3.4. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ВОЗМОЖНОСТЕЙ СУДЕБНЫХ ЭКСПЕРТИЗ В РАССЛЕДОВАНИИ СЕРИЙНЫХ УБИЙСТВ
Назначение и производство судебных экспертиз, использование заключений экспертов в доказывании — наиболее совершенная и результативная форма использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве. В ходе производства по уголовным делам о серийных убийствах объем использования их возможностей определяется рядом факторов, в числе которых: 1) содержание и особенности предмета доказывания по делам об этих преступлениях; 2) общие требования уголовно-процессуального закона, устанавливающие круг обстоятельств, для установления которых при расследовании убийств назначение и проведение судебных экспертиз является обязательным; 3) содержание конкретных доказательственных фактов, выяснение которых возможно за счет проведения судебных экспертиз на определенном этапе предварительного расследования в конкретных следственных ситуациях; 4) типовые и индивидуальные характеристики объектов судебно-экспертных исследований; 5) реальные возможности судебно-экспертных учреждений по проведению экспертиз того или иного вида; 6) уровень профессиональной подготовки ведущих предварительное расследование должностных лиц, отражающий владение ими вопросами использования судебно-экспертных возможностей в расследовании убийств серийного характера и могущих реализовать эти возможности в существующих условиях экспертного обеспечения правоохранительной деятельности. В процессуальной и криминалистической литературе достаточно широко освещены вопросы, связанные с назначением и производством судебных экспертиз, тактикой использования заключений экспертов в изобличении виновных, решением частных задач в рамках установления обстоятельств главного факта и решения других задач доказывания по уголовным делам об убийствах. Применение данных возможностей установления истины всегда должно быть ориентировано на решение задач уголовного судопроизводства, имеющего, как пишет А.Я. Сухарев, двуединую цель защиты прав и законных интересов личности от преступлений и одновременно защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения. Достижение этого баланса интересов признается самым важным и определяющим в уголовном процессе. Властные участники уголовного правосудия призваны последовательно и неотступно применять предусмотренные законом меры для уголовного преследования, изобличения и наказания преступников, а равно для отказа в преследовании и наказании виновных, заглаживании вреда и реабилитации незаконно пострадавших245. Содержание процесса доказывания по уголовному делу, элементом которого является использование возможностей судебных экспертиз, в полном объеме направлено на достижение названной выше двуединой цели уголовного судопроизводства посредством решения комплекса взаимосвязанных и нередко взаимообусловленных задач, в решении которых экспертиза выполняет свойственную только ей роль. В ст. 196 УПК РФ названы обстоятельства, доказывание которых по уголовному делу возможно только в результате проведения экспертизы: 1) причина смерти; 2) характер и степень вреда, причиненного здоровью; 3) психическое или физическое состояние подозреваемого, обвиняемого, когда возникает сомнение в его вменяемости или способности самостоятельно защищать свои права и законные интересы в уголовном судопроизводстве; 4) психическое или физическое состояние потерпевшего, когда возникает сомнение в его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать о них показания; 5) возраст подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие его возраст, отсутствуют или вызывают сомнение. Необходимость установления обстоятельств, перечисленных в п.п. 1—3 ст. 196 УПК, возникает во всех случаях расследования серийных убийств, а выяснение упомянутых в п.п. 4-5 названной статьи также не является исключением в следственной практике. Фактически круг задач, решаемых в процессе расследования серийных убийств с помощью экспертизы, более широк. В них, в частности, входит выяснение: факта пребывания одного и того же лица (подозреваемого,обвиняемого) на месте совершения двух и более убийств; контактного взаимодействия подозреваемого, обвиняемого с двумя и более потерпевшими, а также с элементами обстановки мест преступлений; использование одного и того же оружия или орудия для совершения убийств нескольких потерпевших и т.д. Это следует рассматривать на наш, вгляд, как следствие интегральной, комплексной природы криминалистики, «призванной аккумулировать, приспосабливать к практике раскрытия и расследования преступлений достижения иных наук»246. Разработка и внедрение в практику новых методов судебно-экспертного исследования вещественных доказательств и следов, совершенствование возможностей традиционных видов судебно-медицинских и криминалистических экспертиз существенно расширяет перспективы получения положительного результата расследования этих преступлений. За последнее десятилетие, несмотря на ряд сложностей в работе судебно-экспертных учреждений (СЭУ), удалось внедрить в практику ряд экспертных методик, что позитивно сказалось на уровне расследования преступлений в целом, а серийных убийств — в частности. Т.В. Аверьянова отмечает, что источниками и основами новых методов судебной экспертизы служит интеграция и дифференциация научного знания как проявление влияния научно-технического прогресса на судебную экспертизу. Это влияние особенно наглядно просматривается применительно к методам судебной экспертизы, впитывающим достижения смежных наук и адаптирующим эти достижения к условиям процесса экспертного исследования. Тенденциями развития методов судебно-экспертного исследования служат: — расширение круга экспертных методов; — усложнение методов исследования; — комплексирование методов экспертного исследования; — повышение разрешающей способности методов; — приоритетное развитие неразрушающих методов исследования; — математизация методов и расширение практики использования собственно математических методов исследования объектов экспертизы; — автоматизация процессов применения экспертных методов; — обусловленность развития экспертных методов требованиями процессуального законодательства и его изменениями, научной организации труда эксперта и экспертных учреждений в целом, содержаниями экономии сил, средств и времени. Процессы интеграции и дифференциации научного знания особенно отчетливо проявляются области научных исследований при разработке и внедрении новых экспертных методов247. Выполнение требований по улучшению качества предварительного расследования преступлений в органах прокуратуры, повышению эффективности прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия, совершенствованию процессуального руководства прокурорами уголовным преследованием безусловно зависит от осведомленности прокуроров и следователей о современных возможностях судебной экспертизы, которые могут быть использованы для получения достаточных, надежных и объективных доказательств. Кроме того, знание ими методик экспертных исследо ваний помогает критически и всесторонне оценивать заключения экспертов и аргументацию их выводов. В соответствии с ч. 4 ст. 146 УПК РФ назначение судебных экспертиз включено в число следственных действия, выполнение которых возможно в период проверки сообщения о преступлении. Это нововведение явилось несомненным позитивным шагом законодателя в направлении повышения уровня проверок сообщений о преступлениях. Одновременно появились несовпадающие мнения относительно признания доказательствами заключений экспертов по результатам исследований, проведенных на данном этапе. В УП К РФ нет указания на то, с какого момента может быть начато производство экспертизы. Из содержания ч. 1 ст. 195 и ч. 1 и 2 ст. 199 УПК РФ можно сделать вывод, что решение вопроса о ее назначении принадлежит следователю независимо от того, возбуждено ли уголовное дело на этапе принятия такого решения или не возбуждено. В свою очередь, единственным правовым основанием для начала производства экспертизы, в соответствии с которым действует проводящий ее специалист, является постановление о ее назначении. Поэтому, на наш взгляд: I) законодатель разрешил проводить экспертизу до возбуждения уголовного дела, 2) заключения экспертов по результатам таких экспертиз (например, выполненных с применением экспресс-методов исследований) являются допустимыми доказательствами, даже если экспертизы завершены также до возбуждения уголовного дела. Опросом прокурорско-следственных работников о причинах, по которым суды исключали таких доказательства, как недопустимые в 2003—2005 гг., получены следующие данные. В 67% случаев это мотивировалось невозможностью проведения экспертизы до возбуждения уголовного дела, так как на данном этапе законом разрешено только ее назначение, а иные следственные действия в этот период в соответствии с ч. 4 ст. 146 УПК РФ не могут проводиться. Следовательно, часть судей считает проведение экспертизы следственным действием. 