Научные концепции о мироздании и происхождении человека

Во все времена задача науки была неизменна - изучение мироздания с целью выявления существующих закономерностей, что само по себе предполагает познаваемость мира и существование таких закономерностей.

На протяжении веков не раз возникали «неопровержимые доказательства* примитивности, аллегоричности или просто неправильности библейских текстов. Однако со временем оказалось и то, что причина несовместимости текстов Священного Писания и веры в Бога с научными знаниями заключается в односторонности, неполноте, а иногда и просто в неправильности выдвинутых гипотез и их подтверждений. Примерами ушедших научных теорий могут служить, в частности, «теории* теплорода и эфира, небулярная гипотеза воинствующего атеиста Лапласа о происхождении Солнечной системы и Земли или идеи о бесконечности Вселенной в пространстве и времени, основанные на механическом детерминизме как следствия классической механики Ньютона.

Сами по себе законы физики, химии и биологии не могут свидетельствовать в пользу одной из доктрин, богословской или атеистической. Противоречия возникают на уровне построения общих теорий, а вернее сказать, гипотез. В свою очередь построение теорий и гипотез связано с трактовкой экспериментальных данных (А. Эйнштейн говорил, что эксперимент не может подтвердить теорию, он может лишь опровергнуть ее), привлечением тех или иных законов, созданием определенных моделей - всё это носит отпечаток субъективизма и нередко выходит за рамки научного метода познания.

Во многих случаях, когда проводить эксперименты затруднительно или даже принципиально невозможно, сомнительные гипотезы выводятся в ранг теорий. Примером тому служат такие принципиально непроверяемые и ненаблюдаемые «эволюционные теории*, как дарвиновская «теория* эволюции, «теории» эволюции Земли и происхождения Солнечной системы.

Только гордость ума и слепая вера в безграничность возможности человеческого разума заставляют отвергать библейские откровения, в которых можно найти ответы на любые вопросы: от происхождения Вселенной, Земли и человека до грядущего конца Света. И эти ответы не опровергнуты до сегодняшнего дня и неопровержимы, хотя написаны они на обычном человеческом языке, а не на языке формальной логики и математики.

Одна из наиболее волнующих в биологии и антропологии проблем - проблема происхождения человека. В течение нескольких веков она является полем битвы между исследователями, придерживающимися разных философских, научных, религиозных и даже политических взглядов. Если вопрос о единстве рода человеческого в настоящее время можно считать научно почти решенным, то вопросы о конкретных путях становления вида Homo sapiens и о древности современного человека являются предметом ожесточенных дискуссий.

В Библии мы не находим рассказа о том, каким образом, какими средствами был создан человек из «праха земного». Она только указывает, что человек создан из уже существующего «материала*. «Человек, - писал доктор геолого-минералогических наук, профессор Глеб Каледа, - созданный из праха земли, был действующим животным существом, подобно другим живущим на земле, хотя и превосходствовал над всеми зверями, скотами и птицами»1. Но если первозданный человек был действующим животным, тогда за счет чего он «превосходствовал* над всеми остальными животными, за счет какой особенности он отличался от всех животных? Книга Бытия, к счастью, на этот вопрос дает исчерпывающий ответ: «Бог... вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт.

А теперь зададим себе вопрос: может ли Бог допустить, чтобы Его творение, созданное по Его образу, впоследствии оказалось всего лишь человекоподобной обезьяной? Подобные мысли не только кощунственны, но, главное, абсурдны. Поэтому автор напрочь отвергает мысль ученого протоиерея Глеба Каледы о

том, что «нет ничего антирелигиозного в гипотезах происхождения человека от обезьяноподобного существа*1.

Для многих людей трудно принять, а тем более понять, что научные исследования необходимо начинать с Библии, потому что совершенного разума ни у кого нет: человек только может быть разумным. А полученными данными мы не способны интерпретировать самих себя, скорее можно сказать, что каждый человек смотрит на мир сквозь рамки некоторой веры. Ведь многие академики, уверовавшие в теорию эволюции, не могут принять иную точку зрения даже в качестве альтернативной гипотезы. Палеоантрополог Милфорд Вулпов пишет: «С моей точки зрения, «объективности* в науке не существует. Даже осуществляя... решения о том, какие данные учитывать, а какие игнорировать, отражает теоретические рамки данного ученого*[111] [112]. Эволюционисты Джон Гриббин и Джереми Черфас признают: ¦ ...Мы должны себе хорошо представлять, что популярный образ ученого как беспристрастного искателя истины совершенно не соответствует реальности»[113].

Отечественные ученые также подмечают, что эволюционная теория навязывается идеологами науки подобно марксистско- ленинской философии в Советском Союзе. Из бесед кандидата географических наук Ю.Н. Голубчикова с редакторами журналов Российской Академии наук он уяснил, что сегодня действует негласный запрет на публикации в журналах РАН статей, утверждающих православие, т.е.

Между тем нет человека, который не искал бы Истину, потому что таким его создал Бог, Который есть сама Истина. Поэтому всегда находились (надеюсь, что и будут находиться) мыслители, воспринимающие доводы творения серьезно и с уважением. В записных книжках Л.Н. Толстого за 1910 год записано: «Дело не в том, что нет религии, а есть глупая ложная религия. Религия прогресса. Вера в эволюцию. И пока она не уничтожена, нет спасения*[114].

Но эволюционная теория быстро превратилась в доминирующую философию культурного общества. Даже в Церкви появились представления, что будто не так важно во что верить для спасения - в творение или эволюцию, чего не было еще в начале XIX века. «Подавляющее большинство правителей XX века выстраивали свою политику в полном соответствии с эволюционной философией. Она стала идеологической основой и коммунизма, и фашизма, и гуманизма*1.

К. Маркс настолько почитал Дарвина, что хотел посвятить ему свою книгу «Капитал*. В. Ленин приравнивал учение Дарвина по своему значению в области естествознания к учению Маркса о человеческом обществе. Он особо подчеркивал, что Дарвин положил конец воззрениям на виды животных и растений как на Божьи творения. Советские люди помнят догму идеологов социализма: дарвинизм - естественнонаучная основа диалектического и исторического материализма.

Сегодняшние ученые (я не хочу сказать, что все поголовно), но в основном составляющие РАН, имеют тенденцию подавить все иные, не отвечающие теории эволюционизма, учения, проповедующие творение.

Так в тексте письма в газету «Известия», направленного в защиту эволюционной теории и подписанного академиками РАН: Е.Б. Александровым, В.Л. Гинзбургом, А.П. Деревйнковым, С.Г. Инге-Вечтомо- вым, Э.П. Кругликовым, В.И. Молодиным, В.Н. Пармоном, М.В. Садовским, А.С. Спириным, В.Н. Чарушиным и В.К. Шумным, говорится следующее: «Теория эволюции не сводится к классическому дарвинизму, она базируется на надежных научных доказательствах*. И еще: «Этим людям (религиозным экстремистам, не обремененным научными знаниями), к сожалению, неведомо, сколько серьезных подтверждений получила наука об эволюции за последние десятилетия*[115] [116].

Такие заявления могут делаться только людьми, либо не знающими ничего о том, сколько накоплено современной наукой информации, противоречащей эволюционной концепции, либо сознательно и старательно замалчивающими об этом. А такого рода фактов и данных достаточно много[117]. Среди них наиболее значимыми автор выделяет следующие три группы: Данные о чрезвычайной сложности устройства живой материи в первую очередь - на микроуровне, что почти неизбежно приводит всякого здравомыслящего исследователя к представлениям о невозможности химической эволюции - предвестницы биологической и конструировании как единственно возможном механизме появления живой материи. К этому выводу пришел, в частности, академик РАН, директор Института общей генетики РАН Ю.П. Алтухов. К аналогичному выводу пришел Ф. Коллинс, руководитель группы, расшифровавшей геном человека, а также и Ф. Крик, открыватель генетического кода, лауреат Нобелевской премии. Правда, ему представилось, что единственно возможным объяснением появления жизни является конструирование ее инопланетянами. Вера в пришельцев казалась ему более научной, чем вера в Творца. Оказывается, без сверхъестественного эволюционная наука обойтись никак не может и готова верить даже в «зеленых человечков*, лишь бы не признавать библейского Создателя. Отсутствие среди ископаемых останков достаточного количества кандидатов в промежуточные формы, которых, согласно дарвиновской и неодарвинистской концепций, должно было бы быть на несколько порядков больше. Существование в мире живого огромного количества «систем с несократимым числом элементов», появления которых нет никаких возможностей объяснить при помощи дарвиновского процесса постепенной эволюции. Существуют и другие контраргументы.

И до сих пор вся «королевская рать* эволюции, разбросанная по всему миру, ничего со всем этим поделать не может. Осталось только уповать на тезис: «Пока мы не знаем, но со временем наука докажет...*, что поразительно напоминает знаменитые хрущевские обещания к 1980 году догнать Америку и построить коммунизм, а к 2000 году - преодолеть смерть методами медицины.

