3.5. ИССЛЕДОВАНИЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ О СЕРИЙНЫХ УБИЙСТВАХ
Исследование доказательств есть совокупность (система) взаимосвязанных процессуальных действий и мыслительных операций, содержание которых составляют: а) анализ содержания отдельных полученных доказательств с точки зрения их соответствия требованиям относимости и допустимости; б) выяснение их достоверности путем сопоставления их содержания со сведениями, содержащимися в других доказательствах; в) проведение следственных действий для получения других доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемые; г) определение достаточности полученных доказательств и их сочетаний для вывода об установлении конкретных фактов Обстоятельств; д) выяснение возможности и перспектив использования полученных доказательств в качестве информационной основы для решения других задач расследования. Эту деятельность выполняют участники уголовного судопроизводства в пределах предоставленных законом каждому из них полномочий. Соответственно различаются и формы их участия в построении системы доказательств по уголовному делу, в их исследовании. Доминирующая роль в этом принадлежит субъектам производства по делу, в чьи компетенцию и обязанность входит рассмотрение ходатайств других его участников о включении в процесс доказывания представляемых ими сведений. По мнению Р.С. Белкина, круг допустимых способов собирания и проверки доказательств соотнесен законодателем с конкретными задачами каждой стадии судопроизводства, представляя каждый раз необходимые и достаточные возможности для реализации этих задач и вместе с тем препятствуя выходу за их пределы285. Данная точка зрения представляется не безупречной по следующим основаниям. Разноплановость задач доказывания на отдельных этапах производства по уголовному делу предопределяет, безусловно, различие видов процессуальных решений, принимаемых по результатам соответствующей деятельности на каждом из них. Перечень процессуальных средств получения достаточных для принятия этих решений доказательств таким разнообразием не отличается. Исключение составляет этап проверки сообщения о преступлении, в ходе которой законодатель допускает проведение жестко ограниченного круга следственных действий - осмотра места происшествия, освидетельствования, назначения судебной экспертизы (ч. 4 ст. 146 УПК РФ). На других этапах предварительного расследования (установление подозреваемого, уголовное преследование подозреваемого или обвиняемого, дополнение предварительного расследования по ходатайствам потерпевшего, а также обвиняемого и его защитника и т.д.) виды и сочетания следственных действий по собиранию и проверке доказательств более зависят от складывающихся следственных ситуаций и вытекающих из них задач расследования. Спорным, на наш взгляд, является также мнение ряда ученых о том, что оценка доказательств более свойственна завершающему этапу производства по уголовному делу, на котором определяется достоверность доказательств, их относимость и допустимость, достаточность для разрешения уголовного дела. Подведение итогов предварительного расследования, судебного разбирательства требует всесторонней и непредвзятой оценки собранных и подвергнутых исследованию доказательств, прежде чем на их основании будет постановлено то или иное окончательное решение. Другие этапы производства по делу и принимаемые в их рамках процессуальные решения также необходимо сопряжены с оценкой доказательств. Книмотносятся: возбуждение уголовного дела (ч. 1 ст. 146 УПК РФ); задержание подозреваемого (ст. 91 УПК РФ); привлечение в качестве обвиняемого (ч. 1 ст. 171 УПК РФ); соединение уголовных дел (ч. 1 и 2 ст. 153 УПК РФ) и другие. Мы солидарны с А.Б. Соловьевым в том, что принятие и обоснование процессуальных решений как практическая деятельность, основанная на анализе доказательств, не может считаться завершающим элементом процессуального доказывания. Принятие по завершении предварительного расследования законного и обоснованного решения, безусловно, требует оценки доказательств как необходимой предпосылки любого процессуального решения. Однако оценка доказательств выступает здесь не в качестве самостоятельной итоговой цели доказывания, а служит средством ее осуществления286. Она всегда остается самостоятельным элементом процессуального доказывания, заключающимся в определении свойств и знания тех отдельных средств, при помощи которых осуществляется это доказывание и достигается его цель по делу, поскольку к числу процессуальных актов оценки доказательств относят приговоры, определения и постановления суда (судьи), постановления и обвинительное заключение следователя, постановления прокурора, ходатайства, заявления, судебные речи, протесты, жалобы и возражения участников процесса287. Полагаем, что необходимо взвешенно подходить к толкованию заключительного положения ч. 1 ст. 88 УПК РФ, согласно которому все собранные доказательства в совокупности