§ 1.1 Понятие дополнительных гарантий реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемых субъектами Российской Федерации
Прежде чем рассматривать гарантии реализации конституционных прав и свобод считаем необходимым остановиться на месте и значении конституционных прав и свобод человека и гражданина в системе российского права. В научной литературе понимание конституционных прав и свобод человека и гражданина осуществляется сквозь призму наличия в Конституции Российской Федерации основных прав и свобод человека и гражданина4. При этом следует отметить, что в научной литературе исследуются вопросы понимания конституционных прав и свобод человека и гражданина, основных прав и свобод сквозь призму конституционного статуса человека5, а также с учетом анализа всей совокупности статей Конституции Российской Федерации, а не только положений главы 2 (например, Е.С. Шугрина относит к конституционным правам право граждан на осуществление местного самоуправления на основании ч. 2 ст. 3, ч. 2 ст. 32, ст. 130 - 133 Конституции Российской Федерации6 7 8). В связи с этим под конституционными правами и свободами человека и гражданина понимаются основные права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией Российской Федерации . Такому толкованию о способствует ст. 55 Конституции Российской Федерации . Указанной позиции придерживается ряд ученых, например, Л.Д. Воеводин9. С данной трактовкой конституционных прав и свобод человека и гражданина в целях настоящего исследования можно согласиться. При этом нельзя не отметить, что в научной литературе обращается внимание на соотношение категорий "конституционные права и свободы человека и гражданина" и "основные права и свободы человека и гражданина"10. Л.Д. Воеводин выделяет признаки и свойства конституционных прав и свобод человека и гражданина, к которым относится и характеристика прав и свобод в качестве основных11. Заслуживает внимания и позиция Д.Л. Златопольского, который указал, что различная терминология обусловлена различными аспектами познания прав и свобод человека и гражданина. Так, "конституционные" отражают правовую сторону закрепления прав, а "основные" - содержательную12. В этой связи важно, не допустить создания впечатления, что все понимание конституционных прав и свобод человека и гражданина сводится исключительно к форме их закрепления Конституцией Российской Федерации, поскольку характеристика прав и свобод человека и гражданина, отражающая их фундаментальность, высшую ценность и высшую юридическую защиту, выходит за рамки термина "конституционные". Вместе с тем общеизвестно, что содержание всегда оформлено, а форма всегда содержательна, в связи с чем их условное разграничение возможно только в целях научного анализа. В связи с этим под конституционными правами и свободами человека и гражданина можно понимать являющиеся высшей ценностью фундаментальные права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией Российской Федерации, в силу чего обладающие высшей юридической защитой. При этом В.А. Лебедев пишет: "...сейчас главное, на наш взгляд, в этой области - обеспечить претворение в жизнь конституционных прав граждан, наполнить их реальным содержанием, воплотить в действительность. Вопросы создания эффективного государственного механизма обеспечения прав и свобод индивида являются, таким образом, важнейшей задачей науки и практики" . Простое закрепление конституционных прав и свобод на уровне Конституции Российской Федерации, к сожалению, еще не означает, что указанные права и свободы будут реально соблюдены и наполнены содержанием. В ст. 1 и 2 Конституции Российской Федерации закреплено, что Россия есть демократическое федеративное правовое государство, признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина является обязанностью государства, то есть, как Российской Федерации, так и ее субъектов. Кроме того, на основании ст. 17, 18 Конституции Российской Федерации в России признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, а права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и 13 применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием. Указанные положения определяют конституционно-правовую основу и смысл всей деятельности органов государственной власти, в том числе и субъектов Российской Федерации, ради обеспечения высшего ценностного статуса человека, а также его прав и свобод (ст. 2 Конституции Российской Федерации). Толкование соответствующих положений Конституции Российской Федерации позволяет определить принцип гарантирования прав и свобод человека и гражданина как конституционный принцип, который распространяется не только на уровне Российской Федерации, но и на уровне субъектов Российской Федерации. Необходимо также отметить, что принцип гарантирования прав и свобод человека и гражданина уже на протяжении подготовки проекта Конституции Российской Федерации всегда рассматривался как основополагающий в механизме реализации прав и свобод и в отдельных проектах Конституции Российской Федерации выделялись разделы, посвященные именно гарантиям прав и свобод человека и гражданина14. В связи с этим первостепенную важность приобретает рассмотрение принципа гарантирования конституционных прав и свобод. Рассматривая конституционный принцип гарантирования прав и свобод человека и гражданина, следует отметить наличие значительного количества научных трудов по данной тематике (ссылки см. ниже). При этом импульс развитию научного анализа в сфере гарантирования прав и свобод человека и гражданина с присущими ему различными аспектами познания придало принятие Конституции Российской Федерации в 1993 году. В научной литературе рассмотрение гарантий прав и свобод осуществляется сквозь призму конкретного конституционного права или свободы. Например, А.