16% опрошенных сообщили о том, что основанием для таких решений явились мнения о нарушении законных прав подозреваемых и обвиняемых, которые не могут на данном этапе ознакомиться с постановлением о назначении экспертизы и воспользоваться возможностью заявления ходатайств, перечисленных в ст. 198 УПК РФ и т.д. Еще 13% респондентов причиной исключения доказательств назвали оба расматриваемых основания. Наше мнение о возможности признания допустимыми доказательствами заключений экспертов по результатам исследований как начатых выполнением, так и в полном объеме выполненных до возбуждения уголовного дела попытаемся аргументировать следующими доводами. Если законодатель допускает назначение экспертизы до возбуждения уголовного дела, то это означает, что ее проведение на данном этапе имеет своей целью получение информации, позволяющей судить о действительном наличии или об отсутствии признаков преступления в проверяемом сообщении. Само по себе вынесение постановления о назначении экспертизы не является средством их получения. Прокурор, изучающий такое постановление наряду с другими документами, в которых содержатся сведения о результатах проверки сообщения о преступлении, не может почерпнуть из него какой-либо полезной информации, на основании которой он должен принимать решение — давать или не давать согласие на возбуждение уголовного дела. Вполне уместен вывод о том, что постановление о назначении экспертизы выносится в первую очередь для направления начальнику СЭУ или эксперту в качестве процессуального указания и одновременно — процессуального разрешения на производство судебной экспертизы, результаты которой имеют значение для выяснения вопроса о наличии либо отсутствии признаков преступления в проверяемом сообщении. В ст. 14 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»248 указано, что такое постановление является правовым основанием для начальника СЭУ или эксперта для принятия экспертизы к производству и, следовательно, для начала ее выполнения. Какой-либо связи времени начала производства экспертизы с началом производства по уголовному делу в данном законе, а также в ч. 2 ст. 199 УПК РФ не установлено. Проведение судебной экспертизы в процессе предварительного следствия, наш взгляд, представляет собой специфический комплекс, состоящий из совокупности взаимосвязанных и взаимообусловленных следственных и иных процессуальных действий, выполняемых: 1) следователем (назначение экспертизы, получение образцов для сравнительного исследования; ознакомление потерпевшего, подозреваемого (обвиняемого) с постановлением о назначении экспертизы, рассмотрение их ходатайств; ознакомление перечисленных лиц с заключением эксперта и рассмотрение их ходатайств о назначении дополнительной или повторной экспертизы); 2) сведущим лицом — экспертом по поручению следователя или прокурора (проведение исследования, направление следователю ходатайств о представлении дополнительных сведений, образцов для сравнительного исследования; уведомление следователя о невозможности проведения экспертизы). Утверждения о том, что судебная экспертиза является следственным действием, которые содержатся в работах некоторых авторов249, на наш взгляд, не имеют под собой достаточных оснований. В УПК РФ определение понятия «судебная экспертиза» отсутствует. Для уяснения данного понятия необходимо обратиться к ст. 9 Федерального закона о государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации. Согласно названной норме экспертиза - это процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных познаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые представлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем или прокурором в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному уголовному делу. В ст. 57 УПК РФ указано, чаю экспертом в уголовном судопроизводстве является лицо, обладающее специальными познаниями и назначенное в установленном уголовно-процессуальным законом порядке для производства судебной экспертизы и дачи заключения. Задачи судебного эксперта в уголовном процессе, как пишет Н.А. Селиванов, в общем виде сводятся к тому, чтобы на основе определенных данных, выработанных наукой или накопленных практикой, в установленной законом форме провести исследование и ответить на интересующие следователя или суд вопросы, решение которых требует специальных знаний. Установленные экспертом факты призваны восполнить объективную картину происшедшего события, являющегося предметом расследования. В задачу эксперта не входит предопределение доказательственной силы заключения. Как известно, следователь проводить экспертные исследования не вправе не только из-за отсутствия у него специальных знаний, но и потому, что законодатель принципиально исключает подобное, исчерпывающе устанавливая пределы полномочий следователя при назначении и проведении экспертизы. В соответствии со ст. 197 УПК РФ следователь вправе (то есть ему только разрешается) присутствовать при производстве экспертизы и получать разъяснения эксперта по поводу проводимых им исследований. Факт присутствия следователя при производстве экспертизы отражается в заключении эксперта. Эксперт включен законодателем в число иных участников уголовного судопроизводства, то есть не является ни субъектом уголовного преследования, ни представителем защиты. Только он может проводить исследования, требующие специальных знаний в определенной области, и формулировать выводы по результатам исследований. Мы солидарны с мнением Т.В. Аверьяновой о том, что «назначение судебной экспертизы... ни в какой степени не влияет на сущность экспертного исследования, на выбор экспертной методики, применение тех или иных методов, формулирование выводов и т.п. А если это так, то названные субъекты (суд, следователь, прокурор и др.) своим решением только обусловливают производство экспертизы и не могут влиять на ее производство и считать их субъектами экспертного исследования лишено смысла. Субъектом всякого исследования (и экспертное исследование не является в этом случае исключением) выступает только тот непосредственный исполнитель, который это исследование проводит. В данном случае - это только судебный эксперт»250. В соответствии со ст. 7 Закона о судебно-экспертной деятельности эксперт не может находиться в какой-либо зависимости от органа или лица, назначившего судебную экспертизу, сторон и других лиц, заинтересованных в исходе дела. Он дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями. Воздействие на эксперта со стороны судов, судей, органов дознания, дознавателей, следователей и прокуроров, а также иных государственных органов, организаций, объединений и отдельных лиц в целях получения заключения в пользу кого-либо из участников процесса или в интересах других лиц недопустимо. Фаза проведения судебной экспертизы относительно локализована в отношении всего процесса расследования в силу своей специфики. Также несостоятельным представляется мнение о том, что проведение судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела ущемляет законные интересы граждан, нарушает их право на защиту. Такое мнение, высказал, в частности, И.