оцениваются с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела. Рискнем предположить, что буквальное восприятие данного положения может способствовать возникновению ошибочного представления о том, что совокупная оценка всего массива собранных доказательств - элемент завершающего этапа предварительного расследования или судебного разбирательства. Оценочная деятельность есть неотъемлемый компонент доказывания на всех его этапах, начиная от так называемой доследственной проверки сообщения о преступлении до завершения производства по делу в предусмотренных законом формах (прекращение дела, направление дела в суд, постановление приговора). В частности, соединение в одном производстве уголовных дел о преступлениях серийного характера недопустимо без предварительной оценки, а при необходимости — и проверки доказательств, указывающих на наличие в обстоятельствах двух и более преступлений признаков их совершения одними и теми же лицами. Такая необходимость возникает по мере того, как к следователю поступает информация о других совершенных обвиняемым убийствах, помимо инкриминированных ему. Постоянному анализу и оценке подлежат и доказательства, уличающие его в расследуемых преступлениях, либо, напротив, свидетельствующие о его непричастности к ним. Уголовно-процессуальное доказывание в конечном счете направлено на получение достоверного знания об обстоятельствах расследуемого преступления, то есть на достижение объективной истины. Только при этом условии возможно принять законное и обоснованное решение о наличии события преступления, виновности лица в совершении преступления и о его справедливом наказании. Т. Сахнова обоснованно отмечает, что истина имманентна правосудию. Отрицание истины приводит в конечном счете к отрицанию самого правосудия. Отказ от нее нигилистичен и, следовательно, несостоятелен288. Ю.П. Гармаев предлагает радикальную меру, применимую, по его мнению, именно для случаев конкретного доказывания, а именно: изгнать понятие «объективная истина» и заменить его иным понятием цели доказывания — «обоснованное решение». При таком подходе доказательство, по мнению ученого, только тогда имеет смысл, когда оно выступает средством, а не целью уголовно-процессуальной деятельности. Цель предопределяет процесс. Цель, в которую верит субъект доказывания, хотя и относится к будущему, однако влияет на действия в настоящем, предопределяет всю структуру, а за ней и содержание методик расследования. Ясное понимание цели доказывания, цели методики порождает обоснованные уголовно-процессуальные решения289. Представляется, что данный вывод и его аргументация не бесспорны. В первую очередь это относится к цели методики расследования. Определяя ее назначение, Ю.П. Гармаев, по нашему мнению, допускает противоречие самому себе. Утверждая, что получение доказательств не является целью уголовно-процессуальной деятельности, он всё-таки в итоге формулирует вывод, в соответствии с которым ее целью является обоснованное процессуальное решение. Такое решение не может быть обосновано ничем иным, кроме доказательств. Считаем, что ориентированная на принятие обоснованного решения методика хотя бы промежуточной своей целью все же имеет получение достаточных для его принятия доказательств. Неудачной, по нашему мнению, является также попытка сопоставления понятий «истина» и «обоснованное решение». Истина в ее философском значении есть правильное, адекватное отражение предметов и явлений действительное- ти познающим субъектом. Истина в уголовно-процессуальном значении есть результат познания субъектами производства по уголовному делу того, что имело место в действительности, то есть результат познания конкретного преступления как определенной совокупности фактических признаков деяния в их действительной правовой значимости. Результаты этого познания служат основой процессуальных решений, принимаемых в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом (п. 33 ст. 5 УПК РФ), и в виде определенных процессуальных документов (актов), фиксирующих содержание данных решений и факт их принятия. Обосновывающие их доказательства оцениваются с точки зрения: а) достаточности (полноты); б) получения из перечисленных в уголовно-процессуальном законе источников; в) соблюдения установленной для процедуры получения доказательства каждого вида процессуальной формы; г) относимости к расследуемому преступлению и отражения в них реальных фактов, имевших место в действительности; д) непротиворечив между доказательствами; е) их адекватной оценки субъектом производства по уголовному делу, принимающим процессуальное решение. Представляется, что соблюдение перечисленных требований означает обеспечение объективности уголовно-процессуального доказывания, одной из форм выражения промежуточного или итогового результатов которого является соответствующее процессуальное решение. Объективным, в свою очередь, может быть только такое решение, которое соответствует истине. Полагаем, что