§ 3. Криминологическая характеристика личности насильственных преступников

Социально-демографическая и правовая характеристика. Пол. Подавляющее большинство лиц, совершающих насильственные преступления, — мужчины (90—93%). Это вполне объяснимо социальными ролями мужчин и женщин, психофизическими особенностями полов.

характерно времяпрепровождение в случайных компаниях, злоупотребление алкоголем, часто создающее конфликтные ситуации, поводы для драк.

Существуют и различия в мотивации насильственных преступлений, совершаемых мужчинами и женщинами. У последних преобладают мотивы ревности, мести, зависти, стремления избавиться от потерпевшего и т. п. Многие насильственные преступления совершаются женщинами на почве ярко выраженного виктимного поведения потерпевшего (аморального и противоправного поведения их супругов и сожителей).

В последние годы, однако, отмечается возрастание доли женщин при совершении таких «нетрадиционных» для них преступлений, как убийства из хулиганских или корыстных побуждений, в ходе разбойных нападений и т. п., рост совершаемых ими преступлений с особой жестокостью. Доля женщин в убийствах в последние годы возросла с 10 до 15%, в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью (тяжких телесных повреждениях) — с 7 до 13% и т. д. Женщины чаще стали совершать такие преступления, как грабежи (в 1989 г. — 2145, в г. — 6889) и разбойные нападения (в 1989 г. — 504, в г. — 1758). 10% лиц, участвующих в похищении человека, составляют женщины. Все чаще женщины выступают в роли организаторов преступлений. В 2006—2008 гг. указанные тенденции сохранились.

Возраст. Основной контингент насильственных преступников составляют лица молодого и среднего возраста (до 40 лет). Если рассчитать коэффициенты, показывающие соотношение между числом насильственных преступников и численностью активного мужского населения в этих возрастных группах, то окажется, что наиболее высокая криминальная активность, выражающаяся в совершении убийств и причинении тяжкого вреда здоровью (тяжких телесных повреждений), характерна для представителей возрастной группы 18—24 года.

Среди лиц, совершивших изнасилование, наибольшей криминальной активностью отличается возрастная группа 16— 17 лет. Высокая криминогенность в этом плане характерна и для возрастных групп 18—24 года и 25—29 лет. Изнасилование — ярко выраженное «подростково-молодежное» преступле

ние. Это же относится и к хулиганству. В формировании и реализации мотивов таких преступлений значительную роль играют особенности психологии несовершеннолетних и лиц молодого возраста. Но это влияние осуществляется в совокупности с влиянием среды, условий жизни и воспитания.

По сравнению со взрослыми, подростки и молодежь, как правило, обладают менее развитой волей, повышенной восприимчивостью к негативным влияниям, импульсивностью, внушаемостью, большим конформизмом в поведении по отношению к «своей» группе, они легче поддаются вредному влиянию со стороны антиобщественных элементов, в том числе в форме психологического заражения, подражания, подстрекательства, вовлечения и т. д. В молодые годы в поведении человека резче сказываются также неуравновешенность темперамента и характера. Для психологии подростков и молодежи характерны такие свойства, как болезненное самолюбие, легкая ранимость, эмоциональная избыточность, неустойчивость оценок, юношеский максимализм. У молодых людей мало еще сдерживающих начал и привычек, создаваемых и укрепляемых жизненным опытом, и в силу этого недостаточно развита система навыков социального торможения. В условиях сложных и противоречивых процессов социализации подростки и молодежь нередко сталкиваются с конфликтными ситуациями, отсутствие навыков в разрешении которых способствует их противоправному поведению. Для лиц этого возраста характерным является совершение дерзких насильственных преступлений, в частности из хулиганских побуждений.

Как справедливо отмечает М. М. Бабаев, «масштабы молодежной преступности и ее негативные тенденции наглядно демонстрируют, насколько много еще злого, грязного, жестокого таится в сознании и в душах молодых людей, у которых жизнь не заладилась, не удалась.

Образование. Насилие свойственно чаще малообразованным, недостаточно развитым, некультурным людям. У них слабее критика собственного поведения, более узкий кругозор, примитивнее и грубее потребности и интересы, они менее сдержанны в своих стремлениях и желаниях, среди них более распространен культ грубой физической силы. Это, безусловно, способствует криминальному поведению.

