В XX в. наша страна пережила несколько масштабных социальнополитических кризисов. Первым таким кризисом стала революция 1905-1907 гг. Россия в прошлом веке переживала непростую и противоречивую эпоху модернизации — перехода от традиционного, преимущественно аграрного к современному, индустриальному, а в дальнейшем постиндустриальному обществу. Период модернизации связан с коренной ломкой и преобразованием экономических, социальных и политических структур, изменением в системе духовных ценностей общества. Поэтому в период модернизации назревают и обостряются многообразные социально-политические конфликты, и эти конфликты могут разрешаться в том числе и наиболее быстрым и радикальным путем, то есть через революцию. Находятся и политические силы, сознательно избирающие революционную стратегию и тактику для достижения своих целей. Наиболее подробно механизм развития социально-политических конфликтов и вызревания революционных ситуаций в условиях модернизации был рассмотрен в труде известного американского политолога С. Хантингтона «Политический порядок в меняющихся обществах». Хантингтон полагал, что стимулом для начала модернизации традиционного общества может послужить некоторая совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих политическую элиту решиться начать реформы. Преобразования могут затрагивать экономические и социальные институты, но не касаться традиционной политической системы. Следовательно, имеется принципиальная возможность осуществления социальноэкономической модернизации «сверху», в рамках старых политических институтов и под руководством традиционной элиты. Важна готовность правящей элиты на осуществление не только техникоэкономической, но и политической модернизации, включающей как процесс приспособления традиционных институтов к изменившимся условиям, так и процесс создания новых, связанных с происходящими переменами. Политическая модернизация, которую С. Хантингтон понимает как демократизацию политических институтов общества и его политического сознания, обусловлена целым рядом факторов социального характера. Индустриализация, социально-экономический прогресс неизбежно способствуют развитию системы образования, заимствованию передовых технических и естественно-научных идей, но вместе с научно-технической информацией общество впитывает и новые политические и философские идеи, способствующие возникновению сомнений в целесообразности и незыблемости су- шествующего политического режима. А поскольку составной частью модернизационного процесса является эволюция социальной структуры общества, то эти идеи падают на вполне подготовленную почву. Индустриализация и урбанизация влекут за собой формирование и быстрый рост новых социальных групп. С. Хантингтон особо отмечает значение формирования среднего класса, состоящего из предпринимателей, управляющих, инженерно-технических специалистов, офицеров, гражданских служащих, юристов, учителей. Именно интеллигенция первой усваивает новые политические идеи и способствует их распространению в обществе. В результате все большее количество людей и социальных групп начинают осознавать, что политика напрямую касается их частных интересов, что от решений, принимаемых политической властью, зависит их личная судьба. Появляется все более осознанное стремление к участию в политической жизни, поиску механизмов и способов воздействия на принятие государственных решений. Поскольку традиционные политические институты не обеспечивают возможностей политического участия просыпающейся к активной политической жизни части населения, на них распространяется общественное недовольство. Наступает критическая ситуация. Если правящая элита не решится на назревшие политические реформы, то возникнет и будет увеличиваться разрыв между растущим уровнем политической активности широких социальных слоев и отстающей от него реально достигнутой степенью политической модернизации общества. В такой ситуации революция является наиболее быстрым и радикальным способом насильственной ликвидации подобного разрыва. Разрушая старую политическую систему, она создает новые политические институты, правовые и политические нормы, способные гарантировать участие народных масс в политической жизни общества. Одновременно прежняя правящая элита, не сумевшая справиться со стоявшими перед ней задачами, заменяется новой элитой, более динамичной и открытой веяниям времени. По мнению С. Хантингтона, итоги революции могут носить двойственный характер. С одной стороны, она есть следствие недостаточно быстрого и комплексного осуществления модернизации, а с другой стороны, в ней выражается протест против самого процесса модернизации и его социальных последствий. Поэтому реальные политические результаты революции могут быть прямо противоположны тем лозунгам, под которыми она начинается. Если же речь идет о задачах социально-экономической модернизации, то революция, как и всякое социально-политическое потрясение, даже способна приостановить и затруднить их реализацию. Многое из того, что описывает С. Хантингтон в своей теоретической модели, имело место в России в годы, предшествовавшие революции 1905-1907 гг. Отход от курса реформ и поворот к политической реакции после убийства Александра II по времени совпал с периодом интенсивного социально-экономического развития страны, которая по темпам роста промышленного производства в конце прошлого века вышла на первое место в мире. Под стать происходившим экономическим сдвигам были и социальные. За тот же период значительно выросла численность городского населения, шел процесс формирования массового «среднего класса», других социальных групп, вызванных к жизни социально-экономической модернизацией, прежде всего — слоя промышленных рабочих. В начале нынешнего столетия социальные перемены стали находить свое выражение и в политической сфере. Возросла политическая активность различных групп городского населения. Накануне событий 1905-1907 гг. призывы к установлению политических свобод, конституции и парламентаризма буквально переполняли общественную атмосферу, были типичным проявлением революционного кризиса, вызванного отставанием процесса политической модернизации от сдвигов, происшедших в экономике и социальной структуре. Осуществленные под давлением «снизу», по своей сути конституционные, реформы следует оценить двояко. С одной стороны был сделан важный шаг на пути политической модернизации. С другой стороны, возникшие политические институты еще трудно было характеризовать как институты развитой парламентской демократии. Законодательные права Государственной думы были весьма ограничены. Она не обладала правом формирования правительства, даже ее возможности контролировать государственный бюджет оставались