«Но мы должны, - пишет Н. Колчуринский, - вопреки мнению академиков, подчеркнуть, что за последние десятилетия накоплено достаточно много фактов, показывающих несостоятельность концепции эволюции. А это, с точки зрения логики научного познания, более важно, чем наличие подтверждающих фактов, поскольку при наличии опровергающих фактов гипотеза подлежит устранению*1.

Об особом Божием творении человека, отличном от животного мира, свидетельствуют слова о совершенстве первого человека. Он обладал речью (Бог говорит с ним), знаниями (поэтому Бог привел к нему всех животных, чтобы видеть, как Адам их «наречет»), а после грехопадения Бог делает следующее заключение: «...вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло» (Быт. 3:22). Выражение Бога в отношении Адама «как один из Нас* сразу перечеркивает пресловутую эволюционную теорию. Потенция человека допускает опуститься с помощью дьявола до животного состояния и возвыситься с помощью Бога до ангельского, ибо в нем заложены семена зла и добра, что дает человеку возможность развиваться в ту или другую сторону по своей воле, которая свободна (но развитие и эволюционизм - нетождественные понятия). Здесь развитие подразумевает и возрастное, и телесное, и духовное, и образовательное, и культурное направления.

Итак, Священное Писание, по своему строгому пониманию творения человека Богом, не может предполагать эволюционного развития. Все дальнейшие интерпретации текста Кш ги Бытия зависят от степени Откровения Божьего конкретным подвижникам и от духовного состояния и веры исследователя.

В последнее время появилось множество публикаций ученых естественных наук, которые на основе своих достижений подтверждают творение, а не эволюционное развитие от простого к сложному природы и человека.

Но вначале кратко повторим историю развития научной мысли, приведшей в конце концов к логическому выводу о творении.

Наука и религия в древние времена сливались в общем синкретизме (или в неразрывной связи) познания мира. Затем произошла постепенная дифференциация метода исследования природы, что привело к переосмыслению места научного познания в общей системе ценностей. Религия в ней по-прежнему указывает на абсолютную истину и всеобщие связи. Наука же, начавшая самостоятельную жизнь, устремилась к созданию системы точных и доказательных знаний об эмпирическом мире. Она перестала интересоваться, «почему* и «для чего* создан мир, но ограничивается только ответом на вопрос: «как», «каким образом*. Такое разделение привело к закреплению в философии взглядов на существование науки и религии в разных «плоскостях*, параллельных друг другу. Стали полагать, что утверждения веры выводятся из интеллектуального созерцания бытия, а науку стали определять как имеющую дело с действительностью, познаваемой опытным путем.

Развитие научных представлений, особенно в XIX веке, знаменовало собой отход от библейского понимания происхождения мира. По-видимому, такое познание мира искусственно направлялось тайными антихристианскими силами, пытавшимися любыми способами опровергнуть Священное Писание. Поэтому не случайно эволюционные теории сразу получили громкий резонанс в прессе и использовались как мощная разрушительная сила христианского уклада жизни.

В этом легко можно убедиться на примере появления геологических эволюционных теорий «старой Земли»1. Их творцы Жорж Бюффон, Жан Ламарк, Джеймс Хаттон, Пьер Лаплас, Абрахам Вернер, Жорж Кювье, Вильям Смит, Чарльз Лайел были, скорее всего, или деистами, или вообще атеистами, или теистами с очень размытыми представлениями о вере. Сторонники теории «старой Земли» имели разные представления о Боге, но все они отвергали того Бога, о котором говорится в Библии. Астрономические и геологические данные они интерпретировали, основываясь на материалистических предпосылках, противоречащих Священному Писанию[118] [119].

Гипотезы, подобные теориям биологической эволюции, геологической эволюции Земли, небулярной модели Лапласа происхождения Солнечной системы, имеют право на существование. Но должны знать свой статус и место в науке (несмотря на то, что взамен ничего «научного» на данный момент времени предложить нельзя), а не претендовать на истину в последней инстанции. И причины не в том, что эти гипотезы противоречат Священному Писанию или кому-то не нравятся, а в том, что они принципиально не проверяемы в рамках научного метода и, более того, входят в противоречие со многими экспериментально установленными научными фактами[120].

Сегодня наука и религия, как было отмечено выше, представляют собой один общий путь познания бытия. И не следует разделять то, что не может существовать по частям. Немецкий

ученый, лауреат Нобелевской премии по физике за создание квантовой механики Вернер Гейзенберг всегда выступал за более тесное сближение религии и естествознания. Он писал: «Я сомневаюсь, что человеческие общества могут долгое время жить с таким резким отграничением знания и веры*1. В.И. Вернадский также считал, что религия и наука «сплетены между собой и могут быть разделены только в воображении*[121] [122].

Сама наука остро нуждается в христианском мировоззрении, ибо только религиозно достижим универсальный синтез науки и религии, в результате которого вера может обогатиться новым Богословским языком, языком математической физики, на котором написана «книга* Вселенной. Но пока эволюционизм находит свое выражение во всех областях современной науки. В космологии, основой которой является теоретическая физика, это различные варианты теории Большого взрыва, которые описывают физическую эволюцию материи от элементарных частиц до возникновения атомов. Далее описывается химическая эволюция, в результате которой формируются все более сложные молекулы, включая высокоорганизованные органические (белки и ДНК). После качественного скачка (переход от неживых форм материи к жизни) описывается биологическая эволюция от низших форм жизни до высших, включая разумную жизнь, т.е. человека. Далее описывается социологическая эволюция (или прогресс человечества), которая представляется в виде неизбежной смены более примитивных форм организации общества более развитыми, а также неуклонным развитием форм материального потребления, что выступает характеристикой все повышающегося уровня развития общества и его перехода на более высокие ступени прогресса. И этому процессу где-то 15-20 млрд, лет (расхождение в 5 млрд, лет, согласитесь, это срок).

Венгерский философ Имре Лакатос сформулировал некоторые закономерности развития науки. В научном мире, по его мнению, происходит непрерывная конкуренция научно-исследовательских программ, каждая из которых имеет так называемое «жёсткое ядро* - неизменяемые фундаментальные допущения. У «ядра» существует «защитный пояс* - набор дополнительных положений и гипотез, принимающих на себя удар всех контраргументов. Теория существует, пока есть запас прочности у этого пояса. Как только он разрушен, наступает кризис теории и смена программы на конкурирующую.

«Защитный пояс* учения Дарвина затрещал ещё при жизни автора теории эволюции. Первый научно обоснованный аргумент против дарвинизма получил название «кошмар Дженкина*, который был выдвинут английским инженером Ф. Дженкиным. В своей статье, критикуя ключевую книгу Дарвина «Происхождение видов...*, он рассуждал примерно следующим образом: допустим, у одной из особей вида возникают приспособления, выгодно отличающие её от сородичей и дающие преимущества. Однако в дальнейшем эта особь будет вынуждена скрещиваться со своими сородичами, лишенными такого приспособления. У потомков этих скрещиваний удачное приобретение будет ослабевать от поколения к поколению, пока не исчезнет полностью1.

Резюмируя, следует подчеркнуть следующее. Подобно миру живой природы, мир чеовеческого знания изменяется во времени, эволюционирует. Эволюционная теория также подвержена этому процессу, т.е. современные теории развития живого мира имеют настолько же мало общего с учением Дарвина, насколько они мало схожи с теориями Кювье или Ламарка. Лишь идея об изменении живого мира в течение его существования проходит красной нитью через все эти гипотезы. Но, как представляется, никто и не пытается опровергнуть происходящие изменения в природе и человеке. Вопрос состоит лишь в том, эволюционные ли эти изменения или регрессивные? И в конце концов принять или не принять саму идею эволюционных преобразований, того, по каким причинам и под действием каких причин эти преобразования происходили, какова была и есть их цель, - все это остается предметом свободного выбора и свободной веры каждого.

Теперь поговорим об альтернативных открытиях ученых, которые опровергают теорию эволюционизма.

Во-первых, астрономы утверждают, что наша Галактика, вращаясь вокруг центра, имеет весьма интересную спиральную форму, и, заметим, она в этом плане не составляет исключения: спиральных Галактик во Вселенной много. Ученые-физики, стоящие на позиции творения Вселенной, утверждают, что при Большом взрыве не должно быть спирального движения, а следовательно, и образования спиральных галактик[123] [124].

