§ 1. Культурно-исторические предпосылки концепции социального государства в Швеции.
Рассматривая особенности и закономерности формирования «шведской модели» историк Хенрик Берггрен писал: «Либералам и консерваторам потребовалось более пятидесяти лет, чтобы понять, что шведы сами выбрали 87 эту модель, шведы хотят жить в обществе всеобщего благосостояния». Рассматривая генезис шведского социального государства, необходимо исходить из его предпосылок в истории и образе жизни шведов. Х. Берггрен, Сванте Вайлер, Димитрос Тсарухас, Маурисио Рохас, Матти Алесталу, Эрик Орьян Эмилссон также указывают на важные историко-культурные особенности формирования шведского государства всеобщего благосостояния, берущие своё начало в сложившемся за ряд столетий общественном укладе и менталитете шведского народа. По их мнению, нужно учесть, что Швеция располагается на периферии Европы, и это привело к её удалённости от основных европейских политических событий. В то время как современные западноевропейские страны выросли из феодальной системы с теократической идеологией и Реформации, шведское социально-политическое мировоззрение строилось на иных социокультурных основаниях. Существующая в Швеции первичная социальная демократия была основана на свободолюбивом характере 87 88 89 90 91 92 шведов. Быт и вольный образ жизни бондов воспевался шведскими литераторами и поэтами. Эрик Густав Гейер, например, в «Svea rikes natur» констатировал, что «хотя Скандинавия - суровая и прохладная матерь, она создала особенно крепких и независимых людей». В шведском социуме преобладало относительное равенство при практически незаметных классовых противоречиях, и зачастую крестьянские общины в Швеции имели не меньше влияния на принятие социальных решений, нежели духовенство или дворянство. К историко-культурным особенностям Швеции следует отнести и религиозную специфику. Положение церкви в Швеции, Дании и Норвегии значительно отличается от положения в других странах, свыше 90 % населения данных стран принадлежит к протестантской церкви. Христианская церковь утверждалась в Швеции на протяжении XI в. В ранний период своего существования она не была чисто католической «Активные связи шведских викингов с Восточной Европой способствовали проникновению в страну православного влияния». Это привело к тому, что приходские священники еще в течение долго времени не соблюдался католический обряд целибата и продолжали вступать в брак. К концу XIII- началу XIY в. можно говорить о завершении процесса христианизации Северной Европы. Католическая церковь с XI века была значительно стеснена в своей деятельности рамками норм права шведских областей. Долгое время у неё не было своего епископства на этих землях, что препятствовало свободному распространению католицизма. Основополагающие идеи христианства о божественном провидении, любви, смирении и терпении, милосердии и наказании за грехи, о загробной жизни и подготовке к ней в жизни земной-не вошли в мировоззрение простых верующих людей. В повседневной жизни шведов христианство долгое время сочеталось с языческими представлениями, а многие церковные обряды были 93 94 встроены в существующий общественный порядок. Например, назначение приходских священников и пономарей происходило вопреки папским указаниям на основе выдвинутых бондами кандидатур. Крестьяне уплачивали церковную десятину и соблюдали церковные каноны, но священнослужитель нёс ответственность перед ними. Распространение среди населения протестантских идей Олауса Петри нашло отклик и понимание на социально-бытовом и государственном уровне. В результате завершения Реформации в конце XYI-начале XYII вв. сформировалась национальная Шведская церковь, основные черты которой сохранились до начала нынешнего столетия Протестантская церковь в Швеции была теснейшим образом связана с политической, культурной и общественной жизнью. «Духовенство имело собственное представительство в четырёхсословном Риксдаге, в его ведении находились школы и вся система образования, оно несло ответственность не только за общественное мировоззрение, но за социальное призрение. Церковный приход был общественной ячейкой, в которой человек оказывался автоматически с момента рождения».95 Несмотря на все последующие реформы, школа и социальное обеспечение еще долгое время находились в ведении церкви. В Х1Х веке появляются идеи социального христианства, связанные с именем архиепископа Натана Сёдерблума, который еще в 1890-е годы обратился к социальным проблемам. Он сыграл огромную роль в обращении Шведской церкви к социальным проблемам, в первую очередь к рабочему движению. «Его основной тезис состоял в том, что религия и социальное развитие-два самостоятельных явления, оказывающих непосредственное влияние друг на