отсутствие в УПК РФ термина «истина» не может быть убедительным доводом в пользу отказа от его использования в теории и практике уголовно-процессуальной деятельности. Содержание принципа назначения уголовного судопроизводства есть не что иное, как требование ее установления в целях: а) защиты прав и интересов пострадавших от преступлений лиц и организаций; б) исключения уголовного преследования, привлечения к уголовной ответственности и уголовного наказания невиновных. Иными словами, истина в уголовном процессе есть то, что необходимо установить по уголовному делу. Обоснованное уголовно-процессуальное решение есть удостоверенный в надлежащей форме факт ее установления. Основание решения и само решение не представляются нам тождественными понятиями. Следственные действия должны быть направлены на получение сведений, имеющих значение по расследуемому преступлению, а также по связанному с ним иному преступлению или в связи с совершением подозреваемым или обвиняемым иного преступления, не связанного с расследуемым. Если расследованием получены данные о преступлении, совершенном другими лицами и не связанном с расследуемым, по ним должно быть принято решение о выделении уголовного дела в отдельное производство в соответствии с требованиями, вытекающими из содержания ст. 154 УПК РФ. Из этого следует, что между относимостью и допустимостью доказательств существует жесткая взаимосвязь, выражающаяся в том, что одновременно с признанием доказательства неотносимым оно исключается из сферы доказывания по уголовному делу, в связи с производством по которому получено. Соответственно оно не должно исследоваться на предмет выяснения его достоверности и последующей оценки именно из-за отсутствия связи его содержания с расследуемым преступлением. Е. Карякин и В. Миронов высказали мнение о том, что однозначная связь существует также между допустимостью и достоверностью доказательств, при которой второе свойство напрямую зависит от наличия первого. Только допустимое доказательство может быть достоверным или не достоверным, тогда как достоверные сведения непременно должны быть допустимыми290. Более точным в связи с этим нам представляется мнение И.Л. Петрухина, отметившего, что оценка допустимости доказательств — необходимое условие их достоверности. При этом следует иметь в виду, что признание доказательства допустимым не предрешает вопроса о его достоверности; вывод о допустимости предшествует, но не заменяет вывода о достоверности291. С вопросом об обеспечении допустимости доказательств тесно связана проблема использования в доказывании по уголовному делу результатов оперативно-розыскной деятельности. В процессе предварительного следствия эти материалы могут использоваться: 1) как ориентирующая информация для выдвижения и проверки версий; 2) как основания производства следственных действий и принятия тактических, а также отдельных процессуальных решений; 3) в качестве информационной базы для разра- ботки тактики следствия, в том числе взаимодействия следователя с органами дознания. Согласно ст. 89 УПК РФ эти материалы не могут быть признаны доказательствами, так как их получение происходит не в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке. Данное требование налагает на следователей и прокуроров обязанность весьма тщательно подходить к проверке процессуальным путем данных, представленных сотрудниками оперативно-розыскных подразделений. Последние, в свою очередь, должны строго соблюдать установленный Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» 1995 г. порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, а также порядок представления их результатов следователю, прокурору в соответствии с межведомственной Инструкцией от 13 мая 1998 г. Следует соглоаситься, на наш взгляд, с О.Д. Жуком в том, что более точным будет говорить не об использовании результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании, а об их введении в уголовный процесс в качестве доказательств141. Такая точка зрения более соответствует действительности, поскольку следователь лично не получает сведений, представляющих содержание доказательств, в которые эти сведения могут быть преобразованы после их исследования процессуальным путем. Критерии допустимости доказательств достаточно широко представлены в уголовно-процессуальном законе в виде нормативных установок, предписывающих субъектам производства по уголовному делу определенные правила и процедуры выполнения следственных действий, закрепления их результатов. В правовой литературе продолжает дискутироваться вопрос о том, с какого момента возможно производство следственных действий. По нашему мнению, считать уголовное дело возбужденным можно только с момента получения соответствующего согласия прокурора (ч. 4 ст. 146 УПК РФ). Для его получения постановление о возбуждении дела незамедлительно, то есть в день его оформления, направляется прокурору. Мы считаем противоречащей закону позицию А.