Во-вторых, с точки зрения законов механики, естественно предположить, что при вращении нашей Галактики существует некая сила, не позволяющая звездам разметаться в разные стороны под действием центробежной силы. Единственная известная в физике сила, которая могла бы это обеспечить, сила всемирного тяготения (гравитация). Расчеты показали, что гравитационная масса звезд и прочей видимой материи в нашей Галактике способна удерживать звезды Млечного пути только в течение не более 10 млн. лет. Но эта цифра никак не может устроить сторонников эволюционизма: многие современные астрономы и космологи основную массу нашей Галактики и Все- леннсщ в целом стали представлять в виде так называемой темной материи, т.е. такой материи, которую никто не видел и никак не регистрировал. По разным гипотезам, ее процент колеблется, но в целом ее должно быть очень много (по некоторым представлениям, она составляет от 95 до 98% всей массы Вселенной). И эволюционную теоретическую космологию такие выкладки вполне удовлетворяют. Для обозначения других эволюционных космологических концепций придумано аналогичное понятие «темная энергия*1.

В-третьих, в 2005 г. Мери Швейцер опубликовала фотографии эритроцитов и некоторых других клеток, кровеносных сосудов и даже эластичных тканей, извлеченных из костей динозавров, возраст которых, согласно эволюционным меркам, исчисляется многими десятками млн. лет (в данном случае возраст пролежавшего в земле тираннозавра значился 65 млн. лет). Но как объяснить, что в земле 65 млн. лет могут сохраняться большие фрагменты гигантских белковых молекул и даже очень быстро разлагающиеся эластичные ткани? Ученые-эволюционисты придумывают «особые*, не соответствующие никаким законам природы, условия, при которых кости животного мелового периода сохраняются в земле, да еще на протяжении такого гигантского промежутка времени. Хотя, с точки зрения эволюционной геологии, это полный абсурд[125] [126].

В-четвертых, эволюционисты считают, что около 8 млн. лет назад землю в Антарктиде скрыли льды. Недавние исследования отечественных и зарубежных биологов показали, что в антарктической почве под мощными слоями льдов можно найти споры бактерий и даже оживить их. Но это еще не все. Эволюционисты заявляют, что существуют удачные попытки оживления бактерий, возраст которых 250 млн. лет! Если учесть, что через 100 тыс. лет от ДНК практически ничего не должно оставаться в силу термодинамических причин, то для того, чтобы объяснить оживление бактерий спустя 8 млн. лет, опять-таки эволюционистам приходится прибегать к особым и совершенно таинственным, с точки зрения естествознания, условиям их консервации.

В-пятых, история развития антропологической эволюции также изобилует многочисленными подтасовками. Долгие десятилетия отечественному читателю излагалась версия профессора Рогинского о происхождении современного человека по известной цепочке: австралопитеки - питекантропы - синантропы - неандертальцы - кроманьонцы. Однако в конце 80-х годов прошлого столетия от этой схемы отказались и стали придерживаться сценария Джохансона-Уайта, по которому предками людей оказались афарские австралопитеки. От них брали свое начало гомо габилисы, затем следовали гомо эректусы и уже вслед за ними - гомо сапиенсы.

Но в 2007 году и эта версия о происхождении человека рухнула, оказалось, что афарские австралопитеки, которым приписывалась способность передвигаться на двух конечностях, вели четвероногий образ жизни; а детальный анализ строения челюсти афарцев показал, что оно такое же, как у горилл. Этот факт полностью исключает возможность рассматривать этих приматов в качестве предков человека. Вполне можно ожидать, что скоро от эволюционистов поступит новый сценарий происхождения человека от обезьяны.

В-шестых, лауреаты Нобелевской премии Френсис Крик и Джеймс Уотсон открыли пространственную структуру ДНК, многочисленные исследования которой установили колоссальную сложность генетического аппарата, на основании которого построена живая материя. На этом основании все чаще и чаще честные ученые-биологи стали высказывать мысль об однозначной конструкторской деятельности какого-то разума. На позицию сотворения перешел в конце своего творческого пути известный американский исследователь биохимических основ жизни Дин Кеньон. Незадолго до своей кончины позицию научного библейского креационизма занял академик и директор Института общей генетики РАН Ю.П. Алтухов. О том, что идея сотворения живого вполне научна, говорит ныне здравствующий академик РАН биолог В. Шувалов. Вот только не готовы поверить в гипотезу творения атеисты - лишь бы не признавать Творцом всего материального мира Бога.

В-седьмых, в пользу творения свидетельствует и так называемый антропный принцип. Удивительную согласованность физических законов они рассматривают через фундаментальные постоянные (или «мировые постоянные» - константы), к которым относят скорость света1, элементарный электрический заряд, массы субатомных частиц, постоянную Планка и некоторые другие. Физики-теоретики проанализировали возможные последствия изменения соотношений связи между константами, и оказалось, что практически любые изменения существующего соотношения разрушают наш мир, и жизнь на Земле становится невозможной. Вселенная устроена так хрупко, что малые изменения констант связи влекут за собой катастрофические последствия. «Подгонка» параметров достигает в определенных случаях точности порядка 1050. Если бы те конкретные числа, которыми характеризуются «мировые постоянные», не достигали бы такой точности взаимного согласования, то природа Вселенной была бы такой, что появление в ней жизни было бы принципиально невозможным. В научной литературе это явление назвали «антропный принцип», гласящий, что законы мира суть таковы, чтобы дать возможность возникновения биологической жизни. Это означает, что еще до создания материальной Вселенной уже существовал план ее строения, в котором заранее было предусмотрено появление жизни[127] [128].

Недавно ученые признались, что до сих пор астрономы считали, что хорошо понимают, как образовалась наша Солнечная система и как возникают другие звездные системы. Теперь представления придется вновь пересмотреть. Оказывается, что структура нашей Солнечной системы не вписывается ни в одну звездную систему. Другие планетные системы совсем не похожи на нашу. Это самый необычный случай, говорят ученые, при котором образовались планеты - большие газовый гиганты, не переместившиеся во внутренние области звездной системы1.

Некоторые эволюционисты и ученые-атеисты придерживаются «слабого антропного принципа», по которому Вселенная и человек возникли случайно, а не сотворены Богом[129] [130].

Эволюционисты непременно хотят представить волю Божию, Его действия как нечто субъективно-произвольное, исключающее определенно установленный порядок. Но профессор Н.Н. Фиоле- тов считает, что порядок, установленный и поддерживаемый ныне действующими физическими законами, исключает так называемое соработничество природы с Самим Творцом. В противном случае за ней нужно будет признать волевые и разумные стремления к сотрудничеству с Богом. Но в природе властвует необходимость, причинно-следственные связи, что предполагает ее зависимость и подчинение[131].

Эволюционисты говорят, что при бесконечно большом количестве случайных комбинаций может случайно возникнуть целесообразная комбинация, которая может послужить началом некоей системы.

Ученые-математики доказали, что вероятность события, равная 1050, считается равной нулю. Сравним с этой величиной вероятность возникновения самых элементарных форм жизни на Земле. Вероятность случайного соединения в нужном порядке аминокислот для получения самого простейшего протеина равна 10*7». Чтобы случайное образование одного белка оказалось возможным, необходимо совершение в каждую секунду, прошедшую с начала времён, 10ао случайных соединений. Чтобы обеспечить эти одновременно проходящие реакции необходимым материалом потребовалось бы 1090 граммов углерода. Но вся масса Земли равна только 6*1027 граммам! Фактически величина 1090 граммов во много миллиардов раз превышает предполагаемую массу всей Вселенной!2. Вероятность возникновения простейшей самовоспроизво- дящейся системы равна 10480 я. Если одну из простейших форм жизни - вирус расщепить на отдельные химические элементы, то вероятность восстановления его путем случайного сочетания атомов составит один шанс из 1040000 случаев. Для сравнения заметим, что общее количество межатомных взаимодействий за 20 миллиардов лет (т.е. за все время существования Вселенной) равно 10100 4. Образование даже одной бактерии с двумя тысячами ее ферментов является абсолютно невероятным событием (Ю 39960). Тем более невероятно случайное появление человека, ведь в человеческом организме (а значит и в организме человекообезьяны - предка человека) насчитывается около 25 тысяч ферментов. Вероятность случайного их возникновения один-единственный раз за миллиард лет, даже не учитывая существования целого ряда других белков, составляет ничтожно малую величину - 1 599950 5. Вероятность изменения простой формы жизни на более сложную при помощи мутаций в одной породе составляет фантастически малую величину, равную Ю3000000 °. [132] [133] [134] [135] [136] [137] [138] [139] Еще более невероятно случайное появление человеческого (или человекообезьяньего) генома. Вероятность образования всего набора генов человека (110000) просто приводит в замешательство: она колеблется между Ю 12000000 и 10'2ЧООО(ХК) *. Специалист в области молекулярной биофизики Харольд Морович подсчитал вероятность всех связей в живой клетке после ее разрушения при наличии идеальных условий. Получилась величина новая ю 100000000000. Не стоит при этом также забывать, что человек состоит из 50 000 000 000 000 клеток[140] [141].