П. Анисимов пишет: "Под гарантиями успешной реализации экологических прав граждан следует понимать совокупность таких государственно-правовых условий и средств их осуществления, которые обеспечивают фактическую реализацию права и его надежную защиту в случае посягательства как отдельных граждан, их групп, так и государства в целом"15. С учетом данного понимания гарантий экологических прав А.П. Анисимов рассматривает специфику гарантирования конституционного права на благоприятную окружающую среду16 17 18. М.В. Морозова при исследовании юридических гарантий конституционного права на благоприятную окружающую среду считает целесообразным основываться на принципе отраслевой дифференциации, в рамках которого конституционные гарантии являются общими гарантиями . А.Л. Гусева в результате исследования гарантий реализации конституционного права на свободу предпринимательской деятельности пришла к выводу, что под конституционными гарантиями прав и свобод личности следует понимать совокупность согласованных и взаимосвязанных правовых средств и механизмов, закрепленных в Конституции Российской Федерации и законах Российской Федерации, с помощью которых государство воздействует на процесс реализации конституционных прав и свобод, обеспечивая безопасность и благополучие личности, достижение социально 18 полезных целей для общества и государства . Механизм гарантирования реализации прав и свобод является ядром анализа общетеоретических и отраслевых работ. Например, как утверждает Ю.В. Анохин: "В настоящее время особую значимость для выработки концепции обеспечения прав и свобод личности в России имеет использование, хотя и слабо разработанного в теории государства и права и в юридической науке в целом конструктивно-критического подхода. В его основу заложена теория правовой технологии."19 Как гарантию обеспечения прав и свобод человека и гражданина Е.А. Зимина рассматривает общетеоретический и конституционный принцип законности20 21 22 23 24. Т.И. Мирская признает, что ядром правового положения личности в Российской Федерации являются права, свободы и обязанности, а также рассматривает гарантии прав и свобод человека в качестве одного из элементов правового статуса личности . А.А. Югов рассматривает проблемы реализации конституционных прав, свобод и обязанностей, понимая под реализацией основных прав и свобод правомерную деятельность субъектов правоотношений для достижения желаемых результатов юридическими средствами . Вопросы социально-юридического механизма обеспечения прав человека и гражданина рассматривались в теоретическом аспекте А.С. Мордовцевым . При этом проблемы исследования механизма осуществления прав и свобод актуальны и в настоящее время. А.Г. Тарасова пишет: "Юридический механизм реализации прав человека и их гарантии - это тесно взаимосвязанные, но неоднозначные понятия, так как они отражают различные стороны процесса осуществления прав человека". Данный подход позволяет в общетеоретическом плане абстрагировать гарантии реализации прав и свобод от самих прав и свобод. Представляют научный интерес работы, посвященные конституционным гарантиям прав и свобод человека и гражданина в России и гарантиям конституционных прав и свобод человека и гражданина25 26. Несмотря на наличие множества работ, посвященных вопросам гарантирования прав и свобод человека и гражданина, в правовой доктрине отсутствует единообразное понимание правовой категории «гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина». Данные обстоятельства порождают трудности в формулировании понятия «дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации». Установление гарантий конституционных прав и свобод человека и гражданина позволяет конституционные права и свободы человека и гражданина наполнить конкретным содержанием и обусловливает их признание, соблюдение и защиту. Гарантирование конституционных прав и свобод человека и гражданина есть не просто обязанность государства, в том числе и в лице органов государственной власти субъектов Российской Федерации, но и индикатор определения нашего государства как правового демократического с ярко выраженной политикой, направленной на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В научной литературе не сложилось единство мнений относительно определения категории "гарантии прав и свобод человека и гражданина". Авторы наполняют данный термин различным содержанием. Например, А.Н. Г айнетдинов отмечает, что ряд авторов под гарантиями понимают средства, другие - условия, третьи - способы, факторы, четвертые - меры, обеспечивающие возможность реализации, охраны и защиты прав . Сам же А.Н. Гайнетдинов определяет гарантии как общие условия и специальные средства, которые обеспечивают фактическую реализацию, надежную охрану и, в случае нарушения, защиту прав и свобод человека и гражданина27 28. На многоаспектность понимания гарантий прав и свобод человека и гражданина указывает З.В. Попов29 30 31 32. А.