Н. Сорокотягин251. Представляется уместным заметить, что на этой стадии уголовного судопроизводства еще нет подозреваемого, который, кстати, вполне может воспользоваться свои правом явки с повинной и таким образом немало способствовать самому себе в обеспечении его законных прав не только при назначении экспертизы. Утверждение о том, что судебную экспертизу можно назначать только после появления в уголовном деле подозреваемого или обвиняемого, не только несостоятельно, но и противоречит принципам уголовного судопроизводства. Законные права и интересы пострадавшего от преступления должны быть без промедления защищены (это вытекает из содержания требований ст. 6 и 21 УПК РФ). Необходимо учитывать его заинтересованность в том, чтобы экспертиза была проведена как можно скорее в целях проверки его объяснений по поводу совершенного в отношении его насилия. После возбуждения уголовного дела и появления подозреваемого (обвиняемого) он должен быть немедленно ознакомлен с постановлением о назначении судебной экспертизы как лично, так и с участием защитника, чтобы иметь возможность реализовать свое право на заявление ходатайств, установленное в ч. 1 ст. 198 УПК РФ. Данная процедура ни в коем случае не должна оттягиваться до времени ознакомления обвиняемого и его защитника с уголовным делом в связи с завершением расследования, ибо «при таком положении вещей установленные законом права обвиняемого подвергались бы сильному стеснению»252. Если к этому времени следователь получит заключение эксперта или его уведомление о невозможности дать заключение, он также обязан ознакомить с ними названных лиц. При наличии оснований они в соответствии с ч. 1 ст. 206 УПК РФ вправе заявить ходатайство о назначении дополнительной или повторной экспертизы. С этими же процессуальными документами должен быть ознакомлен и потерпевший на основании ч. 2 ст. 198 и ч. 2 ст. 206 УПК РФ. Соблюдение перечисленных требований закона, по нашему мнению, в достаточной мере обеспечивает соблюдение законных прав и интересов участников уголовного судопроизводства в сфере назначения и производства судебной экспертизы, способствует предупреждению их нарушений. Таким образом, мы полагаем, что уголовно-процессуальный закон не устанавливает каких-либо ограничений, препятствующих проведению экспертизы до возбуждения уголовного дела. Напротив, утверждения о недопустимости в качестве доказательств заключений экспертов, составленных и оформленных до возбужде ния уголовного дела, противоречат закону. Вместе с тем считаем, что для окончательного устранения разногласий в вопросах проведения судебной экспертизы до возбуждения уголовного дела и признания допустимыми доказательствами заключений экспертов, полученных на данном этапе, необходимо внести дополнение в ч. 4 ст. 146 УГ1К РФ, изложив ее следующим образом: . «4. Постановление следователя, дознавателя о возбуждении уго ловного дела незамедлительно направляется прокурору. К постановлению прилагаются материалы проверки сообщения о преступлении, а в случае производства отдельных следственных и иных процессуальных действий по закреплению следов преступления и установлению лица, его совершившего (осмотр места происшествия, освидетельствование, назначение и проведение судебной экспертизы) - соответствующие протоколы, постановления и заключения экспертов». (Далее по тексту названной нормы.) Характерно, что 78% проинтервьюированных в ходе работы над диссертацией прокурорско-следственных работников считают, что необходима предложенная выше коррекция содержания ч. 4 ст. 146 УПК РФ. Вместе с тем, по мнению 64% респондентов, обычный логический анализ смысла положений УПК, регулирующих основания и порядок назначения и проведения судебных экспертиз, дает основание считать допустимыми доказательствами заключения экспертов по результатам исследований, проведенных до возбуждения уголовного дела. Полагаем, что на данном этапе невозможно проведение судебных экспертиз идентификационного характера, для выполнения которых необходимы образцы для сравнительного исследования. Получение таковых является процессуальным действием, проведение которого возможно только после получения согласия прокурора на возбуждение уголовного дела. Во втором параграфе главы 2 монографии мы назвали виды информации, на основании анализа содержания которой может быть сделан вывод о наличии признаков серийности в группе убийств: I) судебно-медицинская, 2) медико-криминалистическая, 3) трасологическая, 4) баллистическая, 5) биологическая, 6) запаховая, 7) техническая (конструкторско-технологическая), 8) иная криминалистическая. Приведенное деление названных видов данных произведено нами в основном в зависимости от характера судебных экспертиз, в результате проведения которых эти данные получены (за исключением иной криминалистической). Вместе с тем полагаем необходимым подчеркнуть, что характер задач, решаемых при расследовании серийных убийств, имеет определенную специфику. В работах ряда ученых, исследовавших вопросы их раскрытия и расследования, содержатся отдельные положения, отражающие их мнения о роли и значении судебных экспертиз в этой деятельности. В частности, А.И. Дворкин считает, что вид и количество экспертиз, назначаемых по делам рассматриваемой категории, определяются особенностями имеющихся в распоряжении следствия вещественных доказательств253. Данная точка зрения, безусловно, может быть принята. Однако представляется, что в определении вида и количества экспертиз, подлежащих назначению и проведению при расследовании серийных убийств, приоритетными являются следующие задачи, суммарный результат решения которых обеспечивает достижение следующих целей расследования этих преступлений: 1) получение доказательств совершения этих убийств одними и теми же лицами даже в отсутствие сведений о них; 2) получение данных о причастных к этим убийствам лицах, могущих быть использованными в их розыске и идентификации; 3) обеспечение полноты и всесторонности исследования версий о совершении ими отдельных составляющих серию убийств или всей их совокупности, а также осуществления уголовного преследования подозреваемых и обвиняемых по соответствующим уголовным делам; 4) исключение из числа подозреваемых, обвиняемых в совершении серии убийств или отдельных из них непричастных к ним лиц. Решение перечисленных задач неотделимо от установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания по каждому эпизоду составляющих серию убийств, на основе совокупностей которых базируется вывод о полном выяснении того или иного обстоятельства, входящего в предмет доказывания по делу об убийстве. Это практически невозможно без судебно-экспертного исследования следов и предметов. Подлежащими при этом доказыванию фактами являются: 1) время наступления смерти потерпевшего; 2) способ лишения его жизни; 3) причастность обвиняемого к убийству; 4) состояние психики обвиняемого в момент совершения им убийства; 5) личностная характеристика обвиняемого. В свою очередь, установление каждого из названных обстоятельств может потребовать проведения с этой целью комплекса различных экспертиз в связи с многоплановостью вопросов, подлежащих разрешению в рамках конкретной из перечисленных задач (например, причастность обвиняемого к убийству). Рассмотрим некоторые виды судебных экспертиз, проведение которых обеспечивает их получение. Судебно-медицинская экспертиза трупа потерпевшего находится в числе процессуальных действий, выполняемых на первоначальном этапе расследований убийств. Круг обстоятельств, устанавливаемых с ее помощью, обстоятельно изложен в специальных методических и справочных изданиях, руководствах, наставлениях, а также в учебниках криминалистики. Как правило, отличительной чертой всех или подавляющего большинства серийных убийств является одна и та же причина смерти потерпевших, указывающая на стереотип действий виновного лица, проявляющийся в первую очередь в способе лишения их жизни. В целях установления признаков сходства или различия в данных обстоятельствах совершения группы убийств следователь обязан привлекать к этой работе специалистов в области медицинской криминалистики. Их задачей является анализ материалов судебно-медицинских экспертиз трупов потерпевших в целях выявления и сопоставления признаков — отражений криминальных и постмортальных действий вероятного серийного убийцы. Методику исследований данного вида разработал доктор медицинских наук И.А. Гедыгушев. Она включает в себя классификацию всех исходных данных по многим диагностическим критериям, основными из которьх являются следующие: 1. Состояние посмертных явлений, зафиксированных на момент обнаружения трупов потерпевших или их останков. 