§ 4. Современные формы политической преступности в России

Монопольное «право» на политические преступления коммунистического режима во время и после его падения распалось на сотни «прав» самых разных политических, идеологических, националистических, сепаратистских, криминальных и «агентурных» (условно назовем так многочисленных агентов влияния) сил, которые открыто и подспудно вступили в беспощадную борьбу за власть, собственность и умы людей, особенно молодежи в центре и регионах.

С началом горбачевской перестройки в СССР взрывным способом стали формироваться первые признаки новой, еще более противоречивой и политически криминогенной эпохи, а параллельно и новых форм политической преступности. Осуждение практики политических репрессий, формирование многопартийности и реабилитация жертв государственного террора сопровождались их рецидивами в новых и измененных формах. В эти годы проявились события в Алма-Ате (1986 г.), Вильнюсе (1987 г.), Баку, Тбилиси (1989 г.) и других городах, где союзные и республиканские власти пытались силой подавить сепаратистские, националистические и экстремистские выступления, направленные на национальную обособленность и выход из СССР. В этих событиях политическая криминальность была нередко обоюдной и со стороны центральных властей, и со стороны рвущихся к власти националистических лидеров. Именно лидеров, а не широких народных масс, 76% которых на референдуме 17 марта 1991 г.

Становление националистических, сепаратистских и экстремистских течений (народных фронтов) в республиках привело к резкому обострению национального вопроса.

В межнациональных политических конфликтах погибли сотни тысяч людей и бежали с мест своего постоянного проживания миллионы беженцев из Грузии, Армении, Азербайджана, Таджикистана, Молдовы, Кыргызстана, Казахстана, Латвии, Эстонии. Особенно в неблагоприятных условиях оказалось русское и русскоязычное население, политические и экономические права которых до настоящего времени попираются во многих странах (Латвия, Эстония, Молдова, Казахстан, Украина и др.).

Требуют глубокого политического, исторического, политологического и криминологического анализа события августа 1991 г. и октября 1993 г. Здесь нет однозначных ответов по поводу криминальных действий тех или иных сторон. Эти оценки зависят от идеологических и правовых воззрений ученых. Это как раз та ситуация, когда можно сказать: «история их рассудит».

Безусловно, формой политической преступности следует считать действия в 1990-х гг. дудаевского и масхадовского режимов в Чечне, приведших к кровавым вооруженным конфликтам между федеральными войсками и спецподразделения- ми и сепаратистскими террористическими группировками.