Н. Волчанская выделила три основных подхода в понимании гарантий прав личности: деятельностный, определяющий гарантии как мероприятия; нормативный, рассматривающий гарантии как обязанности; инструментальный, отождествляющий гарантии с правовыми средствами . В связи с этим указывается, что понятие "гарантии" включает всю совокупность факторов объективного и субъективного характера, которые оказывают или способны оказывать позитивное воздействие на правовой статус личности в целом, права и свободы в частности . Аналогичные мысли относительно понятия гарантий, касающиеся позитивного воздействия на процесс реализации права, можно встретить у М.В. Рыбкиной . Понятие "гарантий прав личности", данное А.Н. Волчанской, безусловно, представляет общетеоретическую ценность, поскольку позволяет абстрагироваться от всех возможных определений "гарантий прав человека и гражданина" в зависимости от элементного состава системы гарантий (средства, условия, способы, меры и т.д.). Вместе с тем словосочетание "позитивное воздействие на правовой статус личности" не способствует четкому пониманию процесса гарантирования прав и свобод человека и гражданина, поскольку отражает субъективную оценку отношений, связанных с воздействием на правовой статус личности. При этом важно единое понимание правового статуса личности, отличное от понимания статуса человека и гражданина . Вместе с тем зачастую достаточно сложно определить на соответствующем этапе исторического развития, в условиях конкретных жизненных обстоятельств позитивность (имеющую ценностную значимость) воздействия на правовой статус личности тех или иных факторов субъективного или объективного характера. В таких условиях сами гарантии прав человека и гражданина приобретают субъективный характер и теряют статус объективной правовой категории. Не способствует единству понимания гарантий прав и свобод человека и гражданина наличие противоречивых взглядов на их содержание. Так, отдельные исследователи указывают на традиционное деление гарантий прав и свобод человека и гражданина на общие (социально-экономические, политические, нравственные, организационные) и специальные (юридические)33 34 35. В юридической литературе данное деление гарантий находит как сторонников, так и 35 противников , которые юридические гарантии не признают в качестве специальных. Думается, что, рассматривая дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации, следует вести речь только о юридических гарантиях, поскольку гарантии, которые принято считать общими, если они закреплены в нормативном правовом акте, приобретают характер юридических, в ином же случае не могут входить в предмет настоящего исследования. Указанные выше дискуссионные вопросы, касающиеся содержания понятия "гарантии прав и свобод человека и гражданина", находят отражение и при формулировании понятия "юридические гарантии прав и свобод человека и гражданина". Так, Е.Н. Хазов под юридическими гарантиями прав и свобод граждан понимает те нормативно-юридические установления, которые содержат определенные средства и способы, при помощи которых достигается беспрепятственное пользование правами, защита прав и свобод и восстановление их в случае нарушения36 37. Думается, что данное понимание в большей степени акцентирует внимание на охранительной функции права, а регулятивная основа права остается за скобками. Можно предположить, что именно поэтому в понятии юридических гарантий отсутствует упоминание о создании условий обеспечения прав и свобод, а внимание акцентируется только на средствах и способах обеспечения беспрепятственного пользования правами. Например, целью действия Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 324-ФЗ "О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации" является создание условий для реализации установленного Конституцией Российской Федерации права граждан на получение квалифицированной юридической помощи. При этом ч. 4 ст. 3 данного Федерального закона предоставила возможность субъектам Российской Федерации устанавливать дополнительные гарантии реализации права граждан на получение бесплатной юридической помощи. Таким образом, любая дополнительная гарантия реализации права граждан, установленная субъектом Российской Федерации, будет одновременно являться условием осуществления конституционного права граждан и выражаться с помощью определенных средств и способов осуществления такого права. Кроме того, дополнительные правовые условия могут являться основанием для наличия возможности применения дополнительных средств, позволяющих обеспечить реализацию конкретного права. В частности согласно ч. 5.1 ст. 40 Федерального закона от 6 октября 2003 года № 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" гарантии осуществления полномочий депутата, члена выборного органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления устанавливаются уставами муниципальных образований в соответствии с федеральными законами и законами субъектов Российской Федерации. В связи с этим закон субъекта Российской Федерации обусловливает наличие правовых условий для возможности уставом муниципального образования с помощью определенных средств обеспечить соответствующие гарантии. В конечном итоге правовые условия выступают дополнительными гарантиями реализации конституционного права на местное самоуправление (гл. 8 Конституции Российской Федерации), устанавливаемыми субъектами Российской Федерации. Правовые условия в данном случае понимаются как общий правовой фон, который позволяет обеспечить наличие дополнительных средств осуществления прав и свобод человека и гражданина. Указанный анализ позволяет сделать вывод о необходимости включения правовых условий в содержание понятия юридических гарантий. В связи с этим под юридическими гарантиями прав и свобод человека и гражданина можно понимать правовые установления, содержащие правовые условия, а также правовые средства и способы обеспечения прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем юридические гарантии анализируются в правовой литературе не только с позиции их элементного состава (условия, средства, способы и т.