друга».96В 1958 г. после длительной дискуссии о равноправии полов, женщины получили право на посвящение в сан. Следует также отметить, что в годы Второй мировой войны приходы Шведской церкви в Берлине и Осло служили тайными убежищами для людей, преследуемых нацистами. В настоящее время Шведская церковь первой из лютеранских церквей северных стран была отделена от государств и свою главную задачу видит в в укреплении влияния церкви в обществе. Церковь всесторонне изучает современное шведское общество и разрабатывает основные направления своей деятельности в связи с теми изменениями, которые в нём происходят. Руководство церкви уделяет постоянное внимание социальным проблемам, положению безработных, открывает свои предприятия и рекомендует трудоустраивать туда в первую очередь молодежь, работает с пенсионерами, организуя различные кружки. Церковь проводит пропаганду здорового образа жизни, участвует в спортивном движении. Можно утверждать, что Шведская церковь занимает важное место в системе социального государства, хотя в целом социальная помощь, начиная с 1930-х годов, всё больше становилась функцией государственных и коммунальных органов. К культурным особенностям Швеции следует отнести то, что исторически позиции дворянства и духовенства в шведском обществе, были слабыми, так как феодальная система в Швеции начала складываться только в XII веке. По мере укрепления власти монарха, менялась и структура общественных отношений, отдельные регионы со своим законодательством были объединены Ландслагом Магнуса Эрикссона (ок. 1350 г.). На смену старой системе формирования военных отрядов, когда каждый херад поставлял новобранцев из числа бондов, пришло рыцарство. Всё население, таким образом, разделилось на фрельсовых, способных по финансовым возможностям нести службу, и скаттовых, облагавшихся налогом взамен участия в военных походах. Это деление не имело чётких границ, и, потому, при определённых обстоятельствах пропорциональное соотношение свободных и податных крестьян могло меняться. Появилась также такая категория крестьян как ландбу. Как правило, это были люди, бравшие в найм землю у крупных собственников, которые не находились в личной и поземельной зависимости от них как во многих странах феодальной Европы, но были юридически свободными. Отношение между ландбу и землевладельцами сводилось к оплате оброка и других платежей. Но, ни они, ни остальное податное крестьянское население не ощущали феодальной зависимости. «Досовременная Швеция - пишет профессор Лундского университета, М. Рохас, - характеризовалась свободой крестьянства и отсутствием крепостничества и феодальной традиции. Это была страна, испытывающая недостаток сильного дворянства, доминирования городов и буржуазного среднего класса; аграрная нация, основанная на бедном, но свободном крестьянстве». На протяжении веков, предшествовавших современному шведскому государству, именно крестьянство было краеугольным камнем шведского общества. Традиционная крестьянская семья как единица экономического производства была довольно самостоятельной, хотя и неизменно балансировавшей на грани голода и исчезновения из-за плохого урожая, высокого налогообложения или войны. Следует отметить, что еще в начале ХХ века Швеция была слабо урбанизирована, сельское население не общинного, а хуторского типа составляло большинство населения региона. Во времена викингов бонды формировали тинг и избирали лагмана, участвовали в военных кампаниях. Во многом это были люди независимые от церкви и от дворянства, а их формы самоуправления функционировали и после образования феодальной системы, поддерживая закон и порядок, разрешая экономические конфликты. Помимо этого, они занимались вопросами налогообложения и взносов и осуществляли выборы доверенных лиц или местных чиновников. «В Швеции существует многовековая традиция решать вопросы локального значения на местах. Уже в 9-ом веке главы семейств собирались для разрешения споров и осуществления правосудия. В Средние века как в сельской коммуне, так и в городах существовала развитая система местного самоуправления. Первая шведская 97 конституция, провозглашенная королём Магнусом Эрикссоном в начале XIV века, гарантировала личную и экономическую свободу крестьян». В 18-ом веке местное самоуправление распространилось и на церковные вопросы, жители, составляющие сельскую общину, имели право принимать решение относительно строительства церкви и её экономического обеспечения. Аналогичная картина наблюдалась и в городах. Г осударство признавало местные органы, но посредством установления контроля за ними превращало их в свой послушный инструмент. Бондам, в свою очередь, удалось усовершенствовать власть хёвдингов и центральных органов власти выдвижением своих пожеланий и