2. Систематизация судебно-медицинских признаков, позволяющих сделать вывод о прижизненное™, количестве, последовательности нанесения, локализации и характере следов травмирования. 3. Диагностика и дифференциация механизмов ударных и иных воздействий с выявлением их сходств, различий и закономерных сочетаний. 4. Распределение устойчиво повторяющихся групп повреждений в зависимости от пола и возраста жертв, характеристики места и сезонного периода происшествия, состояние одежды и других предметов обстановки. 5. Наличие прямых или косвенных признаков имевшей место механической асфиксии и посмертных манипуляций с наружными и внутренними половыми органами мертвых тел и перемещение последних в пространстве. 6. Трасологическая сравнительная оценка повреждений с учетом хронологического периода факта убийства'05. Данная методика эффективно использовалась, в частности, при проведении медико-криминалистических экспертиз по уголовным делам о серийных убийствах, совершенных Чикатило в различных регионах СССР в течение 12 лет. Целенаправленное изучение судебно-медицинской документации и других материалов дела позволило выделить следующие общие для большинства этих случаев признаки: • — множественность колото-резаных повреждений как прижизненного, так и посмертного характера; - расположение повреждений на разных поверхностях и в различных областях тела; — ранения в области век и глазных яблок; - нанесение повреждений после обнажения тела; — рассечение, частичная или полная ампутация наружных и внутренних половых органов; - использование для причинения повреждений в ряде случаев тупого предмета типа молотка; . - глумление над трупом путем причинения однотипных посмертных повреждений; — наличие нетипичных повреждений (ампутация пальца, носа, перерезание шеи, рассечение сердца и т.д.)254 255. Специалистами в области судебно-медицинской экспертизы уделяется также внимание разработке проблем исследования двигательных реакций потерпевшего. В частности, В.С. Тишин высказал вполне обоснованное, на наш взгляд, мнение о том, что суждение о них дает возможности раскрытия обстоятельств происшествия, представляя объективные данные для решения вопроса о действиях участников события. Полагаем, что за основу вывода об определенном стереотипе действий лица, совершившего серию убийств, могут быть приняты следующие судебно-медицинские признаки: — данные о направленности воздействий следообразующего объекта, от воздействия которого образовались телесные повреждения; — последовательность причинения повреждений; — устойчивость признаков следа двигательных реакций; — характеристики следообразующего объекта (орудия травмирования); — характеристики групп следов по особенностям контактирования травмирующего орудия с телом потерпевшего; — особенности пространственного ориентирования следов и другие сопутствующие признаки256. Являясь разновидностью экспертного ситуационного анализа, приведенные данные могут являться важным блоком криминалистической информации о серийности убийств, указывающей на аналогию способов и обстоятельств их совершения, в том числе при проверке экспертным путем показаний обвиняемого. Судебно-медицинская экспертиза вещественных доказательств на ж нос средство решения многих вопросов в расследовании преступлений против жизни и здоровья, расследование которых всегда связано с исследованием крови, выделений организма (спермы, слюны, потожирового вещества), а также волос, частиц тканей и органов человека. Перечисленные объекты при расследовании серийных убийств на сексуальной почве исследуются практически всегда. При расследовании серийных убийств, совершенных из корыстных побуждений, основными объектами биологического исследования являются кровь в ее следах на одежде подозреваемого или обвиняемого, а также на орудиях преступлений; реже — слюна подозреваемого или обвиняемого на окурках сигарет или папирос, обнаруженных на местах происшествий; его потожировое вещество на оставленных на месте происшествия предметах. В судебно-медицинской практике встречаются случаи несоответствия антигенной характеристики крови того или иного лица аналогичным характеристикам его выделений (слюны, спермы, лимфы). Этот феномен получил название «парадоксального выде- лительства». Он неоднократно отмечен как в отечественной, так и в зарубежной экспертной практике. Например, при расследовании убийств Ч., М. и Э., совершенных на сексуальной почве в Санкт- Петербурге, на одежде потерпевших были обнаружены пятна спермы. Судебно-медицинская экспертиза вещественных доказательств установила наличие в них антигена А. В связи с этим был сделан вывод о том, что вступавшее с ними в половую связь лицо имеет группу крови А (II). Спустя непродолжительное время следствием был установлен Макаров, признавший себя виновным в убийстве всех троих женщин. Обнаруженные на местах происшествий следы оказались оставленными его обувью (других следов, кроме следов обуви потерпевших, не было обнаружено). Он выдал орудие убийства и некоторые похищенные вещи убитых. На его одежде находилась кровь с теми же антигенными характеристиками, что и кровь троих потерпевших. Однако судебно-медицинская экспертиза его крови показала, что она имеет группу АВ (IV). Такая же комбинация антигенов выделялась в образце его слюны. При полученном результате экспертизы он никак не мог являться преступником. Повторная экспертиза, объектом исследования которой явился образец спермы Макарова, показала, что в ней выделяется только антиген А, а антиген В не выявился даже в повторно взятом свежем образце его спермы. Если бы за основу вывода о возможном совершении преступлений Макаровым был взят результат исследования его крови и слюны с априорным выводом о том, что и его сперма имеет такие же дифференцирующие признаки, то Макаров мог быть исключен из числа подозреваемых257. Н.П. Водько высказался отом, что «парадоксального выделительства» в природе не существует, потому что в природе нет людей, имеющих разные группы крови и выделений258 259. В подтверждение своего высказывания Н.П. Водько сослался на мнение кандидата медицинских наук Т.В. Стегновой, ранее работавшей начальником судебно-биологического отдела Экспертно-криминалистического центра МВД России. Она отмечает, что некоторые исследователи иногда наблюдали случаи как бы качественного несоответствия между антигенами крови и выделений, которое назвали «парадоксальным выделительством». В этом, по мнению Т.В. Стегновой, нет ничего необычного: кровь берут на исследование из вены или из пальца, она «чистая», а выделения смешиваются с бактериями, «чужими» белками, другими посторонними примесями. Других аргументов в подтверждение своего мнения Н.П. Водько не приводит. Такое же мнение высказали А.А. Протасевич, Д.А. Степаненко и В.И. Шиканов, мотивировав его теми же доводами, которыми оперирует Н.П. Водько"0. По вопросу о «парадоксальном выделительстве» следует, на наш взгляд, обратиться к мнению специалистов в области генетики и молекулярной биологии. Крупный отечественный исследователь проблем иммунологии организма человека академик П.Н. Косяков отмечает, что «... в жидкостях, секретах, экскретах организма содержатся не только видовые антигены, но в них присутствуют групповые свойства. Причем количество групповых веществ, содержащихся в различных жидкостях и выделениях организма человека, неодинаково. В наибольшем количестве антигены А и В находятся в слюне, желудочном соке, желчи, сперме и в некоторых других выделениях. В значительно меньшем количестве их обнаруживают в сыворотке крови, в моче. В спинномозговой жидкости они отсутствуют. Существуют количественные, а не качественные различия в способности выделения групповых антигенов у разных людей, как существуют эти различия и в отношении других нормальных физиологических функций организма. Количество антигенных веществ в жидкости спермы в сотни раз превышает их содержание в сыворотке крови. Многие авторы при обследовании большого количества образцов спермы не отметили ни одного случая отсутствия ожидаемых групповых антигенов, что следует считать обусловленным их образованием половыми железами, а не вследствие процесса фильтрации»260 261. Следует учесть и мнение по этому поводу профессора М.