П. Рыжако- ва, согласно которой редакция ч. 4. ст. 146 УПК РФ позволяет следователю, дознавателю мысленно принять решение о возбуждении уголовного дела, выполнить неотложные следственные действия, а уже после этого должным образом оформить постановле- 292 ние о возбуждении уголовного дела и незамедлительно направить его прокурору. При этом к постановлению прилагаются соответствующие протоколы и постановления о производстве следственных действий. Если, изучив указанные документы, прокурор даст согласие на возбуждение уголовного дела, значит, дознаватель (следователь) не нарушил требований УПК РФ. Если же прокурор, ознакомившись с представленными материалами, посчитает, что дознаватель (следователь) приступил к производству неотложных следственных действий (за исключением осмотра места происшествия), не располагая законным поводом и основанием к возбуждению уголовного дела, он выносит постановление об отказе в даче согласия на возбуждение уголовного дела. В этой ситуации протоколы выполненных следственных действий станут недопустимыми доказательствамиИ4. На наш взгляд, практическая реализация приведенных идей А.П. Рыжакова с неизбежностью влечет признание недопустимыми для использования в качестве доказательств сведений, полученных в результате проведения следственных действий, выходящих за круг разрешенных законодателем на этапе проверки сообщения о преступлении. Кроме того, в приведенной точке зрения автор допускает отождествление неотложных следственных действий, характеристика которых дана законодателем в п. 19 ст. 5 УПК РФ, и следственных действий, проведение которых законодатель разрешает до возбуждения уголовного дела (точнее, до получения согласия прокурора на его возбуждение). В качестве неотложных законодатель рассматривает следственные действия, которые осуществляются органом дознания после возбуждения уголовного дела, по которому обязательно производство предварительного следствия. Таким образом, данное право органа дознания распространяется на четко определенную категорию уголовных дел. В законе не содержится каких-либо исключений по процедуре их возбуждения по сравнению с установленной в ст. 146 УПК РФ. В п. 19 ст. 5 УПК Рф не конкретизированы виды неотложных следственных действий, в то время как в ч. 4 ст. 146 УПК РФ перечень следственных действий, проведение которых допустимо до возбуждения уголовного дела, исчерпывающе определен. Что касается понятия неотложных следственных действий для органов предварительного следствия, то для них таковых не существует в понимании, предусмотренном для органов дознания 293 п. 19 ст. 5 УПК РФ. Резонно говорить как о неотложных о тех действиях, которые подлежат безотлагательному выполнению в целях закрепления признаков преступления, то есть имеющих более криминалистическую направленность. А.П. Рыжаков считает также, что законодатель под возбуждением уголовного дела понимает принимаемое следователем (дознавателем и др.) мысленное решение о наличии в его распоряжении предусмотренного законом повода и достаточных данных, указывающих на признаки объективной стороны состава преступления. Оформление желанного процессуального решения постановлением и тем более получение соответствующего согласия у прокурора являются лишь процессуальными гарантиями соблюдения прав и законных интересов граждан, вовлеченных в сферу уголовного процесса. Полагаем, что таким образом автор, по сути, рассматривает согласие прокурора на возбуждение дела как малозначащую формальность. При этом он полностью упускает из виду, что такое согласие прокурора — не только гарантия обеспечения прав участников уголовного судопроизводства, но и разрешение на ведение доказывания, которое составляет его сущность. Подобное толкование норм УПК РФ является, как очень точно подметил профессор А.Д. Бойков, попытками «противопоставления закона праву. При этом право понимается не как совокупность фиксированных норм, определяющих правила поведения, а как некое интуитивное представление об идеальном правовом поле... которое можно игнорировать, если оно, по мнению правоприменителя, не вписывается в складывающееся представление»294. Расследование серийных преступлений требует, чтобы по каждому факту не связанных между собой единством действий виновного преступлений было возбуждено самостоятельное уголовное дело. Соблюдение данного требования не только имеет значение для окончательного решения вопроса об обоснованности инкриминирования конкретному лицу фактов совершения им нескольких преступлений. Без его соблюдения невозможно выполнять следственные действия по исследованию причастности обвиняемого к каждому отдельно взятому преступлению, составляющему расследуемую их совокупность (серию). В процессе предварительного расследования или судебного разбирательства могут быть заявлены ходатайства защитника об исключении протоколов следственных действий и, соответственно, полученных в результате их проведения сведений и вещественных доказательств из-за отсутствия