д.), но и с позиции их функционального назначения. Видовая классификация гарантий: гарантии реализации прав и свобод человека и гражданина, гарантии защиты и гарантии охраны, подчеркивает функциональное предназначение юридических гарантий. Вместе с тем между указанными видами юридических гарантий исследователи выявляют различное соотношение, в рамках которого мысль движется от их полного разделения до их полного единения в одном из понятий. Например, Ю.И. Мигачев выделяет среди правовых гарантий реализации статуса личности две группы гарантий: обеспечивающие его реализацию и обеспечивающие его защиту38 39, в связи с чем правовые гарантии реализации представляют собой более емкое понятие, чем гарантии защиты. При этом к первой группе Ю.И. Мигачев отнес нормы, определяющие пределы прав и свобод; их конкретизацию в законодательстве; юридические факты, с которыми связывается обладание и непосредственное пользование ими; процессуальные формы реализации; меры поощрения и льготы для стимулирования правомерной 40 и инициативной их реализации . Вопросы, связанные с познанием гарантий реализации конкретных конституционных прав и свобод, находят отражение в современной научной литературе40 41. С.Г. Баранова рассматривает механизм реализации конституционного права на правовую защиту в контексте гарантирования прав человека, в связи с чем определяет этапы реализации указанного права. Она отмечает, что среди юридических гарантий выделяют гарантии реализации и 42 охраны . При этом понятие «гарантии реализации конституционных прав» не приводится, упоминается лишь об общем понимании гарантий прав и свобод человека и гражданина. Таким образом, встает закономерный вопрос о соотношении гарантий реализации, гарантий защиты и гарантий охраны прав и свобод человека и гражданина. Так, Е.Н. Хазов выделяет две группы юридических гарантий в зависимости от стадий осуществления конституционного права: гарантии реализации и гарантии охраны и защиты прав и свобод. По его мнению, юридические гарантии реализации направлены на использование гражданами своих прав, исполнение ими обязанностей и законности, а также привлечения их к ответственности42 43 44. Представляется, что привлечение к ответственности не следует относить к гарантиям реализации прав и свобод человека и гражданина, поскольку назначение института юридической ответственности в большей степени заключается в механизме охраны и защиты прав и свобод человека и гражданина, только если не вести речь о позитивной юридической ответственности. С.Ю. Францифорова, анализируя юридические гарантии в интерпретации представителей юридической науки, пишет, что юридические гарантии представляют собой систему юридических средств и способов охраны и защиты прав человека и гражданина . При этом далее, выделяя виды юридических 45 гарантий, она ведет речь только о гарантиях реализации и гарантиях охраны . Н.С. Кочикян анализирует гарантии реализации конституционного права человека на свободу совести и вероисповедания в Российской Федерации. В результате она приходит к выводу, что юридическими гарантиями права человека на свободу совести и вероисповедания следует считать нормативные правовые акты, содержащие средства и способы, при помощи которых достигается беспрепятственное пользование указанным правом, его защита и восстановление в случае нарушения45. Получается, что понятие "гарантии реализации" прав шире понятия "гарантии защиты" прав. Г.Г. Босхомджиева отмечает важность процесса реализации прав и свобод человека и гражданина . При этом механизм обеспечения личных прав и свобод человека и гражданина, по ее мнению, представляет собой совокупность трех взаимосвязанных элементов: механизм охраны, механизм защиты и механизм восстановления . Данные выводы заставляют задуматься о месте собственно реализации прав и свобод в механизме обеспечения личных прав и свобод человека и гражданина. Неоднозначную позицию также можно наблюдать при анализе положений федерального законодательства. Например, в ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 28 декабря 2013 года № 400-ФЗ "О страховых пенсиях"46 47 48 указывается, что данный закон устанавливает основания возникновения и порядок реализации права граждан Российской Федерации на страховые пенсии. Вместе с тем ч. 2 ст. 1 указанного Федерального закона определяет цель закона как защита прав граждан Российской Федерации на страховую пенсию. Думается, что гарантии реализации прав и свобод, гарантии охраны прав и свобод и гарантии защиты прав и свобод в понятийном отношении необходимо разделять. Гарантии охраны прав и