Этот список, касающийся буквально всех аспектов жизни человека, можно еще долго продолжать, но главный вывод можно сделать и на основании приведенных данных: гармония мира и его приспособленность для существования в нем человека прослеживается на всех уровнях - от характеристик элементарных частиц, атомных ядер и атомов до скорости вращения Земли вокруг своей оси, строения Солнечной системы и расширения Вселенной.

Этот вывод нашёл своё отражение в антропном принципе, который гласит: Вселенная такова, потому что в иной невозможна жизнь.

А далее формулировки антропного принципа расходятся в зависимости от мировоззрения, поскольку из антропного принципа следует либо реальность Бога и единственность нашего биологического мира, либо отрицание Бога и множественность миров; либо замысел Творца и единственный мир человека - Земля, либо слепой случай, определивший мириады миров. Именно поэтому и существуют две формулировки антропного принципа, которые гласят:

- Творец мира определил фундаментальные законы физики так, чтобы на Земле была возможна жизнь человека. Христианское мировоззрение утверждает, что за материей стоит творческий Разум (Бог), не являющийся составной частью Вселенной, но определяющий её законы и путь развития.

Атеистическое мировоззрение свидетельствует, что не существует ничего, кроме движущейся материи, которая слепа и лишена цели, но при этом обладает способностью к самоорганизации и развитию. Имеется множество миров с хаотическим разбросом параметров, и большинство из них необитаемо. На Земле случайно создались условия, совместимые с жизнью. Разнообразие природы и мира также результат случайных процессов развития материи.

Какой системы ответов придерживаться, это дело свободного выбора каждого из нас, и не стоило бы об этом столько говорить, если бы атеистическое мировоззрение нам настойчиво не навязывалось идеологами коммунизма, а теперь глобализма.

«Таким образом, эволюционной теории возникновения живой материи и ее развития смертельный удар нанесли даже не геофизика и биохимия, а математика - расчет вероятности появления одной самой обычной бактерии или клетки, представляющей собой наиболее «примитивный» организм»1.

Американский ученый российского происхождения А. Азимов, рассуждая о случайном возникновении живой клетки на Земле, сказал, что вероятность ее такова, как если бы тайфун пронесся над свалкой старых автомобилей Лос-Анжелеса, и в конце свалки появился бы новенький «Боинг-707». И еще одно сравнение. Посадим обезьяну у мешка с огромным количеством букв, и пусть она вытаскивает буквы и бросает их на пол, и через определенное время мир мог бы прочитать «Евгения Онегина* или «Фауста*. Не надо быть большим математиком, чтобы оценить полную несостоятельность стихийного детерминизма[142] [143]. Этими примерами можно подытожить сказанное.

А теперь приступим к рассмотрению самой дарвиновской теории эволюционизма и точек зрения его последователей (защитников), а также контраргументы ученых, отстаивающих истинность Божественного Откровения.

1 июля 1858 г. на заседании Лондонского Линнеевского общества была рассмотрена небольшая записка (всего несколько страниц), касающаяся вопроса о происхождении биологических видов. Ученого, написавшего ее, звали Чарльз-Роберт Дарвин (1809-1882).

Его гипотеза, не имеющая и ныне доказательств, приобрела неожиданную популярность и за два года облетела весь мир. Имя Дарвина, до тех пор известное лишь среди специалистов, и изложенные затем в книге «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859) его мысли скоро стали известны всему миру.

Дарвин не получил специального биологического образования. Натуралистическое мировоззрение сформировал самостоятельно под руководством известного в то время ботаника Дж. Генсло и геолога А. Седжвика. Своим учителем Дарвин называл также эволюциониста

Ч.              Лайеля, труд которого «Основы геологии* сыграл большую роль в формировании эволюционных воззрений Даррина.

Путешествие на исследовательском корабле «Бигль» (1831-1836), на котором он пребывал в должности биолога, имело решающее значение для формирования его как ученого. За время плавания на «Бигле* Дарвину удалось собрать большое количество биологических, геологических и палеонтологических материалов, классификацией и подробным изучением которых он занимался много лет.

Представления об эволюции неоднократно высказывались и до Дарвина. Наиболее четко они были сформулированы французским натуралистом и философом Ж. Ламарком. Его работа «Философия зоологии*, содержащая в целостной форме представления автора об эволюции, вышла в свет в 1809 г., в год рождения Дарвина. Поэтому основная заслуга Дарвина состояла не в развитии им эволюционной концепции, а в том, что он впервые серьезно задумался над главными факторами, которые движут эволюцией живых существ.

Дарвин до и во время своего путешествия был религиозным человеком. Более того, он мечтал сделать открытия, которые подтвердили бы всё, что сказано в Евангелиях. Впоследствии отношения ученого, тем более ставшего знаменитым, к религии и религиозной вере оказались вовсе ие такими простыми и однозначными, как это может показаться при беглой оценке. Сам Дарвин не уточнял, когда он стал неверующим, отметив лишь то, что происходило это медленно. Тем не менее он всякий раз уклонялся от каких-либо публичных высказываний о религии, ссылаясь на свои более чем скромные умственные способности, особенно в метафизических вопросах. Даже в «Воспоминаниях*, предназначавшихся для семейного чтения, он весьма осторожно и отвлеченно определяет свою позицию: «Тайна начала всех вещей неразрешима для нас, и что касается меня, то я должен удовольствоваться тем, что остаюсь Агностиком*. Во втором издании «Происхождения видов* Дарвин добавил фразу о том, что «жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм», пояснив позже, что под термином «сотворение* подразумевает «появление* вследствие какого-то совершенно неизвестного нам процесса*[144]. Эти нерешительные слова Дарвина все равно свидетельствуют о том, что он не видел происхождение живой клетки по-другому. Может быть, в этой связи Поппер скажет: «Я пришёл к заключению, что дарвинизм - это непроверяемая научная теория (которая воспринимается также на веру - рискну продолжить эту мысль я. - Е.Ж.), а метафизическая исследовательская программа...»1.

Важное влияние на мировоззрение Дарвина оказали взгляды Т. Мальтуса, сформулированные им в книге «Опыт о законе народонаселения». Дарвин развил механические взгляды Мальтуса на борьбу за существование и сформулировал свою теорию естественного отбора. Дарвин выделял две формы борьбы за существование: внутри- и межвидовую. Более важную роль он отводил внутривидовой конкуренции и считал, что вид - это реально существующая целостность и что именно вид, а не более высокие таксоны (группы живых организмов), является главной единицей, участвующей в эволюционных преобразованиях.

Современное эволюционное учение отличается от дарвиновского некоторыми допущениями, главным из которых является скачкообразное, мутационное объяснение эволюции. Например, в отличие от синтетической теории эволюции, включившей в себя в качестве компонента дарвинизм и принимаемую в качестве постулата медленную эволюцию, идущую за счет небольших постепенных изменений, отечественный эволюционист академик Л.С. Берг предполагает одновременное появление новых признаков сразу на громадной территории.

Представление о быстром, взрывном видообразовании легко объясняет высокую скорость эволюции (хотя это уже не эволюция, а революция - ремарка моя) некоторых групп организмов и отсутствие промежуточных форм при образовании новых таксонов[145] [146].

Если верить этой гипотезе, то нужно признать, что человек образовался путем высокоскоростной эволюции, которая исключает промежуточную форму - человекообезьяну. В настоящее время многие биологи склонны считать, что хранилища генетической информации (геномов) всех организмов постоянно изменяются, обмениваются информацией друг с другом и эволюционируют. Естественный отбор, о решающей роли которого в эволюции впервые писал Дарвин, по мысли многих биологов-мате- риалистов, «несомненно, является важнейшим фактором во всех этих преобразованиях, приводящих в итоге к максимальной адаптации вида к окружающим условиям внешней среды» (выделено мною)1.

Если роль естественного отбора заключается именно в адаптировании человека к окружающей среде, то говорить об эволюции, по крайней мере, нет никаких новых оснований. Ведь эволюция и адаптирование далеко не одно и то же хотя бы потому, что родившегося человека учат адаптированию в этом мире, и он должен уметь это, но эволюционироваться... Если человек не может никак участвовать в процессе протекания эволюции, а является пассивным ее наблюдателем и «рассуждателем* о ней, может эволюция - всего лишь адаптирование к окружающей среде, тогда можно говорить и о регрессе, и о стагнации.

Однако ученые, рассуждающие об эволюции, говорят, что гипотетическую эволюцию видов не следует отождествлять с адаптацией к новым условиям внешней среды, которая существует внутри отдельных видов живых организмов. Все это не имеет никакого отношения к появлению новой генетической информации. Происхождение же генетической информации, помогающей организмам выжить в современном, быстро меняющемся мире, так и остается загадкой для эволюционистов.

