§ 1. Понятие политической преступности и ее формы

Политическая преступность имела особо большое распространение в прошлом нашей страны и мира. Она существует и в настоящее время. Но по тем же политическим причинам этот вид преступности никогда не рассматривался в отечественных, да и зарубежных учебниках по криминологии.

В качестве примера обратимся к одной из опасных и распространенных форм политической преступности — к политическому терроризму. Генеральная Ассамблея ООН и Совет Безопасности ООН приняли десятки резолюций о национальном, религиозном и международном терроризме, но так и не смогли дать его более или менее обобщенного юридического определения. Политический терроризм многолик. С одной стороны, он практикуется тоталитарными режимами для подавления воли своих народов, политических партий, групп и их лидеров, с другой — используется этими подавляемыми (у которых часто не остается других средств) в борьбе за свои права, свободы, выживаемость и независимость. Уложить эти диаметрально противоположные общественно опасные действия, совершаемые с обеих сторон по политическим мотивам, в единое понятие трудно.

Не способствовало выработке единого понимания и использования разными странами двойных стандартов при оценке действий тех или иных национальных, религиозных, политических и социальных групп населения. Руководство одних стран в угоду своим политическим и экономическим притязаниям и выгодам при оценке действий террористических образований,

использующих крайнее насилие для достижения политических сепаратистских, националистических и религиозных целей, в одной стране признает борьбой за свободу, в другой — терроризмом.

Реальная политическая преступность в основе своей представляет собой общественно опасную форму борьбы правящих и оппозиционных политических элит, иных политических сил и отдельных лиц за власть или ее неправомерное удержание путем насилия, обмана, подкупа и других традиционно преступных действий. Как уже говорилось, она имела большое распространение в прошлом нашей страны. В те годы ее можно было разделить на две неравные части: большую — мнимою и меньшую — реальную. Большая — это политическая преступность властей против своего народа, которая официально представлялась, как преступность граждан против советской власти, но фактически и в абсолютном большинстве своем была мнимой. Меньшая — реальная преступность против этой власти. Хотя и эта реальность во многих случаях могла быть сомнительной. После смерти И. В. Сталина первая часть существенно сократилась. Вторая часть репрессированных мотивировалась действительным несогласием с существующим политическим строем. Со временем такая мотивация признавалась криминальной лишь при реализации в конкретных деяниях, таких как измена Родине, террористический акт, призывы к насильственному свержению советского строя. Но в реальной жизни и эти опасные преступления чаще всего не были политическими, поскольку совершались по корыстным, эгоистическим и иным неполитическим мотивам[151]. В уголовном законодательстве 1960-х гг. уже не предусматривалось ответственности за политические убеждения.

Политическая преступность наличествует и сейчас. И этот вид преступности в прямой постановке практически не исследовался в отечественной криминологической литературе. Первые попытки криминологического осмысления политической

преступности в нашей стране появились в 1990-е гг.[152] Некоторые ее аспекты (политический терроризм, политическая коррупция и др.) намного раньше начали исследоваться в зарубежной криминологической, но больше в политологической литературе[153].

ковым, Я. И. Гилинским, Г. Н. Горшенковым, С. Ф. Милюковым, В. П. Сальниковым, Д. А. Шестаковым и др.)[158]- Одна из последних работ ближнего зарубежья — одесская монография

Н.              А. Зелинской[159]. Авторы этих работ много внимания уделяют понятийному аппарату, различным формам проявления политической преступности и ее реалиям.

В УК РСФСР 1926 и 1960 гг., а также в действующем УК РФ, да и в законодательстве большинства стран нет понятия «политическая преступность». Его правовое закрепление равносильно политическому саморазоблачению, так как оно не согласуется со Всеобщей декларацией прав человека (1948 г.), Международным пактом о гражданских и политических правах (1966 г.), провозглашающими права и свободы каждого человека на политические и иные убеждения.

В СССР под политической преступностью понимались контрреволюционные преступления (1918—1958 гг.), а после принятия более демократичного уголовного законодательства (1958—1960 гг.) — некоторые государственные преступления, совершенные по антисоветским мотивам и целям. Последние были специфической конкретизацией политической мотивации. Их криминализация предполагала защиту «единственно верной идеологии» путем уголовных репрессий. Следственное и судебное доказывание антисоветской политической мотивации было невозможно без политических оценок, критерии которых были неопределенны, ситуативны и зависели не столько от законодательства (оно в этом случае дает лишь карт-бланш), сколько от политиков и правоприменителей. Такой подход ис

пользуют и другие страны, где преследовались и преследуются политические противники.

В уголовном законодательстве демократических государств политическая мотивация как таковая не криминализируется, хотя реальные преступления по политическим мотивам совершались и совершаются в любом обществе. В демократических странах субъекты «политических» преступлений несут уголовную ответственность не за политические убеждения (антиамериканские, антифранцузские, антигерманские и т. д.), а за объективно и виновно содеянное, если оно предусмотрено в законе. Такая позиция в основе своей реализовывалась до последнего времени и в российском уголовном законодательстве. Например, из диспозиции ст.