петиций. Постепенно в политической структуре Швеции произошло слияние государственных и местных институтов власти в единую сеть от местного уровня до Риксдага и Королевского совета. На её основе появились институты, ответственные за такие жизненно важные вопросы как медицина, образование, социальное благосостояние. Уже в 1763 г. в Швеции была принята система социальной помощи, ориентированная на так называемых «достойных нуждающихся» (немощных, инвалидов, стариков). «На города и сельские общины была возложена ответственность за оказание помощи бедным».98 99 Согласно Я. У. Сунделю к особенностям шведского правосознания следует отнести и «стремление как народа, так и власть имущих полагаться на законы и право, что часто выражалось старой средневековой сентенцией «Страна должна строиться законом. Это положение стало играть важную роль в национальном самосознании шведов».100 В определённой мере объясняется это тем, что «в Швеции не допускалась продажа в рабство и в крепостную зависимость за долги, уголовная ответственность ограничивалась штрафными санкциями, в то время как чужеземцев могли наказывать даже смертной казнью. Естественно, что такое право уважалось и соблюдалось почти всеми шведами».101 102 103 При этом влияние низов общества на формирование правовой сферы-характерная черта шведского государства. Всё население со времен образования единого государства вовлекалось в решение общих дел через систему общинного и государственного самоуправления, через общегосударственные органы. Подтверждением этому является существование комитетов в органах местного самоуправления, в которых, начиная с позднего Средневековья вплоть до Х1Х века, заседали двенадцать человек из крестьян, имевших право судить наравне с председателем суда. «Пуританская этика шведов характеризуется такими чертами как трудолюбие, усердие, воздержание, бережливость, законопослушание». Конечно, пуританская этика исчезает у современного поколения: «Швед с удовольствием подчиняется правилам, какие бы бессмысленные они ни были. И не задает вопросов. Но только до того момента, пока они не начинают ему мешать». Тем не менее, до сих пор социальное государство в Швеции исходит как из безукоснительного соблюдения законов всеми, так и из их открытости для ознакомления. В ХУШ веке в Швеции, первой из европейских стран был принят принцип, согласно которому государственная документация становилась доступной общественности-так называемый принцип гласности. Особенности правосознания шведов играли важную роль в формировании социального государства. «Право в Скандинавии является социальной ценностью, не такой, конечно, как у англосаксов или как у немцев,-выражением обьективности Разума, или его духа, но право согласно учению школы скандинавского правового реализма, есть одно из составляющих обществе его функциональная основа, назначение, которой в поддержании в обществе порядка». 104Идея социальной солидарности как основа социального государства в Швеции базируется на представлении о единстве юридических норм, обеспечивающих достижение социальной гармонии и примирение интересов. Это и есть скандинавский юридический корпоративизм. Исторически сложившийся общественный порядок, в котором государство поддерживалось «эффективным, но бессильным служивым дворянством и крестьянством, избежавшим крепостного права», просуществовал вплоть до начала XX века. В то время, когда передовые страны Западной Европы были охвачены техническим прогрессом и урбанизацией, шведы вели патриархальный образ жизни при малочисленности городов и их тесной взаимосвязью с деревней. Этот порядок в книге «Новые тоталитаристы» подверг критике Р. Хантфорд. Анализируя исторический фон, предшествовавший становлению модели «государства всеобщего благосостояния», он приходит к выводу, что швед слаб перед государственным аппаратом: «изоляция, игнорирование и любовь к иерархии сделали шведов податливыми в управлении, а отождествление церкви и государства подарило политикам выгоду».105 Отсутствие многих процессов, через которые прошли западноевропейские страны: реформация, эпоха Возрождения сказалось, - полагает Хантфорд, - негативно на развитии свободного общества в этой стране. Вместо этого здесь усилился деспотизм при «уникальном превосходстве» бюрократии, что в дальнейшем нашло отражение в концепции «Дома для народа». Сам же швед никогда не выделялся из группы, но был частью чего-то большего, например - сообщества или партии. Он сохранил нетронутой преданность иерархическому порядку и корпоративной организации. Не стоит, поэтому, по его мнению, удивляться тому, что Швеция второй половины XIX века была страной в теории и на практике «средневековой». К ментальным предпосылкам социального государства следует отнести и такую черту шведов как стремление к поиску согласия, социальным компромиссам, толерантность. «Квинтэссенция шведской модели - рационализм в соединении с культурой консенсуса, которая вырабатывалась столетиями». 