В то же время следует иметь в виду, что полученное образование еще не предопределяет у человека должного уровня нравственной культуры, в частности культуры общения с другими людьми. Высокий образовательный ценз далеко не всегда может служить гарантией несовершения лицом тяжких насильственных преступлений.

Социальный статус. Коэффициент криминальной активности лиц, отнесенных к категории рабочих, превышает аналогичные коэффициенты активности крестьян и служащих применительно к убийствам — соответственно в 1,7 и 4 раза, причинению тяжких телесных повреждений — в 2,6 и 6,5, совершению изнасилований — в 2,4 и 6 раз. Значительно такое превышение и в отношении регистрируемых хулиганских проявлений. Но основную массу преступников из числа рабочих составляют при этом лица относительно невысокой квалификации и с небольшим стажем работы. В течение трех последних перед преступлением лет примерно половина таких лиц меняла место работы, каждый 10-й — 3 раза и более. Речь, таким образом, идет о принадлежности значительной их части к люмпенизированным и полулюмпенизированным слоям населения.

Коэффициенты интенсивности преступных посягательств различаются и в зависимости от профиля предприятий и организаций, где работали лица, совершившие насильственные преступления и хулиганство. В частности, отмечается высокая криминальная активность лиц, занятых в строительстве, торговле, общественном питании, бытовом обслуживании, т. е. в отраслях, трудоустройство в которых не требует высокого уровня образования и квалификации.

Необходимо иметь в виду, что за последние 10—15 лет по всем тяжким насильственным преступлениям отмечается резкое сокращение (в 2—3 раза) удельного веса рабочих, что объясняется уменьшением доли этой социальной группы во всем населении.

Как уже говорилось, в составе насильственных преступников значительна доля лиц, не занятых к моменту совершения преступления общественно полезным трудом. Их удельный вес постоянно растет. Характерно, что в уголовной статистике с 1993 г. появилась графа «Официально зарегистрированные безработные». Их доля в контингенте насильственных преступников, по данным за 1999 г., составила уже более 6%. А вообще доля лиц, не имеющих постоянного источника дохода, по тем же данным, среди выявленных убийц, причинителей тяжкого вреда здоровью и насильников колеблется в пределах 58—64%. Например, в

г. лица без постоянного источника дохода составили уже две трети всего массива выявленных убийц (67,7%).

Рецидив. Об удельном весе рецидивистов среди лиц, совершающих насильственные преступления, уже говорилось. Серьезную проблему в связи с этим представляет специальный рецидив. Если под ним понимать повторение не только тождественных, но и однородных криминальных актов, включая сопряженное с насилием хулиганство, то доля лиц, привлекавшихся ранее к ответственности за подобные деяния, составляет среди рецидивистов, совершающих тяжкие насильственные преступления, примерно половину.

Высока доля рецидива в насильственных преступлениях, совершаемых из корыстных побуждений, что обусловлено склонностью рецидивистов к пьянству, разгулу, привычкой удовлетворять свои потребности за чужой счет.

Насильственные преступления, совершаемые рецидивистами из хулиганских побуждений, во многих случаях следствие особой устойчивости агрессивной ориентации субъекта, определенного антиобщественного стереотипа личности, проявляющегося вначале в совершении хулиганских действий, а затем и более тяжких преступлений. Для многих убийц-рецидивистов хулиганство — своеобразная «начальная школа».

Весьма часто насильственные криминальные деяния совершаются рецидивистами с целью облегчения или сокрытия преступления, в связи с осуществлением потерпевшим своей служебной деятельности или выполнением общественного долга, из мести, при сведении уголовных счетов и т.

Устойчивость антиобщественного поведения. Это, естественно, более широкое понятие, чем понятие «неоднократное совершение преступлений». О такой устойчивости, в частности, свидетельствуют и предшествующие насильственному преступлению факты совершения виновным антиобщественных поступков, связанных с посягательством на личность, неуважением к ней и представляющих собой как бы своеобразную криминогенную психологическую подготовку преступления. Выборочные исследования показывают, что в 60—70% случаев насильственных преступлений им предшествовало систематическое пьянство, совершение виновным мелкого хулиганства, других нарушений прав личности и общественного порядка.