И. Потапова, указывавшего в своих многочисленных работах по обсуждаемой теме, что уже давно как в зарубежной, так и в отечественной судебной медицинской практике выявлен феномен, получивший рабочее название «парадоксальное выделительство». Эти неопровержимые данные известны специалистам, включая судебных медиков, специализирующимся в области исследования вещественных доказательств. М.И. Потапов также подчеркивает, что есть особые формы групповых антигенов А и В, отсутствующих в крови, но четко выявляемых в выделениях (слюна, сперма). Более того, известны такие наследственно обусловленные состояния, когда в крови вообще нет групповых антигенов по системе АВО (люди без группы крови — тип Бомбей), что не препятствует их наличию в выделениях. Истинные случаи «парадоксального вы- делительства» весьма редки, примерно 1: 6000, что и привело к появлению термина «парадоксальное»"2. Как указывает профессор Л .О. Барсегянц, тип Бомбей характеризуется отсутствием антигенов А, В, Н и наличием трех антител (анти - А, анти — В, анти — Н) в крови. Все люди, относящиеся к типу Бомбей, являются не- выделителями"3. Таким образом, имеются достаточные основания считать, что существование «парадоксального выделительства» есть научно доказанный факт и это обязаны учитывать как судебно-медицинские эксперты, так и прокурорско-следственные работники, назначающие идентификационные судебно-медицинские экспертизы следов спермы, а затем оценивающие заключения экспертов. Объективность этих заключений обеспечивает исследование экспертами образцов одинакового происхождения. Еще в 1989 г. с нашим участием подготовлена и направлена на места информация, в которой обращалось внимание на соблюдение этого правила. Его суть в необходимости исследования сопоставимых объектов по схеме «кровь - кровь», «слюна — слюна», «сперма - сперма"4. Полагаем, что «парадоксальное выделителъство» можно отнести к одной из разновидностей вариационных, колеблющихся идентификационных признаков, проявляющихся в неодинаковой выраженности определенного свойства в различных частях объекта. В настоящее время наиболее точные и доказательные результаты исследования крови, выделений, волос, тканей и органов человека обеспечивает молекулярно-генетический идентификационный анализ, который иногда называют генетической или геномной «дактилоскопией». Использование традиционных методов исследования биологических объектов нередко сопряжено с трудностями, вызванными смешиванием крови или выделений одно- голица с выделениями или кровью другого индивидуума. При этом происходит взаимное маскирование признаков, при котором определение индивидуальных групповых свойств становится затруднительным или даже невозможным. Своими достижениями молекулярная генетика обязана главным образом исследованиям в области генетики микроорганизмов, развитие которой способствовало появлению наряду с другими метода быстрого определения последовательности молекул ДНК (дизоксерибонуклеиновой кислоты) в выделениях, тканях и 262 263 органах человека. Успешное испытание возможностей применения методов исследования генетических признаков вначале обусловило их применение в судебной медицине в установлении не только отцовства, но и обоих родителей и родства вообще. Последующим этапом развития молекулярно-генетической идентификации как отрасли судебной медицины явилась разработка методики установления факта происхождения от конкретных лиц биологического материала, подвергнутого исследованию в связи с расследованием преступлений, сопряженных с изнасилованиями и убийствами. Разработанный А. Джеффрисом (Англия) данный метод был юридически узаконен вначале в судебной практике Англии, а затем США. С 1988 г. он применяется в Российской Федерации"5. Каждому живому организму свойственна его собственная генетическая карта, в которой составляющий ее генетический материал представляет собой расположенные в линейном порядке гены, каждый из которых несет генетическую информацию о каком-либо признаке организма. Каждому такому признаку соответствует определенный участок — локус — в линейной структуре сцепленных генов"6. Методической основой технологии судебной молекулярно-генетической идентификации служит исследование (типирование) полиморфных, то есть наделенных свойством отличия локусов ДНК. При этом в роли индивидуализирующих личность признаков выступают конкретные варианты (аллели) исследуемых (типируемых) локусов, свойственных конкретному человеку и являющихся своего рода маркерами его индивидуальности. Индивидуализирующие возможности этих маркерных систем зависят от их полиморфности, то есть от степени их вариабельности и количества вариантов в популяции. В целом избирательность и специфичность применяемых в настоящее время молекулярно генетических систем достаточно велики. В 1997 г. в Российском 264 265 центре судебно-медицинской экспертизы Минздрава России при проведении исследований в рамках Международной программы сертификации судебно-экспертных молекулярно-генетических лабораторий IQAS получены идентификационные результаты, доказательственное значение которых превысило 287 млрд.: I266. Это позволяет решать такие экспертные задачи, которые ранее были недоступны для традиционных методов судебной биологии, в частности - доказательной позитивной идентификации личности. В ходе расследования серийных убийств на сексуальной почве результаты молекулярно-генетического экспертного анализа спермы, обнаруженной в половых путях потерпевших, на их одежде, позволяют сделать категорический вывод о совершении группы таких убийств одним и тем же лицом. Примером может служить описанная экспертиза по уголовному делу о серии сопряженных с изнасилованиями убийств, совершенных в г. Липецке и его окрестностях. В период с августа 1998 г. по декабрь 1999 г. там были обнаружены трупы 9 потерпевших, восемь из которых оказались убитыми путем удавления петлей, а одна умерла от переохлаждения. В полостях трупов потерпевших была обнаружена сперма, изъятая на тампоны. При определении ее групповой принадлежности эксперты выявили антигены А, В и Н. С учетом групп крови потерпевших, определенных по системе АВО, эти антигены допускали возможность происхождения спермы как от мужчины с группой АВ, так и смешение спермы от нескольких мужчин с группами Ар, Вга, АВ и 0ар При проведении молекулярно-генетической экспертизы с целью выяснения возможности происхождения исследуемой спермы от одного и того же лица путем детального анализа относительной интенсивности сигналов, полученных при типировании объектов исследования по ряду полиморфных локусов, были вычислены два наиболее вероятных генотипа, отличные от AmpFLP- профилей потерпевших и, очевидно, характеризующие генотип неизвестного лица (мужчины), чья ДНК присутствовала в следах на тампонах наряду с ДНК самих жертв. Эти расчетные генотипические профили обозначены как «Генотип 1» и «Генотип 2». При сравнительном исследовании выяснилось, что расчетный генотипический профиль «Генотип 1» характеризует ДНК, присутствующую в следах на тампонах с мазками из трупов потерпевших Е., М-вой, М-ревой, М., С., Я. и В., размещенных в отдельные группы сравнения. Статистическую значимость установленного совпадения генотипов в следах на тампонах в указанных группах сравнения эксперт оценивал путем расчета величины инкриминирующей вероятности с использованием консервативной оценки значений аллельных частот исследованных локусов. Это позволило предполагать происхождение «постороннего» генетического материала от одного лица мужского пола с вероятностью не ниже 99,9%. Дальнейшее исследование показало, что препараты ДНК, выделенные из биологических следов на тампонах, являются смесью индивидуальных ДНК (мужского и женского происхождения), причем в каждой группе сравнения «женский» компонент смеси очевидно происходил от самой потерпевшей. Путем детального анализа относительной интенсивности сигналов, полученных при AmpFLP-типировании изучаемых объектов по ряду полиморфных VNTR- и STR-локусов, были вычислены два наиболее вероятных комплекса признаков — генотипов для «мужского» ДНК-компо- нента, присутствовавшего в исследованных следах на тампонах наряду с ДНК самих жертв. Для одного из этих расчетных генотипов («Генотип 1») было установлено его присутствие в следах спермы на тампонах от трупов Е., М-вой, М-ревой, П., С., Я. и В. Полученные данные дали основание предположить с вероятностью не менее 99,9%, что обнаруженный в этих следах генетический материал принадлежит одному человеку. Расчетный генотипический профиль для «мужского» ДНК-компонента из препарата, выделенного из следов на тампоне с содержимым влагалища трупа П. («Генотип 2») обнаружил отличие от «Генотипа 1». Эксперт пришел к выводу о том, что генетический материал в следах на данном тампоне не мог произойти от лица, чей генетический материал присутствовал в следах на тампонах с мазками из трупов Е., М-вой, М-ревой, П., С. Я. и В. Следовательно, следы на тампоне с содержимым влагалища трупа П. произошли от другого мужчины"8. В последнее время уделяется внимание вопросам использования данных молекулярно-генетического исследования биологического материала в формировании федерального учета данных о лицах, совершивших преступления на сексуальной почве. Решение о его создании фигурирует в материалах совместного заседания коллегий Генеральной прокуратуры РФ и МВД РФ от 4 июня 2002 г. и в плане совместных мероприятий по его реализации. 267 В настоящее время предпринят ряд практических мер по формированию данного учета, однако ход этой работы тормозится отсутствием полного объема ее финансирования. В ряде научных работ изложены заслуживающие внимания мнения ученых о направлениях дальнейшей работы по активизации использования результатов молекулярно-генетического анализа биологических объектов в раскрытии и расследовании особо тяжких преступлений. В докторской диссертации В.А. Мамуркова содержится предложение о рассмотрении генетической «дактилоскопии» в качестве элемента криминалистической биоскопии — системы научного учения о функционирующих в уголовном процессе объектах биологического характера, а также о средствах, методах, приемах, методиках обнаружения, фиксации, осмотра, изъятия, исследования данных объектов и использования полученной информации для решения правовых и криминалистических задач при выявлении, расследовании преступлений и судебном разбирательстве по уголовным делам268. Предложение о выделении биоскопии в самостоятельное направление криминалистического учения представляется имеющим под собой определенное основание. Таким образом, возможно, по нашему мнению, комплексное решение ряда проблем, связанных с разработкой и внедрением в практику методических и тактических рекомендаций, способствующих совершенствованию использования возможностей судебно-медицинской экспертизы вещественных доказательств в установлении и уголовном преследовании опасных преступников. Заслуживает внимания и предложение В.А. Мамуркова по организации единого генно-дактилоскопического учета на основе оперативно-справочного дактилоскопического учета, который ведется в органах внутренних дел. Обосновывая данное предложение, ученый одновременно высказывает не менее аргументированные соображения о сложностях его реализации (в части объединения тех и других разнородных данных)269 финансового и организационного характера. Создание и запуск в действие в ближайшее время молекулярно-генетического учета лиц, совершивших нераскрытые преступления сексуального характера, не говоря о генно-дактилоскопическом учете, существенно затруднено причинами материального характера. Вместе с тем это не исключает возможностей использования генетических данных о неизвестных преступниках, которые могут рассматриваться в качестве дополняющих иные их криминалистические признаки, накапливаемые, в частности, в подсистеме «Досье» автоматизированной информационно-поисковой системы (АИПС) «Насилие». В правоохранительную практику внедрена автоматизированная дактилоскопическая информационная система (АДИС) «Папиллон-10». В ней для розыска совершивших нераскрытые преступления лиц используются изъятые с мест происшествий принадлежащие этим лицам следы пальцев рук и ладоней (и их фрагменты), а также описание разыскиваемых по методу словесного портрета. Имеется достаточное число примеров розыска и установления этих лиц благодаря АДИС «Папил- лон-10». Полагаем, что на данном этапе вполне реально вводить в формализованную карту для АДИС «Папиллон-10» генетические данные разыскиваемого, если они установлены270. Медико-криминалистическая экспертиза при расследовании серийных убийств проводится в тех случаях, когда необходимо установить: а) использование одних и тех же орудий колюще-режущего, рубящего, ударно-раздробляюшего действия для совершения группы убийств; 2) стереотипный способ причинения телесных повреждений потерпевшим по разным эпизодам; 3) личность потерпевшего при обнаружении его скелетированного, гнилостно-измененного трупа, а также фрагментов расчлененого трупа. Положительная идентификация следов воздействия травмирующих орудий возможна на основе совпадения их размерных и иных характеристик по результатам исследования телесных повреждений — следов применения данных орудий. Объектами экспертизы в таких случаях являются, как правило, отсепарирован- ные от трупов потерпевших участки кожи с находящимися на них повреждениями, изъятые фрагменты костей со следами травмирующего воздействия, а также одежда потерпевших. Острые предметы, особенно колюще-режущие, колющие и рубящие, оставляют на поврежденных объектах объемные раны — следы с глубоким раневым каналом. Исследование таких следов по всей глубине раневого канала (на мягких тканях, внутренних органах, костях, хрящах) позволяет устанавливать размеры, форму поперечного сечения и концевой части клинка, а также другие признаки следообразующего предмета. Получить ответы в категорической форме на вопрос о причинении повреждений на трупе и его одежде конкретным орудием за счет проведения исследования экспертом одной специальности, как правило, затруднительно. Более информативными и достоверными в этом плане являются результаты комплексной экспертизы с объединением в ее рамках усилий специалистов в различных областях специального знания. Практика идет именно по такому пути, что обеспечивает положительные результаты идентификации орудий убийств. Так, для установления вопроса о возможности причинения колото-резаных повреждений на трупе потерпевшего и его одежде конкретным ножом необходимо участие: 1) судебно-медицинского эксперта-танатолога (исследование трупа); 2) судебно-медицинского эксперта-биолога (исследование следов крови на лезвии или под накладками на рукоятке ножа); 3) судебно-медицинского эксперта-цитолога (исследование клеток частиц тканей и внутренних органов потерпевшего, могущих остаться на мелких зазубринах лезвия ножа); 4) эксперта — специалиста в области медицинской криминалистики (исследование размерных характеристик повреждений на трупе и одежде, представленного для исследования ножа, следов металла на краях повреждений); 5) эксперта, специализирующегося на исследовании микрочастиц (исследование микроволокон из ткани одежды потерпевшего на лезвии ножа). Идентификация орудия травмы по следам его воздействия на костях скелета потерпевшего успешно осуществлялась в свое время специалистами Литовского НИИ- СЭ. Методика комплексного исследования колюще-режущих и рубящих орудия по изложенной выше схеме в 80-х годах была разработана и успешно апробирована в бюро судебно-медицинской экспертизы Горьковской (ныне Нижегородской) области. Возможности такой экспертизы наглядно иллюстрирует случай из следственной практики автора. В июне 1990 г. произошли массовые беспорядки на почве межнациональной розни в Ошс- кой области Киргизской ССР. Они сопровождались убийствами (погибли 187 человек), разбойными нападениями, изнасилованиями и другими преступлениями, зачастую носившими серийный характер. Жертвами и потерпевшими являлись как узбеки, так и киргизы. В г. Кара-Суу были убиты судья Ж. и ее племянница Н. Подозрение в убийстве пало на братьев Т, которых в ночь убийства видели около дома, где оно произошло. На телах Ж. и Н. имелись многочисленные колото-резаные ранения, явно причиненные ножом или другим колюще-режущим орудием с односторонней заточкой лезвия. При осмотре их одежды автор обратил внимание на то, что повреждения на ней имеют одинаковые размеры, а в тех местах, где располагались смертельные раны, эти повреждения имели характерную особенность в виде отходящего от острого