106 107М.А. Могунова пишет, что «важной чертой шведской толерантности, нашедшей своё отражение не только в реальной жизни, но и в законодательстве является склонность к социальным и политическим компромиссам». Шведское общество было избавлено от острых классовых конфликтов, на чём акцентируют внимание Х. Берггрен и Л. Трэгорд.108 Как пишет Ё. Эспинг-Андерсен, «принципы благосостояния и солидарности уже были заложены в особой социальной структуре Швеции».109 Иными словами, швед, по его мнению, исторически восприимчив к основным социал- демократическим ценностям - свободе, равенству и солидарности, то есть к социальному государству. На эти же особенности шведского характера обращает внимание О.В.Чернышева: «Здесь надо отметить, что почти полное отсутствие резких форм классовой борьбы хотя и связано с национальным характером, но не прямым, а опосредованным путём. Поиск путей обоюдного удовлетворения интересов спорящих сторон. Это свойство шведов неоднократно проявлялось в политической жизни, в истории рабочего движения. Может быть, именно поэтому идея «Дома для народа», всеобщего согласия и взаимодействия, высказанная лидером социал-демократов в 1920е годы, так хорошо прижилась на шведской почве».110 Вместе с тем, следует подчеркнуть, что на формирование социального государства в Швеции оказало влияние не только способность шведов к достижению компромиссов, но и развитое у них чувство собственного достоинства. История социального государства в Швеции - это не только история компромиссов разных социальных сил, но и история борьбы (хотя и не антагонистической) за свои социальные права рабочих, женщин, служащих. Промышленный переворот с последующей урбанизацией, когда значительная часть населения устремилась в города и в Соединённые Штаты Америки, породил множество проблем. Прежде всего, пострадал институт семьи. Последствия революции в промышленном и сельскохозяйственном производстве стали разрушать натуральное хозяйство шведской семьи, объединявшей несколько поколений.111 112 В итоге серьезно выросла бедность населения, а рождаемость начала стремительно падать. К этому следует прибавить то, что увеличение городского населения за счёт приезжих из сельской местности, пополнивших рабочие ряды, существенно обострило классовые противоречия. Эти конфликты вырастали непосредственно из положения, в котором оказалось трудовое население Швеции. Доход рабочего не позволял ему поддерживать достойный уровень жизни, тяжёлые условия труда на производстве создали основу для конфликта между капиталистами и рабочими. «Технический прогресс и связанный с ним рост объёма промышленной продукции, - замечают И. Карлссон и А.-М. Линдгрен, - создавали огромные материальные богатства, но распределялись они крайне неравномерно. Социальная несправедливость бросалась в глаза, нужда всегда была рядом: чуть более длительная болезнь оказывалась опустошительной для скудного семейного бюджета работников. Промышленный спад или кризис означали немедленные массовые увольнения. Те же, кто по возрасту не в состоянии были продолжать работу, доживали свои дни в работных домах». Кроме того, большая часть трудового населения не имела права голоса. В таких обстоятельствах со второй половины XIX века в Швеции зарождается рабочее движение. Оно было частью целой волны народных движений (движения евангелистских церквей, ордена правоверных тамплиеров или движения борьбы за трезвость). Все они стремились организовать и обучить население. Ярким подтверждением этому может служить первая независимая рабочая организация - «Типографское объединение» (1846 г.), утверждавшая, что её цель - польза, удовольствие и образование. Однако со временем шведское рабочее движение превратилось в единую мощную силу. Это стало возможным, как утверждает профессор кафедры международных отношений университета Билькента, Д. Тсарухас, по двум причинам. Во-первых, как нигде в Западной Европе одни и те же люди создавали в Швеции как партию, так и профсоюзы. Во-вторых, СДРПШ и ЦОПШ (Центральная организация профсоюзов Швеции) выросли снизу и потому способствовали развитию движения с организационными ячейками по всей стране.113 Одновременно с подъёмом рабочего движения в Швеции активно распространялись социалистические идеи. «Важнейший момент эволюции утопической мысли этой эпохи заключался в том, что её наиболее выдающиеся представители, полностью воспринявшие концепцию прогресса, рационалистически обосновывая принципы нового общественного строя, стремились вывести их из экономической действительности, а не путем иллюзорного