Высокая криминогенная роль пьянства в этиологии насильственных преступлений общеизвестна. Примерно 70% тяжких насильственных преступлений против личности (убийств, причинения тяжкого вреда здоровью, изнасилований) и более 90% актов уголовно наказуемого хулиганства совершаются ли

цами, находящимися в состоянии опьянения. Значительная часть этих преступлений, особенно совершаемых в семейнобытовой сфере, связана с хроническим алкоголизмом и алкогольной деградацией личности. Среди лиц, совершающих насильственные преступления, растет доля наркоманов и токсикоманов.

В последнее время исследователи отмечают, однако, резкое увеличение в массиве убийц доли лиц, совершивших преступления в трезвом состоянии, что свидетельствует об усилении таких характеристик данных деяний, как предумышленность, подготовленность, корыстная направленность. Такие преступления совершаются, как правило, «на трезвую голову»[267].

Психологическая и нравственная характеристика. Результаты эмпирических исследований (Ю. М. Антонян, М. И. Еникеев, Н. А. Ратинова, Е. Г. Самовичев и др.) дают основания утверждать, что насильственных преступников прежде всего отличает дефектность социальной идентификации[268].

Применительно к этой категории лиц речь, как правило, идет о плохой социальной адаптации, неудовлетворенности своим положением в обществе.

У таких лиц существенно деформирован или нарушен нормативный контроль (слабое Супер-Эго, по 3. Фрейду). Нравственные и правовые нормы не оказывают на их поведение существенного влияния. Сложившуюся ситуацию они оценивают не с позиций нравственно-правовых требований общества, а исходя из личных переживаний, обид, желаний. Многим из них присущи черты аффективной ригидности (склонности к накоплению эмоциональных переживаний, фиксация на них, застревае- мость, негибкость). Они характеризуются стойким нарушением социальной адаптации, крайней десоциализированностью. Насилие для них — единственное средство разрешения конфликтов.

Им свойственны также нарушения в сфере межличностного общения, неумение устанавливать контакты, встать на точку зрения других, чрезмерная поглощенность собой, погруженность в себя, замкнутость, отчужденность. Это снижает возможности адекватной ориентации, продуцирует возникновение аффективных идей и установок на агрессивное поведение. Окружающие люди и общество в целом воспринимаются этими лицами весьма враждебно («Все люди враги»). Отсюда такие черты личности, как агрессивность и подозрительность, повышенная тревожность. Поступки окружающих рассматриваются ими как опасные, угрожающие личности, правильная оценка ситуации при этом еще более затрудняется. Поведением лица управляют устойчивые аффективные установки на агрессию, что и приводит к противоправным способам выхода из сложившейся ситуации, связанным с криминальным насилием.

Для этой категории преступников характерно широкое использование средств психологической самозащиты, снятие своей социальной ответственности с помощью самооправдывающей мотивации — переложения вины на потерпевшего и внешние обстоятельства. Криминальному поведению, таким образом, придается положительный личностный смысл.

Обращает на себя внимание недостаток, а порой и полное отсутствие нравственных начал у таких лиц, позволяющий говорить о деформации морально-этической сферы, девальвации ценности человеческой жизни в их сознании.

Исследование контингента убийц, лиц, причинивших тяжкий вред здоровью, и хулиганов позволило выделить три основных типа насильственных преступников по характеру их антиобщественной направленности.

К первому из них относятся преступники с четко и устойчиво выраженной специфической (агрессивно-насильственной) антиобщественной направленностью. Речь идет о лицах, ориен

тированных на поведение, опасное для жизни, здоровья и достоинства других граждан. Для них характерны негативно-пренебрежительное отношение к человеческой личности и ее важнейшим благам, убежденность в допустимости насильственных средств разрешения конфликтов. Преступное посягательство на жизнь и здоровье другого человека — для них звено в цепи постоянных и непрекращающихся актов агрессивного насильственного поведения в разных сферах жизни и в различных ситуациях. Такой поведенческий стереотип — результат глубокой деформации их личности, специфический продукт эгоцентрической жизненной направленности. По данным проведенного нами исследования, в общем числе осужденных за рассматриваемые преступления этих лиц оказалось около половины (45— 55% по различным массивам).

