федерации с 17 апреля 1991 г. на основе Конвенции, отменяющей требование легализации официальных документов (Гаага, 1961 г.). Действующие международные договоры РФ в сфере уголовного судопроизводства не обеспечивают в полной мере потребностей Российской Федерации в регулировании внешних связей, что предстоит восполнить в ближайшее время. Есть основания полагать, что в перспективе международное сотрудничество Российской Федерации в сфере уголовной юстиции будет развиваться на основе сближения законодательства стран СНГ и Западной Европы. Но внешние связи будут эффективными лишь при условии принятия государственной уголовной политики, развитого национального законодательства с учетом специфики состояния преступности и ее характеристик.