восстановления существовавших в далёком прошлом идеальных порядков».114 Значительное место в популяризации этих идей отводится Перу Ётреку, Акселю Даниельссону, Августу Пальму и Яльмару Брантингу. Благодаря переводам работ А. Сен-Симона, Ш. Фурье и Э. Кабе, а затем «Манифеста Коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса (1848) массы рабочих смогли ознакомиться с этой идеологией. Появившись, как своеобразная революционная утопия, она изначально ставила своей целью замену общества, основанного на принципах частной собственности и рыночной экономики, принципиально иным, опирающимся на коллективную собственность. Со временем внутри неё произошёл раскол на два течения: революционное и реформистское. Первое направление исходило из идеи революционного перехода от капитализма к коммунизму, на принципах национализации средств производства и коллективизации, гегемонии пролетариата. В Швеции данное направление появилось в 1917 г, когда левые социалисты, вдохновленные событиями русской революции и идеями Ленина, выделились из Социал-демократической рабочей партии Швеции. Её идейным вдохновителем в годы становления был Ц. Хёглунд. Другое направление, восходящее к работам К. Каутского и Э. Бернштейна, придерживалось реформистского и демократического пути в достижении социалистических целей. «Демократия,-писал Каутский,-есть необходимое условие создания социалистического способа производства. И только при её влиянии пролетариат достигает той зрелости, которая необходима ему для введения социализма».115 Согласно социал-демократам коллективная собственность должна быть организована с помощью профсоюзных организаций, такой подход называется «синдикализмом». Рабочие кооперативы должны были стать одним из вариантов создания данной формы собственности. Идейная платформа социал-демократов также сочеталась со стремлением к построению такого государства, которое позволило бы реализовать принципы универсализма, равенства, защиты социальных и гражданских прав, экономической эффективности. Как уже отмечалось, идея социального государства содержалась и в концепции Л. Штейна. Он использовал это понятие для обозначения государства, которое могло бы гарантировать социальную стабильность путём организации системы социального обеспечения. Такое государство строилось на основе требования содействия человеку труда: «Как безкапитальный труд может достигнуть хозяйственной самостоятельности посредством приобретения капитала...».116 В Швеции консервативный подход в оценке социального государства отразился в трудах классика шведской политологии Р. Челлена. Ссылаясь на Л. Штейна, он пишет: «Общество, таким образом, представляет собой реальное множество взаимно противоречащих интересов, тогда как однонациональный народ представляет собой естественное единство однообразных элементов». По его мнению, экономическая и социальная политика связаны друг с другом, экономические интересы выделяют соперничающие группы в пределах государства, придавая им социальный характер. При этом социальная политика обладает и своей особой сферой, которая касается общественных классов, и особенностью либерального общества является слабое чувство социальности, которое проявлено в конкурентных отношениях. «Классы всё более осознают, что государство представляет собой своего рода приз победителю в борьбе за достижение собственных эгоистических интересов при посредстве силы того же государства». Данная ситуация опасна для государства и должна быть преодолена. Челлен пишет: «Непосредственной моральной предпосылкой для счастливого разрешения данного конфликта является то, что государство заранее не может солидаризоваться с определёнными борющимися классовыми интересами, за исключением тех, которые объективно необходимы для реализации его окончательной цели».117 118 119Для разрешения конфликта возможен путь Бисмарка: разработка социального законодательства, различного рода страхования рабочих, ограничения времени труда рабочих на вредных производствах и др. возможен также терапевтический метод, куда входит деятельность третейских судов по разрешению трудовых конфликтов. То и другое должно происходить под строгим контролем юридической регламентации. Принципиальным является мнение Челлена о том, что если обществу угрожает анархия, то в этом случае государство обязано «показать, что оно не напрасно носит свой меч» для защиты безопасности. Точка зрения шведского ученого продолжает линию социального консерватизма Л. Штейна и Р. Моля: понятия общества и государства им противопоставляются, но вместе с тем и приравниваются, «сквозь общество с определённой точки зрения всегда проглядывает государство». Однако важнейшим теоретическим источником шведской концепции социального государства является идеология социал-демократии. У идейных истоков «шведской модели» общества всеобщего благосостояния находится Яльмар Брантинг (1860-1925). Он всемерно способствовал созданию в 1889 г. Социал-демократической партии Швеции, через несколько лет был избран её лидером и оставался им до самой смерти. В период с 1920 по 1924 гг. Я. Брантинг возглавлял три социал-демократических правительства. «Социализм, согласно Я. Брантингу, - не что иное, как открытие глаз для социального процесса. Важно понять в каком направлении он идёт и, отталкиваясь от этого, изменить социальные учреждения». 