§ 1. Понятие и предмет криминологического прогнозирования

Криминологическое прогнозирование — это систематическое получение информации о будущем состоянии криминологической обстановки на основе использования научных методов и процедур.

Криминологическая обстановка вбирает в себя и состояние преступности (понимаемое как комплексная характеристика, включающая в себя количественные и качественные параметры), и криминогенную ситуацию — систему детерминирующих преступность факторов, и криминальную деятельность как разновидность деловой активности (бизнеса), и личностный криминогенный потенциал (состояние и динамику развития криминалитета, его социального, политического и экономического влияния), и викти- могенный потенциал (прогнозируемые группы риска и типичные реакции потерпевших на совершение преступлений), и реагирование государства и общества на преступные проявления в обозримом будущем — все, что имеет отношение к наиболее общественно опасному поведению, его последствиям и социальным реакциям на эти проявления.

Криминологическое прогнозирование представляет собой разновидность социального предвидения, а точнее — научного предвидения в сфере борьбы с преступностью.

Во-первых, криминологическое прогнозирование носит научный характер. Данное обстоятельство требует выделения потому, что существует ненаучное (обыденное, интуитивное) предвидение. Ненаучное предвидение получает воплощение в предчувствиях (предвосхищениях), предугадываниях (догадках), которые не основаны на специальном научном исследовании, а являются, как правило, результатом приобретенного жизненного опыта. Ясно, что интуиция не может быть равноценной заменой прогнозированию: предвидение, основанное на интуиции, является вынужденным, своего рода ступенькой к прогнозу, поскольку теорией еще не предложены соответствующие научно обоснованные рекомендации.

Нельзя признать научным и паранаучное предвидение, которое сводится к оккультным приемам получения информации о будущем.

Научность криминологического прогнозирования определяется использованием информации, процесс получения которой «прозрачен» и доступен в принципе каждому человеку — для этого не нужно никакой «избранности» и экстраординарности. Научные

сведения всегда могут быть проверены и перепроверены. Способы и приемы, которые применяются при этом, апробированы научной практикой, внедрены в социальную действительность, полученные результаты интерпретируются без нагромождения ложных конструкций. Следовательно, научность прогнозирования обеспечивается апробированным арсеналом методов и процедур.

Криминологическое прогнозирование как научное предвидение — это систематическая деятельность. С теоретической точки зрения в этом реализуется прогностическая функция криминологии, которая присуща данной науке (как и любой другой) наряду с другими «науковедческими» функциями — описательной, объяснительной и прагматической. В практическом плане управление процессами борьбы с преступностью (как на стратегическом уровне, так и на тактическом) предполагает постоянное получение прогностической информации1.

Предмет криминологического прогнозирования в соответствии с предметом криминологии включает в себя: преступность, ее детерминацию, личность преступника, криминальную деятельность и криминологическую политику. Преступность как предмет криминологического прогнозирования изучается с точки зрения закономерностей развития, соотношения регистрируемой и латентной ее частей, динамики количественных параметров и качественных характеристик. При этом учитывается, что преступность — система. С. Е. Вицин определял ее как динамическую систему, множество элементов которой в виде актов преступного поведения и лиц, их совершивших, образует стохастическую (случайную), сложную, гетерогенную (разнородную), с многократно расчлененной структурой статистическую совокупность, характеризуемую в определенных пространственно-временных рамках системой свойств и параметров[368] [369]. Но развитие преступности в России заставляет внести некоторые коррективы в этот подход.

Во-первых, преступность как система становится менее сто- хастичным процессом, все более приобретая черты управляемости со стороны профессиональных преступников. Проиллюстрировать это замечание можно на примере организованной преступности, которая в настоящее время контролирует многие сферы криминального бизнеса и оказывает ощутимое воздействие на лиц, не входящих в состав преступных организаций.

Во-вторых, преступность утрачивает черты гетерогенности и становится все более гомогенной (однородной). Свидетельством этому является активный процесс смыкания общеуголовной и экономической преступности, экономической и властно-элитной преступности, транснациональной и политической преступности.

В-третьих, преступность как статистическая совокупность представляет собой выборку из общего числа преступлений, причем, как справедливо отмечает В. В. Панкратов, выборку не репрезентативную[370]. И дело здесь не в том, что неизвестен объем генеральной совокупности — всей преступности (правильно указывает С. Е. Вицин, что объем генеральной совокупности применительно к преступности всегда будет неизвестным), а в том, что указанная выборка в значительной степени формируется тенденциозно, исходя из соображений «доступности» объекта уголовно-правового воздействия.

Все это указывает на то, что прогнозирование преступности представляет собой задачу, требующую предварительного теоретического анализа и уточнения возможностей ее выражения в прогностических оценках. Это в свою очередь определяет степень доверия к получаемой информации о будущем состоянии преступности. Детерминанты преступности, включая ее причинный комплекс и более отдаленные факторы, анализируются и прогнозируются с позиций системного подхода, в том числе в аспекте «самовоспроиз- водящего эффекта» преступности, когда она сама себя репродуцирует как система относительно гомеостатичная и целеустремленная. Целеустремленность детерминации преступности в современной России — принципиальный методологический факт. Это означает не только приоритет субъективного фактора перед внешними обстоятельствами. Целеустремленность детерминации преступности характерна для современной России, поскольку избранная стратегия реформ изначально криминогенна.