У определенной части обследованных (10—15%) агрессивно-насильственная направленность носит столь глубоко укоренившийся, доминирующий, злостный характер, что их преступные действия в значительной мере утрачивают ситуационную окраску. Это последовательно-криминогенный тип. Ведущие черты личности таких злостных преступников — воинствующий эгоцентризм, озлобленность, злопамятность, мстительность, повышенная агрессивность, рафинированная жестокость, моральная нечувствительность, цинизм, бездушие, неспособность к сопереживанию, состраданию. Создается впечатление, что эти лица вообще находятся по ту сторону нравственности[270]. Такими лицами и совершается значительная доля предумышленных противоправных посягательств на жизнь и здоровье (при разбойных нападениях; сопряженных с изнасилованием; в целях облегчения и сокрытия другого преступления; из мести и т. д.). Однако немало преступлений совершается ими и по внезапно возникшему умыслу (например, из хулиганских побуждений), причем насильственное, агрессивное поведение этих субъектов нередко рационально не мотивировано, представляя в известном смысле самоцель. В большинстве таких случаев криминогенные ситуации инициировались самими преступниками, причем часто без предшествующего конфликтного взаимодействия с потерпевшими. Действия последних либо вообще не содержали признаков провокации агрессии, либо были несопоставимы с тяжестью наступивших последствий[271]. В отношении данных

лиц наиболее вероятен прогноз специального рецидива. Угрызения совести у них отсутствуют. Они не ощущают ни жалости, ни сострадания по отношению к своим жертвам.

У другой, значительно большей части изученных преступников (35—40%), ориентированных на применение насилия, подобная направленность личности вызывает совершение преступления в сочетании с конфликтной ситуацией. Возникающие конфликты они предпочитают решать агрессивным путем. Это, как правило, эмоционально распущенные, ведущие антиобщественный образ жизни, неуравновешенные люди. Мотивация их преступного поведения главным образом связана с такими отрицательными эмоциями, как раздражение, гнев, злость, месть, зависть и т. п. При этом они не склонны сдерживать проявления негативных эмоций, агрессивность — доминирующий способ их самоутверждения. Для них достаточно незначительного повода, чтобы примитивный стереотип самоутверждения, связанный с применением физической силы, воплотился в преступном посягательстве, причем они также нередко сами создают криминогенную провоцирующую ситуацию. Среди них немало лиц, ранее неоднократно совершавших тяжкие насильственные преступления, в том числе ранее судимых. Это «привычные» преступники.

Ко второму типу насильственных преступников следует отнести лиц, характеризующихся в целом отрицательно, допускавших и ранее различные правонарушения, но направленность которых на совершение посягательств против личности явно не выражена. Совершение насильственного преступления выступает нередко в качестве средства достижения особо значимых для них целей, способом завладения определенным «благом», во имя которого приносится в жертву ценность другого человека (так называемая инструментальная агрессия[272]). Преступление может быть обусловлено также их нетрезвым состоянием (например, хулиганство). Таких лиц, по результатам исследования, оказалось среди изученного контингента 20%. Образ жизни этих лиц находится на грани социально приемлемого и антиобщественного. Для них характерна частичная криминальная зараженность. Данный тип насильственного преступника можно назвать «промежуточным».

К третьему типу следует отнести так называемых ситуационных преступников — всех тех, которые до преступления характеризовались положительно либо нейтрально, а само насильственное посягательство совершили впервые под воздействием неблагоприятной внешней ситуации. В их поведении отсутствуют признаки, характерные для представителей двух предыдущих типов. Они применяют насилие в качестве неадекватной реакции на ситуацию, которая воспринимается ими как остроконфликтная. Иногда их преступные действия обусловлены интенсивным психологическим воздействием неформальной группы, позицией солидарности со «своим» микроокружением («наших бьют!»). Источниками эскалации конфликта в таких случаях зачастую выступают сами потерпевшие, их действия содержат прямую провокацию агрессии. Для большинства ситуационных преступников характерна сниженная эмоциональная устойчивость. Их криминальное поведение регулируется, как правило, механизмами не личностного уровня, а иерархически более низкого — индивидуального[273]. «Срыв» механизмов саморегуляции при этом имеет глубокий и разрушительный характер. Порой криминальные деяния совершаются ими неожиданно не только для окружающих, но и для них самих (так называемые реактивные преступления, по характеристике

А.              Ф. Зелинского[274]). Среди обследованных лиц, относящихся к этой категории оказалось примерно 30%.