120 121Брантинг полагал, что рабочие могут изменить существующее несправедливое общество мирным путём демократических реформ. Для этого социал- демократическая партия должна была сотрудничать с профсоюзным движением, которое с 1896 г. было организовано в Центральное объединение профсоюзов Швеции. «Принципиальной целью Яльмара Брантинга и социал- демократии было завоевание политической демократии, избирательного права». На основе принятых законов трудящиеся должны были получить доступ к образованию и приобрести знания для осуществления будущей руководящей деятельности. Данная деятельность должна была учесть шведскую правовую традицию сотрудничества всех здоровых сил общества. Именно Брантингу принадлежит мысль об объединении с либералами, которая в итоге привела к созданию в 1917 году коалиционного правительства социал-демократов и либералов. Он утверждал: «Можно избегать классовой борьбы, заменяя её сотрудничеством, а политического противника надо побеждать, используя метод убеждения. Будущее государство под руководством социал-демократов должно стать «домом для всех». В 1918 г. в Швеции было принято всеобщее избирательное право, ставшее юридической основой для создания этого дома. Видный деятель шведской социал-демократии А. Пальм также для изменения тяжёлой жизнь рабочего обходится без призывов к революционной борьбе, но с осознанием 123 необходимости социальных реформ. Период активной социалистической агитации закончился созданием не только Социал-демократической рабочей партии, но также и организацией социалистического молодежного движения и Стокгольмского общественного женского клуба (Stockholms allmanna kvinno klubb), предшественника женской социал-демократической федерации. Создание Рабочей образовательной организации в 1912 г. способствовало повышению знаний рабочих в области экономики, политической науки и новейшей истории. «Посредством обучения, курсов и конференций они (рабочие) приобрели ценные знания о шведском обществе и об организации социальной помощи. И страсть, которая всегда лежала за помыслами непрерывного социального прогресса сама получила конкретное направление». При этом зарождающееся шведское рабочее движение не имело чёткого плана проведения социальной политики. Принципиальной предпосылкой формирования социального государства в Швеции является и то, что «индустриализация в ней проводилась государством, причём не только на начальной стадии, как это происходило, в большинстве других стран, но и в последующем, особенно после прихода к власти социал-демократов. Индустриализация сопровождалась мерами государства по целенаправленному формированию физически здорового 122 123 124 рабочего». При этом задачи по контролю над обществом облегчались «относительным конформизмом небольшого и однородного по этническому и религиозному и другим признакам населения». 125 126 127И первой областью, на которую власть обратила внимание, стала политика на рынке труда. В начале двадцатого столетия в ответ на один из множества экономических кризисов появились муниципальные офисы по трудоустройству, получавшие государственную поддержку. В дальнейшем было принято решение организовать общественные работы для тех, кто оказался безработным. Все меры в политике на рынке труда сводились к обеспечению занятости, а тот факт, что человек оставался без средств существования учитывался в меньшей степени. Эскил Ваденшё, профессор Шведского института социальных исследований, пишет, что данная мера использовалась в качестве теста на готовность безработных к труду. Нет ничего удивительного, что такая политика не нашла понимания, а сами безработные при наличии альтернативного варианта едва ли соблазнились бы участием в общественных работах. Неудовлетворительным оказалось и решение вопроса о пенсионном страховании. Ещё в доиндустриальной Швеции было обычным делом проживание людей преклонного возраста вместе со своими детьми. По законодательству и согласно сложившейся традиции они несли ответственность за своих престарелых родителей и близких родственников- инвалидов. Одинокие старики помещались в муниципальные богадельни, рассредоточенные по коммунам, деятельность которых регламентировалась посредством постановления о богадельнях от 1878 г. Однако в 1884 г. началось серьёзное обсуждение ситуации с пенсиями по старости, которое инициировал парламентарий Риксдага от либеральной партии С.