Другими словами, человечество еще до конца не знает, что такое самоотбор, но дошло до такой стадии, когда решает, что уже имеет право вмешиваться в эволюцию, не понимая, в сущности, что такое эволюция? Что есть цель эволюции? Создавалась ли Вселенная в расчете на такого человека, каким он есть сейчас? Ученый-психолог В.Е. Клочко говорит: «Надо изучать человека, понять психику, душу, дух, сознание, как то, ради чего человек должен функционировать»[147] [148]. Однако, заметим, что, начиная с Древней Греции, абсолютно все философы занимались человеком. Это была одна из самых главных проблем философии, но, тем не менее, человек так и остался загадкой для самого себя.

Сам Дарвин тоже неоднозначно относился к идее возникновения человека. После опубликования основных своих работ: «Происхождение видов...» и «Происхождение человека и половой отбор* (1871) он тяжело заболел, эта болезнь не оставила его до самой кончины. Он не выносил дневного света и был вынужден жить в полумраке собственной квартиры. Дарвину было трудно общаться с людьми, поэтому он редко приглашал гостей. После короткой беседы даже с хорошо знакомыми людьми он чувствовал себя дурно и целую неделю не мог после этого никого принимать.

Явно, что дух его не был мирен. Он то писал: «Невозможность признания того, что великий и дивный мир с нами самими как сознательными существами возник случайно, мне кажется главным доказательством существования Бога*1, или ¦ предположить, что глаз с его сложнейшими системами - изменение фокуса на различное расстояние; улавливание разного количества света; коррекция сферических и хроматических аберраций - такой сложный механизм образовался в результате естественного отбора, будет, я честно признаю, абсурдом чистой воды»[149] [150], то с ненавистью нападал на христианскую веру. Не явился ли столь тяжкий недуг справедливым наказанием Дарвину за идеи, послужившие развитию атеизма и марксизма?

В своей последней работе он считал все отличительные особенности, которые и делают человека человеком (развитый мозг и членораздельная речь, двуногость и специфическое оформление руки[151]), результатом естественного отбора. Качественное отличие психики человека и животных Дарвин отрицал. Даже нравственное начало человека, по его мнению, имеет корни в животном мире. Естественный отбор в конце концов он рассматривал как причину развития умственных и даже нравственных (можно считать и духовных) качеств. В этой гипотезе и заключается оптимистическое ожидание прогрессирующего развития духовности и нравственности в человеке. Но практика подтверждает обратное.

Например, В.Г. Борзенков пишет о некоем «духовном наследии», которое не может быть отброшено никакой наукой настоящего и будущего1, а разговор автор ведет о «духовном наследии», оставленном дарвинизмом[152] [153]. Оказывается в прошлом, когда человек вставал с четверенек, он был гораздо духовнее, а не наоборот, когда выпрямился и стал «Homo sapiens». В таком случае здесь эволюцией даже и не пахнет.

Дарвиновская мысль о неизбежности эволюционного восхождения человека напрямую связана с определяющим фактором среды, которая, кстати, сама есть продукт жизнедеятельности того же человека. Получается своеобразный замкнутый круг: культурная среда, играющая, соглаоно теории Ж. Ламарка и «творческого дарвиниста» Т.Д. Лысенко, роль воспитателя в развитии организмов, полностью зависит от эволюции человека (ведь окружающая среда - общество - это тоже продукт культурных действий людей), а эволюция человека - от культурной среды. Точь-в-точь аналогичная дилемма (или дизъюнктивное суждение): а что же было в начале - курица или яйцо?

Чувствуя очевидную нестыковку, сегодняшние авторы ренессанса дарвинизма придумали ход - изменить сам смысл термина «эволюционное развитие*. Они считают, что в эволюции «возможно все»: и прогресс, и регресс, и стагнация. «Да и сама идея прогрессивной организации, с точки зрения взаимодействия организма и среды, выглядит слишком условно: жизнь стремится не к прогрессу, а к максимальной адаптации*[154].

Этот нонсенс (все же понятие «эволюция* везде объясняется как процесс постепенного развития, а «стагнация* означает застой, «регресс» - переход от более высоких форм развития к низшим) стал возможен лишь потому, что возврат к дарвинизму в его новом оформлении был необходим именно сейчас, когда на постсоветском пространстве стало возрождаться христианство, православие. А верующий человек никогда не приемлет гипоте

зу, что он продукт эволюционного превращения человекообезья- ны или какого-либо иного животного. А это означает смерть не только дарвинизму, но, что гораздо важнее, и материализму. Поэтому и вытаскивают из загашника на свет, по образному выражению И.А. Шмерлиной, «подплесневелый дарвинизм» (даже в виде синтетической теории эволюции).

В этой связи необходимо коснуться «новых* (а вернее, прошлых) допущений эволюционистов, реанимирующих сегодня дарвинизм, а вместе с ним и марксизм. Например, в одной из статей автор В.Г. Борзенков приводит слова академика И.Т. Фролова, весьма положительно относившегося к учению К. Маркса, которого считал великим гуманистом: общая гуманистическая установка, которая была сформулирована еще на самой ранней стадии развития греческой философии, соответствует тезису: «Хорошая жизнь для людей достижима силой человеческой рациональности*1.

То есть Фролов, как и Маркс, считал, что благодаря силе разума человек может изменить условия своего существования, в чем, собственно, я и не сомневаюсь, ибо вижу, куда разум без верховенства духовности и нравственности может завести. Поэтому я ставлю вопрос, а почему именно только «силой разума», а не в первую очередь силой духа и нравственности - как основополагающих компонентов человечества? Ведь, по мысли Дарвина, духовность и нравственность - тоже следствие естественного отбора. Значит, эту дарвиновскую мысль последователи дарвинизма отвергли. В действительности это так и случилось. «В сегодняшнем российском массовом сознании идеи «советского творческого дарвинизма», согласно которому «наследственность организмов может изменяться при соответствующем воспитании, воспринимаются как практически бесспорные*[155] [156].

Это означает, что духовность и нравственность можно воспитать. Тогда возникает вопрос: а кто должен был воспитывать в эволюционирующем человеке эти качества? Ведь воспитание будущих воспитателей, изначально не имевших в зародыше даже признаков нравственности, как обязанности, тоже должна лежать на ком-то.

Но эта мысль остается без ответа в системе современного се- кулярного (или безбожного) гуманизма. Например, представитель гуманистического движения наших дней известный американский философ П. Куртц пишет, что некоторые гуманисты считают: моральные ценности играют относительную роль по отношению к человеческому опыту и не должны устанавливаться на основании каких бы то ни было теологических или метафизических открытий. «Хорошая жизнь достижима для людей, и задача разума заключается в том, чтобы открыть условия, которые дают им возможность приобрести счастье*1.

Предложения построить «хорошую жизнь* и «счастье* на земле (и даже в одном отдельном государстве) в обход соблюдения христианских норм нравственности неоднократно приводили человечество в тупик. А признать универсальные духовные ценности, изложенные в библейском источнике, значит согласиться с идеей, что они заложены и присутствуют в каждом из нас априори, трансцендентно (т.е. духовно).

Однако И.Т. Фролов, рассматривая понятие «человеческая природа*, в первую очередь ставил во главу угла не совокупность существенных свойств, отличающих ее от животной, а те обстоятельства, которые служили бы орудием критической оценки общественного устройства и указывали бы пути переустройства общественной жизни в направлении, обеспечивающем каждому возможность раскрытия его человеческого потенциала2.

Приводя мысли И.Т. Фролова, сам Борзенков говорит о том, что природой (или в силу естественного отбора) заложены и эволюционируют в человеке определенные качества, благодаря которым человечество осмысливает бытие и склонно к переустройству и усовершенствованию общественной жизни, что и называется эволюцией. Но переустройство и перманентное усовершенствование бытия невозможно без духовно-нравственных начал в человеке, т.е. универсалии так или иначе должны присутствовать, что и определяет его сущность.

Критикуя впоследствии наивно-оптимистическую веру в человека «как меры всех вещей*, поддерживаемую Ф. Энгельсом словами: «Человек должен лишь познать себя самого, сделать себя самого мерилом всех жизненных отношений, дать им оцен-

ку сообразно своей сущности, устроить мир истинно по-человечески, согласно требованиям своей природы, - и тогда загадка нашего времени будет им разрешена*1, многие философы и ученые к середине XX в. пришли к глубокому убеждению, что человеческая природа не дает нам ни малейшего намека на то, какими должны быть человеческие ценности[157] [158] [159]. Этому пессимистическому выводу способствовали, конечно же, не научные открытия (науке в трансцендентное путь заказан), а великие социальные потрясения, произошедшие в первой половине XX в. Философы стали формировать представления о том, что все нравственные стандарты, которыми руководствуются различные общности людей, релятивны (т.е. относительны), а человек, будучи с детства вплетенным и формируемым* определенными социальными структурами и культурными образцами, всегда ¦ видит* мир, исходя из некоторой предзаданности, означающей, что родившийся человек помещен в ту среду, на которую он по объективным причинам не может вначале повлиять.