свобод направлены на обеспечение соблюдения прав и свобод человека и гражданина без нарушения данных прав и свобод. Гарантии защиты позволяют обеспечить восстановление нарушенного права или свободы. При этом и гарантии охраны, и гарантии защиты действуют с учетом наличия прав и свобод в объеме, закрепленном нормативными актами, в связи с чем предполагается, что для их реализации созданы все условия, определены все способы достижения необходимого результата. Рассматривая гарантии реализации в исторической динамике, можно проследить эволюцию самого права или свободы, поскольку на каждом этапе исторического развития именно гарантии реализации прав и свобод обусловливают определенное смысловое понимание права или свободы. Данные гарантии указывают на границы признания соответствующего права или свободы на конкретном этапе исторического развития. В пользу данного вывода свидетельствует и тот факт, что в научной литературе субъективное право понимается как мера юридически возможного поведения, гарантированная субъекту в целях удовлетворения его интереса49. В этой связи становится понятным мнение Н.А. Ткачевой, которая пришла к выводу, что в механизме гарантирования конституционно-правовых норм главная роль принадлежит не правовой их охране, а деятельности по непосредственному обеспечению реализации таких норм50. Следует отметить, что в научной литературе находили отражение проблемы смыслового понимания юридических гарантий реализации. Общей практикой можно считать выделение в составе юридических гарантий реализации положений, направленных на совершенствование механизма обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина, в том числе закрепление пределов осуществления прав и свобод, порядка их реализации51 52 на основании определенных юридических фактов . Рассмотрение этих вопросов связано с познанием объема содержания данных гарантий53. Указанные обстоятельства позволяют вести речь о гарантиях реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина как о правовой категории, обладающей спецификой установления и действия по отношению к гарантиям охраны и гарантиям защиты конституционных прав и свобод. На основании изложенного, юридические гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина можно определить как нормативные установления, которые связаны с закреплением юридически определенных условий, средств и способов обеспечения пользования конституционными правами и свободами человека и гражданина. Юридические гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина распространяются и находятся в тесном взаимодействии и с другой юридической конструкцией - дополнительными гарантиями реализации конституционных прав и свобод, устанавливаемыми субъектами Российской Федерации. Указанная юридическая конструкция в законодательной и правоприменительной практике также не имеет своего однозначного толкования и понимания. Например, согласно ст. 20, 22 Федерального закона от 12 января 1995 года № 5-ФЗ "О ветеранах"55 установлено, что меры социальной поддержки отдельных категорий граждан определяются законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. При этом указанные меры являются расходными обязательствами субъектов Российской Федерации. Между тем в Федеральном законе от 21 ноября 2011 года № 324-ФЗ "О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации" заложено совершенно иное понимание "дополнительных гарантий реализации прав граждан, устанавливаемых субъектами Российской Федерации", в основе которого лежит право субъекта Российской Федерации, а не обязанность. Сложившаяся ситуация в значительной степени обусловлена тем, что в современной конституционно-правовой доктрине отсутствует однозначный подход к определению объема и содержания понятия "дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации". Думается, что формирование непротиворечивых взглядов по указанной проблематике следует начинать с исследования дополнительных гарантий реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина с позиций их соотношения с основными гарантиями реализации прав и свобод. При этом важно учитывать, что основные гарантии реализации закреплены, в том числе и в самой Конституции Российской Федерации, и тогда необходимо вести речь о конституционных гарантиях реализации прав и свобод человека и гражданина54 55 56, несмотря на то, что единообразный подход к понятию конституционных гарантий также не выработан . Следует отметить, что проблематика диалектической связи основных и дополнительных гарантий прав и свобод человека и гражданина нашла свое отражение в судебной практике Конституционного Суда Российской Федерации. Так, в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2012 года № 19-П указывается, что дополнительные правовые предписания, устанавливаемые субъектами Российской Федерации, имеющие целью защиту того или иного права, не являются регулированием прав и свобод человека и гражданина в смысле статьи 71 Конституции Российской Федерации, поскольку носят вторичный характер и производны от базовых. Субъект Российской Федерации вправе наряду с основными гарантиями прав граждан, закрепленными федеральным законом, установить в своем законе дополнительные гарантии этих прав, направленные на их конкретизацию, создание дополнительных механизмов их реализации, с учетом региональных особенностей (условий) и с соблюдением