А. Хедин. Суть его предложения сводилась к введению страхования по старости и инвалидности для трудящегося населения. И только в 1913 г. был принят закон о всеобщих народных пенсиях при активном участии Я. Брантинга. Согласно этому закону основное пенсионное страхование охватывало всё население, и пособия выплачивались каждому пострадавшему на производстве или достигшему 67-летнего возраста. Страхование состояло из двух частей: 1. Пенсия по вкладам, финансируемая страховыми взносами соответственно налогооблагаемому доходу. 2. Финансируемая налогами и проверенная на необходимость её выплат дополнительная пенсия, выплачивалась людям с малыми доходами и без пенсии по вкладам. Целью данного вида страхования было отступление от существовавшей на тот момент политики «помощи бедным». В ходе дискуссий о пенсионной реформе рассматривались и иные проекты. Один из них представлял собой финансируемое государством добровольное страхование по образцу Бельгии, Франции и Италии тех времён. Однако опыт этих стран показал, что выплаты по данному виду пенсионного страхования были ограниченными и охватывали лишь тех, кто имел возможность отчислять денежные средства в достаточном размере. Другим проектом было введение финансируемой налогами универсальной пенсии по твёрдой ставке, но в этом случае появлялась проблема недостатка необходимого финансирования. В качестве наиболее реалистичных обсуждались две модели: 1. Немецкая модель 1889 г. О. фон Бисмарка, которая была частью системы страхования на производстве. Страхование охватывало рабочих и финансировалось за счёт вкладов работодателей и представителей рабочих. Их взносы привязывались к заработной плате, а пенсия соответствовала объёму данных взносов. 2. Датская модель 1891 г. была системой со стандартными выплатами, не носившими характера оказания «помощи бедным». Система управлялась муниципалитетами и финансировалась частично государством, а частично местными самоуправлениями. Пенсия выплачивалась людям преклонного возраста, после проверки их материального положения. Между тем, именно сложная социально-экономическая ситуация в Швеции и то обстоятельство, что большая часть населения проживала и работала в деревне, заставили власти, в особенности, депутатов-аграриев второй палаты Риксдага, приспособить эти пенсионные системы к реальности, сочетая с финансированием на основе подоходного налога. В итоге, желание государства и профсоюзов избавиться от формулы «помощи бедным» не было преодолено, но благодаря универсальному характеру законодательства пенсионным обеспечением была охвачена значительная часть населения, несмотря на то, что оно и заставляло пожилых людей обращаться к тогда функционировавшей «помощи бедным». Нерешенной осталась и демографическая проблема. Хотя население страны увеличивалось и к 1930-м гг. оно даже удвоилось, низкая рождаемость и возросшая бедность послужили толчком для острой дискуссии в среде шведских политических и научных кругов. Популярность приобрела концепция мальтузианства, представленная в работах шведского учёного Кнута Викселя. По мнению Мальтуса, рождаемость людей имеет биологическую природу: «Рассматривая различные периоды существования общества, не трудно убедиться, с одной стороны, в том, что человечеству присуще постоянное стремление к размножению, превышающему средства существования, с другой стороны, что эти средства существования являются препятствием к чрезмерному размножению». Мальтусом также было выявлено наличие предупредительных (добровольное ограничение рождаемости ввиду понимания «отдалённости последствий») и разрушительных (вредные привычки, тяжкий труд, война, эпидемии) барьеров для неконтролируемого роста рождаемости. К. Виксель использовал теорию народонаселения Мальтуса, соединив её с либеральной политологией Джона Стюарта Милля и идеями Дж. Драйсдейла и А. Безант. 128 В результате появилось понятие «оптимальной численности населения», и, несмотря на то, что в 1910-1911 гг. консервативным правительством были введены две поправки, направленные против регулирования рождаемости, всё же неомальтузианство было популярно в общественном мнении Швеции, в том числе, и среди социал-демократов. Другое решение проблемы регулирования рождаемости было предложено марксистами и консерваторами. Первые пытались увязать данную проблематику с концепцией борьбы классов, полагая, что именно угнетённое положение рабочего класса приводит к ухудшению их материального положения и никак не связано с рождаемостью. Вторые же отзывались о неомальтузианстве как о национальном самоубийстве и