Психопатологическая характеристика. Уже отмечался высокий удельный вес (от 30 до 40%, а по некоторым данным — до 60%) распространенности психических аномалий у насильственных преступников. К ним относятся все расстройства психической деятельности, не достигшие психотического уровня и не исключающие вменяемости, но приводящие к личностным изменениям, а отсюда — к отклоняющемуся поведению[275]. К аномалиям такого рода следует отнести психопатии, олигофрению в степени дебильности, эпилепсию, шизофрению в состоянии ремиссии, остаточные явления черепно-мозговых травм, органические заболевания головного мозга, сосудистые заболевания с психическими изменениями, хронический алкоголизм, нарко

манию и другие психические расстройства[276]. Многие из них представляют собой пограничные состояния психики, находящиеся на грани психического здоровья и болезни (это неврозы, психопатии, некоторые формы реактивных состояний и другие сравнительно легкие психические нарушения).

В современной психиатрической литературе отмечается повышенная криминогенность параноидного, шизоидного, эмоционально неустойчивого, истероидного и особенно диссоци- ального (имеющего сходство с антисоциальной психопатией) расстройства личности[277]. Указанные аномалии провоцируют раздражительность, агрессивность и жестокость. Еще в 30-е гг. прошлого столетия известный психиатр П. Б. Ганнушкин отмечал криминогенность конституционально-возбудимых психопатов («совершенно не считающихся с требованиями закона»), шизоидов («способных к чрезвычайной жестокости»), параноиков (которые «ни перед чем не останавливаются»), близких к ним фанатиков (железная воля которых делает их «опасными для общества»), эпилептоидов (у которых «по ничтожному поводу развиваются бурные вспышки гнева, ведущие к опасным насильственным действиям»), истерических психопатов (которые «лучше всего себя чувствуют в атмосфере скандалов, сплетен и дрязг»), неустойчивых («их несчастье — наркотические средства, особенно вино, под влиянием которого они делаются неузнаваемыми») и антисоциальных психопатов[278].

Современные ученые также прослеживают определенную связь между типом психопатического расстройства и особенностями насильственного криминального поведения. Так, А. Е. Личко отмечает склонность эпилептоидно-неустойчивых психопатов (аналог с «антисоциальными», по П. Б. Ганнушкину) к совершению тяжких преступлений против жизни и здоровья, а также изнасилований. Для гипертимных психопатов характерно участие в драках, ими же спровоцированных, они могут оказывать насильственное сопротивление представителям власти, легко попадают в группы с антисоциальной направленностью и нередко сами становятся инициаторами криминальных деяний, требующих риска. Эпилептоиды склонны к совершению аффектированных насильственных преступлений. В их аффекте

выступает безудержная ярость — циничная брань, жестокие побои, безразличие к слабости и беспомощности жертвы. Они предрасположены и к сексуальным преступлениям, сопряженным с садистскими тенденциями. Состояние опьянения у эпи- лептоидных психопатов проявляется в стремлении всех бить и все крушить[279].

Психиатр О. Г. Виленский выделяет характерный для шизоидов патологический инстинкт — гомицидоманию. «Интенсивное стремление к убийству вытекает у этих людей не из бредовых идей или галлюцинаций, а существует само по себе, побуждая искать все новые жертвы. Значительная часть жестоких, бессмысленных убийств... совершается именно такими лицами. В ряде случаев эти убийства становятся серийными, сочетаются с изнасилованием женщин и расчленением трупов»[280]. Этот же автор обращает серьезное внимание на криминогенное значение сексуальных перверсий (садизм, гомосексуализм, педофилия, некрофилия и проч.) и так называемой вялотекущей шизофрении[281].

В целом лица с подобными отклонениями в психике отличаются эмоциональной неустойчивостью, повышенной аффективной возбудимостью, раздражительностью, неуживчивостью, истеричностью, мстительностью, агрессивностью. Они склонны к бурным проявлениям аффектов в ответ на незначительные порой поводы. Названные аномалии снижают у них волевые процессы, повышают внушаемость, ослабляют действие контрольных механизмов психики и зачастую в сочетании с алкогольным опьянением, усугубляющим эти эмоционально-во- левые нарушения, способствуют реализации импульсивных, непродуманных противоправных агрессивных действий. С их стороны возможны исключительно жестокие преступления.