в уголовном деле: 1) согласия правомочного прокурора на возбуждение уголовного дела и его распоряжения о направлении уголовного дела по подследственности (чч. 1, 3, 4 ст. 146 УПК РФ); 2) распоряжения прокурора о поручении производства по нему конкретному следователю либо о передаче дела от одного к другому следователю или от органа дознания следователю (пп. 2, .8, 9 ч. 2 ст. 37 УПК РФ); 3) постановления прокурора о производстве предварительного следствия группой следователей (п. 1 ст. 149; ч. 1 ст. 162 УПК РФ); 4) следственного поручения следователю или органы дознания о производстве следственных действий в другом месте (ч. 1 ст. 152 УПК РФ); 5) указания правомочного прокурора надлежащему субъекту о проведении следственных действий (ч. 3 ст. 37 УПК РФ). Другие нарушения закона могут быть связаны непосредственно с процедурой производства следственных действий: 1) выполнение следственного действия ненад лежащим субъектом; 2) получение сведений в результате проведения не предусмотренного уголовно-процессуальным законом действия; 3) получение сведений из ненадлежащего источника; 4) нарушение общих правил и процедуры проведения данного вида следственного действия, установленных УПК РФ; 5) нарушение установленных УПК РФ требования по оформлению факта и результатов проведения следственного действия; 6) проведение следственного действия без предварительного получения решения суда о возможности его проведения, а также без последующего уведомления суда о факте и результатах его проведения. При расследовании серийных убийств оптимальным представляется такой подход к исследованию доказательств, который обеспечивает их системный анализ по мере получения сведений, необходимых для решения частных задач, а также с учетом особенностей структуры предмета доказывания по уголовным делам об этих преступлениях. По нашему мнению, схема анализа доказательств в этих случаях может выглядеть следующим образом. 1. Выяснение вопросов общего характера, предваряющих вывод о возможности использования в доказывании сведений, полученных в ходе досудебного производства по уголовному делу о любом преступлении: а) соответствие полученных доказательств критериям относимости и допустимости; б) подтверждение содержащихся в них сведений другими доказательствами; в) отсутствие необходимости проведения дополнительных следственных действий для их уточнения и проверки. 2. Анализ доказательств, относящихся к отдельным обстоятельствам, входящим в предмет доказывания по каждому эпизоду убийств, составляющих расследуемую серию. В первую очередь анализу и оценке подлежат доказательства, обосновывающие вывод о достоверном установлении обстоятельств главного факта: события конкретного убийства (места, времени, механизма и способа совершения); причастности к нему обвиняемого; виновности обвиняемого в данном убийстве; мотива убийства. В ходе указанной деятельности доказательства группируются в зависимости от их относимости к тому или иному устанавливаемому с их помощью обстоятельству (доказательственному факту) с одновременным выяснением связи между ними «внутри» данного факта, а также между соседствующими фактами. При этом учитывается также принадлежность доказательств к той или иной классификационной группе. Классификационная система доказательств по уголовным делам включает несколько видов деления, осуществляемого по различным логическим основаниям, в том числе по характеру отображения фактических данных, механизму формирования отображений. Личные доказательства представляет собой сведения о связанных с расследуемым преступлениям обстоятельствах, содержащиеся в протоколах допросов свидетелей, очных ставок, проверок показаний на месте. Вещественными доказательствами являются любые предметы: 1) которые служили орудиями преступления или сохранили на себе следы преступления; 2) на которые были направлены преступные действия; 2') имущество, деньги или ценности, полученные в результате преступных действий или нажитые преступным путем; 3) иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела (ч. 1 ст. 81 УПК РФ). Процессуальный смысл такого разграничения вещественных доказательств заключается не только в характере получаемой с их помощью информации, но и в правильном установлении их процессуального статуса, определяющего последующую судьбу предмета, признанного вещественным доказательством (конфискация, передача в соответствующие учреждения или законным владельцам, уничтожение в соответствии с ч. 3-4 ст. 81 УПК РФ). По признаку наличия или отсутствия предшествующего источника доказательственной информации, влияющего на оценку и содержание проверки доказательств, последние делятся на первоначальные и производные. Первоначальными являются доказательства, являющиеся первоисточниками сведений о подлежащих установлению фактах, в частности, подлинные вещи, документы, показания потерпевшего, свидетеля — очевидца. К-категории производных относятся доказательства, не являющиеся первоначальными