полагали, что суть проблемы кроется в падении общественной нравственности и христианской морали. Отчасти в этом с ними соглашались также и «сторонники расовой гигиены». По их мнению, промышленная революция, быстрый рост городов, возрастающая свобода женщин, индивидуализм, плохие привычки - причина разрушения семьи и отсутствия желания иметь детей. Поэтому, необходимо, прежде всего, усилить внимание государства к поддержке традиционного крестьянского уклада жизни. Консерваторы и «сторонники расовой гигиены» при этом одобряли аборты и использование мер ограничения рождаемости по евгеническим соображениям. Они считали недопустимым наличие в обществе людей с врождёнными психическими или физическими отклонениями. Важную роль в создании социального государства в Швеции сыграли идеи феминизма, связанные с социал-демократией. В 1886 г. Ассоциация Фредерики Бремер, названная в честь знаменитой шведской писательницы и феминистки, жившей в 1801-1865 гг, была основана как организация, борющаяся за права женщин и открытая как для женщин, так и для мужчин. Несколько социалистических клубов появилось в 1890-е годы, а в 1903 г. была основана Национальная Ассоциация за предоставление женщинам избирательного права. Женское движение выступало за отмену поправок против регулирования рождаемости. Для некоторых его представительниц, например, Керстин Хассельгрен отмена регулирования рождаемости не прививало семейным парам чувства ответственности за рождение и надлежащее воспитание ребёнка. Главной целью феминисток стало расширение помощи семьям с детьми, матерям-одиночкам и женщинам, испытывающим двойную нагрузку: дома и на работе. «Борьба за право женщин-матерей на независимость и помощь их семьям со стороны отцов постоянно находилась в фокусе политической деятельности социал- демократок» - пишет А.- С. Уландер. Феминисткам уже на ранних этапах своей деятельности удалось достичь важных результатов в своей политической борьбе. Во-первых, в начале XX века, не без влияния женских движений, вступил в силу закон об охране труда, включавший положений о женщинах, имевших детей. По нему предусматривался четырёхнедельный отпуск по уходу за новорожденным. В 1912 г. этот срок был увеличен до шести недель. Во-вторых, феминисткам удалось склонить правительство и парламент к расширению помощи семьям. Если на рубеже столетий основные меры сводились к организации кухонь для обеспечения детей доброкачественной пищей в школах и летних лагерей отдыха, то к концу 1920-х речь шла о строительстве родильных домов, дородовом и послеродовом содержании, обязательном медицинском обслуживании всех детей в первые годы жизни. Не остались вне социальной помощи и матери-одиночки. Им при поддержке государства начала выплачиваться финансовая поддержка от отцов детей, а также был введён институт детского социального обеспечения. В-третьих, шведские женщины завоевали в 1921 г. право избираться и баллотироваться в парламент, а в 1935 г добились равной основной пенсии для женщин и мужчин, а в 1937 г. государственного пособия по материнству. В целом в «шведской модели» выражена идея равноправия полов, 129 реализованная в социальном государстве и получающая политическое оформление. Шведское правительство подчеркивает, что работа в этой области должна стать неотъемлемой частью всей политической работы. «Работа в области равноправия направлена на изменение тех структур, которые выравнивают неравномерное распределение власти меду женщинами и мужчинами». Шведские женщины активно участвовали во всех политических партиях, но довольно рано осознали, что им нужны свои собственные политические организации для того, чтобы необходимое внимание было уделено всем проблемам женщин. Сегодня крупнейшие политические партии Швеции всё еще имеют женские федерации. Они выполняют двухстороннюю задачу: подготавливать женщин к политической работе и заниматься вопросами, представляющими особый интерес для 132 женщин. Подводя некоторые итоги, следует отметить наличие культурноисторических предпосылок формирования социального государства в Швеции. Они включают религиозные, нравственные, юридические и политические предпосылки, организацию местного самоуправления, традиции взаимопомощи. Понятия равенства и солидарности в Швеции исходили из особой её общественной структуры, где ни один класс не имел ощутимого преимущества в отношении другого. Интересы всех социальных групп населения были представлены в Рискдаге, хотя во времена Великодержавия и были попытки дворянства усилить своё социальнополитическое положение в государстве. Процесс индустриализации изменил её облик, обусловил продвижение Швеции к социальному государству на фоне эрозии традиционной сословной культуры, в связи с возникновением рабочего движения. 130 131 132