В истории СССР, особенно после революции 1917 г. и в сталинское время, была жесткая зависимость массовых репрессий от политической и идеологической конъюнктуры. Преследовали как за дела, так и за убеждения, если они противоречили политической линии партии. Их антисоветская мотивация устанавливалась исходя из политических соображений, путем объективного вменения. Лишь в единичных случаях вменяемая мотивация отражала реальные побуждения лица, фактически совершившего то или иное деяние. И это проявляется до настоящего времени. Например, органами прокуратуры РФ только за 2004 г., когда основной поток реабилитации фактически иссяк, проверено 29 462 архивных уголовных дела в отношении 39 378 человек, осужденных по политическим мотивам за государственные и иные преступления. Из них 26 477 человек реабилитировано, а 6008 (15%) признаны обоснованно осужденными и не подлежащими реабилитации[160].

В действительности советская «политическая преступность» в основе своей представляла репрессивную политику властей против своего народа, который не разделял или противился политическим установкам правящей политической партии, а в значительной мере и по мотивам нагнетания страха перед властями. Для этой цели существовала политическая юстиция, которую В. Н. Кудрявцев определяет как «часть юридической системы, специально созданную или используемую для подавления политических противников путем применения правовых и противоправных средств»[161].

С этой точки зрения репрессированные лица рассматриваются не субъектами преступлений, а жертвами политического произвола.

Исторический анализ «политической преступности» позволяет сегодня рассматривать ее с трех позиций: уголовно-правовой, мотивационной и оценочной.

С уголовно-правовой точки зрения к политическим преступлениям по УК РФ можно отнести, прежде всего, некоторые насильственные преступления против основ конституционного строя: посягательство на жизнь государственного или общест

венного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности (ст. 277); насильственный захват власти или насильственное удержание власти в нарушение Конституции РФ, а равно действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя Российской Федерации (ст. 278); вооруженный мятеж в целях свержения или насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации (ст. 279); публичные призывы к насильственному захвату власти, насильственному удержанию власти или осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280).

В системе этих деяний особое место в различных странах мира и с древних времен занимает политическое убийство с целью захвата власти, ее удержания или изменения политического курса. Другие преступления гл. 29 «Преступления против основ Конституционного строя и безопасности государства» УК РФ можно отнести к политическим лишь на основе конкретной оценки ряда обстоятельств. Например, государственную измену, совершенную по корыстным мотивам (например, в форме шпионажа), трудно отнести к политическим деяниям, хотя она и совершается в ущерб безопасности страны. Однако то же деяние, совершенное по идейным побуждениям, будет политическим.

Мотивационный подход предполагает политическую мотивацию совершенных деяний. Он намного шире уголовно-право- вого, так как по политическим мотивам могут быть совершены разные преступления: против жизни и здоровья (убийства, причинение вреда здоровью и т. д.); против свободы, чести и достоинства (похищение человека, незаконное лишение свободы и проч.); против конституционных прав и свобод человека и гражданина (нарушение равноправия граждан, нарушение неприкосновенности частной жизни и др.); против общественной безопасности (терроризм, массовые беспорядки и т. д.); против основ конституционного строя и безопасности государства (государственная измена, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля и т. п.); против мира и безопасности человечества (публичные призывы к развязыванию агрессивной войны, наемничество и др.). Однако для юридической квалификации перечисленных и иных деяний, которые могут быть совершены по политическим мотивам, содержание мотивации имеет криминологическое, но не имеет уголовноправового значения, поскольку в диспозициях этих статей политическая мотивация не значится.

В последние годы, однако, в диспозиции статей УК РФ стала проникать и идеологическая (политическая и социальная) мотивация, что в принципе недопустимо.

Так, мотивационный подход позволяет увидеть политическую направленность в различных преступлениях. Особое внимание ученых привлекает политическая коррупция, о которой российское уголовное законодательство упорно молчит около 20 лет по известной причине — оно может быть применено против самих законодателей, использующих коррупционные технологии во время выборных компаний и занимающиеся предпринимательской деятельностью, доходы от которой используются в политических целях, которые до сих пор не искоренены. Криминологи многих стран давно этим озабочены[163].

Оценочный подход предполагает придание политического значения совершенному преступному деянию не только самим преступником (что охватывается мотивационным подходом), но и жертвой, обществом, государством. Это наиболее широкий и наименее определенный критерий. Он позволяет расценивать в силу соответствующих политических интересов властей любое деяние в виде политического акта, что наиболее распространено в тоталитарных и авторитарных режимах, но от этого не застрахованы и демократические страны. В подобных случаях либо сам режим в силу своих интересов расценивает то или иное деяние как политическое (хотя оно объективно таковым не является), либо лицо, преследуемое режимом за совершение какого-либо правонарушения, оправдывает себя политической расправой над ним.

Оценочный подход широко используется и в качестве политических спекуляций, когда лицо, привлекаемое к уголовной ответственности за реально совершенное преступление, утверждает, что над ним производится политическая расправа. Это «обеляет» преступника в глазах общественности, а нередко и оказывает давление на правосудие. Привычной стала демагогия на «политической расправе» некоторых СМИ и адвокатов для формирования позитивного общественного мнения о защищаемых ими высокопоставленных российских экономических преступниках.

Все разновидности политической преступности условно можно свести к трем вцдам: преступления, совершаемые по политическим мотивам, отдельными лицами или группировками против легального конституционного строя (государства) или его законных руководителей; преступления, совершаемые по политическим мотивам, отдельными лицами и группами лиц против своих политических конкурентов; преступления, совершаемые правящей группировкой тоталитарных режимов в собственных политических целях, против народа, отдельных партий, групп и конкретных лиц.