Современные антропологи и философы, пересмотрев дарвинизм, унифицировали его, включив в общую модель психологию, антропологию, неврологию и эволюционную биологию, назвав все это «объединенной причинной моделью*. Эта научная модель стремится объяснить, как в результате эволюции возник мозг, благодаря чему стали возможны такие психологические процессы, приведшие к усвоению человеком ценностей и знаний, составляющих его культуру8. Действительно, каким образом в результате эволюции возник мозг, который продуцирует, по убеждению большинства современных авторов, сознание человека. Однако христианская религия утверждает взгляд, что человек не весь определен природой, как другие животные. Сознание, а также то, что мы называем духовным началом, связаны с вещами, которые мы постичь до конца не в состоянии. Они реальны, но не выводимы из законов природы, а значит, необъяснимы. И что такое сознание? Эволюционирует ли оно? - однозначного ответа на эти вопросы нет. Не случайно же, повторю вновь, М.К. Мамардашвили, посвятивший сознанию едва ли не всю свою научную жизнь, на вопрос: «А что же все-таки представляет собой сознание?», так завершил одно из своих интервью: «Не знаю, не знаю, не знаю...*1.

Материалисты, как известно, делали и продолжают делать ставку на мозг человека, от качества которого зависит и уровень разумности, и гениальность индивида. Ученые Советского Союза на основе изучения мозга вождей тоже хотели доказать, что они самые гениальные. Придя к власти, большевики, как материалисты, сделали вывод: души нет, Бога нет, значит, главное скрыто в мозгах. Создав при ЦК ВКП(б) Институт мозга, они исследовали гениев, уголовников, обывателей разных расовых и этнических групп. Однако выяснилось, что разница в структуре мозга у различных людей значительнее, чем даже у животных разных видов, и изменить строение мозга невозможно. То есть ученые-большевики убедились в том, что естественная биологическая разность людей не позволит построить идеальное общество. И поскольку на самой идее социального равенства, придуманной утопистами Марксом и Энгельсом, был поставлен крест, все исследования к 1940 г. прекратили, данные засекретили, а потом, как утверждает доктор биологических наук, профессор С. Савельев, и вовсе уничтожили почти всю информацию[160] [161]. Директор сегодняшнего Института мозга С. Медведев говорит, что «особенности строения мозга и его объем никак не соотносятся с поведением и одаренностью личности*[162].

Не удивительно, что среди западных аналитиков сознания сильны скептические настроения, и многие известные философы, прежде всего Н. Хомский, а также его последователи С. Линкер и

gt; 8 См.: Канаев ИЛ. Проблема сознания в междисциплинарной перспективе (обзор научной конференции) // Вопросы философии. 2012. № 10.

особенно К. Макгинн, указывают на проблематичность или даже невозможность решения проблемы «сознание - мозг*1.

Чтобы читатель проникся масштабом явлений, происходящих в мозгу человека, - одной из главных загадок материального тела, приведем лишь несколько цифр. В коре головного мозга примерно 27 млрд, нейронов. В мозге - 2,8 млн. км нервных волокон. Это хватит на то, чтобы 68 раз обернуть Землю (!) или семь раз долететь до Луны. И каждый нейрон знает свои функции. Сигналы приходят по адресу с изумительной точностью и скоростью.

У человеческого плода нейроны формируются со скоростью 500 тыс. в минуту, или 30 млн. в час, 720 млн. в сутки[163] [164]. Поэтому утверждение, что эту сложнейшую систему «придумала* природа, звучит гораздо мифичнее, чем библейский рассказ о сотворении человека Богом.

В марте 2012 г. в Институте философии РАН состоялась Всероссийская научная конференция «Проблема сознания в междисциплинарной перспективе». Среди главных вопросов обсуждения был и вопрос о соотношении сознания и мозга. Д.И. Дубровский в своем докладе «Проблема «Сознание и мозг*: возможности теоретического решения* подчеркнул, что сознание обладает специфическим и неотъемлемым качеством субъективной реальности. Иными словами, автор признает сознание невещественным, ненаблюдаемым явлением и в то же время реальностью. Именно это качество вызывает главную трудность проблемы связи сознания и мозга. Если субъективной реальности нельзя приписывать физические свойства, то как объяснить, что они связаны с мозговыми процессами и могут воздействовать на телесные и другие процессы, относимые к физической реальности? Д.И. Дубровский считает, что связь между явлением субъективной реальности (сознанием) и физической реальностью (мозговым процессом) есть связь функциональная, при которой мозг (его процессы) изменяются по мере изменения сознания, именуемого им информацией[165] [166].

Натыкаясь каждый раз на различные нестыковки и противоречия при объяснении механизма «адаптивной биологической эволюции», эти авторы продолжают упрямо заявлять, что человека создал не Бог и даже не «труд* (как-то Э. Фромм сказал,

что человеку имманентно не присуща любовь к труду - это к слову), а человека сотворил естественный отбор1. Наверное, можно было бы ставить в пример бруновское упрямство этих авторов, если бы их гипотеза имела хотя бы какую-то научную или, допустим, логическую основу, или чем-то превосходила другую гипотезу - креационистскую. В конце концов, теряя свои позиции в диалоге, они от безысходности вопрошают: «Неужели обязательно надо быть творением Бога, чтобы быть Человеком?*[167] [168].

Многие великие ученые - современники Дарвина (Р. Вирхов, Л. Агасис, К. Бэр, Р. Оуэн, Г. Мендель, Л. Пастер и др.) поняли, в какие материалистические дебри ведет дарвинизм, и боролись с этим лжеучением. Они указывали на то, что идеи Дарвина ложны и противоречат фактическим данным.

Несколько позже А. Эйнштейн скажет: «Я верю в Бога как в Личность и по совести могу сказать, что ни одной минуты моей жизни я не был атеистом. Еще будучи молодым студентом, я решительно отверг взгляды Дарвина, Геккеля и Гекели как взгляды беспомощно устаревшие*[169].

Вопрос о происхождении человека от «особой* обезьяны, равно как и вопрос о происхождении одних видов от других, тесно связан с вопросом о зарождении жизни на Земле. Рассчитано, что вероятность самосоздания из хаоса некой первичной, простейшей нуклеотидной или белковой молекулы составляет около 1030, т.е. это практически невозможно[170].

Реально мутации[171] приводят к бесплодию, рождению уродов, болезненных и нежизнестойких особей, к преждевременной смерти. Однако дарвинизм утверждает, что путем случайных мутаций, постепенно (или скачкообразно - по новой версии) из обезьяны вдруг получился человек, который не только радикально отличается от обезьяны внешне, но и имеет разум (сознание) и высокоразвитую речь. «Следуя этой теории, - пишет К.К. Карпов, - все многообразие животного и растительного мира произошло от простейшего первоорганизма (клетки) путем случайного конструирования генов, их усложнения, увеличения количества цепочек ДНК и т.д. То есть вся красота и гармония окружающего нас мира, да и сам «гомо сапиенс* - не более, чем игра слепого случая*1.

Но ген - очень устойчивое образование, рассуждает далее Карпов, которое не воспроизводит даже приобретенные в процессе жизни признаки. Наукой доказано, геном не просто устойчив к изменениям, но и борется за свою чистоту с мутационными изменениями и исправляет до 99 процентов мутаций, чему способствует его иммунная система.

Казалось бы, открытие генома человека[172] [173] и его расшифровка раз и навсегда решили этот вопрос в пользу теории сотворения человека и всего живого Творцом, а не появления его в результате слепого случая и действия стихийных сил природы. Именно расшифровка генома человека и других живых организмов раз и навсегда показала, что они при их колоссальной сложности у всех видов разные, что не позволяет особям разных видов скрещиваться и иметь потомство. Этот научный факт свидетельствует о принципиальной невозможности происхождения одних видов животных и растений от других и ставит точку над «i* эволюционной теории.

Действительно, многочисленные дебаты по вопросу возможности последовательной трансформации простейших организмов во все более сложные имели хотя бы какой-то смысл, если бы не открытие тремя академиками Алтуховым, Рычковым и Курочкиным явления генетического мономорфизма (неизменность формы гена), за которое они были удостоены Государственной премией в 1996 г. Суть этого открытия состоит в том, что большая часть генов каждого вида столь важны для жизни организма, что малейшие изменения в них являются угрозой для существования всего организма. Организмы слишком сложно устроены, чтобы, как пластилин, изменяться от одного вида к другому. Случайные изменения в мономорфных генах смертельны, а полиморфизм - всего лишь адаптационная изменчивость, не затрагивающая значительных признаков вида, кодируемых мономорфными генами. Поэтому утверждение в современной «синтетической теории эволюции* (или «неодарвинизма»), что полиморфизм - это свидетельство эволюции, не имеет под собой научного обоснования.