Следует учитывать и личностный характер детерминации преступности. Несмотря на статистический характер преступности, этот феномен представляет собой «результирующую» личностных выборов. Кроме того, личность того или иного государственного деятеля, администратора оказывает существенное воздействие на

социально-политическую (и криминологическую) обстановку в глобальном, региональном масштабе или на местном уровне. Личность преступника изучается как динамичный социально опасный тип (общественно опасная личность), чье поведение воздействует на состояние правопорядка и деструктивные процессы в обществе и государстве. Криминологию в действительности интересует тип преступника де-факто (включая тех правонарушителей, которые, может быть, никогда не будут привлечены к ответственности за совершенное преступление), хотя она в своих исследованиях нередко отталкивается от преступника де-юре (чья вина в содеянном установлена в судебном порядке). Криминальное поведение интересует криминологическое прогнозирование с точки зрения динамики: мотивации преступной деятельности, изменения структуры психологических механизмов самозащиты правонарушителей, самооценок преступников и сдвигов в их притязаниях, ценностных ориентациях и правосознании.

Указанные элементы предмета криминологического прогнозирования интегрируются в содержании криминологической обстановки. В этом плане криминологическую ситуацию нельзя понимать излишне узко — как состояние преступности — она включает и воздействующие на преступность факторы1.

Объектами предвидения2 в сфере криминологии, исходя из предложенного понимания, могут быть:

преступность, ее отдельные виды и группы в определенной конкретно-исторической ситуации (преступность в России в период реформ, организованная преступность, особо тяжкая и тяжкая насильственная преступность, терроризм и т. д.);

наиболее вероятные варианты развития криминологической ситуации в мире, в стране, в регионе в контексте ожидаемого влияния комплекса детерминирующих факторов; [371] [372]

ожидаемый социальный образ наиболее опасного преступника с выделением типов по направлениям криминальной деятельности и степени влияния на криминогенные процессы;

социальный портрет жертвы преступления и установление групп риска (потенциальных потерпевших от преступления с высокой вероятностью ими оказаться);

сама наука криминология — прежде всего с точки зрения определения наиболее перспективной исследовательской проблематики.

Отдельно выделяется такой объект криминологического прогнозирования, как индивидуальное преступное поведение, в процессе которого решаются две задачи: установление лиц, от которых можно ожидать совершения преступлений, и определение вероятности совершения преступления данным лицом.

Первая задача — выделение криминогенных групп населения по различным социальным признакам (демографическим, профессиональным, психологическим и пр.). Процедура установления криминогенных групп, как и любых групп риска, проста.

Логика определения вероятности совершения преступления данным лицом заключается в установлении криминогенных признаков, которые характерны для социализации и личности индивида (например, воспитание его в условиях неполной семьи, наличие родителей, имеющих судимость, отклонения в психической сфере, склонность к патологиям: алкоголизму, токсикомании, наркомании, гомосексуализму и др.) и выступают значимыми признаками-индикаторами.

Надо сказать, что идея прогнозирования индивидуального преступного поведения эффективна в условиях стабильного общества. Исследования, осуществленные в этом направлении С. С. Овчинским, А. П. Иващенко, А. П. Закалюком, основанные на сборе огромного материала, создании математических моделей, внедрении полученных результатов в деятельность исправительных учреждений и органов криминальной милиции, показали их научную достоверность и практическую полезность. Создавалась система слежения за лицами, склонными к совершению преступлений, формировались программы воздействия на таких лиц, включающие меры оперативно-профилактического и воспитательного характера. Однако вся эта система рухнула в связи с начавшимися реформами 90-х гг.

Поскольку в качестве генерального вектора реформирования была избрана идеология первоначального накопления капитала (любой ценой), то государство не только освободило от ответственности и дальнейшего отбывания наказания спекулянтов и дельцов (декриминализировав ряд составов в уголовном законодательстве), идентифицировав их в качестве «ударной силы» капитализации общественных отношений, но и создало идеальные условия для формирования профессиональной криминальной среды, освободив ряд ниш для ее успешного развития (налоговую — появился рэкет, эффективного правоприменения — возникла теневая юстиция). Поощрялась широкомасштабная мошенническая деятельность (финансовые пирамиды), была осуществлена криминальная по существу приватизация. Преступники перестали маскироваться и прятаться. Напротив, они демонстрируют высокий материальный уровень жизни, убеждая общество в эффективности криминальной карьеры, которая стала привлекательной для многих несовершеннолетних и молодых людей. В этих условиях прогнозирование индивидуального преступного поведения потеряло смысл. На первый план выходит задача не установления правонарушителей, а получения доказательственной информации о конкретных фактах совершения ими преступлений и ее компетентного процессуального закрепления.

Таким образом, рассмотрение объектов криминологического прогнозирования, равно как и осуществление прогностического исследования в целом, немыслимо без оценки реальной социальной обстановки, ее динамики. В этом плане особенно важно предвидеть вероятные сдвиги в развитии социальной ситуации и государственно-правовом реагировании на эти изменения.