конституционных требований. В рассматриваемом контексте обращают на себя внимание в первую очередь принцип установления дополнительных гарантий по формуле "вправе", цель установления дополнительных гарантий - конкретизация и развитие основных гарантий непременно с учетом региональных особенностей (условий), а также уровень закрепления основных гарантий - федеральный закон. В связи с изложенным, можно утверждать, что ценность для настоящего исследования представляют содержащиеся в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации положения, заключающиеся в попытке определить объем понятия "дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации" посредством выявления диалектической связи основных и дополнительных гарантий. Основные гарантии реализации конституционных прав и свобод не исчерпываются только наличием непосредственно конституционных гарантий, но и находят выражение во всей системе федерального законодательства. В данном случае важно, что в конечном итоге основные гарантии сами по себе существуют только тогда, когда по отношению к ним установлены дополнительные средства обеспечения. Основные и дополнительные гарантии - это парные категории, которые в отдельности существовать не могут. Невозможно говорить об основных гарантиях, когда не существует дополнительных, в то же время нельзя установить дополнительные гарантии, если отсутствуют основные. В связи с этим имеются достаточные основания для вывода о том, что основными гарантиями по отношению к дополнительным, устанавливаемыми субъектами Российской Федерации, могут выступать и дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод, установленные федеральным законодательством. В частности ст. 5 Федерального закона от 21 декабря 1996 года № 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей"59 предусмотрено, что дополнительные гарантии для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей в определенных случаях являются расходными обязательствами субъектов Российской Федерации. В данном случае следует различать дополнительные гарантии, установленные федеральным законодательством и дополнительные гарантии, устанавливаемые субъектом Российской Федерации. Это совершенно разные правовые категории. Факт реализации дополнительных гарантий, установленных федеральным законодательством, за счет средств субъектов Российской Федерации не порождает тождество в их понимании. Данное установление не носит первичный характер, обусловлено волей федерального законодателя и необходимо лишь в части закрепления доступного для понимания механизма реализации соответствующих мер. Основные гарантии выражают фундаментальные начала, позволяющие обеспечить реализацию конституционных прав и свобод человека и гражданина. Их отсутствие ставит под сомнение возможность реализации конституционных прав и свобод, потому что основные гарантии - это минимум, без которого говорить о признанности прав и свобод человека и гражданина бессмысленно. В свою очередь отсутствие дополнительных гарантий не препятствует реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина. Их наличие направлено на развитие обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина, на создание условий для равноправного пользования конституционными правами и свободами. Дополнительные гарантии выражают стремление к максимально возможному обеспечению прав и свобод и отражают уровень развития общества, показывая вектор дальнейшего совершенствования в обеспечении прав и свобод человека и гражданина. Необходимо учитывать, что дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации, всегда связаны с наличием различных стартовых условий на соответствующих территориях, которые и обеспечивают возможность их установления. Если условия становятся одинаковыми или появляется необходимость обеспечения равных гарантий на всей территории России, то вести речь о дополнительных гарантиях нельзя. В таком случае дополнительные гарантии становятся основными вне зависимости от субъекта установления. К сожалению, федеральный законодатель не всегда учитывает указанные различия. Например, ст. 3 Федерального закона от 21 декабря 1996 года № 159-ФЗ "О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей - сирот и детей, оставшихся без попечения родителей" закрепляет, что законодательство Российской Федерации о дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, состоит из соответствующих статей Конституции Российской Федерации, настоящего Федерального закона, федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации... Данные нормы федерального законодательства не обеспечивают четкое понимание института дополнительных гарантий, поскольку представляется затруднительным проследить диалектическую связь основных гарантий и дополнительных гарантий, установленных в Конституции Российской Федерации. Кроме того, в докладе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2013 год57 обращено внимание на то, что в соответствии с ч. 9 ст. 83 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"58 обеспечение людей, страдающих редкими (орфанными) заболеваниями, жизненно необходимыми лекарственными препаратами в настоящее время полностью осуществляется за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации. Вместе с тем не все субъекты Российской Федерации способны нести бремя указанной обязанности. При этом фактический