Примечательно, что сегодня, наряду с небывалым расцветом рационального знания и развитием наукоемких технологий, наблюдается практически повсеместный рост религиозности. «Две противоположные тенденции характеризуют духовную ситуацию нашего времени - распространение натуралистических картин мира и растущее политическое влияние религиозных ортодоксий*, - пишет немецкий философ Юрген Хабермас[174]. На смену секулярному (можно сказать и более откровенно - безбожному - ремарка моя. - Б.Ж.) обществу приходит постсекулярная эпоха, происходит возвращение религии в общественную и политическую жизнь. Религии вновь становятся субъектом мировой политики, предлагают свои проекты переустройства мира, политизируются и «социализируются*.

Как утверждал выдающийся русский социолог и культуролог П. Сорокин, исторический процесс представляет собой циклическую смену двух основных типов культур - секулярной и сакральной. Современная культура, утверждал он, переживает кризис, связанный с господством материалистического мировоззрения и гипертрофированным развитием науки. Выход из этого кризиса он видел в развитии «идеациональной» культуры, ориентированной на сверхъестественное. Становление в XXI веке интегральной культуры, по Сорокину, предполагает беспрецедентный синтез рациональной, чувственной и сверхсознательной стихий.

Однако этот процесс еще раньше предугадал выдающийся американский физик, лауреат Нобелевской премии Ригард Фейнман, который в канун нового I960 года, выступая в Калифорнийском технологическом институте на Рождественском обеде Американского физического общества, произнес речь, озаглавленную им «Внизу полным-полно места». Фейнман был убежден, что, спустившись «вниз», на нижний уровень материи, на уровень микромира и научившись манипулировать атомами, человек сможет решить многие технологические проблемы, а значит, - проблемы технократической цивилизации. Считается, что эта речь открыла эру столь востребованных сегодня нанотехнологий.

Несколько перефразируя Фейнмана, сегодня гораздо актуальнее другой тезис: «Внутри полным-полно места*. Внутри, или в сердце человека, по слову Писания, вложен подлинный простор для дальнейшего развития человека, созданного по образу и подобию своего Творца. «Мы грезим о странствиях во Вселенной; разве не в нас Вселенная? Глубин своего духа мы не ведаем. Внутрь нас ведет наш таинственный путь. В нас или нигде - вечность с ее мирами, прошедшее и грядущее*[175]. Об этом говорил Иисус Христос: «Царствие Божие внутрь вас есть* (Лк. 17:21). То есть я хочу сказать, что не стоит слишком драматизировать проблему исчер- паемости природных ресурсов или технологической сингулярности, за которой предугадывается конец эры человечества вообще. Гораздо необходимее сейчас обратить внимание на развитие духовной категории человека - его личности, отчего напрямую зависит состояние социальной среды и мира вообще.

Сегодня, когда Россия заново открывает для себя истину веры и Священного Писания, мы переосмысливаем эволюционную теорию и дарвинизм и с удивлением обнаруживаем (правда, не все из нас): как такое заблуждение вообще могло обрести популярность и всеобщее признание? Подобное могло случиться только с потерей веры, которая привела к упадку авторитета Священного Писания и творений святых отцов Церкви, поэтому крайне нелепые материалистические идеи стали казаться прогрессивными.

Авторитетный ученый современности, занимавший долгие годы пост директора Института общей генетики, лауреат Государственной премии, академик РАН Ю.П. Алтухов, о котором говорилось выше, всю свою научную жизнь доказывал несостоятельность материалистического взгляда на проблему происхождения жизни на Земле. (История науки знает множество свидетельств того, что нравственные качества ученого определяют степень достоверности совершённых открытий: вспомним хотя бы столь разные имена - Н.И. Вавилов и Т.Д. Лысенко). Несомненно академик Ю.П. Алтухов был совестью науки, который, сопоставляя дарвинизм и неодарвинизм - синтетическую теорию эволюции с имеющимися научными данными, заключил, что «гипотеза, выскользнувшая у Дарвина и захватившая умы на целых полтора столетия, завела науку в тупик... в современной науке места для дарвинизма как научной теории не остается!* И далее констатировал важный факт: «Замена дарвинистами Господа Бога естественным отбором нанесла существенный ущерб не только развитию естественных наук, но и самого человечества*1.

Он с искренней верой убеждал нас своими научными достижениями в генетике, что никогда не встречал переходный генотип и внутривидовая изменчивость ничего общего с межвидовой не имеет. За внутривидовую и межвидовую изменчивость отвечают разные группы генов. Вид же представляет собой отдельную особь, которая не может превратиться в другой вид; типовая особь не может и измениться при адаптации. Типологическая концепция утверждает, что вид неизменен, что вся эта эволюционная изменчивость - иллюзия. Все виды в природе уже даны. Они даны как некие устойчивые сущности, которые качественно отличаются одна от другой. Мы должны признать, что кто-то создал этот мир[176] [177].

В природе, или в животном и растительном мире, дискретность (разнородность) абсолютно очевидна, этот мир состоит из отдельных самостоятельных видов, между которыми нет промежуточных форм. Однако учение Дарвина, оставшееся нам по наследству, утверждает, что это только нынешние виды обособлены, их предки переходили друг в друга, образуя новые, все более совершенные виды именно через промежуточные формы. Подтверждением того, что ни один вид не происходит от другого, является и тот факт, что до сих пор не найдены останки промежуточных видов животных. А их должно бы быть огромное число, гораздо больше, чем количество существующих видов. У эволюционистов на этот счет ответ простой: значит, мало копают. «Иными словами, картина воображаемого прошлого, - пишет В.Н. Тростников, - подтверждается у дарвинистов еще не наступившим будущим*[178].

Кстати, для криминологической науки, еще раз повторю свою мысль, дарвинизм более подходил бы, чем иная теория происхождения человека, для убедительного объяснения и самой преступности, и преступного поведения. Ведь происхождением человека из мира животных сподручнее объяснять причины преступлений. Но сложнее, в таком случае, говорить о перевоспитании преступника из-за отсутствия у человека сущностного основания, к которому мог бы он стремиться. Ведь даже животные не все предрасположены к дрессировке.

Происхождение человека - вопрос, занимающий умы научного мира, особенно те умы, которые придерживаются материалистического мировоззрения, связанный с возможностью «научного* отрицания Божественного творения человека.

Известные ученые-материалисты С. Хоукинг и П. Дэвис, рассуждая об эволюции материи, вначале логически доказывают, что якобы можно в науке обойтись без Творца и обещают нам, что новая физика и космология способны все процессы объяснить исключительно естественным образом. Но в то же время констатируют, что наука, объясняя мир, не может объяснить сами законы мироздания. «Законы, обеспечивающие спонтанное возникновение Вселенной, - пишет П. Дэвис, - по всей вероятности, сами рождены каким-то остроумнейшим планом*[179].

Важность вопроса о происхождении человека для дарвинизма вытекает из его альтернативности - одно из двух: или человек сотворен по образу Бога как изначально совершенное существо, наделенное нравственными свойствами и интеллектуальными способностями, или человек - конечный продукт эволюции и представляет собой «окультуренное животное*. Правда, в таком случае культура на Земле должна быть раньше самого человека, ибо культуру создают самые одаренные в человеческом роде люди.

Борьба за превращение продвинутой обезьяны в человека, носящая временами черты комедии, а порой и фарса, продолжается вот уже около полутора веков, несмотря на её полную бесперспективность: во времена Дарвина «доказательств* происхождения человека от обезьяны было ровно столько же, сколько и сегодня. Но за это время «предками человека* успели побывать питекантроп, неандерталец, пилтда- унский человек, австралопитек и т.д. Даже из перечисленного списка предков легко понять, что основной задачей атеистической антропологии было подтверждение избранной теории, а не установление истины.

Когда речь заходит о переходных формах, то оказывается, что они не представлены в летописи окаменелостей. Это касается и растений, и животных, и человека. В то же время найдено огромное число окаменелостей, принадлежащих исчезнувшим видам. Судя по летописи окаменелостей, на каждый существующий ныне вид приходится 99 вымерших, и в отсутствие промежуточных видов логично было бы говорить о вымирании, а не об эволюции.

Кроме того,’всякая модель происхождения человека является неполной без модели происхождения языка. И тут эволюционисты не говорят ничего убедительного. В области происхождения языка их наука не может сказать ничего определенного. Более того, анализ происхождения языка приводит к выводам, которые сами по себе способны разрушить всё эволюционное построение.

Маловероятно, что язык мог возникнуть постепенно, так как и здесь не существует промежуточных звеньев - все известные учёным 6 тыс. языков, по существу, одинаково развиты. Древний санскрит (письменность шумеров), относящийся к 4000 г. до Р.Х., так же сложен, как и современные языки. И здесь ничего не может измениться в принципе: языки наших предков навсегда утеряны для нас и наших потомков, и самые сенсационные находки древних текстов не прольют свет на этот вопрос, так как письменность - не язык, она возникает гораздо позже.