источниками сведений о подлежащих установлению фактах, а содержащие сведения, взятые из другого источника, например, показания свидетеля относительно того, что он слышал от другого лица, копия документа. Деление доказательств на прямые и косвенные построено с учетом структуры обоснования доказываемого обстоятельства. Прямое доказательство устанавливает главный факт, то есть виновность или невиновность лица непосредственно, тогда как доказательство косвенное предопределяет ту или иную степень вероятности возможной причастности определенного лица к преступлению. По уголовным делам о серийных убийствах группы косвенных доказательств могут быть получены, например, в результате допроса свидетеля, видевшего подозреваемого (обвиняемого) неподалеку от места совершения одного из составляющих серию убийств, а также в результате обнаружения при обыске у подозреваемого (обвиняемого) предметов, принадлежавших жертвам других убийств. Доказывание посредством получения косвенных доказательств осуществляется через промежуточные факты, каждый из которых сам по себе может быть связан с предметом доказывания либо случайно совпадать с каким-либо из его элементов. Проверка таких доказательств должна быть направлена на установление прямой или случайной связи с обстоятельствами расследуемых преступлений. По юридическому значению устанавливаемых обстоятельств доказательства могут быть обвинительными (устанавливающими событие преступления, виновность, отягчающие обстоятельства) и оправдательными (опровергающими преступление, виновность). При анализе доказательств, устанавливающих то или иное обстоятельство, входящее в предмет доказывания по отдельному эпизоду убийства, первоочередно должен быть выяснен вопрос о том, имеются ли прямые доказательства достоверного установления исследуемого обстоятельства. 3. Анализ источников доказательств, диапазон действия которых выходит за пределы предмета доказывания одного эпизода убийства и распространяется на другие убийства этой же серии, обеспечивая установление аналогичных обстоятельств в предметах каждого из них. Источниками таких доказательств могут быть, например, заключения экспертов, устанавливающие в категорической форме: а) единый источник происхождения следов рук, обуви на местах совершения двух и более убийств; б) факт применения одного и того же экземпляра огнестрельного оружия для совершения двух и более убийств (по результатам исследования изъятых,при осмотрах мест их совершения стреляных гильз или пуль, извлеченных из тел потерпевших); в) происхождение от одного лица спермы, обнаруженной в половых путях, на одежде жертв ряда убийств на сексуальной почве и т.д. Получение и исследование доказательств рассматриваемой группы является, на наш взгляд, основным средством установления и объективизации многочисленных и разнообразных по своему содержанию связей между ними, а также между устанавливаемыми в результате их собирания, проверки и оценки отдельными эпизодами составляющих серию убийств и их обстоятельствами. А.А. Эйсман называет следующие виды связей, которые могут быть установлены с помощью косвенных доказательств: 1) связь между сущностью и явлением; 2) генетическая связь - связь между причиной и следствием, условием и обусловленным; 3) функциональная связь — количественная связь переменных величин; 4) индивидуализирующая или объемная связь, включающая родовидовые отношения и отношения тождества295. Анализ практики расследования серийных убийств показывает, что в ходе их расследования перечисленные связи в большей степени существуют в их определенных сочетаниях, то есть имеются достаточные основания утверждать о существовании комбинированных связей между фактами, установленными в результате анализа доказательств, полученных при расследовании серийных убийств. Например, комплекс связей (генетическая, структурная, функциональная) отчетливо выявляется в результате получения доказательств, указывающих на: 1) факт оставления следов обуви на местах совершения разъединенных по времени убийств двух и более потерпевших обувью подозреваемого; 2) происхождение от одежды потерпевших микроволокон на его одежде; 3) наличие определенных навыков у совершившего расчленение трупов потерпевших лица и другие обстоятельства расследуемых преступлений. Представляется возможным вести речь о такой связи между элементами систем «след, предмет — событие преступления», «след, предмет — субъект преступления», «место преступления - субъект преступления», «потерпевший - субъект преступления», исследование которой позволяет установить группу доказательственных фактов, ведущих кустановлениюлица, совершившего преступление296. Полагаем необходимым обратить также внимание на то, что исследуемые доказательства в соответствующих процессуальных документах (в основном в обвинительном заключении) должны быть скомпонованы в определенной последовательности. Она должна соответствовать порядку перечисления обстоятельств предмета доказывания в ст. 73 УПК РФ относительно каждого эпизода составляющих расследуемую серию убийств, установлению обстоятельств которых они способствуют. В доказательственном разделе обвинительного заключения особо выделяется наличие материальной и логической связи между обстоятельствами совершения отдельных убийств, подтвержденной полученными доказательствами, с указанием на единство источника их происхождения и другие основания. 