отказ государства от предоставления жизненно необходимых лекарств людям, страдающим орфанными заболеваниями, содержит признаки нарушения их конституционных прав, предусмотренных ч. 1 ст. 20 и ч. 1 ст. 41 Конституции Российской Федерации. В связи с этим можно утверждать, что имеются все основания для придания соответствующим гарантиям реализации конституционных прав характера основных и соответственно обеспечиваться они должны за счет средств федерального бюджета. Таким образом, вышеизложенная связь основных и дополнительных гарантий обусловливает необходимость познания содержания понятия "дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации" с учетом его объема, определенного в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2012 года № 19-П и правоприменительной практике субъектов Российской Федерации. В постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2012 года № 19-П указывается на возможность дополнительных гарантий, устанавливаемых субъектами Российской Федерации, конкретизировать конституционные права и свободы. Считаем, что именно диалектическая связь основных и дополнительных гарантий обусловливает данную конкретизацию. Дополнительные гарантии устанавливаются к определенным основным гарантиям, закрепленным федеральным законодательством. Таким образом, дополнительные гарантии в первую очередь конкретизируют основные гарантии, закрепленные федеральным законодательством. Конкретизация конституционных прав и свобод в данном случае носит опосредованный характер, только в той части, в какой именно основные гарантии, предусмотренные федеральным законодательством, конкретизируют права и свободы с учетом изменившегося уровня их реализации на территории субъектов Российской Федерации. В таком понимании конкретизация конституционных прав и свобод в дополнительных гарантиях, установленных субъектами Российской Федерации, не коррелирует с регулированием прав и свобод в смысле ст. 71 Конституции Российской Федерации. Необходимо обратить внимание также на традиционный подход, согласно которому дополнительные гарантии реализации прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации, связывают с правом субъектов Российской Федерации. В рамках указанного подхода право субъектов Российской Федерации сводится к их финансовой возможности. В первую очередь таким выводам способствует законотворческая практика. Так, Трудовой кодекс Российской Федерации59 в ст. 313 предоставляет право субъектам Российской Федерации устанавливать дополнительные гарантии и компенсации исходя из их финансовых возможностей. Как следствие и в научной литературе понятие дополнительных гарантий формулируют с учетом обращения к процедуре их осуществления за счет собственных средств. В частности О.М. Г воздева пишет, что дополнительные гарантии можно определить как меры по обеспечению прав граждан, осуществляемые за счет средств субъекта Российской Федерации, сверх ранее установленных федеральным законодательством60. Думается, что такой подход к пониманию дополнительных гарантий не в полной мере учитывает законодательную базу и правоприменительную практику в России. При этом проблему следует разделить на части. Во-первых, требуют своего рассмотрения вопросы установления дополнительных гарантий реализации прав и свобод человека и гражданина с позиции, как права, так и обязанности субъекта Российской Федерации. Во-вторых, необходимо проанализировать связь дополнительных гарантий с императивностью их осуществления за счет средств бюджетов субъектов Российской Федерации. Приведенные выше положения из федерального законодательства свидетельствуют о понимании дополнительных гарантий как права субъекта Российской Федерации, однако в федеральном законодательстве и правоприменительной практике имеются и иные примеры. В частности в ч. 2 ст. 72 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации"61 органы государственной власти субъектов Российской Федерации уполномочены устанавливать дополнительные гарантии и меры социальной поддержки медицинским работникам и фармацевтическим работникам за счет бюджетных ассигнований бюджетов субъектов Российской Федерации. Ранее данные положения были закреплены в ст. 63 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 года № 5487-162, согласно которой меры социальной поддержки медицинских и фармацевтических работников организаций здравоохранения, находящихся в ведении субъектов Российской Федерации, устанавливались органами государственной власти субъектов Российской Федерации. Правоприменительная практика63, осуществляемая на основании действия Федерального закона от 22 августа 2004 года № 122-ФЗ "О внесении изменений в законодательные акты Российской Федерации и признании утратившими силу некоторых законодательных актов Российской Федерации в связи с принятием федеральных законов "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"64 указывает на обязанность органов государственной власти субъектов Российской Федерации в ряде случаев устанавливать дополнительные гарантии, в том числе гарантии реализации прав медицинских и фармацевтических работников. Данная правоприменительная практика соответствует ст. 7 Конституции Российской Федерации, согласно которой Россия является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Сквозь призму указанного конституционного положения становится понятной логика