Помимо того, при изучении происхождения языка нет зацепок в движении к его истокам. Недаром основанное в 1865 г. Парижское лингвистическое общество сразу же отказалось от рассмотрения проблемы происхождения языка. Отметим, что эволюция языка неявно предполагает, что «продвннутость» отдельных индивидуумов в области языкознания дает им преимущество в размножении, что весьма сомнительно.

Ответ на вопрос о происхождении языка прост, если призвать существование Творца и Его разумное творение нашего мира, человека и в том числе данного ему языка. Язык убедительно показывает, что человек не один из видов, а единственный вид.

Итак, каково же ценностное отношение между христианским мировоззрением (религией) и атеистическим (атеизмом), для которых проблема бытия и небытия Бога является главнейшей? Чтобы ответить на этот вопрос, целесообразно рассмотреть два основных научных требования, предъявляемые к любой теории на предмет ее признания. Первое: необходимость иметь факты, которые подтверждали бы теорию. Второе: возможность экспериментальной проверки её основных положений и выводов. Только теория, удовлетворяющая этим требованиям, может быть признана в качестве научной, заслуживающей серьезного внимания.

Что же представляет собой атеизм и религия в свете этого критерия? Если говорить о религии, то она в первую очередь предлагает неисчислимое количество фактов, прямо свидетельствующих о существовании Бога, души, духов, сверхъестественных сил и т.д. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на жизнь хотя бы нескольких святых и их многочисленные чудеса, например: блаженной Ксении Петербургской, преподобного Серафима Саровского, преподобного Амвросия Оптинского, мудрость и прозорливость которого привлекала к нему самых разных писателей, мыслителей, общественных деятелей: Гоголя, Достоевского, Вл. Соловьева, Льва Толстого и многих других, праведника Иоанна Кронштадского и т.д.

Итак, религия, во-первых, предлагает факты. Но, наряду с ними, Православие предоставляет каждому человеку и средства проверки истинности своих утверждений, указывает конкретный и реальный путь для личного познания духовного мира. В самой лаконичной форме это средство выражено словами Христа: «Блаженные чистые сердцем, ибо они Бога узрят* (Мф. 5:8).

А что предлагает атеизм? Во-первых, он не имеет (и в принципе не может иметь) каких-либо фактов, свидетельствующих о небытии Бога и духовного мира. К тому же сама бесконечность познаваемого мира говорит о том, что этих фактов никогда и быть не может, хотя бы в силу того, что все познания человеческие в любой момент времени являются лишь ничтожными островками в океане непознанного. Поэтому, если бы даже Бога не было, это оставалось бы вечной тайной для человечества, в которую можно только верить, но нельзя знать. Во-вторых (и это самое тяжелое для атеизма), он не в состоянии ответить на важнейший для него вопрос: «Что должен сделать человек, чтобы убедиться в небытии Бога?* А без ответа на него атеизм оказывается не более как слепой верой. Хотя ответ очевиден: есть только один путь, позволяющий убедиться в бытии или небытии Бога, - это путь религиозной жизни. Иного способа просто не существует.

В своем открытом письме академики правильно говорят о том, что «верить или не верить в Бога - дело совести и убеждений отдельного человека. Мы уважаем чувства верующих и не ставим своей целью борьбу с религией... Но мы не можем оставаться равнодушными, когда предпринимаются попытки подвергнуть сомнению научное знание*1.

‘См.: Открытое письмо Президенту Российской Федерации В.В. Путину // http:/atheiam//.ru/library/Otherl00.phtmi.

Однако никто (в том числе и православные ученые) не подвергают сомнению основополагающие законы мироздания, только они не приписывают их природе, а относят к Создателю1. Еще М.В. Ломоносов говорил о том, что если есть закон, то есть и Законодатель этого закона. Ученые Г. Мендель, Н. Коперник, К. Леметр были не просто верующими людьми, но и церковнослужителями. Ученые Нового времени в основном не были атеистами, напротив, в познании мироздания они исходили из неоспоримого признания Бога, хотя при этом часто их теологические воззрения были деистическими[180] [181].

Научный креационизм (естественнонаучная апологетика) опирается на достаточно большой объем научных данных, говорящих в пользу сотворения нашего мира. Поэтому он отрицает теорию эволюции и сомневается в истинности некоторых других теорий и гипотез космологии, синергетики, квантовой механики и др. Например, никто не может воспроизвести акт рождения Земли и никто его не наблюдал. Это значит, что теория эволюции и учение о сотворении мира всего лишь вера в гипотезу ученых, а не абсолютное знание.

Дискуссии между креационистами (считающими, что возникновение мира, Земли, жизни и человека есть результат Божественного творения и отрицающими изменение видов в их историческом развитии) и эволюционистами иногда идут и в Православии, однако официальных заявлений Русской Православной Церкви по этому вопросу нет. Поэтому мы можем встретить некоторые расхождения во взглядах и в интерпретациях по вопросам понимания 1-й главы Книги Бытия святых отцов Церкви: святителей Григория Нисского, Афанасия Александрийского и Иоанна Златоуста. Однако священные книги Библии, по мнению Русской Православной Церкви, являются боговдохновей- ными и, следовательно, должны полностью приниматься каждым искренне верующим человеком[182].

Таким образом, только священные Книги могут служить доказательством наличия противоречия между научными и религиозными представлениями о возникновении мира, человека и их устройстве. Правда, священные книги Библии занимаются, в первую очередь, взаимоотношением человека и Бога, а не законами внешнего материального мира и его историческим развитием. Исключением из этого является лишь начало первой книги Библии, именуемой «Бытие*. Она была написана несколько тысячелетий назад величайшим еврейским пророком и законодателем Моисеем. Перед ним стояла задача непомерной трудности: совершенно не имея никаких рациональных сведений о сотворении мира, изложить историю этого великого события в форме, понятной читателю, жившему за несколько тысяч лет до Рождества Христова.

Наверное, для естественных наук та или иная концепция происхождения человека не играет принципиальной роли, но для криминологии это важный аспект. Именно эволюционная теория преобразования материи, окружающего мира, а вместе с ним общества и человека породила концепцию социального детерминизма преступности, согласно которой генерирующим элементом преступного поведения является среда. Взгляды уче- ных-криминологов пробивали путь к пониманию преступного поведения личности как следствия общественных отношений на основании учения марксизма, поэтому саму личность они рассматривают как социальную модель. В умах этих кримино- логов-исследователей продолжает витать мысль, что поведение человека суть социальная конструкция, тя. его можно заставить вести себя так, как нужно, просто с помощью имеющейся социальной традиции и общественного устройства. С помощью социального конструктивизма (системы воспитания, образования и социальной среды) даже пытались создать «нового» человека - советского человека.

Правда, социализм при существовавших в то время условиях плохо подходил для сущностной природы человека. Каким ok был в XX в. - в некотором смысле он не мог работать, поскольку при нем человек вынужден был жить очень неестественным способом. Одной из причин существования очень сложной системы жизнедеятельности послужил тот факт, что на человеческую природу советской властью были наложены ограничения. Можно было заставить людей позабыть о религии, исторических корнях, своей национальной принадлежности и других моментах, которыми люди пользовались для преодоления трудностей, возникающих на жизненном пути, но нельзя все это было искоренить.

Нынешние достижения биологической науки (в частности, генетики) заставили материалистов пересмотреть некоторые свои догмы. Сейчас ученые-биологи широко оперируют, например, термином «генетическая каузальность» (или причинность). Благодаря этому научному методу была сконструирована модель биосоциального поведения. В этой связи в социальной биологии многие ученые приводят аргументы в пользу того, что поведение человека не полностью зависит от общества вообще и среды в частности, оно зависит и от биологии, которая у людей различна. В этой связи социальный детерминизм как причинность поведения ждет своего переосмысления в современной криминологии.

Кроме того, если человек - эволюционная ветвь одного из вида животных, тогда причины неадекватного поведения тем более нужно находить не в общественных отношениях, а объяснять действием инстинктов, до поры дремлющих в генах звереподобного человека.

Автор же поддерживает тех ученых, которые пропагандируют теорию о тварности мира и человека и говорят не об эволюции, а регрессе духа и нравственности личности человека. Эта концепция сама по себе оптимистична, так как дает основанце человеку измениться внутренне, повысить уровень своей духовности, так как впереди есть этот ориентир -Другой, Который вложил в человека такую возможность измениться

Если думать наоборот и поддерживать дарвинизм, то нет никакой зацепки, никаких ни теоретических, ни практических оснований считать, что человек когда-либо может подняться из своей животной природы. Потому что впереди нет таких ориентиров, к которым можно было бы стремиться, нет примера, на который ориентировал бы дарвинизм, да и потенции, доставшиеся от дарвиновской обезьяны (если верить этой гипотезе), должны были бы всегда тянуть человека назад, обратно в животный мир.

«..Л только одна религия осмелилась спуститься со мной в недра моей души...»

Г.К. Честертон