4. Анализ противодоказательств, то есть сведений о достоверно установленных реальных фактах, которые по своему содержанию противоположны (опровергают) другие факты или их совокупности, выполняющие функции доказательств по уголовному делу. Н.А. Селиванов предлагает различать опровержение (устранение, нейтрализацию) посредством одного или нескольких противодоказательств какого-либо одного доказательства и противоречие (коллизию) между всеми имеющимися доказательствами с одной стороны и каким-либо противодоказательством (несколькими противодоказательствами) - с другой297. В той и другой ситуации следователь, прокурор, суд обязаны «оценить все доказательства в их совокупности, то есть не ограничиваясь только доказательствами, говорящими в пользу определенного решения, сопоставить их с доказательствами противоположного характера... чтобы не оставалось противоречия между ними»298. Правило исследования противодоказательств наравне с доказательствами диктует обязанность следователя, прокурора, суда учесть и рассмотреть все обстоятельства, говорящие как «за», так и «против» обвиняемого, обвинительные и оправдательные доказательства, доводы всех участников процесса. Каждое доказательство должно быть подвергнуто анализу и сопоставлено с другими доказательствами. Из совокупности исследуемых доказательств должны быть сделаны все необходимые выводы о фактах, образующих предмет доказывания по уголовному делу. Требование оценки совокупности собранных по делу доказательств выражает в области судопроизводства важнейшие правила диалектики — подходить к изучаемому явлению всесторонне, рассматривать его во всех существенных связях и опосредованиях. Установление и исследование противодоказательств как одна из форм проверки полученных сведений являются важным средством их опровержения либо объективизации не только в процессе расследования серийных убийств, но и на стадии их выявления. При их совершении без очевидцев, как отмечено в главе 2, объем признаков, указывающих на их возможную серийность, является, как правило, ограниченным и обусловливает предположительный характер соответствующего умозаключения, в основном построенного по аналогии. В таких условиях следователь, прокурор обязаны выяснять возможное наличие противодоказательств, опровергающих версию о серийности убийств во избежание направления расследования по ложной версии. При анализе доказательств применяются общие правила их оценки, по результатам которой могут быть сформированы различные выводы: а) все обстоятельства, входящие в предмет доказывания, установлены в достаточном объеме; б) необходимо продолжение исследования отдельных обстоятельств или их совокупности путем собирания дополнительных доказательств. Характер дальнейших действий определяется в соответствии с конкретной ситуацией и с учетом реальных перспектив возможности, а также целесообразности их продолжения. В практике расследования серийных убийств нередки ситуации, связанные с тем, что не по всем эпизодам инкриминированных обвиняемому убийств удается исчерпывающе установить все обстоятельства, входящие в предмет доказывания по каждому из них. В частности, так происходит, когда при доказанности причастности обвиняемого к совершению серии убийств по отдельным из них отсутствуют достаточные доказательства, позволяющие однозначно утверждать о конкретном мотиве их совершения. Такие факты не рассматриваются судами как основание оправдания подсудимого по ним. Обвинительный приговор в этих ситуациях постановляется с исключением из обвинения подсудимого квалифицирующих признаков инкриминированных им убийств, которые считаются совершенными без таковых. При рассмотрении уголовного дела по обвинению И.Ф. Михалева, последовательно совершившего ряд убийств, Брянский областной суд квалифицировал как совершенные на почве возникших конфликтных ситуаций убийства М. и С., которые органами предварительного следствия были квалифицированы как убийства, совершенные с целью изнасилования. Основанием для принятия судом такого решения явилось то, что Михалев ни на следствии, ни в судебном заседании не признал себя виновным в этих убийствах именно с такой мотивацией. На телах и одежде потерпевших не были обнаружены следы, могущие указывать на сексуальный характер убийств. Беспорядочное состояние одежды на трупах потерпевших суд объяснил следствием их волочения от мест убийств к местам сокрытия299. Тем не менее расследование серийных убийств всегда должно быть ориентировано на доказывание максимума обстоятельств совершения каждого из них.