федерального законодателя, но федеративная природа государства требует иного понимания дополнительных гарантий реализации прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемых субъектами Российской Федерации. Если дополнительные гарантии будут носить характер обязательного установления, то налицо нарушение принципов бюджетного федерализма, поскольку недопустимо установление расходных обязательств, подлежащих исполнению за счет других бюджетов бюджетной системы России (ст. 31 Бюджетного кодекса Российской Федерации65). В рамках правоприменительной практики указанная противоречивость нашла выражение в позициях Конституционного Суда Российской Федерации, которые обосновывают возможность сосуществования идеологии социального государства и федеративного его начала. Так, в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 11 июля 2006 года № 353-О указывается на наличие обязанности Российской Федерации участвовать в финансовом обеспечении реализации полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации по определению мер социальной поддержки на уровне, не ниже сложившегося в соответствии с федеральным законодательством, действовавшим до 1 января 2005 года. Проблема заключается в том, что формальное указание на данную обязанность, не позволяет субъектам Российской Федерации требовать необходимых финансовых ресурсов для установления соответствующих мер. Учитывая осведомленность Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации о данной обязанности Российской Федерации, на что указывает информация, содержащаяся в его ежегодных докладах о состоянии законодательства в Российской Федерации66, необходимо закрепить в федеральном законодательстве конкретные механизмы, предусматривающие порядок определения соответствующего финансового обеспечения реализации полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Без отсутствия нормативного закрепления вышеуказанного механизма создается ситуация, когда федеральным законодателем при установлении норм, обязывающих субъекты Российской Федерации принимать дополнительные гарантии реализации прав и свобод, не учитывается сущность дополнительных гарантий. Дополнительные гарантии отражают уровень развития общества на соответствующей территории, в том числе с учетом социально-экономического положения населения. Дополнительные гарантии реализации прав и свобод - это волевые установления субъектов Российской Федерации, принятые в целях совершенствования обеспечения реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина на соответствующей территории, с учетом достигнутого уровня развития населения данного субъекта Российской Федерации и наличия финансовых средств. Принуждение субъекта Российской Федерации устанавливать дополнительные гарантии означало бы перемещение финансового бремени с уровня Российской Федерации на уровень ее субъектов. Таким образом, следует отказаться от формулы "субъекты Российской Федерации обязаны принимать дополнительные гарантии" и обеспечить право субъектов Российской Федерации принимать дополнительные гарантии реализации прав и свобод человека и гражданина. В целях рассмотрения соотношения дополнительных гарантий с императивностью их осуществления за счет средств субъекта Российской Федерации можно обратиться к законотворческой практике в России. Согласно ст. 21 Федерального закона от 24 ноября 1995 года № 181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" работодателям, численность работников которых составляет не менее чем 35 человек и не более чем 100 человек, законодательством субъекта Российской Федерации может устанавливаться квота для приема на работу инвалидов. Соответствующее установление субъекта Российской Федерации является дополнительной гарантией обеспечения инвалидам равных с другими гражданами возможностей в реализации экономических, политических и других прав и свобод, предусмотренных Конституцией Российской Федерации. Вместе с тем указанные дополнительные гарантии непосредственно не обусловлены средствами бюджета 67 субъекта Российской Федерации. В связи с этим нельзя утверждать, что все дополнительные гарантии реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемые субъектами Российской Федерации, должны быть обеспечены за счет средств соответствующего бюджета субъекта Российской Федерации. Исходя из изложенных теоретических посылок, под дополнительными гарантиями реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемыми субъектами Российской Федерации, следует понимать правовые установления, обусловленные волей законодателя субъекта Российской Федерации, направленные на конкретизацию конституционных прав и свобод человека и гражданина и обеспечительных механизмов (правовых условий, средств, способов) реализации этих прав с учетом особенностей развития соответствующего субъекта Российской Федерации. Волеизъявление субъекта Российской Федерации при установлении дополнительных гарантий выражается в свободном определении их содержания, в том числе в свободном выборе направлений конкретизации конституционных прав и свобод человека и гражданина, условий и средств, способов их реализации, на основе достигнутого субъектом Российской Федерации уровня своего развития.
Еще по теме § 1.1 Понятие дополнительных гарантий реализации конституционных прав и свобод человека и гражданина, устанавливаемых субъектами Российской Федерации: