§ 2. Политико-правовые тенденции политических репрессий в СССР

Репрессии связаны не столько с именами генеральных секретарей руководящей партии, сколько с самой изначально насильственной природой социализма. К. Маркс и Ф. Энгельс, провозгласив в «Манифесте Коммунистической партии» достижение своих целей путем «насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя», предвидели возможность чудовищного насилия. «Мне думается, — писал Ф. Энгельс И. Вейдемейеру, — что в одно прекрасное утро наша партия вследствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет встать у власти... Мы будем вынуждены проводить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы... наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что

нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже. Трудно представить себе другую перспективу...»[165].

Насильственная природа социализма закономерно вела руководителей партии к массовым политическим репрессиям в любой стране мира, где ему удавалось закрепиться, поскольку социализм (коммунизм), как искусственно, а может быть и преждевременно насаждаемая система, мог выжить только в таком беспощадном варианте. «Катехизис революционера», написанный М. А. Бакуниным, изначально содержал следующие правила политического насилия. 1. Революционер полностью поглощен «единственной страстью — революцией».

На второй день после Октябрьской революции (19 ноября 1917 г.) НКЮ была издана подробная инструкция «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения их заседаний», заменившая уголовный и уголовно-процессульный кодексы. В ней предписывалось при назначении наказания руководствоваться не законами, а «обстоятельствами дела и велениями революционной совести». Это и положило начало практике подмены репрессивными органами законодательных учреждений и издания важнейших правовых норм в виде закрытых ведомственных актов и решений. В это время был создан репрессивный орган — ВЧК, которому было предоставлено «право

непосредственной расправы для пресечения преступлений», изоляции классовых врагов в концентрационные лагеря, расстрела всех лиц, прикосновенных к вражеским организациям. В 1922 г. ВЧК была упразднена, а ее функции переданы НКВД, а затем ГПУ, в декрете о котором от 16 октября 1922 г. ему предоставлялось «право внесудебной расправы вплоть до расстрела, в отношении всех лиц, взятых с поличным...».

В 1922 г. началось преследование инакомыслящих и служителей церкви. В начале марта этого года В. И. Ленин написал Ю. Каменеву: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору...» А спустя несколько дней, в строго секретном письме В.

В.              М. Молотову: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией...» Далее последовало решение Политбюро: «Внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия». В ходе изъятия церковных ценностей произошло 1414 кровавых инцидентов. Погибли в столкновениях или расстреляны по приговору суда 691 священник, 1962 монаха, 3447 монахинь, 29 епископов и большое число мирян[168]. О числе погибших мирян никаких сведений нет. А в июне 1922 г. Л. Д. Троцкий направил в Политбюро секретную записку, в которой настаивал на том, что необходимо «вести серьезный и внимательный учет поэтам, писателям, художникам и пр. Каждый поэт должен иметь свое досье, где собраны биографические сведения о нем, его нынешние связи, литературные, политические и др.». Политбюро одобрило предложение Троцкого[169].

23 мая 1922 г. был принят первый УК РСФСР, в котором впервые были даны понятие контрреволюционных преступлений и их перечень (ст. 57—73). Под контрреволюционным преступлением понималось всякое действие, направленное на свержение завоеваний пролетарской революции. Такой широкий и неопределенный подход дополнялся возможностью объективного вменения (ст. 58, 66, 68, 69, 73), приданием некоторым нормам обратной силы (ст. 67), применением уголовно-правовых

санкций при недоказанности контрреволюционных действий (ст. 73), расплывчатостью диспозиций конкретных составов, что позволяло репрессировать любого неугодного человека. В анализируемом Кодексе впервые были сформулированы четыре статьи по антисоветской пропаганде и агитации с санкциями до высшей меры наказания. С их введением началась организованная и массовая расправа за инакомыслие. Как бы потом ни менялась уголовная ответственность за него, все основные положения УК РСФСР 1922 г.

Принятие Уголовного кодекса не устранило применение уголовных наказаний в административном порядке. Через два месяца после его введения ВЦИК издал декрет об административной высылке. В это время под непосредственным руководством И. Ленина была проведена насильственная административная высылка за границу и в северные губернии цвета российской и мировой науки: Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, Б. П. Вышеславцева, И. А. Ильина, И. И. Лапшина, Н. О. Лос- ского, В. А. Мякотина, П. А. Сорокина, Ф. А. Степуна, Н. Трубецкого, Г. В. Флоровского, С. Л. Франка, ректора Московского университета М. М. Новикова, ректора Петербургского университета Л. П. Карсавина и многих других. Точных данных о числе депортированных нет. Предполагается, что оно приближается к 300. Причина одна — нежелание слышать политических оппонентов. Троцкий в одном из интервью так и сказал: «Мы выслали этих людей потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть было невозможно»1.

Спустя еще два месяца, институт высылки расширяется и ужесточается. Комиссии при НКВД было предоставлено право в административном порядке не только высылать, но и заключать социально опасных лиц в лагеря принудительных работ. После образования СССР в 1922 г. и принятия Конституции 1924 г. этот институт в соответствии с Основными началами уголовного законодательства СССР и союзных республик распространялся на всю территорию Союза и фактически действовал до 1989 г.

Самыми массовыми были административные ссылки и высылки на поселение кулаков и членов их семей, неугодных народов, военнопленных и перемещенных лиц. Активная борьба с кулачеством началась в 1929 г. 2 февраля 1930 г. в приказе ОГПУ № 44/21 говорилось: в целях наиболее организованного проведения ликвидации кулачества, как врага сплошной коллективизации, по нему должен быть нанесен сокрушительный удар.

Вторым массовым выселением было изгнание со своих земель немцев, чеченцев, калмыков, ингушей, балкар, карачаевцев, греков, крымских татар, турок-месхетинцев и др. По признакам национальной принадлежности политическим репрессиям подверглись целиком около 15 народов и этнических групп. Частично — еще около 55 народов и народностей. Общее число репрессированных составляет 5,2—5,5 млн человек[172].

Третьей волной административных спецпоселенцев были репатриированные военнослужащие и гражданские лица, попавшие в плен или окружение, или находившиеся на временно оккупированной территории. Все они, как правило, направлялись на те или иные спецпоселения на основе закрытых постановлений без всякого доказывания их вины. Согласно официальным сводкам Уполномоченного СНК (СМ) СССР по делам репатриации[173] от 10 апреля 1945 г. количество советских граждан, насильственно увезенных фашистами, составляло 4 109 304 человека, а по состоянию на 1 октября 1951 г. за границей на положении перемещенных лиц оставалось свыше 450 тыс. человек, которые боялись своей страны.

В 1926 г. был принят новый УК РСФСР, а затем и уголовные кодексы других союзных республик. Особенная часть УК РСФСР открывалась, как и в прежнем Кодексе, главой о контрреволюционных преступлениях (ст. 58 со значками от 1 до 18). Понятие этих деяний было расширено, допускалось прямое объ-

екгивное вменение. Существенно расширялась уголовная ответственность за антисоветскую агитацию и пропаганду. В последующем была установлена уголовная ответственность для членов семей изменников Родины в виде лишения избирательных прав и ссылки в отдаленные местности на пять лет. Применение этого института затем было значительно расширено.

1 декабря 1934 г. постановлением ЦИК и СНК СССР были внесены существенные изменения в уголовно-процессуальное законодательство. По делам о террористических организациях и терактах следствие должно заканчиваться до 10 дней, обвинительное заключение вручать обвиняемому за сутки до суда, дела слушать без участия сторон, кассационное обжалование и помилование не допускать, приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно.

Исследование тенденций репрессивного нормотворчества показывает, что к 1937 г. был создан хорошо отлаженный, оперативно и эффективно действующий репрессивный механизм, позволявший «законно» расправляться с любым нежелательным лицом и превращать любое явление или событие, бросающие малейшую тень на власть, в контрреволюционное преступление, подлежащее беспощадному подавлению[174].

Политические колебания в стране отражались на «головном» репрессивном органе ВЧК—ОГПУ—НКВД и т. д. В 1946 г. НКВД был разделен на МВД и МГБ, которое вскоре было преобразовано еще в более мощную структуру политического сыска и расправы — КГБ, ставший «государством в государстве», обладавший неограниченными полномочиями и возможностями. Серьезные попытки реформировать его, оставив за ним действительную «государственную безопасность» стали предприниматься после августовского путча 1991 г. и продолжаются до сих пор.

Под руководство ФСБ возвращена Пограничная служба, решаются и другие вопросы по консолидации деятельности спец

служб. И монолитность, и разобщенность их опасны. Необходима «золотая середина». Расследование терактов 11 сентября 2001 г. в США показало, что спецслужбы страны были разобщены, что позволило террористам совершить одновременно ряд терактов. В ответ на это в США в 2002 г. было создано Министерство безопасности, в которое было включено более 20 ведомств с численностью структуры министерства 170 тыс. человек. Принимаемые в США жесткие меры обоснованно критикуются, но сам факт необходимого усиления спецслужб, координации их деятельности и повышения эффективности борьбы с терроризмом ни у кого не вызывает сомнения[175]. В декабре 2004 г. в США принято новое решение об объединении всех разведывательных структур в огромное единое вездесущее ведомство. В 2007 г. эта силовая структура существенно преобразована и усилена. Если бы такая реорганизация проводилась у нас, то соответствующие круги и в России, и за рубежом подняли бы настоящую информационную войну о наступлении тоталитаризма.

Служение спецслужб политической ориентации высших должностных лиц или избранных партий представляет опасность не только при коммунистическом режиме. Там, где в деятельность спецслужб вмешивается политика, цель которой не организация и защита общества, а борьба за власть или ее удержание любым путем, трудно избавиться от злоупотреблений спецслужб по политическим мотивам. Поэтому проблема заключена не столько в спецслужбах, сколько в самом политическом руководстве.

Реабилитация жертв политических репрессий была медленной, противоречивой и мучительной. Она началась в конце 1953 г. вскоре после смерти И. В. Сталина. До 1954 г. было реабилитировано 827 692 человека, осужденных в 1917—1953 гг. Реабилитация почти не касалась тяжких обвинений. Из всех реабилитированных к смертной казни были приговорены 1128 человек, или 0,14%. Карательные органы всячески препятствовали объективной реабилитации и держали ее под своим контролем. В течение 1954—1961 гг. было реабилитировано еще 737 182 человека (в это число входят и осужденные после 1953 г.), в том числе 353 231 человек (47,9%), приговоренный к смертной казни.

В начале 1960-х гг. процесс реабилитации стал тормозиться, а со снятием Н. С. Хрущева в октябре 1964 г. массовая реабилитация практически приостановилась. За 25 лет (1962— 1987 гг.) было реабилитировано только 157 055 человек. Этот процесс возобновился лишь в 1988 г. До 1993 г. было оправдано еще 1 264 750 человек. Всего персонально реабилитировано 986 679 репрессированных. Однако это далеко не полный счет беззаконий[176].