края под одинаковым углом дополнительного разреза. Поскольку эти раны были более глубокими, чем остальные, возникло предположение, что дополнительный след оставлен каким- то дефектом лезвия, расположенным ближе к рукоятке ножа. При обыске в доме Т. изъяли несколько ножей, на одном из которых имелись забоины (массивные зазубрины) на режущей кромке лезвия в 2 см от рукоятки. Под щечками (накладками рукоятки) находились пятна бурого цвета. Исследовав акты судебно-медицинских экспертиз трупов Ж. и Н., фототаблицы с зафикированными на них повреждениями, одежду с трупов, а также нож и наслоения на нем, комиссия экспертов пришла к категорическому выводу о том, что исследуемые повреждения представлены данным ножом. Зазубрины на его лезвии образовались тогда, когда один из нападавших пытался перерубить им цепочку на двери квартиры Ж. При изучении группы уголовных дел об убийствах, совершенных с применением колюще-режущих, рубящих, ударно-раздроб- ляющих орудий, необходимо обращать внимание на то, были ли исследованы повреждения на трупах и одежде потерпевших и не установлено ли при этом совпадение характеристик травмирующих орудий. Следует принимать меры к обеспечению сохранности медицинских препаратов с повреждениями для проведения при необходимости диагностического и идентификационного исследований. На этапе установления виновного информация о характеристиках орудия убийства используется в качестве одного из розыскных признаков неизвестного преступника, у которого оно может находиться. В ходе расследования серийных убийств нередко возникает необходимость установления личности потерпевших, чьи скеле- тированные, гнилостно измененные останки или фрагменты трупов обнаруживаются спустя длительное время после их убийства. Одним из недостатков в работе следственного аппарата прокуратуры является непринятие всех возможных мер по восстановлению экспертами прижизненного облика потерпевшего в результате исследования его останков. На эти недостатки обращалось, в частности, внимание прокуроров, начальников органов внутренних дел, начальников бюро судебно-медицинской экспертизы субъектов Российской Федерации в совместном письме руководителей Генеральной прокуратуры, Министерства внутренних дел РФ, Министерства здравоохранения РФ от 30.08.2000 № 28-7/505- 2000 «О повышении эффективности работы по идентификации неопознанных трупов». В настоящее время экспертизы по восстановлению прижизненного облика потерпевшего на высоком уровне проводят сотрудники Экспертно-криминалистического центра МВД России. Накоплен значительный опыт их проведения в Институте антропологии МГУ им. М.В. Ломоносова. Судебно-медицинская экспертная практика свидетельствует, что в каком бы состоянии не находился труп, при его исследовании могут быть установлены многие важные для расследования вопросы (причина и давность наступления смерти, прижизненность или посмертность телесных повреждений на трупе, механизм их образования и другие). Эффективные методики проведения исследований с этой целью разработаны Ю. П. Ду- бягиным. В его докторской диссертации осуществлено комплексное исследование проблем идентификации неопознанных трупов на основе системного подхода к этой деятельности и разработки ряда методов, средств и приемов ее выполнения, а также с позиций криминалистического учения о внешности человека, дактилоскопии, одорологии, биологии, антропологии и других отраслей научного знания. Всесторонне рассмотрены вопросы реконструкции внешности с использованием масок и слепков с головы, лица, элементов лица и головы, кистей рук, ступней ног. Автор указывает, что если на исследование представлен только череп и ставится задача его графического моделирования анфас или профиль или то и другое положение устанавливаемого лица, то после определения пола, возраста, возможного этнического типа производится подбор и воспроизведение отдельных элементов внешности. В зависимости от подготовки и возможностей эксперта воссоздается либо традиционный фасный портрет и его профиль с помощью диапт- рографа, либо с помощью сигналетической и документальной ант- ропологической фотосъемки, или же это достигается с помощью компьютерных технологий271. Значительный научный и практический интерес представляет опыт идентификации погибших на Северном Кавказе военнослужащих, накопленный специалистами 124-й судебно-медицинской лаборатории. В кандидатской диссертации В.В. Щербакова содержится разработанная на основе интеграции методов медико-криминалистической идентификации модель экспертных работ, реализованная в экспертно-диагностической системе идентификации личности, включающая в себя структурообразующую и инфраструктурную составляющие с широким использованием компьютерных технологий272 273. Полученные описанными выше и другими методами12'1 данные о внешности жертв убийств используются в розыскных действиях по их установлению, а также в изобличении виновных в убийствах лиц. Судебно-одорологическая экспертиза продолжает вызывать неоднозначный подход к методам ее проведения, кругу разрешаемых вопросов и сфере использования полученных результатов. Криминалистическая одорология представляет собой систему знаний о ее объектах и научно обоснованных приемах, технических средствах, рекомендациях по обнаружению, анализу и хранению запаховых следов с целью их последующего использования в уголовном судопроизводстве. На наш взгляд, целесообразно использовать возможности сравнительного одорологического обследования вероятно принадлежащих преступнику предметов, изъятых с мест совершения убийств, имеющих признаки серийности, если отсутствуют иные возможности проверки такого предположения. Запах — это свойство материальных тел, и без нихон не существует. Исследование запаха с помощью собак-детекторов определяется как специфический биологический метод исследования веществ, обладающих запахом, в том числе и вещества потожиро- вого следа человека. Сотрудниками ЭКЦ МВД России и Российского федерального центра судебных экспертиз Минюста России (М.В. Кисин, Т.Ф. Моисеева, К.Ё. Сулимов, В.И. Старовойтов, Т.Н. Шамонова и др.) выполнен большой объем работы по обеспечению достоверности результатов одорологических исследований. Разработана методика применения сравнительных рядов с использованием большого количества запаховых проб, несущих в себе фоновые запахи предметов, аналогичных тем, что были изъяты на месте преступления. Это необходимо для составления как можно более «ровного» (монотонного) ряда и концентрации внимания собаки-детектора на различиях или сходствах индивидуализирующих запаховых составляющих в задаваемой к поиску за- паховой пробе и запаховой пробе с предмета, изъятого с места преступления. Другим вариантом является составление так называемого гетерогенного ряда, в котором находятся несколько запаховых проб, резко отличающихся друг от друга. В таком ряду со- бакам-детекторам предъявляется набор «ярких» запахов, что, как правило, позволяет убрать акцент их внимания с фонового запаха («запаховая помеха») и перенести его на индивидуализирующие запаховые компоненты в пробе с исследуемого объекта274. На основании большого массива экспериментальных данных сделан вывод о том, что в целом индивидуальный запах человека имеет генетическую обусловленность и является запа- ховым свойством пота и крови субъекта, воспринимаемым со- баками-детекторами в качестве его специфической, неповторимой характеристики275. Применение лабораторного метода обнаружения и исследования запахов предполагает последовательное выполнение следующих действий: определение (выявление) объектов-запахоносителей — предметов, находящихся на месте производства следственного дей ствия, на которых предполагается наличие запаховых следов лица, совершившего преступление; изъятие объектов-запахоносителей либо их частей с предполагаемыми запаховыми следами; сбор запаховых проб с громоздких или ценных предметов, которые невозможно изъять; сохранение (консервация) запахоносителей и запаховых проб до предстоящего экспертного исследования; получение сравнительных запаховых образцов (или их источников) от подозреваемых, потерпевших, свидетелей; проведение обследования и оформление его результатов с приложением этограммы — карты поведенческих реакций собак-де- текторов и видеозаписи процедуры применения собаки-детектора. Тем не менее продолжает существовать ряд вопросов, а том числе о придании статуса экспертизы процессу обследования собакой- детектором объекта-запахоносителя, который организовывает специалист. Одним из требований, предъявляемых к идентификационной экспертизе, является непосредственное или опосредованное (в том числе с помощью специального оборудования) восприятие и оценка экспертом идентификационных признаков, которые обязаны иметь идентифицируемый и идентифицирующий объекты. Рассматривать служебно-розыскную собаку как единственный инструмент в лабораторном исследовании в целях такого восприятия представляется не вполне корректным. По сути, итоговый документ по результатам выборки собакой объекта по запаху представляет собой письменное изложение мнения должностного лица, которое наблюдало за реакциями собаки, работающей с проверяемыми и экспериментальными пробами запаха. Ни общих, ни частных признаков запаха сам сотрудник при этом не воспринимает. Соответственно, он не может описать их в исследовательской части своего заключения и таким образом нарушает требования об обязательной ссылке на научные положения, которыми следует руководствоваться при восприятии выявленных свойств и признаков объекта, их оценке и формулировании выводов. Исследовательская часть заключения в любом случае должна содержать общую оценку проведенного исследования и обоснования выводов, к которым пришел эксперт. Предлагаемый способ документирования хода и результатов выборки по запаху видеозаписью фиксирует процесс этого действия, но не его содержание. Мы разделяем мнение О.Я. Баева о том, что информация, полученная в результате применения одорологического мето- да, есть информация ориентирующая, а не информация доказательственная276. . Весьма взвешенной во взгляде на вопрос о признании результатов поиска по запаху доказательством и средством их получения является позиция И.Ф. Крылова. Он также высказал мнение о том, что процессуального значения результаты «опознания» по запаху иметь не могут. Их можно рассматривать лишь как указатели пути к отысканию доказательств. Не высказываясь напрямую, И.Ф. Крылов тем не менее отмечал, что «...ни один из разделов криминалистики не был создан сразу, в том виде, в котором он существует сегодня. Все они прошли длительный путь развития. Аналогичный путь предстоит пройти и криминалистической одорологии... Нет сомнения в том, что технические детекторы будут развиваться и совершенствоваться»277. На наш взгляд, проблема восприятия признаков запаха еще продолжает относиться к числу трудно решаемых, но тем не менее требующих решения. К.Т. Сулимовым проделана заслуживающая несомненного одобрения работа по исследованию проблем кинологической идентификации запаха, в том числе по изучению его природы, состава, источников выделения, средств, методов и перспектив его исследования в криминалистических и доказательственных целях на научной основе278. Однако А.А. Топорков отмечает, что одной из задач одорологии является разработка аппаратуры, способной регистрировать спектр летучих веществ, определяющих запах, а также регистрировать с высокой степенью чувствительности отдельные компоненты запаховых выделений человека. В настоящее время стационарная лабораторная установка для подготовки ольфактроактивной пробы и осуществления хроматографического анализа с использованием аэрозольно-криогенного метода позволяет достаточно надежно исключать тождество человека по запаху, если он не является фактическим источником исследуемого запаха. Реальная идентификация со знаком плюс предполагаемого источника запаха на сегодняшний день представляется затруднительной главным образом из-за несовершенства современной аппаратуры279. Поэто- му применение собак в этой работе в настоящее время продолжает оставаться хотя и в определенной степени вынужденным, но достаточно перспективным и наиболее приемлемым вариантом действий в этом направлении. Н.А. Селиванов и В.И. Старовойтов считают принципиально допустимым подход к проведению одорологической выборки как к опознанию своего рода по аналогии со ст. 165 УПК РСФСР280. Однако такое опознание не является визуальным, как предусматривает указанная статья уголовно-процессуального закона. И в ст. 193 УПК РФ процедура опознания также заключается в том, что опознающему лицу предъявляется ряд лйц или предметов, а если он указал на конкретное лицо или предмет из числа ему предъявленных, то предлагается сообщить следователю, по каким приметам или особенностям он их опознал. В документе о проведении одорологического обследования невозможно описать признаки, по которым собака-детектор сумела выбрать проверяемый предмет-запахоноситель. Поэтому вопрос о процессуальной форме, в которую можно было бы облечь результаты одорологического обследования объекта с запахом человека, чтобы придать этим установленному факту значение доказательства, остается открытым. Применение одорологии в доказывании может базироваться исключительно на научной основе, не выходить за рамки закона, и, как совершенно верно отмечает В.И. Старовойтов, судьба людей по этическим причинам не должна ставиться в непосредственную зависимость от рефлексии животного281. Н.П. Яблоков высказал мнение о том, что «правильнее было бы проводить одорологическую выборку лишь вещей, а не людей. Это позволит в какой-то степени избежать унижения человеческого достоинства и, что особенно важно, невольного воздействия участвующих в операции по выборке людей на поведение собаки, играющей роль детектора в указанной выборке»282. Специальные познания совершенствуются как за счет внедрения методов исследования с постоянно повышающейся степенью разрешения, так и за счет их трансформации. При этом и то, и другое может касаться любого из элементов цепочки: предмет — объект — задача - методы исследования. Увеличение знания по предмету экспертизы способствует появлению новых экспертиз, выделению их в самостоятельные283. Дальнейшее развитие и совершенствование биосенсорных методов исследования запаховых следов в совокупности с химическими и инструментальными, а также способов фиксации их свойств и обработки полученных результатов позволят окончательно решить вопрос об их процессуальном (в том числе экспертном) статусе. Современная методология исследования по- тожировых следов человека (именно потожировое вещество является источником его индивидуального запаха) позволяет по-новому оценить достоверность и перспективы его идентификации по составу вещества потожировых следов — носителей запаха. В Российском федеральном центре судебных экспертиз Министерства юстиции Российской Федерации разработан принципиально новый подход к экспертному исследованию потожировых следов человека, основанный на анализе состава вещества следа. Результаты экспериментальных исследований, проводимых в течение последних 10 лет, свидетельствуют о большой информативности состава потожирового вещества для идентификации и диагностики человека, сопоставимой с информативностью рисунка папиллярных линий кожи пальцев и ладоней рук. Одорологический комплекс вещества потожирового следа человека включает запахи, характерные для человека как индивида. Идентификацию человека определяет индивидуализирующий фактор его запахового комплекса, а остальные компоненты рассматриваются как возможные помехи в работе с собаками-детекторами и должны учитываться при подготовке сравнительного ряда объектов в кинологической выборке. В настоящее время осуществляются дальнейшие разработки по внедрению в практику идентификации по запаху комплексного инструментально-кинологического метода, использование которого может снять все вопросы о достоверности результатов такого исследования и процессуальном их статусе284. Полагаем, что результаты одорологического исследования могут рассматриваться только в качестве косвенных доказательств возможной причастности определенного лица к убийству или к серии убийств. Мы не останавливаемся на вопросах применения возможностей трасологической, баллистической и других идентификационных экспертиз в расследовании серийных убийств, поскольку они достаточно подробно рассмотрены в криминалистической литературе. Необходимость использования их возможностей в рассматриваемой деятельности не подлежит сомнению.