минимальными. Совершенно недемократичной была избирательная система. К тому же верховная государственная власть изначально враждебно относилась к Государственной думе, видя в ней временное и вредное для общественного спокойствия учреждение. Как только обстановка позволила, самодержавие стало по частям отбирать дарованные ранее права, изменило избирательную систему в еще более антидемократическом направлении. Нерешенные социально-экономические и социально-политические проблемы России обострились в годы Первой мировой войны, поэтому революционные события 1917 г. наступили вполне закономерно. Однако в самом начале характер революционного кризиса был детерминирован не только социальными конфликтами «внизу», но и конфликтом элит «наверху». В российской действительности начала XX в. признаки такого конфликта заметны достаточно отчетливо. Правящая элита самодержавной России была аристократической по своему происхождению. Состав правящей элиты тогдашней России, способы ее рекрутирования определили и ее основные качества. В первую очередь — это консерватизм, проявляющийся в недоверчивом и даже враждебном отношении к любым инновациям, даже исходившим от самого императора. Замкнутость элиты неминуемо вела к ее деградации, выражавшейся в появлении на важнейших государственных постах откровенно слабых и малокомпетентных людей, в снижении уровня и качества принимаемых управленческих решений и, как следствие этого, ухудшении ситуации в тех сферах, которых решения эти напрямую касались. Тенденция к деградации правящей элиты особенно усилилась в годы Первой мировой войны. Неподготовленность России к войне, дезорганизация снабжения населения и армии, прогрессирующий кризис транспортной системы были связаны с просчетами правящих кругов, неспособностью бюрократического аппарата империи справиться с назревшими проблемами. Такая ситуация резко обострила конфликт между аристократически-бюрократической элитой, находившейся у власти, и активно формировавшейся в предшествующие годы оппозиционной, довольно широкой по своему составу контрэлитой. Для интеграции и политико-организационного оформления контрэлиты в результате революционных событий 1905-1907 гг. сложилась благоприятная ситуация. С одной стороны, появление условий для легальной деятельности нерадикальных политических партий и введение, пусть и усеченного, института парламентаризма в виде Государственной думы впервые создавало автономную от государства сферу публичной политики. Но, с другой стороны, принципы формирования структур исполнительной власти остались неизменными. Таким образом, возникла ситуация, позволявшая некоторым либеральным политикам открыто декларировать свои взгляды и предложения по вопросам общественного развития, но лишавшая их возможности оказывать реальное воздействие на решение этих проблем. Многие трудности, обрушившиеся на Россию с началом военных действий, стали результатом недостаточной компетентности и нерациональных управленческих решений тогдашней правящей элиты. Естественно, контрэлита не могла не воспользоваться этим положением для того, чтобы еще громче заявить о своих претензиях на участие в решении наиболее важных проблем, стоявших перед государством и обществом. Эти претензии были даже институализированы в двух основных формах. Во-первых, в виде созданного при активном участии либералов и правоцентристов Союза земств и городов (Земгор), во-вторых, в виде сложившегося в Государственной думе Прогрессивного блока, включавшего в себя большинство депутатов нижней палаты, прежде всего представителей партий кадетов и октябристов. Заявляя о своей поддержке курса на ведение войны и сохранение верности союзническому долгу, Прогрессивный блок в качестве своеобразной платы за такую поддержку выдвигал требование о создании «ответственного министерства». То есть в разгар военных действий еще раз было открыто обнародовано довоенное притязание контрэлиты на свое участие в исполнительной власти путем формирования правительства, подотчетного Государственной думе. Своих целей оппозиционеры стремились достигнуть верхушечным переворотом. Среди лидеров Прогрессивного блока не раз возникала идея заговора с целью устранения от власти Николая II. Не только многие участники оппозиции, но и те, кто стоял близко к кормилу власти, возлагали свои надежды на брата императора — Михаила Александровича. Он, став регентом при малолетнем наследнике, должен был пойти навстречу чаяниям «общества» и удовлетворить все политические и экономические требования Прогрессивного блока, сохранив при этом верность союзникам и доведя войну до победного конца. К февралю 1917 г. в стране скопился огромный потенциал для социального взрыва. Вызванный войной кризис совпал с конфликтом старой и новой элит, это наложило свой отпечаток на способ и форму его разрешения. Увидев в случившихся волнениях угрозу стабильности государства, деятели думской оппозиции решили спасти положение комбинацией с отречением Николая II от престола. Однако события приняли такой оборот, что все ранее строившиеся планы были сметены. Николай II неожиданно отрекся от престола не только за самого себя, но и за своего сына. Старая власть рухнула в одночасье, освободив место для тех, кто давно жаждал попробовать свои силы в управлении страной. В самом начале Февральская революция и впрямь выглядела как классическая смена правящих элит. Но на этом, пожалуй, сходство с теоретической концепцией и заканчивается. Эффективность деятельности Временного правительства оказалась не выше, чем у прежней администрации. Университетские профессора и столичные адвокаты оказались не лучше царских бюрократов, остро ими критикуемых. Конечно, неудачи Временного правительства объяснялись и тяжелой обстановкой в стране, но нельзя сбрасывать со счетов отсутствие реального управленческого опыта, а также специальных знаний у вновь испеченных министров и других государственных чиновников. Русская революция прошла в своем развитии все этапы, характерные для великих революций вообще. Но ее отличие заключалось в том, что роль субъективного фактора — политической идеологии, политического лидерства — была чрезвычайно высока. Победа большевиков в октябре 1917 г. опиралась на вполне осознанную стратегию и хорошую организацию. В. Ленин и Л. Троцкий, как главные вожди большевизма, полагали, что победа «пролетарской» революции в России даст толчок европейской, а затем и мировой революции, которые только и могут гарантировать окончательный успех затеянного ими социалистического эксперимента. Большевикам удалось захватить власть, но созданная в результате Октябрьского переворота политическая система приняла со временем тоталитарный характер, кардинально отличающийся от изначальных идеалов К. Маркса и В. Ленина.